— Мне просто не верится, что все это наконец кончилось, — вздохнул Блад.

— И вы, как всегда, правы, мой дорогой капатан. Когда я собирался уходить, мне доложили, что в Палату поступил донос. На вас, от некоего Каюзака.

— Как?! С того света? Не иначе, дьявол сам послужил почтальоном! И в чем меня обвиняют на этот раз?

— Ну, насколько мне известно, этот Каюзак вполне жив и даже служит… то-есть, конечно, до войны служил… во французком посольстве. Кстати, капитан, было бы правильно, чтобы это обстоятельство не изменялось…

— Его служба в посольстве? — уточнил Блад.

— …а обвиняет он вас в контрабанде, — невозмутимо закончил Его Светлость.

— В контрабанде?! Меня?! Какая чушь! Вы-то знаете, милорд. Я переменил множество профессий, я был солдатом, пиратом, врачом, каторжником… Да губернатором, наконец! Но контрабандистом я не был. И уж во всяком случае я выбрал бы для подобных занятий более подходящее время!

— Да я вам верю, верю. Но вы должны понимать, что в комисси заседают отнюдь не только ваши сторонники. Увидав этот документ, кое-кто захочет начать все сначала. Порою уязвленное самолюбие лордов определяет их поступки вернее, чем легкое неудовольствие королевы. Конечно, сейчас никто не стал бы ради такой ерунды вызывать губернатора в Лондон, — задумчиво продолжал лорд Джулиан, — но если оный губернатор и так здесь… Правда, этот документ еще должен пройти канцелярию Палаты, а как вы за эти три года могли убедиться, наши клерки не всегда расторопны.

— Ваш рассказ огорчает меня, милорд. Но, впрочем, раз серьезные обвинения с меня сняты, я сейчас могу думать лишь о том, чтобы скорее попасть на вверенную мне Ямайку. Ничего не поделаешь, долг.

— Весьма похвальное и уместное рвение, — улыбнулся лорд Джулиан. — Как министр колоний, я не могу не оценить его, хотя оно и лишает меня общества Вашего Превосходительства. Поверьте, мне, право же, очень жаль. Кстати… Этот Каюзак пишет о каком-то бриге… У вас ведь, кажется, был некоторый опыт кораблевождения? Дело в том, что ближайший военный корабль в колонии отходит только через полтора месяца, и я искренне не советую вам столько ждать.

Эпилог.

— Ты будешь смеяться, Джереми, но это капер, — сказал капитан Блад.

Несколько минут назад он приказал сменить галс и теперь смотрел, что будет делать тот, в ком он заподозрил преследователя.

— Его маневры слишком очевидны. Прикажи прибавить парусов.

— Надо показать ему, что мы — англичане, — сказал Джереми Питт.

Блад опустил подзорную трубу и насмешливо улыбнулся.

— Ну, нет. Это может быть французский или даже испанский капер, а может, он из тех, что поднимают свой собственный флаг. Я предпочту сохранять дистанцию как можно дольше.

Повернувшись к Диего, Блад добавил: — Мы несколько обросли, пересекая океан, да и потрепало нас изрядно, и я боюсь, что он догонит нас еще до вечера. Жаль, ночью бы мы ушли.

Вероятность подобной встречи тревожила Блада с тех самых пор, как «Дельфин» покинул Англию со спешно доукомплектованной командой, и два учения, проведенные в пути, конечно же, не заменяли истинного опыта. Он попытался пойти не самым торным путем и попасть в Карибское море, обойдя цепочку Антильских островов с юга, надеясь, что там никто не будет стеречь проливы, но Фортуна вновь подмигнула ему не тем глазом. Блад понимал, что с имеющейся у него полусотней человек ему не выдержать абордажа.

Если бы на борту не было его детей… Капитан посмотрел на Диего. Парень снова начал разговаривать с Бесс еще до того, как заявил, что нанимался на судно не для того, чтобы покинуть его, едва начав путь. Пусть даже в испанских водах. Он-де привык держать свое слово. Общаясь с капитаном, Диего по-прежнему подчеркивал, что он здесь юнга, и только, — но постепенно перестал сидеть за обедом, как застывший клинок. И у него как-то чаще стали возникать дела вблизи мостика. Бладу даже иногда начинало казаться… Но сейчас об этом нельзя. Как нельзя даже вспоминать, что с ними, на этом корабле, плывет Бесс. С такими мыслями нельзя рассчитывать маневры и верно оценивать риск.

Корабли сближались. В течение четырех часов Блад расхаживал по юту или сидел в кресле, вынесенном для него. Команде раздали обед — сухари, солонину, немного разбавленного водой рома.

— С твоими неофитами мне придется подпустить их для залпа гораздо ближе, чем хотелось бы, — задумчиво сказал Блад подошедшему Оглу. — Он нас накроет. Много времени для прицела я вам дать не могу, так и передай своим ребятам. Изворачивайтесь, как сумеете. Он будет заходить для залпа бакштаг правого галса, — продолжил он, жестом обозначив предполагаемый курс. — Паруса будут для вас более удобной мишенью, чем корпус. Если удастся повредить его оснастку, мы от него оторвемся, а большего нам и не надо. Картечь, двойные ядра. Иди, готовься.

Полчаса спустя ударила носовая пушка капера.

— Слишком далеко, — сказал Блад. — Подождем еще.

— Стемнеет часа через два, — сказал Джереми. — Мы продержимся?

— Почему бы и нет, если повезет, — ответил Блад.

Лишние паруса убирали. Над палубой натянули сеть, долженствующую удерживать падающие обломки, и все, что возможно, щедро облили водой.

Еще через некоторое время капер отклонился в сторону.

— Смотри, Диего, — он начинает. Теперь главное — не зевать и не подставлять ему борт. Теперь… Пора!

Бриг начал плавно разворачиваться. Над водой раздался гулкий удар, и левый борт капера затянуло дымом. Бриг немедленно развернулся снова, перемещаясь так, чтобы оставить противника с наветренной стороны, и ответил правым бортом. Палуба вздрогнула. Резко потянуло пороховой гарью и уксусом, которым спешно остужали пушечные стволы.

— К повороту оверштаг приготовиться. Орудиям левого борта — готовиться. Поворот. — скомандовал Блад. — Огонь.

Не ожидавший такой прыти капер только начинал поворот фордевинд, и несколько порций картечи попали в цель, оставив дыры в его парусах.

— Отходим, — сказал Блад. Он внимательно разглядывал противника. Результат был не так уж и плох, учитывая не вполне удобную позицию брига. Следующий заход мог оказаться более удачным.

Бриг уже развернулся, чтобы отойти и подготовиться к новому залпу, когда вдогонку ударили пушки капера. Такая стрельба вслед практически бесполезна, и капитан Блад успел подумать, что капер понапрасну тратит порох, когда «Дельфин», вдруг содрогнувшись, тяжело вильнул в сторону и потерял ветер.

— Капитан, руль выведен из строя! — крикнул Джереми.

Это была случайность, почти невероятная.

— Sic transit gloria mundinote 38 — пробормотал Блад. — Господи, до чего же глупо!

Капер переменил галс и теперь приближался.

— Алан! — крикнул Блад. — Уберите раненых с палубы. Мушкетерам — приготовиться. Всем свободным — перезаряжать мушкеты. Огла — ко мне. Скотт! Выдай всем рому.

— Почему мы не стреляем? — спросил Диего.

— Чтобы перезарядить такие пушки, как наши, требуется не меньше получаса,

— ответил Блад. — Они успеют подойти раньше. Наши мушкетеры будут стрелять, как только мы сблизимся достаточно. Правда, есть еще легкие орудия на корме…

Огл поднялся на ют. Корабли сближались.

— Нет смысла стрелять из кормового калибра по подводной части — сказал Блад. — Даже если нам повезет, он доберется до нас прежде, чем затонет. Однако мачты, пороховой погреб…

— Да. — сказал Огл. — Но…

— Знаю, что безнадежно. Но попробовать стоит. С Богом. Марш.

Огл скатился по трапу.

— Диего. — сказал Блад, и его голос был сух и деловит. — Мы можем больше не увидеться. Даже если уцелевших не перебьют после боя… а такое случается в наших водах… во время абордажа мы потеряем многих. Я знаю, о чем говорю. Сейчас твое место рядом с мушкетерами. Потом — и если — рядом с сестрой. Я не хочу, чтобы…

— Я понимаю.

Появился Скотт с ромом.

— Твое здоровье, Диего! — сказал Блад, поднимая кружку. — И убирайся с юта. Он хорошо простреливается, а их мушкетеры тоже не дураки.

— Но вы?

— Ты забываешься. Марш.

Корабли сближались.

Счастливчик Чарли развалился в резном капитанском кресле, вынесенном на палубу. Поживиться на бриге было нечем. Правда, сам бриг был хорош — крепкий, ладно построенный и почти не поврежденный, не считая руля, который можно и починить. По всем статьям хороший бриг, хоть и больно дорого достался. Чарли, щурясь, глядел на пленников. Прямо перед ним — босой и без камзола — стоял их капитан, за ним жалась хорошенькая девчонка и теснилось еще восемь человек, которые, в отличии от других десяти уцелевших, отказались от лестного предложения восполнить собой убыль в команде Чарли. Счастливчик их решительно не понимал. Впрочем, их воля. Можно, конечно, скормить всю компанию рыбам. А можно… ему пришла в голову неплохая мысль. Вот только девчонку… Нет, всех, азартней будет.

— А что, — сказал Чарли капитану, — не сыграть ли нам в кости? Ставлю жизни — твою и этих идиотов, раз уж они с тобой. Выиграешь — пальцем не трону: берите шлюпку — и проваливайте.

— Шлюпку и все необходимое — уточнил босой капитан после секундного размышления.

— Может, ты еще захочешь отыграть назад эту посудину? — удивился Счастливчик. Неизвестный наглец забавлял его.

— А что, я бы не отказался, — последовал ответ.

— Команда меня не поймет, — то ли притворно, то ли искренне вздохнул Чарли. — Ладно: шлюпку, немного солонины, рома и воды.

— Хирургические инструменты, компбс, квадрант и судовой журнал, — добавил капитан (под обложкой журнала хранились его документы).

— Черт с тобой. Идет. Развяжите его, — сказал Счастливчик.

Пленник, растирая запястья, уселся на доски палубы. Чарли, не глядя, протянул руку — в нее вложили стаканчик с костями.

Шлюпка шла при попутном ветре. Капитан был мрачен.

— Теперь ты видишь, Диего, каперство — неподходящее занятие для честного человека, — меланхолично сказал он. И, подумав, добавил: — Управление островами — тоже. Я вообще не знаю, существует ли сейчас хоть одно занятие, подходящее для честного человека. Конечно, я мог бы быть хирургом в Бриджуотере…

— Питер, выпей рому и ложись спать, — посоветовал Джереми, баюкая сломанную руку. — Я подежурю.

— Можно быть честным землепашцем, — робко возразил Диего, пытавшийся получше натянуть кусок парусины над спящей Бесс — брызги летели густо. Джереми наградил его сердитым взглядом.

— Можно честно рубить сахарный тростник, — уныло продолжил Блад. — Или честно служить надсмотрщиком на плантации и честно пускать в ход плеть, когда кто-нибудь честно не может работать быстрее…

— Питер, если ты не сменишь галс, я подниму мятеж, — пообещал Джереми. — Ты не забыл еще законы Берегового Братства? Вот выберем нового капитана…

— Кого же? — мрачно полюбопытствовал Блад.

— Да хоть Диего, — сказал Джереми.

Прикорнувший рядом Огл хрюкнул сквозь дремоту. Умница Джерри поддел обоих философов разом.

— Интересно… И как же он проложит нам курс?

— А зачам, собственно, ему прокладывать курс, когда здесь есть такой штурман, как я? Между прочим, опыт командования кораблем ему тоже не понадобится — за отсутствием у нас корабля. А единственное качество, нужное капитану в наших условиях, у него есть.

— Это какое же?

— Он не зануда.

Блад промолчал.

— А что, — воодушевленно продолжал Джереми, — Диего будет отличным капитаном!

Блад молчал.

— Я буду у него штурманом. А Ваше Превосходительство мы поставим судовым, пардон, сэр, шлюпочным, хирургом, и ты будешь честно штопать наши честно надранные…

— Ну, хватит, — оборвал Блад. — Черт знает что! Диего, живо смени Алана. Всем свободным от вахты — он повернулся к Джереми — спать. Услышу хоть одно постороннее слово — лично скормлю виновного акулам. По букве и духу законов Берегового Братства. Всем ясно?

— Да, капитан, — сказал Диего, поднимаясь. Джереми облегченно вздохнул, закрыл глаза и устроился поудобнее.

Диего шагнул было к корме, но заколебался.

— Отец, — сказал он нерешительно и увереннее повторил: — Отец.

Блад вскинул голову. Его лица почти не было видно в сгущавшихся сумерках.

На ладони Диего смутно белела крупная грушевидная жемчужина.

— Вот. Я успел спрятать. Возьми, капитан, удача нам еще пригодится.

Шлюпка под парусом шла курсом норд-норд-ост. Была надежда, что в Сент-Винсентском проливе удастся встретить попутный корабль.

КОНЕЦnote 39

12/I — 15/XI 1997 г., исправления 1999 г., Москва.