СЦЕНА 1. Блинный торт

Комната Валентины. Праздничный стол накрыт на двоих. Закуска очень скромная, спиртного нет. Посреди комнаты стоит Валентина, она держит за веревочку большой, фиолетовый воздушный шар, который завис в воздухе, у нее над головой.

ВАЛЕНТИНА. (Обращаясь к залу) А у меня, знаете, сегодня день рождения. Мне, знаете, сегодня исполнилось шестьдесят лет. А я, знаете, где была днем? В цирке. Смотрела представление, а потом купила вот этот шар. Мое самое яркое впечатление из детства, как моя старшая сестра Женя, незаметно прикрепила булавкой такой же вот воздушный шар к платью нашей бабушки, за спиной. Бабушка сидит в кресле, рассказывает нам какой-то случай из своей жизни, а у нее над головой висит, вот это. Мы чуть со смеху не умерли. Кстати, такой шар ни за что не надуть самому, даже не пытайтесь. Такой шар можно либо купить, либо получить в подарок, потому что он наполнен гелием. Я – купила. Мне подарков, сегодня еще никто не дарил. Но я знаю, я уверена, что сейчас придет моя соседка Катя и принесет торт с шестьюдесятью свечками. Она их за дверью зажжет, а потом будет пинать ногой дверь и кричать, – что у нее руки заняты. Она так каждый год меня поздравляет, с тех пор, как я здесь поселилась. А свечек в торте все больше и больше, я думаю, она испытывает определенное удовольствие, когда спустя год втыкает еще одну свечу.

Удар в дверь снаружи. Голос Кати: «Валентина, открой дверь, у меня руки заняты».

ВАЛЕНТИНА. Пинай сильнее, у меня открыто. (В зал.) Сначала я, в цирк сходила, а теперь цирк сам ко мне пришел.

Сильный удар в дверь, дверь с размахом открывается, входит Катя – пожилая женщина шестидесяти лет. У нее в руках поднос с тортом. От сквозняка все шестьдесят свечек моментально гаснут.

КАТЯ. Ах, вот, надо же так. Свою дверь прошла, коридор проскочила, а у тебя сквозняк. Вот, ведь, бедища то какая! С днем рождения. Свечки то надо снова зажечь, а потом задуть, тебе надо задуть то.

ВАЛЕНТИНА. Считай, что уже задула, мой же сквозняк.

КАТЯ. Так перед тем как задуть, надо желание загадывать.

ВАЛЕНТИНА. Я загадала, и, кстати, уже исполнилось.

КАТЯ. Ну, тогда я за подарком, обожди минуту. (уходит)

ВАЛЕНТИНА. (В зал) Это раньше была ее комната, точнее, ее мужа. Он умер двадцать лет назад, как раз в этот же день. Так что, она не меня приходит поздравлять, а его помянуть.(Пауза.) После его смерти, Катя с горя начала пить, а потом стала вещи его распродавать…мне. А еще через какое-то время, я у нее выкупила две комнаты эту, и ту, в которой она до сих пор живет. Я ее пустила жить, не выгонять же на улицу. Теперь, она каждый день водку пьет и на гармошке играет.

Удар в дверь ногой. Входит Катя с гармошкой. Из кармана торчит початая бутылка водки, из которой Катя, наверняка, только что отхлебнула.

КАТЯ. Принимай, Валюха, мое музыкальное поздравление.

ВАЛЕНТИНА. Этого и следовало ожидать.

ПЕСНЯ КАТИ НА СТИХИ БОЛЬШОГО ПОЭТА

(исполняется на блатной мотив и скверным голосом)

Закричат и захлопочут петухи,

загрохочут по проспекту сапоги,

засверкает лошадиный изумруд,

в одночасье современники умрут.

Повтор: в одночасье современники умрут.

И помчатся, задевая за кусты,

невредимые солдаты духоты.

Вдоль постриженных по-новому аллей,

Словно тени яйцевидных кораблей.

Повтор: Словно тени яйцевидных кораблей.

ВАЛЕНТИНА. Да, стихи высший сорт. Ночью что ли сочиняла? Про яйцевидные корабли – это сильно. Я только не поняла, это я что ли – яйцевидный корабль?

КАТЯ. Так это не мои стихи, что ты. Это Бродский Анне Ахматовой посвятил. Я то, только мелодию, только музыку.

Пауза.

ВАЛЕНТИНА. Да.

КАТЯ. Ну, к столу, да поздравляться.

Катя разливает водку по рюмкам, затем вытаскивает свечки из торта. Оказывается, что это не торт, а стопка блинов.

КАТЯ. Угощайся, Валюха.

ВАЛЕНТИНА. Что это?

КАТЯ. Блины. Блинный торт. Бери, не стесняйся. (Берет в одну руку блин, в другую рюмку) Ну, Валя, за тебя. (какое-то время сидит молча, потом выпивает, закусывает блином)

ВАЛЕНТИНА. Ладно, царствия ему небесного. (делает глоток, остальное выплескивает на пол)

СЦЕНА 2. Простые слова прошлого века

Идет снег. Две пожилые женщины сидят за столом. Они похожи на двух унылых ворон. Катя пищит клавишей на гармошке. Перед ними на скамейке сидит Валентин – молодой человек восемнадцати лет. Ему холодно. Он ждет.

ВАЛЕНТИНА. Вот, когда мне было восемнадцать лет, я взяла, да и познакомилась с одним молодым человеком. А потом взяла, да и полюбила его очень сильно. Так сильно, что уже не возможно было это переносить. Я, кстати, и потом его все также любила: и после того, как он женился на другой, и после того, как он, двадцать лет назад, умер в мой день рождения, поздравив меня, таким образом, и сейчас продолжаю любить.

А в юности, мы такие слова друг другу говорили, поверить трудно. Кокетничали. Но и страдали, конечно. Нам родители встречаться не разрешали, а мы дурачки места себе не находили. Сейчас я думаю: чего страдали? Родители уже умерли, он умер, – знали бы, что так получится, может, как-нибудь по-другому время то проводили. А то, встретимся где-нибудь в парке, сядем на скамейку и слезы льем. Тогда ведь интернета еще и в помине не было, молодежь на скамейках общалась. Это очень давно было – в прошлом веке.

Подходит к Валентину, садится рядом, мерзнет. Валит снег прошлого века.

ПРОИЗНЕСЕНИЕ ВАЛЕНТИНОМ И ВАЛЕНТИНОЙ ПРОСТЫХ СЛОВ ИЗ ПЬЕСЫ ПРОШЛОГО ВЕКА М. РОЩИНА.

ВАЛЕНТИН. Замерзла? Чего же ты? Иди сюда! (распахивает пальто и обнимает ее)

ВАЛЕНТИНА. ( в зал) Сейчас я буду произносить слова прошлого века. (Валентину) Валечка, милый мой…

ВАЛЕНТИН. Алечка…Ты меня любишь?

ВАЛЕНТИНА. Да. Очень. Подожди…Ну, подожди!..

ВАЛЕНТИН. Валь!

ВАЛЕНТИНА. Ну тебя! Ты безумный.

ВАЛЕНТИН. Да, я безумный.

ВАЛЕНТИНА. (ласково, смеясь) Ты безумный, легкомысленный, глупый мальчишка! Как с тобой семью строить? Только и будешь целоваться.

ВАЛЕНТИН. А для чего ее строить?.. Щи варить?

ВАЛЕНТИНА. Не щи, а ячейку общества. Основу государства.

ВАЛЕНТИН. (шутливо, с озорством) Долой семью, частную собственность и…

ВАЛЕНТИНА. Не приставай, я кому сказала!

ВАЛЕНТИН. Да ну!

ВАЛЕНТИНА. «Да ну! Да ну!» Я уже у тебя научилась этому «да ну!».

ВАЛЕНТИН. А я у тебя – вот так делать! (повторяет какой-то ее характерный жест.)

ВАЛЕНТИНА. А я у тебя – вот так! (повторяет его жест.)

Смеются.

Мы с тобой все-таки жутко глупые!

ВАЛЕНТИН. Дети!

ВАЛЕНТИНА. Вокруг нас опасности, а мы…

ВАЛЕНТИН. Мы ж счастливые! Я люблю тебя… Я никому, никогда не говорил этих слов… Аля!..

ВАЛЕНТИНА. Вот так у нас было. Теперь то, конечно, таких слов уже никто не произносит.

КАТЯ. (Сильно подвыпивши, о чем-то своем) А я ведь и до сих пор знаю, как любить. Валя, ты где? Куда пропала?

ВАЛЕНТИНА. Я в прошлом веке.

КАТЯ. Где? Говори громче, я на ночь вату с лекарством в уши вставляю.

ВАЛЕНТИНА. (громко) В прошлом веке я.

КАТЯ. Ничего себе, где ты обитаешь, обитательница. А я знаешь, где?

ВАЛЕНТИНА. Не знаю.

КАТЯ. Громче, пожалуйста, – вата же.

ВАЛЕНТИНА. (кричит) Не знаю.

КАТЯ. Я в будущем.

ВАЛЕНТИНА. Нет, Катя, наше будущее уже прошло.

КАТЯ. Да ну ее эту вату, все равно уши не вылечиваются.

Начинает доставать вату из ушей.

СЦЕНА 3. Масло прошлого века

Валентин разложил на краю стола учебники и готовится к сессии. Пьяная Катя спит, уткнувшись головой в стол. Валентина аккуратно прикалывает к ее спине воздушный шар. Катя просыпается и, играя на гармошке, выходит из комнаты.

ВАЛЕНТИНА. (В зал) Я один раз шла по улице, и вижу его окно. Когда же это было? У меня еще слезы катились по щекам? Это, кажется, позавчера было, или на той неделе? Смотрю – его окно светится, слезы сразу побежали по щекам, а потом понимаю, что это теперь не уже его окно, а мое. Я, ведь теперь, живу в этой комнате, просто свет забыла выключить, вот и все. Но слезы все равно продолжают по щекам… А рядом смотрю, Катькино окно, тоже горит. Катя то всю жизнь в этом доме прожила, они с Валентином сперва соседями были, а уже потом поженились, гораздо позже, когда он со мной расстался. А тогда, он на нее никакого внимания не обращал. Когда же это было? У меня еще слезы текли по щекам? Сорок два года назад, в тот день я в первый раз к Вале домой пришла, и с Катю первый раз увидела, она к Валентину за маслом приходила, ей тогда было восемнадцать лет. Просто за маслом, вот и все. (Отходит в сторону.)

ПРИХОД КАТЕРИНЫ ПРОШЛОГО ВЕКА ЗА МАСЛОМ ПРОШЛОГО ВЕКА, В СЦЕНЕ ИЗ ПЬЕСЫ «ВАЛЕНТИН И ВАЛЕНТИНА» ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ПРОШЛОГО ВЕКА.

Входит Катюша, соседка, некрасивая милая девушка. В руке чашка.

ВАЛЕНТИН. А, Катя, привет!

КАТЯ. У вас маслица подсолнечного нет немножко?

ВАЛЕНТИН. Посмотри, наверное, есть.

КАТЯ. Тут есть, я отолью чуточку, Валя, ты, если хочешь, иди к нам занимайся, я в ночную ухожу…

ВАЛЕНТИН. Спасибо. Мама уехала, ничего.

КАТЯ. Валя, мы в деревню едем, я отгул беру, у нас Ольга замуж выходит.

ВАЛЕНТИН. Я слышал.

КАТЯ. Они и тебя звали. Они тебя помнят, как мы с тобой в Первомайке были…

ВАЛЕНТИН. Да, хорошо бы! Но сессия, сама понимаешь.

КАТЯ. А то поедем. Знаешь, как в деревне зимой!

ВАЛЕНТИН. Да нет, Катюш ну что ты! (Понизив голос.) Ты мне лучше, знаешь, ключ оставь. Когда уедете.

КАТЯ. Конечно. (Стоит и смотрит на него.)

ВАЛЕНТИН. (Читает.) Ты что?

КАТЯ. Нет, ничего…Я пошла, спасибо.

ВАЛЕНТИН. Топай, топай, Кэт, видишь? (Показывает на толщину книги.)

КАТЯ. Как бы ты отдохнул в деревне…

ВАЛЕНТИН. На пенсии будем отдыхать!.. Гуд бай!..

Катя выходит из комнаты.

ВАЛЕНТИНА. Я тебя люблю, Валя.

ВАЛЕНТИН. И я тебя, очень.

ВАЛЕНТИНА. Это я сейчас говорю. Сегодня.

ВАЛЕНТИН. И я сегодня.

ВАЛЕНТИНА. Понимаешь, это такие слова глупые, но их ведь все равно приходится произносить. Мне, как бы это сказать, ну стыдно, что ли. Или не ловко, как-то. Ведь столько лет… Прошло то уже много лет. Я ведь, сама против таких слов. Я даже фильмы не смотрю… и все такое прочее. Но годы проходят. Может это последний мой день рождения, понимаешь? Может последний, а? Вот ведь, ты понимаешь, как все сложилось: я с тобой, как тогда, сорок два года назад, начала разговаривать, так до сих пор не могу прекратить этот нелепый, в общем-то, разговор. Когда ты умер, двадцать лет назад, я думала все, конец нашему диалогу. А он все продолжается и продолжается. Безумие, правда? Безумие! Есть ты, нет тебя, – а я все продолжаю с тобой общаться. Любовь, это когда и в шестьдесят – любовь. Любовь – это, когда с любовью, без любви – это уже не любовь.

СЦЕНА 4. Ненависть

КАТЯ. Валентина, посмотри чего? За мной тут какой-то шар увязался. К спине как-то прикрепился и все. Я на кухню, и он за мной, я это дело и он…то есть, ну в смысле, да бог с ним. Давай, Валюха дальше грустить по поводу нашего веселья. Мы хоть и старые, так-то, в общем-то, молодо выглядим. Вон, меня вчера у подъезда бабкой назвали. А какая же я бабка, я уже старуха давно. Но выгляжу, видимо, еще на бабку. И ты, Валентина, тоже.

ВАЛЕНТИНА. Катя.

КАТЯ. Так что мы вроде еще на бабок смахиваем.

ВАЛЕНТИНА. Катя, послушай меня.

КАТЯ. Ну, так мы продолжаем, вроде.

ВАЛЕНТИНА. Катя, посмотри на меня. Я хочу, чтобы ты услышала, то, что я сейчас скажу. Слышишь?

КАТЯ. Ну, так я слушаю, вроде.

ВАЛЕНТИНА. Я тебя ненавижу, Катя.

КАТЯ. Ну, так и я тебя.

ВАЛЕНТИНА. Я тебя ненавижу! Ты мерзкое, ничтожное существо.

КАТЯ. Ну, так и ты такая же.

ВАЛЕНТИНА. Ты урод, и всегда была уродом. Ты сломала мою жизнь, и жизнь человека, которого я любила. Ты нищая, спившаяся старуха! Я видеть тебя не могу! Сейчас же иди вон из моей комнаты. И вообще уходи – из квартиры и из моей жизни. Слышишь, – вон из моей жизни!

КАТЯ. Это моя квартира и моего покойного мужа.

ВАЛЕНТИНА. Нет, это моя квартира! Я ее купила вместе с вещами, которые ты пропивала.

КАТЯ. Ну, тогда я уйду отсюда.

ВАЛЕНТИНА. Убирайся!

КАТЯ. Дрянь.

ВАЛЕНТИНА. Что ты сказала?!

КАТЯ. Дрянь, ты.

ВАЛЕНТИНА. А ну-ка, забирай свою водку и сию минуту, чтобы тебя не было.

КАТЯ. (Берет со стола бутылку и одну рюмку) Я нищая, спившаяся старуха, а ты дрянь.

ВАЛЕНТИНА. И блины свои забирай. Нечего устраивать из праздника поминки.

КАТЯ. (Забирает и блины) Кости не выбрасывай в помойку, я их собакам завтра отдам.

ВАЛЕНТИНА. Тогда их в пакет нужно завернуть, а то завоняют за ночь.

КАТЯ. Там еще хорошие куски есть, оставь.

ВАЛЕНТИНА. Да ну, кто это будет доедать? Отдай лучше собакам.

КАТЯ. Тогда заверни в синий пакет, там, на кухне, на двери висит.

ВАЛЕНТИНА. Чашки прихвати, только не разбей.

КАТЯ. (прихватывает и чашки) Не разобью. Только ты мне тогда дверь открой.

ВАЛЕНТИНА. (Открывает ей дверь) Осторожней, и так все посуду перебили.

КАТЯ. А я тебе давно предлагала, есть из одноразовой посуды, у меня же знакомая на фирме работает, у них этой посуды, хоть каждый день ешь.

Уходят.

СЦЕНА 5. Письма

Осень. Сыплются желтые листья. Валентин в задумчивости сидит на краю стола. За спиной у него рюкзак. Мимо него по парку проходит двадцатилетняя Катя. Ну и, в общем, она его узнает.

КАТЯ. Валя?! Валечка, это ты? Ты приехал? Ты меня узнаешь? (и плачет, конечно.)

ВАЛЕНТИН. Катька! Здорово! Ты как здесь? Ах, ну да. Ну не надо реветь, ну я это, я. Слушай, как ты за эти два года изменилась. Интересная стала, от женихов, поди, нет отбоя? (Валентин старается выглядеть взрослее, ведь он два года был на заработках.)

КАТЯ. А ты что, письма мои не получал?

ВАЛЕНТИН. Вообще-то получал.

КАТЯ. Ну, а что спрашиваешь, раз получал? А последнее получил?

ВАЛЕНТИН. Последнее? Да я уж не помню, какое было последним.

КАТЯ. Значит, не читал.

ВАЛЕНТИН. Катюша, ну не обижайся, там, в Сибири все по-другому, письма то некогда читать, работы по горло. За день так навкалываешься, придешь и сразу на боковую. Да не плачь, ты. Теперь то можешь свое письмо так рассказать. Вот же я, и не надо писем.

КАТЯ. А ты надолго приехал?

ВАЛЕНТИН. Да думал, что насовсем, а оказалось.… В общем, недельки две поживу и обратно.

КАТЯ. Ты что, с Валей, что ли поссорился? Я ее частенько вижу, она к твоей матери за твоими письмами приходит.

ВАЛЕНТИН. Ага, а потом с этими письмами, идет к своему морскому офицеру.

КАТЯ. Да какой офицер, ты что? Она же, раз в две недели как штык.… По ней же календарь можно проверять.

ВАЛЕНТИН. Был я сейчас у них. Валя с сестрой уехали во Владивосток. Гусев этот, видите ли, новое назначение получил. К нему уехали, понимаешь!

КАТЯ. Но ведь она не знала, что ты приедешь. Никто не знал, мать даже твоя. Мы ведь тебя летом ждали, а сейчас осень.

ВАЛЕНТИН. Сюрприз хотел сделать. А оказалось, что меня самого такой сюрприз поджидает. Мать Валькина, мне только что, все объяснила, по полочкам разложила – что и как. Замуж Валентина выходит, за Гусева этого, или как там его? Только ты мне объясни, как можно не по своей воле замуж выходить? У нас, что здесь, средние века что ли? Значит, сама этого хотела. Во всяком случае, не особо сопротивлялась. Могла бы хоть в письме написать. Я все ее письма по сто раз перечитывал. Придешь с работы, делать то нечего, вот и читаешь одно и тоже письмо по нескольку раз.

КАТЯ. Понятно. Ладно, бог с тобой, я долго решалась: написать, не написать? Потом все-таки написала. Ну, а раз уж ты не читал, и раз уж ты здесь и скоро уезжаешь, то слушай. Я это письмо наизусть помню.

ПИСЬМО КАТИ ИЗ МОСКВЫ ВАЛЕНТИНУ В СИБИРЬ, ПЕРЕСКАЗАННОЕ ВСЛУХ

Дорогой, Валечка. Валя. Валентин! Пускай самолеты летают в небе, пускай корабли, бороздят моря, пускай пограничники охраняют границы Союза Советских Социалистических Республик, пускай сталевары варят сталь, пускай космонавты осваивают космическое пространство, я, кстати, больше не работаю на хлебозаводе, я окончила курсы проводников, и теперь, как твоя мама работаю проводницей на поезде Москва-Владивосток. Так вот, пускай весь наш советский народ, занят полезными делами, а я, эгоистка такая, целыми днями думаю только о тебе. Мне стыдно тебе писать об этом, но писать все-таки легче, чем говорить. Лично, я бы никогда не отважилась с тобой объясниться. Дело в том, что без тебя, я не мыслю свою жизнь. Без тебя, я готова корабли в моей гавани жечь. Хотя я знаю, что ты любишь другого человека. Сама удивляюсь, откуда во мне столько поэтических чувств, наверное, от любви, или потому, что я теперь беру уроки игры на аккордеоне, не знаю. Но главное, ни о ком, и о чем другом я больше думать не могу. Приезжай поскорей, я по тебе очень, очень скучаю.

P.S. Я тебя люблю, Валя. И пусть весь мир подождет!

Москва, 12 июля, 1970 года. Катя.

Долгая пауза.

КАТЯ. Вот, и все. (Собирается уходить)

ВАЛЕНТИН. Катя, Катя, подожди. Ты домой?

КАТЯ. Домой.

ВАЛЕНТИН. Я тоже домой, пойдем.

И они идут по улице, смеются, пинают осенние листья.

СЦЕНА 6. «Игра судьбы»

Входят Валентина и Катя с ружьем. Ну, то есть, действительно, у шестидесяти летней Кати за спиной висит охотничья двустволка. Обе они похожи на охотников идущих по лесу.

КАТЯ. Садись, Валюха. Придется тебе меня выслушать.

ВАЛЕНТИНА. Может не надо, а?

КАТЯ. Надо, Валентина, надо. Не будем нарушать традицию. Слушай. (Берет в руки ружье) Вот ружье. Не простое ружье, ты знаешь. У него, видишь, не один ствол, а два. И курка два. Ну и ружье! Ай, да ружье! Смотрю да любуюсь. Такое это ружье замечательное, что прямо расцеловать его готова. (Что и делает) Ну, просто чудо, а не ружье! Мне бы, к примеру, очень бы хотелось его купить. Я бы его купила, хоть за тысчу. Вот, ей богу, тысчи бы не пожалела за такое ружье. Купила бы и глазом не моргнула. Но, к сожалению, не могу. Потому что, оно и так уже мое. Хотя, я бы и у себя, его купила, если б была тысча.

ВАЛЕНТИНА. Знаешь, Катя, почему этот день уже столько лет является худшим днем в моей жизни?

КАТЯ. Так вот подошла бы к зеркалу, протянула бы своему отражению тысчу, – на, Катя, деньги, покупаю я твое удивительное чудо-ружье.

ВАЛЕНТИНА. Этот день я считаю худшим не только потому, что я появилась на свет, и не только потому, что это день смерти моего любимого человека, но, главным образом, из-за того, что вот уже девятнадцать лет, именно в этот день, ты каждый раз, пытаешься продать мне это злощастное ружье, и никак не хочешь понять, что я никогда его не куплю.

КАТЯ. В юбилей все по-другому.

ВАЛЕНТИНА. Даже в юбилей. И хватит уже. Все.

КАТЯ. Ну, тысчу то это я так сказала, для себя. Ну, в том случае если б я сама себе продавала, потому что это мое ружье, а так-то оно пять тысяч стоит, по сегодняшним ценам. К тому же, ружье это заряжено, два патрона в нем, ты знаешь.

ВАЛЕНТИНА. Один.

КАТЯ. Два.

ВАЛЕНТИНА. Один с пулей, другой холостой. Холостой не в счет.

КАТЯ. Как это не в счет? От него шуму столько же, сколько от боевого, если не больше. Два патрона, я настаиваю.

КАТЯ. Я не куплю это ружье. Ни за пять тысяч, ни за тысячу, ни за триста рублей. Никогда не куплю, понимаешь? Ну, как бы тебе объяснить? Вот видишь, Катя, это ружье? Два ствола, два курка, два патрона, приклад и т.д. Вот все это вместе, по твоим словам стоит пять тысяч, хотя в прошлом году ты опускала цену до трехсот рублей, ну да ладно, цены на оружие растут во всем мире. Так вот… О чем я говорила? Тьфу ты сбилась! Ах, да. Катя, я не куплю у тебя это ружье.

КАТЯ. (Протягивает ружье) Поздравляю с днем рождения.

Пауза.

ВАЛЕНТИНА. Я что-то не поняла, повтори?

КАТЯ. Хэппи бевздень тую.

ВАЛЕНТИНА. Это что еще такое? Ты что мне его даришь, что ли?

КАТЯ. Прими, Валюха, это дорогущее ружье в подарок, в честь твоего шестидесятилетнего юбилея! Вот здесь, сбоку, я выцарапала: «Дорогой Валентине от Кати, в память о прошлом». А выше Валькина надпись: «Заряжено 3 октября 1992 года».

Валентина берет ружье, пристально смотрит на Катю. Пауза.

ВАЛЕНТИНА. Катя, ты не помнишь в каком стволе холостой, а в каком с пулей?

КАТЯ. А я и не знала никогда. Это же Валька, придумал, зарядить один такой, другой такой. Это у него шутка такая была, «Судьба игры» или «Игра судьбы называлась».

ВАЛЕНТИНА. Я знаю, знаю. Просто я подумала, может, он тебе рассказывал?

КАТЯ. Да ведь он и сам не знал. На вид то эти патроны одинаковые. Ему когда это ружье подарили, на сорокалетний юбилей, он из одного патрона пулю вытащил, патрон закупорил, и обратно в ружье вставил. А когда с ним это случилось, в смысле смерть, так я без него не решаюсь ружье открывать.

Я ведь только один раз в году к нему и прикасаюсь, чтобы тебе немножко попродавать. Попродаю, попродаю и обратно его за шкаф спрячу. А знаешь, мне какая идея сейчас в голову пришла? (Хохочет) Ты это ружье мне на мой день рождения подари. Так и будем его дарить – ты мне, я тебе. (Хохочет, ну просто, умирает от смеха) Слышь, Валька, а может нам на охоту начать ходить, а?! ( И все, дальше уже не может говорить, очень сильно хохочет)

ВАЛЕНТИНА. Я тебя, знаешь, почему спрашиваю? Потому что мне не хочется два раза на курок нажимать.

КАТЯ. (Понятно, что Катя сразу перестает смеяться) А зачем нажимать то?

ВАЛЕНТИНА. Ну, само то оно вряд ли выстрелит.

КАТЯ. А когда ты стрелять то собралась?

ВАЛЕНТИНА. Сейчас. Минуты через две – три.

КАТЯ. А во что?

Валентина направляет ружье на Катю.

КАТЯ. Куда стрелять то?

ВАЛЕНТИНА. Катя, я ведь у тебя все Валины вещи купила, правда? Все, какие были, даже носки. Я покупала и выбрасывала, покупала и выбрасывала. Чтобы у тебя ничего не осталось. Себе я только часы оставила и шариковую ручку. И все. А ружье, Катя…, Ты меня слышишь? Я тебя спрашиваю, ты меня слышишь?!

КАТЯ. Слышу.

ВАЛЕНТИНА. Это очень хорошо. А то ведь у тебя иногда вата в ушах. Так вот, Катя, ружье я не хотела у тебя покупать. Потому что его же не выбросишь на помойку. Милиция найдет, и по номеру на ружье нас вычислят. Ну и у себя, его тоже оставишь, так ведь. Не оставишь. Потому что слишком большой соблазн. Потому что ты же почти каждый день ко мне в комнату приходишь. А когда я тебя вижу, мне же хочется в тебя выстрелить, правильно? Это ведь, согласись, естественное желание с моей стороны? Вот поэтому, Катя, я и не покупала у тебя это ружье. А, честно говоря, очень хотелось купить. Особенно в прошлом году, когда ты цену до трехсот рублей снизила. У меня, тогда как раз деньги были, в шкафу лежали. Те самые, которые ты потом украла, помнишь?

КАТЯ. Я… ничего я… не крала я деньги… не брала я…

ВАЛЕНТИНА. Брала! Ты всю жизнь крадешь у меня. Ты молодость мою украла, любовь! Ты живешь за мой счет, ешь, пьешь, и призираешь меня. (Плачет) Катя. Катечка. Катенька, прости меня, прости меня, но я, почему-то не могу это ружье опустить. Я, кажется, сейчас в тебя выстрелю. Я тебя убью сейчас, Катя! Я не знаю, что делать, меня руки не слушаются…. Мне не тебя сейчас жалко, а себя. Очень, почему-то, стало жалко себя. Раньше я себя не жалела, понимаешь? Это недавно началось. Просто я очень устала жить без него. Не могу я больше без него жить. Хотя получается, всю жизнь без него прожила. Терпела, терпела, всю жизнь терпела, а теперь, вот, больше не могу терпеть. И тебя больше не могу выносить. Ты помнишь, какая я в молодости была красивая, помнишь?

А потом смотрю, руки стареют, ноги стареют, морщины на лице. Пока вы с ним спали в одной кровати, я все старела и старела.

КАТЯ. Он же ходил к тебе, я знаю. Он мне один раз во всем признался.

ВАЛЕНТИНА. (Все время держит Катю под прицелом) От этого мне еще хуже было. Я же… ты пойми меня, пойми. Постарайся понять. Может быть, мы с тобой последний раз в жизни разговариваем. Я же не только из-за вас… просто у меня смысла в жизни не стало, пропал куда-то смысл. Пока Валя живой был, я могла ревновать, мучаться, плакать по ночам, а когда он умер, то ревновать, то больше не кого стало. Пропал смысл жить, понимаешь?

КАТЯ.(Тоже плачет) Да ведь он сам не хотел к тебе уходить, сам. Я же его отпустила, я же ему сказала – иди, а он не захотел.

ВАЛЕНТИНА. Потому что, он не мог простить себе ту ошибку, которую в молодости совершил. Дважды, ведь, нельзя в одну и ту же реку зайти. Я один раз, помню, расплакалась, говорю ему: Валя, Валечка, прости меня. А он тоже плачет, и повторяет: Валя, прости, Валя, прости. Я сначала подумала, что это он у меня прощения просит, а потом поняла, что это он к себе обращается. Сам у себя прощения просит, и сам себя простить не может. Как сумасшедший.

КАТЯ. Так ты дура, Валька. Ты же, наоборот счастливая, тебя же всю жизнь любили. А я, просто недоразумение в вашей жизни. Я случайность. Я урод, как ты меня называешь.

ВАЛЕНТИНА. Замолчи, Катя! Ты что думаешь, я из ревности что ли, все это тебе говорю? Да плевать я хотела на ревность. Я просто жить хочу, стрелять хочу, пришибить кого-нибудь хочу!

КАТЯ. Ну, так ты тогда иди на улицу, да и пришиби там кого-нибудь.

ВАЛЕНТИНА. Я сама знаю где, когда, и в кого мне стрелять. (Кричит) Ты была женой его! Из-за тебя моя жизнь не удалась! Ты погубила моего любимого человека! Ты двадцать лет живешь рядом со мной и пьешь мою кровь! Ты бесполезное существо, от тебя никакого толка нет! (Выстрел) Ты бессмыслица, недоразумение, таким как ты вообще нельзя на свет появляться!

КАТЯ. Врешь, врешь, дрянь такая! Если бы на моем месте другая была, то неизвестно, как бы ты, вообще, сейчас жила в этой…

Пауза.

ВАЛЕНТИНА. Холостой.

Катя падает в обморок.

СЦЕНА 7. Бассейн «Христа Спасателя»

Двадцатилетние Катя и Валентин идут по улице, пинают осенние листья. Только это уже спустя две недели, после того, как они их в первый раз их пинали.

КАТЯ. Так странно, буквально девять дней назад я была во Владивостоке, а сейчас снова в Москве. А через три недели опять буду там же. С края земли на край. От тебя к тебе.

ВАЛЕНТИН. А я, представляешь, в бассейне купался, напротив Пушкинского музея. Классный такой бассейн.

КАТЯ. Ты что не слышал, что я сказала?

ВАЛЕНТИН. Почему? Слышал, – от края земли, на край.

КАТЯ. От тебя, к тебе!

И, как это бывает в таких случаях, смотрит ему прямо в глаза.

ВАЛЕНТИН. Странный бассейн, очень странный.

КАТЯ. Ты что, боишься меня? Правильно. Я в последнее время такая смелая стала, сама себе удивляюсь, никогда такой не была. Как ты думаешь, от чего это происходит?

ВАЛЕНТИН. Наверное, из-за того, что ты проводницей работаешь, постоянно с людьми приходиться общаться.

КАТЯ. А еще из-за чего?

ВАЛЕНТИН. Ну, еще потому что мы шампанского выпили, запьянели немного.

КАТЯ. А может еще почему-нибудь? Подумай.

ВАЛЕНТИН. Ну, а кого тебе бояться –то?

КАТЯ. Ты что не понимаешь о чем я?

ВАЛЕНТИН. Да, вообще-то, понимаю.

КАТЯ. Ну и почему же я такая смелая, говори?

ВАЛЕНТИН. Не знаю я, что говорить.

КАТЯ. А ты из-за Валентины, сильно страдаешь?

ВАЛЕНТИН. Да нет, не очень.

КАТЯ. Только смотри, глупостей каких-нибудь не натвори.