Глава 16

Шериф покраснел пуще прежнего, а дядя Сагамор сказал Бэби Коллинз:

— С радостью познакомил бы тебя с шерифом, детка, да уж больно он человек занятой.

— Ох, — протянула она, — вот незадача-то. Но все равно была рада повидаться, шериф. Как будешь снова проезжать мимо, загляни. Можешь захватить с собой доску для “Эрудита”.

Она улыбнулась нам и скрылась в фургоне. Тут те здоровенные псы опять стали так ошалело рваться на поводках, волоча за собой шерифа, и поднялся такой шум и гам, что, когда шериф справился с ними, уже никак нельзя было разобрать, кого это он честит на все корки — псов или дядю Сагамора. Без Зига Фрида тут, разумеется, тоже не обошлось. Он вовсю тявкал на собак, носился кругами и то и дело прыгал на меня проверить, тут ли я и спасу ли его в случае чего. Любой из шерифовых барбосов мог его одним глотком проглотить.

Мы направились вниз мимо дома, но вдруг шериф остановился и хлопнул себя по лбу.

— Ох ты, дьявольщина, — сказал он. — Надо было прихватить что-нибудь из ее вещей, чтобы собаки взяли след.

— Верно, — в первый раз за все время открыл рот тот тип, что пришел с шерифом, — белобрысый, с длинной шеей и бледно-голубыми глазками. Наверное, новый помощник.

Шериф махнул рукой:

— Сбегай-ка к трейлеру, где они жили, и раздобудь там пару ее туфель или какую-нибудь тряпку. Трейлер стоит вон там, где-то посреди всего этого столпотворения.

— Эй, подождите-ка, — говорю я. — Вроде бы дядя Сагамор вчера вечером брал что-то из ее одежды..

— Дядя Сагамор…

Все произошло так быстро, словно кирпичом по голове. Я думаю, наверное, Зиг Фрид прыгнул на меня или только собирался, но папа вдруг ринулся вперед и подхватил меня на руки с воплем:

— Нет, вы видели? Чертов пес пытался покусать Билли…

— Неужели? — всполошился дядя Сагамор, затопал на Зига Фрида ногами и замахал шляпой. — Фу! Фу! Брысь, гадкий пес! поднялся страшный гвалт.

— Что за чертовщина? — воскликнул шериф. Я все пытался объяснить папе, что Зиг Фрид вовсе не хотел кусаться, а просто играл, но папа так неудачно схватил меня, что зажал рот, а сам все бежал к дому, крича:

— Надо срочно посмотреть, не прокусил ли он кожу. А вдруг, чего доброго, он бешеный?

Он так громко ругался на Зига Фрида, что мне не удалось бы втолковать ему, что со мной все в порядке, даже если бы он не прижимал меня лицом к своему плечу. Взбежав на крыльцо, он внес меня в спальню и опустил на кровать.

— Ну-ка, ну-ка… — Он взволнованно закатал мне штанину на ноге. — Давай-ка посмотрим! Чертов пес! Чуяло мое сердце, нельзя доверять ему ребенка.

— Па, — говорю я, — да успокойся ты ради Бога. Я все пытаюсь тебе объяснить. И совсем он меня не кусал, даже и не пытался. Он просто играл.

Папа уставился на меня.

— Ох, — только и молвил он, вытаскивая платок и протирая лоб. — Фью! Ну я и перепугался. Так ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Ну разумеется, — успокоил его я и слез с постели.

— Готов был поклясться, что он тяпнул тебя, — произнес папа, словно никак не мог опомниться.

— Лучше бы нам вернуться, — предложил я. — Шериф хочет, чтоб я пошел с ним и показал, где пускать собак по следу.

— Ну конечно, — согласился папа. — Сейчас они как раз отправились за вещами мисс Харрингтон, чтоб дать им понюхать.

— А про что я и говорил, когда ты меня ухватил, — обиделся я. — Ведь дядя Сагамор брал что-то из ее одежды.

— О-о-о, — задумчиво хмурясь, протянул папа. — Не знаю, уж и стоит ли говорить им. Думаю, все будет в порядке… Нет, пожалуй, лучше все же не стоит.

— Почему? — удивился я. — Что тут дурного?

— Ну, — говорит он, — видишь ли, она пропала, а доктора Северанса ухлопали, так что теперь все ихние вещи в фургоне принадлежат правительству и нельзя ничего трогать без специального разрешения. Ну, это такие законы, тебе все равно не понять. Шерифу можно туда заходить, а нам — нет. Дядя Сагамор, разумеется, положил все на место, когда ее не нашел, но, быть может, лучше не упоминать об этом.

— Ладно, — пообещал я. — Не скажу. Мы вышли на улицу. Дядя Сагамор вместе с шерифом тем временем прошли на передний двор и поджидали нас. Вонища от корыт стояла жуткая, шериф обмахивался шляпой. Через минуту вернулся подручный шерифа, вертя на пальце золотые босоножки мисс Харрингтон — то есть я хочу сказать, мисс Каролины.

Мы с шерифом и его помощником спустились к озеру, они вели на поводках собак. Лес внизу прямо-таки кишел желающими ее спасти.

— Не знаю, как псы и след-то возьмут, до того тут понатоптались все, кому ни попадя, — горько сказал шериф. — Помощь! Ха! Черта с два! Да когда девчонка отыщется, нам еще придется до осени искать заплутавших горе-спасателей.

Мы вышли к берегу напротив нашего пляжика, и я показал шерифу, где мы выбрались на берег, когда в нас принялись стрелять. Оттуда было рукой подать до той поросшей папоротником лощинки. Как ни странно, там не было ни души, и все осталось совершенно как давеча. Я даже разглядел сломанные стебли папоротника там, где мы прятались.

— Видите? — говорю я. — Вот здесь.

— Отлично, — обрадовался шериф. — До чего же приятно, что здесь есть хоть один достойный, порядочный, воспитанный, вежливый и умный человек, не отказывающий в помощи ближнему своему. Молодец, Билли!

Мне вдруг живо вспомнилось, как мы на этом вот самом месте сидели затаив дыхание и прислушиваясь к шагам гангстеров, которые искали нас среди деревьев. Я рассказал об этом шерифу.

— Так что их тут было трое, — заключил я рассказ. — Может, один и до сих пор еще тут. Или уже успел смыться.

Шериф покачал головой:

— Нет. Не успел. Ночью мы нашли на дороге автомобиль этого типа и взяли его, лишь только он явился. Но он пока играет в молчанку, так что мы до сих пор не знаем, догнал он ее или нет.

— Вы.., выдумаете, он застрелил ее, шериф? — испугался я.

Он задумчиво нахмурился:

— Да нет, не думаю. Я более чем уверен, что она жива.

— Похоже, ее скоро найдут, — говорю я.

— Разумеется, — говорит он. — А как же иначе?

Мы подошли к помощнику шерифа, который едва сдерживал псов, и шериф поочередно сунул каждому из них под нос босоножки. Псы явно заинтересовались и принялись тихонько поскуливать. Тогда шериф спрятал босоножки за пазуху и потащил собак туда, где мы прятались. Псы заволновались сильней и стали рваться с поводков, тыкаться носом в землю и фыркать. Стоило шерифу с подручным спустить их, как они заметались взад-вперед по лощине и по склону холма, а потом один из них гулко взлаял и понесся вниз по склону, да так прытко, что только уши по ветру летели. Остальные помчались за ним вдогонку.

— Они взяли след! — закричал шериф. — Взяли!

В мгновение ока псы скрылись в зарослях. Лай их разносился на всю округу, так что и мы поспешили за ними что было сил. Бедолага-шериф вконец охромел после своей прогулки из города, и ему приходилось туго. Вскорости мы снова увидели псов, далеко впереди — они вихрем пронеслись через прогалину. За ними, вопя и тыча пальцами, бежали четверо мужчин.

— Эй, Джо! — кричал один из них. — Скорей! Собаки учуяли след. Они выведут нас прямиком к девчонке!

Еще двое чужаков с треском проломились через кусты и присоединились к честной компании, а за ними еще и еще. Всякий раз, как нам удавалось завидеть свору, за ней мчалась все большая толпа народу. Мы плелись в самом хвосте, но по треску и топоту впереди ясно было, что их там уже тьма-тьмущая. Шумиха постепенно удалялась, перемещаясь куда-то ко дну лощины.

Шерифу наконец пришлось остановиться перевести дух. Он присел на пенек и принялся вытирать платком лицо, тяжело вздыхая и покачивая головой.

— Тебе, верно, не понять, каково это, — измученно и горько сказал он своему подручному. — Я имею в виду, каково просыпаться ночью в холодном поту и с ужасом гадать, какую дьявольскую штуку выкинет он в следующий раз. А хуже всего, что, даже когда ты это выяснишь, к ответу притянуть его все равно не удастся. Ты можешь лишь ходить вокруг него кругами и вроде как подбирать осколки. За сорок лет, что я его знаю, он и пальцем о палец не ударил — вестимо, ему хватает времени замышлять свои хитроумные планы, вот он и оказывается каждый раз на два шага впереди тебя.

Взять хоть, что творится сейчас. Ему ведь прекрасно известно, что я не вправе выставить отсюда весь этот шалман — даже если бы это и было возможно теперь, а на самом-то деле как раз и нет, ведь вся дорога забита брошенными машинами, так что черта лысого отсюда уедешь, а он на это и рассчитывал. Так вот, ему известно, что я не вправе выставить балаган, потому что у того есть разрешение давать представления в этом штате. И вот, когда вся округа стоит на рогах из-за исчезновения голоногой танцовщицы, которой, очень может быть, тут и в помине не было, он преспокойно себе получает жирную долю прибыли от гамбургеров, стриптиза, “колеса фортуны” и прочих развлекух, не говоря уже о том, что торгует самогоном по нью-йоркским ценам и вымогает по доллару за позволение припарковать машину.

И помяни мои слова, лиха беда начало, то ли еще будет. Не удивлюсь, если на дороге вдруг образуется здоровенная ямища, где машины будут застревать на обратном пути, так что их придется вытаскивать по два доллара за штуку.

— Шериф, — говорю я, — вы хотите сказать, будто не верите, что мисс Каролина была со мной и потерялась?

Он снял шляпу и снова промокнул макушку.

— Я уж и сам не знаю, чему я верю, а чему нет, Билли, — ответил он. — Я верю, что ты говоришь правду, хотя ты сам из этой распроклятой семейки Нунанов. Верю, что она была с тобой, но вот где она сейчас, боюсь даже гадать. Слышишь лай?

— Угу, — кивнул я. — Похоже, они далеко забрались, а?

— То-то и оно, — согласился шериф. — Они уже милях в двух отсюда и продолжают удаляться. Девчонка была босиком, она не могла бы и трехсот ярдов пройти, но вот увидишь, к вечеру выяснится, что собаки шли по ее следу миль так восемнадцать — двадцать и облазили всю лощину вдоль и поперек. Скоро за ними будут гнаться триста, а то и четыреста человек, и каждый раз, как след будет петлять и возвращаться к балагану, от охоты станут отделяться все новые порции выбившихся из сил, которые не откажутся выложить по доллару за то, чтобы полюбоваться на пляшущих красоток, и за гамбургер, который будет делаться все крошечнее и крошечнее и содержать все меньше мяса, а к вечеру за него запросят доллара по полтора. Я уже такое видывал. Не конкретно то же самое, нет, но это все типичные Сагаморовы приемчики.

Шериф мне нравился, но уж больно он был вспыльчивый и слишком цеплялся к дяде Сагамору. Я, к примеру, не видел ничего дурного в том, чтобы собрать как можно больше народу на поиски мисс Каролины. Я уж страх как за нее волновался, не дело было сидеть сложа руки, покуда ее еще не нашли.

— Может, нам стоит отправиться за собаками? — предложил я. — Судя по лаю, они не потеряли след, они рано или поздно найдут ее.

— За бладхаундами не угонишься, — возразил шериф. — Да и незачем. И так по лаю слышно, где они. Но сдается мне, они вот-вот свернут назад и пробегут мимо того кукурузного поля за домом.

Что ж, мы подождали. И получаса не прошло, как мы снова заслышали лай и увидели толпу, ломящуюся прямиком через кусты примерно в фарлонге справа от нас. Мы поспели туда как раз вовремя, чтобы разглядеть и самих псов, а потом влились в толпу и побежали за ними. Псы взбежали на холм, а потом — вот лопни мои глаза, коли шериф не оказался прав и они не завернули к кукурузному полю. Промчавшись мимо конюшни, свора снова скрылась в лощине.

Шериф просто готов был от злости лопнуть, но все же вместе со своим помощником продолжил погоню, но человек этак сто, а то и больше, выдохлись, остановились и поплелись через забитое машинами поле к цирку и палатке с гамбургерами. Я тоже проголодался, а потому кликнул Зига Фрида, и мы пошли вслед за ними.

У палаток толпилась тьма-тьмущая народу, так что к самому цирку было не протолкнуться. Громкоговорители орали вовсю, а пять девушек танцевали на сцене. Ко всем палаткам, куда ни глянь, стояли бешеные очереди.

Мэрф со своими двумя парнями уже порядком притомились и едва успевали поворачиваться. Когда я наконец пробился к прилавку, Мэрф протянул мне гамбургер. Тот и впрямь оказался не в пример меньше, чем утром.

— Полтора-доллара-нет-они-ее-еще-не-нашли, — монотонно пробубнил он, не поднимая глаз.

— Папа заплатит, — пообещал я ему. Он поглядел на меня:

— Ох, что-то я сам не свой, малыш. Я тебя не узнал.

Папы с дядей Сагамором видно не было, да оно и неудивительно, в таком столпотворении поди найди кого-нибудь! Я хотел было полюбоваться танцовщицами, но какой-то верзила прямо передо мной заслонял мне весь вид, да и потом, они спустя минуту-другую все равно скрылись в балаганчике. Народ ломанулся покупать билеты. Я тоже попытался раздобыть себе билет и пообещал, что папа заплатит, но ничего не вышло.

— Малыш, — сказал билетер, — возвращайся в пятнадцать лет с долларом в кармане, и я непременно тебя пропущу, обещаю.

На нем тоже лица не было от усталости, и он уже не говорил, а хрипел. Я повернулся уходить, но он протянул мне пятьдесят центов:

— Держи, малыш. Пойди в тир, постреляй.

Я так и сделал. Мишени, правда, были совсем крошечные и двигались по стенке на веревочках, и я ни разу не попал. Просадив все деньги, я снова отправился искать папу с дядей Сагамором. Похоже, что их нигде поблизости не было, и я вернулся к дому. Не успел я войти во двор, как в нос мне шибанула вонь из корыт, еще гадостней, чем прежде. А мы ведь, вспомнилось мне, так и не отправили в правительство новую порцию дубильного раствора на анализ. Что ж, может быть, отправим, как только мисс Каролина найдется, а вся эта суматоха уляжется.

Да вот найдется ли? Сколько можно себя обманывать! Она ведь пропала уже почти сутки назад, и мне в голову полезли черные мысли. А вдруг тот последний гангстер застрелил ее и сбросил тело в какой-то овраг? Мне прямо плакать захотелось, до того стало муторно на душе от одной этой мысли.

Папа с дядей Сагамором, затворившись, сидели в передней спальне и подсчитывали деньги из мешка. Ими вся постель была завалена.

— Она так и не нашлась, па, — говорю я. Папа кивнул:

— Знаю. Но непременно найдется, подожди. Глянь, сколько тут людей собралось, неужто они не найдут ее?

— А вдруг с ней что-то случилось? Папа похлопал меня по спине:

— Нет, сэр, не вешай носа. У меня такое предчувствие, будто с мисс Каролиной все хорошо.

Закончив подсчеты, дядя Сагамор сгреб денежки обратно в мешок и куда-то его унес, а когда вернулся, мы все вместе вышли на крыльцо. Дядя Финли сидел на самой верхотуре своего ковчега и знай себе настукивал молотком, стараясь заглушить оркестр.

— Он, верно, решил, будто потоп уже начался, — усмехнулся папа. — Еще бы, столько машин понаехало.

— Пожалуй, — согласился дядя Сагамор. — О, вот и Харм. Пойду поговорю с ним.

Он выскочил со двора и перехватил какого-то здоровяка в штанах и куртке цвета хаки, но без шляпы. Плешь у него была точь-в-точь как у дяди Сагамора. Они о чем-то потолковали несколько минут, а потом дядя Сагамор вернулся и сел на крыльцо.

Начинало темнеть, и на деревьях возле цирка и над сценой, где танцевали девушки, развесили фонари. Должно быть, в одном из грузовиков был генератор.

Тут из-за угла вывернул шериф со своим новым подручным и Бугером. Они едва волочили ноги. Под глазами у Бугера залегли красные круги, а одежда вся истрепалась и покрылась пылью. Шериф хромал на обе ноги, да и поистрепался не хуже Бугера.

— Присаживайтесь отдохните, ребята, — радушно пригласил дядя Сагамор. — Вы, похоже, совсем выдохлись. Ну как, удачно поохотились? Девушку нашли?

Бугер с новым помощником буквально рухнули на ступеньку, но шериф остался стоять, заметно покачиваясь и сверля ледяным взглядом дядю Сагамора.

— Нет еще. Но мы рассчитываем найти ее с минуты на минуту. Собаки уже в четвертый раз пустились поперек лощины, причем по горячему следу. По моему расчету, это уже около семнадцати миль. Девица была босиком да к тому же привыкла ходить лишь по тротуару, так что логично предположить, что она должна быть где-то неподалеку.

Дядя Сагамор почесал ногу об ногу:

— Ей-богу, сэр, похоже на то. Шериф кивнул:

— Если, конечно, она не решила устроить марафонский забег. Примите во внимание, бежит она всего каких-то двадцать четыре часа, совсем пустяки. А если она к тому же уже стерла все, что могла стереть, ну, скажем, примерно до коленок, то ей, верно, уже ничего не мешает, и она может прибавить скорости.

Дядя тоже озадаченно кивнул, сложив губы трубочкой:

— Да, эта девчонка та еще штучка. Сплошная загадка. В жизни не видывал ничего подобного.

И тут шериф взорвался. Он весь побагровел, наставил палец прямо дяде в лицо да как заорет:

— САГАМОР НУНАН! ГДЕ ЭТА ДЕВУШКА? Дядя Сагамор удивленно вытаращился на него:

— Господи помилуй, шериф, да мне-то откуда знать? Разве я сам не ищу ее день и ночь?

Не успел шериф ничего ответить, как кто-то окликнул его, и мы все обернулись поглядеть. Это оказался Отис. Он прохромал через двор и выглядел под стать всем прочим — глаза красные от недосыпа, щетина на подбородке и одежда в грязи.

Шериф устало обернулся к нему:

— Ну, как там дела?

Отис, в свою очередь, без сил опустился на ступеньки.

— Ну, — начал он, — главное шоссе уже вроде как расчистили и выставили посты против новых порций спасателей. На проселке работают три аварийки и один бульдозер — отодвигают машины там, где это возможно, и прокладывают обходные пути там, где уже нельзя ничего поделать. Уже обработали полпути от большака и, похоже, вся дорога будет открыта к полуночи. Беда только, кто-то переехал последнего Джимерсонова поросенка, так что теперь он подает в суд на власти округа.

— А в городе что? Отис покачал головой:

— Да то же самое. Женщины осадили здание суда. Учительско-родительская ассоциация, Женский клуб и Союз женщин-избирательниц устроили совместный митинг протеста в колледже и собираются отправить губернатору телеграмму с требованием выслать сюда войска Национальной гвардии, если к утру мы не вернем мужчин по домам. Кое-кому из репортеров удалось пешком добраться до города и пустить слух обо всех этих балаганах, танцах живота и девочках, так что на митинге поговаривали о том, чтобы нанять вертолет и отправить сюда делегацию, да денег у них не хватило.

Посты на дорогах, конечно, не пропустят сюда еще и женщин, но долго они их сдерживать не смогут, особенно ежели к утру все это безобразие не прекратится. А уж коли женщины все же прорвутся сюда, то лично я сматываюсь отсюда хоть на своих двоих и не остановлюсь, пока не достигну Западного побережья. Шериф содрогнулся: