Глава 11

Только уже у самого дома я припомнил, что мы так и не сдали грязную одежду в стирку. Я сказал об этом папе, когда мы вылезли из машины.

— И то верно, — согласился он, — что-то совсем запамятовали. Ну да не беда, сдадим завтра или послезавтра, невелика забота.

— А не очень-то подходящая получилась проверочка для кувшинов, — говорю я. Дядя Сагамор покачал головой:

— Понимаешь, я так считаю, бывают такие моменты, когда от человека ну ничегошеньки не зависит. По всему выходило, что кувшины не должны были лопнуть, но увы, так уж вышло, что тут поделаешь.

— А теперь тебе снова придется посылать свежую порцию раствора правительству? — поинтересовался я.

Дядя Сагамор присел на крыльцо и в раздумье пожал плечами.

— Ну, я что-то даже не знаю, — ответил он. — Да небось отправлю через денек-другой. Да только кто знает, вдруг шерифовы ребята снова их кокнут. Вот уж нехорошо получится.

— Мне кажется, надо же наконец выяснить, в чем дело, — сказал я, — а то мы только без толку потратим время, если опять будем пытаться выдубить кожу.

— А смекалистый у нас паренек, Сэм, — сказал дядя папе, — вот увидишь, он-то мхом не порастет, это точно.

Ближе к пяти часам они оба куда-то подевались, а потому я без помех отправился купаться. К трейлеру я не пошел, а отправился прямиком вдоль берега озера. Зиг Фрид пристроился со мной и наводил ужас на встречных лягушек. С истошным кваканьем они большими скачками прыгали в озеро и прятались под листьями лилий. По-моему, Зиг Фрид решил, что они все рехнулись. Сам-то он, хоть его озолоти, и лапы в воду не сунет. Хотя и откуда ему знать, как здорово купаться. Он ведь родился и вырос в пижонском отеле в Акведуке и раньше даже захудалого озерца в глаза не видел.

Когда мы подошли к нашему излюбленному пляжику, мисс Харрингтон там еще не было. Я стянул джинсы и футболку и уселся на бревно в одних плавках поджидать ее. Озеро было такое красивое, гладкое, ну как стекло. Я прикинул расстояние до другого берега и подумал: интересно, а смогу ли доплыть туда без посторонней помощи? Сегодня мы как раз собирались попробовать. Но подумав еще немножко, я решил все-таки дождаться мисс Харрингтон и не лезть самому в воду. Она ведь много раз меня предупреждала, чтобы я не купался в одиночку, по крайней мере этим летом.

Мисс Харрингтон появилась только через добрых полчаса. Сперва Зиг Фрид залаял, а потом и я услышал стук ее сандаликов по тропинке. Она приветливо улыбнулась мне. В этот раз на ней был голубой костюмчик и серебристые босоножки, а ногти на ногах покрашены красным. Я заметил, как здорово загорели ее ноги.

— Привет, мисс Харрингтон, — поздоровался я с ней, — а мы сегодня поплывем на тот берег?

— Конечно, — отозвалась она, — ты запросто справишься.

Она вытащила свой купальник из сумочки и отправилась в заросли переодеться. А когда вернулась, я увидел, что у нее не только ноги загорели, она вся была такая, и ее золотенький загар отсвечивал в бриллиантах на ее купальнике.

— Вы небось загорали голышом, — говорю я, — у вас везде такой миленький ровный загарчик. Она ухмыльнулась и взъерошила мне волосы.

— Послушай, лапочка. Тебе всего только семь лет, не забыл? Так и веди себя как тебе полагается.

Мы зашли в воду и примерились плыть на другую сторону. Дотуда было ярдов так пятьдесят. Солнце уже садилось, и деревья на том берегу отбрасывали длинные холодные тени.

— Да ты уже проплывал столько, — ободрила меня мисс Харрингтон. — Совершенно без разницы, плывешь ты на мелкоте вдоль берега или где поглубже, главное только не бояться. Так что ты плыви медленно и спокойно и не забывай, что я буду все время держаться рядом. Я хорошо плаваю, я выступала в водном балете во Флориде, еще когда мне было всего шестнадцать.

Мы пустились в путь, и это оказалось проще простого. Я греб по-собачьи, а она плыла медленным кролем, как она это называла, совсем рядом со мной. А когда она поднимала лицо из воды в мою сторону, то улыбалась мне, так что я совсем и не боялся. И до кустов, свисавших над водой на другой стороне, становилось все ближе и ближе.

Мы уже почти доплыли. Оставалось всего несколько футов, и я совсем уже было собрался ухватиться за склонившуюся к воде ветку, как вдруг кусты на том берегу, с которого мы уплыли, громко затрещали, а вода вокруг нас почему-то вся забурлила. И послышалось: “Бум! Бум! Бум! Бум!” И при каждом “бум!” из воды рядом с нами вылетали мелкие брызги, как будто туда швырнули горсть камешков. Все произошло так неожиданно, я даже не понял, что громыхали выстрелы из ружья, пока мисс Харрингтон не завизжала, не сцапала меня и не утянула под воду.

Я тоже было открыл рот, чтоб закричать, но тут же наглотался воды, поперхнулся и попробовал вдохнуть, но получилось только еще хуже, вода забилась мне в нос и горло. Я испугался и начал брыкаться, пытаясь выбраться на поверхность, но мисс Харрингтон не пустила меня, и я только и чувствовал, как она перебирает ногами, будто плывет. Мы, наверное, повернули, а то иначе мы врезались бы в кусты возле берега. Под водой тоже были слышны звуки выстрелов, да только звучали они по-другому: “Шлеп! Шлеп! Шлеп!” Даже забавно, что я это подметил, вообще-то мне было не до того. Я ужасно перепугался, просто обезумел и начал изо всех сил вырываться от мисс Харрингтон.

Но как раз в этот момент мы заплыли под ветки и вынырнули наружу. Я судорожно вдохнул и закашлялся. Сперва мне показалось, что вокруг чертовски тихо, а через секунду-другую до меня дошло, в чем дело. Выстрелы смолкли. Я задыхался, отфыркивался и старался оглядеться. Вокруг нас свешивались ветки прибрежных кустов, а на другой стороне озера я ничего особенного не заметил. Мы стали вылезать на берег, тут опять как загромыхало! Пули свистели среди деревьев буквально в нескольких футах слева от нас. Мисс Харрингтон схватила меня за руку и поволокла вперед. Мы выкарабкались на сушу, споткнулись и покатились по груде сухих листьев.

Теперь выстрелы звучали с другой стороны. Пули взрывали землю рядом с нами, а некоторые свистели прямо у нас над головой, ну прям как в ковбойском фильме. Мы распластались ничком, уткнувшись носом в землю. Я опять поперхнулся и закашлялся, пытаясь перевести дух.

Ружья перестали стрелять, и я услышал, как какой-то тип кричит другому на той стороне:

— Мне кажется, они пробираются через заросли. Пошли туда!

Я наконец-то отплевался от грязи и листьев, что набились мне в рот, и говорю мисс Харрингтон:

— Дядя Сагамор был прав, эти дурацкие охотники на кроликов ничего не соображают. Они же могли подстрелить нас.

А она вдруг зажала мне рот рукой и притянула к себе. Она вроде к чему-то прислушивалась. Сперва я не слышал ничего, кроме нашего тяжелого дыхания. Но через минуту тоже понял. Похоже было, что кто-то продирается через кусты на той стороне озера.

— Сколько отсюда до края озера? — прошептала она мне на ухо.

Видно, мисс Харрингтон позабыла, что сама зажала мне рот. Я завертелся как уж на сковородке, и она скоро поняла, в чем дело, и отпустила руку.

— Около сотни ярдов, — сообщил я, — если идти напрямик по берегу.

— Надо сматываться, — сказала она, вскочила на ноги, снова ухватила меня за руку, и мы припустились бежать. Она, правда, не могла бежать особо быстро, потому что была босиком и все время накалывала ноги, но со мной-то все было в порядке. Я ведь не носил обувки с тех самых пор, как мы сюда приехали. Она ступала так осторожно, точно мы бежали по яйцам. Примерно через сотню ярдов или чуть побольше мы спустились с холма и нырнули в небольшую ложбинку, всю поросшую папоротниками.

Мы оба были мокрые, так что листья и сухие веточки налипли на наши голые спины. Я так запыхался, что слышал, как бьется мое сердце.

Мисс Харрингтон крепко прижала меня к себе, и я чувствовал, как поднимается и опускается ее грудь, когда она дышит. Мы целиком спрятались в папоротниках, они прикрывали нас даже сверху.

— Замри и молчи, — прошептала она.

— А почему мы убегаем? — спросил я.

— Шшшшш! Эти люди ищут нас. И если найдут, то прихлопнут меня.

— Убьют тебя? А разве это не просто такие же охотники на кроликов, как все остальные?

— Остальные тоже не были охотниками на кроликов, ни один из них. Тише, — ответила она.

Как это все странно и запутанно, подумал я. И зачем кому-то взбрело бы в голову убивать такую славную девушку, как мисс Харрингтон? Вот хорошо-то, что с теми двумя приключился несчастный случай, поделом им. И тут я снова испугался. Эти “неохотники” наверняка уже обошли вокруг озера. Вдруг они найдут нас? Меня бросило в дрожь.

— Лежи тихонько, — успокаивающе прошептала мисс Харрингтон, — в этом папоротнике им нас в жизни не отыскать.

Я замер и прислушался. Примерно через минуту я услышал, как кто-то пробирается в зарослях поблизости от озера. И тут вдруг раздался выстрел. И сразу же еще три или четыре подряд. Однако поблизости от нас пули не пролетали.

Мы совсем затаились в нашем укрытии. Мисс Харрингтон чуть-чуть повернулась и посмотрела на меня. Голубые глаза расширились, в них застыла тревога.

— Как ты думаешь, а в кого они теперь стреляют? — прошептал я.

— Даже и не знаю, — ответила она. Солнце уже село, и в тени под деревьями стало совсем темно, так что я почти ничего не видел. Хотелось бы мне, чтобы папа и дядя Сагамор были с нами. А потом мы услышали шум. Как будто кто-то пробирается, шурша сухими листьями, между нами и озером. Но мы его не видели. Мы затаили дыхание и прислушались, напряженно всматриваясь, чтобы заметить его вперед, если он вздумает подойти ближе. Сначала казалось, что он вот-вот выйдет прямиком на нас, и меня опять обуял страх, но потом звуки стали стихать. Он удалялся прочь.

— А вдруг это был папа? — предположил я. — Вдруг он искал нас? Или доктор Северанс?

— Шшшш, — прошептала она, — это вряд ли. Они бы нас позвали.

— А почему эти типы хотят застрелить тебя? — спросил я.

— Да какая разница, — отмахнулась она и опять закрыла мне рот рукой.

Минут через пять мы услышали, как шаги возвращаются. Теперь они слышались примерно в двадцати ярдах сбоку от нас. А потом опять затихли.

Мисс Харрингтон тяжело перевела дух.

— Вот чертов мерзавец, — возмущенно прошептала она.

Долгое время мы ничего больше не слышали. Уже совсем стемнело, и ничего не было видно. Я не мог разглядеть даже грудь мисс Харрингтон, хотя лежал совсем рядом с ней.

— Мне страшно, — пожаловался я. — Я хочу, чтобы с нами был папа.

— Мне тоже страшно, — говорит она. — Но не настолько.

— Теперь они нас не увидят, — сказал я ей. — Может быть, попробуем пробраться к дому?

— А ты знаешь дорогу? — спросила она.

— Еще бы, — подтвердил я и махнул рукой. — Вон туда.

Мы встали и огляделись. Моя уверенность сильно поколебалась. Стояла темень, хоть глаза выколи, и лес со всех сторон одинаковый.

— Ну, по крайней мере, мне кажется, что нам туда, — предположил я, — озеро должно быть прямо под боком.

Мы стали очень медленно пробираться вперед, ища дорогу на ощупь и стараясь поменьше шуметь. Но мы все время натыкались на деревья и сучья, а мисс Харрингтон то и дело наступала на какие-нибудь сучки и ранила ноги.

— Проклятье! — вскрикнула она. — О Боже, прямо как в романе, и даже покруче. Шататься в каких-то кошмарных зарослях в одном бикини и без туфель.

— А что такое бикини? — полюбопытствовал я.

— Да ничего, — говорит она. — Или почти что ничего. Ой! Черт бы побрал эти сучья!

Мы опять пустились в путь, но не нашли озера. А даже если бы и вышли к озеру, подумал я, все равно слишком темно, чтобы найти путь оттуда. Очень скоро я понял, что мы идем не правильно или, может, дали слишком большой крюк.

А вскорости мы с мисс Харрингтон и вовсе потеряли друг друга в этой темнотище.

— Где ты? — позвал я ее.

— Здесь, — отозвалась она.

Я попробовал было выйти к ней на звук голоса, но тут она говорит совсем с другой стороны:

— Билли, Билли, где же ты?

А через пять минут я ее и слышать перестал.

— Мисс Харрингтон, — кричал я, но так и не дождался никакого ответа. Я потерялся. И она тоже потерялась. И мы никак заранее не договорились, куда идти. Вот тут я и впрямь не на шутку перепугался, аж заплакал, а потом бросился бежать сломя голову, не разбирая дороги. Да только врезался прямехонько в ствол дерева, да так сильно, что даже упал. Несколько минут я лежал на месте, рыдая, точно малый ребенок.

Со мной не было даже Зига Фрида, и я подумал, что вдруг он тоже потерялся. А этот лес такой огромный, и вдруг никто и никогда не сможет найти меня и мисс Харрингтон?

Потом я все-таки поднялся и кое-как побрел дальше. Я понятия не имел, где сейчас нахожусь и как давно мы с мисс Харрингтон разминулись. Мне казалось, прошло уже часа два, не меньше. Я опять стал кричать, надеясь, что она меня все же услышит, а слезы так и катились у меня по щекам. Так я шел и шел, а потом вдруг и понял — я уже не петлял между деревьями. Вокруг меня рядами росли какие-то невысокие растения. Я потрогал одно из них. Это была кукуруза. Должно быть, я попал на кукурузное поле дяди Сагамора! Перестав плакать, я рванулся бегом, стараясь держаться вдоль рядов. Длинные листья хлестали меня по спине, а когда я наконец выбрался из зарослей, то увидел дом со светящимися окнами.

Но это было еще не все. От озера, там, где стоял ковчег дяди Финли, тоже выбивался свет, а рядом стояла пара машин, и санитарная карета, и грузовик, а вокруг сновали человек шесть-семь. В руках они держали зажженные фонари. Я было припустил бегом, но уже совсем выдохся и волей-неволей сбавил шаг.

Подойдя поближе, я узнал кое-кого из этих людей — шерифа, Отиса, Бугера и Перла. Бугер с Перлом помогали заталкивать носилки в санитарную машину, а папа с Отисом вытаскивали из грузовика лодку. Та застряла, и они ругались почем зря. А шериф так просто стоял посередке и ругался на всех, кто под руку попадался.

Вот здорово, подумал я, мы с мисс Харрингтон потерялись, а никто из них даже не почесался пойти нас искать.

Я вышел на освещенное место и говорю:

— Привет, па. А я нашелся. Все тут же побросали свои занятия и столпились вокруг меня с разинутыми ртами.

— Боже милостивый, — вымолвил папа. Он подбежал ко мне и схватил за плечи. — С тобой все в порядке, Билли? Где, черт возьми, тебя носило столько времени?

— Я потерялся, — ответил я. — Эти охотники на кроликов пытались застрелить нас, но мы удрали, и убежали от озера, и спустились в лощину, и мы разделились в темноте, и я потерял мисс Харрингтон, и потом я искал дорогу, и вышел на кукурузное поле, и…

— Слава Богу! — выдохнули они все разом и вроде как расслабились. Они качали головами, утирали пот с лиц и прямо-таки сияли. А потом, чтоб мне провалиться на месте, коли они все не начали ругаться наперебой.

Папа и дядя Сагамор кляли на чем свет стоит охотников на кроликов, и папа ругал меня, что я удрал купаться с мисс Харрингтон, а Бугер, Отис и, шериф ругались на папу, а шериф с завидной беспристрастностью бранил всех окружающих, пока не вспомнил про дядю Сагамора и не переключился целиком на него.

— Можно было догадаться, — заорал он, багровея и крутя в руках свою шляпу, — если здесь поблизости случается резня, или ураган, или эпидемия бубонной чумы, или революция, или устраивается пансионат для гангстеров, до зубов обвешанных оружием, можете даже не сомневаться — все это происходит на ферме Сагамора Нунана. Лучше места и не придумаешь. — Тут он прервался и отер пот с лица рукавом своей куртки. А потом махнул рукой:

— Ну ладно же. Запихивайте эту проклятую лодку обратно в этот проклятый грузовик, и если вы засунете всех мертвых гангстеров в эту проклятую санитарную повозку, то мы сможем убраться из этого проклятого места. Мы не будем сейчас прочесывать это проклятое озеро, потому что там почти наверняка ничего нет. — Он перевел дух, покачал головой и продолжал:

— Я хочу сказать, что искать здесь нам больше некого, сейчас по крайней мере. Слов нет, как я этому рад. Я уже слишком стар, чтобы продолжать и дальше копаться в этой грязи без передышки. Абсолютно нечего удивляться, если, прочесывая это мирненькое озерцо рядышком с мирненькой фермочкой Сагамора Нунана, вы вытащите на свет Божий парочку мертвых тел, связку гранат, игральный автомат, обломки перегонного куба, наркотики и пушки.

Да уж, именно об этом и толковал мне дядя Сагамор, подумал я. Шериф и впрямь заводится с пол-оборота. Да только похоже, он забыл, что мисс Харрингтон тоже потерялась.

— Но, шериф, — подступился я к нему, — нам надо еще отыскать мисс Харрингтон. Она ведь до сих пор где-то бродит.

Он остановился и уставился на меня. И покачал головой:

— Ты прав. Про нее-то я и забыл. Совсем прямо из головы вылетело. Так ты говоришь, вы с ней разделились?

— Да, сэр, — ответил я. — Часа так два назад, наверное. И она не могла далеко уйти, она ведь босиком.

Он кивнул:

— Я знаю. Я знаю. Мы нашли всю ее одежду. Но она ведь в купальнике?

— Да, сэр. Из одних бриллиантов. Но он очень легкий и не спасет ее от комаров. Он так и уставился на меня:

— Из одних бриллиантов?

Я и рассказал ему о купальнике мисс Харрингтон.

Сперва он даже слова не мог вымолвить. Отошел себе в сторонку, оперся лбом на руки и стоял так, покачивая головой из стороны в сторону. Было довольно темно, и я не видел, то ли он плачет, то ли еще что. Остальные молча уставились на него. Папа зажег сигарету, а дядя Сагамор дожевал очередную порцию табачной жвачки и огляделся, куда бы ее выплюнуть.

— Ну если уж было мне на роду написано стать шерифом, — простонал шериф, не отнимая рук со лба, — ну почему же я не родился в другом округе? Ведь есть же другие округа в этом штате. Целая уйма. Может быть, среди них есть даже такие, где и слыхом не слыхивали о Сагаморе Нунане. Мы уже имеем разборки городских группировок. Мы уже имеем трех мертвых гангстеров. А теперь объявляется еще и стриптизерка, потерявшаяся на двух тысячах акров и не прикрытая ничем, кроме бикини.

Бугер, Перл и Отис обменялись кислыми взглядами и как-то нахмурились. А потом словно их всех одновременно осенила какая-то идея. Они разом вскочили и принялись что-то говорить, да только шериф тоже подскочил как ужаленный. Он резко повернулся и посмотрел на папу и дядю Сагамора.

— А ну-ка, опишите эту девицу еще раз, — потребовал он. — Как, вы говорите, она выглядела?

— Хмммм, — протянул папа, — ну просто куколка. Не очень высокая, весом сто двадцать фунтов или около того. Черные волосы, голубые глаза. Наверное, двадцать один или двадцать два года, и с такими формами…