Глава третья

Домой они возвращались на такси. Алексей выпил, расслабился, и Нина Михайловна категорически запретила ему садиться за руль. Обычно в таких случаях он садился рядом с шофером, но сегодня сел с Тусей сзади и сразу полез обниматься.

— Лешка, пусти, с ума, что ли, сошел? — шептала она.

— Да, сошел. Ты сегодня такая.., только спятить, — жарко шептал он в ответ. — Видела, как Натан Моисеевич на тебя смотрел? И Степка тоже.

— Глупости!

— Ничего не глупости. Ты у меня самая красивая… Я так хочу…

— Лешка, прекрати! — рассердилась она. — Потерпи до дома!

— Легко сказать!

А она не хотела. Боялась. Боялась сравнения не в пользу мужа. Боялась выдать себя.

Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Едва они вошли в квартиру, как раздался телефонный звонок.

— Алло! — рявкнул в трубку Алексей, но тут же осекся. — Да, да, понимаю. Сейчас, да, конечно!

— Кто? — одними губами спросила она.

— Да, разумеется, я сейчас буду. Ох, черт, я же без машины! Хорошо, жду!

— Что случилось?

— Черт знает что… Убили Гуркову.

— Как? Как убили? Почему? Кто?

— Откуда я знаю? Василиса ее нашла… Вызвала милицию и сразу дико испугалась, что ее обвинят…

Мне звонил Никита. Надо туда поехать. Он сейчас меня заберет, и мы вместе… Девка в истерике бьется… Надо проследить, чтоб менты не очень лютовали, ну сама понимаешь…

Тут же в памяти всплыло разбитое зеркало. Неужто Алексею грозит опасность?

— Я с тобой!

— Это еще зачем?

— Я женщина, а Василиса там одна с кучей мужиков. Я могу пригодиться!

— Ладно, может, ты и права. Черт, плохо, что я пьяный…

И тут опять зазвонил телефон.

— Алло! — закричал Алексей. — Да? Ну слава богу.

И на том спасибо. Уже легче.

— Что? Гуркова жива?

— Да нет, но Василису отпустили. Как говорится, баба с возу… Так что тебе там делать нечего.

— Лешка, ты хоть жвачку пожуй!

— Да при чем тут это! Я что, не имею права выпить в день рождения матери? — вдруг заорал он.

— Да имеешь, имеешь. Но я все равно поеду с тобой.

— Никуда ты не поедешь! Сиди дома, охота на труп посмотреть, никогда трупов не видела?

— Ты что, спятил?

— Спятишь тут! Сколько я говорил этой идиотке, чтобы не вязалась с криминалом, вот и допрыгалась…

Лена Гуркова работала в газете, главным редактором которой полтора года назад стал Алексей.

— А может, это не криминал? Может, ее убили из ревности?

— Из ревности? Ты с ума сошла. Ты ее морду видела?

— Морда ничего не значит…

— Ради бога, заткнись! У меня и так неприятностей полно, а теперь еще и это… Черт знает что…

— А тебе ее что, не жалко?

— Жалко, конечно, что за чушь! Но ей уже не поможешь…

Опять зазвонил телефон.

— Иду!

И, не простившись с женой, он выскочил на лестницу.

Туся никогда не видела Лену Гуркову, знала только, что она была талантлива и очень неуживчива. В редакции из-за ее дурного характера часто возникали конфликты, и однажды Алексей даже уволил ее, но, остыв, передумал. У нее было талантливое, острое перо. Туся от души жалела ее. И боялась за Алексея. Хорошо еще, что Никита с ним. На Никиту можно положиться. Он преданный друг и соратник.

Господи, почему все-таки разбилось зеркало? Может, не стоит верить в приметы? Сколько раз я не обращала внимания на черных кошек, и ничего плохого не случалось. Мало ли почему разбилось зеркало… Что-то где-то в доме сотряслось, а крепление давно ослабло… Или что-то еще… Но какое счастье, что незнакомец подвернулся… Да уж, он, видно, нигде не теряется. Тело помимо воли наполнилось теплом. Она опустилась в кресло. И тут вдруг у нее мелькнула мысль: я что, переспала с любовником свекрови? Похоже на то… Он испугался, когда узнал, что я ее невестка… Или он просто друг?

Тогда чего ему пугаться? Хотя все равно некрасиво с его стороны… Но что это было? Наваждение? Нет, это даже и вообразить себе невозможно… В каком-то старом фильме было нечто похожее. А, «Последнее танго в Париже». Там Марлон Брандо и Мария Шнайдер оказались вдвоем в пустой чужой квартире. Они не были знакомы, и их тоже бросило друг к другу… Правда, та история плохо кончилась. Героиня в конце концов убила героя. Но там была история, а тут никакой истории не предвидится. Жаль, с ним было так невероятно хорошо… Как никогда и ни с кем… А Лешка прав, я тоже заметила, как на меня смотрели сегодня все мужики… Но я так устала… Нет сил даже раздеться… И мне совсем, ни капельки не стыдно… Странно… Однако не стыдно, и все тут! Это же не измена… Это так… Эпизод. Волшебный, волнующий, упоительный, но эпизод…

Она заснула, прикорнув на диване, не раздеваясь. И снилось ей что-то такое приятное…

— Тусь, ты что тут спишь? Вставай, смотри, что я принес! — сквозь дрему донесся до нее голос мужа.

Но открывать глаза не хотелось, потому что сейчас он расскажет ей, как убили Лену, что там творилось и…

Но вдруг ее лица коснулось что-то мягкое, словно кисточкой мазнули по щеке. Она открыла глаза.

Над ней стоял муж и держал в руке котенка. Совсем маленького. Она вскочила.

— Туська, смотри, какой он милый. Я не мог его бросить.

— Лешик, какое чудо!

— Соседка сказала, что Ленка его купила за бешеные бабки. На, держи! Нравится?

Котенок был невероятный. Светло-палевый в аккуратную коричневую полоску, пушистенький, а ушки не торчали, как у обычных котят, а слегка свисали, так что головка казалась совсем круглой. Но главное, что у него были большие и горестные глаза. Казалось, он пережил трагедию и теперь нес на себе ее груз. Туся прижала его к груди, поцеловала в лобик.

— Его надо покормить, я сейчас! — Она бросилась в кухню, налила в блюдце молока, посадила котенка рядом с блюдцем, но он не стал лакать, а посмотрел на нее невозможными голубоватыми детскими глазами, в которых читалось неподдельное горе. — Леш, ну что там?

— Как ни дико, но это убийство на почве ревности. Видно, Ленка связалась с полным психом, он ее и пристукнул.

— Откуда это известно?

— А он сам явился…

— В милицию?

— Да нет, на место преступления. Увидел ментов и признался.

— Его арестовали?

— А что с ним еще делать?

— Но если он псих…

— Ну, вообще-то пока это мое предположение.

— А к кому он ее приревновал?

— Понятия не имею.

— А как котенка зовут, ты не спросил?

— Нет. Не до того было. Но он такой славный, давай назовем его Славой.

— Да ну… Мне не нравится. И потом, ты уверен, что это мальчик?

— Да, соседка там долго тарахтела по поводу одинокого животного и называла его мальчиком.

Он, кстати, жутко породистый. Бедная Ленка…

— Да уж… Лешка, ты голодный?

— Да ты что. Мне выпить надо.

— Леш, он молока не хочет…

— Давай назовем его на букву М.

— Почему?

— Видишь, у него на лобике буква М.

— Правда… Ишь какой милый.

Алексей взял котенка, посадил на ладонь.

— Знаешь, у наших соседей когда-то был кот. Его звали Мамзик. Давай его тоже назовем Мамзиком.

— Нет, мне не нравится.

— А по-моему, ему идет. Мамзик, а Мамзик?

Котенок вдруг вздохнул и свернулся калачиком прямо на ладони Алексея.

— Смотри, ему понравилось быть Мамзиком! — засмеялась Туся.

Алексей осторожно переложил котенка на диванную подушку.

— Ох, ну и ночка! Устал как собака, а поспать не удастся. Надо сделать заметку об этом убийстве, рассказать, как было, а не то поднимется шум. Начнут орать о политическом убийстве или еще о чем-то, а это обычная бытовуха. Бедная Ленка, такая способная, а жила так нелепо… Видела бы ты ее логово… Бомжатник, можно сказать. И вот еще котенка за четыреста баксов купила…

— Наверное, от одиночества…

— Но как выяснилось, у нее был мужик…

— А разве мужик спасение от одиночества?

Но Алексей уже не слышал этой фразы, он заснул, сидя на диване.

Туся сняла с него тапки, накрыла пледом. Пусть поспит так, не стоит его будить, а то он больше не заснет. Она взяла котенка и ушла в спальню.

— Мамзик, как ты думаешь, почему мне совсем не стыдно, а?

И тут ей стало стыдно, но не из-за внезапной близости с незнакомцем, а из-за того, что убили человека, случилась настоящая трагедия, а она все думает о том мужике. Господи, неужто я никогда больше с ним не встречусь?

Опасения Алексея подтвердились. В прессе поднялся шум. Многие знали Лену и просто не хотели верить в убийство на почве ревности. Алексея донимали вопросами, требовали интервью, кто-то уличал его во лжи, кто-то припомнил ему попытку увольнения Лены, а кто-то даже договорился до того, что именно он заказал ее. И хотя абсурдность этого обвинения была всем очевидна, но нервов все это стоило немалых. Алексей был раздражен, зол и почти не бывал дома. А Туся, привычная к его весьма нервной работе, боялась только, как бы Алексей не перенес свое раздражение на котенка, которого она полюбила с неистовой страстью. Никогда раньше она не интересовалась кошками, была к ним вполне равнодушна, хотя еще в хореографическом училище танцевала кошку в каком-то детском балете и ее хвалили. Но сейчас она просыпалась и засыпала с заботой о нем. Где он, чем его накормить, не холодно ли ему. Она даже разговаривала с ним, а он смотрел на нее круглыми горестными глазами, с каждым днем терявшими детскую голубизну. Он полюбил сидеть у нее на плече, а стоило ей сделать неосторожное движение, как он вцеплялся ей в кожу, чтобы не свалиться. Плечо было все в мелких царапинах, а она только умилялась. Однажды соседка, увидев, как Мамзик пристроился у нее на плече, резонно заметила:

— Туся, а что будет, когда он вырастет? Он же вымахает в здоровенного котяру. Ты не сможешь его таскать так, а он ведь привыкнет.

— Ничего, выдержу, своя ноша не тянет, — с глуповато-блаженной улыбкой отвечала Туся.

— Туська, я приехала! — возвестила по телефону подруга Аля. — Срочно нужно повидаться, есть важнючий разговор! И вообще, я соскучилась. Новости есть?

— Да, есть!

— Когда увидимся?

— Да хоть сейчас! Приезжай!

— А Лешка на работе?

— Спрашиваешь! Я его почти не вижу, тут такая история…

— Хорошо, через час буду! — весьма деловито заявила Алька.

Слава богу! — обрадовалась Туся. Алька, наверное, единственный человек на свете, которому можно рассказать о таинственном незнакомце. Она поймет, не осудит, ей это даже понравится… Она немного авантюристка. И похоже, сейчас готова пуститься в новую авантюру…

Подруги давно не виделись. Аля с мужем жила полгода в Марокко. У него там был какой-то бизнес.

— Тусенька, родненькая! Привет, как же я соскучилась!

— Алька, тебя не узнать, так загорела! Просто арабка стала! Но тебе идет! Ой, я тоже так соскучилась!

— Господи, что это у тебя тут ходит?

— Не что, а кто! Это мой Мамзик.

— А что у него с ушами?

— Порода такая. Скотиш-фолд называется.

— Породистый? Небось купила за бешеные деньги? Лучше бы уличного подобрала… Благороднее!

— Ну, этого мы, в общем, тоже подобрали… — Туся в двух словах рассказала историю появления в их доме Мамзика.

— Это дело другое. Это я одобряю! Слушай, у тебя селедки нет? Я так хочу селедки?

— Беременная?

— Еще не хватало! Просто не ела ее давно. Там есть селедка, но не такая… Фу! Ой, Туська, я тут тебе подарок привезла, гляди, красота какая!

И она жестом фокусника вытащила из пакета кусок какой-то полупрозрачной дымно-лиловой ткани, на поверку оказавшейся огромным восточным платком.

— Как красиво! Там это носят?

— Конечно! Я с трудом нашла без блесток и всякой мишуры, знаю, ты не любишь. Слушай, тебе идет! Из этого на тебя даже платье выйдет. Ты же сама можешь сшить…

— Ох, я уж и не помню, когда шила…

— Подруга, у меня к тебе очень-очень важное дело!

— Слушаю тебя!

— Я решила уйти от Владьки.

— С чего это?

— Надоел!

— А к кому-то или так?

— Так.

— И чем я могу помочь?

— Многим, подруга, многим. Понимаешь, я не хочу в никуда. А он мне, конечно, ничего не даст. И единственное, что у меня есть, — это полразвалюхи под Тулой. Во второй половине живет мой дядька. Он золотой мужик, но жить там — это смертушка.

Туся недоумевала, чего от нее ждет подруга.

— Короче, я задумала одно дело… Рассказывать о нем никому не хочу, только тебе.

— Надеюсь, ты не собираешься.., заказать Владика?

— Это было бы самое лучшее, но, к сожалению, я напичкана всякими моральными принципами и устоями. Я пока от него даже не уйду. Но буду готовить себе условия…

— Что? — не поняла Туся.

— Я хочу, чтобы мне было куда и с чем уйти. Ради этого я готова потерпеть годик-другой.

— Но я-то что могу?

— Ты можешь стать моим компаньоном. Кстати, в твоей ситуации я бы тоже не сидела сложа руки.

— То есть?

— А вдруг у Лешки заведется какая-нибудь молодая? Или вообще он тебе надоест или ты ему? Я же знаю, ты уйдешь с пустыми руками. Но у тебя хотя бы есть квартирка. Разве такое можно исключить?

— Нельзя, — грустно покачала головой Туся.

— Ну так вот, я предлагаю начать свое дело…

— Какое дело? — вытаращила глаза Туся.

— Бизнес, тебе так понятнее?

— Какой бизнес? Мы ж ничего не умеем!

— Не боги абажуры шьют!

— Это что, новое выражение?

— Нет. Я хочу делать абажуры. Понимаешь, я все думала, думала, что бы мне подошло, только потому и выдержала в Марокко.

— Терпеть не могу марокканские мандарины… — задумчиво проговорила Туся.

— Узнаю любимую подругу! Вечно что-то ляпнешь невпопад! Хрен с ними, с мандаринами. Так вот, я, вернувшись оттуда, поехала к дядьке под Тулу.

Стала разбираться на своей половине и вдруг нашла два старых абажура, собственно, просто два каркаса. И меня как что-то стукнуло. Я повертела их, покрутила и попробовала что-то с ними сделать.

Нашла старый платок, каркас бинтом обмотала…

Короче, получился абажур. Кривенький, конечно, косенький, но сил нет, какой красивый!

— Ты ненормальная, Алька! Кому сейчас нужны эти самоделки? И что на них можно заработать?

— То-то и оно, что можно, особенно с твоими руками… Я поговорила с одним знакомым, у него мебельный салон. И он сказал, что, если это будет аккуратно сделано, он попробует выставить абажур на продажу…

— Один абажур?

— Лиха беда начало! Я, например, помню: у моей тетки была старинная лампа, дорогущая, антикварная, но без абажура. Она эту лампу в шкафу держала. А потом случайно нашла на помойке каркас, и ей ее шляпница обтянула его шелковым платком, который тетка из загранки привезла.

— Так это еще до перестройки было, тогда ничего нельзя было купить, а сейчас…

— Сейчас, конечно, многое можно купить, но не все… Туська, ну давай попробуем!

— Попробовать можно, но заработать на квартиру — это вряд ли…

— Ты ничего не понимаешь! Мы ж не с улицы придем! Жоржик поможет, посодействует… Снимут наши абажуры для какого-нибудь журнала, для «Табурета» например… И вскоре станет престижно заказывать абажуры у нас.

Туся смотрела на подругу с изумлением, но мало-помалу Алькин энтузиазм стал передаваться и ей.

— Попробовать можно! Чем черт не шутит!

— Твоя квартира свободна?

— Нет, мы ее сдаем.

— Жалко, там можно было бы устроить мастерскую. А дядя Валя будет делать нам любые каркасы.

У него проволоки полный сарай. Натаскал в свое время отходов производства. А руки у него золотые.

— Это что же, за каждым абажуром в Тулу ездить?

— Зачем? Наберем заказов, сделаем чертежи и отвезем.

— Аль, ты в своем уме вообще-то? Наберем заказов… Да это же только мечты…

— Пока! Пока мечты. Но я убеждена, что они воплотятся в жизнь! Ну давай попробуем, по крайней мере… Кстати, Лешка может нам протекцию оказать.

Статейку какую-никакую тиснет, фотографию…

Связи у него тоже будь здоров!

Они еще долго обсуждали безумную Алькину затею. И вдруг кто-то ей позвонил. Ответив, она просияла так, что Туся решила, что звонит по меньшей мере страстно любимый мужчина.

— Туська, это невероятно! Но звонил Егор!

— Какой Егор?

— Ну тот мужик, хозяин салона, Жоржик! Ему в руки попала лампа карельской березы с черным деревом. И без абажура! Он вспомнил обо мне и сказал, чтобы я срочно приехала и посмотрела!

Если у нас получится…

Они взлетели на обледенелое крыльцо мебельного салона, с трудом удержавшись на ногах.

— А почему вывески нет?

— На хрена ему вывеска? — Аля нашла кнопку звонка. — К нему клиентура с улицы не ходит.

— Кто? — раздался голос из решеточки со звонком.

— Жорка, свои!

Дверь открылась, и они спустились в полуподвал по устланной ковром лестнице. Там все оказалось очень шикарно. Навстречу им, раскинув приветственно руки, шел мужчина лет сорока. Длинные шелковистые волосы, тонкое лицо, бархатная блуза винного цвета и красиво повязанный пестрый шелковый шарф. При виде Туей он замер.

— Боже мой, кто это? — Он восторженно закатил глаза.

Туся смутилась.

— Это моя подруга и компаньонка, Наталья Челышева!

— Она что, балерина?

— Бывшая. У нее золотые руки! Показывай давай лампу! А то у нас еще одна деловая встреча!

Жоржик весьма скептически улыбнулся.

— Туся, это Жоржик, — спохватилась Аля.

— Не Жоржик, а Егор, — строго поправил ее хозяин салона. — И вообще, забудь ты это детское прозвище. Я Егор!

— Егор? Ну фиг с тобой, Егорушка! Показывай товар!

— Идемте ко мне!

Он завел их в маленький кабинет, тоже весьма изысканно обставленный. И достал из шкафа лампу.

— Вот! Это, конечно, не бог весть какая старина, но все-таки, вероятно, начало двадцатого века. Видите, какой лаконизм, скупость выразительных средств и в то же время элегантность. Потянете?

Лампа представляла собой довольно высокий столбик из потемневшей от времени карельской березы, стоявший на почти плоской пирамиде, по периметру украшенной скромным узором из черного дерева.

— Ну как?

— Красотища! — воскликнула Аля.

— А вы что скажете, фея?

Туся зарделась.

— Надо подумать! — пролепетала она.

— И сколько вам надо на думанье?.

— Ну, недельку…

— Недельку на думанье, а на работу?

— Еще недельку! — заявила Аля. — Короче, две недели.

— Не быстро!

— Ну, это для начала…

— Ладно, пусть. Сделаете раньше — хорошо, а если опоздаете… Да, кстати, с вас двести баксов.

— За что? — ахнула Аля.

— В залог. Лампа ведь денег стоит. А вдруг вы ее сломаете или потеряете? Я, конечно, беру с вас куда меньше ее истинной стоимости — просто по старой дружбе.

Женщины переглянулись и одновременно полезли в сумки.

— Татьяна, упакуй! — крикнул Егор, принимая деньги. — Девочки, не обижайтесь. Бизнес есть бизнес.

— Хорошо. Тогда ты выдай нам расписку.

— Расписку? Какую расписку? — безмерно удивился Егор.

— Обычную, что ты взял у нас в долг двести долларов.

— Побойся Бога, Аля!

— Да при чем тут Бог? Ты с нас залог берешь. А вдруг ты при расчете про эти бабки забудешь? Так мы напомним. И вообще я не дам себя объегорить!

Туся фыркнула, а за дверью раздался смех.

— Я тебя когда-нибудь объегоривал? — побагровел он.

— Нет, но раньше ты и Егором не был.

— Черт с тобой!

И он написал две расписки, каждую на сто долларов.

— Вот и славно. Деловые отношения не терпят сантиментов! — заявила Аля, складывая расписку.

Тут им принесли аккуратно упакованную лампу, они попрощались и ушли.

— Черт, неужели нельзя в нашем климате делать ступени из чего-то менее скользкого?

— Или хоть положить что-то на крыльце, коврик какой-нибудь, — поддержала подругу Туся. — На каблуках вообще жуть!

Наконец они добрались до Алиной машины.

Осторожно положили лампу на заднее сиденье.

— Ну, подруга, по-моему, этот заказ надо обмыть!

— Не рано?

— В самый раз!

— Поехали ко мне!

— А у тебя есть что-нибудь вкусненькое?

— Найду!

— А Лешка не явится поломать нам кайф?

— Нет, он поздно возвращается.

Глава четвертая

Они сидели на кухне, и Аля рассказывала подруге, как она устала от семейной жизни, как надоел ей муж и как она рада, что у них нет детей.

— Как подумаю, что ребенок был бы похож на этого кретина…

— Слушай, что ты на него взъелась? Совсем он не кретин, твой Влад. Очень даже умный и ушлый.

— Не могу… Обрыд он мне… Больше всего зависимость от него обрыдла. А уж в постели как он мне осточертел. — Она вдруг затянула дурным голосом:

— Любимый Владик может спать спокойно, обрыдший х…, мохнатый зад, дурацкий взгляд!

Туся фыркнула.

— Ну завела бы себе любовника, и дело с концом.

— Пробовала.

— И что?

— Не помогает. Туська, а как у тебя с этим делом?

— Нормально, — ответила Туся, она не умела говорить на такие темы. Но держать свою тайну всегда при себе тоже было невыносимо. И она рассказала подруге все.

— Ты молодчина, Туська, я от тебя не ожидала!

Вот прямо с порога и дала?

— Прямо с порога, — тяжело вздохнула Туся.

— Что, вот сразу так захотелось?

— Не помню. Просто я вдруг поняла, что не могу иначе…

— Кайф! А тебе понравилось?

— Не то слово!

— А если б опять с ним встретилась?

— Даже думать боюсь!

— Ты о нем вспоминаешь?

— Да. Очень часто.

— И что?

— Голова кругом идет. И ноги дрожат. И живот начинает болеть… — хриплым шепотом призналась Туся. — Но больше всего меня мучает мысль, что он Ниночкин любовник. Он так испугался, когда узнал, что я ее невестка.

— А ты пробовала ее о нем расспросить?

— Ну что ты! Я боялась себя выдать!

— А какой он?

— В каком смысле?

— Ну рост, цвет глаз, возраст?

— Лет пятьдесят, наверное, крупный, волосы с проседью. Смуглый, глаза синие.

— Красивый?

— Я не знаю… Мне кажется, что я могла бы и не узнать его на улице… И я даже не знаю, как его зовут… Он сказал, что Саша, но, по-моему, соврал с перепугу.

— Знаешь, ты лучше выкинь его из головы.

— Стараюсь, пока не выходит.

— Он лучше, чем Митчел?

— В сто тысяч раз! — твердо заявила Туся. — Кажется, Лешка идет.

— О, девушки, вы тут что, пьянствуете вдвоем?

Привет, Алька!

— Привет, Леха!

— Давно вернулись? А Влад где?

— В Караганде! — буркнула Аля.

— Поссорились?

— Да нет, я так…

— Сидите тут небось и косточки нам с Влад ом, перемываете?

— Очень нужно! У нас темы поинтереснее есть, — передернула плечами Аля.

— Я помешал?

— Да ты что, Лешик! Есть хочешь? — засуетилась Туся.

— Нет, я поел.

— Где?

— В редакции, где же еще. Пойду поработаю. Не буду вам мешать.

Он ушел.

— Придется сменить тему, — с сожалением прошептала Аля, — а то увлечемся, а он подслушает…

После рассказа о незнакомце Тусе нисколько не стало легче. Даже наоборот. Все вспомнилось так ярко и живо, что хоть на стенку лезь. Но тут позвонила свекровь и таинственным шепотом сообщила, что традиционная встреча Нового года отменяется.

— Мы с Мстиславом Сергеевичем решили на Новый год съездить в Ригу. У нас обоих столько связано с этим городом…

— Здорово! — довольно вяло отозвалась невестка.

— Ты чего куксишься? Опять эта сучонка звонила?

— Да нет, она больше не звонит. Я просто устала.

— А Лешка дома?

— Да, работает. Позвать?

— Не стоит. Тусь, а вы где будете встречать?

— Еще не думала. Я ж только что узнала…

— Тусечка, милая, не обижайся! Но в моем возрасте пренебречь такой возможностью было бы глупо…

— Да боже сохрани! Не беспокойтесь, что-нибудь сообразим, а лучше всего вдвоем встретить, дома… — Ей вдруг показалось это заманчивым.

— Вдвоем — это прекрасная мысль. Это освежает чувства, это так романтично. И Лешка по крайней мере не напьется…

— Нина Михайловна, побойтесь Бога, он очень редко напивается! — вступилась она за мужа. — У меня только вопрос: вы сами Лешке скажете, что уезжаете?

— Скажу, в чем проблема? Мы не вмешиваемся в личную жизнь друг друга. Вот что, позови его, чтоб он потом не упрекал меня, что я его не предупредила…

— Это хорошая мысль! Леша, тебя мама!

— Иду!

Она ушла в спальню, а Алексей довольно долго беседовал с матерью.

— Как тебе это нравится? — возник он на пороге. — Ну мать, сильна старушка!

— С ума сошел? Какая ж она старушка!

— Да вообще-то нет, но для таких штучек все-таки явно устарела. Но я даже восхищаюсь… А что с Новым годом-то делать будем? Куда двинем?

— А давай вдвоем встретим, дома? Хоть не устанем до полусмерти, а?

— Вдвоем? — без особого энтузиазма отозвался муж — Можно!

У нее оборвалось сердце. Он не хочет… Ему скучно вдвоем со старой кошелкой…

— Если у тебя есть другие идеи, я готова их рассмотреть.

— Никиту можно позвать с девушкой… Или заказать столик где-нибудь.

— А если уехать куда-то?

— Да ты что! А новогодний номер? Я должен все видеть сам. А то под праздник сотруднички такого наваляют… О работе уже никто не думает!

— Ладно, я готова просто лечь спать.

— Ты обиделась? — насторожился он.

— Ничего я не обиделась. Просто мои предложения ты отвергаешь, а сам ничего предложить не можешь. Поэтому закрываем тему. Спокойной ночи, я устала.

Она легла, завернувшись в одеяло, и потушила ночник, в полной уверенности, что сейчас он будет просить прощения, целовать и обнимать ее, но он просто сказал: «Ага, спи!» — и вышел из спальни.

У него кто-то есть. Я ему уже не интересна.., всхлипнула она. Но и у меня кто-то есть… Сейчас ей показалось, что незнакомец обязательно найдет ее, как обещал. И для него я вовсе не старая кошелка. И не калоша. И вряд ли он в таком возрасте кидается на всех встречных женщин. Но он явно знает в них толк, а я произвела на него впечатление… Черт побери, я с молодым мужем забыла, что умела производить впечатление и не на таких… И пусть Митчел Мак-Лейн не бог весть какой любовник, вернее, даже совсем никакой, да и человек не ахти, но все равно он звезда, настоящая голливудская звезда… И влюбился в меня с первого взгляда и добивался долго… Лешка тоже долго добивался. А этот просто руку протянул… Нет, как вовремя появилась Алька со своей идеей подготовки запасного аэродрома…

Чтобы поддерживать себя в форме, Алексей дважды в неделю ходил в бассейн. До работы.

— Леш, я хочу сегодня к Реджинальдовне съездить.

— Съезди, в чем проблема?

— Да ни в чем! Ты меня до метро подбрось, ладно?

— Подброшу, не вопрос. Только ты будь готова минут через двадцать, а то я опоздаю. А чего это ты в такую рань к ней собралась?