Малко с трудом выбрался из толпы, и толстый китаец тут же занял его место. В аэропорту вновь стали приземляться самолеты, и у окошек приема иммигрантов выстроилась длинная вереница индусов. Безукоризненно вежливые и немного грустные китаянки обслуживали прибывающих гостей и жителей Гонконга.
      Десятки прожекторов все еще скользили по темным водам в поисках людей, возможно, оставшихся в живых. Весь участок моря, где упал самолет, был тщательно прочесан. От "Боинга-727" остались лишь бесформенные обломки салона и часть киля с отчеканенной на нем голубой звездой китайских националистов. Все останки самолета хранились в специально выделенном ангаре под охраной вооруженного солдата.
      Что касается Ченг Чанга, то он был либо в морге, либо под водой. Ни одно из этих предположений Малко не устраивало.
      Начинались сложности, и можно было расстаться с мечтой об отдыхе под теплым азиатским солнцем. Принц на секунду мысленно переселился в свой замок и представил себя сидящим у камина в уютном кресле. Какой-то молодой китаец толкнул его плечом, и приятный мираж мгновенно исчез. Мозг Малко, словно зловредный комар, сверлила упорная и пока еще не вполне сформировавшаяся мысль: в его профессии редко случаются подобные совпадения. И все же самолет, в котором летел Чанг, взорвался. Но ведь это могло быть и роковой случайностью... Теперь, чтобы получить ту информацию, которой располагал Чанг, принцу не оставалось ничего другого, как взять на себя дополнительную работу и самому заняться расследованием причин гибели китайца - ситуация, не вызывающая восторга у агентов спецслужбы, тем более у агентов благородного происхождения!
      Глава 4
      Его звали Холи Тонг - святой Тонг. Святой, и тем не менее, блудливый и не верящий в Бога! Но даже будь он по-настоящему святым, его не радовала бы перспектива умереть в Гонконге. Ради справедливости надо отметить, что какая-то доля святости все же была присуща Тонгу: для той части света, где так широко распространены лицемерие, злоба и хладнокровная жестокость, Холи Тонг отличался бесконечной добротой. Он не мог умышленно причинить зло кому бы то ни было, даже индусам и малайцам.
      Иглотерапевт, он принимал всех больных, приходящих к нему на прием, и при этом никогда не брал ни доллара с полунищих рикш и лодочников. Поэтому-то он и принадлежал к немногочисленным людям в Гонконге, которые могли спокойно прогуливаться по ночам, не рискуя получить удар ножом в спину.
      И все же Тонг был грешником! Доказательством тому служила страсть Тонга к совсем юным девственницам, бежавшим из "красного" Китая, которым доктор в обмен на обладание их прелестями предоставлял метрическое свидетельство, поддельное, разумеется, удостоверяющее, что его подопечные родились в Гонконге. Впрочем, если учесть, что далеко не все девушки-беженки сохранили свою целомудренность, то и степень греха святого Тонга значительно снижалась.
      Обладающий, за редким исключением, всеми необходимыми для мужчины качествами, Тонг в то же время имел два существенных недостатка: безграничную сексуальную озабоченность и словесное недержание, зачастую ставившее его в щекотливое положение. Будучи внуком врача, пользовавшего двор императрицы Цой, Тонг не достиг больших высот в медицине и смог стать лишь заурядным иглотерапевтом. Причем, его враги утверждали, будто Тонг ставит свои иголки просто наугад.
      Когда японцы оккупировали Гонконг, Тонг старался подвергнуть иглотерапии всех японских адмиралов, попадавших в его поле зрения. Последние были настолько же без ума от его маленьких золотых иголочек, насколько и от флакончиков с возбуждающим средством, которое выдавал им Тонг после каждого сеанса, утверждая, что рекомендуемое средство способно поднять и мертвого. Так как большинство владельцев этого волшебного зелья пошло на дно задолго до того, как смогло его применить. Холи Тонг сумел завоевать себе славу доктора-волшебника, творящего чудеса за весьма умеренную плату.
      Счастье никогда не приходит одно, и вот уже широко известная Интеллидженс Сервис прослышала о клиентуре китайца, представляющей для нее немалый интерес. Холи обожал поболтать и зачастую устраивал себе маленький праздник, рассказывая все, что поверяли ему высокопоставленные пациенты. Тем более что при каждой встрече его новоявленные английские друзья проявляли свою щедрость, предоставляя в распоряжение Тонга нескольких юных китаянок, далеко перешагнувших нравственные табу древнего Китая.
      Все шло прекрасно до того дня, когда Кемтай, японское гестапо, не нагрянуло к Тонгу с визитом вежливости и не вырвало из его рук одного из японских адмиралов именно тогда, когда японец посвящал Холи в план предстоящего сражения. В качестве альтернативы гестапо предложило Тонгу назвать имена своих шефов или же провести ночь в клетке с бенгальским тигром, желудок которого уже познал вкус предателей. Будучи весьма мягким человеком, Холи не смог отказать японцам: в таком возрасте себя уже не переделаешь...
      Англичане, со своей стороны, заочно приговорили Холи к нескольким довольно неприятным пыткам и к двум орденам Виктории Кросс, правда, посмертно.
      Жизнь Холи Тонга не стоила бы и бамбукового ростка, если бы последний японский адмирал, побывавший проездом в Гонконге, не рассказал Тонгу в перерыве между двумя сеансами иглотерапии, где находятся японские подводные лодки, наводившие ужас на американских и английских моряков. После этого англичане простили Тонгу его грех и даже пожаловали несколько медалей и британский паспорт.
      В 1945 году, когда Гонконг был возвращен англичанам, Тонг лишился всех своих именитых клиентов и вынужден был взяться за местную клиентуру, что, впрочем, не являлось для него особой необходимостью. В свои 55 лет Тонг владел великолепной виллой на Остин-роуд, расположенной прямо над фуникулером Виктория-Пик со сказочным видом на залив. К тому же Холи имел определенные проценты с прибыли нескольких кинотеатров Цзюлуна и счет в швейцарском банке. Кроме того, Тонг владел шикарным баром в Гонконге, который арендовало американское консульство, и, конечно же, британским паспортом, позволяющим ему удалиться в более благоприятные для жизни места в тот день, когда коммунистам надоест играть в кошки-мышки...
      Короче говоря, в то ноябрьское утро Холи Тонг был настроен весьма оптимистично. Сидя в позе "лотоса" перед большим окном своего кабинета, он наблюдал за полетом птиц. В комнату бесшумно вошел его слуга Тюан и доставил своему господину поднос с чаем, а также ежедневную газету "Южный Китай", основанную еще в те времена, когда британский флаг развевался повсюду - от Шанхая до Сингапура. Однако даже сейчас, когда королева Елизавета управляла территорией Гонконга, едва превышающей по своей площади половину Лондона, английское название газеты сохранилось без всяких изменений.
      Снобизм Холи состоял в том, что он читал прессу только на английском языке. Тонг развернул газету и просмотрел крупные заголовки. Сообщая о катастрофе "боинга" компании "Чайна Эрлайнз", журналисты высказывали предположение о возможной диверсии. Не переносивший печальных известий, Тонг отложил газету.
      Прежде чем начать пить чай, китаец внимательно посмотрел в чашку, чтобы убедиться, что в ней не плавают никакие частички - это было бы плохим предзнаменованием: дедушка всегда учил Тонга обращать внимание на предостережения свыше.
      Тонг с наслаждением сделал первый глоток целительного чая. В комнату, где он находился, не проникали никакие посторонние звуки благодаря двойным обитым дверям и обтянутым черным бархатом толстым стенам, скрывавшимся за книжными полками, заполненными, в основном, книгами с эротическими иллюстрациями. Очень низкий и тоже черного цвета диван с шелковыми подушками разной величины занимал одну из стен. Именно на нем Холи принимал своих пациентов. Рядом с диваном, в нише книжного шкафа, стоял маленький сейф из красного дерева, в котором Тонг хранил золотые иголки. Единственными современными предметами в комнате были телефон и спрятанное под гравюрой переговорное устройство.
      Едва Холи сделал последний глоток чая, как задребезжал звонок переговорного устройства.
      - Она здесь, - коротко сообщил Тюан.
      Тонг быстро встал и подобрал полы своего кимоно цвета шафрана. Среднего роста, кругленький и пухленький, он уже обзавелся маленьким животиком.
      Вынув из стола зеркальце, Тонг быстро осмотрел свою физиономию. Светлые волосы были тщательно уложены назад, открывая высокий выпуклый лоб. Полные живости глаза блестели под стеклами очков без оправы. Вот только рот над одутловатым подбородком был несколько вялым. Впрочем, Холи по-прежнему считал себя еще весьма привлекательным. И, возможно, не последнюю роль в этом играла постоянно бурлящая в нем любовная страсть.
      Вполне удовлетворенный своим внешним видом, Ганг встал на колени перед заранее открытой стенкой шкафа. Это был его тайник, в котором доктор прятал любовные напитки и приворотное зелье. Достав из тайника флакон, наполненный бесцветной жидкостью, Тонг опустил в него тонкую кисточку, затем распахнул кимоно, под которым он был совершенно голый, и, сжав от напряжения губы, быстрыми и точными движениями обмазал себя жидкостью. Вся процедура длилась не более 30 секунд. Почувствовав приятное покалывание и ощущение прохлады, Тонг поднялся с колен и нажал на кнопку переговорного устройства.
      Спустя несколько минут Тюан открыл дверь и тут же удалился. Холи поклонился вошедшей гостье.
      Ей можно было дать от тридцати до сорока лет. Черные, с прядями седины волосы, забранные сзади в жесткий шиньон, выступающие скулы, крупные желтые, налезающие друг на друга зубы, не прикрытые толстыми губами, крепкое худое тело, обтянутое плохо сшитым китайским платьем, - все это далеко не создавало образ красавицы. Только руки с сильно выступающими венами и тонкие пальцы говорили о ее не совсем низком происхождении. На лице женщины не было никакой косметики, впрочем, как и украшений в ее туалете.
      Слуга закрыл дверь, и гостья со всего размаху бросила сумочку на диван. Взглянув на стоящего посреди комнаты Тонга, она быстро направилась к нему. Лицо Холи приобрело одновременно испуганное и жадное выражение: он был безумно влюблен в мадам Яо, и в то же время она внушала Тонгу священный ужас.
      - Идиот, - прошептала гостья, подойдя совсем близко к Холи.
      Широко размахнувшись, она влепила ему пощечину. Тонкие пальцы оставили на щеке китайца красные полосы. Холи сделал шаг назад и жалобно проскулил:
      - Но... За что?
      Со слезами в глазах, покорно опустив руки, китаец по-прежнему стоял посреди комната.
      - За что? - насмешливо переспросила она. - Ты еще спрашиваешь за что? Да я должна бы тебя убить!
      Холи рухнул на диван.
      - Я ничего не понимаю, - простонал он.
      Яо подошла вплотную к Тонгу.
      - Так ты не понимаешь! Ну что ж, я расскажу тебе интересную историю: три дня назад некий идиот наподобие тебя отправился в Тайбэй и пришел на прием к офицеру разведывательной службы. Он хотел продать ему очень важные сведения о нашей организации и решил оторвать маленький кусочек, чтобы приманить тайваньскую разведку... Ты меня слушаешь? - грубо спросила она.
      Холи молча кивнул.
      - К несчастью для этого кретина, - продолжала мадам Яо, - офицер сразу же понял, в чем его выгода, и немедленно предупредил нас. Мы провели расследование и обнаружили истину. Предатель был уничтожен...
      Холи смотрел на гостью как побитая собака.
      - Какой предатель? Я не понимаю...
      Черные глаза мадам Яо сверкнули огнем ярости.
      - Если я скажу тебе, что предателя звали Ченг Чанг, может быть, ты поймешь, о чем я говорю? - склонившись к Тонгу, спросила она.
      - Ченг Чанг, - повторил Холи голосом, в котором звучали недоумение и ужас. - Но...
      - Он был твоим другом, не так ли?
      - Да, конечно... - пробормотал китаец, - но...
      - И ты, конечно же, ничего ему не говорил? - безжалостно продолжала мадам Яо. - Ты не сообщил ему то, что я поверила тебе в надежде, что ты будешь нем, как рыба?
      Казалось, будто Тонг в одну минуту уменьшился наполовину: силы покинули его, и он поник всем телом.
      Опустив глаза, он словно про себя прошептал:
      - Но ведь он...
      - Разумеется, мертв. И тебе предстоит то же самое. Сколько ты за это получил?
      Ходи заломил руки. Опять началось!.. В душе Тонг проклинал себя: он неисправим!
      - Ничего! Клянусь тебе, ничего! Ни одного доллара! Я лишь немного поболтал с Ченгом, - понизив голос, добавил Тонг.
      - Поболтал! - возмутилась мадам Яо. - Мне бы нужно бить тебя палкой, пока ты не сдохнешь, кретин!
      - А где сейчас Ченг? - набравшись храбрости, спросил китаец.
      - На дне Цзюлунского залива вместе с самолетом, - холодно ответила Яо. - По крайней мере, я на это надеюсь. А может быть, он в морге, вернее, то, что от него осталось...
      - Что?!
      Холи мгновенно забыл о своем страхе.
      - Ты же монстр, - прошептал он. - Взорвать самолет!.. А остальные люди... Как ты можешь?
      - Несчастный случай, - раздраженно пожала плечами Яо. - Бомба должна была взорваться еще в Тайбэе задолго до того, как он сел в самолет. Чанг должен был погибнуть один. Я не знаю, что именно случилось, но виновный будет наказан. Следовало принять иное решение. Впрочем, все это по твоей вине! - в бешенстве продолжала она. - Ты можешь считать себя счастливчиком, что все закончилось таким образом и что этот предатель Чанг ничего не успел рассказать...
      К своему величайшему стыду Холи почувствовал нечто похожее на трусливое облегчение. А ведь Чанг был его другом на протяжении двадцати лет! А эта женщина, стоящая сейчас перед ним, хладнокровно обрекла его на смерть...
      Глаза Тонга повлажнели от слез. Мадам Яо по-прежнему стояла перед ним. Положив руки на бедра, высоко подняв голову и вытянув подбородок, она с презрением смотрела на китайца. Тонг вдруг почувствовал острое желание. Он провел языком по сухим губам и униженно пообещал:
      - Это никогда не повторится.
      Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Холи Тонг сглотнул слюну. Мадам Яо всегда действовала на него возбуждающе. Никто не знал, что Чанг ее любовник, и это было к лучшему, ибо мадам Яо считалась человеком номер один в подпольной партийной организации. Она заменила на этом посту журналиста Фей Минга, который являлся самым ярым сторонником генерала Лин Пао - соперника генерального секретаря Мао. Мадам Яо была единственным человеком в Гонконге, который мог получить визу в "красный" Китай всего за два часа. Официально же она управляла компанией "Синема Астор".
      Год тому назад, когда мадам Яо пожаловалась на нескончаемые боли в спине, подруга порекомендовала ей Холи Тонга и его золотые иголки.
      Одолеваемая сомнениями, мадам Яо без всякой задней мысли нанесла визит Холи. Уже много лет, как ее муж был убит в стычке с полицией, и мадам Яо посвятила свою личную жизнь маленькой красной книжице. Когда Холи попросил Яо снять платье, чтобы приступить к процедуре, она сухо предупредила китайца:
      - Не обращайтесь со мной так, как с вашими самками. Я пришла сюда только для того, чтобы вы меня вылечили.
      Часом позже именно она почти изнасиловала Холи. Впрочем, к его глубокому удовлетворению. Руки китайца несомненно излучали эротический магнетизм! И при всей своей преданности делу партии мадам Яо лишь в тот момент поняла, как глупо было с ее стороны отдавать всю себя борьбе за построение коммунистического общества. Мадам Яо безотчетно задыхалась в целомудренной скорлупе партии. И вот наконец ее столь долгое время сдерживаемая сексуальная потребность нашла свое полное удовлетворение в жарком общении с идеальным партнером Холи Тонгом. В свою очередь любовная страсть Холи удовлетворялась не менее идеально. В то же время мадам Яо возмещала свое отступление от нравственных устоев партии всяческим унижением Холи Тонга. Иногда, впрочем, она доверяла ему важные партийные тайны, будучи полностью уверена в том, что страх, который она внушала Тонгу, окажется сильнее его страсти к болтовне. Помимо того она постоянно шантажировала Холи угрозой разорвать с ним отношения, зная, однако, что ей будет очень трудно вновь найти такого "талантливого" и скромного партнера...
      - Итак, я сейчас уйду, и пусть твое преступление послужит тебе уроком, - произнесла мадам Яо после долгой паузы.
      Холи окаменел. Если после того шока, который он только что перенес, ему еще и не удастся заняться любовью, то он просто сойдет с ума!
      - Ты не хочешь, чтобы я провел сеанс? - робко спросил Тонг. - Это не займет много времени...
      Мадам Яо сделала вид, будто колеблется, затем положила сумочку и села на диван.
      - Только побыстрее. У меня мало времени. Холи открыл шкафчик из красного дерева и достал две золотые иголки.
      - Было бы лучше, если бы ты сняла платье, - хрипло произнес китаец, скользя взглядом по прелестям мадам Яо.
      Ничего не ответив, она расстегнула кнопки и молнию платья. При виде нежно-розового нижнего белья мадам Яо Холи почувствовал, что сейчас он запросто может умереть от неудовлетворенного желания.
      Хотя у мадам Яо были дряблые ягодицы, обвислые груди и слишком худое тело рахитичного подростка, Холи предпочитал ее всем своим более молодым любовницам. Возможно, причина заключалась в том, что она, по крайней мере, отдается ему не за фальшивое удостоверение личности.
      Подождав, пока мадам Яо ляжет на живот и удобно устроится среди маленьких шелковых подушек, Холи резким движением всадил одну из иголок в ее поясницу. Пронзительно вскрикнув, мадам Яо закрыла глаза. Холи взял вторую иголку и очень осторожно вставил ее в затылок своей пациентки.
      Сеанс иглотерапии начался: мадам Яо никогда не занималась любовью с Холи, не уделив некоторое время акупунктуре.
      Не вытаскивая иголок, очень медленно Холи принялся массажировать поясницу и спину остававшейся совершенно неподвижной мадам Яо. Спустя несколько минут запыхавшийся Холи легонько подвинул ее, чтобы освободить место для себя. Его вида устыдились бы и шимпанзе в период спаривания...
      - Это все? - слегка пошевелилась мадам Яо. Сеанс никогда не длился более пяти минут.
      - Думаю, да, - тяжело дыша, прошептал Тонг и проворно вытащил обе иголки.
      Почти сразу же китаянка спрыгнула с дивана и потянулась к платью. Через несколько секунд она была уже одета и поправляла прическу. Холи стоял с глупым выражением лица, сжимая в руках иголки.
      - Я ухожу, - объявила мадам Яо спокойным голосом. - Я чувствую себя гораздо лучше.
      Она сделала два шага по направлению к двери. Швырнув куда-то драгоценные иголки, Холи бросился к любовнице. Стекла его очков повлажнели от пота.
      - Ты никуда не пойдешь!
      - Пойду!
      Мадам Яо и не пыталась вырваться, когда он обнял ее и с силой прижал к себе.
      - Ты свинья, - прошептала она, - животное! Ты не можешь сдерживать свои инстинкты. Посмотри на себя! Отпусти меня или я позову Тюана.
      Холи вдруг почувствовал внутреннее спокойствие и уверенность в себе. Лицо мадам Яо приняло то алчное выражение, которое было ему хорошо знакомо: толстые губы приподнялись, обнажая большие желтые зубы. Она хотела его!
      Холи взял женщину за руку и медленно запустил под свое кимоно. Если бы его клиенты могли в тот момент зафиксировать результат воздействия любовного напитка Холи, они наверняка заказали бы целую бутыль. Выражение глаз мадам Яо сделалось почти диким. Ее рука на секунду сжалась и медленно отстранилась.
      - Мне ведь не нужно снимать платье? - прошептала она. Не дожидаясь ответа своего любовника, она спустила трусы и бросила их на стол. Холи дрожал от возбуждения. Он швырнул мадам Яо на диван и сразу же вошел в нее, раздув ноздри. Китаянка вцепилась в Холи как осьминог. Резко выгибая худое тело, она задвигалась сильными, судорожными рывками. Толчки были настолько сильными, что она даже скатилась на пол, увлекая за собой своего любовника. Они оставались в объятиях до того момента, когда мадам Яо издала звук, похожий на свист открываемого парового котла. В ту же минуту она оттолкнула своего партнера и с задранным до живота платьем, тяжело дыша, осталась лежать на спине.
      Холи жаждал продолжить общение, но не рискнул решиться на это. Он с загнанным видом смотрел, как она встала, поправила платье, причесалась. Очень скоро китаянка вновь приняла высокомерный и смущающий Холи вид. Она презрительно посмотрела на Тонга, которому это короткое совокупление не принесло ни душевного, ни телесного успокоения.
      - Ты - пошляк, - сухо произнесла мадам Яо. Холи быстро прикрылся своим кимоно. Мадам Яо прикурила и жадно затянулась. Наряду с сексуальными оргиями ее английские сигареты были единственным отступлением от заветов великого Мао.
      Улыбка уже собравшейся уйти мадам Яо стала зловещей:
      - Из-за тебя я была вынуждена солгать товарищам по партии и поклясться, что не знаю, как могла произойти подобная утечка информации. Если ты еще раз...
      Она угрожающе оборвала фразу и вышла, не попрощавшись. Холи вспомнил о "боинге", покоящемся на глубине Цзюлунского залива, и почувствовал, как мороз пробежал по его коже. Одновременно он ощущал чрезвычайное возбуждение при воспоминании о том, что в тот краткий миг видел мадам Яо трепещущей, изможденной, благодарной, даже покорной... Холи у же страстно мечтал о ее будущем визите к нему.
      Чтобы отвлечься от волнующих мыслей, Тонг снова сел перед окном. Тайфун "Эмма" уже окончательно исчез в направлении Филиппин, захватив с собой хмурые тучи и дожди. Холи даже пожалел, что тайфун прошел: он знал лодочницу лет двадцати, живущую на Ямати, которая принимала его лишь в дни, когда бушевала стихия, - девушка боялась оставаться одна. Теперь же он был вынужден ждать следующего тайфуна.
      Холи провожал глазами плывущие через залив зеленые и красные паромы. Вдалеке, на горизонте, выделялась голубая линия гор континентального Китая. Совсем другой мир! Время от времени у Холи возникало чувство одиночества. Вот уже шесть месяцев, как все богатые китайцы, живущие на соседних виллах, перебрались в Сингапур или еще дальше. Дабы не уронить собственное достоинство, они оставили на виллах многочисленных слуг) будучи однако твердо уверены, что никогда сюда не вернутся: Гонконг неуклонно менялся и все больше "краснел"...
      Несмотря на прекрасный вид, открывающийся из огромного окна, Холи никак не удавалось обрести душевный покой. Он не мог не думать о Ченг Чанге, своем старом добром товарище - не слишком умном, не слишком заметном, но зато верном. В добрых глазах Холи выступили слезы. Как и многие китайцы, чтущие традиции предков, он твердо верил, что душа мертвого не может обрести покой, пока его тело не будет похоронено в родной земле. Это было бы последней услугой, которую он мог оказать бедняге Ченг Чангу, родившемуся, как и он, в пригороде Чунг Кинга. Холи снял трубку телефона и набрал номер юной китаянки, услугами которой он пользовался в менее корыстных целях: Мина была не просто проституткой - официально она считалась девушкой для избранных. У Холи сейчас просто не хватало мужества пойти в морг одному...
      Глава 5
      Неопределенного возраста пухленькая китаянка сидела за ветхим столом, расположенным в центре комнаты, стены которой были покрыты эмалевой краской. Трудно сказать, от нее ли или от стен исходил крепкий запах формалина. Китаянка подняла равнодушные глаза на одетого в безупречный черный костюм Малко и спросила на великолепном английском:
      - Вы ищете без вести пропавшего, сэр? Как его имя?
      Малко вздохнул. За эти два дня он стал самым частым клиентом Цзюлунского морга, низкого и грязного здания на По Шанг-стрит, что в самом центре бедняцкого квартала Токваван. Три раза на день он вновь и вновь задавал одни и те же вопросы вежливым китайским служащим, каждый раз оказываясь в конце концов перед этим столом, за которым постоянно сидели разные люди. На все вопросы принца у них был один ответ: нет, тело господина Ченг Чанга не опознано, и вообще вряд ли удастся его опознать, учитывая состояние трупов. Некоторые гробы, стоящие в морге, были заполнены большей частью песком и лишь немногими останками жертв катастрофы... Тем не менее совсем уж отчаиваться не стоит, - китайская вежливость была безукоризненна.
      Все в Гонконге, казалось, забыли о катастрофе "боинга". Все, кроме авиакомпании "Чайна Эрлайнз", пообещавшей выплатить премию в 1000 гонконговских долларов тому, кто представит части взорванного самолета или важные сведения о предполагаемых террористах. Пока что никто на это заманчивое обещание не откликнулся.
      В свой очередной визит в морг Малко особенно нервничал. В Гонконге готовились к новому тайфуну. Погода резко изменилась, задул ветер, слишком теплый для этого времени года. Тяжелые тучи нависали над горными хребтами Новых Территорий, и в воздухе стояла такая жара, что не хотелось и нос высовывать из прохладного номера отеля. Принцу понадобилось призвать все остатки своего хорошего воспитания, чтобы на осточертевший вопрос китаянки спокойно ответить:
      - Я ищу господина Ченг Чанга из Цзюлуна. Малко показалось, будто служащая незаметно подмигнула ему, если только это не было проделкой стоящего на столе вентилятора. Однако же вместо того, чтобы посоветовать Малко прийти завтра, китаянка улыбнулась и тонкой рукой указала ему на единственный в комнате деревянный стул.
      - Не хотите присесть, сэр? Я сейчас наведу справки.
      Несмотря на то, что список лежал перед ней, китаянка встала и, не глядя на Малко, вышла из комнаты, бесшумно закрыв за собой дверь.
      Малко даже не успел спросить себя, чем вызвано столь странное поведение служащей, как китаянка вновь вошла в комнату.
      - Этот господин ищет тело Ченг Чанга, - объявила она таким тоном, словно Малко требовал от нее эликсир молодости.
      Принц повернул голову и лицом к лицу столкнулся с обладателем голубых глаз и рыжих усов, иметь которые и не выглядеть при этом смешным мог только английский офицер колониальных войск.
      - Полковник Арчи Уайткоум, - представился он. - Начальник службы безопасности колонии.
      Как и многие белые, живущие на Дальнем Востоке, полковник Уайткоум сохранил на удивление гладкое для своего возраста лицо. Он наверняка постареет сразу лет на двадцать и в тот день, когда выйдет в отставку, будет выглядеть уже не на сорок, а на все шестьдесят.
      В шортах защитного цвета, со стеком в руке, нескладный, долговязый полковник казался героем романов Киплинга, сошедшим с книжных иллюстраций. Тем не менее Уайткоум производил впечатление умного человека, а в его рукопожатии чувствовалась такая сила, что Малко показалось, будто его кисть попала в ручные тиски.
      Принц мысленно спросил себя, как полковник может носить в такую жару белые шерстяные носки, и что же все-таки ему понадобилось от скромной персоны Малко? Предупреждение Дика Рийяна воскресло в памяти принца.
      - Принц Малко Линге из Австрии, - представился Малко с нотками превосходства в голосе.
      Полковник Уайткоум был слишком воспитан, чтобы подвергать сомнению слова джентльмена или человека, старающегося казаться таковым, тем не менее в его глазах появилось совершенно отсутствующее выражение.
      - Австриец, значит, - ледяным тоном бросил он. - У вас благородное имя...
      "У кого вы его позаимствовали?" - казалось, говорил он. Голубые глаза полковника смерили Малко суровым и подозрительным взглядом. Оскорбленный Малко чуть было не принялся перечислять полковнику свои титулы: Почетный и благочестивый рыцарь независимого Мальтийского ордена, рыцарь ордена Гроба Господня, Главный воевода Сербской Воеводины... но это было бы сейчас неуместно, и Малко предпочел сразу же перейти к волнующему его вопросу:
      - Найдено ли тело господина Ченг Чанга? Полковник Уайткоум задумчиво пригладил усы.
      - Могу ли я спросить вас, сэр, - елейным голосом произнес он, - почему вы так горячо интересуетесь данным человеком?
      Ответ на этот вопрос Малко заготовил еще два дня назад, так что полковнику не удалось застать принца врасплох.
      - Разумеется, - начал Малко, глядя на полковника наивными глазами. - Я приехал в Гонконг, чтобы выбрать место для натурных съемок фильма, который задумала снять здесь моя кинокомпания. Господин Ченг Чанг раньше уже работал со мной, и у него остались документы, представляющие ценность только для меня, так как они позволили бы мне избежать напрасной траты драгоценного времени. Уважаемый полковник, хотя я очень польщен тем интересом, который вы проявляете к моей персоне, однако...
      - Сэр, - сухо прервал англичанин Малко, - когда взрывается гражданский самолет с сорока семью пассажирами на борту, то долгом властей является проведение серьезного расследования, чем сейчас мы и занимаемся...
      - Действительно, ваша задача не из легких. Все эти бомбы...
      - Какие бомбы?
      Голубые глаза полковника подозрительно уставились на Малко - настоящий адмирал Нельсон при Трафальгарской битве. На территории, управляемой Ее Величеством Королевой Великобритании, не может быть никаких бомб! В случаях, когда речь шла об интересах его государства, полковник Арчи Уайткоум превращался в прекрасного актера.
      Английские офицеры, друзья полковника считали его чудесным человеком и образцовым гражданином. Он представлялся им на треть апостолом, на треть эстетом, на треть - благодетелем человечества - ангел господний, внедряющий на далеких территориях Британской Короны светлые мысли королевы Виктории в умы благородных китайцев, которых, увы, становится все меньше и меньше. Правда, в отличие от своих коллег-англичан, некоторые сотрудники американских спецслужб обвиняли полковника в том, что он выдавал коммунистам тайбэйских китайцев, которые вели себя недостаточно рассудительно, а также в том, что он, полковник, на протяжении двух лет забывал известить ЦРУ, являющееся, по существу, союзником, о том, что путь проникновения американских агентов из Гонконга в "красный" Китай вел прямо в тюрьму Кантона, где агентов в зависимости от их ранга либо уничтожали, либо продавали ЦРУ.
      Для того, чтобы как-то заткнуть рот злым языкам, полковник Уайткоум развлекал присутствующих на коктейлях "Крикет Клаб", рассказывая недавнюю историю, приключившуюся с одним из ответственных работников ЦРУ капитаном Блиссом.