ГЛАВА ПЕРВАЯ

Флот Кенг Хо прибыл к Мигающей первым. И это могло ничего не значить. Последние пятьдесят лет они видели хвостовые следы флота эмергентов, тормозящего на подходе к той же цели.

Незнакомцы, встречающиеся далеко от дома каждого из них. Для Торговцев Кенг Хо в этом ничего нового не было — хотя обычно встречи не бывали столь нежеланными, и всегда сохранялась возможность торговли. Здесь же — да, здесь было сокровище, но не принадлежащее ни одной стороне. Оно лежало застывшее, ждущее грабежа, или исследования, или разработки, — в зависимости от натуры того, кто придет к нему. Вдали от друзей, социального контекста… вдали от свидетелей. Как раз та ситуация, в которой вероломство может быть вознаграждено, и обе стороны это знали. Кенг Хо и эмергенты — две экспедиции

— много дней танцевали друг около друга, пытаясь взаимно выяснить намерения и огневую мощь. Заключались и перезаключались соглашения, строились планы совместной высадки. Но очень мало было у Торговцев драгоценных крупиц знания об истинных намерениях эмергентов. И потому приглашение от эмергентов на обед было воспринято с облегчением одними и с молчаливым скрежетом зубов — другими.

Триксия Бонсол прислонилась к нему плечом и сказала так, что слышал только он:

— Знаешь, Эзр, — у еды вкус нормальный. Может, они и не пытаются нас отравить.

— Усыпляют бдительность, — ответил он вполголоса, стараясь не дать себя отвлечь ее прикосновением. Триксия Бонсол родилась на планете и входила в экипаж специалистов. Как и у большинства трилендеров, у нее была небольшая гипертрофия доверия, и она любила поддразнивать Эзра насчет «паранойи Торговца».

Он оглядел столы. Капитан флота Парк привел с собой около сотни, но артиллеристов было среди них мало. Люди КенгХо были рассажены примерно среди такого же количества эмергентов. Сам Эзр с Триксией сидели далеко от капитанского стола. Эзр Винж, стажер-Торговец, и Триксия Бонсол, лингвистка с высшим образованием. Он полагал, что сидящие рядом эмергенты имеют эквивалентно низкий ранг. В Кенг Хо считалось очень вероятным, что эмергенты строго авторитарны, но явных знаков ранга Эзр не видел. Из чужаков некоторые были разговорчивы, и их низский язык был вполне понятен, лишь немного отличаясь от стандартов вещания. Во время обеда его бледный коренастый сосед болтал без умолку. Ритцер Брюгель был чем-то вроде программиста вооружений, хотя и не понял, что имеется в виду, когда Эзр попытался употребить в разговоре этот термин. И у него была чертова уйма планов на ближайшие годы.

— Такое делалось раньше, знаете? Доставить туда, где техники не знают — или еще не восстановили, — говорил Брюгель, сосредоточив свои усилия на старом Фаме Тринли.

Кажется, Брюгель полагал, что несомненный возраст придает авторитет, не соображая, что старик среди народа помоложе наверняка должен быть неудачником. Эзр ничего не имел против, что его не замечают — это давало возможность наблюдать, не отвлекаясь. А Фама Тринли внимание явно радовало. Как один программист-артиллерист с другим, Фам старался ответить на все, что говорил этот бледный светловолосый парень, и при этом с таким чувством собственной значимости, что Эзра аж передергивало.

Ну что ж, кем бы там ни были эти эмергенты, а в технике они разбираются, это бесспорно. У них были корабли дальнего действия — быстроходные межзвездные корабли, и это ставило их на высшую ступень технических знаний. И знаний не в стадии угасания. Их возможности в области сигналов и компьютерной техники были не хуже, чем у Кенг Хо, — и это, как знал Винж, заставляло людей из службы безопасности капитана Парка здорово нервничать — куда больше, чем таинственность эмергентов. Кенг Хо собирала лучшее из золотых веков сотен цивилизаций, и при других обстоятельствах компетентность эмергентов вызвала бы честный меркантильный восторг.

Компетентные, да еще и трудолюбивые. Эзр окинул взглядом столы. Не загляденье, но интерьер впечатляет. Обычно «жилые помещения» дальних кораблей — не помещения, а смех один. Таким кораблям прежде всего необходимо иметь экранировку и прочность конструкции. Даже на долях световой скорости межзвездные путешествия занимают годы, и команда с пассажирами большую часть времени проводят в анабиозе. Но эмергенты разморозили многих своих людей еще до того, как оборудовали жилое пространство. Эту базу они создали и запустили меньше чем за десять дней — пока выполняли последние коррекции орбиты. Конструкция была в поперечнике больше ста метров, имела частично кольцевую структуру и сделана была из материалов, доставленных за двадцать световых лет.

Роскошь начиналась внутри. Общин эффект был в определенной степени классическим — так выглядели солнечные обитаемые базы до того, как толком разобрались с системами жизнеобеспечения. Эмергенты были мастерами по работе с тканью и керамикой, хотя Эзр и полагал, что искусства биотехнологий у них нет. Драпировка и мебель скрывали кривизну пола. Дыхание вентиляторов было беззвучно и достаточно сильно, чтобы создать иллюзию неограниченного воздушного пространства. Окон не было, не было даже обзорных видов с коррекцией вращения. Стены — там, где они были видны, — украшали замысловатые произведения искусства (живопись маслом?), яркие цвета стенных панно выделялись даже при неполном освещении. Эзр знал, что Триксии хотелось бы посмотреть на них поближе. Она утверждала, что искусство — ключ к сердцу культуры, и дает возможность понять даже больше, чем язык.

Винж глянул на Триксию и улыбнулся ей. Она понимала смысл этой улыбки, но эмергенты могли и обмануться. Эзр дал бы что угодно за искреннюю сердечность капитана Парка — тот сидел за главным столом и столь дружелюбно беседовал с предводителем эмергентов Томасом Hay, что любо-дорого посмотреть. Со стороны — два старых школьных друга, не иначе. Винж откинулся в кресле, прислушиваясь не к смыслу, а к интонациям.

Не все эмергенты были улыбчивы и разговорчивы. Вот эта рыжая, через несколько мест от Томаса Hay: ее представили, но Винж имени не запомнил. Если не считать поблескивающего серебряного ожерелья, одета просто, даже сурово. Худощавая, возраст не поддается определению, женщина. Волосы, может быть, и подкрашены на вечер, но такую непигментированную кожу подделать труднее. Она была красива экзотической красотой, но ее портила некоторая неуклюжесть повадки, сурово сжатые губы. Взгляд ее блуждал от стола к столу, ни на чем конкретно не задерживаясь, — с тем же успехом она могла быть одна в зале. Винж заметил, что хозяева не посадили рядом с нею ни одного из гостей. Триксия всегда его поддразнивала, что он жуткий донжуан, хотя по большей части в собственном воображении. Ну, если на то пошло, то эта странного вида женщина могла бы фигурировать скорее в кошмарах Эзра Вин-жа, чем в приятных сновидениях.

За передним столом поднялся Томас Hay. Служители отступили от столов, среди сидящих эмергентов воцарилась тишина и захватила всех, кроме самых увлекшихся Торговцев.

— Время для тостов за дружбу среди звезд, — шепотом прокомментировал Эзр.

Бонсол толкнула его локтем, со значением глянув на передний стол. Эзр почувствовал, как она сдавленно хмыкнула, когда предводитель эмергентов действительно начал речь со слов:

— Друзья, мы все далеко от дома. — Он обвел рукой зал от стены до стены. — И вы, и мы совершали потенциально серьезные ошибки. Мы знаем, что эта звездная система необычна. И в самом деле, представьте себе звезду настолько переменную, что она выключается на двести пятнадцать лет из каждых двухсот пятидесяти^ Тысячелетия астрофизики многих цивилизаций пытались уговорить правителей послать сюда экспедицию. — Он остановился и улыбнулся.

— Конечно, до нашей эры такие затраты были не по силам всему Людскому Космосу. Но теперь эта звезда стала целью сразу двух экспедиций человечества.

Вокруг заулыбались, и у всех мелькнула мысль: «Ну и невезуха!» — Разумеется, есть причина, которая сделала это совпадение вероятным. В прежние годы не было настоятельной необходимости в такой экспедиции. Теперь причина есть у нас у всех: это та раса, которую вы зовете «пауками». Всего лишь третий открытый не человеческий разум.

В такой тусклой планетной системе естественное возникновение подобной жизни было бы маловероятным. Эти пауки должны быть наследниками негуманоидных межзвездных путешественников — то есть тех, с кем человечество еще не встречалось. Это может оказаться величайшим из всех найденных Кенг Хо сокровищ, тем более что пауки только что открыли радио! И договариваться с ними будет так же безопасно и просто, как с любой деградировавшей человеческой цивилизацией.

Hay хмыкнул и поглядел на капитана Парка.

— До недавнего времени я не понимал, как точно дополняют друг друга наши силы и наши слабости, наши ошибки и наши озарения. Вы пришли издалека, но на очень быстрых кораблях. Наш путь был короче, но занял куда больше времени. И вы, и мы многое определили Правильно.

Космические телескопы наблюдали Мигающую еще с тех пор, как человечество вышло в космос. Столетиями было известно, что вокруг звезды обращается планета земных размеров и с химией, указывающей на наличие жизни. Будь Мигающая нормальной звездой, планета была бы очень приятной, а не той замороженной ледышкой, как почти все это время. Других планет в системе Мигающей нет, и еще древние астрономы отмечали отсутствие лун у единственной планеты. Ни других планет земного типа, ни газовых гигантов, ни астероидов… и даже кометного облака — тоже нет. Пространство вокруг Мигающей чисто выметено. Такое неудивительно возле звезды, катастрофически переменной, и наверняка Мигающая когда-то была взрывной, но как могла уцелеть эта единственная планета? И это не единственная загадка Мигающей.

Все это было известно и учтено. Флот капитана Парка за время своего краткого пребывания здесь лихорадочно наблюдал за всей системой и вычерпал из замороженного мира несколько килотонн летучих веществ. На самом деле были даже найдены четыре скалы в этой системе — при большом желании их вполне можно назвать астероидами. И это был сплошной алмаз. Трилендские ученые спорили об их происхождении чуть не до драки.

Но алмазы не едят — по крайней мере сырыми. Без обычного сочетания летучих веществ и руд жизнь флота оказалась бы очень некомфортабельной. А проклятые эмергенты хоть и опоздали, а оказались везучими. У них явно было меньше ученых и специалистов, и корабли не столь скоростные, зато техники — завались.

Глава эмергентов благосклонно улыбнулся и продолжал:

— На самом деле в системе Мигающей есть только одно место, где летучие вещества существуют в любых количествах, — и это сам мир пауков. — Он оглядел аудиторию, задерживаясь взглядом на гостях. — Я знаю, что этот вопрос некоторые из вас хотели бы отложить до того момента, когда пауки снова станут активны… Но прятаться имеет смысл до определенных пределов, и в моем флоте есть тяжелые подъемники. Директор Рейнольт… — (а, вот как, значит, зовут рыжую!) — …соглашается с вашими учеными, что местные жители не (Продвинулись по пути прогресса дальше примитивного радио. Все «пауки» лежат замерзшие глубоко под землей, и там и останутся, пока вновь не зажжется Мигающая.

Это где-то через год. Причина циклов Мигающей была загадкой, но период переходов между светом и тьмой мало изменился за восемь тысяч лет.

Тут же за главным столом улыбался капитан С. Д. Парк — вероятно, столь же искренне, сколь и Томас Hay. Капитан флота Парк был не слишком популярен в Лесничестве Триленда — частично потому, что зверски урезал время до вылета по самые кости, хотя тогда еще и намека не было на второй флот. И Парк чуть не сжег свои двигатели, откладывая торможение, чтобы успеть опередить эмергентов. У него была чистая заявка на прибытие первым, и еще драгоценное маленькое преимущество: алмазные скалы и небольшой запас летучих газов. До первой посадки они даже не знали, как на самом деле выглядят чужаки. Эти посадки с раскопками у памятников и увозами образцов мусора с помоек открыли многое — теперь это может стать предметом торговли. — Настало время работать вместе, — говорил Hay. — Я не знаю, многие ли из вас слышали о наших обсуждениях последних двух дней. Конечно, слухи ходили. Очень скоро вы узнаете подробности, но капитан Парк, ваш Комитет Торговли и я считаем, что сейчас самое время показать нашу объединенную цель. Мы планируем совместную высадку приличных масштабов. Основная цель — поднять не менее миллиона тонн воды и такое же количество металлических руд. Наши тяжелые подъемники исполнят это сравнительно легко. Наша дополнительная цель — оставить несколько пассивных датчиков и взять небольшое количество образцов культуры. Результаты и ресурсы будут разделены между двумя экспедициями поровну. В пространстве наши две группы используют местные скалы для маскировки обитаемых баз, и желательно найти их в пределах световых секунд от планеты пауков.

Hay бросил взгляд на капитана Парка. Значит, некоторые вопросы еще в стадии обсуждения.

— Итак, тост! — поднял бокал Hay. — Чтобы больше не было ошибок, и за наше совместное предприятие. И за его будущее развитие.

— Слушай, дорогая, это же мне полагается быть параноиком! А ты превзошла меня в этой гадкой торговческой подозрительности.

Триксия слабо улыбнулась, но ответила не сразу. Всю дорогу с банкета у эмергентов она была непривычно тихой. Теперь они сидели в ее каюте на временной базе Торговцев, и к ней вернулась ее обычная приятность и искренность.

— Вполне симпатичная у них база, — сказала она наконец.

— Если сравнить с нашей времянкой, то да. — Эзр похлопал по пластиковой стенке. — Учитывая, из чего они ее построили, работа прекрасная.

Временная база Кенг Хо мало отличалась от огромного воздушного шара, разделенного на отсеки. Гимнастический зал и комнаты совещаний были приличного размера, но назвать базу элегантной — язык бы не повернулся. Элегантность торговцы сохраняли для конструкций большего размера, которые можно построить из местных материалов. У Триксии были просто две смежные комнаты, в сумме чуть больше ста кубических метров. Стены были гладкие, но Триксия приложила много усилий, украшая их изображениями: ее родители и сестры, панорама какого-то большого трилендского леса. Почти весь стол закрывали плоские изображения со Старой Земли докосмической эпохи. Были картинки первобытного Лондона и первобытного Берлина, изображения лошадей, аэропланов и комиссаров. На самом деле эти культуры были очень умеренными по сравнению с крайностями, разыгравшимися в более поздних мирах. Но в Эпоху Рассвета все открывалось в первый раз. Никогда не было времени более прекрасных мечтаний или большей наивности. Это время было специализацией Эзра, к ужасу его родителей и удивлению почти всех его друзей. Но Триксия его понимала. Пусть для нее Эпоха Рассвета была всего лишь хобби, но она любила разговаривать о старых, неимоверно старых первых временах. И Эзр понимал, что такой, как она, ему больше не найти.

— Послушай, Триксия, что тебя тревожит? Ничего плохого нет, что у эмергентов симпатичное жилье. Ты почти весь вечер была глупа и доверчива, как обычно… — она не отреагировала на оскорбление, — …но потом что-то стряслось. Что ты заметила?

Он оттолкнулся от потолка и подплыл поближе к стенному дивану, где сидела она.

— Это… это несколько мелочей, и… — Она потянулась и взяла его за руку. — Ты знаешь, что у меня хороший слух к языкам. — Еще одна мимолетная улыбка. — Их диалект низского настолько близок к вашему стандарту вещания, что совершенно ясно: они черпают из сети Кенг Хо.

— Конечно. Это согласуется с их заявлениями. У них молодая культура, выбирающаяся из ямы после жестокого спада.

Так я, того и гляди, начну их защищать?

Предложение эмергентов было разумным, почти щедрым. Такие вещи любого хорошего Торговца слегка настораживали. Но Триксию волновало что-то другое.

— Да, но есть многое, что общий язык мешает скрыть. Я услышала с десяток авторитарных оборотов речи — и это не окаменелости, застрявшие в языке. Эмергенты привыкли владеть людьми, Эзр.

— Ты имеешь в виду рабов? У них высокотехнологичная цивилизация, Триксия. Из грамотных людей хороших рабов не получается. Без их искреннего сотрудничества все развалится на части.

Она резко стиснула его руку — не сердито и не игриво, но с таким напором, которого он раньше у нее не видел.

— Да, да. Но мы не знаем всех их вывертов. Мы только знаем, что они играют жестко. Я весь вечер слушала этого рыжеватого блондина, что сидел рядом с тобой, и ту пару — справа от меня. Им слово «торговля» не очень дается. Единственный вид отношений, которые они могут представить себе с пауками, — эксплуатация.

— Хм!

Триксия — она такая. То, что от него ускользнуло, могло быть для нее критическим. Иногда это казалось незначительным даже после ее объяснений. А иногда ее объяснения были как яркий свет, открывающий такое, о чем он даже не подозревал…

— Не знаю, Триксия. Ты ведь знаешь, что и мы, Кенг Хо, можем говорить очень… самоуверенно, если нас Клиенты не слышат.

Триксия на секунду отвернулась, глядя на эксцентричный интерьер, который был ее семейным домом на Триленде.

— Самоуверенность Кенг Хо перевернула мой мир, — Эзр. Ваш капитан Парк заставил открыть систему образования, перевернул Лесничество… и это был всего лишь побочный эффект.

— Мы никого не заставляли…

— Я знаю. Вы никого не заставляли. Лесничество хотело иметь долю в этой экспедиции, и вашей ценой за их допуск была доставка некоторых продуктов. — Она улыбалась чуть странной улыбкой. — Я не в претензии, Эзр. Без «самоуверенности» Кенг Хо я никогда не была бы допущена к программе тестирования Лесничества. Я не стала бы доктором, и меня бы здесь не было. Вы, Кенг Хо, действительно шкуродеры, но ваше появление — самое прекрасное, что случилось в моей жизни.

Возле Триленда Эзр пролежал в анабиозе все время, кроме последнего года. Детали сделки с Клиентом не были ему особо известны, и до сегодняшнего вечера Триксия тоже мало о них говорила. Хм. Ладно, только одно предложение руки и сердца за мегасекунду — он ей обещал, что чаще их делать не будет, но…

Он открыл рот, чтобы произнести…

— Да погоди ты! Я еще не кончила. Я тебе все это говорю вот для чего: ты пойми, что есть самоуверенность и самоуверенность, и я вижу разницу. Эти люди за обедом говорили, скорее, как тираны, чем как торговцы.

— А слуги? Они были похожи на угнетенных рабов?

— Нет… скорее, на служащих. Я понимаю, что это не укладывается в общую картину. Но мы видели не весь народ эмергентов. Может быть, жертвы где-то в другом месте. Но то ли по самоуверенности, то ли по слепоте, Томас Hay выставил их больные места по всем стенам. — Она полыхнула глазами в ответ на его недоуменный взгляд. — Да картины же, черт побери!

Триксия, выходя, медленно обошла стены, любуясь всеми картинами по очереди. Это были красивые ландшафты, то ли с планеты, то ли с очень больших обитаемых баз. Каждый был сюрреалистичен по освещению и геометрии, но точен вплоть до мельчайших деталей каждой травинки.

— Нормальные и счастливые люди таких картин не пишут. Эзр пожал плечами:

— Мне показалось, что они все написаны одним человеком. И они так хороши, что я могу ручаться: это репродукция классики, вроде пейзажей Денга с замками Канберры. — Маниакально-депрессивный взгляд на недоступное будущее. — Великие художники часто и сумасшедшие, и несчастные.

— Слова истинного Торговца!

Он накрыл ее руки своей рукой.

— Триксия, я не пытаюсь с тобой спорить. До этого банкета недоверчивым был я.

— И таким и остался?

Вопрос был с напором, но без признаков подначки.

— Да. — Хотя не так сильно, как Триксия, и не по тем же причинам. — Просто предложить поделиться половиной добычи с тяжелых подъемников — это со стороны эмергентов чуть-чуть слишком… без запроса. — На самом деле к такому предложению можно было прийти после напряженного торга. Теоретически мозговая мощь, которую составляли специалисты Кенг Хо, стоила приличного числа тяжелых подъемников, но равенство это было очень тонким и труднообоснуемым. — Я пытаюсь понять, что .заметила ты и пропустил я… Ладно, допустим, что все настолько опасно, как тебе кажется. Ты не думаешь, что капитан Парк и Комитет это учли?

— Так что они тогда теперь думают? Я видела офицеров вашего флота на обратном пути,, и у меня было чувство, что эти люди сильно оттаяли по отношению к эмергентам.

— Они просто рады, что мы заключили сделку. А что думают люди из Торгового Комитета, я не знаю.

— Ты это можешь выяснить, Эзр. Если этот банкет им втер очки, ты можешь потребовать некоторой твердости. Да знаю я, знаю: ты всего лишь стажер, есть правила, обычаи, и тра-та-та, и ля-ля-ля. Но ведь это твоя Семья владеет всей экспедицией!

Эзр втянул голову в плечи.

— Только частично.

Впервые она как-то упомянула этот факт. До сих пор они оба — по крайней мере Эзр — боялись признавать эту разницу в статусе. У них был общий глубинный страх, что каждый из них, быть может, просто пытается использовать другого. Родители Эзра Винжа и его две тетки владели третью экспедиции: двумя звездолетами и тремя посадочными модулями. В целом семья Винж.23 владела тридцатью кораблями в десятке различных предприятий. Путешествие к Три-ленду было побочной инвестицией, за которую номинально в состав экспедиции был включен член семьи. Через одно-три столетия от этого момента он вернется к своей семье. К тому времени Эзр будет на десять — пятнадцать лет старше. Он ждал этого воссоединения, чтобы показать родителям, что мальчик себя хорошо проявил. А пока что еще годы и годы он будет не в том положении, чтобы козырять своим весом.

— Понимаешь, Триксия, есть разница между «владеть» и «командовать» — особенно в моем случае. Если бы в экспедиции были мои родители — то да, у них тут было бы неслабое влияние. Но они только послали меня «туда и обратно». Я тут гораздо больше стажер, чем владелец.

И его не раз тыкали носом, чтобы это подчеркнуть. В организованных как следует экспедициях Кенг Хо не было места непотизму. Скорее, наоборот.

Триксия надолго замолчала, внимательно глядя на Эзра. Что теперь? Винж помнил суровый совет тети Филипы насчет женщин, которые цепляются к молодым'богатым Торговцам, охмуряют их и собираются управлять их жизнью — и хуже того, собственным делом Семьи. Эзру было девятнадцать, Триксии Бонсол — двадцать пять. Может быть, она думает, что может просто требовать?

Ради всего хорошего, Триксия, не надо.

Наконец она улыбнулась — мягче и трогательнее, чем обычно.

— Ладно, Эзр. Делай, что должен… но можешь сделать мне одолжение? Подумай о том, что я сказала.

Она повернулась, коснулась его лица и нежно погладила. Поцелуй ее был мягким и несмелым.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Зараза ждала в засаде возле каюты Эзра.

— Эзр, а я тебя вчера вечером видела! Он чуть не споткнулся. А, она про банкет. Торговый Комитет транслировал его на весь флот.

— Конечно, Чиви, ты меня видела на видео. Теперь видишь меня во плоти.

— Он открыл дверь и вошел. Зараза как-то смогла просочиться вместе с ним и тоже вошла. — Так что ты тут делаешь?

Чиви гениально умела поворачивать любой вопрос, как ей хочется.

— У нас через две килосекунды начнется та же нудная салажья смена. Я думала, мы вместе пойдем в бактериальную и обменяемся сплетнями.

Винж нырнул в заднюю,комнату, сумев на этот раз отсечь ее дверью, и переоделся в робу. Разумеется, когда он вышел, Зараза все еще ждала.

Он вздохнул:

— Нет у меня ни одной сплетни.

Черта с два я буду повторять, что сказала Триксия.

Чиви победно улыбнулась:

— Зато у меня есть. Пошли. — Она открыла внешнюю дверь комнаты и отвесила ему элегантный (в невесомости) поклон в сторону коридора. — Я хочу сравнить наблюдения о том, что ты видел, но на самом деле ручаюсь, что у меня есть и побольше. Комитет поставил три наблюдательные камеры, в том числе у входа — обзор гораздо лучше, чем был у тебя.

И она поскакала рядом с ним по коридору, объясняя на ходу, как часто она пересматривала эти видео, и рассказывая, о чем с тех пор сплетничают люди.

Впервые с Чиви Лин Лизолет Винж познакомился в предполетное время в окрестностях Триленда. Это был восьмилетний сгусток чистейшей несносности. Почему-то объектом своего внимания она выбрала именно его. После еды или тренировки она подскакивала к нему сзади и толкала в плечо — и чем больше он злился, тем она была довольнее. Один хороший тумак сдачи мог бы изменить ситуацию полностью. Но восьмилетней девчонке тумака не дашь. Ей не хватало девяти лет до обязательного минимума члена экипажа. Место для детей — перед рейсом или после рейса, но не в экипаже, тем более направляющемся в пустынный космос. Но матери Чиви принадлежало двадцать процентов экспедиции…

Семья Лизолет. 17, по-настоящему матриархальная, происходила со Стрентманна, расположенного очень далеко от космоса Кенг Хо. И по облику, и по обычаю они были очень странными. Наверняка нарушили много всяческих правил, но малышка Чиви была включена в экипаж. И она провела в бодрствовании больше времени полета, чем все члены экипажа, кроме наблюдателей. Большая часть ее детства прошла среди звезд в окружении очень небольшого числа взрослых; часто даже в отсутствие родителей. И одна эта мысль уже почти полностью гасила раздражение Вин-жа. Теперь ее физические нападения сменились словесными — большое благо, учитывая сложение стрентманнианцев, выработанное повышенной гравитацией.

Сейчас они оба шли по главной оси базы. . — Эй, Раджи, как дела? — махала рукой Чиви —чуть ли не каждому второму прохожему.

За мегасекунды до прибытия эмергентов капитан Парк разморозил почти половину флотских экипажей — достаточно, чтобы управлять всеми кораблями и системами оружия, имея при этом горячий резерв. Полторы тысячи людей — это был бы всего лишь большой прием в обиталище его родителей. А здесь это была толпа, хотя многие находились во время Вахты за бортом. При таком количестве народа действительно было заметно, что обиталище — всего лишь времянка, что для этого экипажа надуваются новые отсеки, и так далее. Главная ось — это были просто углы стыковки четырех очень больших надувных шаров. И поверхность их рябила, если случайно проходили одновременно четверо или пятеро.

~ Не верю я эмергентам, Эзр. После всех этих благородных разговоров они нам глотки перережут. Винж раздраженно хмыкнул.

— Чего ты тогда все время лыбишься?

Они миновали прозрачную секцию ткани — настоящее окно, не обои. За ним был парк времянки. На самом деле это были всего лишь большие бонсай, но они наверняка занимали больше места, чем все живые существа на стерильной базе эмергентов. Чиви завертела головой и на секунду замолчала. Такой эффект на нее могли произвести только настоящие растения и животные. Ее отец был начальником жизнеобеспечения всего флота — и самым известным художником бонсай во всем космосе Кенг Хо.

Потом она вернулась к настоящему и снова презрительно заулыбалась:

— Потому что мы — Кенг Хо, только надо это припомнить! Мы на тысячи лет хитрее этих выскочек! Подумаешь, эмергенты! Они добились того, чего добились, потому что слушали открытые сети Кенг Хо, а то бы до сих пор сидели на своих развалинах.

Проход сужался, уходя вниз к перегибу. Сзади и сверху слышался говор и шаги экипажа, приглушенные тканью стен. Это был самый внутренний пузырь всего обиталища. Если не считать рангоута и силовой батареи, это была единственная абсолютно необходимая часть: бактериальная яма.