У Магды, глядя на него, просто разрывалось сердце.

— Гленн?..

— Но я никогда не переставал преследовать Расалома, — сказал он, гордо встряхнув головой. — Заслышав о массовых убийствах и зверствах, творящихся где-либо, я сразу же спешил туда, находил его и прогонял подальше от человеческого жилья. Но цивилизация постепенно восстанавливалась, люди, как и прежде, начали держаться вместе, и Расалом стал более изобретательным в своих методах распространения зла. Он повсюду сеял горе и смерть, как только мог, и в четырнадцатом веке, путешествуя из Константинополя по Европе, не забывал в каждом городе оставить по несколько крыс, зараженных чумой...

— Черная Чума?!

— Да, если бы не «помощь» Расалома, эпидемия не вспыхнула бы с такой ужасающей силой. Но, как ты знаешь, она стала одной из самых страшных катастроф средневековья. И тогда я понял, что его необходимо уничтожить, пока он не придумал для человечества ничего более страшного и смертоносного. И если бы я выполнил свой план до конца, нас бы здесь сейчас уже не было.

— Но как ты можешь винить себя в этом? Кто же мог предвидеть его побег? Ведь Расалома выпустили на свободу немцы!

— Он давно уже должен был умереть! Я мог убить его еще пятьсот лет назад, но не сделал этого. Тогда я приехал в эти места, разыскивая Влада Тепеша, сажающего на кол. Я слышал о его многочисленных зверствах, и они очень напоминали мне действия Расалома. Я даже считал, что это именно он стал называть себя Владом. Но на этот раз я ошибся. Влад был просто безумцем, попавшим под влияние Расалома; он питал его силы, жестоко убивая тысячи невинных людей. Но даже в лучшие свои годы Влад не совершил и десятой доли тех злодеяний, которые творятся сегодня в лагерях смерти. Тогда я выстроил этот замок, обманным путем заманил Расалома внутрь и запечатал его рукояткой меча в подвале, где он и должен был остаться навеки. — Гленн тяжело вздохнул. — По крайней мере я очень надеялся, что это будет именно так. Я ведь мог бы убить его тогда — и должен был убить! — но не сделал этого.

— Почему?

Он закрыл глаза и долго молчал, прежде чем продолжить рассказ.

— Это нелегко объяснить... Я просто испугался. Видишь ли, я существую как бы в противоположность Расалому. Но что произойдет, если я одержу над ним окончательную победу и уничтожу его? Если ему придет конец, то что тогда случится со мной?.. Я ведь живу уже тысячи лет, но никогда не уставал от жизни. В это, может быть, трудно поверить, но в жизни всегда появлялось что-то новое. — Он повернулся и посмотрел Магде прямо в глаза. — Всегда. Но я боюсь, что с течением лет мы с Расаломом стали представлять собой как бы неделимое целое, единство борющихся противоположностей, и поэтому зависим друг от друга, как Инь и Янь: одно без другого не существует... А я еще не готов умирать.

Вопрос помимо желания слетел с губ Магды:

— А ты можешь умереть?

— Да. Меня очень трудно убить, но я все же могу умереть. Раны, которые я получил сегодня, могли бы уничтожить меня, если бы ты не принесла вовремя этот клинок... Я получил слишком сильные повреждения, и без тебя я бы умер. — Он несколько секунд продолжал смотреть на нее, а потом перевел взгляд на замок. — Наверное, Расалом считаем, что я погиб. Это может пойти мне на пользу.

Магде захотелось обнять его и прижаться к его груди, но она почувствовала, что сейчас не сможет этого сделать. Теперь она поняла, почему так часто на его лице она видела непонятное ей чувство вины.

— Не ходи туда, Гленн.

— Называй меня Глэкен, — тихо произнес он. — Меня так давно уже никто не называл моим настоящим именем!..

— Хорошо... Глэкен. — Слово было очень приятным на слух, и Магде показалось, что, называя его так, она еще сильнее сближается с ним. Но оставалось еще немало тревожащих ее вопросов. — А откуда взялись в замке эти старинные запрещенные рукописи? Кто их там спрятал?

— Я. В дурных руках они могли бы натворить много бед, но я не мог позволить себе уничтожить их. Любые знания — особенно относительно зла — должны быть сохранены.

Магде хотелось задать еще один вопрос, но она колебалась. Слушая историю Глэкена, она поняла, что ей совершенно неважно, сколько ему лет, потому что он все равно остался тем единственным человеком, которого она любит. Но как он сам относится к ней?..

— А что со мной? — наконец спросила она. — Ты никогда не говорил мне, что... — Магда хотела узнать, не является ли она для него всего лишь «перевалочным пунктом», еще одной мимолетной победой. Может быть, любовь, которую она видела в его глазах, была всего лишь притворством, к которому он привык за долгие века существования? Может ли он любить до сих пор? Способен ли еще на настоящие чувства?.. Но она не могла произнести этого вслух. Даже думать о таких вещах ей было боязно.

Но казалось, что Глэкен читает ее мысли.

— А ты бы поверила мне, если б я ответил тебе и на этот вопрос?

— Но вчера...

— Я люблю тебя, Магда, — сказал он и взял ее за руку. — Я так долго был одинок!.. Но ты тронула мою душу и сердце. Уже давно никому это не удавалось. Да, я гораздо старше всех и всего, что ты можешь себе представить, но я все-таки мужчина! Этого у меня никто не отнял.

Магда медленно обняла его за плечи, нежно, но крепко сжимая в своих объятиях. Она хотела удержать его здесь, прямо на этом месте, и оградить от страшного замка.

Прошло немало времени, и наконец он шепнул ей на ухо:

— Помоги мне подняться на ноги. Надо остановить твоего отца.

Магда понимала, что должна помочь ему, хоть и очень сильно боялась за его жизнь. Она взяла Глэкена под руку и попыталась поднять, но колени у него дрожали и беспомощно подгибались. Наконец, он тяжело опустился на землю и изо всех сил ударил по ней кулаком.

— Проклятье! Я еще слишком слаб!

— Я сама пойду, — твердо сказала она, даже удивившись своему голосу. — Я могу встретить отца у ворот.

— Нет! Это слишком опасно!

— Я поговорю с ним. Он меня послушает.

— Вряд ли. Он потерял уже свой рассудок и волю. И теперь будет слушать одного Расалома.

— Все равно я должна попробовать. У нас нет сейчас другого выбора.

Глэкен молчал.

— Так я иду... — Ей хотелось гордо встряхнуть головой, показывая этим, что она совсем не боится. Но на самом деле Магда была перепугана до смерти.

— Только не входи во двор, — предупредил Глэкен. — Что бы ты ни делала, не смей заступать на территорию замка — там теперь царствует Расалом!

«Я знаю, — думала Магда, пока бежала по тропинке к мосту. — Но как же я тогда смогу помешать отцу перешагнуть на эту сторону, если он будет держать в руках рукоятку меча?..»

Куза надеялся погасить фонарь сразу же, как только выберется в верхний подвал, но и там почему-то все лампочки были выключены. Однако он обнаружил, что в коридоре все-таки не совсем темно. На стенах повсюду виднелись какие-то горящие пятна. Он пригляделся и понял, что это светятся копии крестообразного талисмана, вставленные в камень. Они загорались сильнее при его приближении, а потом затухали, когда он отходил от них, как бы перекликаясь с драгоценным предметом в руках профессора.

Теодор Куза шел по коридору в состоянии благоговейного страха. Никогда еще ему не приходилось так близко сталкиваться со сверхъестественными явлениями. Но теперь он уже не сможет смотреть на жизнь так, как раньше. Куза вспомнил, с какой ребяческой самоуверенностью он полагал, будто сумел познать все устройство этого мира, и не допускал даже мысли о том, что на самом деле его глаза зашторены и он, по сути, ничего не знает об истинной природе вещей. Но теперь шоры сняты, и он видит наконец мир таким, каков он и есть на самом деле.

Профессор шел, бережно прижимая талисман к груди, и чувствовал себя причастным к настоящему волшебству. Но одновременно и далеким от Бога. Хотя что в конце концов сделал Бог для своего «избранного народа»? Сколько тысяч и миллионов евреев погибло только за последние годы, слезно призывая его на помощь?.. Но их молитвы так и не были услышаны!

Ну, ничего... Спасение уже идет, и помогает в этом не кто иной, как сам Теодор Куза.

Поднимаясь по лестнице во двор, он вдруг почувствовал какую-то тревогу и в нерешительности остановился на полпути. Мысли путались, и, пытаясь в них разобраться, профессор молча наблюдал, как струится со двора вниз по ступенькам густой туман, словно парное молоко заливая коридоры подвала.

Скоро, очень скоро пробьет час его победы, его триумфа! Наконец-то он совершит нечто важное — сыграет существенную роль в уничтожении нацизма. Но почему же тогда его сердце охватывает эта странная тревога? Почему ему вдруг стало не по себе?.. Наверное, все же еще какие-то сомнения относительно Моласара продолжали подспудно грызть его душу. Конечно, ничего особенного, но все-таки...

А может, и нет вовсе никаких сомнений... Просто ему показалась странной сама форма талисмана — слишком уж сильно он напоминал профессору крест, а ведь Моласар так боится крестов! Но, возможно, это было задумано специально: Моласар приблизил форму своего амулета к священному кресту, чтобы сбить этим с толку своих преследователей — ведь точно такими же крестами он украсил и все стены замка. И еще: почему Моласар отказался помочь профессору достать свой талисман со дна ямы и сразу же потребовал, чтобы Куза завернул его понадежней?.. И, наконец, если этот предмет действительно представляет для него такую ценность, если это и есть настоящий источник его силы и энергии, то почему он сам не хочет найти для него надежный тайник?

Медленно, почти механически, Куза миновал несколько последних ступенек и оказался во дворе. Здесь он невольно прищурился в предутреннем полумраке и сразу же нашел ответ на свои вопросы: солнечный свет! Ну, конечно! Ведь Моласар не может сам действовать при свете дня, и поэтому ему был нужен помощник. Какое же облегчение испытал профессор, когда рассеялись его последние сомнения — все это только из-за дневного света!

Когда глаза Кузы немного привыкли к серому сумраку, он оглядел затянутый туманом двор и заметил у ворот какую-то фигуру. По всей видимости, человек ждал кого-то. На мгновение сердце старика замерло: он подумал, что, возможно, это один из солдат, каким-то чудом оставшийся в живых. Но потом понял, что для солдата такая фигура слишком мала и стройна.

У ворот стояла Магда! Окрыленный этим радостным открытием, он поспешил ей навстречу.

Стоя у ворот замка, Магда смотрела во двор. Было тихо и пустынно, но повсюду виднелись следы недавнего боя: пулевые пробоины в брезенте и металле автомобилей, разбитые стекла, выбоины в каменных стенах сизый дымок, поднимающийся от сгоревших генераторов... Нигде не было заметно никакого движения. Туман доходил ей почти до коленей, и Магда могла лишь догадываться о том, какое кровавое зрелище он скрывает сейчас под собой на земле крепостного двора.

Потом девушка задумалась о чем-то далеком и наконец спросила себя, что же она делает сейчас здесь, стоя у ворот и дрожа от утренней прохлады в ожидании отца, который в любую минуту может возникнуть перед ней, неся в руках будущее всего мира. Сейчас у нее было немного времени, чтобы спокойно обдумать все, рассказанное ей Гленном — вернее, Глэкеном. И сомнения начали коварно вкрадываться в ее мозг. С наступлением дня все слова, произнесенные шепотом ночью, теряли свою силу, и смысл их казался теперь таким далеким!.. А как легко было верить Глэкену, глядя ему е глаза и слыша его милый добрый голос. Но теперь его рядом не было, она стояла здесь одна... ждала и чувствовала себя уже не столь уверенно.

Магде вспомнились описанные им невидимые, непостижимые силы: Свет... Хаос... Их противостояние и борьба за право управлять человечеством... Абсурд! Это походит больше на безумные фантазии воспаленного сознания наркомана.

И все же...

Моласар существовал на самом деле. Или Расалом — короче, неважно, каково его настоящее имя. Главное, что это не сон, и он — явно нечто большее, чем простой человек. Во всяком случае, Магда никогда такого раньше не видела и не хотела бы снова встретиться с чем-либо подобным ему. И разумеется, он воплощал в себе зло. Это она поняла сразу же, как только он впервые к ней прикоснулся.

И еще существовал Глэкен — если только это его настоящее имя — который не казался воплощением зла, но мог быть просто безумцем, обыкновенным сумасшедшим. Он тоже был совершенно реальным — хотя и не отражался в зеркале! — и носил с собой меч, от которого исходило голубое сияние, способное излечивать раны и извлекать из тела пули в таком количестве, что их хватило бы для убийства доброго десятка человек, если не больше. И все это она видела своими собственными глазами...

А не может ли быть так, что это именно она сошла с ума?..

Или все-таки не сошла? Если мир действительно стоит на грани разрушения, и решается все это именно здесь, на далеком горном перевале... то кому же из них доверять? Поверить Расалому, который утверждает (и Глэкен тоже не отрицает это, что провел в некоем подобии заточения пять веков, а теперь, выбравшись на свободу, может уничтожить Гитлера и положить конец всем его зверствам? Или довериться рыжеволосому мужчине, который стал ее возлюбленным, но так тщательно ее обманывал, что даже не называл поначалу своего настоящего имени, и которого ее собственный отец обвинил в том, что он сотрудничает с нацистами?..

«Почему все эти проблемы возлагаются сейчас именно на меня?» — в отчаянии думала Магда.

Почему именно она должна теперь делать выбор, когда все вокруг и без того запуталось до невозможности? Кому из них доверять — отцу, которого она знает с рождения и которому до сих пор верила, или Глэкену, открывшему ей ту часть ее собственного существа, о которой она никогда раньше даже не подозревала? Нет, это несправедливо по отношению к ней!

Магда вздохнула. Никто ведь и не говорил ей, что все в жизни должно совершаться по справедливости.

Надо принимать решение. И немедленно!

Ей вспомнились последние слова Гленна: «Только не входи во двор... Не смей заступать на территорию замка — там теперь царствует Расалом!» Но она знала, что ей придется шагнуть вовнутрь. Атмосфера зла вокруг крепости и так заставила ее напрячь все силы, чтобы преодолеть мост. Теперь же Магде предстояло выяснить, что происходит во дворе самого замка. Может быть, это ускорит ее решение.

Она осторожно вытянула вперед одну ногу и тут же отдернула ее. Холодный пот сразу прошиб все тело девушки. Ей очень не хотелось проводить такой страшный эксперимент, но другого выхода не было. Крепко стиснув зубы, Магда закрыла глаза и шагнула во двор.

Зло взрывной волной встретило ее у самого входа, дыхание перехватило, живот сжался в тугой комок. Магда покачнулась и чуть не потеряла сознание. Теперь ощущение опасности и тревоги возросло до невероятной степени. Она не могла даже представить себе, что зло способно так разрастись за столь короткий срок. Магда колебалась, ее решимость была почти уже сломлена, и отчаянно хотелось поскорее убежать отсюда. Но она собрала в кулак всю свою волю и стала ждать, пока стихнет эта буря ужаса, вызванная злом, бушующим в замке. Даже сам воздух, который Магда вдыхала сейчас, подтверждал правильность решения, уже принятого ею на каком-то подсознательном уровне. Она всегда знала: никакое добро не может исходить из такого страшного места.

И именно здесь, внутри двора, она должна встретиться со своим отцом и остановить его, если он вздумает вынести за ворота рукоятку меча.

Вдруг какое-то движение во дворе привлекло внимание девушки. Из подвала появился отец. Он постоял немного у арки, потом заметил ее и побежал вперед. Магде непривычно было видеть его так резво бегущим, но удивляло ее не только это: вся одежда отца была перепачкана сырой глиной. В руках он держал какой-то сверток — очевидно, довольно тяжелый.

— Магда! Он у меня! — задыхаясь, крикнул отец на бегу и вскоре остановился возле нее.

— Что там у тебя? — Магда не узнала своего голоса. Он был каким-то неестественно спокойным. Она боялась услышать ответ.

— Талисман Моласара — источник его силы!

— Ты украл его?

— Нет. Он сам дал его мне. Я должен найти тайник и спрятать его, пока Моласар будет в Германии.

У Магды все внутри похолодело. Отец собирался вынести рукоятку из замка. Именно об этом и предупреждал ее Глэкен.

Теперь ей надо было увидеть, как она выглядит.

— Дай мне посмотреть.

— Сейчас на это нет времени. Я должен...

Отец сделал шаг в сторону, чтобы обойти ее, но девушка твердо преградила ему путь к воротам.

— Ну, пожалуйста, — стала упрашивать она. — Покажи мне!

Куза колебался, с сомнением глядя на дочь, но потом развернул ткань и продемонстрировал ей то, что он называл «талисманом Моласара».

Магда чуть не задохнулась. У нее оборвалось сердце. О Боже! Предмет был действительно увесист и как две капли воды походил на загадочные кресты, покрывающие все стены замка. А на верхней его части имелась прорезь, которая как раз подходила для штыря на клинке Глэкена.

Это была рукоятка его меча! Ключ от замка. Единственная вещь, охраняющая мир от Расалома.

Магда стояла и молча разглядывала ее, а отец в это время что-то торопливо говорил ей, но она не слышала его слов. Они просто не доходили до ее сознания. А в ушах звучали слова Глэкена о том, что случится с миром, если Расалом вдруг вырвется на свободу. Все внутри Магды протестовало против того, что ей предстояло сейчас сделать. Но другого выхода не было. Надо любой ценой остановить отца.

— Иди назад, папа, — сказала она, пристально глядя ему в глаза и пытаясь отыскать в них хоть слабый отблеск души того человека, которого она знала уже так много лет. — Оставь это в замке. Моласар все время лгал тебе. Это не источник его силы — это единственное, что может противостоять ей! А сам он — враг всему доброму, что есть на этой земле. Ты не освободишь его!

— Как забавно! Да ведь он уже на свободе! Пойми, он сейчас наш союзник. Посмотри, что он сделал для меня — я же теперь могу ходить!

— Он сделал это только для того, чтобы ты смог вынести эту вещь за ворота. Он не может покинуть замок, пока этот предмет остается здесь!

— Ложь! Моласар собирается убить Гитлера и навсегда покончить со всеми лагерями смерти!

— Нет, папа. Он кормится горем и смертью, которые царят в этих лагерях. — Сейчас Магде казалось, что она обращается к глухому. — Хотя бы один раз в жизни послушай меня! Поверь мне! Сделай то, о чем я прошу! НЕ ВЫНОСИ ЭТУ ВЕЩЬ ИЗ ЗАМКА!

Но отец не обратил на ее слова ни малейшего внимания, а лишь сделал еще один шаг вперед:

— Дай мне пройти!

Магда уперлась руками ему в грудь. Ей было мучительно больно, ведь сейчас она стояла против того человека, который воспитал ее, выучил и сделал для нее столько хорошего...

— Послушай же меня, отец!

— НЕТ!

Магда изо всех сил толкнула его назад, он оступился и чуть не упал. Она сейчас ненавидела себя за все это, но другого выхода не было. Следовало забыть, что он когда-то был инвалидом, — теперь это сильный и здоровый человек. К тому же, как и она сама, полный решимости и уверенный в своей правоте.

— Ты ударила своего отца?! — угрожающе зарычал он. Удивление и ярость одновременно появились на его лице. — Так вот во что ты превратилась после одной ночи в постели со своим рыжим любовничком! Я твой отец! И я приказываю тебе уйти с дороги и дать мне выйти отсюда!

— Нет, папа. — Слезы ручьями побежали по ее щекам. Никогда раньше она не смела ослушаться его, но теперь ей предстояло выстоять до конца — ради них обоих и ради всего белого света.

Слезы дочери привели Кузу в замешательство. На секунду черты его лица смягчились, будто он снова стал прежним добросердечным человеком. Он открыл рот, чтобы сказать ей что-то примирительное и доброе, но тут же снова закрыл его, при этом громко щелкнув зубами. Рыча от злости, отец рванулся вперед и угрожающе занес рукоятку над ее головой.

Расалом ждал в подземелье, окруженный полной темнотой, и тишина вокруг него нарушалась лишь шелестом крысиных хвостов и лап — животные с интересом обследовали трупы немецких офицеров. Когда калека наконец убрался отсюда с этой проклятой рукояткой, он позволил кадаврам отдохнуть немного в грязи. Скоро ненавистная ему вещь исчезнет из замка — и он снова окажется на свободе!

И не за горами уже то время, когда его голод будет полностью утолен. Если все, что говорил ему старик, — правда, то Европа сейчас стала просто кладезем человеческого горя и страданий. Да и то, что ему удалось подслушать из разговоров немецких солдат, пока они были еще живы, вполне подтверждало слова старика. А это значило, что после бесчисленных поражений в борьбе с Глэкеном он возьмет наконец долгожданный реванш, и удача повернется к нему лицом — на этот раз уже окончательно. А то он чуть было не решил, что Глэкен, заманивший его в эту каменную тюрьму, сумел-таки победить его... Но в конечном счете все оказалось совсем не так: человеческая алчность выпустила его из этой тюрьмы, где он провел в заточении без малого пять столетий, а теперь человеческая ненависть и жажда власти дадут ему столько силы, что очень скоро он станет настоящим хозяином всей этой планеты.

Он ждал. Но почему-то голод его оставался по-прежнему острым, и никакого притока свежих сил до сих пор не чувствовалось. Что-то случилось там, наверху. За это время калека мог бы уже дважды добежать до ворот. Даже трижды!

Очевидно, что-то не так. Он напряг свои чувства и понял, что в замке находится сейчас еще и дочь старика. И вся задержка происходит, по всей вероятности, именно из-за нее. Почему? Ведь не могла же она знать... Если, конечно, Глэкен не успел ей рассказать все про рукоятку, пока был еще жив.

Расалом слегка шевельнул левой рукой, и позади него в темноте начали неуклюже подниматься трупы майора Кэмпфера и капитана Ворманна. Встав на ноги, они застыли по стойке «смирно», ожидая дальнейших приказов.

В ярости Расалом мерным шагом направился из подземелья во двор. Ну, с этой дочкой он легко справится. Оба трупа, спотыкаясь, послушно двигались по его стопам. За ними следовали полчища крыс.

Магда в ужасе наблюдала, как серебряно-золотая рукоятка с таким размахом занеслась над ее головой, что одного удара хватило бы, чтобы размозжить ей череп. Никогда в жизни она не могла даже подумать, что отец будет способен поднять на нее руку или как-то иначе причинить ей боль. И тем не менее он со всей решимостью собирался разбить ей голову. Только инстинкт самосохранения спас Магду — в последний момент она резко отпрянула, а потом сразу же бросилась на отца, сбив его с ног, пока он пытался восстановить равновесие после страшного удара по воздуху. Она всем телом навалилась на него сверху, обеими руками схватилась за серебряную перекладину и выкрутила рукоятку из отцовских рук.

Лишившись своей драгоценной ноши, он, вконец обезумев, как зверь, вцепился в Магду ногтями и, расцарапывая кожу на ее предплечьях, стал тянуть дочь к себе, пытаясь отобрать рукоятку назад.

— Отдай мне его! Отдай! — исступленно кричал старик. — Ты все испортишь!

Но Магда вскочила на ноги и отступила к арке ворот, поудобнее перехватив рукоятку за золотую часть. Она была уже совсем близко к выходу и на этом месте чувствовала себя очень стесненно, однако рукоятка все же оставалась на территории замка.

Отец поднялся с земли и бросился к ней, пригнув голову и растопырив в обе стороны руки. Магда уклонилась от его удара, но он, пробегая мимо, умудрился как-то схватить ее за локоть и развернуть лицом к себе. А потом набросился на нее с кулаками, начав бить по голове и лицу и хрипло выкрикивать какие-то невнятные ругательства.

— Отец, остановись! — в ужасе закричала Магда, но он не слышал ее. Все больше озверевая, он тянул уже свои грязные пальцы с обломанными ногтями прямо к ее глазам, и тогда она размахнулась и ударила его рукояткой по голове. Магда не думала, что сейчас делает — движение было чисто автоматическим. — Прекрати! — еще раз крикнула девушка.

Глухой удар металла по черепу отца болью отозвался в ее собственном сердце. Опешив, она молча стояла и наблюдала, как закатились глаза за стеклами его очков, как он грузно осел на землю и больше не шевелился, а клубы тумана медленно обволакивали его неподвижное тело.

«Что я натворила!» — в отчаянии думала Магда. — Ну почему ты заставил меня ударить тебя? — закричала она, обращаясь к уже бесчувственному телу. — Неужели ты не мог хоть раз поверить мне? Всего один раз!

«Его надо срочно уносить отсюда!» — мелькнула короткая мысль. До выхода из подворотни оставалось всего несколько футов. Но сперва нужно положить куда-то рукоятку, чтобы все это время она продолжала оставаться внутри замка. И только тогда она сможет помочь отцу и вытащить его за ворота.

В противоположном конце двора чернел вход в подвал. Можно пока бросить рукоятку туда. Не долго думая, Магда побежала к подвалу, но на полпути резко остановилась. Кто-то поднимался оттуда во двор. Расалом!

Казалось, что он не идет, а выплывает из-под земли, как поднимается огромная дохлая рыба со дна зловонного гнилого пруда. При виде девушки глаза чудовища превратились в бездны ненависти, пронзающие ее яростью и лютой злобой. Направляясь к ней сквозь пелену тумана, он грозно оскалил зубы.

Но Магда не отступила. Глэкен говорил, что рукоятка сдерживает силы Расалома. Поэтому она чувствовала себя уверенно. Она сможет достойно встретить его.

Когда Расалом подошел ближе, она заметила, что за ним движется и еще кто-то. Из подвала показались двое мужчин. Их лица были неестественно бледны, а движения сильно замедленны. Они шли за Расаломом, как бы повторяя его шаги, и Магда сразу узнала их: это были капитан Ворманн и тот самый мерзкий майор. Но ей не надо было вглядываться в их лица, чтобы определить, что они уже мертвы. Однако Глэкен успел рассказать ей и о ходячих трупах, поэтому она была почти готова встретить здесь нечто подобное. Но все равно кровь застыла у нее в жилах при виде этого зрелища. И тем не менее Магда продолжала чувствовать себя в безопасности.

Расалом остановился шагах в десяти от нее, медленно поднял руки и развел их в стороны так, что они стали похожи на крылья огромной черной птицы. Несколько секунд ничего не происходило. А потом Магда заметила, как заклубился туман сразу во многих местах двора. Повсюду вокруг нее из дымки начали высовываться окровавленные руки, за ними появились головы, а потом и туловища многочисленных мертвецов. Как отвратительные грибы, прорастающие из заплесневелой почвы, немецкие солдаты, еще недавно занимавшие замок, начали один за другим восставать из мертвых.

Магда увидела их обезображенные лица, изувеченные тела, и все же продолжала твердо стоять на месте. Она лишь крепче сжимала рукоятку меча. Ведь Глэкен говорил, что эта рукоятка останавливает их и мешает Расалому управлять их движением. И она верила ему. Ей сейчас нельзя было в это не верить!

«Наверное, они боятся рукоятки, — думала Магда, а тем временем сердце ее замирало от страха. — Может быть, они не смогут подойти ближе?»

И тут она заметила сквозь туман странное движение возле ног трупов. Она пригляделась и через дымку различила многочисленные маленькие силуэты — серые и коричневые. Крысы! Ее затошнило, и мурашки побежали по всему телу. Магда невольно попятилась. Крысы шли прямо на нее. Правда, не сплошной стеной, а шарахаясь из стороны в сторону, наползая друг на друга, сталкиваясь и вновь разбегаясь во всех направлениях. Она могла выдержать что угодно — даже живых мертвецов, но только не крыс!

Увидев, как злорадная улыбка победно расползается по лицу Расалома, Магда поняла, что он достиг желаемого — ненавистная ему рукоятка вместе с ней самой постепенно отступает к воротам замка, и она ничего с этим не может поделать: она уже пыталась остановиться, заставить свои ноги стать неподвижными, но они будто обрели свою собственную волю и, не подчиняясь приказам разума, продолжали нести ее к выходу.

Наконец, темные стены окружили ее с обеих сторон — Магда вошла в подворотню. Еще пол-ярда — и она окажется на границе замка... Расалом будет выпущен на свободу.

Магда закрыла глаза и отчаянным усилием воли перестала двигаться.

«До этого места я дошла, — говорила она себе. — Но дальше ни шагу!.. Ни шагу...» — И повторяла эти слова снова и снова, пока что-то пушистое не прошмыгнуло мимо нее, задев за лодыжку и тут же скрывшись в тумане. Что-то маленькое и мерзкое. Потом еще раз. И еще. Она закусила губы, чтобы не завизжать. Рукоятка не срабатывала! Крысы нападали на нее! Скоро они расправятся с ней!

Магда в ужасе широко раскрыла глаза. Расалом подошел еще ближе, его бездонные ледяные зрачки буравили ее острыми иглами ненависти, проникающими в самое сердце девушки; за спиной чудовища выстроился целый легион мертвецов, а впереди шествовали тысячи крыс. Он приказывал этим тварям наступать на нее, заставляя их наползать на ноги и щекотать лодыжки. Магда поняла, что не выдержит больше ни секунды и вот-вот бросится бежать отсюда. Она чувствовала, как внутри нее нарастает неуправляемый ужас, готовый в любой момент полностью захватить ее сознание, парализовать волю и смыть последние остатки решимости... Рукоятка не действует!.. Магда почти уже повернулась к выходу и вдруг снова застыла как вкопанная. Да, крысы касались ее кожи своими пушистыми тельцами, но при этом не царапались и не кусались. Они лишь мимолетом пробегали по ногам и сразу же бросались в разные стороны. Это из-за рукоятки! Она держала ее в руках, и Расалом терял контроль над крысами, как только они прикасались к ней. Магда начала успокаиваться и продолжала твердо стоять на месте.

«Они не могут укусить меня, — убеждала себя девушка. — Они не в силах прикасаться ко мне дольше одного мгновения». Больше всего Магда боялась, что они начнут карабкаться вверх по ее ногам. Но теперь она поняла, что этого не случится, и стойко сохраняла свою позицию.

Очевидно, Расалом почувствовал это. Он нахмурился и сделал еще одно движение руками.

Снова зашевелились мертвецы за его спиной.