- Нужно скорее сматывать удочки. Едем прямо в Малагу. Эта история наделает шума.
      Он искренне жалел, что не убил Ардешира Нассири. Шарнилар, растрепанная, обняла его сзади руками за шею.
      - Они собирались меня убить, я это знаю.
      * * *
      В аэропорту Цюрих-Клотен ледяной туман перехватывал дыхание. Несмотря на полушубок, Малко озяб. Закутавшись в соболиный мех, Шарнилар, казалось, не чувствовала холода. Их встретили два человека на черном бронированном "мерседесе-600", ощетинившемся антеннами. Это была любезность бернской резидентуры...
      Внутри оказалось все необходимое, чтобы вновь оснастить Криса и Милтона, лишившихся своей "артиллерии" в Марбелье.
      На этот раз "Компания" хорошо поработала. Малко успел позвонить из "Марбелья Клуб" в Лэнгли, где было только пять часов вечера. Он рассказал о спасении Шарнилар и чего это стоило. Остались убитые, грозил скандал. Испанцы были щепетильны, и надо было убраться из страны как можно быстрее.
      В десять вечера "Фалькон-50", принадлежащий одному местному "почетному корреспонденту" ЦРУ, сел в Малаге. Пилот был в наилучших отношениях с шефом воздушной пограничной службы. "Роллс-ройс" Маркуса подъехал прямо к самолету, они сели в него, избежав формальностей и обнаружив на борту бутылку "Дом Периньона" и шесть стаканов.
      Через два часа все были уже в Женеве, на первом этапе их пути. Здесь Ингрид покинула их и отправилась в "Хилтон" немного отдохнуть...
      "Мерседес-600" плавно тронулся и взял курс на Цюрих. Малко нагнулся к уху Шарнилар.
      - Ты уверена, что не захочешь изменить свое решение?
      - Уверена.
      - Хорошо, - сказал он. - Мы сделаем даже невозможное, чтобы все закончилось хорошо.
      Через час они были в небольшом роскошном салоне банка на Банхофштрассе. Высокий лысый мужчина с птичьим взглядом провел их в зал, где помещалось несколько сейфов, защищенных системой Унидель. Перед каждым находился оснащенный кнопками с экраном пульт электронного устройства, связанного с замком. Шарнилар вставила магнитную карточку в щель пульта и набрала на клавишах шесть цифр своего кода. Тотчас же на экране появилась надпись:
      "Держатель сейфа допущен. Контроль доступа".
      Все исчезло и появился вопрос:
      "Возраст вашей матери в год смерти".
      Шарнилар напечатала: "72".
      Сразу же возник новый вопрос:
      "Дата первой роли".
      "15.06.1978".
      "Оптимальный вес".
      Она набрала: "140 фунтов"...
      Все исчезло, и на экране появилась зеленая надпись:
      "Доступ разрешен".
      Раздался тихий рокот, и дверца сейфа открылась.
      Шарнилар достала толстый конверт, заляпанный печатями, и протянула Малко:
      - Держи. На этот раз здесь настоящие.
      Когда они вышли из банка, Малко насчитал в зоне видимости с дюжину агентов ЦРУ... Кроме тех, кого не было видно. Как только они сели в "мерседес", тот рванулся с места. Стекла и кузов были такими толстыми, что снаружи не доносилось никаких шумов.
      - Через час мы будем в Берне, - сказал Малко.
      Директор но оперативным вопросам Рональд Фитцпатрик сам прибыл из Вашингтона, чтобы встретить их.
      После весьма сурового предупреждения госдепартамента испанские власти набросили покров молчания на события в Марбелье. Макропулос и Нассири покинули Испанию... Решение Шарнилар осталось твердым не смотря на все сомнения, высказанные Малко... После своего похищения она поняла, что иранцы и их союзники задумали избавиться от нее, рассчитывая, что ее смерть позволит иранскому правительству оказать давление на швейцарские власти и добиться уничтожения документов.
      Она надеялась, что после того, как документы окажутся в руках американцев и смогут быть опубликованы, те, кто хотел бы ее смерти, станут остерегаться и задумаются над последствиями своих действий.
      * * *
      Рональд Фитцпатрик с такой яростью жевал свою сигару, что от нее осталась бесформенная мочалка. Впрочем, и ее было достаточно, чтобы просмердить весь кабинет. Малко, оставивший час назад Шарнилар в отеле "Бельвю", увидел мрачный блеск в его синих глазах.
      Наши "кузены" изрядные прохвосты, проговорил тот. - Я понимаю теперь, почему они делали все возможное, чтобы эти документы не попали к нам в руки. Здесь есть доказательства, что это они финансировали Хомейни, что они его выпестовали, обучили, что он ел у них из рук. И посредником был Мустафа Хасани. Взгляните-ка на этот документ.
      Он показал Малко черно-белую фотографию трех мужчин, сидящих на террасе ресторана за шашлыком: аятолла Хомейни, Хасани и третий персонаж - европеец. Ирландец ткнул в него указательным пальцем.
      - Это агент Ее Королевского Величества... Новый Лоуренс. Номер два в английской разведке того времени.
      - И вы ничего не подозревали?
      - Догадывались. Но не думали, что все зашло так далеко. Здесь документы о выплатах через банки, подкупах, предателях, о многом другом. И о Кире Абали, между прочим. "Крот" наших "кузенов"... Но вес это пустяки. Вот бомба...
      Он потряс пачкой бумаг и бросил их на стол.
      - Эти негодяи умышленно передавали нам фальшивые оценки положения в Иране в конце правления шаха. И мы в значительной степени исходили из них в наших анализах. Они убедили нас, что следует оставить шаха, что его дни сочтены. Что выигрышная карта - Хомейни... И мы, как идиоты, попались на эту удочку. Правда, в те времена - в эпоху Картера - "Компания" была в опале.
      - Вы хотите сказать, - спросил Малко, - что если бы вы все это знали, то Хомейни не пришел бы к власти?
      - История не переделывается, - вздохнул ирландец, - но если бы у нас были верные данные, мы продолжали бы поддерживать шаха и его режим бы не рухнул... Но они ненавидели шаха, потому что он пришел к власти без их благословения. И они доконали его. Могу вас уверить, что все это очень громко отзовется.
      Он повернулся к Малко.
      - Браво! Трижды браво! Даю вам слово ирландца, я очень высоко ценю вас. Это лучшая операция года. Жаль только, что в результате мы узнали о грязных делах нашего союзника.
      - А Шарнилар? Вы действительно будете ее охранять?
      Рональд Фитцпатрик мрачно взглянул на него.
      - Клянусь. Как только она заберет свои вещи в Лондоне, мы возьмем ее под свою опеку. Мы обеспечим ей защиту в течение года, а потом отпустим с фальшивыми документами. И предупредим "кузенов", что для них будет лучше не трогать ее.
      Малко почувствовал, как холодная рука стиснула ему горло.
      - Как? Она уехала?
      - У нее на десять миллионов долларов драгоценностей в сейфе одного лондонского банка и еще вещи, которыми она дорожит. Ничего не бойтесь. Двое наших людей встретят ее в аэропорту Хитроу и не отпустят ни на шаг.
      Она знала, что вам это не понравится, и попросила меня передать вам, чтобы вы не волновались. Вы можете спокойно ехать в Австрию.
      * * *
      В Лицене шел снег. Белый покров окутывал дома и деревья и скрадывал шум. Сидя у телефона, Малко ждал уже четыре часа. В двадцатый раз он набирал телефон Шарнилар в Лондоне. Никто не отвечал. Он еще раз вслушался в длинные гудки, повесил трубку и набрал номер в Берне. Рональд Фитцпатрик был у телефона.
      - По-прежнему ничего, - сказал Малко.
      - Бог ты мой, не надо так нервничать!
      - Я беспокоюсь, - сказал Малко. - Она исчезла. Вы поклялись, что будете ее охранять.
      Директор по оперативным вопросам шумно вздохнул.
      - Я помню, я помню... Но из-за тумана ее самолет сел на запасной аэродром. Мои парни заблудились и прибыли слишком поздно. Но она не пропала. Она вызвала своего шофера и свой "роллс-ройс"... Она, наверное, уехала в деревню.
      - Она бы мне позвонила. Вы говорили с англичанами?
      - Я лично позвонил моему английскому коллеге и сказал без долгих объяснений, что если с госпожой Хасани случится несчастье, то я буду считать его ответственным. Чтобы он попридержал своих борзых на привязи. Я думаю, он понял. Наша резидентура в Лондоне предупреждена. Они несут караул перед ее домом и делают все, что могут.
      - А Макропулос? И Ардешир Нассири?
      - Они исчезли.
      - Хорошо, - бессильно сказал Малко. - Если у вас будут новости, позвоните мне. Я никуда не уйду.
      Он попытался читать, потом, закрыв глаза, представил тонкое лицо Шарнилар и ее божественный силуэт. Он старался прогонять наплывавшие тревожные мысли. Александра просунула голову в дверь, но, увидя выражение его лица, не сказала ничего.
      Наступила ночь, но телефон так и не прозвонил. Малко вызвал Кризантема.
      - Завтра утром я лечу в Лондон. Первым же рейсом.
      * * *
      В Хитроу погода была почти такая же плохая, как в Вене. Сыпал снег и дул ледяной ветер. Малко практически не спал всю ночь, то и дело вставая, чтобы позвонить по номеру Шарнилар. Результат был все тот же.
      Едва самолет остановился, как к нему подкатил черный "бентли" с американским флажком и притормозил у самой лестницы. Малко встречал шеф лондонской резидентуры, стройный седеющий мужчина. Его участливый вид обеспокоил Малко, и, едва усевшись в лимузин, он спросил:
      - Есть новости?
      - Мы еще точно не знаем, - ответил американец, - но может оказаться, что у нас плохие вести.
      Ничего больше не говоря, он протянул Малко "Дейли мейл". Одна заметка была обведена красным карандашом.
      "Найдена половина тела. Сегодня утром полиция обнаружила в багажнике голубого "роллс-ройса", брошенного на Лайчестер-сквер, в зоне запрещенной стоянки, нижнюю часть тела женщины, завернутую в пластиковый мешок. Машина принадлежит госпоже Шарнилар Хасани, богатой вдове иранского аятоллы. Поскольку верхняя часть тола не найдена, невозможно достоверно идентифицировать труп".
      Малко положил газету и повернулся к американцу.
      - Вы называете это просто "плохой новостью"? - спросил он дрогнувшим голосом.
      Шеф резидентуры заметил:
      - Еще нельзя быть твердо уверенным. Ведь она не опознана.
      - Боже мой! - взорвался Малко, скомкав газету. - Вы хорошо знаете, что это она.
      Тот не ответил. Малко почувствовал, как слезы ярости наворачиваются на глаза. Он ощущал себя обесчещенным, покрытым грязью. И безнадежно беспомощным. Он хорошо знал мир секретных служб и был уверен, что навсегда останется неизвестно, кто отдал приказ убить Шарнилар: или взбешенный безумный аятолла, или высокопоставленный английский чиновник, вкушающий в этот самый момент свой утренний чай.
      Малко закрыл глаза, и ему показалось, что он слышит, как полощется на теплом ветру черный парус.