3

Джек с усмешкой потянулся к телефону. Только одна персона могла позвонить нынче утром, поэтому он взял трубку, не дожидаясь автоответчика.

— Джек, ты просто великолепен! — воскликнула Джиа. — Поистине великолепен.

— По-моему, ты выглядишь тоже неплохо.

— Нет, серьезно. Мне звонила сейчас доктор Клейтон, говорит, игрушки нашлись.

— Правда? Видно, на поиски бросили лучшие силы Нью-Йорка. Как только взялись за дело...

— Ну ладно, — хмыкнула она, в тоне так и слышалась дьявольская усмешка. — А ты тут вообще ни при чем.

— Абсолютно. Раз ты не одобряешь, воздерживаюсь.

— Хорошо. Так держать. Доктор Клейтон говорит, насколько ей известно, вернулись все до единой игрушки, вор сидит в камере. Не знаю, как это тебе удалось...

— Отправил Санте сообщение по электронной почте, дальше его забота.

— Ну, может быть, Санта займется еще кое-чем. Доктор Клейтон спрашивала у меня твой номер.

Джек замер.

— Ты дала?

— Ничего не дала. Говорю, на память не знаю, найду — перезвоню.

Джек расслабился:

— Молодец, Джиа. Прекрасный ответ. Не догадываешься, чего ей нужно?

— Какое-то личное дело. Она подробно не рассказывает, а я не расспрашиваю.

— Ладно. Записывай. — Он отбарабанил номер с Десятой авеню. — Скажи, пусть оставит сообщение на платном автоответчике. Объясни, что сама по нему со мной связываешься.

— Хорошо. Планы на сегодня не изменились?

— Нет, конечно. В Вестчестере, да?

— Не-е-ет, — протянула она. — Лучше к Шварцу.

— Потом обсудим. Встречаемся в полдень.

4

— О господи! — охнула Джиа. — Это еще что такое?

— Всего лишь небольшой синячок.

Джек взглянул на крупное багровое пятно на левой груди. Проклятье. Надеялся, что она не заметит, а тут, занимаясь любовью в дневном теплом свете, совсем позабыл.

После обеда забросили Вики в художественную школу. Она проводила почти все воскресные дни, обучаясь основам рисунка, живописи и скульптуры, унаследовав склонность, по мнению Джека, от матери-художницы. Вики любит школу, а он наслаждается возможностью проводить воскресенья наедине с Джиа.

Отделавшись от Вики, обычно немедленно мчались к нему на квартиру. Часто не сделав даже десяти шагов от дверей, срывали друг с друга одежду, сваливались на любую горизонтальную плоскость. Впрочем, сегодня дошли до кровати.

Он до подбородка натянул простыню, она ее сдернула.

— Я не сказала бы, что «небольшой». — Палец Джиа принялся обводить синяк. — Больно?

— Нет.

Палец надавил, Джек поморщился.

— И правда, — хмыкнула она. — Ни капельки не больно. Давно заработал?

— Вчера вечером. — Точней сказать, перед самой полуночью.

Рассказал, как дурень в него выстрелил, как пуленепробиваемый жилет его спас.

— Слава богу, что ты его надел! — воскликнула Джиа, не в силах отвести взгляд и палец от синяка. — Почему же тебя ранило в пуленепробиваемом жилете?

— Видишь ли, пуля жилет не пробьет, только сила удара не гасится. Пулю должно было остановить мое тело.

Джек до сих пор не знал, для чего нарядился в костюм Санта-Клауса. Раньше прибегал к маскировке только для приманки подозреваемого. Вчерашний живописный спектакль — «хо-хо-хо», борода, красный кафтан — вообще не в его стиле.

Однако в данном случае... почему-то хотелось вложить в дело особый смысл.

Глупо, конечно. Опыт показывает: если стараешься вложить особый смысл, а не просто работать, дело порой принимает дурной оборот, соответственно, больше шансов самому пострадать.

Поэтому он принял меры предосторожности. Как правило, не носил никакого защитного снаряжения, но сделал вчера из него исключение. Можно было бы прыснуть в кабину из газового баллончика, выволочь из дверцы одуревшего парня или сколько угодно парней. А изображая Санту, пришлось выставляться на полное обозрение, хорошо, черт возьми, понимая, что у кого-нибудь непременно окажется пистолет.

И точно. Парень сделал удачный выстрел, который едва не пробил грудь, свалил его с крыши фургона, вышиб дух. Спасибо, десятикратный жилет остановил пулю.

Особая благодарность перчаткам с кастетами. Белых кожаных Эйб не сумел раздобыть, предложив взамен белые нитяные перчатки, которые надеваются поверх обычных черных. Кожаная прокладка внутри усиливала удары, позволив поскорее разделаться с гадом.

Неожиданно Джек отключился. Возможно, от боли, возможно, от мысли, что без жилета погиб бы, возможно, от воспоминания о жертвах гнусного воришки. В любом случае темнота хлынула из угла и накрыла на миг.

Джиа обняла его одной рукой, притиснулась, прижалась грудью к синяку, ткнулась носом в шею.

— Когда бросать собираешься? — поинтересовалась она.

Глубокий вдох причинил острую боль. Видимо, пуля слегка повредила грудную клетку. Не в первый раз и наверняка не в последний.

— Ох, давай-ка не будем сейчас обсуждать, — тихо попросил он, поглаживая мягкие белокурые волосы.

— Просто мне жутко представить, что в тебя кто-то стреляет.

— Не каждый же день. Почти все мои дела улаживаются вручную.

— Всегда что-нибудь может случиться. Я хочу сказать, ты ведь имеешь дело не с совсем нормальными людьми.

— Вот тут ты совершенно права.

Может, если поддакивать, она наконец замолчит.

— Знаю, я Наладчику Джеку обязана, но...

— Ты ему абсолютно ничем не обязана.

— Нет, обязана. Благодаря ему Вики жива. Сумасшедший индус убил Грейс, Нелли и, если бы на твоем месте был кто-то другой, скормил бы тем самым тварям и Вики...

Джиа содрогнулась, прижалась к нему.

Он закрыл глаза, вспоминая кошмар... Кусум Бахти явился из Бенгалии, исполняя обет кровной мести семейству Вестфален, уходивший во времена давней вражды. После гибели своих теток Грейс и Нелли Вики осталась единственной представительницей рода Вестфален.

Стремясь выполнить клятву, Кусум почти добрался до нее.

— По-моему, старикан Н. Дж. точно в таком же долгу перед Джиа. Если бы ты в тот вечер сюда не пришла...

Спасая Вики, Джек был тяжело ранен. Потерял много крови, ослаб, не мог добраться по комнате до телефона. Если бы Джиа не заглянула проведать его, не отвезла к доку Харгесу...

— Я бы сказал, мы квиты.

И почувствовал, как ее голова дернулась у него на плече.

— Нет. Тебя кто угодно нашел бы и доставил в больницу. А спасение Вики... Будь ты плотником или печатником, даже копом, а не самим собой... она бы погибла. Поэтому я кажусь себе лицемеркой, уговаривая тебя сбросить одежку Наладчика Джека...

— Ну ладно. Не надо изображать меня каким-то Бэтменом.

— Пусть не в щелке между стропилами, но все-таки ты глубоко прячешься, правда?

— Я не борец с преступностью. Джиа, ты одна из немногих известных мне людей, не совершивших каких-нибудь преступлений. Я занимаюсь делом. Бизнесом. Предлагаю услуги за деньги.

— Вчера не взял.

— И посмотри, что из этого вышло. Одна бесплатная услуга, и я сразу Бэтмен. Или какой-нибудь благотворитель, которых вечно показывают по ТВ. Поэтому никогда не работаю даром. Как только пройдет слух, каждый будет надеяться, что я исключительно ради него подставлю задницу под пули.

Джиа подняла голову, усмехнулась:

— Ну конечно, какой ты крутой.

Он пожал плечами:

— Когда речь идет о деньгах, все дерьмо остается в руках.

— Занимаешься своим делом только ради денег.

— Если у кого найдется копейка, у меня найдется идейка.

Она улыбнулась еще шире:

— Ничего не принимаешь близко к сердцу.

Джек изобразил ответную улыбку:

— Пустишь слезу — останешься дураком на возу.

Она накрыла ладонью кровоподтек на груди.

— Еще одна рифма, нажму красную кнопку — как следует.

Он попробовал перевернуться, она не пускала.

— Ладно. Если перестанешь, и я перестану.

— Принято. Только признайся, что переживаешь.

— Стараюсь исключать эмоции. Это опасно.

— О чем я и говорю. Ты ставишь себя на место каждого клиента.

— Позволь, пожалуйста, поправить: «заказчика». У адвокатов и банкиров клиенты. У меня заказчики.

— Хорошо. Заказчика. Я имею в виду, ты не станешь работать на каждого, у кого случайно хватит денег.

— Смотря по обстоятельствам. — Джек все хуже себя чувствовал. Хотелось закрыть тему. — То есть я должен убедиться, что способен уладить дело, иначе мы оба попусту потратим время. Я просто мелкий предприниматель, Джиа.

Она со стоном откинулась на спину.

— Ничего себе мелкий предприниматель — который никогда не платит налогов, не имеет номера социального страхования, живет под дюжиной чужих фамилий...

— Налог с оборота плачу... иногда.

— Пойми, Джек, эта белиберда с Наладчиком ничего тебе не дает, ты просто к ней пристрастился.

Ему не понравилась мысль, будто он попросту пристрастился к адреналину, хотя, может, так оно и есть. Надо признаться, оставив вчера вечером перед Центром подонка с украденными игрушками, чувствовал щекочущую дрожь во всем теле. Даже не понимал, что довольно тяжело пострадал, пока домой не вернулся.

— Может, да, может, нет. Допустим, я уйду на покой, сброшу «одежку Наладчика Джека», по твоему живописному выражению, что потом?

— Начнем настоящую совместную жизнь.

Он вздохнул. Совместная жизнь с Джиа и Вики... вот это в самом деле заманчиво.

И чертовски непривычно. Лет в двадцать он даже не мыслил себя женатым, ведущим какой-нибудь традиционный образ жизни. Стать отцом? Невозможно!

Все изменила близость с Джиа, любовь к Вики. Хочется, чтобы они всегда были рядом, чтобы он всегда был рядом с ними.

Только не так это просто.

— Хочешь сказать, поженимся?

— Хочу сказать, поженимся. Что тут такого страшного?

— Я говорю не о свадьбе. И конечно, не об обязательствах. Но тащиться в муниципалитет, регистрироваться под своим именем... — Он изобразил легкий приступ апоплексии. — О-о-ох!

— Возьми какое-нибудь другое... Выберем самое подходящее к Джиа и Вики, и все. В чем проблема?

— Разве нельзя просто жить вместе? — спросил Джек, заранее зная ответ. Ну, хотя бы покончено с вопросом о его деятельности.

— Конечно. Как только Вики вырастет, уйдет, замуж выскочит, заживет своей жизнью. До тех пор ее мамочка не спутается ни с кем, даже с тем самым Джеком, которого Вики с мамочкой так сильно любят.

Джиа — художница, давно живет в Манхэттене, до мозга костей горожанка, и все-таки из глубины ее существа нередко выглядывает девчонка с фермы из Айовы.

И замечательно. Именно эта девчонка с фермы придает ей привлекательность, уникальность, превращает в настоящую Джиа.

Проблема даже не в регистрации. Официально оформленным отношениям реально препятствует только Наладчик Джек. Ибо, как только он переберется к Джиа и Вики — или наоборот, — сразу станет уязвимым. Занимаясь такими делами, разумеется, наживаешь врагов. Как ни старайся, в определенной степени неизбежно засвечиваешься. Немало сердитых ребят знают его в лицо. Частенько то один, то другой выясняет и адрес. Дальше, как правило, следуют неприятности. Пока Джек живет один, пока изо всех сил старается не появляться на людях с теми, кто ему дорог, сердитым ребятам приходится разбираться с ним лично. Очень хорошо. Можно справиться. И он справляется. Большинство ребят никогда уже не возникают.

Если же Джиа и Вики с ним свяжутся, охота начнется за ними.

Как с этим справиться, совершенно неясно.

Если кто-то из них пострадает каким-нибудь образом из-за него...

— Хорошо, — продолжал он. — Я бросаю дела, и мы женимся. Что потом?

— Будем жить.

— Легко тебе говорить. Ты будешь выдумывать книжные обложки, писать картины, а я? Что мне делать в честном мире? Я больше ничего не умею.

Джиа приподнялась на локте, внимательно на него глядя.

— Потому что никогда ничего другого не пробовал. Джек, ты умный, изобретательный, интеллигентный мужчина с крепким телом. Можешь делать что хочешь.

Хочу делать то, что делаю, подумал он.

— А как же украденные игрушки? Если бы я бросил дело и мы поженились, как бы ты решила проблему? — Он игриво ее подтолкнул. — А? Как? Куда обратилась бы?

— Попросила бы, чтобы ты их нашел.

Джек изумленно взглянул на нее. Ни намека на каверзу, никаких признаков шутки. Абсолютно серьезно.

— Я один из присутствующих в этой комнате вижу маленькое противоречие?

— Нет, — сказала она. — Я лицемерка, честно признаюсь. Хочу, чтобы ты был Наладчиком Джеком исключительно для меня.

Он лишился дара речи. Ну что тут скажешь?

В минуту молчания из передней комнаты просочился тихий утробный смех. Он почувствовал, как рука Джиа покрылась гусиной кожей.

— Господи боже мой! Слышишь?

— Всего-навсего телевизор. Наш старый приятель Дуайт.

Продолжая ретроспективный показ фильмов Дуайта Фрая, крутили «Дракулу». Перед глазами Джека во всех деталях предстал шедший сейчас эпизод, один из самых любимых на все времена: корабль, доставляющий графа в Англию, выброшен на берег, в живых остается один только Рэнфилд, выглядывает из глубокого трюма, глаза горят безумием, дикий смех гулко раскатывается по палубе.

— Прямо мурашки по коже.

— Точно. Старик Дуайт до того классно сыграл Рэнфилда, что раз и навсегда определил свою дальнейшую карьеру. Как только требовался персонаж, у которого далеко не все дома, звали Дуайта Фрая.

Джиа бросила взгляд на часы:

— Боже, время! Я же собиралась кое-что купить к Рождеству, прежде чем забирать Вики.

— Вряд ли успеем в Вестчестер, — заметил Джек.

— Совершенно верно. Поэтому отправимся к Шварцу.

Он застонал.

— Не ной.

Она его чмокнула, скатилась с кровати, направилась в ванную.

— Быстренько душ приму, и пойдем.

Джек смотрел, как она проходит по комнате. Любовался ее наготой — тугие маленькие груди, длинные ноги, светлый пушок на лобке — удостоверение натуральной блондинки.

Интересно было в увидеть ее беременной. Наверно, сказочное зрелище.

Странно, в последнее время в голову лезут мысли о детях. С той минуты, как он в пятницу смотрел в Центре на Джиа с больным СПИДом младенцем. В глазах светится бесконечная нежность, забота... Джиа прирожденная нянька. Достаточно взглянуть на нее с Вики. Фактически мать-одиночка, она дает Вики больше десятка родителей, вместе взятых.

Он услышал стук закрывшейся двери ванной, прислушался к шипению воды в трубах, когда открылись краны.

Закрыл глаза, вообразив Джиа с другим младенцем... их собственным. Представил, как старится рядом с Джиа, Вики, новым крошечным существом, в котором он с ней сплавился. От подобной картины в душе вспыхнуло солнышко.

Только, чтобы в ту картину попасть, надо менять образ жизни.

Джек вылез из постели, выдвинул нижний ящик старого дубового комода. Покопался в разнообразных париках, усах, очках, нашлепках на нос, прочих причиндалах, пока не отыскал окладистую бороду. Вытащил из застегнутого на «молнию» пакета, осмотрел. Довольно потрепанная. Скоро придется покупать другую.

Приложил к подбородку, взглянул в зеркало.

Не так чтобы очень. Впрочем, с другой прической, с пробором ближе к середине, прямоугольное лицо приобрело овальную форму, изменилось до неузнаваемости.

Ты только посмотри на себя. Чтобы выйти в город за рождественскими покупками, приходится цеплять бороду. Вечно оглядываться через плечо. Разве это жизнь?

Если бросить дело, можно отрастить настоящую бороду и ходить куда хочешь — за одну руку держится Джиа, за другую Вики, — наплевать, черт возьми, кто их видит.

Бросить дело...

В конце концов, почему бы и нет? Может быть, даже пора. Предупредительных звонков хватит на дюжину жизней, но он никогда не чувствовал серьезной неотступной угрозы. Предпочитал приписывать это своему вниманию к деталям, хотя, может быть, ему просто везет. Как быть дальше — ждать смерти, жестокого увечья? Какой смысл дергать черта за хвост?

Не валяй дурака, посоветовал внутренний голос. Бросай, пока ты наверху.

Как всегда, голос прав.

Как всегда, Джек не намерен следовать его советам.

Пока, во всяком случае.

Понедельник