Этими силами командовал к.-адм. Карден; в их состав входили линейные крейсеры "Индефатигебл" и "Индомитебл", к которым впоследствии, когда поведение Турции стало более подозрительным, были присоединены 2 старых французских линейных корабля "Веритэ" и "Cюфрен"; кроме того, в этот отряд входили 2 легких крейсера, 3 подводных лодки типа "B" и 12 эскадренных миноносцев. Когда 1 ноября началась война с Турцией, британский штаб приказал Кардену бомбардировать форты при входе в Дарданеллы с дистанции, на которой орудия фортов не были бы опасны кораблям. Адмирал назначил на 3 ноября бомбардировку, которая по своему характеру напоминала произведенную итальянцами в 1912 г. В ней приняли участие 4 броненосных корабля, которые выпустили 76 снарядов из своих 305-мм орудий. Эффект бомбардировки был велик: Седд-эль-Бар и Кум-Кале на расстоянии казались превращенными в груды развалин. На Седд-эль-Баре взорвался главный пороховой погреб, причем 64 чел. было убито и 20 чел. ранено*. Все орудия фортов были временно выведены из действия. Но с оперативной точки зрения эта бомбардировка была ошибкой. Она заставила турок усилить свои укрепления, и это в конечном счете повредило союзникам. Опыт бомбардировки бельгийского побережья показал бессилие кораблей даже против слабых береговых укреплений, так что благоприятных результатов нельзя было и ожидать.
      13 декабря был достигнут первый успех британской старой подводной лодкой В-11 (кап.-лейт. Холбрук) водоизмещением в 300 т. Она прошла в Дарданеллы через 5 рядов мин и атаковала старый турецкий броненосец "Мессудие" (9 120 т), который затонул на мелком месте. На нем погибло 37 чел**. Но 15 января 1915 г. на французской подводной лодке "Сафир", вошедшей в Дарданеллы, испортились машины, что привело к ее гибели, хотя вся ее команда, за исключением командира (кап.-лейт. Фурнье), была спасена.
      Вступление в войну Турции было ускорено приходом "Гебена" и "Бреслау" и влиянием германских офицеров во главе с Сушоном на турецкое правительство, которое колебалось, не зная, к какой стороне присоединиться. Временами казалось, что оно готово стать на сторону союзников, но это делалось только для того, чтобы затянуть объявление войны до того момента, пока Турция закончит военные приготовления. 29 октября 1914 г. корабли под турецким флагом появились перед четырьмя различными пунктами русского побережья Черного моря и без объявления войны атаковали русский флот и его порты*.
      29 октября перед рассветом к Одессе подошли 2 турецких эскадренных миноносца и потопили старую канонерскую лодку "Донец" (два 203-мм, одно 152-мм орудие), на которой погибло 30 чел. Они обстреляли также суда, стоявшие в гавани, и город. Однотипная с "Донцом" старая канонерская лодка "Кубанец" вступила с ними в бой и заставила их уйти. В это же самое утро "Гебен" появился перед Севастополем и с дальней дистанции обстрелял морскую базу, но, получив по меньшей мере одно попадание снарядом береговой батареи, ушел назад. Встретив русский минный заградитель "Прут", он потопил его. "Прут" был старый железный пароход водоизмещением 6 480 т и использовался как транспорт. Перед Феодосией появился турецкий легкий крейсер "Гамидие" и в течение часа обстреливал город.
      Что касается "Бреслау", то он был также очень занят в этот богатый событиями день. Он пошел в Новороссийск и уничтожил здесь 14 транспортов с нефтью и зерном. Турецкие офицеры, которые отправились на берег с требованием сдачи города, были захвачены русскими в плен. Как выяснилось впоследствии, распоряжения о нападении на все эти пункты были отданы 27 октября Сушоном по согласовании с Лиманом фон Сандерсом**. Эта операция должна была совпасть с операцией против Синайского полуострова и Суэцкого канала, которая началась 28 октября. По поводу этой операции Сушон дал фантастические объяснения, будто он был атакован русскими, чего на самом деле не было. Он заявил, что в то время как турецкие корабли находились в Черном море, "Прут" и несколько миноносцев показались около Босфора и пытались поставить там мины, чтобы перерезать путь турецким кораблям. Но непосредственным результатом его действий была война, к чему он с самого начала и стремился.
      Русские морские силы в Черном море состояли в это время из 7 старых линейных кораблей, 2 легких крейсеров, 18 эскадренных миноносцев и 6 подводных лодок. Большинство кораблей было неисправно, и 3 из них были предназначены для обороны берегов в качестве плавучих батарей. Личный состав Черноморского флота был известен своей недисциплинированностью, и за несколько лет перед войной в нем два раза вспыхивали восстания. Следовательно, он не был очень надежной силой, хотя артиллерийская подготовка его кораблей, как испытал на себе "Гебен", была хорошая. В это время у русских еще не было ни одного корабля, который по мощи артиллерии и скорости хода мог бы равняться с "Гебеном". Три дредноута - "Императрица Мария", "Император Александр III" и "Императрица Екатерина II" - не были еще готовы, и для вступления их в строй требовалось еще много месяцев. Среди немногочисленных русских крейсеров также не было ни одного, равного по силе "Бреслау" или турецким бронепалубным крейсерам "Гамидие" и "Меджидие", которые когда-то имели ход 22 узла. Таким образом, немцы имели в своем распоряжении 4 быстроходных корабля, которые могли делать набеги на русское побережье без риска быть вынужденными к бою.
      Несмотря на преимущество в скорости хода, а может быть, потому, что скорость хода в морской войне имеет меньше значения, чем это кажется с первого взгляда, немцы смогли добиться очень немногого. Их операции носили несерьезный характер, и в целом успех столкновений в Черном море оставался на стороне русских. Так, турецкие быстроходные корабли были не в состоянии прикрывать подвоз угля по Черному морю из Гераклейских копей в Эрегли в Константинополь, и турецкая столица жестоко страдала от недостатка топлива. Они не могли также обеспечить безопасности плавания транспортов и вспомогательных судов с продовольствием и боевыми припасами для турецкой армии, сосредоточивавшейся в Армении. Чрезвычайный недостаток в боевых запасах ощущался до тех пор, пока Болгария не вступила в войну и не открыла сухопутного сообщения между Берлином и Константинополем.
      18 ноября у берегов Крыма произошел бой между "Гебеном" и "Бреслау" и русской эскадрой под командой в.-адм. Эбергарда в составе старых линейных кораблей-додредноутов "Златоуст", "Евстафий" и "Пантелеймон", вооруженных каждый четырьмя 305-мм орудиями в двух башнях и многочисленными 203-мм или 152-мм орудиями. Германские корабли, имея преимущество в ходе, могли выбирать дистанцию и избегать коротких дистанций, на которых сказалось бы преимущество более тяжелой артиллерии трех русских кораблей; после нескольких минут стрельбы на значительной дистанции германские корабли ушли. По имеющимся данным, "Гебен" получил попадания 305-мм снарядами в броню и потерял много личного состава. Русские потеряли 24 чел. ранеными и 34 чел. убитыми.
      В январе 1915 г. "Гебен" наткнулся на 2 русские мины и в течение нескольких недель не мог выйти в море. В марте 1915 г. Эбергард произвел демонстрацию у входа в Босфор, чтобы оказать моральную поддержку англичанам, атаковавшим Дарданеллы. 3 апреля неуловимый "Гебен" снова появился у Севастополя, был замечен и подвергся преследованию со стороны эскадры Эбергарда, слишком, однако, тихоходной, чтобы его нагнать. Лучшие русские линейные корабли не могли дать больше 15 узл., тогда как "Гебен" при всех дефектах своих котлов мог давать 18 узл. и больше. В этот же день турки понесли тяжелую утрату, потеряв "Меджидие". Крейсируя совместно с "Гамидие" недалеко от Очакова, он на мелком месте наткнулся на мину и затонул. Эта потеря парализовала активность немцев на много недель. "Меджидие" был поднят русскими, отремонтирован и присоединен к Черноморскому флоту под названием "Прут". Состав русского флота значительно усилился к концу 1915 г., когда вошел в строй первый русский дредноут "Императрица Мария", хотя до следующего года он еще не был вполне боеспособен.
      Через большие промежутки времени "Гебен" или корабль, который принимали за "Гебен", появлялся у русских берегов, но он не был в состоянии помешать русским бомбардировать Варну 23 и 27 октября, после того как Болгария вступила в войну. Операция не дала никаких результатов. В это время русский флот не был еще настолько силен, чтобы заблокировать турецкую эскадру в Босфоре, хотя русские и поставили у входа в Босфор немало мин. В результате в Черном море установилось состояние неустойчивого равновесия, при котором ни та, ни другая стороны не были в состоянии господствовать над противником.
      30 марта 1916 г. командир германской подводной лодки "U 33" кап.-лейт. Гансер грубо нарушил законы морской войны: он варварски потопил около Батума русское госп итальное судно "Портюгаль", на котором погибло 100 чел. раненых и 15 сестер милосердия. "Портюгаль" имел все отличительные знаки и был признан турками как госпитальное судно. Гансер не был наказан за это дело; наоборот, он, кажется, даже получил повышение. Возможно, что та же лодка потопила 9 марта старый эскадренный миноносец "Лейтенант Пущин". В начале 1916 г. "Гебен" и новый русский дредноут "Императрица Мария" обменялись несколькими залпами на большой дистанции. Русский корабль по скорости значительно уступал "Гебену", но артиллерия его была настолько сильнее, что "Гебену" пришлось уйти. "Гебен" не смог также помешать русскому флоту прикрывать движение вспомогательных судов с запасами и продовольствием вдоль малоазиатского побережья, а также не мог воспрепятствовать ему принять участие в операции против Трапезонда 14 и 18 апреля 1916 г. В июле после большого периода бездействия "Гебен" и "Бреслау" появились у порта Туапсе, который был обстрелян "Гебеном".
      Первый из русских черноморских дредноутов "Императрица Мария" погиб очень скоро: 20 ноября 1916 г. в Севастополе на нем вспыхнул большой пожар, вроде тех, которые уничтожили французские броненосцы "Иена", "Либертэ" и привели к гибели британские корабли "Натал" и "Глэттон". Началось с небольшого взрыва, огонь перекинулся на нефтяные цистерны; погреба его, а потом и сам корабль были затоплены во избежание большого взрыва. По официальным данным на нем погибло 213 чел., но на деле погибло, вероятно, гораздо больше; предполагалось вообще, что причиной пожара была измена. В 1919 г. корабль был поднят, но восстановить его не удалось.
      В 1917 г. русский Черноморский флот, так же как и остальные русские сухопутные и морские силы, вследствие революции обнаружил признаки полного разложения. Союзники стояли перед риском, что весь русский флот, включая второй, законченный в начале этого года, дредноут "Александр III", попадет в руки немцев и турок. Чтобы предотвратить такую возможность, британский штаб послал линейные корабли "Сьюперб" и "Темерер" на Лемнос, где с ними соединились 4 французских линейных корабля типа "Дантон". Имели ли немцы в действительности намерение использовать русский Черноморский флот, осталось неизвестным; возможно, что недостаток в людях, который уже начинал чувствоваться, помешал бы им использовать его как боевую силу. Чтобы предотвратить такое несчастье, русский дредноут "Екатерина II" был уничтожен русскими офицерами, который оставались верны союзникам, и только на дредноуте "Александр III" был поднят германский флаг. Но корабль был в плачевном состоянии, требовал большого ремонта и так и не был приведен в боевую готовность до поражения Германии и Австро-Венгрии.
      ГЛАВА XVI
      Дарданелльская операция. - Ее трудности. - Мины и форты. - Чисто морская атака осуждена моряками. - Начало бомбардировки фортов. - Передовые форты приводятся к молчанию. - Сопротивление промежуточных укреплений. Тяжелые потери в тральщиках. - Приказ о генеральной атаке внутренних фортов. - Ее полная неудача. - Гибель трех кораблей союзников. - Результаты действий против фортов. - Официальный отказ от атаки флотом. - Посылка десанта. - Высадка с огромными потерями. - Появление германских подводных лодок. - Гибель "Голиафа", "Трайэмфа" и "Маджестика". - Эвакуация экспедиционных войск. - Подводные лодки союзников в Мраморном море.
      После присоединения Турции к противникам овладение Дарданеллами, несомненно, дало бы союзникам огромные преимущества. Но опыт всей истории говорил против осуществимости такой операции при помощи одних кораблей. В 1807 г. Дакворт характеризовал такую операцию "как самую тяжелую и самую сомнительную, которая когда-либо предпринималась"* и в письме к русскому адм. Сенявину утверждал, что участие в ней сухопутных сил необходимо. В 1877-1878 гг. Хорнби смотрел на нее так же**. В 1906 г. британский Комитет имперской обороны рассматривал план совместной атаки сухопутных и морских сил и после спокойного обсуждения решил, что перспективы успеха не оправдывают сопряженного с операцией риска***. Такого же мнения держались итальянский штаб в 1911 г. и греческий в 1912 г. Когда в 1915 г. рассматривались планы операций, бывший французский атташе в Константинополе предупредил союзников, что необходима комбинированная операция, и считал высадку десанта на Галлипольском полуострове чрезвычайно рискованным делом, так как весь полуостров тщательно подготовлен к обороне****.
      После демонстрации, произведенной британскими кораблями в ноябре 1914 г., батареи были усилены, и турки поставили новые минные заграждения. В феврале 1915 г. последние уже являлись для кораблей грозным препятствием, а быстрое течение (2-5 узл.) всегда могло нанести плавающие мины на корабль, входящий в пролив. Западный берег Дарданелл, во многих местах возвышенный, представляет отличные командные пункты для артиллерии. На азиатской стороне возвышается гора Ида, покрытая снегом в течение всего года, кроме лета. Длина всего пролива - 36 морских миль, есть несколько крутых изгибов, затрудняющих плавание. Ширина пролива в среднем 3 мили и больше, но у Чанака она достигает всего лишь 7 каб., а у Нагара - 10,5 каб., и в этих пунктах было бы нетрудно поражать корабли торпедами из береговых аппаратов, если бы корабли уцелели после артиллерийского обстрела и не взорвались на минах.
      Минные заграждения состояли из 10 линий мин, начинавшихся у Кефеца и кончавшихся выше Чанака. Они находились под защитой целого ряда укреплений, которые постоянно переделывались и улучшались. Вооружение фортов состояло из большого числа орудий, но большей частью устарелых образцов, стрелявших дымным порохом и снарядами образцов 1880 и 1890 гг., но еще вполне действенных против кораблей на малых дистанциях. Кроме того, имелось около дюжины хороших современных орудий, стрелявших бездымным порохом и снабженных небольшим числом современных снарядов. Эти орудия имели все современные приспособления и дальнобойность для 356-мм - 90 каб., для 240-мм - 80 каб. На обоих берегах пролива имелась подвижная оборона, включавшая в себя гаубицы и полевые пушки и подкрепленная пулеметами. Постоянные форты и береговые укрепления делились на три группы:
      1. У входа было установлено (большей частью на устаревших кирпичных фортах) четыре 280-мм орудия, четыре 260-мм, восемь 240-мм, одно 210-мм и два 152-мм, не считая более мелких калибров.
      2. На промежуточных фортах стояло восемнадцать 210-мм и тридцать четыре 152-мм гаубицы, пять 152-мм пушек и большое число мелких орудий.
      3. Внутренние, самые мощные, форты у Нагара имели на вооружении шесть 356-мм, шесть 280-мм, семь 260-мм, тридцать шесть 240-мм, шесть 210-мм, четырнадцать 152-мм пушек, много пушек более мелких калибров, шесть 210-мм и семь 152-мм гаубиц. Лучшими из 356-мм были пять орудий образца 1889 г., длиной в 35 калибров, стрелявшие снарядами весом 1 400 и 1 150 фунтов (525 и 430 кг) и весившие 70 т. Они могли причинить кораблям серьезные повреждения. В Килид-Баре стояло три 45-см торпедных аппарата, для которых имелось, правда, всего 5 торпед.
      Эта масса орудий, установленных на фортах, которые не так легко было разрушить огнем кораблей с большой дистанции, не давала возможности вытралить мины, а мины не позволяли приблизиться к фортам или прорваться, как это попытался бы сделать Фаррагут или как это сделал в 1878 г. Хорнби (хотя в то время турки в общем относились дружественно к англичанам). Ни один человек, который действительно видел вблизи пролив и командующие над ним батареи или обследовал полуостров Галлиполи, не сомневался бы в невероятной трудности операции под огнем более 150 орудий калибра от 152 мм и выше. Кроме того, было достоверно известно, что туркам будут помогать лучшие германские артиллеристы, что Германия снабдила турок новейшими приборами и что хотя гарнизон Галлиполи невелик, но поблизости находятся 5 хороших турецких дивизий. Но при предварительных обсуждениях операции турецкая армия совершенно не принималась в расчет, так как, по-видимому, никому не приходило в голову, что она явится существенным фактором борьбы.
      Удивительно, что серьезные люди могли решиться предпринять операции форсирования Дарданелл одними кораблями, весьма несовершенно вооруженными, очевидно, воображая, что англичане как-нибудь да "проскочат". Решение произвести исключительно морскую атаку было принято без соответствующего исследования и изучения вопроса, несмотря на известное министрам неодобрение, с которым первый морской лорд - лорд Фишер относился к этому проекту*. Опыт, полученный на побережье Бельгии, где ряд бомбардировок, произведенных британскими кораблями, не дал никаких результатов, не был принят во внимание, хотя бельгийские береговые укрепления в начале 1915 г. не были так грозны, как форты Дарданелл.
      Многие видные офицеры британского флота соглашались с Фишером, что операция бессмысленна. Сэр Перси Скотт называл ее "безумной"; Стэрди считал, что она невыполнима. Мнение младших морских лордов Адмиралтейства не было принято в расчет, может быть, потому, что, как было известно, они разделяли эти взгляды. Джексон, известный и заслуживающий доверия адмирал, сменивший впоследствии Фишера на посту первого морского лорда, не считал прорыв флота через Дарданеллы возможным и думал, что "безумно пытаться его осуществить"*. Начальник морского штаба Оливер лишь неохотно дал свое согласие. К сожалению, никто из этих видных офицеров не проявил достаточной энергии и настойчивости в отстаивании своих взглядов.
      Одним из странных заблуждений, в которое впали британские министры, настаивавшие на форсировании Дарданелл, была переоценка мощи линейного корабля "Куин Элизабет"**. Этот прекрасный корабль, только что законченный постройкой, был вооружен восемью 381-мм орудиями. Было известно, что германские и австрийские 420- и 305-мм гаубицы сыграли большую роль в разрушении укреплений Льежа, Намюра и Мобежа, отсюда вывели заключение, что 381-мм снаряды "Куин Элизабет" смогут так же разрушить форты Дарданелл. Но этот корабль стрелял из пушек с большой начальной скоростью и углом возвышения, не превышающим 22°; стрельба производилась с неустойчивой качающейся платформы, тогда как германские и австрийские гаубицы стреляли с устойчивых сухопутных платформ на известные и точно измеренные дистанции, и их снаряды падали на неприятельские укрепления под большими углами. Навесной огонь с кораблей на больших дистанциях был слишком неточен и потому мало действенен. Как показал пример Крымской кампании и американской гражданской войны, только на малых дистанциях огонь кораблей достаточно действителен. Дальнейшая трудность, с которой неизбежно надо было считаться, заключалась в том, что морская артиллерия не только по своим техническим свойствам мало действенна против фортов и батарей, но еще и находится под управлением офицеров, не имеющих специальной подготовки по борьбе с береговыми укреплениями***.
      Сторонники этой операции предполагали, что форсирование Дарданелл решит исход войны. Однако в 1807 г. Дарданеллы были форсированы, а Турция не была побеждена****. С 1919 по 1923 г. Константинополь был оккупирован отрядом союзников, однако турецкие националисты отказывались подчиниться им. Джексон так описывает катастрофическое положение, в котором оказались бы корабли союзников в случае, если бы им удалось прорваться через Дарданеллы*:
      "Они подверглись бы огню полевой артиллерии и ночным торпедным атакам, сами не располагая транспортами с боевыми припасами и не имея возможности отступить без новой борьбы против береговых батарей, если только последние не были бы уничтожены при прорыве. Хотя они и могли бы командовать над городом (Константинополем) и произвести громадные разрушения, их положение было бы незавидным, если бы при них не было больших сухопутных сил для занятия города... Падение Константинополя было бы для турок большой потерей; но бомбардировка никак бы не отразилась на отдаленных военных операциях, и даже если бы он пал, он не мог бы быть занят и удержан без войск".
      То же самое думал и даровитый германский генерал Лиман фон Сандерс** и, может быть, большое счастье для союзников, что он не попробовал пропустить союзные корабли в Мраморное море и затем поймать их в ловушку.
      Мысль, что союзники могли снабжать Россию военным имуществом и тем помочь ей нанести немцам решительное поражение, была ошибочна, так как в это время у них самих на всех фронтах ощущался острый недостаток орудий и снарядов. Русские, в свою очередь, не имели резервов для нападения на Константинополь, которое являлось необходимым дополнением к операции форсирования Дарданелл. Правда, для этой цели были выделены русские войска, но их отсутствие в критический момент на сухопутном фронте, может быть, спасло Венгрию и помешало наступлению русских армий через Карпаты на Будапешт***. Морской путь в Черное море, даже в случае занятия Константинополя, не был бы открыт без оккупации войсками союзников берегов Босфора и Дарданелл. Самым абсурдным в Дарданелльском проекте было то, что, как впоследствии признал виконт Грей, он вызвал со стороны России не благодарность, а подозрения. Ценность хорошего штаба заключается в том, чтобы не пропускать наспех составленных планов вроде того, который привел к таким неудачам в Дарданеллах, но в 1915 г. морской штаб Адмиралтейства был еще новым и сравнительно слабым органом, слишком послушным каждому мановению руки Черчилля. План исключительно морской операции был встречен во Франции с большими опасениями и, по свидетельству адмирала Бьенэмэ, совершенно не был согласован с французским штабом*.
      В феврале 1915 г., когда было приказано начать форсирование, британскими силами у Дарданелл командовал в.-адм. Карден. По согласованию с французским штабом он был назначен командующим всеми союзными силами. В его распоряжении находились линейный крейсер "Инфлексибл", необходимый для наблюдения за "Гебеном", старые британские линейные корабли "Агамемнон", "Трайэмф", "Вендженс", "Альбион", "Корнуолис" и дивизия французских линейных кораблей-додредноутов под командой адмирала Гепрата: "Сюфрен", "Голуа" и "Буве". "Агамемнон" и французские линейные корабли были хорошо защищены броней для борьбы против береговых батарей, чего нельзя было сказать ни о старых британских кораблях, ни об "Инфлексибле", бронирование которого было совершенно недостаточно для боя с мощной артиллерией фортов. Кроме этих британских кораблей, в состав эскадры входили 4 легких крейсера, 16 эскадренных миноносцев и 7 подводных лодок (из которых 2 французские). Прибыло также 7 тральщиков и еще 14 находилось в пути; но это были такие тихоходные корабли, что они с трудом выгребали против течения в Дарданеллах, и польза от них была невелика. Приданный эскадре британский авиатранспорт "Арк Ройял" имел на себе 6 гидросамолетов, летные качества которых были невысоки (потолок - 600 м).
      Кардену был послан еще новый линейный корабль "Куин Элизабет", но его было разрешено использовать только в ограниченных пределах. Корабль запрещалось вводить в пролив, подвергать риску торпедных атак и огню тяжелых батарей на близкой дистанции. Далее, было запрещено подвергать его новые орудия чрезмерному износу. Когда "Куин Элизабет" прибыл, его турбины оказались в неисправности, и корабль не мог делать более 15 узл., хотя впоследствии эти дефекты были устранены. В распоряжение Кардена шел также линейный корабль "Лорд Нельсон" - мощный додредноут, однотипный c "Агамемноном". В качестве баз были использованы с согласия греческого премьер-министра Венизелоса принадлежавшие Греции острова Лемнос, Имброс и Тенедос.
      19 февраля в 9 ч 51 мин "Корнуолис", "Трайэмф", "Вендженс", "Сюфрен", "Буве" и "Инфлексибл", к которым затем присоединился "Альбион", начали бомбардировку фортов, находившихся у входа в пролив. Она велась неторопливо с дистанции от 40 до 60 каб. В 14 ч корабли подошли ближе, и вскоре внешние форты на обоих берегах окутались клубами пыли и дыма; c кораблей казалось, что они превращены в развалины. Было выведено из действия 280-мм орудие в Кум-Кале*, а на форту Оркание снаряд попал в дуло орудия, и последнее пришло в негодность. Но около 17 ч, когда турецкие орудия, казалось, были приведены к молчанию, 3 батареи внезапно открыли жестокий огонь по "Вендженсу". Корабли успешно отвечали до 17 ч30 мин, после чего бой был прерван. Видимо, на флоте не хватало боевых припасов, хотя в Англии на складах имелись огромные запасы; кроме того, нельзя было слишком изнашивать старые орудия старых кораблей. Заключение Кардена о результатах дня было, что "эффект бомбардировки с большой дистанции по современным береговым укреплениям незначителен"**. Действительно, вывести из строя орудия можно было только прямым попаданием.
      На следующее утро атака не могла быть возобновлена. Погода сильно испортилась - обычное явление в Дарданеллах, очевидно, не учтенное в достаточной мере планом операций, хотя была середина зимы. Что же касается разрушений, произведенных кораблями 19 февраля - не очень серьезных по турецким данным - то они были исправлены. В это время в Лондоне стали постепенно понимать, что на помощь флоту придется послать сухопутные войска, но вследствие затруднений с перевозкой и боевыми запасами началась путаница и задержки, что, впрочем, относится скорее к истории сухопутных, чем морских операций; 25 февраля условия погоды позволили возобновить бомбардировку, и в 10 ч "Куин Элизабет", "Агамемнон", "Вендженс", "Корнуолис", "Иррезистибл" и 3 французских корабля открыли огонь. В этот день на "Куин Элизабет" не было 381-мм фугасных снарядов, и его огонь был сравнительно мало действенен, хотя для сторонних наблюдателей он казался очень внушительным*. Но к 15 ч, после нескольких часов редкого огня, батареи, прикрывавшие вход (самые слабые в системе обороны), были приведены к молчанию; все орудия в двух важнейших укреплениях были на время выведены из действия, и было произведено много разрушений.
      Первая часть операции прошла успешно, но она была самой легкой, так как еще не пришлось иметь дела с минами, и корабли еще не входили в узкость. "Агамемнон" получил 9 попаданий и потерял 3 чел. убитыми и 9 чел. ранеными.
      "Голуа" также получил попадания и имел 9 чел. убитых и много раненых. К концу дня корабли подошли к фортам на 15 каб.; с этой дистанции ни один снаряд не пропадал даром. По свидетельству капитана Венигера, почти все орудия фортов были временно выведены из действия, а около трети из них навсегда**. Форты не подавали больше признаков жизни; казалось, с ними было покончено.
      На следующее утро старые линейные корабли "Трайэмф", "Альбион" и "Маджестик" (последний только что присоединился к эскадре Кардена) вошли в пролив и вступили в бой с промежуточными укреплениями, прикрывая своим огнем работу тральщиков. После некоторого периода, казалась, успешной стрельбы корабли попали под обстрел пяти десятков 152- и 210-мм гаубиц, стрелявших с закрытых позиций с железной дороги, и, не достигнув почти никаких результатов, в 16 ч были отозваны, после того как "Маджестик" получил попадание ниже ватерлинии. Десантные партии, высаженные с кораблей на европейский и азиатский берега, уничтожили несколько орудий в передовых фортах. Достойно внимания, что из 6 тяжелых орудий форта Седд-эль-Бар 4 совершенно не пострадали после всех бомбардировок и были приведены в негодность только одной из десантных партий.
      27 и 28 февраля погода снова помешала бомбардировке, и турки получили передышку, хотя 27-го британская десантная партия уничтожила шесть 152-мм мортир на форте Седд-эль-Бар. 1 марта, несмотря на шторм, "Иррезистибл", "Альбион", "Маджестик", "Оушен" и "Трайэмф" снова вступили в бой с подвижными орудиями и гаубицами на промежуточных укреплениях. Корабли стали получать попадания и хотя не пострадали серьезно, но и их огонь был мало действенен против разбросанных и хорошо укрытых орудий на берегу. В самом деле, против подвижной артиллерии современные корабли почти совершенно бессильны, в чем можно было убедиться уже на опыте операций против бельгийского побережья. Кроме того, летчики, которые мужественно делали свое дело, несмотря на многочисленные недостатки своих машин, доносили, что число огневых позиций быстро растет. В эту же ночь тральщики, только что подошедшие к внешней линии мин, были освещены турецким прожектором и жестоко обстреляны. На помощь к ним пошли эскадренные миноносцы и крейсер "Аметист"; теперь стало очевидно, что траление представит исключительные трудности. На форт Кум-Кале высадилась десантная партия и нашла 7 из 9 тяжелых орудий этого форта невредимыми. Между тем, считали, что они уничтожены огнем кораблей.
      2 марта, несмотря на штормовую погоду, операции внутри пролива были возобновлены. Отряд был усилен старыми британскими кораблями "Канопус", "Свифтшур", "Принс Джордж" и старым французским линейным кораблем "Шарлемань". Целое утро пропало даром; корабли открыли огонь только в 14 ч 20 мин, и результаты снова были незначительны. "Канопус" получил 3 попадания, большинство других кораблей тоже имело попадания, хотя потери на всех кораблях свелись к одному раненому. Когда в эту ночь тральщики снова сделали попытку приняться за работу, они были отбиты сильным и метким огнем противника. 3 марта снова стояла пасмурная, штормовая погода и никаких операций, кроме траления бухты Морто, не предпринималось.
      Следует отметить, что до сих пор не делалась никаких попыток захватить какой-либо наблюдательный пункт (каким, например, под Порт-Артуром послужила высота 203 м), чтобы обеспечить таким образом точное наблюдение и разгрузить самолеты. Казалось, что об этом никто не думал, хотя 15 февраля Адмиралтейство рекомендовало захватить на берегу наблюдательные пункты.