На перемене ко мне подплыла Верочка, первая красавица:
      — Слушай, Монахова, это правда, что у Мотьки шикарный парень завелся, с джипом «Чероки»?
      — Правда, а что?
      — А где она его взяла?
      — Где взяла, там больше нет!
      — А чего ты злишься? — напевно проговорила Верочка. — Завидки берут?
      — Что? — задохнулась я от возмущения, но тут прозвенел звонок.
      — Чего она от тебя хотела? — шепотом спросила Мотька уже на уроке, пока Марфа Кузьминична, наша литераторша, объясняла новый материал.
      — Хотела узнать, где берут таких, как Олег!
      — А откуда ей про Олега известно? — удивилась Матильда.
      — Не знаю, наверное, разведка донесла! Помнишь, когда мы с Митей и Костей познакомились, она тоже была в курсе!
      — Делать ей нечего, чужих парней считать, как будто своих мало! — проворчала Мотька.
      — Монахова! Корбут! Вы еще друг другу не надоели? — осведомилась Марфа, глядя на нас поверх сползших на нос очков. — Помолчите немножко и послушайте!
      Пришлось замолчать.
      — Воскобойников, ты чего хохочешь? Разве я что-то смешное сказала? — спросила Марфа.
      — Марфа Кузьминична, вы вот про Монахову и Корбут сказали, так я одну прикольную историю вспомнил!
      — Какую историю?
      — Прикольную! Можно я расскажу?
      — Расскажи, иначе ведь тебя разорвет! — усмехнулась Марфа.
      — Понимаете, две тетки в тюряге сидели, в одной камере, а когда через много лет их выпустили, они остановились у ворот тюрьмы и продолжали трепаться, как будто ничего не изменилось!
      Витька Воскобойников трясся от смеха, но поддержала его только Лялька Дубова, известная дура, по прозвищу Ляля Фу.
      — И что здесь такого уж смешного? — пожала плечами Марфа. — Если ты хотел затянуть время, то тебе это не удалось, а посему ступай к доске. И расскажи-ка ты мне лучше про Радищева! Можешь рассказать что-нибудь прикольное, я разрешаю!
      Вот тут класс лег.
      — Ну, он…
      — Кто он?
      — Радищев…
      — А как его звали?
      Витька растерянно топтался у доски.
      — Александр Николаич! — явственно произнес Марат Исаков.
      — Ах да, Александром Николаичем его звали! — обрадовался Воскобойников. — И он это… написал оду «Вольница»…
      — Не «Вольница», а «Вольность»! — поправила Марфа.
      — Ну да, «Вольность», а еще он написал «Путешествие из Петербурга в Москву», а когда власти на него взъелись, он на себя руки наложил! — с облегчением проговорил Витька.
      — Действительно, прикольная история! — подал голос Вадим Балабушка.
      — И все? — спросила Марфа.
      — Чего ж еще?
      — Ладно, садись!
      — А что вы мне поставите? — полюбопытствовал Витька.
      — Ничего не поставлю!
      — Марфа Кузьминична, поставьте лучше тройку! — взмолился Витька.
      — Зачем? Что это еще за новости?
      — Так если хотя бы тройка будет стоять, вы меня не скоро вызовете!
      Марфа рассмеялась, но тут дверь открылась, и на пороге появилась зареванная и растрепанная Маша Петушкова.
      — Марфа Кузьминична, извините, можно войти?
      — Маша, что за вид? Ты почему так опоздала?
      — Нас ограбили, Марфа Кузьминична!
      — Как? — ахнула Марфа.
      — Меня дома не было, а бабушка…
      Маша жила вдвоем с бабушкой, ее родители два года назад погибли в автокатастрофе.
      — Бабушка их впустила… а они… все унесли!
      — Садись, Маша, на перемене расскажешь! Итак, кто у нас следующий? Федорчук, иди отвечать!
      Пока Макс Федорчук рассказывал про Радищева, мы с Мотькой решили на перемене как следует расспросить Машу, что там у них стряслось. Кажется, нам и так было не миновать этой истории: сидевшая с Машей Люда Кошелева шептала ей что-то на ухо, украдкой поглядывая на нас. И в самом деле, едва прозвенел звонок, Маша решительно направилась к нам. Но ее тут же окружил весь класс. Она беспомощно развела руками, глядя на Людку. Тогда Людка выбралась из толпы и подошла к нам.
      — Девочки, надо Маньке помочь!
      — Мы и сами сообразили! — проворчала Мотька. — Знаешь, Людка, давай после уроков подваливай ко мне. Я же теперь одна живу! Тут надо все выяснить в спокойной обстановке.
      — Правильно! История уж больно странная, но пусть она сама вам все расскажет.
      После уроков мы вчетвером направились к Мотьке.
      — Сейчас сперва грибного супу поедим! — сказала Матильда. — А уж потом за дело возьмемся, идет?
      — Идет!
      — Суп вкусный, сама грибы собирала, вот Аська не даст соврать, сама сушила и сама суп варила! — хвасталась Матильда.
      Наевшись действительно вкусного Мотькиного супу, мы заварили чай, насыпали в миску черных сухариков с солью — по нашему мнению, чай с этими сухариками помогает думать — и вооружились блокнотами.
      — Ну, Маня, давай рассказывай!
      — Понимаете, девчонки, меня дома не было, возвращаюсь, а бабушка, такая довольная, мне и говорит: «Представляешь, приходили из префектуры, такие внимательные женщины, так подробно расспрашивали и пообещали гуманитарную помощь и еще с три короба…» Ну, думаю, хорошо, а утром полезла за деньгами, чтобы после школы в аптеку забежать, смотрю, а денежки — тю-тю. Мне сразу в голову стукнуло — это они, благотворительницы вчерашние! Ну, сунулась туда-сюда, в шкаф, в буфет… Все, что было ценного в доме, — мамину шубу каракулевую, деньги, сережки, цепочки, все, что от мамы осталось, даже сахарницу серебряную, еще прабабушкину, все стащили! — всхлипнула Маша.
      — А в милицию ты заявила? — спросила я.
      — Заявила, а что толку… Они ничего не обещают… Девчонки, одна надежда на вас! А то бабушка совсем плохая стала, она себя во всем винит, не знаю, что с ней теперь делать. Да и как до следующей пенсии дожить…
      В этот момент раздался звонок. Мотька бросилась открывать. На пороге стояли Макс Гольдберг и Вадик Балабушка.
      — О! Так мы и знали, что застанем тут всех! — улыбнулся Макс. — Мы вот по какому делу: это Вадькина идея… Словом, Маня, мы тут денег собрали…
      — Нет! — воскликнула Маша со слезами в голосе.
      — Не будь дурой! — прервал ее Макс. — Мы свои люди, сочтемся, а пока возьми, я же знаю, ты на пенсию и на пособие живешь, и так-то не больно разгуляешься, а теперь… бабушке твоей лекарства нужны и вообще… Словом, бери — и точка!
      Макс положил на стол толстенькую пачку денег.
      — Если хочешь, можешь по выходным помогать мне с торговлей! Вместе дело веселее будет, это хоть и небольшие деньги, но все-таки верный приработок!
      — Правда? — расцвела Маша.
      — Конечно! Ты же знаешь, я этим делом уже давно занимаюсь, опыт есть!
      — Здорово! — поддержала ее Матильда. — Мы в прошлом году тоже торговали! И у нас неплохо получалось!
      — Вы? Торговали? — опешил Макс.
      — Было дело! — подтвердила я.
      — Ну и ну! — удивился Вадик. — А ты к Аське с Мотькой за детективной помощью пришла, да?
      — Да!
      — И вы беретесь за это дело? — спросил он.
      — Попробуем! — задорно отозвалась Мотька.
      — Молодцы! — одобрил нас Макс.
      — Ну, вообще-то шансов у нас почти нет, — сказала я.
      — Почему? — вытянулось лицо у Маши.
      И Мотька с удивлением на меня глянула.
      — Посудите сами, где нам искать этих благотворительниц? В стоге сена? Они теперь затаятся или перейдут в другой район, а зацепиться нам не за что.
      Я говорила это нарочно, чтобы ослабить интерес у ребят к нашему расследованию. Они будут только лезть не в свое дело. Вот когда они уйдут, я объясню Маше, Людке и Матильде, почему веду себя так.
      Вскоре мальчишки ушли.
      — Ты нарочно так говорила? — напустилась на меня Мотька.
      — Конечно! Зачем нужно, чтобы вся школа следила за ходом нашего дела? Мы созовем наш «Квартет», хладнокровно все обсудим и потом разработаем план действий!
      — Для начала надо поговорить с Машкиной бабушкой! — твердо заявила Матильда. — Пусть она немного в себя придет, а потом мы с ней поговорим. Маш, она хоть что-то помнит?
      — Все вроде помнит и твердит, что одна там была в красной беретке.
      — Что ж, красная беретка — это уже зацепка, — заметила я.
      — Она может запросто сменить ее на зеленую или синюю! — резонно возразила Матильда.
      — А может и не сменить! — вмешалась Людка.
      — Слушай, Маш, а долго они пробыли? — спросила я.
      — Бабушка говорит, минут сорок! Понимаешь, их четверо было, с бабушкой сидели, расспрашивали ее обо всем, и только время от времени то одна, то другая в туалет отлучались.
      — Значит, это женская банда, которая грабит одиноких старушек под видом благотворительности! Здорово придумано! — констатировала Матильда. — Нет, надо на голову встать, а поймать этих сволочных баб! Ведь кого грабят — беспомощных старух! Мы вон каких матерых бандитов на чистую воду выводили, а уж этих…
      — Погоди, Мотька, ничего не обещай! Сама подумай, где мы их искать будем? Говорить легко… Маш, ты милиции давала описание краденых вещей?
      — Да, а что?
      — А нам сможешь их описать?
      — Конечно, что за вопрос? Только вещи-то самые обычные, никаких особых примет… вот разве что на шубке одна пуговица сломана, деревянная пуговица. Да еще вот сахарница… она такая, в виде сундучка такого серебряного… даже с замочной скважинкой…
      — Тогда, может быть, стоит походить по антикварным магазинам… — предложила Люда.
      — А что, недурная мысль! Шубку-то мы, скорее всего, не найдем, а вот сахарницу… — воодушевилась Мотька.
      — Вряд ли они приметную вещицу сразу в комиссионку сдадут! — заметила я. — Совсем они дуры, что ли? Милиция ведь тоже с этого начнет.
      — Ладно, — согласилась Мотька, — отложим это недели на две. А сейчас надо следить за криминальной хроникой и в газетах, и по телику!
      — Зачем? — не поняла Маша.
      — Как зачем? Ясное дело, чтобы знать, не совершено ли где-нибудь еще такое преступление! — догадалась Люда.
      — Молодец, Людка, правильно соображаешь! — одобрила ее Мотька. — А кстати, надо в классе кое-кому сказать, чтобы тоже следили за газетами. Ну, Максу, Вадьке, Нинке Суховой, Марату…
      — Хватит, мы и сами можем, и Костю с Митей подключим! — сказала я.
      — И Олега! — добавила Мотька и вдруг покраснела.
      Вечером мы собрали «Квартет» и подробно рассказали о происшествии и о нашем решении следить за прессой.
      — Молодцы, девчонки! — воскликнул Митя. — Это уже вполне профессиональная идея! Не зря вы все-таки шесть дел за год распутали!
      — Меньше чем за год! — гордо поправила его Матильда.
      — Верно! — засмеялся Митя. — Раньше бы вы стали просто искать красные беретки на улице!
      — А это тоже не помешает! — заметила я. — Случайные встречи играют большую роль в расследованиях! К тому же завтра мы навестим Машину бабушку, попробуем вытянуть из нее еще какие-нибудь подробности.
      — Только не очень на них полагайтесь! — предостерег Костя. — Бабушке бог знает что может померещиться, а бывают еще старушки с богатым воображением, наплетут невесть что, а мы потом будем как идиоты за призраками гоняться!
      — Ничего, разберемся как-нибудь! — уверенно заявила я. — Опыт какой-никакой есть!

      На следующий день в классе все только и говорили, что об ограблении Машкиной бабушки.
      — И как это наши знаменитые сыщицы до сих пор грабителей не обнаружили? — пропела Верочка.
      — Да они вообще все врут, никакие они не сыщицы! — вякнула Лялька, Верочкина рыба-прилипала.
      — Дубова, что ты мелешь! — поморщился Макс Федорчук. — Сама же помнишь, как мент к нам в класс приходил, благодарил Монахову и Корбут, чего зря говорить…
      — Ну, один раз, может, чего и нашли, — согласилась Лялька, — а дальше уже все выдумали!
      — Тебе просто завидно, Дубова! — констатировал Вадик Балабушка.
      — А ты вообще молчи! — огрызнулась Лялька. — Ты за Монаховой хвостом бегаешь!
      — Дубова, ты у меня схлопочешь!
      — Будешь женщину бить?! — патетически воскликнула Лялька.
      — Женщин я не бью, но ты к ним отношения не имеешь!
      Мы с Матильдой в этот разговор не вмешивались. Ничего нового мы из него не узнали.
      После уроков мы отправились с Машкой к ней домой.
      — Бабушка, вот тут мои подруги пришли, хотят с тобой поговорить! — сказала Маша, едва войдя в квартиру.
      — Подружек привела, вот и отлично! Доставай, Манечка, банку варенья, будем чай пить! — обрадовалась старушка.
      — Да мы вообще-то не за этим пришли… — начала я, но Мотька толкнула меня в бок.
      — За чаем разговор естественнее пойдет! — шепнула она мне.
      Бабушка усадила нас за стол и принялась хлопотать.
      — Вы уж слыхали о нашем несчастье? — спросила она, расставляя на столе розетки.
      — Да, — подтвердила Мотька.
      — Татьяна Федоровна, а что они вам сказали? Почему вы пустили их в квартиру? — спросила я.
      — Ой, деточки, я сперва их через дверь спросила, кто такие и зачем пожаловали, а они говорят: «Мы из префектуры, насчет гуманитарной помощи обследование проводим!» Ну я подумала, что нам с Манечкой такая помощь очень даже не помешает! Гляжу в глазок, женщины стоят, такие приличные с виду, немолодые, солидные… Ну я и открыла!
      — А дальше что? — взволнованно спросила Матильда.
      — Что ж дальше-то! Впустила я их, за стол вот усадила. Они стали меня расспрашивать, что да как, какую пенсию я получаю, какое пособие Манечке после смерти родителей положено…
      — И у этих тварей рука поднялась… — вскипела Мотька.
      — Да уж, — согласилась я.
      — Кто бы мог подумать! — вздохнула Татьяна Федоровна. — Ладно бы девчонки какие-нибудь, охламонки, нет, солидные дамы такие…
      — А вы их описать можете? — спросила я.
      — Да уж описывала милиции, все, что могла, припомнила!
      — Бабуля, Ася с Мотей уже сколько преступников поймали! Они понимают в этом деле, расскажи им, хуже-то не будет! — взмолилась Маша, почему-то свято уверовавшая в наши детективные таланты.
      — Ладно, попробую, — согласилась бабушка, — в конце концов, хуже и впрямь не будет.
      — Значит, их было четверо? — начала я.
      — Точно, четверо. Две толстухи, одна маленькая, вертлявая, а одна незаметная такая, в красной беретке. Про нее ничего не могу сказать, кроме беретки, ничего не запомнила.
      — Татьяна Федоровна, может, вы заметили, какого цвета у них волосы, как они были одеты? Давайте по порядку, начнем с вертлявой. Она, значит, маленького роста? — допытывалась я.
      — Не то чтобы очень маленького, но все же поменьше других, — старательно припоминала Машина бабушка. — Волосы у нее… мелким бесом вьются, а цвет у них… пегий какой-то. Да, губки у нее тоненькие такие и ярко-красной помадой накрашены и брови черным нарисованные… и еще зуб золотой впереди.
      — Замечательно! — воскликнула я. — Вы здорово ее портрет нарисовали, я ее как живую вижу! Давайте дальше, как она была одета?
      — Да никак, юбчонка с кофтенкой, неприметные какие-то. Она меня все «бабусей» называла. Я хотела сказать, что ей я не бабуся, а потом решила, что она меня не поймет.
      — Тогда перейдем к следующей, — сказала я, — к той, что в красной беретке. Что еще вы о ней сказать можете?
      — А вот у нее лицо такое, что зацепиться не за что, бесцветное и некрашеное, такое лицо не запомнишь!
      — Незапоминающееся лицо — это тоже примета! — мудро заметила Матильда.
      — Конечно! — обрадовалась Маша.
      — А как она была одета? — продолжала допытываться я.
      — Она в плащике была и не снимала его, серенький такой плащик. Больше ничего о ней не могу сказать.
      — Хорошо, перейдем к толстухам!
      — Одна такая крепко сбитая, здоровая с виду, блондинка, в ушах у нее камешки красные, большие. Волосы аккуратно уложенные и, видно, лаком залитые, и еще руки у нее красивые были, с длинными ногтями и с кольцами. А вторая… она как будто оплыла вся, видно, сердце больное… и ноги у нее как столбы, отечные, наверное…
      — А как они одеты были?
      — Да в платьях каких-то… Та, что больная, — в синем вроде бы, а здоровая — в бежевом, да, и брошка у нее была, в виде крокодильчика с красным глазком!
      — Здорово! Теперь я их среди ночи узнаю! Вы молодчина, Татьяна Федоровна!
      — Бабуля, а милиции ты про крокодильчика ничего не говорила! — вспомнила Маша.
      — Из головы вылетело! Сейчас-то немножко успокоилась, понимаю, что не помрем мы с тобой, люди не дадут, а тогда…
      — Может, надо позвонить в милицию, сказать про крокодильчика? — спросила у меня Маша.
      — Может, и надо, не знаю! — отвечала я.
      — Без толку! — заявила Матильда. — Для них это мелочь! А вообще как хочешь! Хуже не будет!
      — Ладно, потом позвоню, — решила Маша. — Ну, и что вы собираетесь со всем этим делать? — поинтересовалась она.
      — Для начала денька через два начнем наведываться в антикварные магазины, — решительно сказала Матильда.
      — Зачем?
      — Как зачем? Сахарницу искать! — объяснила Мотька.
      — А почему дня через два?
      — Может, и не через два, а через недельку! Что ж ты думаешь, они ее в тот же день в магазин потащат? Небось сперва своим знакомым попытаются впарить, а вот если не выйдет…
      — Не думаю! — прервала я подругу. — Вряд ли они станут предлагать краденое знакомым! Люди могут их заподозрить!
      — Тоже верно, — не стала противиться Мотька. — Словом, мы ничего быстро не обещаем, но будем настороже. А на ловца и зверь бежит, поверь, Маня, нашему опыту!
      Мне ничего не оставалось, как поддержать подругу.
      — Знаешь, Маня, — сказала Матильда, — приходи в субботу ко мне на день рождения! К пяти часам!
      — На день рождения?! Здорово! — обрадовалась Маша. — Ой, только что я тебе подарю?
      — Подари мне отросточек от этого вашего цветка, уж больно красивый.
      — Ты это серьезно? — недоуменно осведомилась Маша.
      — Абсолютно! Я прямо глаз от него не оторву.
      — Но разве это подарок?
      — Еще какой!
      — Ты нарочно так говоришь.
      — Аська, ну скажи ей!
      — Правда, Маш, Мотька обожает всякие колючие растения.
      — Ну хорошо, спасибо! Я обязательно приду. А кто из наших будет?
      — Балабушка, Гольдберг, потом Людка, Нинка Сухова и ты. А еще наши друзья — Митя, Костя и Олег.
      — Они не из нашей школы?
      — Нет.
      — Может, тебе надо чем-нибудь помочь? Ты не думай, я умею готовить.
      — Посмотрим. Может, еще и привлечем тебя, — пообещала Матильда.
      На обратном пути я подумала, что тоже не знаю еще, какой подарок сделать Матильде. Впрочем, посоветуюсь с мамой, она наверняка что-нибудь придумает.
      — Аська, а ты с мамой еще не говорила насчет билетов? — спросила вдруг Матильда.
      — Каких билетов? — не поняла я.
      — Неужели ты забыла? Я же просила тебя достать на субботу билеты для моей мамы, чтобы она нам весь праздник не испортила.
      — Ой! Я совсем забыла!
      — А тетя Тата играет в субботу?
      — Кажется, да! Ладно, сегодня попрошу ее. Только я не уверена, что тетя Саша пойдет.
      — Пойдет, еще как пойдет! Ей захочется своему полковнику показать, что она с такой известной актрисой хорошо знакома.
      Дело в том, что Мотькина мама, Александра Георгиевна, в конце лета вышла замуж за полковника и уехала жить к нему в Ясенево. А Мотька заартачилась, не согласилась на переезд. Тете Саше пришлось смириться с тем, что Матильда будет жить одна. Мотька давно уже вынашивает план, как ей сбыть свою маму в день рождения, чтобы нам повеселиться на свободе.
      Вечером мне позвонил Митя.
      — Ася, я сегодня был у бабушки, и она мне рассказала точно такую же историю. У них в доме так двух старушек ограбили.
      — Двух? В одном доме? Ну и наглые же бабы! — поразилась я.
      — Понимаешь, Маша сразу хватилась пропавших вещей, а эти две старушки еще, наверное, неделю ничего не замечали.
      — А ты их опросил? — поинтересовалась я.
      — Нет!
      — Почему?
      — Видишь ли, бабушка ничего не знает о наших приключениях, у нее сердце больное, ей нельзя волноваться. Но мне удалось у нее вытянуть кое-какие сведения, она слышала от соседок, что там тоже действовали четыре тетки.
      — Смотри-ка, значит, они по всей Москве орудуют!
      — Ась, а ты с Лордом гулять пойдешь?
      — Пойду!
      — Тогда давай выходи, мы с Джонни ждем тебя в сквере. Не люблю я по телефону такие вещи обсуждать.
      — Ладно, жди.
      Через десять минут мы встретились в сквере.
      — Мить, а про красную беретку твоя бабушка не говорила?
      — Нет. Но сказала, что две из них были толстухи.
      — Точно, они! Мы сегодня Машкину бабушку расспрашивали, вот, погляди, что я записала.
      Мы сели на лавочку и отпустили собак побегать на воле. Митя внимательно изучал мои записи.
      — Да, без сомнений, это одна и та же команда, — заключил он. — И мы должны, мы просто обязаны их поймать! Знаешь, я как подумаю, какими… подлюками надо быть, чтобы грабить несчастных старух… Еще если бы это малолетки были, но взрослые, уже немолодые женщины…
      — Да, это странно… Но где же нам их искать, если они по всей Москве шуруют? Вон твоя бабушка вовсе в Орехово-Борисове живет, а Машка в Докучаевом переулке. У нас же никаких зацепок нет, кроме красной беретки…
      — Сахарница! Это уже кое-что.
      — Если они ее дома у себя не заныкают!
      — Ась, давай завтра все-таки прошвырнемся по нескольким антикварным, — предложил Митя. — Мы с тобой наведаемся на Арбат, потом на Тверскую, а Костя с Матильдой в других местах поищут.
      — Давай! Попытка не пытка.
      — Я сегодня узнаю адреса, а завтра мы потратим на это часок-другой, для очистки совести.
      …Известие о Мотькином дне рождения, где будет «крутой парень с джипом „Чероки“», затмило историю с ограблением Машиной бабушки. Верочка стояла на ушах. Как же так, у какой-то Мотьки завелся такой кавалер, а она, первая красавица, в которую влюблено полшколы, тут совершенно ни при чем? В прошлом году ей не давали покоя Костя и Митя, а теперь вот еще Олег! Она всячески старалась обратить на себя внимание Матильды, но тщетно. Мотька не поддавалась. Тогда Верочка решила применить последнее, по ее мнению, сильнодействующее средство. Пожертвовать ради такого случая Лялькой. Верочка подплыла к нам на перемене, зная, что Лялька с некоторых пор побаивается к нам подходить.
      — Какая все-таки дура эта Дубова! — пропела она. — Просто сил нет.
      — Что это с тобой? — удивилась Матильда. — Вас же водой не разольешь?
      — Ах, да она просто ходит за мной, как приклеенная… Я бы и рада от нее избавиться, но…
      — Ну ты и сволочь! — отрезала Матильда.
      — Ты чего? — удивилась Верочка.
      — Сама не понимаешь? — язвительно спросила Мотька.
      — Нет, — округлила глаза Верочка. — Не понимаю!
      — Если надо объяснять, то не надо объяснять!
      — Ты какими-то загадками выражаешься, — попыталась еще спасти положение Верочка.
      — Это не я, это Зинаида Гиппиус так выражалась! — пренебрежительно бросила Мотька.
      — Какая Зинаида? — вконец растерялась Верочка.
      — Гиппиус! — гордо повторила Мотька.
      — Да ладно тебе выпендриваться! — раздраженно заметила Верочка. — Мелешь сама не знаешь что.
      — Ты что, про Гиппиус никогда не слышала? — поддержала я подружку.
      — Нет, а кто это?
      — Писательница, жена Мережковского!
      — Ах, эта! Знаю, конечно! — с ходу соврала Верочка, чувствуя, что опозорилась.
      Не то чтобы мы с Мотькой были такими уж знатоками Гиппиус и Мережковского, просто однажды мама при нас процитировала эту фразу Гиппиус, она нам понравилась, и мы взяли ее на вооружение, но перед Верочкой не грех изобразить из себя эрудиток. Так что она отчалила ни с чем. Приглашения на Мотькин праздник ей не видать как своих ушей!
      После обеда мы встретились с Митей и Костей в сквере.
      — Я считаю, очень много времени на эти антикварные магазины мы тратить не станем, — решительно начал Костя. — Шансов уж очень мало! Но по два магазина в день — нормально. Мы с Мотей пойдем на Арбат, а вы с Асей езжайте на Якиманку!
      — А может, Машку взять с собой? — предложила Мотька. — Она же свою сахарницу скорее узнает!
      — Вообще-то это мысль! — согласился Митя. — Тогда лучше сделаем так — возьмем ее и поедем все вместе сперва на Якиманку, а потом на Арбат. Пять пар глаз — это надежнее!
      — Да, кажется, так вернее! — не сразу признался Костя. — Звоните своей Маше!
      Матильда тут же позвонила из автомата Машке, и та сказала, что через десять минут придет.
      — Честно говоря, — начал Костя, — я в это не верю.
      — Во что ты не веришь? — спросила Мотька.
      — В то, что эти бабы сразу потащат сахарницу в магазин.
      — А может, у них уже накопилось много антиквариата и именно теперь они отнесут его в магазин. Судя по описаниям Машиной бабушки, они не похожи на собирательниц старины, — вслух размышлял Митя.
      — Вообще-то все бывает, — сказала я.
      — И кит икает, — подхватила Мотька. Это было любимое выражение моего деда.
      Но на сей раз кит не икнул. Сколько мы впятером ни разглядывали полки со старинной посудой, ничего интересного для нас там не было.
      — А красивые раньше вещи делали! — восторгалась Матильда. — Смотри, Аська, какой веер, с ума сойти! Ой, а щипчики какие! Это для сахара?
      — Скорее всего.
      Мы побывали на Якиманке, на Арбате, заглянули еще в магазинчик на Сухаревке, но все напрасно. Маша ужасно расстроилась.
      — Ну, что ты, чудачка, это только начало, — утешал ее Митя. — Сразу ничего не бывает.
      — А что вы дальше думаете делать? — робко спросила Маша.
      — Пока нам остается собирать информацию и ждать случая, — объяснил Костя.
      — Какого случая? — не поняла Маша.
      — Счастливого, — засмеялась Матильда. — В нашем сыскном деле очень важен случай.
      — А, понятно, — безнадежно махнула рукой Маша.
      — Маш, мы же тебе ничего конкретного не обещали. Тут очень уж трудное дело, сама посуди, — принялась я урезонивать ее. — В истории с Людкой Кошелевой все было иначе. Там был конкретный человек, а тут… Только описания людей!
      — Они не люди! — твердо заявила Мотька. — Самая настоящая нелюдь — старух грабить! Вчетвером на одну!
      — Матильда, не заводись! — одернул ее Костя. — Что толку-то?
      — Не могу, душа кипит!
      — А ты ее из розетки выдерни, — посоветовал Костя, и все рассмеялись.
      Но следствие наше и в самом деле было в тупике. Как в громадной Москве найти этих теток? Приходится признать, что в наших прежних делах нам просто сказочно везло. А тут…
      Прошло несколько дней, и наступила пятница. Завтра у Мотьки день рождения. Мы с мамой купили ей миксер, она давно о нем мечтала. А дед с Ниночкой, уезжая, оставили для нее флакончик французских духов. Думаю, Мотька с ума сойдет от радости. Маме удалось-таки пригласить тетю Сашу на свой спектакль, так что она побудет с нами разве что час, а потом уйдет в театр. Они с Мотькой уже в пятницу начали подготовку к празднику, хотя Мотька намеревалась все приготовить сама, но тетя Саша возмутилась, что ее совсем хотят отстранить, и развела стряпню. Тетя Липа испекла для Мотьки роскошный торт. И кремом написала на нем — «Матильде 14 лет». Словом, красотища. Я заранее попросила Митю зайти за мной, одна я все подарки просто не унесу!
      В субботу утром я пошла гулять с Лордом, а когда вернулась, тетя Липа сообщила мне, что звонил Олег и просил позвонить как можно скорее.
      Олег — это тот самый крутой парень с джипом. Он наш друг, внук дедушкиной старой подруги, родился и вырос в Америке, а два последних года живет с бабушкой в Москве. Ему 17 лет, и он здорово помогает нам в наших детективных делах.
      Я решила, что он хочет посоветоваться со мной насчет подарка. Мальчишки ничего в этом не смыслят. Я тут же перезвонила ему.
      — Олег? Привет!
      — Привет! Слушай, тут такая история… Короче, бабушка вчера была на Черемушкинском рынке и купила на толкучке одну вещь…
      — Какую?
      — Старинную… старинную сахарницу в форме сундучка, серебряную, очень красивую.
      — Ты думаешь, это та самая? — с замиранием сердца спросила я. Неужто снова повезло?
      — Не знаю, но чем черт не шутит, — сказал Олег.
      — Вообще-то да!
      — Может, мне захватить ее сегодня, ведь эта Маша будет у Матильды?
      — Будет! Но лучше ты сними ее «Поляроидом», а то если это другая, то зачем ее зря таскать?
      — Тоже верно. Только ты пока ничего этой Маше не говори.
      — Хорошо. Олег, послушай, а у кого бабушка ее купила? Ты спросил хотя бы, как этот человек выглядит? Мужчина или женщина?
      — Спросил, конечно! Девчонка какая-то продавала! Она пристала к бабушке: купите да купите, очень деньги нужны, это ее прабабушки сахарница, а ей, дескать, деньги бабушке на лекарство нужны.
      — Вот гадина!
      — Погоди, что ты ругаешься, может, это совсем другая сахарница. Это же не уникальное изделие.
      — Ты бабушке что-нибудь говорил?
      — Да, и она сказала, если это та самая сахарница, то она, конечно, вернет ее Маше.
      — Вот было бы здорово! Олег, ты хоть понимаешь, какие перед нами возможности открываются, если это та самая сахарница?
      — Не такие уж грандиозные. Мы ведь можем никогда и не найти эту девчонку.
      — Но попытаться-то надо!
      — Надо, — без особого воодушевления согласился Олег. — Ладно, я сейчас ее сфотографирую с разных сторон, и вечером покажем фотографии Маше.
      — Послушай, Олег, будь добр, расспроси бабушку во всех подробностях об этой девчонке. Как выглядела, как была одета, цвет глаз, цвет волос, рост, возраст…
      — Особые приметы, — шутливо добавил Олег.
      — Да, и особые приметы, если есть, — совершенно серьезно подтвердила я.
      — Не знаю, сможет ли она столько вспомнить. Знаешь что, давай я сейчас за тобой заеду, и ты сама ее расспросишь.
      — Давай, — согласилась я.
      Через час я уже сидела в нарядной кухне Ирины Олеговны, она кормила меня своим фантастическим фруктовым кремом и отвечала на мои вопросы. Но перед этим я внимательно осмотрела сахарницу, и, насколько я помнила Машкины описания, это была та самая вещь.