«Наверное, это от голода, — решила Магда. — Надо срочно чего-нибудь перекусить».

Перед гостиницей никого не было. Плетеное кресло, которое приносил для нее Гленн, одиноко стояло на лужайке под солнцем. Она взглянула на окна. Никого.

Магда подняла кресло с травы и понесла его в дом. Она пыталась убедить себя в том, что сейчас испытывает только голод и никакого разочарования.

Потом вспомнила, что Гленн тоже собирался позавтракать. Может быть, он еще не ушел?.. Магда ускорила шаг. Да, ей очень хотелось есть.

Войдя внутрь, она увидела, что за столом в нише, где обычно едят приезжие, сидит один только Юлью. Он отрезал от головки сыра толстый ломоть и запивал его козьим молоком. Казалось, этот человек питался по крайней мере раз шесть в день, не меньше. Но, кроме него, здесь никого больше не было.

— Госпожа Куза! — позвал Юлью. — Не хотите ли сыру?

Магда кивнула и села на скамью напротив него, тут же почувствовав, что совершенно не голодна. Но поесть все же следовало — просто для поддержания сил. И кроме того, она хотела задать владельцу гостиницы несколько вопросов.

— А ваш новый постоялец, — как бы невзначай начала она, осторожно снимая пласт сыра с лезвия протянутого ей огромного ножа, — он взял завтрак в свой номер?

Юлью нахмурился.

— Завтрак? Нет, он еще не завтракал. Но многие туристы привозят свою еду.

Теперь насупилась Магда. Зачем же он тогда говорил, что пойдет к Лидии? Или это был просто повод для того, чтобы побыстрее отделаться от нее?

— Скажите, Юлью, я тут заметила, что вчера вечером вы были сильно встревожены. Если не секрет, что же вас так расстроило, когда приехал этот Гленн?

— Ничего.

— Послушайте, Юлью, я же видела, как вы дрожали. И теперь мне надо знать, почему. Тем более что моя комната находится как раз напротив той, которую занимает наш новый гость. И мне важно убедиться, что это не опасно.

Хозяин гостиницы продолжал сосредоточенно нарезать сыр.

— А вы не будете считать меня дураком?

— Нет, Юлью. Никогда!

— Ну, ладно. — Он отложил нож в сторону и, оглянувшись, чуть не шепотом быстро заговорил: — Когда я был еще маленьким, гостиница принадлежала моему отцу. Он, как и я сейчас, кроме всего прочего, выплачивал деньги работникам в замке. Но вот как-то раз оказалось, что часть золота, из которой он должен был платить рабочим жалованье, пропала. Отец говорил, что его кто-то украл. И ему было нечем расплачиваться. А в следующий раз, когда привезли новую сумму, снова часть из нее пропала. Однажды ночью в гостинице появился иностранец и начал страшно избивать отца. Он швырял его по комнате так, будто тот был соломенной куклой, а не живым человеком. И при этом все время приговаривал, чтобы отец нашел пропавшее золото: «Ищи деньги! Ищи деньги!..» — Юлью тяжело вздохнул и продолжал: — К своему стыду, я должен признаться, что отец отыскал-таки эти проклятые монеты Он сам их взял и спрятал куда-то. Иностранец прямо взбесился. Никогда еще я не видел, чтобы люди так гневались. Он снова принялся колотить отца, да так, что сломал ему обе руки.

— Но какое это имеет отношение к...

— Понимаете, — не обращая внимания на слова Магды, продолжал Юлью. Он весь подался вперед и теперь уже полностью перешел на шепот: — Мой отец всегда был честным человеком, но в начале века у нас были такие трудные времена!.. И он взял себе немного золота, только чтобы не умереть зимой с голоду. Он потом обязательно вернул бы все. Это было единственное, что он сделал плохого за всю свою жизнь, а в остальном никто не мог сказать о нем ни одного худого слова...

— Юлью! — Магда не могла уже уследить за смыслом ответа в бесконечном потоке лишних подробностей. — Но какое все это имеет отношение к тому человеку, который живет в вашей гостинице?

— Они похожи как две капли воды! Я же видел того, который бил моего отца. Мне было всего десять лет, но я запомнил его на всю жизнь. У него тоже были рыжие волосы, и он... он так похож на этого человека! Но... — Тут Юлью нервно рассмеялся. — Тот, который бил моего отца, уже тогда выглядел лет на тридцать — точно так же, как теперь этот Глени, — а ведь с тех пор прошло почти сорок лет. Так что это никак не может быть один и тот же тип. Но вчера... Он же поздно приехал, и тут темно совсем было — всего одна свечка-то и горела... Вот я и подумал, что это тот самый иностранец вернулся, чтобы и меня избить.

Магда удивленно подняла брови, и Юлью поспешил добавить:

— Нет-нет! Никакого золота я, конечно, не крал. И хотя немцы не пускают теперь работников в замок, чтобы они там убирались и делали все остальное, я все равно им исправно плачу. Я никогда не брал из этого золота ни одной монетки. Ни разу в жизни!

— Ну, разумеется, не брал. — Она поднялась, взяв с собой со стола недоеденный кусочек сыра. — Я пойду в комнату. Мне надо отдохнуть.

Хозяин улыбнулся и кивнул.

— Конечно, госпожа Куза. Ужин будет готов в шесть часов.

Магда быстро поднялась по ступенькам и неожиданно для самой себя замедлила шаг, проходя мимо комнаты Гленна. Она невольно прислушивалась к звукам за дверью — ей было интересно, что он сейчас делает, если, конечно, он у себя.

Зайдя в свой номер, она сразу же почувствовала духоту и решила устроить небольшой сквозняк, одновременно раскрыв дверь и окно. В фарфоровом кувшине на тумбочке стояла свежая вода, и девушка плеснула немного в тазик, который был здесь же, рядом, чтобы ополоснуть лицо. Она очень сильно устала, но понимала, что ей теперь все равно уже не уснуть. Слишком много нового она узнала только что, и миллион разных мыслей роем носился у нее в голове. Нет, отдыхать сейчас она никак не могла.

Резкий писк заставил Магду подойти к окну. На дереве возле самой гостиницы среди пышно зацветающих веток она заметила птичье гнездо. Ей хорошо было видно всех четверых птенцов. Они вытягивали свои тонкие шейки и широко разевали огромные желтые клювы, нетерпеливо уставившись вверх, откуда вот-вот должна была появиться птичка-мать и накормить весь выводок. Магда мало что знала про птиц. Эта пичужка оказалась серой с черными перышками на концах крыльев. В Бухаресте можно было бы заглянуть в энциклопедию, но сейчас Магде даже в голову не пришло спросить кого-нибудь, как называется эта птица.

Девушка нервно зашагала по комнате. Затем проверила свой карманный фонарик. Он исправно работал. «Это хорошо, — подумала она. — Сегодня вечером он может мне пригодиться». Проводив отца в замок, она приняла на обратном пути одно твердое решение.

Потом взгляд ее случайно упал на мандолину, незаметно стоящую в самом углу. Она взяла ее, села на кровать и заиграла. Сначала медленно и как будто с трудом, выбрав самую простую мелодию и одновременно подтягивая фальшивящие струны, потом все быстрее и быстрее, и наконец полилась великолепная музыка — это все были старинные народные песни, и они плавно переходили одна в другую. Магда любила играть, и хотя не была профессионалом, со временем так искусно овладела любимым инструментом, что уже не смотрела на струны. Вот и теперь она глядела куда-то вдаль а пальцы сами находили их и, нежно перебирая, заставляли мандолину печально петь. Напряжение постепенно спадало, девушка успокаивалась. Она играла, позабыв обо всем и не замечая течения времени.

Вдруг какое-то движение у двери вернуло ее в реальность. Магда вздрогнула. В дверях стоял Гленн.

— Вы очень хорошо играете, — сказал он, не двигаясь с места.

Ей было приятно, что он пришел, что улыбается ей, и особенно радостно оттого, что ему понравилась ее музыка.

Она скромно улыбнулась.

— Не слишком хорошо. Я не очень старалась.

— Может быть. Но меня удивило разнообразие вашего репертуара. Я знаком только с одним человеком, который знает так много песен и может сыграть их без нот.

— И кто же это?

— Я.

Магда опять почувствовала в его голосе некое самодовольство. А может быть, он просто поддразнивает ее? Она решила проверить это и протянула ему мандолину.

— Докажите.

Усмехнувшись, Гленн прошел в комнату, пододвинул к кровати трехногий табурет, уселся на него и взял в руки инструмент. Профессионально настроив его за считанные секунды, он начал играть. Магда слушала с благоговением. Ей казалось невероятным, что настолько крупный мужчина огромными мускулистыми руками мог так нежно прикасаться к струнам. Вероятно, он все же дразнил ее, поскольку играл почти все те же мелодии, которые только что исполнила она сама, но у него это получалось гораздо лучше!

Магда внимательно смотрела на Гленна, не переставая изучать его. Просторная голубая рубаха подчеркивала ширину его плеч. Рукава были закатаны до локтей, и она любовалась замысловатой игрой крепких мышц, пока Гленн легко перебирал тонкие струны. На руках Магда заметила множество шрамов — от запястий они зигзагами уходили вверх до самых локтей и там скрывались под тканью. Сперва она решила, что, наверное, надо спросить его об этих шрамах, но потом все же подумала, что это будет с ее стороны нетактично.

А вот поговорить о некоторых песнях, которые он сейчас играл, казалось вполне уместным.

— Последнюю вещь вы сыграли неправильно, — заявила она, когда музыка смолкла.

— Это какую же?

— Я называю ее «Подруга каменщика». Я знаю, что в разных областях страны слова этой песни чуть-чуть отличаются, но мелодия всегда одна и та же.

— Не всегда, — возразил Гленн. — Сначала ее играли именно так.

— Откуда вам это известно? — Его самоуверенность снова задела Магду.

— Потому что та бабушка, которая напела мне эту мелодию в одной из местных деревень, была совсем старенькой и умерла уже много лет тому назад.

— А в какой именно деревне?

Магда негодовала. Ведь она посвятила своим поискам не один год. И кто он такой, чтобы поправлять ее?

— Деревня называется Крынич, недалеко от Сучавы.

— А-а, так это уже Молдавия! Поэтому и мелодия у вас звучит иначе. — Магда подняла глаза и увидела, что Гленн пристально смотрит на нее.

— Вам, наверное, одиноко здесь без отца?

Она и сама уже давно думала об этом. Сперва ей действительно было очень одиноко, когда она оказалась в этой гостинице. Она даже представить себе не могла, как будет обходиться без его общества. Но сейчас ей было приятно оттого, что рядом с ней сидит Гленн, приятно слушать, как он играет, и даже — что самое странное! — приятно с ним спорить. Никогда раньше она не впустила бы к себе в комнату постороннего мужчину, даже если бы и дверь у нее была открыта. Но с ним почему-то Магда чувствовала себя спокойно и уверенно. И сам он был очень ей симпатичен. Особенно поражали его голубые глаза, хотя Магда и не сумела прочитать в них многого.

— И да, и нет, — уклончиво ответила она. Гленн рассмеялся:

— Какой чистосердечный ответ, и даже не один, а целых два!

Они замолчали, и Магда вдруг осознала, что этот человек — настоящий мужчина, с крепким костяком и мощными мускулами. От него так и веяло силой и благородством, чего раньше она не замечала ни в одном из своих знакомых. Прошлой ночью и сегодня утром она как-то не обратила внимания на эти его качества, но сейчас в крохотной гостиничной комнатке они сразу почему-то стали бросаться в глаза. Его вид приводил ее в очень странное состояние, пробуждая самые примитивные желания, но от этого ей тоже становилось приятно. Еще в детстве она слышала что-то насчет животного магнетизма. Наверное, именно его она сейчас и испытывает, рассматривая это крепкое тело. Или, может быть, все происходит от того, что он такой живой и... настоящий, что ли? Жизненная сила прямо струится от его мышц!..

— Вы замужем? — спросил Гленн, глядя на кольцо на безымянном пальце ее правой руки. Это было обручальное кольцо ее матери.

— Нет.

— Значит, у вас есть любимый?

— Ну, конечно же, нет.

— А почему нет?

— Потому что... — Магда колебалась. Она не осмеливалась признаться в том, что мужчины давно уже являются ей только в сладких снах. Наяву же она вконец отчаялась связать свою судьбу с живым человеком. Все достойные молодые люди, которых она знала, уже поженились, а те, кто был еще свободен, либо сами решили остаться холостяками, либо обладали такими характерами, что ни одна уважающая себя женщина не захотела бы ни за кого из них выйти замуж. Но, разумеется, все они блекли по сравнению с тем, кто сидел сейчас в комнате напротив нее. — Потому что я уже вышла из того возраста, когда замужество имеет для женщины хоть сколько-нибудь существенное значение, — наконец высказалась Магда.

— Да вы же еще настоящий ребенок!

— А вы? Вы женаты?

— Уже нет.

— Значит, были женаты раньше?

— И много раз.

— Сыграйте еще что-нибудь! — раздраженно нахмурилась Магда. Этот Гленн, наверное, решил свести ее с ума своими издевательствами.

Но через некоторое время музыка опять смолкла и начались разговоры. О чем они только не говорили, и все было близко и интересно Магде. Она заметила, что Гленн специально выбирает такие темы, чтобы ей не было скучно: о музыке, о цыганах и румынских крестьянах, без которых она не мыслила себе фольклора, о ее давних мечтах и тайных надеждах. Сперва она немного смущалась, но чувствуя, что и Гленну тоже интересно, понемногу осмелела, и вот слова сами полились из сокровенных глубин души. Может быть, ей впервые в жизни доводилось так откровенно излить все наболевшее. А Гленн внимал с таким искренним участием, что Магда даже удивилась. Обычно все ее собеседники слушали просто из вежливости и при первом же удобном случае старались перевести разговор на себя. Гленн же, напротив, ничего о себе не рассказывал, а только как бы подталкивал ее к тому, чтобы она говорила дальше.

Так прошло несколько часов. Вокруг гостиницы незаметно сгустились сумерки. И наконец Магда устало зевнула.

— Простите, — сказала она. — Наверное, я вас уже утомила. Видите, мои разговоры даже мне самой наскучили. Расскажите лучше о себе. Откуда вы родом?

Гленн пожал плечами.

— Пока я рос, мне пришлось много путешествовать по всей Европе. Но, наверное, можно сказать, что я из Англии.

— Вы прекрасно говорите по-румынски, почти без акцента.

— Я часто бывал в этих местах, и иногда подолгу. Даже жил у румын в их домах и работал вместе с их семьями.

— Но если вы британский подданный, то не опасно ли вам находиться сейчас в Румынии? Особенно когда рядом нацисты?

Гленн на секунду задумался.

— Видите ли, на самом деле я теперь человек без гражданства. То есть у меня, конечно, имеется много документов из разных стран, подтверждающих, что я их гражданин, но родной страны у меня все-таки нет. Да и кто в этих горах будет спрашивать, где моя родина?

Человек без родины?.. Магда никогда еще не слышала, чтобы такое бывало. Но на чьей же он все-таки стороне?..

— Будьте осторожны, в Румынии не так уж много рыжеволосых людей.

— Это верно. — Он улыбнулся и провел рукой по своим волосам. — Но немцы не выходят из замка, а Железная Гвардия не любит соваться в горы — они прекрасно понимают, что им здесь тоже может не поздоровиться. Так что я, наверное, могу за себя не беспокоиться. И к тому же я не буду здесь долго задерживаться.

Магда почувствовала горькое разочарование — ей было так хорошо рядом с ним.

— А когда вы уезжаете? — Она сразу же пожалела, что задала этот вопрос, но удержать себя никак не могла. Уж очень ей хотелось узнать, сколько продлится ее маленькое счастье.

— Я думаю, что еще до того, как Германия с союзниками объявят войну России.

— Но этого не может быть!

— Это неизбежно. И произойдет это скорее, чем вы думаете. — Гленн поднялся с табуретки.

— Куда вы? — испугалась Магда.

— Я хочу дать вам немного отдохнуть. Вам сейчас нужно поспать.

Гленн наклонился и бережно положил мандолину ей на колени. Когда Магда брала инструмент, на какое-то мгновение ее пальцы коснулись его руки, и она ощутила нечто, похожее на электрический разряд, от чего по всему телу побежали мурашки. Но она не отдернула руку, побоявшись, что чудесная дрожь пройдет, и она больше не почувствует этой сладкой истомы, теплом растекающейся по всему телу.

Она видела, что и Гленн испытывает нечто похожее.

Но вот он убрал свои руки и шагнул к двери. Ощущения сразу начали гаснуть, оставляя в ее теле какую-то непонятную слабость. Магда хотела остановить его, взять за руку и попросить остаться еще. Но она не могла на это решиться; ей даже страшно было подумать, что она осмелится когда-нибудь сделать такое, и оставалось только удивляться своим безумным желаниям. И эта неуверенность и новизна ощущений заставляли Магду не торопиться с действиями. Но как же ей теперь управлять этими не знакомыми доселе чувствами?..

Когда Гленн ушел, она заметила, как тепло сменяется на знакомое уже ощущение пустоты. Еще несколько минут Магда сидела, боясь пошевелиться, но потом все же поняла, что так даже к лучшему. Ей, безусловно, необходимо сейчас хорошенько выспаться. Ведь этой ночью надо быть бодрой и готовой к действиям.

Она твердо решила, что сегодня отец не предстанет перед Моласаром один.