Степаниде было скучно. Она очень быстро справлялась и с уроками, и с домашними делами. Времени было хоть отбавляй. Алка Кошелева болела гриппом, Валерка в последнее время появлялся редко, Матильды целыми днями не было дома, а через неделю она и вовсе уезжает на гастроли… И Степанида решила, что должна найти себе какую-нибудь работу. Хоть на два-три часа в день. Но это надо сделать так, чтобы никто не знал. Денежки она тратить не станет, а будет покупать понемножку доллары и откладывать… Она все уже продумала. На скопленные деньги надо купить компьютер. Матильда, правда, обещала сама его купить, но, видно, забыла, помалкивает, да и немудрено, у них и так расходов много. Недавно вот обнаружилось, что Степаниде стали малы сапоги. А нога у нее уже больше, чем у Мотьки. Пришлось купить новые. Правда, Мотька не поскупилась. Они вместе поехали в «Охотный Ряд» и там выбрали просто отличные сапоги. Таких у Степаниды сроду не было. И там же Матильда купила ей новую куртку. Решила, что к таким сапогам ее старая совсем не годится. Валерка потом сказал, что Степанида просто отпадно выглядит. Но кто ее возьмет на работу, такую малолетнюю? Да и что она умеет, по правде говоря? Степанида купила газету с объявлениями и принялась изучать их. В результате она пришла к выводу, что лучше всего наняться в няньки. Предположим, гулять с ребенком, с четырех до семи. И денежки заработать можно, и для здоровья полезно. Правда, кто ей доверит ребенка? Но вообще-то мысль неплохая. Надо бы узнать у людей, сколько это стоит, и запросить вдвое меньше… Нет, вдвое меньше — это мало! А впрочем… Лиха беда начало. Если она хорошо себя зарекомендует… Ага, вот как раз то, что требуется! «Нужна женщина для прогулок с ребенком трех лет». Степанида решила позвонить. Чем черт не шутит!
      — Алло! — раздался в трубке приятный женский голос.
      — Здрасьте, я по объявлению! Насчет гулянья с ребеночком!
      — Да? А у вас рекомендации есть?
      — Какие рекомендации? — не поняла Степанида.
      — Вы где-то уже работали? Не могу же я доверить ребенка и квартиру человеку с улицы.
      — Тогда извините!
      Степанида положила трубку и поняла, что надо бы с кем-то для начала посоветоваться. Вот только с кем? Да и рекомендации неплохо бы иметь… Да, полной тайны не получится. И она позвонила Алке. Та куда лучше Степаниды разбиралась в современной жизни Москвы.
      — Да, — хриплым голосом откликнулась Алка. — Степка, ты?
      — Я. Ну как ты? Все болеешь?
      — Болею. Уже ошизела от тоски. Ну, а у тебя что нового?
      — Ал, мне с тобой посоветоваться надо.
      — Давай, советуйся. Насчет чего?
      — Понимаешь, я хочу работу найти.
      — Работу? Какую работу? Зачем?
      Степанида быстро изложила Алке все свои соображения.
      — Правильно, Степка, молодчина. Я бы тоже не против… Но мама просто с ума бы сошла… И папа особенно. Тебе хорошо, у тебя одна Мотька…
      — Дурища ты, Алка! Разве можно так говорить? — возмутилась Степанида.
      — Да, ты права. У меня от болезни крыша поехала. А вообще-то, Степка, это трудно будет… Вряд ли кто-нибудь тебя возьмет.
      — Почему?
      — Потому что лет тебе мало.
      — Но зато мне и платить меньше можно! И потом, я же не собираюсь на завод, мне бы в няньки, гулять с ребеночком…
      — Это еще надо, чтобы тебе ребеночка доверили.
      — Мне можно доверять! Я за ребеночка глотку перегрызу. Я один раз с Игоречком гуляла, тетя Саша мне его доверила, я знаешь, как его берегла… Там все мамаши, которые с детьми гуляли, даже удивлялись!
      — Но ты же у тети Саши рекомендацию взять не можешь, правда?
      — Правда, — горько вздохнула Степанида.
      — А вообще, Степка, Москва — это такой город…
      — Какой?
      — Понимаешь, он такой громадный, тут все на свете есть… Одним словом, если искать, то обязательно можно найти работу. Только тебе не всякая подойдет, я хочу сказать, что тебе нужна работа обязательно в нашем районе, поблизости, не гонять же на другой конец города.
      — Это точно! Ты молодец, Алка, я про это и не подумала. Только вот где искать ее, эту работу?
      — По объявлениям! Где же еще! Ну, или можно всем знакомым сказать, что тебе нужна работа, авось кто-то что-то услышит.
      — Нет, так не годится! Я не хочу, чтобы про это знали, даже Матильда. Она расстроится! Решит, что мне чего-то не хватает…
      — Да, и в школе не надо, чтобы знали, — задумчиво проговорила Алка.
      — Вот именно. Ладно, буду искать… Мне бы только рекомендацию…
      — Большое дело! Рекомендацию мы и сами написать можем!
      — Да ты что? Ничего не выйдет. Написать мы, конечно, можем, но ведь люди наверняка захотят ее проверить, позвонить по телефону…
      — А ты дай мой телефон! Я подтвержу!
      — Нет, Алка, это глупость! Мы так проколоться можем…
      — Слушай, я, кажется, придумала!
      — Что?
      — Где тебе рекомендацию взять!
      — Ну?
      — У тети Липы! Ты с ней можешь начистоту поговорить, она поймет!
      — У тети Липы?
      — Ну да, у Аськиной тети Липы! Она такая добрая, она поможет, я просто уверена. И не протреплется.
      — А что, Алка, это мысль! Хотя…
      — Что?
      — Надо сперва по объявлениям попробовать, вдруг получится?
      — Ты тупая, да? Совсем? — рассердилась Алка. — Про рекомендации забыла?
      — Забыла, чертяка их побери… Ладно, попробую позвонить тете Липе.
      — Погоди, а когда Матильда-то уезжает?
      — Через неделю.
      — Успеешь еще.
      — Нет, надо бы поскорее, чтобы, как Мотька уедет, сразу начать…
      — Может, и правда… Ладно, давай звони тете Липе, а как поговоришь с ней, позвони мне.
      — Куда ж я денусь!
      Простившись с Алкой, Степанида подумала, а не поговорить ли сперва с Валеркой, но потом решила, что он может ее не понять, он ведь из такой благополучной семьи. И она решительно набрала номер Аськиной квартиры.
      — Слушаю! — раздался голос тети Липы.
      — Здравствуйте, — внезапно охрипла от волнения Степанида.
      — Здравствуйте, это кто же говорит?
      — Это Степанида!
      — Ох, Степушка, не признала я твой голос, богатая будешь! — засмеялась тетя Липа. — Как жизнь молодая?
      — Да ничего…
      — А ты почему звонишь? Уж не с Матильдой ли что?
      — Нет, у Матильды все хорошо, она скоро на гастроли уезжает…
      — С ума сойти! Я все никак не привыкну, что она такая самостоятельная стала. Постой, Степушка, у тебя ко мне какое-то дело или же к Наталье Игоревне?
      — К вам. Мне поговорить с вами надо… Посоветоваться…
      — Да? Ну что ж, поговорим давай, только знаешь, ты лучше приходи ко мне, ладно? А то я по телефону долго говорить не люблю. Приходи, я тебя чем-нибудь вкусненьким угощу, приходи, Степушка, а то я целыми днями одна теперь. Ты сейчас можешь?
      — Конечно! — обрадовалась Степанида. — Я сейчас прибегу!
      — Вот и славно. Жду!
      До чего же Алка умная, здорово придумала — обратиться к тете Липе. Степанида чувствовала, что тетя Липа непременно ей поможет.
      Через десять минут она уже звонила у знакомой двери.
      — Степушка, заходи, заходи.
      — Тетя Липа, а с Лордиком погулять не надо? — предложила Степанида, давно уже привыкшая к этой большой, но доброй собаке.
      — А и вправду, Степушка, выйди с ним минут на пятнадцать, у меня нынче что-то кости ломит!
      Когда она с Лордом вернулась с прогулки, в квартире пахло так вкусно, что у Степаниды потекли слюнки. Тетя Липа повела ее на кухню, усадила за стол и сказала:
      — Ну вот, сперва ты поешь, а потом уж поговорим о делах, ладно?
      Степанида сначала стеснялась, но тетя Липа была такая добрая и радушная, а еда такая вкусная, что она с наслаждением съела все, что ей давала тетя Липа. Покончив с обедом, она спросила:
      — А вот это сладкое… Это что было?
      — Снежки. Старинное блюдо.
      — А из чего?
      — Из яиц и молока, ну, с добавками разными, конечно, если хочешь, могу тебя научить, это несложно готовить…
      — Да нет, спасибо, не буду ж я сама себе такое готовить…
      — Почему себе? А Матильда?
      — Так она же уезжает.
      — Но ведь не навек?
      — Нет, пока только на три недели, но потом, может, и на все лето уедет…
      — Ах ты, горемычная, — вздохнула тетя Липа. — Так и будешь одна? А может, к Саше переберешься?
      — Да нет, я лучше здесь…
      — Ох, а какое ж у тебя дело-то ко мне? — спохватилась тетя Липа.
      — Понимаете, я хочу работу найти…
      И Степанида второй раз за этот день рассказала о своих планах. Тетя Липа задумалась.
      — А что ж ты делать-то умеешь?
      — Да я думала, может, кому надо с ребеночком посидеть… Или же гулять с ним.
      — С ребеночком, говоришь?
      — Ну да.
      — А ты с ребеночком-то обращаться умеешь? К ребеночку подход нужен.
      — Я с тети-Сашиным Игорьком сколько раз гуляла, и кормила его, и даже пеленала!
      — Ишь ты, даже пеленала! — улыбнулась тетя Липа и погладила Степаниду по голове. — Ты и сама еще ребеночек…
      — Я не ребеночек! — обиделась Степанида.
      — Ладно, ладно, ты у нас взрослая барышня. Да, озадачила ты меня. Пока что я и ума не приложу, где искать тебе такую работу, да еще после школы. Но я подумаю, обещаю тебе! Может, что и найдем.
      — Тетя Липа, а если я найду работу сама, вы мне рекомендацию дадите?
      — Я? Рекомендацию? Нет, милая, не дам, ты уж не взыщи, но это ведь обман будет!
      — Почему обман?
      — Ну, сама посуди, как я могу тебя рекомендовать совершенно чужим людям?
      — Но ведь если вы мне работу найдете, вы же все равно меня порекомендуете, правда?
      — Правильно, порекомендую. Но уж не чужим людям!
      — А какая разница?
      — Какая разница? Очень даже большая. Своим людям я скажу, так, мол, и так, это сестренка Матильды, ей подработать надо, и все такое, а вот как она работает, я могу только предполагать… а чужим я должна врать, что знаю, как ты работаешь, что ты…
      — Что я не воровка, да?
      — А как же! И это тоже!
      — Вы считаете, что я могу своровать? — нахмурилась Степанида.
      — Боже упаси! Кабы я так думала, я тебя и своим бы не порекомендовала! Тьфу, запуталась я с тобой. Одним словом, порекомендовать тебя своим я могу, а чужим людям рекомендацию не дам! Хочешь обижайся на меня, хочешь нет.
      «Наверное, Аська все же рассказала ей ту историю с долларами, — подумала Степанида с обидой. — Хотя я их не воровала, я их нашла и даже, можно сказать, этим самым сохранила деньги для хозяев, а без меня они бы их только и видели». Но сейчас обижаться на тетю Липу ей было не резон, поэтому она натянуто улыбнулась и сказала:
      — Ну, как знаете, главное, найти работу и лучше где-нибудь не очень далеко.
      — Это я понимаю. Постой, Степушка, ты вот что мне скажи, а ежели, к примеру, надо будет не ребеночка выгуливать, а за одной старушкой приглядеть?
      — За старушкой? — растерялась Степанида.
      — Ну да. Я вот подумала… У Таточкиной подруги мама есть, чудная интеллигентнейшая старушка… Вот если бы ты могла после школы к ней приходить, помочь там чем-нибудь, может, сбегать по ее поручениям, а?
      — Могу! — возликовала Степанида. — Это я могу! Я и почитать ей могу, если надо, и вообще! Старушка — это еще лучше, чем ребеночек! Тетя Липочка, если бы это получилось… Я бы бога за вас молила!
      — Ишь вы, нынешние детки, про бога вспоминаете! Ладно, я не очень-то в бога верю, в другое время росла, но по-людски поступать всегда нужно. Обещаю, Степа, поговорить с Пивочкой.
      — С кем? — не расслышала Степанида.
      — С Пивочкой! Это у Таты подружка есть, дочка той самой дамы, к которой я хочу тебя определить. Фамилия у нее Пивоварова, так ее все Пивочкой зовут.
      — Тетя Липа, вы же говорили про старушку!
      — Ну да.
      — А теперь сказали — дама!
      Тетя Липа расхохоталась.
      — А по-твоему, старушка не может быть дамой?
      — Ну, я думала, дама — это… когда в шляпе.
      — Ну, Степа, удружила, — еще пуще заливалась хохотом тетя Липа. — Нет, дама не обязательно в шляпе. Дама и в ватнике может оставаться дамой, если она настоящая. А Пивочкина мать — настоящая дама. Вот познакомишься с ней, поймешь. Только должна тебя предупредить, мне придется сказать обо всем Тате.
      — Аськиной маме, да?
      — Да. Не могу я за ее спиной действовать.
      — Понимаю. А она…
      — Нет, она никому не скажет, это я тебе обещаю. Она поймет.
      — Хорошо, — кивнула Степанида. — Только я до Мотькиного отъезда не смогу…
      — Она через неделю уезжает?
      — Через неделю.
      — Не страшно. Да и вообще, это еще вилами по воде, может, Юлия Арсеньевна еще и не захочет, или Пивочка платить не сможет, мало ли какие у людей дела… Да ты не вешай нос, может, и выгорит. Ох, тебе бы это здорово полезно было.
      — Еще бы!
      — Да нет, я не заработок даже имею в виду. Тебе поближе познакомиться с таким человеком, как Юлия Арсеньевна, было бы очень полезно.
      — Почему?
      — Потому что она тебя многому научить может.
      — А она разве не в этом… как его… в маразме?
      — С чего ты это взяла? — вскинулась тетя Липа.
      — Ну, я думала…
      — У нее, если хочешь знать, светлая голова, да и вообще… Она чудо, Юлия Арсеньевна. Просто она долго болела, слабенькая стала, а дочке ее все некогда, она в театре играет, и на радио, и в кино… Ладно, Степа, я попробую.
      — Спасибо вам, тетя Липа!
      — Погоди, рано еще благодарить-то. А куда это Матильда на гастроли едет?
      — Сначала в Питер, потом в Ригу и в Таллин.
      — Прекрасно, просто прекрасно. Дай ей бог! Тебе повезло, Степа, у тебя такая сестра…
      — Я знаю, она клевейшая…
      — Что-что? — переспросила тетя Липа.
      — Клевейшая, ну, хорошая, значит, самая лучшая! Она мне вон какую куртку купила, хотя моя вроде и неплохая была… И сапоги!
      — Я всегда говорила, что Матильда далеко пойдет, и вот, не ошиблась.
      — Она знаете какая? Ей предложили на телевидении передачу для подростков вести, а она отказалась. Сама! Наотрез!
      — Почему это? — ахнула тетя Липа. — На телевидение все рвутся, а она отказалась?
      — Не хочу, говорит, дешевой популярности. Меня через три дня вся страна будет знать, а потом в три дня забудут. И никто во мне артистку видеть не будет, а только мордашку с телевидения.
      — Так и сказала?
      — Так и сказала.
      — Да… Молодец, Матильда, умная какая… И сильная. Я горжусь ею.
      — Я тоже. Хотя в школе говорят, что она дура, что задается…
      — Это, Степушка, от зависти…
      — Понимаю.
      — А ты небось тоже в артистки собираешься?
      — Я? Нет, что вы… У меня данных нет, и вообще мне это не интересно.
      — А что тебе интересно?
      — Я хочу быть этим… импресарио.
      — Импресарио? У Матильды?
      — Нет! Сама по себе. Я после школы учиться пойду, а потом стану всякие спектакли и концерты организовывать, по-моему, это ужасно интересно. Я тогда в Москву буду самых-самых известных артистов приглашать. Леонардо Ди Каприо, например.
      — А это кто такой? — заинтересовалась тетя Липа.
      — Как? Вы не знаете? Вы «Титаник» разве не смотрели? — поразилась Степанида.
      — Это где корабль гибнет? Нет, я такие ужасы не смотрю.
      — Понятно, — вздохнула Степанида. — Ну, я пойду, наверное?
      — Иди, Степушка, иди, а я как узнаю что, позвоню тебе обязательно.
      — Спасибо вам за все!

      Когда Степанида вернулась домой, Матильда как раз ставила в вазу очередной букет.
      — Привет! Откуда цветочки? У тебя же сегодня спектакля не было.
      — Безголовая ты, Степка! Я же сегодня школу закончила! Последний экзамен сдала! А цветы мне Олег подарил!
      Матильда закончила школу экстерном. Играть в театре и ходить в школу было невозможно, но она прилежно занималась в свободное время, и вот цель достигнута.
      — Мотька, поздравляю! Здорово!
      — Да, просто как гора с плеч! Ох, и отосплюсь я! А ты где была?
      — Гуляла.
      Но тут зазвонил телефон. Матильда сняла трубку.
      — Степка, тебя! Алка!
      — Привет! — сказала Степанида.
      — Ну, поговорила? — быстро осведомилась Алка.
      — Ага!
      — Ну и что?
      — Да вроде все хорошо.
      — Она даст рекомендацию?
      — Нет.
      — Тогда что хорошего? — удивилась Алка.
      — Да она мне кое-что обещала, — понизив голос, сказала Степанида.
      — Что пообещала?
      Степанида промолчала.
      — Говорить не можешь? — догадалась Алка.
      — Угу.
      — Она тебе пообещала найти работу?
      — Ага.
      — К ребеночку?
      — Наоборот.
      — Что наоборот? Не к ребеночку?
      — Угу.
      — А к кому?
      — Догадайся с трех раз!
      — К старухе?
      — Угу.
      — Еще чего! Очень надо чужие горшки выносить! — фыркнула Алка.
      — Нет, там другое…
      Таинственный разговор насторожил Матильду. Она прислушалась, но Степанида заметила ее интерес и сразу же свернула беседу.
      — Ладно, Ал, выздоравливай, я тебе завтра звякну!
      — Поняла. Ладно, пока.
      — Степка, что за тайны? — сразу спросила Матильда.
      — Какие тайны? — сделала невинные глаза Степанида. — Я просто с Алкой разговаривала, ты же знаешь, какая она болбошка.
      — Балаболка, — машинально поправила кузину Матильда. — Нет, ты что-то скрываешь от меня.
      — Ничего я не скрываю!
      — Степка, пойми, я ведь уезжаю, ты тут одна остаешься, мне тревожно будет…
      — Нет, Мотя, тревожиться не стоит. Все в порядке, ты не думай! Ничего такого нет…
      — Ох, Степка, может, все-таки переедешь к маме, а?
      — А школа? Твоя мама так далеко живет, не наездишься… Да ты не думай, все будет отлично!
      — Хорошо бы, — вздохнула Мотька.
      — Не сомневайся!
      — Постараюсь.
      Когда Степанида вернулась из школы, ей позвонила тетя Липа.
      — Ну, Степушка, поздравляю! Нашла я тебе работу!
      — Ой, правда? У той старушки?
      — Да. Только сперва тебе надо будет сходить к ней, познакомиться. А то вдруг не подойдете друг дружке.
      — Почему это?
      — Ну, мало ли как бывает. Не понравитесь друг другу, например… Хотя я так не думаю. Ты девочка славная, а уж Юлия Арсеньевна просто чудо. Сегодня сможешь?
      — Конечно! — обрадовалась Степанида. — А она далеко живет?
      — Да нет, на улице Гиляровского.
      — Это где почта?
      — Вот-вот, именно!
      — Здорово.
      — Ты запиши телефончик и прямо сейчас позвони.
      — Спасибо вам, тетя Липочка!
      — Погоди благодарить-то, может, еще ничего не выйдет.
      — Ну, все равно спасибо.
      Степанида дрожащей от волнения рукой набрала номер. Трубку тотчас же сняли, и приятный женский голос откликнулся:
      — Слушаю вас.
      — Здравствуйте, это Степанида говорит…
      — Кто? Ах да, ты та девочка, о которой Липочка говорила? Ты могла бы прямо сейчас прийти, мне не терпится с тобой познакомиться.
      — Могу.
      — Тогда запиши адрес.
      Через сорок минут, аккуратно одетая и причесанная, Степанида звонила в дверь.
      — Кто там?
      — Степанида!
      Дверь открылась. На пороге стояла очень немолодая женщина, которую, однако, нельзя было назвать старушкой, язык бы не повернулся, так она была изящна, так прямо держалась и так модно была подстрижена.
      — Здравствуйте, — удивленно проговорила Степанида. «Интересно, зачем я ей понадобилась, вон она на каких каблучищах дома ходит».
      — Ну, здравствуй, детка, заходи, не стесняйся.
      Весь коридор был заставлен книжными полками до самого потолка.
      — Сколько у вас книг!
      — И не говори, они меня скоро из дому выживут! — улыбнулась Юлия Арсеньевна. — Раздевайся, и милости прошу в комнату!
      Степанида как-то бочком протиснулась в дверь довольно просторной комнаты, где по стенам тоже стояли полки, висели картины, а посредине стоял большой круглый стол.
      — Садись, Стеша, не стесняйся, — радушно пригласила хозяйка и вдруг, словно ослабнув, опустилась в кресло с высокой спинкой.
      Степанида присела на краешек стула. Ей было как-то не по себе, хотя Юлия Арсеньевна ей очень понравилась.
      — Итак, Стешенька, ты, наверное, хотела бы узнать, что тут нужно делать, а?
      — Ну, вообще-то…
      — Понятно, — улыбнулась Юлия Арсеньевна. — Собственно, ничего особенного, однако всего понемножку. Я долго хворала, лежала в больнице, и силенок у меня еще мало. Я… Одним словом, иногда нужно сходить в магазин или в аптеку, иногда немножко прибраться, стирать и гладить не нужно, а вот помыть посуду, заплатить за квартиру…
      — Это я все могу! — радостно сообщила Степанида. — Я вообще-то и постирать могу тоже…
      — У меня есть стиральная машина, а гладить я даже люблю.
      — Я и сготовить кой-чего умею…
      — Отлично, но готовить будем вместе, заодно и научишься, я когда-то была знаменитой кулинаркой, да и теперь люблю постряпать, если мне кто-то помогает, так что вдвоем мы еще всех удивим, а заодно, если хочешь, могу заниматься с тобой французским языком. Много платить я не в состоянии, но…
      — Я понимаю! Мне еще не за что много платить… — смущенно улыбнулась Степанида, — просто…
      — Тебе не хватает на жизнь? — участливо осведомилась Юлия Арсеньевна.
      — Нет, на жизнь хватает, но… я бы хотела немножко скопить…
      — Значит, ты согласна ходить ко мне?
      — Конечно! А я вам подхожу?
      — Подходишь. Вполне подходишь, — ласково улыбнулась Юлия Арсеньевна.
      — А ваша дочка, она отдельно живет?
      — О да. Но она частенько ко мне заходит, помогает чем может, но у нее плохо со временем.
      — Вы знаете, я могу начать только с той недели, — тихо проговорила Степанида, и в голосе ее прозвучало сожаление. Ей ужасно здесь нравилось.
      — Ничего, я подожду.
      — А сейчас вам ничего не нужно? Может, сходить куда?
      — Сходить? Пожалуй. Сходи, будь добра, в аптеку. Я дам тебе рецепт, купи это лекарство, и еще горчичники, и стрептоцидовую мазь.
      — А где тут аптека?
      — Совсем близко, на Троицкой улице.
      — А может, еще что-то нужно, вы говорите, говорите… не стесняйтесь.
      — Хорошо, — улыбнулась опять Юлия Арсеньевна. — Тогда купи еще батон хлеба. И пакет молока.
      Она дала Степаниде рецепт, деньги и хозяйственную сумку. Степанида мигом оделась и выбежала из квартиры.
      «Какая славная девчушка, — подумала Юлия Арсеньевна, — и видно, что очень одинокая».
      Степанида быстро справилась со всеми поручениями и уже подбегала к дому Юлии Арсеньевны, как вдруг у подъезда заметила Натку Истомину, девчонку из ее класса. Она кого-то, видимо, ждала. Степанида замедлила шаг. Неужто Натка живет в этом доме? Только этого не хватало. Ей совсем не хотелось, чтобы в классе кто-то знал, зачем она сюда ходит. Натка топталась на месте и поглядывала на часы. Да, ждет кого-то… Но вот Натка опять глянула на часы и крикнула:
      — Лушка, ко мне!
      И тут же к ней подскочила маленькая рыжая собачонка. Натка подхватила ее на руки и скрылась в подъезде. Черт подери, подумала Степанида, она и вправду тут живет. Вот невезуха! Выждав немного, она поднялась на лифте на пятый этаж и нос к носу столкнулась с Наткой.
      — Привет! — удивленно протянула Натка. — Ты ко мне?
      — Нет, я в сорок вторую!
      — К тете Юле?
      — Да!
      — Ты ее знаешь?
      — Не знала бы, не пришла! — буркнула Степанида.
      — А чего ты злишься?
      — Я не злюсь. А ты где живешь?
      — Я в сорок первой, мы с тетей Юлей соседи.
      «Не было печали, черти накачали! — с тоской подумала Степанида. — Неужели ничего не выйдет? Неужели я не буду ходить сюда, в эту уютную квартиру, к этой милой женщине? Да почему, собственно? Какое мне дело до Натки?»
      — Ладно, Натка, пока! — сказала она и позвонила в дверь.
      Наташа пожала плечами и вошла в лифт.
      Юлия Арсеньевна сразу почувствовала, что что-то не так.
      — Что стряслось, Стеша?
      — Понимаете… Юлия Арсеньевна, вы Натку Истомину знаете?
      — Ну разумеется, она дочка моих соседей, а в чем дело? Ах, я, кажется, догадываюсь… Ты не хочешь, чтобы она знала, что ты у меня работаешь, так?
      — Так, — вспыхнула Степанида. — Она из нашего класса…
      — Хорошо, я Истоминым скажу, что ты просто по дружбе мне помогаешь. Да и то только, если спросят. Не волнуйся. Никто ничего не узнает.
      — Спасибо. Это здорово!
      Степанида вернулась домой страшно довольная и первым делом позвонила тете Липе, благо Матильды дома не было. Она поблагодарила тетю Липу, но та была чем-то занята, и разговор оказался коротким. Тогда Степанида позвонила Алке.
      — Ну что? — сразу спросила та.
      — Класс!
      — Рассказывай!
      — Ох, Алка, это такая тетка… Такая клевая, она мне и денежку платить будет, и еще французскому учить пообещала.
      — Бесплатно?
      — Ясное дело, бесплатно. Просто по ходу дела, пока я буду ей помогать. Как она выразилась — невзначай.
      — А она тебе голову не заморочит?
      — Нет, что ты… Видела бы ты, сколько у нее книг!
      — Так там от пылищи не продохнешь! — фыркнула Алка.
      — Дура ты!
      — Это я-то дура? А кто тебя надоумил тете Липе позвонить?
      — Это правда, — признала Степанида.
      — То-то же! Обзывается еще!
      — Ладно, Алка, это я так…
      — Ну, значит, все клево?
      — Клево-то клево, да не совсем.
      — Почему?
      — Потому что в соседней квартире Натка Истомина живет.
      — Прямо в соседней?
      — Да!
      — Подумаешь, большое дело! Не обязательно ей говорить, что ты там работаешь, можно сказать, что просто помогаешь…
      — Мне Юлия Арсеньевна то же самое сказала.
      — Вот видишь! Значит, все-таки все клево?
      — Все клево!

      Наконец Матильда отбыла на первые в жизни гастроли. Она страшно волновалась, была рассеянна и задумчива.
      — Степка, будь умницей и, пожалуйста, ничего не затевай!
      — И не собираюсь, — пожала плечами Степанида. — Да ты не бойся, Мотя, все будет нормально.
      — Я тебе буду часто звонить!
      — Звони! Мне же интересно, как тебя на гастролях принимать будут.
      — Ой, не говори! Я так боюсь, так боюсь!
      Провожали Матильду Степанида, Олег и Мотькина мама, Александра Георгиевна. Потом Олег посадил их обеих в свой джип.
      — Степа, может, все-таки переберешься ко мне? — растерянно спросила Александра Георгиевна.
      — Нет, тетя Саша. Мне же в школу надо ходить.
      — Да-да, конечно… Олег, как думаешь, Мотеньку там не обидят?
      — Обидят? Не думаю. Во-первых, в ней там все души не чают, а во-вторых, она сумеет за себя постоять. У нее характер еще тот.
      — Думаешь?
      — Уверен.
      — А все же мне как-то неспокойно. Она еще такая молоденькая…
      — Не волнуйтесь, тетя Саша. Яков Леонидович к Мотьке, как к родной дочке, относится, — поспешила успокоить тетку Степанида. — Он ее уж точно никому в обиду не даст. Очень хороший человек.
      — Да, — кивнул Олег, — с администратором им здорово повезло.
      — Ох, вашими бы устами да мед пить, — горестно вздохнула тетя Саша.
      Они сперва завезли Степаниду, а потом уж Олег повез тетю Сашу в Ясенево.
      Степанида проснулась одна в квартире. Свобода! Ура! Можно запросто не пойти в школу, а включить телик и проваляться аж до четырех часов. Но нет, нельзя. Если Матильда узнает, она ее больше одну ни за что не оставит. И наверняка она наказала соседке тете Тасе приглядывать за Степанидой. Поэтому не стоит дразнить гусей. Чтобы наслаждаться свободой и впредь, придется эту самую свободу пока немножко ограничить. «Ну да ничего, я свое еще возьму». И Степанида вскочила, чтобы не опоздать в школу. Алка уже выздоровела, так что будет с кем потрепаться.
      Подходя к классу, она заметила Алку, которая о чем-то шепталась с Наткой Истоминой. При этом вид у Натки был неважный. Нос распух, глаза красные. Заметив Степаниду, Алка крикнула:
      — Степ, иди сюда.
      Степанида нехотя подошла. На фиг ей сдалась Натка Истомина?
      — Привет! — поздоровалась она.
      — Степка, тут такое дело… — таинственным шепотом сообщила Алка.
      — Какое дело?
      — Натку ограбили!
      — Как? — ахнула Степанида.
      — Очень странная история. Натка, расскажи сама!
      — Я одна осталась…
      — Как это? — не поняла Степанида.
      — Папа уехал в Чили, а мама… — она всхлипнула, — мама попала в больницу, у нее с сердцем плохо…
      — Ну?
      — Вчера я домой пришла, ничего не заметила… В больнице была, расстроилась… А сегодня зашла в гостиную, а там…
      — Что там? Что? — испугалась Степанида, вообразив, что Натка нашла там чей-то труп.
      — Там картина висела… Французская… ужасно ценная, а я гляжу, ее нет! Украли!
      — Ты в милицию заявила? — деловито осведомилась Степанида.
      — Нет, я боюсь…
      — Почему боишься?
      — Ну, во-первых, милиция сообщит маме, а у мамы сердце… И потом, я знаю, они меня обвинить могут…
      — Тебя? — ахнула Степанида. — Почему?
      — У одних знакомых похожая история была, там парень один остался, у них машину из гаража угнали, так его же и обвинили… — почти уже рыдала Натка.
      — Сравнила тоже! То парень, машина, а тут ты и картина. Разницу чуешь? — резонно заметила Алка. — И что ж теперь-то будет?
      — Я что думаю… Может, частного сыщика найти?
      — Так частному сыщику платить надо! И немало! — со знанием дела сказала Алка.
      — Я уже все продумала. Мне от бабушки сережки бриллиантовые достались, я бы их продала и заплатила…
      — Ты спятила, да? — возмутилась Степанида.
      Но тут прозвенел звонок.
      — Пошли отсюда, не до уроков сейчас, — решила Алка, и они не стали с ней спорить, а ринулись вниз.
      — Айда ко мне! — предложила Степанида.
      Алка и Натка согласились.
      В подъезде Степаниды у лифта они, как назло, столкнулись с тетей Тасей.
      — Почему это вы не в школе? — подозрительно поинтересовалась она.
      — У нас физик заболел! — мгновенно нашлась Алка. — А на улице торчать холодно.
      — Не успела Матильда уехать, как у них сразу физик заболел! Это еще проверить надо!
      — Да ради бога, могу даже телефончик учительской дать! — с готовностью отозвалась Алка.
      Тетя Тася что-то проворчала, но телефончик не взяла.
      — Ну, так на чем мы остановились? — спросила Степанида.
      — На том, что эта дура собралась бриллиантовые сережки продавать! — напомнила Алка.
      — А что же мне делать? По крайней мере сережек мама еще не скоро хватится, а что картины нет, сразу заметит! И еще… Если картина найдется, я папе все расскажу, и он мне сережки купит…
      — Между прочим, папа твой тоже может заподозрить тебя! — хмыкнула Алка.
      — В чем это? — испуганно вскинула брови Наташа.
      — В том, что ты просто все наврала. Если картина будет на месте, как ты докажешь, что она вообще была украдена? — гнула свое Алка.
      — Ой, правда, — вконец растерялась Наташа. — Девчонки, что же мне делать? Хоть вешайся!
      — Еще чего, из-за картины вешаться, — возмутилась Степанида. — Нет, Натка, погоди, давай-ка все обдумаем…
      — Вот-вот, думать оно полезно, — кивнула Алка.
      — Нат, а больше у тебя ничего не пропало, кроме картинки? — поинтересовалась Степанида.
      — Нет, — покачала головой Натка, — ничего.
      — Ты уверена?
      — Ну, вроде…
      — Ладно, а замок в порядке был?
      — Да.
      — А у кого еще есть ключи от вашей квартиры?
      — Еще только у Юлии Арсеньевны. Больше ни у кого. Но она не могла.
      — Это и козе понятно…
      — Между прочим, козе, может, и понятно, а мне нет! — заявила вдруг Алка.
      — Что тебе непонятно? — удивилась Степанида.
      — Почему это ваша Юлия Арсеньевна не могла спереть картину?
      В ответ Натка и Степанида искренне расхохотались.
      — Чего ржете-то?
      — Ах, Алка, видела бы ты ее! — сказала Степанида.
      — Да мы же ее столько лет знаем! — поддержала ее Наташа.
      — Ничего это не значит! Я ж не говорю, что она сама украла! Но мало ли кто из ее знакомых мог знать про ключи и про картину? Даже и дочка ее, артистка эта, или кто-то еще…
      Степанида задумалась.
      — Натка, а про эту картину многие знали? — спросила она немного погодя.
      — Ну, откуда я-то знаю? — пожала плечами Наташа.
      — А у вас есть с Юлией Арсеньевной общие знакомые?
      Наташа непонимающе взглянула на Степаниду.
      — Я имею в виду, есть такие люди, которые и к вам ходят, и к ней?
      — По-моему, нет.
      — А мог кто-то из ее знакомых зачем-то попасть в вашу квартиру?
      — Мог, наверное.
      — Знаешь, Натка, мы попробуем… — задумчиво проговорила Степанида.
      — Что попробуете?
      — Найти твою картинку.
      — Как это? — разинула рот Наташа.
      — Ну, как, я еще не могу тебе сказать, но попробовать можно.
      — И что будет, если вы ее найдете?
      — Если найдем, то… Там поглядим.
      — И вы считаете, что есть надежда?
      — Надежда всегда есть, — улыбнулась Алка. — А у Степки голова очень приспособленная.
      — Приспособленная? Для чего приспособленная? — недоуменно осведомилась Наташа.
      — Для всяких детективных дел.
      — Погоди, Ал, я ничего не обещаю! Но попробовать надо. Только придется привлечь еще одного парня…
      — Валерочку? — не без ехидства поинтересовалась Алка.
      — Его. Вот у кого голова…
      — Девочки, миленькие, вы правда попробуете мне помочь?
      — Попробуем, — кивнула Степанида.
      — Ой, я даже не знаю… Если картина найдется… я вам так благодарна буду. Но как же вы искать ее собираетесь?
      — Ну, для начала отработаем версию с ключами Юлии Арсеньевны, — с важным видом заявила Степанида. — А там видно будет, может, что-нибудь еще откроется. А твоя мама долго в больнице пробудет?
      — Долго, — понурилась Наташа, — у нее сильный приступ был…
      — С одной стороны, это плохо, а с другой… С другой, нам это на руку! — сказала Алка. — Извини, конечно…
      — Да нет, я понимаю.
      — А папа твой, он в курсе, что мама заболела?
      — Нет, мама запретила ему сообщать, она говорит, эта экспедиция для него очень-очень важна… Он у нас археолог.
      — Понятно, сплошные тайны, — вздохнула Алка.
      — Да!
      — Натка, скажи мне такую вещь… Кто из твоих знакомых или родных знает, что папа в Чили, а мама в больнице? — деловито спросила Степанида.
      Наташа задумалась.
      — Ну, тетя Лиза в курсе, это мамина двоюродная сестра… И еще Маруся…
      — Кто такая Маруся?
      — Мамина подруга. А больше, кажется, никто.
      — А дочка Юлии Арсеньевны?
      — Я ей не говорила сама, но Юлия Арсеньевна могла сказать запросто… Ой, девочки, что же теперь, всех подозревать, да?
      — Такое наше дело, — воскликнула Алка.
      — Но это же ужасно, — сцепив руки замочком, проговорила Наташа.
      — Погоди ужасаться, Нат, а скажи лучше, кто-нибудь из класса про эту картину знал? — спросила Степанида.
      — Из класса? Нет! Мне мама с папой давно внушили, что про такие вещи никому лучше не рассказывать… Вы первые…
      — Понятно. Уже легче. Вообще-то, круг подозреваемых не такой уж широкий, — заметила Степанида. — Вот если бы дверь взломали, тогда это мог бы быть кто угодно, и мы вряд ли нашли бы преступника. Но он сделал глупость, вошел в квартиру, открыв замок ключом, и этим здорово облегчил нам задачу. Кстати, Натка, у вас ни у кого ключи в последнее время не пропадали, хоть ненадолго, а?
      — Нет, — уверенно ответила Наташа.
      — А где мамины ключи?
      — У меня.
      — Этот вор — придурочный! — заявила вдруг Алка.
      — Почему? — не поняла Наташа.
      — Потому что понятно даже ежу и козе — он пришел специально за картиной, ничего больше не тронул, значит, он промышляет именно картинами, и его несложно будет вычислить.
      — Натка, а может, все-таки заявишь в милицию? Они могут его мигом найти! — предложила Степанида.
      — Нет, — покачала головой Наташа. — Какой бы он придурочный ни был, этот вор, но должен понимать, что я сразу в милицию могу заявить. Значит, у него алиби заготовлено, он, наверное, ждет, что к нему милиция может нагрянуть, а вот если мы… вернее, вы…
      — Правильно! — закричала Алка. — У тебя котелок варит!
      — Да! Девчонки, я так на вас надеюсь. Я столько слышала про всякие подвиги твоей Матильды и Аськи Монаховой, и я в вас так поверила! Только вы не отказывайтесь!
      — Мы и не собираемся! — заверила ее Степанида. — Тем более я сегодня обещалась Юлию Арсеньевну навестить…
      — Слушай, а ты откуда ее знаешь? — заинтересовалась Натка.
      — Все просто, через маму Аськи Монаховой, — ответила без запинки Степанида. — Она же дружит с дочкой Юлии Арсеньевны.
      — Ну да, понятно, — кивнула Наташа. — Я про это забыла. Так ты что, хочешь у Юлии Арсеньевны все выспросить?
      — Все не все, а кое-что. Считай, Натка, что тебе здорово повезло.
      — Из-за того, что ты к ней ходишь?
      — Ясный перец! А то пришлось бы как-то внедряться к ней…
      — Послушайте, девчонки, вы там с этой Юлией Арсеньевной тусоваться будете, а я пока, может, кого-нибудь другого проверю, а? — предложила Алка.
      — Кого? — испуганно спросила Наташа.
      — Кого хочешь! Тетю Лизу, или твою Марусю, или эту Пивочку.
      — Нет, Алка, с этим надо обождать, — покачала головой Степанида. — Может, это и не понадобится.
      — Почему?
      — Потому что, может, Юлия Арсеньевна что-нибудь вспомнит, например, что кто-то, допустим, даже полгода назад, в расчете на ее склероз, брал ключи…
      — Но ведь может быть и так, что кто-то брал ключи, а к картине никакого отношения не имеет. Разве нет?
      — Конечно, Натка, в таких делах все бывает, любые совпадения. Или бывает, кто-то кого-то подставить хочет.
      — Ой, как же тут все сложно, — простонала Наташа.
      — Да, непростое дело… Жалко, Валерка сейчас в школе, — вспомнила про друга Степанида. — Ну, ничего, я ему вечерком позвоню. Нат, а ты Юлии Арсеньевне говорила, что картину украли?
      — Нет. Я пока никому… только вам.
      — Это хорошо. Хотя… Ты сыграть это сумеешь, если понадобится?
      — Что сыграть? Как? — растерялась Наташа.
      — Ну, прийти к соседке и в ужасе сообщить, что пропала картина?
      — Не знаю. А надо?
      — Говорю же — может понадобиться.
      — А когда?
      — Когда понадобится!
      — Слушай, Степка, — прервала их разговор Алка, — а на кой черт ей это говорить? Юлии вашей? А вдруг она все же как-то в этом замешана?
      — Да ну тебя, Алка, фигня это! — отмахнулась Степанида. — Ты ее просто не видела, вот и несешь незнамо что! А она такая…
      — Вот такие-то всегда и оказываются главарями банды!
      Степанида и Наташа расхохотались.
      — Это все чепуха, — отсмеявшись, заявила Степанида, — а раз уж мы из школы смылись, не будем время терять, а пойдем сейчас к Натке, и пусть она при нас все осмотрит. Вдруг пропало что-то еще, а ты просто вгорячах не заметила?
      — Пошли, — обрадовалась Наташа, — хотя я уверена, что больше ничего не взяли. Но раз вы такие… продвинутые, поглядите, может, там на замке какие-нибудь царапины остались или еще что…
      Девочки оделись и побежали к Садовому кольцу. По дороге Степанида вдруг вспомнила:
      — Натка, а у тебя ведь собака есть!
      — Есть, ну и что? Это ж не собака, а собачка, пекинес, от нее толку, как от козла молока…
      — А она не кусается?
      — Нет, не кусается. То есть, может, конечно, тяпнуть, если к ней очень уж приставать, но преступника она точно не испугает.
      — И все-таки это кто-то из своих! — решительно заявила Степанида.
      — Почему?
      — Потому что чужой человек вряд ли знает, что собачка безвредная.
      — И что?
      — А то, что он бы мог ее, к примеру, отравить! Для надежности и чтобы шум не поднимала.
      — Скажешь тоже! — возмутилась Алка, большая любительница собак. — Это ты всех собак боишься, а есть люди, которые их вовсе не боятся, даже больших, а уж такой шавки никто не испугается.
      — Правда, я в собаках не очень разбираюсь, — призналась Степанида.
      За разговором они и не заметили, как дошли до Наткиного дома. Войдя в квартиру, Степанида распорядилась:
      — Алка, мы с тобой на кухню, а ты, Натка, еще разок проверь все, не украли ли еще чего-нибудь.
      — А почему мы на кухне должны сидеть? — удивилась Алка.
      — Потому что нам совсем ни к чему знать, где у людей всякие ценные вещи лежат. Лишнее это.
      — Боишься, что не удержишься? — хмыкнула Алка.
      — Алка, схлопочешь! Я-то удержусь, не сомневайся, но просто… так будет лучше, а то кто знает, чем все это обернется. Вон, Натка же говорит, ее знакомого обвинили, что он собственную машину угнал…
      — Да ладно, ты чего распсиховалась? Мне и на кухне не кисло посидеть.
      Пока они препирались, Натка обошла квартиру.
      — Нет, девчонки, все на месте, — сообщила она через некоторое время.
      — Тогда давай, покажи, где эта картинка висела! — потребовала Степанида.
      Наташа повела их в гостиную, где на стене…
      — Ой, мамочки! — закричала вдруг она. — Картина! Что же это делается?
      — Ты что, Натка?
      — Это она! — прошептала обескураженная девочка. — Она не пропала!
      — Тогда чего ты нам голову морочила? — рассердилась Алка.
      — Я не морочила… Она… Ее правда не было!
      — Ага, она погулять сходила и к твоему приходу вернулась! — фыркнула Алка.
      — Это точно она? — полюбопытствовала Степанида.
      — Вроде да… — неуверенно проговорила Наташа.
      — Может, подделка? — предположила Степанида.
      Наташа очень осторожно сняла картину со стены.
      — Рамка точно наша, вот и подпись, и еще… На обратной стороне было пятно, маленькое совсем… Ага, вот оно! Тогда я ничего не понимаю!
      — Нат, а может, тебе просто померещилось, а? Ты расстроилась из-за мамы, тебе приснилось, что картину сперли, а ты с перепугу решила, что это наяву случилось? Такое вообще-то бывает! Матильде, к примеру, однажды приснилось, что она в театр опоздала, так она вскочила как полоумная, понеслась сломя голову, даже на часы не поглядела, прибегает, а там никого нет, — говорила Степанида, с недоумением разглядывая картинку. Картинка как картинка, даже сразу и не поймешь, что на ней нарисовано. Хотя Мотька ей внушала, что картины не рисуют, а пишут… — Натка, а она правда ценная?
      — Не то слово!
      — Почему? Чего в ней особенного?
      — Ее написал знаменитый художник Сислей, французский…
      — И сколько она стоит? — поинтересовалась Степанида.
      — Точно не знаю, но очень-очень дорого.
      — Миллион баксов? — спросила Алка.
      — Ну, на миллион, может, и не тянет… Но все равно…
      — Надо же, за такую чепуху такие бабки! — заметила Степанида.
      — Это не чепуха, Степка, это… Ты слыхала про импрессионистов?
      — Чего это?
      — Такое направление в живописи конца прошлого века было. Ну и начала этого… И Сислей был один из наиболее знаменитых… Теперь импрессионисты очень ценятся.
      — А откуда у вас такая картина? — полюбопытствовала Алка.
      — Папиному предку ее сам Сислей подарил в прошлом веке.
      — А этот предок тоже художником был?
      — Нет, он был музыкант…
      — Значит, это фамильная ценность? — уточнила Алка.
      — Да.
      — И у нас тоже есть фамильная ценность, — понизив голос, сообщила Алка. — И если бы не Мотька с Аськой, у нас бы ее уперли. Тогда один мужик даже притворился, будто он наш с Людкой родной отец…
      — А разве твой папа…
      — Папа у нас неродной. Но лучше всякого родного.
      — А какая у вас ценность? — спросила Наташа.
      — Яйцо Фаберже, с драгоценными камнями.
      — Ух ты! А как же девчонки его спасли?
      — Это долгая история. Они разгадали, что этот папаша — фальшивый, ну и…
      Степанида прекрасно знала эту историю по Мотькиным рассказам и пообещала Натке когда-нибудь рассказать, если Алке будет лень.
      — Ну что, можно считать, что все теперь нормально, да? — спросила Алка.
      — Наверное, — пожала плечами Степанида. — Но только в том случае, если у Натки были глюки.
      — Глюки? Какие глюки? — не поняла Ната.
      — Ну, что тебе померещилось, будто картина пропала.
      — Не могло мне это померещиться, что ты! Я же помню, я не сумасшедшая…
      — Натка, ты уверена? Может, это от нервов? — сказала Алка. — Ну кому на фиг нужно брать картину и потом возвращать обратно? Только если…
      — Договаривай! — потребовала Степанида.
      — Но это же элементарно, Ватсон! Только если ее подменили.
      — Подменили? — ахнула Наташа.
      — Ясное дело!
      — Не больно-то ясное, — скептически заметила Степанида.
      — Почему это? — оскорбилась Алка.
      — Если уж ее захотели бы подменить, никто бы ничего не заметил! Кто-то вошел в квартиру, подменил картинку на копию, и все дела! А на целые сутки взять картинку, а уж потом повесить копию… Глупость одна, и все!
      Алка с Наташей переглянулись. В словах Степаниды был резон.
      — Слышь, Степка, а если ее взяли, чтобы сделать эту самую копию? Чтобы повесить копию, ее еще надо иметь! — сообразила Алка.
      — Верно, — кивнула Степанида. — Я просто подумала, что, может, копия уже была…
      — Это вряд ли… — сказала Наташа. — Картина малоизвестная, папа не хотел, чтобы о ней знали… Так что ее вполне могли взять, чтобы сделать копию. Только это не копия, это наша картина.
      — Откуда ты знаешь?
      — Но там же пятнышко…
      — Пятнышко тоже можно подделать! Подумаешь, трудность!
      — Но я не знаю, можно ли так быстро сделать копию… За сутки? Вряд ли…
      — Знаете что, — сказала Алка, — мы тут можем рассуждать хоть до вечера, хоть до второго пришествия, все равно ни фига не поймем! Поэтому я предлагаю найти специалиста и показать ему картину. Пусть скажет, оригинал это или подделка.
      — Легко сказать! А где его возьмешь, такого специалиста? — огорчилась Степанида. — Да еще надежного, который картину сам не свистнет? У тебя такие знакомые есть, Натка?
      — Нет.
      — Это плохо. Может, Валерка что-нибудь придумает? У его отца каких только знакомых нет.
      — Слушай, Степка, а зачем, скажи на милость, вся эта канитель? — немного погодя задала вопрос Алка. — Картина висит на месте, мы даже вовсе не уверены, что она вообще пропадала, так с какой стати нам суетиться, а? Натка, хоть ты скажи!
      — Ну, вообще-то… — неуверенно подала голос Наташа. — Вообще-то я не знаю… А вдруг… Вдруг я… — у нее задрожали губы. — Вдруг я…
      — Что ты? Что ты? Говори! — потребовала Алка.
      — Вдруг я сумасшедшая? — еле выговорила Наташа.
      — А еще чего ты придумаешь? — возмутилась Степанида. — А вдруг ты слепая, глухонемая, безрукая и безногая?
      — Да ну тебя, Степка, — слабо улыбнулась Наташа. — Я же не шучу. У мамы бабушка была сумасшедшая. Вдруг мне это передалось, а картину и вправду никто не крал? Очень все это странно.
      — Вообще-то ты на психичку не похожа, — резонно заметила Степанида.
      — Я же не говорю, что я готовая клиентка для дурдома, но, может, у меня какие-то провалы в памяти начались?
      — И обязательно насчет жутко ценной картины? — хмыкнула Степанида. — Если б так, то тебе могло бы почудиться, что у тебя, к примеру, украли дуршлаг или мясорубку.
      Девочки рассмеялись.
      — Степка, а ты умная! — сказала Наташа.
      — Ну, это как раз ничего не доказывает, — заметила Алка. — Просто у Натки в подкорке сидит, что вот она одна в доме осталась, а главная ценность — картинка, и она за нее как бы в ответе…
      — То есть, ты хочешь сказать, что я таки сумасшедшая? — расстроилась Наташа.
      — Положим, насчет сумасшествия я ничего не говорила, это твоя идея. А вот что тебе могло что-то померещиться, так это запросто. Предлагаю на этом успокоиться. Картина на месте, все при ней — и рама, и пятнышко, и все приметы, значит, скорее всего, никто ее и не трогал. А то, если мы начнем суетиться, то можем только привлечь внимание к картине, что никому не нужно. Согласны?
      Степанида и Наташа вынуждены были признать Алкину правоту.
      — Все хорошо, что хорошо кончается, — подвела итог Алка.

      Девочки еще поболтали о том о сем, попили чаю, посмотрели фильм по видео. Время пролетело почти незаметно. Алка собралась домой, а Степанида решила пораньше отправиться к Юлии Арсеньевне, благо надо было только дойти до соседней двери.
      — Степа, только ты ей ничего не говори, ладно? — попросила Наташа.
      — А чего говорить-то? Ничего и не было!
      — Значит, ты тоже считаешь, что я сумасшедшая?
      — Натка, не начинай!
      — Ладно, не буду, — тяжело вздохнула та.
      Наташа вышла из дома вместе с Алкой, ей надо было кое-что купить маме в больницу. А Степанида позвонила в соседнюю дверь.
      — Кто там?
      — Степанида!
      Дверь распахнулась.
      — Стеша, детка, я тебя еще не ждала!
      — Да у нас уроки пораньше кончились, вот я и решила…
      — Заходи, заходи, я очень рада! Заодно познакомишься с моей дочкой, она скоро заедет ненадолго.
      — А может, надо сперва куда-нибудь сгонять?
      — Сгонять? — засмеялась Юлия Арсеньевна. — Пожалуй. Надо заплатить за квартиру…
      Поручений набралось не так уж и мало, и Степанида с радостью помчалась их выполнять. Она была счастлива, что ей не надо ни о чем расспрашивать Юлию Арсеньевну, не надо хитрить и изворачиваться. Совершенно ясно, что Натке все просто примерещилось на нервной почве. А Юлия Арсеньевна такая милая…
      Когда Степанида вернулась, дверь ей открыла незнакомая женщина, но Степанида сразу догадалась, что это и есть Пивочка.
      — Здрасьте! — сказала она. — Меня Степанидой звать.
      — Привет, Степанида! А я Елена Александровна. Давай-ка мне сумки, раздевайся и иди на кухню.
      Елена Александровна унесла сумки, и Степанида двинулась за нею.
      — Вот сдача! — сказала она и выложила на стол двенадцать рублей и тридцать копеек. — А что теперь надо делать?
      — Теперь мы попьем чайку, перекусим, а там видно будет! — с улыбкой сказала Юлия Арсеньевна. Она сидела за столом, кутаясь в пуховый платок, а Елена Александровна быстро накрывала на стол.
      — Давайте я помогу! — вызвалась Степанида. Ей неловко было сидеть, когда взрослая женщина суетится.