Жерар ДЕ ВИЛЬЕ
      ПАНТЕРА ИЗ ГОЛЛИВУДА
      1
      "Дорогуша" Джил Рикбелл осторожно высвободила бокал с шампанским из неловких рук навахо [индейский народ, живущий в четырех резервациях и Аризона; язык атапаскский] и прижалась к нему всем телом. Блузка "болеро" и сиреневые брючки из натурального шелка, надетые прямо на голое тело, сразу подчеркнули мельчайшие подробности самых интимных мест молодой женщины.
      - Идемте же, Зуни, - выдохнула она.
      Индеец затрепетал, как лошадь, которую гладят по холке, но не сдвинулся с места. Спиртное, к которому он не привык, уже ударило в голову, но мир бледнолицых все еще его ужасал. К тому же, он был всего лишь случайно в этом сказочной красоты доме, который невозможно было даже представить в аризонской резервации Дизер Пейнт. Он никогда не должен был оказаться здесь, за колоннадой вокруг бассейна, с белокожей самкой, которая предлагала ему себя. "Дорогуша" Джил коснулась языком его сухих губ. Тело молодого индейца, затянутое в старые джинсы и белую майку, приводило ее в исступление. Казалось, еще немного, и она вонзит в него ногти.
      В обширной коллекции самцов, регулярно менявшихся за всю ее молодую жизнь, индейцев еще не было.
      С этим же никак не удавалось улучить минутку, чтобы хорошенько им попользоваться.
      Из больших окон, выходящих на бассейн и сад, доносилась музыка и гул голосов. Воздух был теплым. Бесчисленные звезды сияли на калифорнийском небе сквозь высоченные кокосовые пальмы Беверли-драйв, одной из самых элегантных улиц Беверли Хиллз, мекки всех калифорнийских миллиардеров. Прожекторы освещали одноэтажную белую виллу целиком.
      "Дорогуша" Джил чувствовала, что не сможет долго противиться своему желанию в этой райской атмосфере. Она придвинулась еще ближе, прижалась бедрами, воспламеняя ткань на джинсах, и сплела свои тонкие руки на затылке навахо.
      - Давай потанцуем, - прошептала она, откидывая назад длинные каштановые волосы.
      Ее лицо имело совершенный, как у мадонны, овал. Выделялись лишь большие полные губы, странным образом искаженные выражением упрямства и жадности.
      Навахо неловко затоптался напротив нее, выдержал несколько тактов, затем, словно вагонная сцепка, грубо притянул молодую женщину к себе, едва не переломив ее пополам. Индейца буквально подбрасывало от желания.
      "Дорогуша" Джил слегка вскрикнула от боли и отстранилась от индейца. Из-за его грубой выходки маленькая безделушка - лунный камень в золотой оправе на цепочке, украшавший ее пупок, впился в тело. Она сорвала украшение и, не имея на себе карманов, сунула его навахо. Тот обеспокоенно поднял на нее большие черные глаза с ресницами, как у девушки.
      Улыбка Джил его успокоила. Джил обхватила его правую руку длинными точеными пальцами и повлекла за собой.
      - Давай уйдем отсюда, - шепнула она. - Здесь нехорошо.
      Они обогнули бассейн в виде буквы "Г" и прошли мимо окон гостиной. "Дорогуша" Джил бросила взгляд на дверь. Часть приглашенных толпилась возле бара, где автомат под давлением выбрасывал пиво. Остальные с шумными возгласами играли в биллиард. Большинство парочек растянулись прямо на белом, с ворсом по щиколотку, ковре во всю комнату и безудержно флиртовали.
      Навахо растерянно наблюдал это зрелище. Будучи всего две недели на службе садовником у Джина Ширака, которому принадлежал этот дом, он не успел еще по-настоящему оценить голливудские нравы.
      "Дорогуша" Джил тащила его в полумрак. Чем меньше народу их будет видеть, тем лучше. Они было уже добрались до небольшой двери, ведущей в гараж, как Джил чуть не подпрыгнула от голоса Джина Ширака, владельца дома.
      - Не задерживайтесь слишком долго в пути. К завтрашнему утру вам следует быть в Энсинаде.
      Он вышел из темноты. Розовая рубашка и белые брюки идеально подчеркивали его фигуру. Крупные грубые черты лица, холодные голубые глаза и тонкие губы делали его страшно похожим на Керка Дугласа. Маленькая бородавка, курьезным образом усевшаяся на кончике носа, иногда придавала его лицу совершенно комичное выражение. Встретившись с Зуни взглядом, он благожелательно улыбнулся.
      - Развлекись немного, Зуни, - сказал он. - Приятного путешествия.
      Окаменевший от стыда навахо пробормотал несколько неразборчивых слов.
      Джин Ширак с презрительной гримасой наблюдал, как Джил и навахо исчезают в дверном проеме. Старая пуританская закваска, полученная по наследству от предков, никогда не позволяла ему полностью принадлежать Голливуду. Временами он ненавидел себя за то, что водится с "дорогушей" Джил Рикбелл, нимфоманкой и наркоманкой, чьи моральные принципы заставили бы устыдиться даже обезьян в период спаривания.
      Но, увы, здесь дело касалось прежде всего спасения собственной шкуры. Поспешно ввязавшийся в смертельную борьбу Джин Ширак нуждался в "дорогуше" Джил и в ее нимфомании. Из всех его подружек она одна была способна без лишних вопросов взяться за странную миссию, которую он на нее возложил. Джил двигало только неуемное желание отдаваться. Чтобы заполучить индейца, "дорогуша" потащилась бы гораздо дальше, чем в Энсинаду...
      Джин Ширак надеялся, что капризы Джил не смогут расстроить его хорошо продуманный план.
      Джин вернулся в гостиную. Перед домом ожидали длинные черные кадиллаки. Джин Ширак умел принимать гостей. За каждым из приглашенных он посылал лимузин с шофером, чтобы гости могли упиться до смерти, не заботясь об обратном пути.
      Белый кадиллак Джил был припаркован немного дальше по Беверли-драйв, наперекор всем запретам. Она нажала на кнопку автоматического управления, дверцы открылись, и навахо упал прямо на кожаные подушки. Автомобиль был весь пропитан духами молодой женщины. Она в свою очередь уселась, вытянула до упора выдвижной руль, включила музыку, откинула подлокотник посередине и повернула ключ зажигания. Навахо, чье желание оживилось от пленительного аромата, исходящего от сидений, тут же придвинулся ближе и положил руку ей на бедро.
      На перекрестке бульвара Сансет горел красный свет. "Дорогуша" Джил бросила руль и прижалась губами к губам индейца. И совершенно бессознательно подалась бедрами навстречу. Она не сможет дождаться Энсинады! Джил свернула наконец на Сансет и нажала на акселератор. Индеец мял своими ручищами живот "дорогуши" Джил и по-звериному ворчал. С ее губ сорвался протяжный стон, и она сжала руль так, что он едва не сломался. Ей во что бы то ни стало нужно было продержаться до Беладжио-роуд в Бель-Эйр, так называемом супер-Беверли Хиллз, где самая крошечная травинка была оплачена золотом. Кадиллак волочился по бульвару Сансет как попало. Когда "дорогуша" Джил ощутила теплые губы навахо на своем животе, она чуть не врезалась в газон посередине. Необходимо было срочно взять себя в руки. Поскольку это был еще не Бель-Эйр, она рисковала быть остановленной одним из бесчисленных патрулей, которые день и ночь сновали на своих автомобилях вдоль Беверли Хиллз, подстерегая малейшее нарушение правил.
      За оградой Бель-Эйр эти проблемы исчезали. Неподкупные полицейские из "Бель-Эйр Патруль" относились к "дорогуше" Джил Рикбелл с большим снисхождением. Наполовину за ее щедрость, наполовину за ее мимолетные увлечения униформой.
      Кадиллак проделал целую серию крупных виражей, прежде чем достиг начала Бель-Эйр. Полностью игнорируя ограничение скорости в 25 миль, "дорогуша" Джил еще прибавила ходу. Прекрасный маневр, чтобы выиграть время - с одной стороны, с другой - не потерять совершенно голову из-за усилий навахо.
      Пять минут спустя она уже останавливалась перед своей виллой по Беладжио-роуд, извилистой улице, окаймленной такими домами, о которых можно было только мечтать. Здесь считалось неизлечимым пороком не иметь бассейна и теннисного корта. Джил вышла из машины и обогнула удлиненный капот. Навахо спрыгнул на землю и бросился к ней. Как только ее силуэт показался в бледном свете фар, он схватил ее за бедра и опрокинул на еще теплый капот. Растроганная этим грубым приступом, Джил было уже приступила прямо здесь, у своих дверей. Но, воспитанная в изысканной роскоши, она питала слабость к комфорту.
      Выскользнув из рук навахо, она побежала к своим дверям, чтобы открыть. Гостиная была залита мягким полусветом, который электронное реле автоматически включало при наступлении сумерек.
      "Дорогуша" Джил сбросила обувь и утонула по щиколотку в толстом ковровом покрытии красного цвета, закрывавшем весь пол. Затем она поставила пластинку на стереопроигрыватель и включила его. Через колонки музыка рассыпалась по всем уголкам комнаты. Большое застекленное окно в глубине гостиной выходило прямо на бассейн, окруженный тропическим мини-лесом. Это производило впечатление настоящих джунглей снаружи. Заросли освещались прожекторами.
      Зуни остановился на пороге, смущенный роскошью этого обиталища. С фасада одноэтажный дом Джил с плоской крышей из деревянной черепицы темного цвета не производил никакого впечатления. Зато внутри молодая женщина устроила маленькую волшебную сказку. Середину комнаты занимало очень низкое канапе размером с кровать, покрытое черным бархатом. Канапе было почти квадратным, без спинки и составлено из нескольких глубоких кресел одного цвета. Вокруг прямо на полу лежали подушки.
      - Иди же, снимай обувь, - сказала "дорогуша" Джил навахо. Она направилась к бару из красного дерева и выудила бутылку виски. Зуни смущенно снял сандалии и сделал несколько шагов. Он чувствовал себя не в своей тарелке посреди всего этого великолепия. Но мягкое прикосновение ковра к ногам вернуло ему уверенность, которая тут же исчезла при виде камина, где фальшивым газовым огнем горели дрова. Индеец отскочил назад.
      "Дорогуша" Джил сидела на одном из табуретов, окружавших стойку бара, и удовлетворенно созерцала свою дичь. Необычные золотистые обои давали отблеск в глазах индейца. Невзирая на тонкие черты лица и девичьи глаза, он производил впечатление первобытной дикой мужественности посреди всего этого свехзамысловатого декора. Особенно широкие плечи и развитый торс. К Джил внезапно вернулась страсть.
      "Дорогуша" Джил заметила, что грудь навахо начала вздыматься, а большие черные глаза стали совсем неподвижными. Первый момент растерянности перед незнакомым домом прошел, и он снова видел перед собой только Джил, примостившуюся на высоком табурете.
      Она наклонилась и повернула ручку выключателя, еще более приглушив свет ламп. Ее лицо мадонны сохраняло выражение невинности, но мышцы живота напряглись так, что хотелось кричать. Она легко соскользнула с табурета и направилась в глубь комнаты. Осталось только принять некоторые меры предосторожности, прежде чем предаться любимому провождению времени. Проходя мимо навахо, стоящего лицом к камину, она не могла удержаться и погладила тонкими пальцами темную кожу мускулистой шеи в вырезе майки.
      Дальнейшее было внезапным, как прием каратэ. Навахо резко крутанулся и схватил "дорогушу" Джил за талию. Она ощутила все его мышцы бедрами, животом и грудью. Запах Зуни совершенно заглушил ее собственные духи, индеец так сжимал ее тело, словно хотел расплющить об себя.
      Обрадованная "дорогуша" Джил сначала не оказывала никакого сопротивления, но когда она захотела высвободиться, навахо удвоил силу объятий. Несколько секунд они шатались, как пьяные, затем Джил потеряла равновесие, и они рухнули на ковер.
      - Подожди, - взмолилась Джил.
      Опрокинув голову на подушки, она с ужасом вглядывалась в темноту дверного проема в глубине комнаты. Ей послышалось легкое рычание. Обезумев от страха, она стала царапать лицо индейца. Два ногтя сломались.
      - Оставь меня, убирайся! - кричала она, продолжая неистово извиваться под ним.
      Но навахо владело уже не желание, а гнев. Он никак не мог понять, почему "дорогуша" Джил отказывает ему после стольких авансов. Индеец думал, что над ним издеваются. Ему захотелось овладеть ею немедленно. Древний дикий обычай влек его насиловать.
      Он сорвал с нее шелковые брючки, разодрав их буквально в клочья. Ловким жестом сбросил с себя джинсы. Джил животом ощутила его пылающую кожу и безуспешно рванулась. Навахо срывал последние лоскутки шелка. У Джил сдали нервы:
      - Нет! - закричала она. - Нет! Осторожно!
      Сверхчеловеческим усилием она попыталась освободиться и приподнялась на локтях. Индеец схватил Джил за бедра и вонзился в нее одним движением. На какую-то долю секунды "дорогуша" Джил забыла обо всем. Задыхаясь в бархатных подушках, она изгибалась всем телом и вопила изо всех сил, чтобы освободиться от индейца.
      Из ее горла шел беспрерывный крик. Обалдевший от наслаждения индеец не замечал ничего, кроме движений своего таза. Поэтому он не услышал тихое рычание зверя, при звуке которого Джил подняла голову. Она мгновенно открыла глаза и уставилась в темноту. Ужас ледяной рукой сжал ее сердце. Она скорее угадала, чем заметила темное пятно, приготовившееся к прыжку.
      Забыв об удовольствии, она закричала:
      - Сан! Сидеть!
      Она в последний раз попыталась освободиться из объятий индейца, но совершенно напрасно.
      Все остальное произошло очень быстро. Теплая могучая масса отделилась от ковра и очутилась на плечах индейца. Это была двухгодовалая пантера весом в 190 ливров [ливр - старинная французская мера веса приблизительно 0,5 кг]. Навахо Зуни даже не успел почувствовать боль. Вцепившись когтями ему в плечи, зверь впивался в затылок все глубже и, мотая головой, потянул назад.
      Позвоночник сломался с жутким треском. Пантера покатилась по полу вместе с телом индейца. Совершенно голая, обезумев от ужаса, Джил вскочила на ноги. Она оттолкнула ногой тела человека и животного, слившиеся воедино, и бросилась в свою комнату. Понадобилось несколько секунд, чтобы она могла унять дрожь в руках и отыскать свой "электрокнут", лучшее оружие против Сана и его капризов. Длиной в полтора метра, толщиной в спинку стула, этот прибор имел свойство разряжаться мощнейшим электроударом от простого нажатия большим пальцем. Гораздо более эффективно, чем обыкновенный хлыст.
      "Дорогуша" Джил вернулась в гостиную и зажгла хрустальную люстру.
      - Сан!
      В ее крике смешались поровну любовь и страх. Пантера сидела на задних лапах подле только что растерзанного человека. Ее пасть была еще покрыта застывшими капельками крови. Зверь повел желтыми глазами в ее сторону, и она испугалась.
      "Дорогуша" Джил направила "электрокнут" в морду животного, и оно медленно отступило, порыкивая и покачиваясь всем телом, готовым в любую минуту к прыжку. Упершись в стенку бара, зверь остановился и зарычал сильнее. Джил, не сводя глаз с пантеры, склонилась над телом индейца, лежащим лицом вниз. Ей с большим трудом удалось перевернуть его одной рукой.
      - Сан! - шепотом вырвалось у нее.
      Зуни мертвым взглядом уставился в потолок. Он был убит одним ударом. Джил едва успела отвернуть голову, как ее вырвало прямо на роскошный ковер. По коже пошли мурашки. Комната в один миг показалась ей ледяной.
      Сан наблюдал. Затем медленно подошел к ней. Опустив голову и прижав уши, он стал тереться о ее ноги, словно кот. "Дорогуша" Джил опустилась на колени. Ее голова была совсем близко к голове зверя. Сан тихонько зарычал и лизнул грудь своей хозяйки. "Дорогуша" Джил вздрогнула и мгновенно забыла об индейце. Ее возбуждал черный цвет пантеры. Она взяла голову зверя в руки и потерлась об нее лицом.
      - Сан, ты ревнуешь, да? Ты без ума от меня? - прошептала она.
      Зверь довольно заворчал и, положив передние лапы на плечи хозяйки, опрокинул ее на ковер, рядом с мертвым навахо. Затем он улегся сверху.
      Почувствовав на себе тяжесть тела пантеры, Джил откинула голову.
      - Боже, Сан, - простонала она, - ты не должен был этого делать. Они придут и убьют тебя.
      Затем она прижалась к нему изо всех сил.
      С легким ворчанием Сан начал раздвигать своими задними лапами, цепляясь за ковер, стройные ножки "дорогуши" Джил. Она в свою очередь придвинулась ближе. Шерсть у него на брюхе была мягкой и теплой. В первый раз она отдавалась ему совершенно обнаженной. Обхватив обеими руками Сана за шею, она резким движением обвила ногами тело животного и почти полностью оторвалась от пола.
      Музыка продолжала звучать, но она была не в силах заглушить ни ее вопли, ни довольное ворчание зверя. "Дорогуша" Джил закатила глаза и уставилась в стену, ничего не видя перед собой. Она заканчивала игру, начатую с навахо.
      В этот миг для нее ничего не существовало.
      Когда пантера удалилась кошачьими шагами, она вытянулась на спине и закрыла глаза.
      Какое-то время "дорогуша" Джил не шевелилась. Тишину нарушали только негромкая музыка и легкое потрескивание газа в ненастоящем камине. "Дорогуше" Джил было так хорошо и спокойно, что она устыдилась.
      Сан уже давно был ее любовником. Единственным млекопитающим к западу от Скалистых Гор, которое ей не надоедало. Кто-то из воздыхателей подарил ей Сана, когда ему был только месяц от роду. Джил кормила его из соски, ухаживала, приручала, сама все более и более привязываясь к нему. Сан был нежным, ласковым и тихим, как ягненок. Их отношения оставались бы целиком нормальными, если бы однажды, играя с Джил, Сан не воспылал, внезапно прижимаясь к ней в ритме любви.
      С того раза Джил с легким сердцем перепрыгнула через несколько ступенек по лестнице порока. Она немедленно отделалась от своего очередного любовника, профессора по части водных лыж в Акапулько, очень уважаемого человека на мексиканских пляжах.
      Между пантерой и "дорогушей" Джил завязались довольно странные отношения. Зверь был ужасно ревнив. Когда она приезжала на виллу с мужчиной, он рычал на него, угрожая напасть. Поэтому "дорогуша" Джил заботливо его запирала всякий раз, когда хотела заняться любовью. Но даже тогда он злобно царапал когтями дверь, мяукал и плакал. Однажды утром она пошла его кормить, не приняв перед этим душ. Сан учуял на ней запах чужого самца и внезапно укусил ее за руку. И оторвал бы ее, если бы не был привязан...
      Это была его самка. Другой он никогда не знал.
      Она часто отдавалась ему. Он никогда в этот момент не кусал ее и не царапал. Поначалу она не выпускала из рук "электрокнута", боясь, как бы он не позабыл в порыве страсти о хрупкости своей партнерши. Но, так ни разу им не воспользовавшись, она довольствовалась тем, что клала его рядом.
      Всем пресытившись и исчерпав все ощущения, "дорогуша" Джил наконец обрела нечто постоянное в своем падении. Даже самые близкие друзья, такие, как Джин Ширак, не догадывались о ее тайных склонностях. Она скрывала их наполовину из-за стыда, наполовину от ревности.
      Это был, так сказать, сад ее души. Мессалина охотно стала бы покровительницей "дорогуши" Джил Рикбелл, двадцати шести лет от роду, высокой, с бесконечной длины ногами.
      Когда она поднимала на свою дичь чистые искренние глаза цвета лесного ореха и говорила ей: "Дорогуша...", избранному самцу оставалось только предоставить свою душу Богу, а тело - дьяволу. Словно конная канадская полиция, "дорогуша" никогда не упускала своих мужчин. При условии быть им представленной, конечно, поскольку она получила превосходное воспитание.
      Ее сексуальная ненасытность не знала границ. Чтобы не усложнять себе жизнь, она раз и навсегда решила не носить белья. Эта деталь, опубликованная в нескольких местных газетах, дала повод самым благопристойным лигам Южной Калифорнии назначить награду за голову "дорогуши" Джил.
      У Джил Рикбелл были оправдания. Она воспитывалась в атмосфере безумной роскоши, порока и насилия. Ее юность была отмечена целой чередой драм. Ее дед унаследовал половину округа. Увы! Он утонул во время одной из прогулок на глубине тридцати сантиметров. Лучший друг отца Джил, Джордж Аллен, независимый судья с отличной репутацией, сделал заключение о самоубийстве.
      Отец Джил незамедлительно развелся с женой и начал проматывать свое состояние, нажитое бесчестным путем, на содержание настоящего гарема. Ему ничего лучшего не приходило в голову, чем давать по пять тысяч долларов в месяц карманных денег брату Джил, Арнольду. Джил тогда еще училась в колледже и довольствовалась скромными студенческими оргиями, оживляемыми марихуаной.
      Спустя два года после смерти деда семейство Рикбеллов снова облачилось в траур из-за новой драмы: отец Джил был обнаружен мертвым на своих землях. С двумя ружейными пулями в спине и одной 38-го калибра в голове.
      Только злые языки в округе нашли странным, что судья Аллен добился разрешения предать тело земле и дал заключение о самоубийстве. В конце концов Америка - свободная страна и любой человек имеет абсолютное право три раза покончить с собой.
      Также было чистым совпадением, что судья Аллен приобрел несколько месяцев спустя один из самых красивых домов в Ньюпорт Бич за 235 тысяч долларов и ушел в отставку. Проведя 30 лет на службе у правосудия, он имел право на отдых. А Арнольд Рикбелл - на 30 миллионов долларов наследства.
      Джил, не питавшая особой любви ни к деду, ни к отцу, следила за событиями издалека. Она не успела еще выдавить из себя все слезы, как ее братец Арнольд врезался на своем новехоньком кадиллаке в мостовую опору со скоростью 90 миль в час, размазав все свои мозги на пятьдесят метров.
      Оставалось еще 26 миллионов долларов. Помещенные разумным образом, эти доллары позволяли Джил вот уже восемь лет делать все, что заблагорассудится. Кроме как покушаться на президента и сорить в общественных местах, - два преступления, которые в Штатах наказываются самым суровым образом. Благодаря помощи понимающих друзей, наподобие Джина Ширака, она добросовестно исследовала глубины всевозможных наслаждений, которые только могли доставить наркотики и самые извращенные формы плотской любви.
      Вконец распущенная, унаследовавшая полнейшее отсутствие чувств, она жила ради лишь нескольких ощущений. Как пантера.
      "Дорогуша" Джил вскочила на ноги одним прыжком: после объятий Сана она задремала на ковре. Когда она увидела в метре от себя труп навахо, ее стала бить сильная дрожь.
      Пантера спала перед пламенем камина. На черном канапе валялись обрывки болеро и шелковых брючек. К горлу молодой женщины подкатил приступ тошноты: кислый запах того, чем она вырвала, смешался с острой вонью, исходящей от тела навахо. Смерть расслабила сфинктеры [сфинктер кольцевидная мышца, замыкающая или суживающая естественное отверстие], и он облегчился в том месте, где упал прямо на прекрасный ковер, лежавший на половом покрытии...
      Музыка прекратилась. "Дорогуша" Джил доплелась до ванной, боясь даже краешком глаза посмотреть на навахо, и бросилась под душ.
      Только вымывшись, причесавшись и обрызгавшись духами, чтобы не чувствовать отвратительный запах, она принялась снова думать. Рядом с трупом ее опять стала бить дрожь. Кровь, обильно стекавшая на ковер, уже подсохла. Джил глянула на золоченый будильник: два часа ночи. Вечеринка, конечно, окончена. Ей необходимо было предупредить Джина Ширака, чего бы это ни стоило. По телу побежали холодные струйки пота. Один только раз Джин попросил ее помочь! Что с ней будет, если Джин прекратит поставлять ей гашиш или сообразительных девчонок, когда она устанет от Сана и мужчин! Джил была беспомощна перед мелочами повседневной жизни.
      Сжавшись от отчаяния, она взяла Сана за шею и повела в его комнату. Ей хотелось плакать.
      - Сан, - сказала она вполголоса. - Сан, я люблю тебя. Ты - мой, Сан.
      Она совершенно забыла о навахо. Теперь это был только предмет, который мешал и от которого следовало избавиться.
      Она легонько прикрыла дверь и сняла телефонную трубку. Звонок дребезжал долго, потому что к аппарату никто не подходил.
      - Джин, это ты? - спросила она.
      Сердитый голос продюсера неприятно заклокотал у нее в ухе.
      - Чего тебе? Я же сказал не звонить до завтра. Оставь меня в покое!
      Очевидно, он полагал, что она в пути.
      "Дорогуша" Джил пригасила свой гнев от его грубости:
      - Немедленно приезжай ко мне, - сказала она.
      Ей показалось, что аппарат разлетится на куски, так он вопил:
      - К тебе!!! Какого черта, что ты там учудила?!
      В его голосе слышалось столько ярости и страха, что она едва не повесила трубку. Джил собрала все силы, чтобы умоляющим тоном добавить:
      - Джин, это серьезно! Случилось что-то ужасное. Приезжай. Я не могу тебе рассказать.
      Он ответил потоком словесной грязи.
      Джил затошнило. Наконец, она смогла вставить слово:
      - Необходимо, чтобы ты немедленно приехал. Я прошу тебя.
      По интонации ее голоса Джин Ширак понял, что это не пьяная прихоть. Его охватило жуткое предчувствие.
      - Еду, - сказал он.
      Как только он повесил трубку, Джил прикурила сигарету и начала трястись. Она испытывала физический страх от Джина Ширака. Ей было неизвестно, почему он попросил ее утащить Зуни в Энсинаду и оставить его там, согласно задуманному плану. Но она подспудно чувствовала, что это очень важно и очень опасно. Тем более рассвирепеет Джин.
      2
      "Дорогуша" Джил услышала мягкое гудение роллс-ройса. Затем у входной двери раздался звонок. Она заторопилась. Сырой запах крови, разлившейся по ковру, вызвал приступ дурноты. Она отворила дверь.
      Стального серого цвета роллс-ройс Джина Ширака припарковался позади кадиллака. В дверном проеме появился продюсер, пожевывая сигару "Шерман". Вид у него был злобный и обеспокоенный. Он почти оттолкнул Джил, чтобы пройти в дверь. Его голубые, очень светлые глаза уставились на "дорогушу" Джил, которая тотчас опустила ресницы.
      - Ну, что там у тебя? - ехидно спросил он.
      Она молча открыла дверь позади себя. Слова застревали в горле. Джин Ширак немного удивленно озирался вокруг. Сан был закрыт в другой комнате. Все вроде бы было в порядке. Кроме одной детали - отвратительнейшего запаха.
      И только дойдя до середины комнаты Джин Ширак увидел труп навахо, который поначалу было не заметил из-за канапе.
      Страх пересилил ярость, и он медленно повернулся к Джил.
      - Черт возьми! Он мертв?
      Вопрос был чистой формальностью, если принять во внимание состояние тела. Джил нервно скрестила руки на груди.
      - Думаю, что да, - пробормотала она.
      Джин пришел в себя от первого удивления и повернул к ней искаженное гневом лицо.
      - Это ты, несчастный придурок, убила его?! - прошипел он. - Дерьмо вонючее, убирайся к...
      На глазах Джил навернулись слезы.
      - Это не я! - воскликнула она. - Это... Это Сан!
      Продюсер недоверчиво посмотрел на нее:
      - Сан? Да он и мухи не обидит! Выкладывай, что произошло?
      Джил начала ему объяснять. По мере того, как она рассказывала, от лица Джина Ширака все более отливала кровь. Он развернулся и влепил ей затрещину.
      - Идиотка! Овца! - бранился он. - Ты и твоя пантера! Можно подумать, ты еще не натрахалась!
      - Но я же не знала! - рыдала "дорогуша" Джил. - Я не могла дальше ждать. Потом бы мы были уже в Мексике...
      Он снова дал ей пощечину. Осатаневший от злости Джин никак не мог привести свои мысли в порядок.
      - Дуры кусок, если бы ты только знала, во что ты меня втащила!
      - Но это же всего лишь слуга, - хныкала Джил. - В конце концов, тебе на них всегда было наплевать. Провернешь свои дела с кем-нибудь другим.
      - Слуга! - воскликнул Джин с сарказмом.
      Он не сводил налитых кровью глаз с трупа навахо через плечо Джил.
      Он убил бы ее, если бы мог! Если бы только эта коза знала, что она успела разрушить! К сожалению, он не мог ей этого рассказать. В воздухе запахло жареным.
      Дрожащими руками он налил себе в стакан "Уайт Лейбла", проглотил его одним глотком и с гримасой отвращения склонился над навахо.
      - А где второе чучело? - спросил он.
      - Там.
      Она указала на закрытую дверь.
      - Ты уже вызвала полицию? - спросил он.
      Она широко раскрыла глаза.
      - Полицию! Но ведь...
      Он испепелил ее взглядом:
      - Да, полицию! Ты думаешь, его можно просто выбросить в мусорный ящик, как пустую банку из-под кока-колы?
      "Дорогуша" Джил подошла к нему и взмолилась:
      - А ты не мог бы им позвонить?
      - Я?!
      У Джина Ширака было такое впечатление, что его разорвет на куски.
      Он схватил молодую женщину за шею правой рукой и начал ее трясти:
      - А ты не хочешь, чтобы я ему сделал искусственное дыхание?! Я через две минуты отсюда сваливаю. И имей в виду, меня здесь не было, слышишь? сказал он угрожающим тоном. - Ты расскажешь ищейкам, что увела его у меня, слова мне не сказав, только для того, чтобы позабавиться. И что произошел несчастный случай. Неважно что. Но я не советую тебе говорить, что ты отправила его к праотцам со своим животным. Потому что они сначала убьют его, а потом запрут тебя...
      - Они убьют его! - заголосила "дорогуша" Джил.
      Она вдруг перестала чувствовать запах крови.
      - А ты что думала?! Что они придут и дадут ему медаль?! Или еще немного маленьких индейцев?! И это как раз в тот момент, когда мы заключили с ними перемирие...
      "Дорогуша" Джил залилась слезами при мысли о Сане. Джин бросил ее и направился к выходу. У двери он немного смягчился и приказал:
      - Зови полицию. Ты с ними достаточно знакома, и они не слишком будут тебе докучать. Это мне придется выслушивать молодчиков из "Навахо-Центра". Они трясутся за каждого из своих дикарей, которых и так уже почти не осталось.
      Джил вознамерилась было сказать, что во всяком случае навахо погиб по его вине, но воздержалась. Проводив Джина Ширака, она тихо прикрыла за ним дверь.
      Теперь ей в самый раз поиздеваться над навахо. Урчание роллс-ройса оборвалось, и наступила тишина.
      Джин Ширак старался не думать, сидя за рулем. В конце концов, может быть, это и к лучшему. Если он проявит достаточно твердости, история на этом закончится, и он не совершит ничего незаконного.
      Мощная машина тихо скользила по пустынным улицам Бель-Эйра. Джин Ширак говорил себе, что во что бы то ни стало должен сохранить свое богатство и положение в обществе. Пусть даже ценой некоторых уступок.
      "Дорогуша" Джил сняла трубку с аппарата и нажала на кнопку "ноль". Заслышав голос телефонистки, она попросила дать номер телефона шефа полиции Беверли Хиллз. Записала его карандашом и повесила трубку.
      Теперь, когда Джин Ширак ушел, ее страх несколько улегся, уступив место слепой детской злости.
      Еще чего, убить ее Сана! Это слишком несправедливо! Если бы он был человеком, суд покарал бы его не очень жестоко. Она глядела в сторону трупа навахо и решительно подняла трубку. Нельзя же держать это в своей гостиной!
      Но, набрав номер шефа полиции, снова положила трубку. Затем встала и выпустила Сана из комнаты, где он сидел взаперти. Зверь игриво вышел, равнодушно обнюхал труп навахо и улегся у ног своей госпожи. "Дорогуша" Джил склонилась над ним и поцеловала.
      - Сан, - взмолилась она, - я не хочу, чтобы ты умирал!
      Чтобы потянуть время, она достала из шкатулки сигарету с марихуаной и закурила. Легкие наркотики улучшали ей настроение. Тревога и страх улетучились, реальность потеряла очертания. Она сидела прямо на покрытии, прислонившись к дивану, и делала как можно более глубокие затяжки, чтобы хорошо набраться наркотического вещества. Пантера задремала напротив. Их разделял только труп навахо. Через час, когда она закончила пятую сигарету, Джил казалось, что она парит над полом. Однако мозг, подстегнутый "кошачьей травкой", изыскал идею для спасения пантеры.
      Преодолевая отвращение, она передвинула тело навахо на середину ковра. Затем кое-как свернула его в толстый разноцветный цилиндр. Порывшись в стенных шкафах на кухне, она обнаружила моток толстой бечевы. Молодой женщине, непривычной к ручному труду, понадобилось около получаса, чтобы обвязать бечевой жуткий сверток. Сан наблюдал за своей хозяйкой, вдыхая запах крови. Несколько раз он подходил и терся об ее ноги. "Дорогуше" Джил показалось, что ее руки увеличились в объеме вдвое.
      Затем она изогнулась и принялась тащить индейца. Но как она ни напрягала все свои мускулы, ей удалось сдвинуть его сантиметров на десять. Она упала назад, обессилев, готовая вот-вот расплакаться. Запястья набухли, а действие наркотиков начало понемногу рассеиваться. Она внезапно почувствовала себя очень тяжелой. В одиночку ей никогда не удастся ничего сделать. Она была на грани отчаяния, когда в голове мелькнула мысль:
      - Сан, - позвала она, - иди сюда.
      Она схватила пантеру за ошейник и показала ей на кромку ковра, словно играючи. Зверь послушно присел на задние лапы подле Джил, схватил ковер клыками и потащил.
      Сан дотянул навахо до самых дверей в одно мгновение ока. Затем остановился, очень довольный, и игриво рыкнул. Джил обычно никогда не разрешала ему играть с коврами.
      Молодая женщина осторожно открыла дверь. Беладжио-роуд была пуста. Джил отворила дверцу белого кадиллака и порылась в "бардачке", ища ключ от багажника. Навахо спокойно бы туда поместился. Затем она передумала: багажник был слишком высок, заднее сиденье подошло бы как нельзя лучше.
      С помощью пантеры она дотащила сверток до самой машины. Но когда пришлось поднимать, она не смогла даже оторвать его от земли. Она снова не знала, что предпринять. Сан бесстрастно наблюдал, устроившись за ее спиной. Она попробовала было заставить его взобраться на заднее крыло и втащить тело, но для пантеры эта игра оказалась слишком сложной. Торжественно и величаво зверь возвратился в дом, оставив "дорогушу" Джил в совершенном безумстве. Она не могла ни вернуться, ни заставить труп исчезнуть. Оставалось только вызвать полицию и позволить им убить Сана. И объяснить, почему она завернула навахо в ковер. Пришлось бы слишком долго доказывать, что она берегла его от простуды.
      Она присела в полном отчаянии на ковер и обхватила голову руками. Ужасно хотелось выкурить сигарету с марихуаной.
      Вдруг из темноты вынырнули два огонька фар. Автомобиль затормозил и остановился напротив дома. При звуке открывающейся дверцы сердце "дорогуши" Джил совсем ушло в пятки. Почти тотчас же в свете подфарников вырисовался силуэт полицейского в униформе. Улыбающийся и самодовольный, он направился к Джил. Позади светились и слабо мигали огоньки на крыше полицейского автомобиля. Джил даже могла расслышать звуки радиоприемника изнутри. День и ночь автомобили "Бель-Эйр Патруль" отлавливали бродяг, налетчиков и прочий люд, способный нарушить покой миллиардеров из Бель-Эйр.
      Полицейский остановился в трех метрах от Джил, поднес руку к фуражке и улыбнулся. Его рубашка была безукоризненно отутюжена. С пояса свисал большой револьвер 45 калибра.
      - У вас затруднения, мисс Рикбелл? - приветливо спросил он. - Вроде бы не время для прогулок.
      "Дорогуша" Джил глядела на него в полнейшем замешательстве. Она уже не помнила, вызывала полицию или нет.
      - Нет, нет. Все в порядке, - промямлила она. - Спасибо.
      Полицейский вовсю глазел на нее, такую прекрасную и соблазнительную. Он достаточно уже наловил подростков, обкуренных травкой, чтобы отдавать себе отчет в том, что напичканная марихуаной Джил уже в отлете. Девчонки в подобном состоянии обычно отдаются в руки первого встречного. Джил славилась своей сексуальностью. Раза два или три, будучи мертвецки пьяной она просила довести ее до кровати тех полицейских, которые ее подбирали. Патрульный Джеф Паркер сказал себе, что, может быть, это его шанс.
      - Чем я могу вам помочь? - настаивал он, выпятив грудь и положив руку на рукоятку кольта. Само воплощение мужественности и порядка. "Дорогуша" Джил уже было во всем ему созналась, чтобы ни о чем больше не думать. Но потом вспомнила Сана. Это натолкнуло ее на гениальную мысль.
      - Знаете, у меня никак не получается втащить этот ковер в машину, объяснила она.
      Джеф Паркер напряг бицепсы. В конце концов, если она надумала переезжать в три часа ночи, это ее личное дело.
      - Сущая безделица, - заверил он. - Сейчас я вам его погружу.
      Молодая женщина встала. К счастью, аромат апельсиновых деревьев в цвету заглушил запах крови и экскрементов.
      Патрульный без труда втащил в машину один конец ковра, в котором лежал завернутый индеец. Но когда понадобилось засунуть внутрь и второй конец, он не смог оторвать его от земли больше, чем на двадцать сантиметров.
      Раздосадованный и злой, он пробурчал:
      - Какого черта можно было завернуть в эту штуковину?
      Почувствовав опасность, "дорогуша" Джил поспешила ему на помощь. Вдвоем им удалось втащить ковер внутрь, где он с глухим звуком упал.
      - Кошмарно тяжелый ковер, - заметил патрульный. - Шикарные ковры, видимо, все такие!
      - Ну что вы, здесь всего лишь старые вещи, - запротестовала "дорогуша" Джил.
      На какую-то секунду они оказались лицом к лицу. Полицейский не сводил глаз со свитера, облегавшего маленькую грудь Джил. Она перехватила этот взгляд и отступила к двери. При других обстоятельствах она ни на миг бы не поколебалась и вознаградила бы Джефа Паркера так, как он этого желал. Но сейчас момент был явно неподходящий.
      У нее было только одно желание: чтобы он ушел. Но полицейский все отирался рядом, бросая красноречивые взгляды на легкую одежду, прикрывавшую ее тело. "Дорогуша" Джил почувствовала, что обстановка усложняется, и зашла в дом, проговорив короткое извинение. Затем вышла, держа в руке скомканный стодолларовый банкнот. Она подошла к полицейскому, сунула ему бумажку в карман и отступила назад, обожаемая и неприступная.
      - Благодарю вас за помощь!
      Джеф рассыпался в благодарности, хотя и был несколько обескуражен. Доллары все равно не в состоянии заменить чувства. Он почтительно распрощался с "дорогушей" Джил и вразвалочку удалился.
      Молодая женщина закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Голова у нее шла кругом.
      Час спустя "дорогуша" Джил уже рулила на своем кадиллаке по скоростной трассе Сан-Диего в сторону мексиканской границы и Энсинады. Держа акселератор на 65 милях, она мудро держалась середины дороги. Из-за чрезмерной утонченности Лонг Бич скоростная трасса была освещена как днем. Тысячи других калифорнийцев следовали той же дорогой. С первыми погожими днями уик-энды в Мексике становились все более популярными.
      На границе США - Мексика не было никакого контроля. В Тихуане, пограничном городке, сверкающая скоростная трасса превратилась в узкую ухабистую дорогу. Никто не осматривал кадиллак. Она хотела забросить навахо куда-нибудь подальше в пустыню, к югу от Энсинады.
      Итак, пантере отныне ничто не угрожало. Мексиканцы, может быть, даже не заявят о трупе Соединенным Штатам. "Кому какое дело - одним навахо больше, одним меньше?" - размышляла "дорогуша" Джил, слушая из радиоприемника приятный голос Синатры.
      Если бы она знала, какому количеству людей есть до этого дело, она бы вырыла могилу в шесть метров глубиной своими собственными руками.
      Почти в то же самое время Джин Ширак направился в Палм-Спринг, где решил провести свой уик-энд. Ему хотелось получить небольшую передышку перед проблемами и неприятностями, которые не заставят себя долго ждать. Уже в понедельник ему предстояло отвечать на вопросы полиции. Там его тщательно расспросят об обстоятельствах похищения индейца молодой женщиной. И Джин Ширак надеялся только на то, что ему попадется не очень любознательный сыщик.
      3
      Двое мексиканских подростков ждали, сидя на корточках подле вещи, которую было трудно назвать. Они были одеты во все белое, с соломенными шляпами ручной работы на голове. Их старший брат отправился искать полицию. Два часа назад, отыскивая гремучих змей в пустыне, они наткнулись на странный ковер, лежащий в конце каменной тропки, ведущей в сторону от асфальтированной дороги. Подстрекаемые любопытством, ребятишки перерезали веревки, стягивающие ковер, и освободили отвратительную вонь.
      Зловещий сверток не был даже припрятан. Его просто бросили у дороги. Лицо раздулось, позеленело и стало почти неузнаваемым. Должно быть, мертвец пролежал здесь около двух дней. До Энсинады было еще целых две мили, но здесь была уже пустыня. Уходя, Мануэло прихватил с собой ковер к одному другу. Почищенный ковер потянет больше чем на тысячу песо. Пятьдесят гремучих змей. Игра стоила свеч.
      Послышался рокот мотора. Мальчуганы подняли головы. Появился старый пикап "Додж", оставляя за собой облако пыли. Машина остановилась, и какой-то мужчина в форме цвета хаки грузно спрыгнул на землю. Следом за ним Мануэло. Мексиканский полицейский был настроен скептически. Его автоматический кольт был засунут прямо за пояс. Полицейский отстранил ребятишек и склонился над трупом с гримасой отвращения.
      - Еще с одним свели счеты! Опять расследование и куча бумаг!
      Солнце было уже высоко, и полицейский чувствовал, как между рубашкой и кожей струится пот. Он выпрямился и осмотрел раскинувшуюся пустыню. Если бы не это дурачье - подростки, солнце и койоты быстренько сотворили бы из трупа скелет, не подлежащий никакому расследованию.
      - Вы где-нибудь видели этого типа? - спросил "Эль капитано" у троих ребят.
      Те предусмотрительно отвернули головы. Никто не любит общаться с полицией. Особенно по поводу подобных историй. Полицейский не настаивал. Он с большим трудом опустился на колени перед трупом и стал шарить по карманам джинсов. Оттуда извлекся на свет божий какой-то блестящий предмет, какие-то бумаги и пластиковая карточка. Мексиканец немедленно опознал американскую карточку социального страхования. И вполголоса выругался. Американец! Это означало вскрытие, автоматическое вмешательство ФБР и расследование, не имеющее конца. Он искренне выругал мертвеца. Проклятый "гринго"! [гринго - название североамериканцев на мексиканском жаргоне] Мог бы пойти и дать себя убить немного дальше. Затем он повернулся к Мануэло.
      - Помоги мне положить его назад.
      Полицейский взял из пикапа старый брезент, и они завернули труп, а затем поместили его в багажник автомобиля. Двое других подростков смотрели, зажав нос, не скрывая своего возбуждения и любопытства.
      В пустыне осталось только маленькое влажное пятнышко, которое скоро исчезнет под палящим солнцем. Заранее удрученный полицейский уселся на свое сиденье.
      - Тебе следует явиться завтра до вечера ко мне в полицию, - сказал он Мануэло для порядка.
      Они высадились на следующий день в полдень из белого, покрытого пылью "форда". Бюро капитана полиции Энсинады находилось на втором этаже двухэтажного деревянного здания на окраине города. Прямо пейзаж из какого-нибудь вестерна. Большой вентилятор медленно гонял горячий и сухой воздух. На спинке стула висела кобура с никелированным кольтом. Стены были увешаны официальными уведомлениями и портретами девиц, вырезанными из дешевых журналов.
      Тот, что повыше, протянул руку мексиканскому полицейскому, улыбнулся и представился:
      - Лейтенант Роберт Серлинг, Федеральное бюро расследований, Сан-Диего.
      В Сан-Диего, ближайшем к границе городке, принимались все дела, случившиеся к югу от границы.
      Второй отозвался словно эхо:
      - Джим Гендерсон.
      Оба молниеносно извлекли свои удостоверения и упали в расшатанные кресла. Капитан Гомес достал было бутылку кофейного ликера из ящика своего стола, но американцы вежливо остановили его жестом.
      - У нас очень мало времени. Вы нашли что-нибудь стоящее по делу индейца навахо?
      Мексиканец вздохнул и водворил бутылку на место. Решительно, эти американцы не умеют жить. Хотя эти двое явились, чтобы освободить его от неприятной задачи. И так хватает забот с мексиканцами, а тут еще индеец!
      - Вот результаты вскрытия, - заявил он. - Есть нечто любопытное.
      И протянул четыре отпечатанных на скорую руку желтых бумажных листа. Роберт Серлинг взял их, а Гендерсон стал заглядывать ему через плечо.
      Согласно заключению мексиканского врача, человек был растерзан представителем семейства кошачьих, самцом средних размеров, безо всякого вмешательства человека. Либо это был очень большой кугуар, либо пантера, либо нечто в этом роде. Смерть наступила около трех дней назад. Далее следовали технические выкладки, не представляющие особого интереса. В перерыве между двумя абортами, характерной для Мексики операции, врач из Энсинады решил развлечься небольшим вскрытием.
      Американец положил рапорт на стол.
      - Здесь еще есть фотографии, - сказал "Эль капитано".
      Снимки также были малопривлекательны. Оба агента ФБР рассмотрели их во всех ракурсах, так и не найдя чего-нибудь мало-мальски интересного. Затем лейтенант Роберт Серлинг поднял глаза на капитана Гомеса:
      - А врач не мог ошибиться? Это точно был хищник?
      - О-о-о!
      Мексиканец сделал жест оскорбленного достоинства. Пусть только кто-нибудь осмелится поставить под сомнение мексиканских практикующих врачей! Ему очень хотелось сказать, что вышеупомянутый доктор прославился многими сотнями успешных абортов, причем в условиях гигиены, оставлявших желать лучшего... Но, выпятив толстые губы, он не нашел ничего лучшего, чем заявить:
      - Конечно, сеньоры, конечно.
      Словно под сомнение ставилось само существование Бога. Затем, вытащив пакет из своего стола, он произнес слово:
      - Одежда...
      Гендерсон осмотрел джинсы, майку, плавки и сандалии. Майка была залита кровью, и все вместе издавало омерзительное зловоние.
      Наконец, капитан Гомес извлек из картонной коробочки какой-то предмет и торжественно заявил:
      - Я нашел это у него в кармане.
      Это был лунный камень на цепочке, в массивной золотой оправе. Очень красивый. И совсем не из тех украшений, которые можно обнаружить на мертвом навахо.
      Оба агента переглянулись: улика была очень слабой.
      - Не оставалось ли каких-либо следов там, где вы нашли тело? спросил Гендерсон.
      Мексиканский полицейский сделал беспомощный жест.
      - В прошлое воскресенье дула "Сантана". Это был настоящий ураган. Он и стер все следы. Песок несся со скоростью 50 миль в час. Тело было там еще раньше, поскольку мы обнаружили песок в волосах.
      Ураган бушевал до понедельника. Какой-то самолет поднялся в воздух и упал в районе Сьерра-Невады, в ста милях к востоку. Он взлетел вопреки советам местных жителей. Погибло три человека, да хранит Господь их души!
      Будучи человеком религиозным, он осенил себя крестом.
      - Однако мы отклонились от темы...
      - Здесь поблизости водятся кугуары? - спросил Гендерсон.
      - Я лично никогда их не видел, - заверил капитан Гомес. - Есть немного койотов и диких камышовых котов.
      Агенты ФБР начали изнемогать от жажды в лишенном кондиционера бюро. Но вода Энсинады вызывала у них страх.
      Роберт Серлинг ловко выкрутился:
      - Не могли бы вы показать нам на карте место, где было обнаружено тело? Мы бы хотели взглянуть. Кстати, здесь есть гостиницы?
      Мексиканец выпятил грудь колесом:
      - Конечно, есть. Мотель "Пуэрта-де-ла-Сьерра". Очень хороший. И два или три поменьше.
      Оба американца были уже на ногах.
      - Пока мы съездим на место, - попросил Гендерсон, - не могли бы вы отыскать нам гостевые карты людей, которые ночевали здесь в субботу и воскресенье? Обычная рутина, не так ли?
      Капитан Гомес послал их про себя ко всем чертям. Ему предстояло слоняться под лучами солнца. И все из-за какого-то мертвого индейца.
      - Это точно, - подтвердил он. - Когда вы вернетесь, все будет готово.
      Телетайп стрекотал с бешеной скоростью. Рядом с аппаратом в одной рубашке стоял Гендерсон и не верил своим глазам. То, что извергал аппарат, было по меньшей мере неожиданным: "Пако Хименес и Хуан Доминго - постоянно используемые имена двух сотрудников кубинской разведки Теодоро Санчеса и Оспина Переса. Специалисты по акциям за пределами Кубы."
      Далее следовало жизнеописание двух кубинских ищеек; Гендерсон только из чувства долга запустил в центральный компьютер в Вашингтоне имена людей, ночевавших в Энсинаде на момент убийства индейца. Аппарат ответил ровно через две минуты, и агент ФБР все еще не мог прийти в себя. Никогда в жизни он бы не связал с индейцем дело, интересующее органы безопасности. Скорее всего, присутствие двух агентов Кастро было чистым совпадением. Но весьма подозрительным.
      Едва лейтенант Гендерсон успел отправиться от изумления, как из "Навахо-Центра", федеральной организации, занимающейся навахо, позвонили по телефону. Там вычислили мертвеца по карточке социального страхования. Индеец работал у продюсера из Беверли Хиллз, Джина Ширака.
      Оставалось только побеспокоить ЦРУ и ФБР в Лос-Анджелесе. Гендерсон уселся за руль. Сегодня утром об убийстве было заявлено прессе. Там постарались отыскать все следы. Что из этого вышло, можно будет судить по вечерним газетам.
      Джин Ширак отложил в сторону "Лос-Анджелес Экземинер", стараясь сохранить спокойствие. Происшествие занимало треть первой полосы. Там было даже имя его навахо: Зуни... Не надо быть ясновидящим, чтобы предугадать, что будет дальше...
      "Дорогуше" Джил не хватило храбрости сдаться в полицию, и она решила обвести всех вокруг пальца, выбросив труп в Мексике!
      Его охватил гнев, черный, как вулканическая лава.
      Он снял трубку и стал нажимать на кнопки с такой скоростью, что ошибся и принялся набирать номер сначала. Затем он долго слушал гудки, но к телефону никто не подходил. Одиннадцать часов, Джил, скорее всего, уже спала. К тому же было бы гораздо предусмотрительнее поговорить с ней с глазу на глаз.
      Продюсер так нервничал, что проскочил на красный свет на углу Беладжио-роуд и бульвара Сансет. Если бы полицейский не признал серый роллс-ройс, он бы влепил штраф в пятнадцать долларов.
      Кадиллак и красный "корвет" Джил стояли в гараже. Джин вышел из машины и дернул входной звонок. Кари, огромная негритянка, служанка Джил, отворила дверь. Она широко улыбнулась, признав Джина, которому не раз подавала завтрак в постель своей госпожи.
      - Что есть угодно, господин Джин? Госпожа есть еще спать.
      Джин мрачно отстранил ее от двери.
      - Сейчас я разбужу. Где эта тварь?
      Толстая негритянка взволнованно заворковала. Эротические выходки госпожи были главной темой ее разговоров. Время от времени она присутствовала в качестве зрительницы на оргиях Джил и страшно гордилась тем, что вращалась в кругу влиятельных и богатых людей.
      - Сан есть закрыто, господин Джин, - сказала она. - Вы можно войти.
      Джин хлопнул дверью так, что затряслись стены. Но "дорогуша" Джил, которая спала совершенно обнаженной, животом вниз на шелковых простынях, не просыпалась. Джин поискал наощупь кнопку автоматического поднятия штор. Не найдя ее, он выругался и, схватив молодую женщину за руку, сбросил ее на пол.
      Плотное покрытие смягчило удар. "Дорогуша" Джил что-то пробормотала, но еще не полностью пришла в себя. Она лежала спиной на полу, а ногами все еще на кровати. Разъяренный Джин схватил ее за волосы и влепил затрещину. На этот раз она открыла глаза, все еще оставаясь во власти снотворного и марихуаны. Джин подошел к двери и закричал:
      - Принеси сюда крепкого кофе, слышишь?!
      Понадобилась еще четверть часа и три чашечки кофе, чтобы Джил его признала. Ее маленькое измятое личико стало еще более мелким, когда Джин грубо спросил:
      - Ты, вонючка! Ты уже читала газеты?
      Расширив от ужаса глаза, она покачала головой. Она вернулась из Мексики в ночь с воскресенья на понедельник после бурной вечеринки в мотеле Тихуаны с тремя мексиканскими проходимцами, которые к тому же украли у нее золотые часы марки Бюлов. После всех превратностей судьбы ей решительно требовалось восстановить свою нервную систему. Для этого ей был известен только один способ.
      - Что такое? - пробормотала она.
      Джин стиснул кулаки и нарочно вежливым тоном спросил:
      - Ты заявила в полицию, как я тебе сказал?
      "Дорогуша" Джил не ответила. Ее тело под смятыми простынями покрылось мурашками. Она глотнула дымящийся кофе.
      - Что тебе сказали сыщики? - не отставал продюсер.
      - Я их не вызывала, - созналась Джин на одном дыхании. - Я не хотела, чтобы с Саном сделали что-нибудь плохое...
      Джин Ширак поднял глаза к небу. Несчастная истеричка! Все самцы Голливуда у ее ног, а она влюбилась в это животное.
      - Так вот, крошка, теперь у тебя на хвосте труп, - сказал он. - Они нашли твоего индейца. И я тебе советую нанять хорошего адвоката...
      - О нет! - взмолилась "дорогуша" Джил.
      В глубине души Джин Ширак этого не хотел. Попав на серьезный допрос, молодая женщина рассказала бы все. Между прочим, это он попросил ее отвезти навахо в Тихуану. Нет. Полиции совершенно не следовало нападать на след Джил Рикбелл. Нужно просто как следует ее запугать, чтобы она стала полностью послушной.
      Джин нащупал возле кровати бутылку "Уайт Лейбла" и сделал большой глоток.
      - Давай, выкладывай мне все свои приколы. Чтобы я, по крайней мере, был в курсе дела.
      "Дорогуша" Джил рассказала ему о своей поездке в Энсинаду. Джин Ширак почувствовал себя совершенно разбитым. Он уронил на покрывало свои волосатые, заботливо ухоженные руки.
      - Если бы ты знала, придурок, как мне хочется свернуть твою прекрасную шею, - вздохнул он. - Если бы я был уверен, что тебе дадут лет пять, я бы спокойно позволил себе уйти.
      Она смотрела на него круглыми от ужаса глазами.
      - Но, Джин, ты-то почему злишься? В конце концов, речь ведь идет обо мне. Почему ты хотел, чтобы я уперла этого индейца в Мексику? Ты мне так этого и не объяснил.
      Джин замялся.
      - Понимаешь, сейчас не время. У тебя и так хватает неприятностей. Сейчас делом занимается ФБР. А это не шутки.
      Глаза "дорогуши" Джил широко раскрылись от ужаса.
      - Они придут и арестуют меня?
      - Вполне возможно. Это гораздо серьезнее, чем штраф за стоянку в неположенном месте...
      Молодая женщина заломила руки.
      - Боже мой, Джин, я не хочу садиться в тюрьму.
      Продюсер созерцал свои ногти. Она созрела. Большие карие глаза тревожно смотрели на него.
      - Я очень хочу тебе помочь, - медленно процедил он, - но ты должна четко выполнять то, что я тебе скажу.
      - Да, да, Джин, только помоги мне!
      Бедная дурочка, подумал он. Наняв любого хорошего адвоката, она отделалась бы пятьюдесятью долларами штрафа и пятью минутами поражения в правах. Это ЕГО она должна была вытащить.
      - Я не пойду в полицию заявлять, что ты увезла Зуни, - сказал он. Если меня спросят, я покажу, что он ушел прогуляться. Никто не видел, что ты пошла вместе с ним. Что касается тебя, то ты его не видела и даже не знаешь... Через меня они до тебя не доберутся. В Калифорнии полно недоделков, которые держат диких животных.
      "Дорогуша" Джил порывисто взяла его правую руку и поднесла к губам.
      - О, Джин, какой ты славный. Я никогда этого не забуду.
      Джин Ширак скромно улыбнулся, шлепнул по ляжке "дорогушу" Джил, накрытую простыней, и встал.
      - Ну, до скорого. И держи язык за зубами.
      Проносясь мимо восхитительных домов Бель-Эйр, Джин Ширак был почти в приподнятом настроении. Его хорошо знали и почитали в Голливуде. По идее, ему не должны задавать лишних вопросов.
      На въезде в Бель-Эйр полицейский отдал честь роллс-ройсу стального серого цвета.
      Немного дальше подле него остановился на красный свет старый "линкольн" с откидным верхом. За рулем сидела пикантная, чрезмерно накрашенная брюнетка и бросала на него вопросительные взгляды. Роллс-ройс был еще зажат в пробке. Вдруг Джину Шираку пришло в голову немного позабавиться. Он опустил стекло, склонился над "линкольном" и крикнул:
      - Подбери подол!
      Брюнетка поколебалась, а потом медленно подняла платье до живота, открывая свои ляжки и пояс в цветочек.
      Тогда Джин Ширак резко нажал на газ, оставляя на месте "линкольн" и немного разочарованную девушку.
      Номер 1340 по Шестой Западной улице в Лос-Анджелесе был неброским современным зданием в 13 этажей. Штаб-квартира ФБР в Южной Калифорнии. Бюро Джека Томаса находилось на седьмом этаже. Тот как раз читал рапорт лейтенанта Гендерсона после его второго визита в Энсинаду.
      Терпение, еще раз терпение.
      "...Пако Хименес и Хуан Доминго провели в мотеле "Пуэрта-де-ла-Сьерра" всего одну ночь. Ту, что с субботы на воскресенье. Они много раз спрашивали, нет ли для них сообщений.
      В четыре часа пополудни, в самый разгар "Сантаны", которая дула со скоростью 50 миль в час, им приспичило взлететь на "Пайпер Команчи" с американским пилотом на борту, который их сюда доставил. Час спустя они разбились на севере Мексики, совсем рядом с техасской границей. Смерть всех троих наступила мгновенно.
      Примерно в двух милях от мотеля был обнаружен труп индейца".
      Джек Томас отложил папку в сторону. Все это было довольно странно. Трудно было не связать загадочную гибель навахо и экспедицию двух кастристов, известных сотрудников кубинской разведки. Но какого рода была эта связь?
      В дверь постучали, и вошла секретарша, неся зашифрованную телеграмму на имя Джека Томаса.
      Он взял ее в руки и стал читать. Телеграмма была из бюро национальной безопасности.
      "БНБ для ФБР. Просим, чтобы вся информация касательно досье 173 была помечена классом А1. Случаем заинтересовались органы безопасности США".
      Досье 173 было то самое, про убитого навахо. А классификация А1 означала, что материалами не могли пользоваться ни местная полиция, ни полиция Штатов. В дело могли быть лишь посвящены ФБР и федеральные агенты, бдящие за безопасностью США. БНБ было простым действующим подразделением, "подкармливающим" по обыкновению такого рода делами ЦРУ или ФБР, где подбор кадров был лучше.
      Джек Томас вынул из ящика стола красную наклейку, прилепил на папку и закрыл ее в сейф. Затем он нажал на кнопку селектора:
      - Пришлите мне Фрэнка Мэддена.
      4
      Седоволосый, высокий и худощавый человек в элегантном коричневом костюме держался очень прямо, положив на колени свою шляпу. Он сидел на большом белом диване в гостиной. Джин Ширак удивленно воззрился на него, силясь припомнить, встречались ли они уже раньше. Однако никто из его деловых знакомых не осмеливался вот так вторгнуться в его святая святых на Беверли Хиллз, не предупредив заранее по телефону.
      Незнакомец живо поднялся и, улыбаясь, направился к нему.
      - Джин Ширак, если не ошибаюсь! Госпожа Ширак сказала мне, что вы будете точно вовремя. Меня зовут Фрэнк Мэдден. Я из Федерального бюро расследований. Рад познакомиться, господин Ширак.
      Он молниеносно показал значок и тут же его убрал. Но Джин Ширак и так поверил бы ему на слово. Он спросил себя, не читается ли на его лице внутреннее замешательство.
      - Присаживайтесь, господин Мэдден, - выдавил Джин Ширак. - Чем могу служить?
      Человек из ФБР снова уселся на диван. Он был абсолютно спокоен.
      - У вас замечательный дом, - заметил он.
      Джин подошел к бару, откупорил бутылку "Уайт Лейбла" и вернулся с двумя стаканами.
      Фрэнк Мэдден взял у Джина стакан виски, покрутил его и сказал:
      - Сожалею, что приходится вас беспокоить, господин Ширак, но я должен проверить кое-какую информацию. Это имеет к вам лишь косвенное отношение, - поторопился он добавить.
      Джин постарался улыбнуться.
      - Я в вашем распоряжении.
      Про себя он молился, чтобы "дорогуше" Джил не пришло в голову внезапно к нему нагрянуть. Если она упадет без чувств на белом ковре при виде полицейского, это произведет дурное впечатление.
      - Господин Ширак, - перешел тот в наступление, - у вас состоит на службе садовник, некий индеец навахо по имени Зуни?
      Так и есть. Джин проглотил свой "Уайт Лейбл", который вдруг показался ему совсем терпким. Он не узнал своего голоса:
      - Да. Вернее, состоял. Вот уже три или четыре дня, как он исчез, никому ничего не сказав. Что такое он натворил?
      - Он? Да ничего, - сказал Фрэнк Мэдден, погруженный в созерцание своих ботинок. - Но он мертв. Это самое настоящее убийство.
      Джину показалось, что его позвоночник расплавился. К счастью, Фрэнк Мэдден на него не смотрел.
      - Боже мой, как это ужасно! Но что произошло? Я ничего не понимаю. Это был очень тихий, спокойный юноша.
      Фрэнк Мэдден вкратце пересказал ему случившееся с навахо. Джин перебил его, удивляясь собственному хладнокровию:
      - Вы говорите, что он был убит животным из семейства кошачьих. Это же мог быть несчастный случай.
      Полицейский вежливо, но скептически покачал головой:
      - На это очень мало шансов. В окрестностях Энсинады нет животных такого размера. И к тому же из трупа вытекла почти вся кровь. Его перенесли уже после смерти. Вы не знаете, что могло произойти?
      Джин покачал головой:
      - Последний раз я видел его в субботу вечером. В воскресенье я хотел взять его с собой в Палм Спринг и не нашел. С тех пор он не появлялся. Кстати, я уже собирался идти заявлять шефу полиции.
      Он безуспешно пытался понять, что им уже известно. Каждое мгновение он ожидал, что человек из ФБР произнесет имя Джил. Он решил выяснить все:
      - Похоже, у вас нет никаких следов.
      Фрэнк Мэдден сделал огорченный вид:
      - Никаких. Мы даже не знаем, ни где он был убит, ни почему, ни при каких обстоятельствах. Мой приход к вам - чистая формальность.
      Казалось, что он говорит совершенно искренне. Продюсер почувствовал себя гораздо свободнее. В конце концов, ему пока нечего поставить в вину.
      - Мне бы очень хотелось вам помочь, - предложил он. - Но я не вижу, каким образом я мог бы это делать. У погибшего был единственный друг в городе. Тоже навахо. Он жил где-то рядом с Лорел-Кэнон...
      - Мы его уже допросили, - дружелюбно сказал Фрэнк. - Никаких результатов. Он ничего не знает.
      Он выпил глоток виски и бесцветным голосом спросил:
      - Не держит ли, случайно, кто-нибудь из вашего окружения диких животных, способных убить человека?
      Джин прикрыл глаза. Он всегда бы смог сослаться на провалы в памяти.
      - Не знаю. Надо подумать... Постойте, я спрошу у жены.
      Фрэнк Мэдден поднялся и любезным жестом остановил Джина Ширака:
      - Ну что вы! Не стоит беспокоить из-за этого госпожу Ширак. Если вы что-нибудь вспомните - позвоните. Вот моя визитная карточка.
      Джин Ширак машинально засунул ее в карман оранжевой рубашки и проводил полицейского. На выходе они крепко пожали друг другу руки.
      Уже надевая свою шляпу, Фрэнк тоном полного безразличия заметил:
      - Кто это, интересно, надоумил вас взять себе на службу навахо? Это так необычно.
      Застигнутый врасплох Джин Ширак залопотал:
      - О, это просто причуда. Нужно же развлекать друзей. Он когда-то работал в одном из моих фильмов.
      Фрэнк Мэдден садился в свой зеленый автомобиль марки "Импала".
      Джойс стояла на краю бассейна, когда к ней подошел Джин Ширак. Она нервно курила.
      - Кто это был?
      Джин напустил на себя беззаботный вид.
      - Агент ФБР.
      - ФБР?!
      Она испуганно повторяла тихим голосом эти три буквы. Раздавив сигарету, она повернулась к мужу:
      - Джин...
      Он раздраженно пожал плечами.
      - Не валяй дурака, Джойс. Мне не в чем себя упрекнуть. Просто наш навахо дал себя убить где-то в Мексике и они ищут. Вот и все.
      Он пересказал ей историю с Зуни. Джойс слушала его со странным выражением на лице. Затем повернулась и пошла в дом.
      Разозленный Джин прошел через сад, чтобы отправиться в свою контору, расположенную в небольшом бунгало. Оставшись один, он схватился руками за голову и постарался вернуть себе хладнокровие.
      Он испугался гораздо больше, чем Джойс. Но об этом никто не должен знать. Любой ценой.
      ...Фрэнк Мэдден выпустил длинную струйку дыма и сказал:
      - Этот Ширак что-то знает, я в этом уверен. Он умирал от страха, когда я его увидел. Но этого типа будет очень трудно разговорить.
      Джек Томас водил карандашом по бювару.
      - Что могло толкнуть такого типа, как Ширак, со всеми его бабками связаться с кубинцами и выкрасть навахо? Это почти невероятно.
      Отправив рапорт в Вашингтон, двое агентов ФБР вот уже полчаса так и сяк вертели это дело. К несчастью, им не удавалось обнаружить ничего нового.
      - Понадобится много времени, чтобы попасть в окружение Ширака, подал голос Фрэнк Мэдден. - Я уверен, что удастся напасть на кое-что...
      Джек Томас с иронией посмотрел на него.
      - Ты, что ли, пойдешь добровольцем? Нет ничего более непроницаемого, чем все эти миллиардеры из Беверли Хиллз. Они вас учуят за километр. Они не какие-нибудь проходимцы, даже если и хищники. Это займет годы. И миллионы денег.
      Фрэнк Мэдден задумчиво смотрел на кончик своей сигареты.
      - Тем не менее я уверен, что ключ к гибели навахо находится здесь, в Лос-Анджелесе.
      Джэк Томас вздохнул:
      - Мы не можем позволить себе ждать наития. В БНБ придерживаются мнения, что это дело первостепенной важности. Настолько секретное, что они даже не хотят нам сказать, чем кубинцев мог заинтересовать какой-то навахо.
      Наши приятели из отдела планирования насладятся вволю. Остается только надеяться, что "Рампар" ["Рампар" - журнал, издающийся в Сан-Франциско, славящийся антиправительственными взглядами] не пронюхает, что эти господа из ЦРУ действуют на территории нашей благословенной Калифорнии... Поднимутся крики про гестапо и тому подобное...
      Фрэнк Мэдден следил за ходом своих размышлений.
      - А если это был просто несчастный случай? - пришло ему в голову. - В этой стране столько дурачья держит диких зверей. Он просто мог нарваться сам, этот индеец...
      Его начальник по иерархической лестнице покачал головой:
      - Вы не знаете этих людей. Джин Ширак, с теми бабками, которые у него есть, мог бы замять вещи и похлеще. Если это был несчастный случай, дело никогда бы не дошло до нас. Начальник полиции в Беверли Хиллз получил бы крупный чек на свои расходы, а знакомый судья через пять минут объявил бы об отсутствии состава преступления.
      - Какая мерзость, - сказал Фрэнк Мэдден.
      Джек Томас пожал плечами.
      - Мы не можем переделать мир. Поверьте мне, если Джин Ширак испугался, значит, ему есть чего бояться.
      Зазвонил телефон. Джек Томас поднял трубку. Фрэнк Мэдден не слышал разговора, но заметил, как помрачнело лицо шефа. Тот односложно отвечал своему собеседнику, а затем положил трубку.
      - Друг мой, - с иронией сказал он. - ЦРУ полагает, что вы нуждаетесь в отдыхе. Это был наш приятель, Альберт Манн из Отдела внутреннего реагирования. Вы прекрасно знаете, что представляет собой это невидимое подразделение... Он напал на след. Похоже, что в разбитом "Пайпер Команчи" нашли маршрут полета на Кубу. Тогда они все посходили с ума...
      Фрэнк Мэдден пожал плечами:
      - Посмотрим, на что они способны...
      - Вот-вот, - заключил Джек Томас. - Придется вам отложить дебют в светском обществе до следующего раза... Не расстраивайтесь.
      5
      - Пристегните ремни.
      Над головой Малко зажглась люминесцентная сигнальная лампочка. Стройная стюардесса Хельга подошла к нему, вежливо забрала бокал с шампанским и предупредила:
      - Мы пересекаем область турбулентных вихрей. Магнитная буря. Нас может потрепать...
      Малко взглядом проводил стюардессу, которая исчезла на камбузе. Длинные ноги, высокая грудь, тонкие черты лица и большие серые глаза. Все то, что он любил. Это была одна из причин, по которой он частенько летал на самолетах Скандинавских воздушных линий. Во всех авиакомпаниях были одинаковые самолеты и одинаковые цены. Только некоторые имели нечто большее. Например, серые глаза Хельги или ледяное шампанское "Крюг", которое он пил почти без перерыва с самого Копенгагена. Скандинавское гостеприимство не изменяло себе на самолетах своих воздушных линий. Малко был немного старомоден в своей чувствительности к этой "персонифицированной" атмосфере. Это так редко встречалось в мире, где все было в той или иной степени нивелировано.
      Под крылом "супер-DC-8" волновался Тихий океан. Редкая погода для Калифорнии. Когда они вылетели из Копенгагена, сияло яркое солнце. Крылья самолета дрожали под порывами ветра, но Малко чувствовал себя совершенно спокойным.
      Все три соседа Малко были японцами. В Копенгаген они прибыли прямо на Трансазиатском экспрессе - прямом рейсе "Бангкок - Копенгаген" Скандинавских воздушных линий. Затем пересели на "супер-DC-8" курсом на Сиэттл и Лос-Анджелес. Так было короче и быстрее, чем пересекать Тихий океан.
      - Просим нас извинить, - затрещало бортовое радио, - но по причине магнитной бури мы вынуждены отсрочить наше прибытие в Лос-Анджелес на 30 минут.
      Снова появилась Хельга с бокалом шампанского в руках. В золотистых глазах Малко появилось было нежное выражение, но она отклонила приглашение. Разочарованный Малко погрузился в чтение "Нью-Йорк Геральд Трибюн". По радио объявили о скором полете на Луну "Аполлона-11".
      Малко задумался. Он знал, что все эти чудеса, которые развертывались снаружи, требовали самоотверженности тысяч тайных помощников. Таких, например, как он.
      Кто мог подозревать, что его сиятельство князь Малко Линге, кавалер ордена Серафимов, маркграф Нижнего Эльзаса, покровитель ордена Золотого Руна, шевалье Черного Беркута, князь Священной Римской Империи, лендграф Клетгауса, почетный и благочестивый рыцарь свободного Мальтийского Ордена, владелец исторического замка на территории Австро-Венгрии, - всего-навсего высокооплачиваемый, но очень деятельный агент Центрального разведывательного управления? Попросту шпион.
      Но люди из "разведки" чувствовали к этому слову только омерзение. В особенности боссы из ЦРУ и почти все сотрудники бывшего Бюро специальных служб, которых злые языки называли "шестерками". Титул Малко производил на всех особое впечатление.
      Странная была у него профессия.
      Итак, Малко оказался еще раз в самолете, летящем в ЦРУ. Люминесцентные лампочки погасли. Теперь "DC-8" плавно скользил со скоростью 960 миль в час. Удобно устроившись в мягком кресле, Малко спрашивал себя: зачем ЦРУ еще раз понадобилось отрывать его от реконструкции своего замка. Он находился в полете уже одиннадцать часов, с самого Копенгагена. Малко всегда вылетал из Дании по причине столового серебра, великолепного фарфора и комфорта Скандинавских воздушных линий.
      Да и к тому же, во время путешествий на самолетах типа САС Скоростные Авиалинии Скандинавии - складывалось впечатление, что он находится немного в своих владениях... Американские друзья урезали название его профессии - секретный агент спецслужб - всего до трех букв САС, от чего его предки должны были бы перевернуться в гробу...
      Хельга принесла ему меню. Это была его последняя "европейская" еда перед полным отсутствием кухни в Америке. К счастью, Скандинавия была включена в Общество любителей жаркого, старейшее гастрономическое общество в мире.
      Спустя десять минут Малко уже размазывал по бутерброду черную икру. Затем он проглотил лангуста с половиной бутылки "Лаффит-Ротшильда" и на десерт снова вернулся к шампанскому. Его охватило тихое блаженство. Он любил комфорт, роскошь больших самолетов и скандинавское гостеприимство.
      Немного спустя Хельга принесла ему небольшую салфетку, смоченную одеколоном, чтобы освежить лицо. "DC-8" Скоростных Авиалиний Скандинавии медленно снижался над Лос-Анджелесом. Малко был заинтересован. По обыкновению, вопросами безопасности на территории США занималось ФБР.
      Разумеется, ЦРУ также было "подпольно" внедрено в большинстве крупных городов и числилось по специальному департаменту под названием "Подразделение внутреннего реагирования". Мозговой центр располагался неподалеку от Белого Дома в Вашингтоне, номер 1750 по Пенсильвания-авеню. Этот организм также не имел легального существования и прятался под странной вывеской: "Армия Соединенных Штатов. Совместные оперативные подразделения".
      Естественно, в армии Соединенных Штатов не существовало никакого отдела под таким названием. Тем не менее, Малко летел в Лос-Анджелес именно по его приказу.
      Шасси "DC-8" коснулись земли с необыкновенной воздушной легкостью. Сосед Малко задремал и даже не заметил, что они уже прилетели. В конце концов, прошло не так уж много времени. В промежутках между шампанским, изысканными кушаньями, кинофильмами и очаровательными стюардессами время летело быстро.
      - Мы только что совершили посадку в Лос-Анджелесе, в международном аэропорту, - звонким голоском объявила Хельга. - Сейчас 17 часов 20 минут по местному времени. Компания "Скоростные Авиалинии Скандинавии" желает вам приятно провести время в Калифорнии...
      Малко сошел одним из первых, держа в руке свой атташе-кейс. Невзирая на долгий перелет, он чувствовал себя в превосходной форме. На потайном дне его черного саквояжа обычно лежал сверхплоский пистолет, подаренный несколько лет тому назад его патроном Дэвидом Вайзом. Это было маленькое чудо, изготовленное в секретных мастерских ЦРУ. Его можно было носить под смокингом и не выглядеть проходимцем.
      Правда, на этот раз он не взял его с собой. Лос-Анджелес - это все-таки не Багдад и не Мехико.
      Он снял очки. Его глаза цвета жидкого золота были прекрасной особой приметой. Что, в общем-то, было помехой в профессии, где приходилось быть незаметным. Но себя не переделаешь...
      К нему тотчас подошел человек с короткой стрижкой и круглым, ничем не примечательным лицом.
      - САС? Меня зовут Альберт Манн. Надеюсь, ваше путешествие было приятным.
      Серый "понтиак" задумчиво катил по Сан-Диего-Фривей с официально дозволенной скоростью в 65 миль в час. С каждой стороны тянулись тысячи домов с плоскими крышами. Калвер-сити, Джефферсон-сити, аэропорт Виллидж, Инглвуд - печальные предместья Лос-Анджелеса.
      На большом зеленом щите было написано: "Бульвар Сансет - 1/2 мили". Альберт Манн включил указатель поворота и свернул на правую сторону дороги. Малко улыбнулся:
      - Вы хотите показать мне Голливуд?
      До сих пор они не обменялись и парой слов.
      - Мы остановимся в "Беверли Хиллз-отеле. Я там забронировал для вас номер.
      - Я могу узнать, зачем меня сюда вызвали? - спросил Малко, пока "понтиак" следовал извилистым поворотам бульвара Сансет вдоль Университетского Центра Лос-Анджелеса.
      - Чтобы познакомиться с приятными людьми, - загадочно объяснил Альберт Манн.
      - С какими людьми я должен встретиться?
      Бульвар Сансет стал гораздо шире. Теперь с каждой стороны возвышались сказочные виллы.
      Они проехали мимо розового, как коробка конфет, дома Джейн Мансфельд на въезде в Бель-Эйр.
      Альберт Манн вздохнул:
      - Вам предстоит пробраться в общество, совершенно закрытое для обычных агентов. Для этого вас и вызвали. В этот "безумный, безумный, безумный" голливудский мир продюсеров, кинозвезд, всех этих балбесов-миллионеров, которые употребляют наркотики, устраивают пьяные оргии и выпивают каждый день свой литр виски. (Он исподтишка глянул на Малко). Учитывая вашу репутацию, это не должно вам не понравиться.
      "Понтиак" бесшумно скользнул между рядов кокосовых пальм. Малко улыбнулся:
      - А что же ваши "шпионы"?
      Человек из ЦРУ покачал головой.
      - Это очень серьезное дело. Просто так вас бы не вызвали из Европы... А произошло вот что...
      Малко слушал его, совершенно ошеломленный.
      - Но для чего кубинцам мог понадобиться навахо? - спросил он.
      Лицо Альберта Манна стало непроницаемым.
      - Я не уполномочен вам этого сказать. Это секретная информация.
      Они подъехали к "Беверли Хиллз-отелю". Здание розового цвета с чрезмерно вычурной отделкой терялось в зеленой роще кокосовых пальм. Просто психоделический бред. На полу зеленого цвета лежал ковер, зеленые стены были украшены огромными, тоже зелеными листьями. Недоставало только живых ящериц, чтобы превратить коридор в тропические джунгли. Альберт Манн забронировал для Малко одно из небольших бунгало в глубине сада. Две комнаты и ванная за сто долларов в день.
      Как только принесли багаж, Альберт Манн вытащил из кармана фотографию и протянул ее Малко.
      - Вы должны стать другом вот этого человека.
      - Но это же продюсер Джин Ширак, - сказал Малко. - С каких это пор миллиардеры стали работать на русских?
      Человек из ЦРУ осторожно его поправил:
      - Мы не говорим, что он работает на русских. У него совершенно чистое досье - с тех пор, как он находится в нашей стране. В этом году будет уже 29 лет со дня его приезда. Он не всегда был американцем. Джин Ширак родился в Венгрии.
      - Что же от меня, в конце концов, требуется?
      Альберт Манн уселся на постель:
      - Чтобы вы с Джином Шираком стали достаточно близки, чтобы можно было понять, что там затевается. Кстати, вот это мы нашли на трупе навахо. Возможно, это знак благодарности или подарок. Возьмите.
      Он протянул Малко лунный камень на цепочке в золотой оправе.
      Малко внимательно рассмотрел любопытное украшение. Каким бы непробиваемым он ни был для всяких загадочных обстоятельств, это превосходило все, раньше виденное. В конце концов, это превосходило даже багдадские тюрьмы.
      Он спрятал в карман лунный камень и принялся разбирать свои три чемодана, расправляя неизменные костюмы из альпаги, чтобы заботливо их повесить; затем он пристроил на туалетном столике фотографию с панорамой своего замка. Альберт Манн наблюдал за ним с серьезностью римского папы. Малко внезапно пришло в голову, не разыгрывают ли его на полный ход друзья из ЦРУ.
      Он расправил тончайшую рубашку. Здесь было над чем поломать голову. Малко никак не мог взять в толк, чем какой-то навахо мог угрожать безопасности Соединенных Штатов. Индейцы навахо - самое многочисленное племя в США, где-то пятьдесят тысяч человек; живут они на севере Аризоны мирно и довольно бедно.
      Разве что они плетут заговор с целью отвоевать обратно земли своих предков. Но эта гипотеза слишком ничтожна, чтобы объяснить настойчивость, с которой ЦРУ толкало его на разгул.
      - Вы уже курили марихуану? - спокойно спросил Альберт Манн.
      Малко должен был к своему стыду сознаться, что нет.
      Сотрудник ЦРУ достал из кармана пачку "Мальборо" и бросил ее на кровать.
      - Займитесь... Начните с двух или трех сигарет за один раз. Чтобы посмотреть, какое действие на вас это произведет. Постойте. Это тоже вам.
      "Это" было зелеными пилюлями в прозрачной упаковке. Малко недоверчиво на них посмотрел.
      - Опять наркотики?
      - Нет. Это антидот на алкоголь. Позволяет сохранить свежую голову.
      - У вас случайно не найдется еще и возбудительных средств? - подколол его Малко. - Чтобы у меня был полный комплект оружия.
      Альберт Манн протянул ему коричневого цвета карточку размером с визитку:
      - Это ваша карточка члена клуба "Фэктори". Не потеряйте. Она стоила нам тысячу долларов, - уточнил он.
      Затем он вытащил из кармана двуствольный кольт 38-го калибра и коробку патронов.
      Малко взвесил оружие на руке и заметил, что на нем нет никакого серийного номера. ЦРУ самым тщательным образом заботилось о деталях.
      - Вы думаете, что мне это понадобится? Здесь?
      Американец пожал плечами:
      - Если мы не ошибаемся, то оно вам понадобится непременно. Здесь или где-либо еще.
      Чудненько. Малко созерцал арсенал, разбросанный по кровати. Если у всех жителей Беверли Хиллз такой же...
      - Не с этим же мне завязывать дружбу с господином Джином Шираком, вздохнул он.
      На губах Альберта Манна вновь появилась холодная усмешка.
      - Об этом мы также подумали. У вас будет сотрудница. Она будет вам как нельзя кстати, чтобы завязать знакомство с Джином Шираком.
      - Что?
      Это было мало похоже на ЦРУ, в котором не признавали Мата Хари.
      Альберт Манн поднялся и открыл дверь во вторую комнату бунгало.
      - Знакомьтесь. Мисс Дафния Ла Салль, - провозгласил он.
      Существует зрелище наподобие бушующего моря или тропического циклона, которое забивает дыхание и отнимает речь. Дафния Ла Салль принадлежала к этой категории феноменов. Малко едва протер глаза и, собрав остатки любезности, склонился перед ее чудесным появлением.
      Судя по запаху, который заполнил всю комнату, она покупала духи цистернами. Редкие насекомые, просочившиеся через кондиционер, попадали в обморок.
      Дафния Ла Салль, казалось, только что сошла прямо со страниц журнала "Плейбой". Сказочная грудь надвигалась на Малко, грозя проткнуть его насквозь. Это было или ухищрение, или чудо природы. Естественно, под ее свитером, связанным наподобие рыбацкой сетки, не было никакого бюстгальтера.
      Розовая юбка лишь сантиметров на десять прикрывала нескончаемой длины ноги и округлые, бронзовые от загара, ляжки.
      Малко поднял глаза на ее лицо. Настоящее полотно Вагры. Полные страстные губы, громадные зеленые глаза слегка миндалевидного разреза, каскад русых волос. И такое количество черной туши вокруг глаз, что хватило бы написать картину.
      Дафния Ла Салль двинулась с места, и пол, казалось, закачался. Она была выше Малко ростом благодаря пятнадцати сантиметрам каблуков. Она улыбнулась и, протянув руку, заворковала:
      - Добрый день.
      Ее голос заставил бы забросить сутану куда подальше самого кардинала Спелмана. Низкий, с хрипотцой, грудной. Голос Джеки Кеннеди. Ее ручка обхватила руку Малко, словно ароматизированный спрут. Затем, наконец, она снизошла ее вернуть, пропитанную духами на неделю.
      Малко хотел себя ущипнуть. Это было невероятно, Дафния Ла Салль была произведением искусства.
      - Что вы думаете о своей сотруднице? - вкрадчиво спросил Альберт Манн.
      Что думал по этому поваду Малко, шокировало бы слух порядочной женщины. Он предпочел оставить Дафнию Ла Салль теряться в догадках. При условии не выходить из постели это была превосходная спутница для отпускника.
      - Я нахожу ее необычной, - честно признался он. - Думаю, что мы поладим.
      Альберт Манн снова напустил на себя серьезный вид.
      - Мисс Ла Салль в точности тот тип женщин, от которых без ума Джин Ширак. Мы поэтому и остановили свой выбор на ней.
      Безразличная ко всему, Дафния встала, покачивая бедрами, подошла к холодильнику, открыла его, достала бутылку "Уайт Лейбла", вылила одну четверть в складной стаканчик и проглотила.
      - Мисс Ла Салль очень устойчива к воздействию алкоголя, - уточнил Альберт Манн.
      Решительно, у Дафнии было все, чтобы составить счастье мужчины...
      - Я думаю, что вы быстро сойдетесь, - сказал Альберт Манн безо всякой иронии. - Вы просто замечательная пара...
      Малко содрогнулся при мысли, если бы его предки увидели его в обществе этого создания. Иногда деньги достаются с большим трудом. Альберт Манн уже взялся за ручку двери:
      - Я покидаю вас, - сказал он с игривостью свахи.
      Малко в панике догнал его на аллее:
      - Кто же это на самом деле?
      Альберт Манн выпятил грудь колесом:
      - Довольно странно, правда? Мы ее вытащили из одной крупной компании, которая использовала ее помесячно как "девушку по вызову" для развлечения выгодных клиентов. Она даже не знала в точности, на кого работает. И ей совершенно наплевать на то, что ей скажут делать, с того момента, как заплатили.
      Они подошли к площадке для игры в поло. Альберт Манн остановился.
      - И еще кое-что. Вы - один из типов из "сладкой жизни" по-европейски и сердцеед. Дафния - ваше новое увлечение. Вы встретились с ней в Нью-Йорке. Вот и все, что было условлено. Дальше выпутывайтесь сами...
      Когда Малко распрощался с сотрудником ЦРУ, остроумие американцев поднялось намного выше в его глазах.
      Дафния Ла Салль лежала на просторной постели, одетая в крохотные шелковые трусики. Ее грудь вздымалась до потолка, вопреки законам земного тяготения. Малко остановился на пороге, с трудом переводя дыхание. Он никогда не встречал такую концентрацию сексуальности в одной женщине.
      - Привет, - сказала она. - Я думаю, что мы найдем общий язык. Иди ко мне.
      Малко повиновался. Дафния галантно развязала ему галстук и расстегнула верхние пуговицы на рубашке, затем положила свою руку ему на грудь. Ее бархатный голос вызвал у Малко некоторую задумчивость.
      - Как насчет того, чтобы посмотреть кинушку? - промурлыкала она. - Я лично обожаю смотреть телевизор.
      - Почему бы и нет... - героически сказал Малко.
      - Классно! Я чувствую, что мы уже почти друзья.
      Дафния принялась лихорадочно нажимать кнопки дистанционного управления цветного телевизора, пока не напала на вестерн своей мечты на седьмом канале.
      Вздохнув, она уложила свою русую голову на грудь Малко. Когда на экране раздался последний выстрел из пистолета, она вернулась к жизни, похотливо вытянулась и свернулась клубочком рядом с Малко, который тоже разделся. Ее взгляд упал на перстень Малко с печаткой, и глаза внезапно заблестели.
      Она взяла его за палец и осмотрела перстень.
      - Отпад, - сказала она. - Где ты его купил? Я обожаю украшения.
      Малко должен был объяснить ей, что такое гербы. Дафния знала только фирменные значки на кадиллаках. Когда Малко рассказал ей про свой титул, она защебетала от радости.
      - А я думала, что вы, принцы, старые. И что они все носят белые гетры и большие усы...
      Для Дафнии история остановилась где-то на императоре Франце-Иосифе.
      - Я еще никогда не была знакома с принцами, кроме мексиканских, но те, наверное, были ненастоящие.
      Большие зеленые глаза слегка затуманились. Малко увидел приближающиеся полные, тонко очерченные губы и погрузился в бездну сладострастия. Дафния приложилась к нему роковым поцелуем.
      Внезапно он почувствовал, что обьятия слабеют, затем Дафния сурово его оттолкнула и уселась на кровать.
      Она надула свои прекрасные губки.
      - Нет. Не фонтан, - проронила она. - Я думала, что с принцем буду на что-то способна, но, увы, я не могу. Как всегда.
      Малко больше ничего не понимал.
      - Вы никогда не занимались любовью?
      Она отрицательно замотала головой.
      - Да нет же, но это всегда было моей работенкой. Когда я это делаю просто так, я всегда думаю, сколько бы смогла заработать. И это у меня отбивает все... Мне, наверное, нужно сходить к психиатру.
      - Это было бы неплохо, - осторожно сказал Малко.
      Ее голос стал вдруг еще более бархатным:
      - Весь фокус в том, что вы должны мне дать пятьдесят или сто долларов.
      Малко почувствовал, что его страсть мгновенно успокоилась. Эта машина для выколачивания денег, скрытая под маской наивности, вызывала упадок сил.
      - Когда нам удастся сделать все, что мы должны, - уклончиво сказал он. - Сегодня вечером я чувствую себя немного усталым. Какими бы ни были комфортабельными "DC-8" Скандинавских авиалиний, я провел в воздухе тринадцать часов.
      Дафния взъерошила свои волосы.
      - Ну ладно. Пойду сниму макияж и будем спать. Завтра у нас работенка. Но мне бы хотелось когда-нибудь с вами попробовать...
      Четверть часа спустя они целомудренно спали, каждый на своей половине постели. Дафния нежно сжимала в руке пульт дистанционного управления телевизором.
      6
      Джин Ширак враз проснулся, обливаясь холодным потом. С некоторого времени его преследовал один и тот же кошмарный сон. Он погружался в липкое красноватое вещество и не имел возможности бороться. Как зыбучие пески Сальвадора Дали. Внешний мир был только стеной, гибкой и враждебной, которая медленно смыкалась вокруг него. Продюсер глубоко вздохнул и вытер взмокший лоб.
      Его жена Джойс спала на животе на другой стороне огромной кровати. Джин еле слышно встал, накинул домашний халат из голубого шелка и вышел. В гостиной все еще горел свет. Он почти машинально взял со стойки бара бутылку "Чивас Регала" и опрокинул ее в широкий бокал. И заколебался, прежде чем проглотил: он слишком много пил. Наверное, в этом и была причина его кошмаров. Одна бутылка виски в день, не считая "манхэттенов" и шампанского.
      Внезапно ему захотелось на свежий воздух. Это рассеяло бы тревогу, которая калеными щипцами раздирала ему грудь. Раздвижная дверь бесшумно скользнула, и он очутился в пустынном, освещенном лучами искусственного солнца, саду. Свежий ветер будоражил листья кокосовых пальм над головой Джина Ширака: дула "Сантана", как индейцы называют этот ураган, или северный ветер, который подметал калифорнийские пустыни, развязывая жуткие песчаные бури. Здесь же ощущался только приятный легкий бриз.
      Джин глубоко вздохнул и поднял глаза к звездному небу. Затем он оглядел свой дом. Тревога вмиг сменилась гордостью.
      Мало кто из людей находился на одной ступеньке с Джином Шираком. Его вилла была одной из самых красивых в Беверли Хиллз, расположенная в пятидесяти метрах от "Беверли Хиллз-отеля", где он завтракал каждый день.
      Все телефонные линии были снабжены автоответчиками. Лишь только самые близкие друзья могли связаться с ним напрямую. При малейшей тревоге ему нужно было только поднять телефонную трубку, и полицейские Беверли Хиллз были бы здесь через несколько секунд, готовые защищать Джина Ширака и его добро. За него думала и подписывала целая армия адвокатов.
      Ему оставалось только время от времени выдавать идеи, которые принимались за откровение и превращались по рецептам голливудской кухни в увесистые свертки долларов.
      Даже если бы Джин Ширак прекратил всякую деятельность, он мог бы жить в сказочной роскоши до конца своих дней. Независимый продюсер фильмов зарабатывал миллионы долларов. Это позволяло ему исполнять самые дорогостоящие свои фантазии. Линкольн "Марк III", оборудованный цветным телевизором в честь дня рождения жены, и стального цвета роллс-ройс для себя самого. Не говоря уже о 75 костюмах и рубашках, которые он не надевал больше одного раза. И бесчисленные старлетки [старлетки (разг.) начинающие киноактрисы, играющие вторые роли], которых он потреблял в углу своего в футуристском стиле бюро, номер 9000 по бульвару Сансет. Все они были счастливы оттого, что их отличил великий Джин Ширак.
      Джин Ширак преуспел. А когда преуспевают в Голливуде - это настоящий успех. Вам воздвигают такой пьедестал из могущества и денег, что никто не сможет вырвать вас с корнем.
      Только вот Джин Ширак не существовал. Его никогда не было. Это было его единственное уязвимое место, его тайный изъян, который не сегодня-завтра мог смести все.
      Двадцатью девятью годами ранее высокий юноша, худощавый и плохо одетый, с очень светлыми голубыми глазами и сильными руками рабочего, стоял в очереди перед чиновниками Иммиграционной службы Эллис Айленда. Когда подошла его очередь, он гордо предоставил иммиграционную визу и удостоверил свою личность: Джин Ширак, сварщик-высотник, по национальности венгр, прибыл из австрийского лагеря перемещенных лиц.
      Служащий, прежде чем окончательно вернуть ему визу, заставил его поклясться на Библии, что заявленные сведения соответствуют действительности. Обычная, но необходимая формальность. Человек, назвавшийся Джином Шираком, поклялся и проник на американскую территорию. Насмотревшийся всего служащий был далек от мысли, что он только что пропустил на территорию США агента советских спецслужб. ЦРУ еще не существовало, и СССР был все еще союзником, который помог разгромить нацистскую Германию. Но русские уже принимали определенные предосторожности: лагеря перемещенных лиц были напичканы людьми наподобие Джина Ширака.
      Этот последний, бывший ранее Антоном Дораком, членом Венгерской Коммунистической Партии с 1944 года, работал мелким сотрудником ГРУ [ГРУ Государственное Разведывательное Управление] до 1946 года. За год до этого начальство послало его на курсы английского языка.
      Затем он провел два месяца, изучая высотную сварку. Наконец, его вызвали в кабинет полковника, заведующего иностранным отделом.
      - Антон Дорак, - сказал тот, - с сегодняшнего дня вас зовут Джин Ширак. Вот ваши документы.
      Настоящий Джин Ширак был расстрелян немцами в 1945 году. У него не было никакой семьи, так же, как и у Антона Дорака. Этот последний получил инструкции: легально проникнуть в Соединенные Штаты как иммигрант, укорениться в стране и несколько месяцев спустя дать о себе знать через надежного связного, чьи явки у него имелись.
      А там будет видно. Русские отправляли таким образом тысячи агентов, зная, что большинство из них попадется ФБР, но кое-кто проскочит через ячейки сетей.
      Джин Ширак проскочил через сети ФБР. И даже очень гладко. Иммиграционная служба направила его в Детройт на завод Форда. Восемь месяцев он сваривал кузова, кое-как перебиваясь, жил в полуразрушенном доме, но уже вошел во вкус к американской жизни. Первые недели он жил в ужасе, что за ним придут и арестуют, но это быстро прошло.
      Он подал просьбу о натурализации и поменял работу, чтобы зарабатывать большие деньги. Мало-помалу он забывал ГРУ и беспокойство, которое причинила ему эта миссия. Он думал о долларах. Через год он должен был подать о себе знак своему связному. Он долго колебался и боялся. Ему казалось, что совдепы без труда его отыщут.
      Наконец, поразмыслив недельку, он собрал свои пожитки, заплатил за жилье и стал у обочины 66 дороги, ведущей на Запад. Через два часа его подобрал какой-то грузовик. Джин Ширак решил попрощаться с ГРУ и Венгрией и затеряться на просторах Америки. Его коммунистическая броня не смогла устоять против натиска долларов.
      Два месяца спустя он уже работал официантом в кафетерии Уорнера Броза. Два года ему не удавалось подняться выше по социальной лестнице. Образование мелкого служащего ГРУ немногим могло помочь. Но Джин Ширак решил преуспеть и караулил малейшую возможность.
      И только лишь в редкие минуты отчаяния он подумывал дать о себе знать своим бывшим хозяевам. Он завел много новых друзей - рабочих студии, комедиантов, которым он подавал на стол. Одна хорошенькая официантка мексиканского типа, Джойс, стала его любовницей. Вокруг студии всегда суетилось много народу. Из тех, которые думают, что у них есть идеи.
      Однажды Джин Ширак явился с рукописью под мышкой в контору одного из директоров, которого он ежедневно обслуживал в столовой для персонала. Его выслушали. Особенно потому, что Джин Ширак не ограничился только тем, что принес идею. Он уже перемолвился кое с кем из приятелей-актеров и вырвал у них принципиальное согласие.
      Он принес полностью оформленное соглашение о купле-продаже, где было все необходимое, чтобы начать съемки.
      Директор Уорнер дал 10.000 долларов, громадную по тем временам сумму. Джин рассмеялся ему в лицо и пригрозил перейти на ту сторону бульвара, в "Универсал", где испытывали нужду в идеях. Он требовал ни много ни мало, как снимать фильм самостоятельно. Не получая ни единого цента заработной платы. Только пятнадцать процентов чистого дохода.
      После двухнедельной перепалки самолюбивый Уорнер Броз сдался перед этим зубастым официантом.
      В один прекрасный день Джин Ширак очутился в оффисе с кондиционером, двумя секретаршами, шестью телефонными аппаратами и правом подписывать безразмерные счета.
      В первую же неделю он переспал с обеими секретаршами. Сначала с каждой поодиночке, затем вместе. Он наверстывал упущенное с проститутками из Бербанка по восемь долларов.
      В конце первого месяца он уволил одну из секретарш, которая утверждала, что беременна от него. Да еще влепил ей пару пощечин за то, что она осмелилась угрожать ему пойти и пожаловаться "большому боссу" Уорнеру.
      Где-то в то же время он распространил по своей конторе приказ, в котором говорилось, что его никогда нет на месте для некоего Мелвина Гроски. Это был скромный бедный писатель, который доверил ему свою рукопись только потому, что тот работал на студии и знался с киношниками. После этого карьера Джина в Голливуде покатилась как по маслу.
      Способность подпитывать молоденькими, свеженькими актрисами своего непосредственного патрона, которому болезнь Паркинсона мешала осуществлять набор самому, быстро перевела его в разряд "хороших" продюсеров. Успех одного фильма превосходил другой, и доллары шли за долларами. Тогда Джин женился на маленькой официантке Джойс. Может быть, потому, что она выказала ему свое полнейшее послушание. Однако очень быстро забросил ее среди своих надоевших "игрушек".
      Джин выходил на люди теперь только ради репортажей об идиллической жизни великих моголов из Голливуда или же по случаю премьеры какого-нибудь из своих фильмов.
      Джойс, незаметная и молчаливая, принимала иногда с отсутствующим видом участие в оргиях, любителем которых оказался Джин Ширак. Никто не понимал, почему Джин никак с ней не разведется, когда самые прекрасные девушки Голливуда заложили бы душу дьяволу, чтобы только разделить с ним наслаждение роскошной жизнью. Когда один из самых близких друзей задал продюсеру этот вопрос, тот ответил, подняв чистые голубые глаза:
      - Но ведь я же люблю ее!
      Этот ответ заставил корчиться от смеха даже самых наивных.
      На самом деле Джин частенько подумывал о разводе, но боялся. У него была дурная привычка разговаривать во сне, и он спрашивал себя, не проведала ли Джойс его тайну. Тем более что он видел сны на английском. Она иногда позволяла себе загадочные намеки. Сам для себя он раз и навсегда решил отказаться от Венгрии и от своего прошлого. Он утверждал, что в Будапеште не осталось никого из знакомых. Как словно бы он возник из ничего.
      Джойс поднималась по лестнице вместе с мужем, продолжая оставаться в тени. Вот уже много лет, как Джин Ширак перестал беспокоиться, убедившись, что русские про него забыли. Со стороны американцев бояться было нечего. Он был примерным гражданином. Его успех стал образцом для подражания по всей Южной Калифорнии.
      Он продолжал взбираться по ступенькам к успеху. Это длилось до одного понедельника в апреле. Секретарша соединила его с женщиной, которая непременно хотела поговорить с ним лично. Джин Ширак раздраженно взял трубку, будучи уверенным, что речь идет об одной из его бывших любовниц. На том конце провода послышался голос с легким акцентом:
      - Джин Ширак? Это вы? - спросила она.
      - Что вам нужно?
      Продолжение шло уже на его родном венгерском языке.
      - Я знакомая Антона Дорака, - спокойно произнесла она. - Я отыскала вас с большим трудом. И хотела бы знать, как у вас дела...
      Незнакомка сделала акцент на слове "большим". Черепная коробка Джина враз опустела. Он никак не хотел поверить. Антон Дорак - это был он, и в то же время не он. Он был Джином Шираком. Секунда прошла в молчании. Голос зазвучал настойчивее:
      - Вы помните Антона Дорака, не так ли?
      Джин услышал свое "да".
      Затем была целая цепь шантажа. Незнакомка назначила ему свидание в маленьком кафетерии на бульваре Чинега. Он было решился не ходить, два дня пил не просыхая, и в последнюю секунду решил ехать.
      Женщина ожидала его за угловым столиком. Она радостно помахала рукой, когда он вошел, словно старая знакомая. Ей было что-то около 35 лет. Полные губы, тонкие и чувственные черты лица и немного тяжеловесная фигура. Мягкое выражение лица перебивал твердый взгляд карих глаз.
      Она протянула Джину Шираку через стол большой коричневый конверт и с улыбкой, полной иронии, заговорила по-венгерски:
      - Вот досье на вас, Антон Дорак. Мы никогда ничего не забываем. Здесь находится все. Ваше удостоверение из ГРУ с отпечатками ваших пальцев, ваш настоящий паспорт. Ваша должность. И еще кое-что.
      Джин Ширак внезапно превратился опять в мелкого служащего ГРУ. Он пролепетал:
      - Как вы меня нашли?
      Женщина уклонилась от ответа, слегка пожав плечами:
      - Мы более могущественны, чем вы думаете. Но мы не хотим вам зла. Окажите нам только небольшую услугу...
      Целых десять минут она объясняла ему, в чем состоит его задача. Затем встала, так и не притронувшись к кофе.
      - В конверте вы найдете номер телефона. Меня зовуь Ирэн. Не старайтесь следить за мной. Если вы выполните надлежащим образом это поручение, мы будем квиты и вы по-прежнему будете счастливы.
      Оказавшись снова за рулем роллс-ройса на бульваре Чинега, залитом ярким солнцем, Джин Ширак подумал, не приснилось ли ему это все. Но на сиденье рядом с ним лежал темный цвета конверт.
      Выбрав одну из стоянок, он вскрыл его. Там было чем разрушить его жизнь. Американцы не прощают ложных клятв. Джин нелегально под чужим именем проник в США, даже если он не был замешан ни в какой шпионской деятельности. Его американское гражданство будет снято и его депортируют в страну, откуда он родом, попросту говоря, в Венгрию. В любом случае это конец его королевской жизни. И, может быть, смерть.
      Вечером он напился еще больше, чем обычно. Он выпил целую бутылку "Чивас Регала", одиноко сидя на краю бассейна. Затем он сжег документы.
      Всю неделю он ничего не предпринимал в безумной надежде, что Ирэн исчезнет так же, как и появилась, что это был только жуткий кошмар.
      Но в следующий понедельник в роскошном оффисе на бульваре Сансет снова зазвонил телефон. Это была Ирэн. В ее голосе слышались угрожающие нотки:
      - Вы уже занялись нашими друзьями?
      Ему бы сказать в этот момент, что он не знает ее, не понимает, о чем идет речь, положить трубку... Но Джин Ширак трусливо ответил Ирэн тоном маленького мальчика:
      - Я занимаюсь этим. Позвоните мне через неделю.
      Он стал жертвой обстоятельств. Как бы он не убеждал себя, что это все пройдет, что потом он снова будет вести беззаботную роскошную жизнь, подсознательно он понимал, что с его душевным покоем покончено навсегда.
      То, что от него требовалось, казалось на первый взгляд невинным и забавным: войти в контакт с каким-нибудь индейцем из племени навахо, завоевать его доверие и тайным путем увезти в Мексику в заранее условленный с Ирэн день. Когда венгерка сначала сказала об этом, он было подумал, что она просто издевается над ним. Но она была совершенно серьезна.
      - Мы выбрали именно вас, - произнесла она с нажимом, - потому как думаем, что ваша профессия облегчит вам выполнение этой задачи. Это срочно и крайне важно. У вас есть три месяца сроку.
      Джин Ширак сутки напролет ломал себе голову над тем, зачем мог понадобиться навахо. И зачем его нужно вывозить тайно. Но напрасно. После второго звонка Ирэн он принялся за дело. Будучи продюсером, ему легко было найти то, что нужно среди снимавшихся в каком-нибудь из фильмов индейцев. Выбрать из них одного по имени Зуни и устроить к себе на виллу садовником было детской забавой. Это выглядело эксцентрично, совершенно в духе Голливуда и доставило кумушкам немало радости: "Догадайтесь, что держит у себя Джин Ширак? Индейца навахо, милочка, самого настоящего".
      Зуни был высок, с правильными чертами лица, черными, как смоль, волосами и бронзовой кожей. У него были мускулистые плечи и узкие бедра. Он был тихим и робким.
      Джин Ширак отвел для него небольшое помещение в глубине сада. Индеец подстригал лужайки, занимался цветами и бассейном за 75 долларов в неделю. С виду он был совершенно безразличен к окружающему миру.
      Для будущего успеха своего плана Джин два или три раза возил его в Сан-Диего. Однажды он даже доверил его Джойс. Навахо выполнял все, что ему говорили.
      Наконец, Джин приблизился ко второй части плана: увезти его в Мексику. Здесь было сложнее. Он решил обратиться к "дорогуше" Джил. Она не станет задавать вопросов, и ее можно не опасаться: Джин регулярно снабжал ее гашишем, марихуаной, ЛСД и даже героином... Без него она пропала бы. Он просто попросил ее отвезти Зуни в Мексику, в Энсинаду, и остановиться в некоем отеле. Там на месте ее найдут и займутся навахо. Затем "дорогуша" Джил возвратится в Калифорнию, но уже одна. Молодая женщина без лишних вопросов согласилась. Тем более что она видела индейца.
      Зуни же продюсер просто сказал, что одна из его подружек увезет его с собой в Мексику, потому что не хочет одна сидеть за рулем.
      Джил поклялась бы, что навахо испарился в Мексике, и никто об этом никогда бы не обмолвился и словом.
      Венгерка одобрила обе части плана. С этой стороны все было готово. Навахо уже знал Джил, поскольку видел ее на вилле.
      А потом случилось непредвиденное. Из-за "дорогуши" Джил. С тех пор Джина Ширака больше не стало. Ни у себя, ни в оффисе он не подходил к телефону лично, зная, что Ирэн не посмеет настаивать. Она звонила много раз. Джин втайне надеялся, что ей надоест и он снова обретет покой.
      Под звездным небом, прислонившись к колоннам возле бассейна, Джин старался изгнать тревогу, которая мешала ему уснуть. И тогда снова зазвонил телефон.
      Телефон настойчиво названивал целую минуту. Джин Ширак решился ответить. Он знал, кто это, и чувствовал от этого себя очень плохо. Джойс, к счастью, спала.
      - Почему вы прячетесь? - в голосе Ирэн звучали металлические нотки. Что произошло? Почему вы не выполнили свои обещания?
      - Я не прячусь, - запротестовал он, - я был в Палм-Спрингс. По делам.
      - Почему вы не выполнили договор? - не отставала венгерка. - Я с воскресного утра пыталась связаться с вами. Вы же знаете, чем рискуете...
      Джин Ширак сглотнул слюну.
      - Случился непредвиденный инцидент, - сказал он. - Нечто очень серьезное.
      - Что?
      Голос женщины стал напряженным, но не беспокойным.
      - Он мертв, - сказал он вполголоса.
      - Мертв?
      - Несчастный случай. Я вам все объясню. Кстати, приезжала полиция.
      - Почему полиция?
      Джину Шираку становилось все хуже. Он никак не хотел сказать правду.
      - Хотелось бы встретиться с вами лично, - настаивал он.
      - Будьте осторожны, - сказала женщина. - Зачем вы вмешали полицию в эту историю? Это опасно...
      - Я прекрасно знаю, что это опасно, - пробурчал Джин Ширак. - Но у меня не было другого выхода.
      На том конце провода послышался раздраженный вздох.
      - Вы дадите мне свои объяснения и постарайтесь, чтобы они были подходящими, - холодно проговорила Ирэн. - В любом случае надо продолжать дело.
      Ему показалось, что он не расслышал.
      - Продолжать?
      - Да. Нужен другой навахо. И как можно быстрее. Делайте все необходимое. Иначе...
      И она положила трубку. Джин Ширак долго оставался с трубкой в руке безо всякого движения и совершенно сбитый с толку. Она сошла с ума.
      Ирэн Бельгра вышла из кабины телефона-автомата и села в свой старый серый "корвет". Это было все, что она могла себе позволить со своим жалованием секретарши. От своих настоящих нанимателей она не получала ни единого цента, будучи надежно укрыта от любого расследования. В США она жила уже двенадцать лет, попав сюда как беженка после венгерской революции в 1956 году. С тех пор она находилась вне всякого подозрения. Даже если бы ФБР ее арестовало, она не смогла бы никого выдать, поскольку не знала никого из тех, кто ее использовал. Она получала приказы по телефону, предварительно услышав условленную фразу.
      До этого времени она занималась промышленным шпионажем. Миссия "Навахо" немного выходила за рамки ее обязанностей. Но она понимала, что является единственной на западном побережье, кто способен довести это дело до победного конца. К тому же она испытывала к Джину Шираку внезапно вспыхнувшую антипатию, частично из-за его денег, частично из-за его легкой жизни. Коммунистическое воспитание надежно предохраняло ее от соблазнов капитализма. Она с пьянящей радостью мечтала о дне, когда в США больше не будет Джинов Шираков. Только такие муравьи, как она.
      У нее почти кончилось горючее, и она остановилась у бензоколонки, чтобы заполнить бак и еще раз позвонить по телефону.
      Миссия "Навахо", повидимому, очень важная, поскольку с ней связаны еще двое, которые должны были протянуть ей руку в случае опасности. Она никого из них никогда не видела, но знала, что их двое, поскольку с ней говорили два разных голоса. У нее был лишь единственный номер телефона для связи с ними. И тот менялся каждые два или три дня. А также очные часы "выходов". Как и она, они пользовались общественными телефонами-автоматами.
      Человек на том конце провода сразу же поднял трубку. Ирэн рассказала ему все, что услышала от Джина Ширака. Тон у нее был спокойный. Когда она закончила, неизвестный просто сказал:
      - Нажмите на него. С завтрашнего дня звоните мне по телефону 656-9573 с четырех до пяти. Если вы будете нуждаться в нашей помощи - не раздумывайте и особенно - не теряйте времени.
      Он положил трубку, не высказав одобрения. Все их отношения были обезличены, чтобы избежать опасных контактов. Ирэн Бельгра не страдала от своего одиночества. Когда ей чересчур хотелось заняться любовью, она шла на пляж и отдавалась первому встречному. Тот удовлетворял ее, и она его тут же покидала, не оставив даже своего имени.
      Ее единственной радостью были диски с записями классической музыки, которые она покупала по дешевке в супермаркетах. А также подпольная борьба, в которой она была лишь безвестным солдатом.
      7
      Вдоль бульвара Сансет шел только один пешеход. Зато какой! Это была Дафния Ла Салль, облаченная в прозрачные брюки из белых кружев и капроновую блузку на грани порнографии. Ее длинные русые волосы развевались по ветру.
      В стране, где даже самая бедная домохозяйка из Уоттса [Уоттс - гетто для черных в Лос-Анджелесе] имеет свой автомобиль, водители теряли от нее головы. Это могла быть либо сумасшедшая, либо хиппи. Легко покачивая бедрами, она шла по платформе, разделяющей два потока движения. Она помахивала крохотной серебряной сумочкой и тонула высокими каблуками в траве.
      На перекрестке Беверли-драйв и бульвара Сансет зажегся зеленый свет. Автомобили рванули с места, в том числе и стального серого цвета роллс-ройс. Дафния сошла с травы и взобралась на бордюр. Роллс-ройс двигался следом за ней со скоростью не больше 20 миль в час.
      Справа от девушки вырос капот. Она внезапно потеряла равновесие, взмахнула в воздухе руками, пытаясь за что-нибудь зацепиться, и скользнула вдоль корпуса на землю, издав пронзительный крик.
      Она лежала на спине, раскинув руки и закрыв глаза.
      Кадиллак, шедший за роллс-ройсом, изо всех сил затормозил и остановился, издавая ужасный визг.
      На другой стороне останавливались машины, и все водители мужского пола без исключения устремились на помощь пострадавшей.
      Джин Ширак выпрыгнул и подбежал к распростертому телу. Он склонился над ней. Кружевные брючки разорвались при падении на правом бедре, там красовался большой синяк. Джин Ширак с большим трудом оторвал взгляд от великолепной груди, на которой, увы, не было ни малейшей царапины.
      С пересохшим горлом он рассматривал тело Дафнии, и в голове его возникали мысли, за которые его немедленно бы исключили из Красного Креста. Девушка открыла глаза.
      - Мне больно, - простонала она бархатным голосом. - О, как мне больно!
      Продюсер внезапно почувствовал себя сенбернаром в разгар снежной бури.
      - Где? - спросил он.
      Дафния взяла его выхоленную руку и просунула ее себе под блузку, пальцами прямо на нежную и эластичную кожу своей левой груди. У Джина было впечатление, что он получил разряд электрического тока. По позвоночнику поднялось сластолюбивое покалывание.
      - О, мое сердце! - вздыхала Дафния. - Я так испугалась.
      - Это пустяки, - заключил Джин. - Я отвезу вас в больницу.
      С гримасой боли, она поднялась на ноги, обвив рукой шею Ширака. Кружевные брючки разорвались по всей длине, позволяя узреть бедро и краешек шелковых трусиков.
      - Мы вызовем доктора.
      Он поддерживал ее до самого роллс-ройса. Разочарованные спасатели разошлись по своим машинам. В полумиле отсюда, у аптеки "Шваб", образовался затор. Великолепное проявление общественной сознательности... Джин со всяческими предосторожностями устроил Дафнию на подушках на заднем сидении роллс-ройса и взялся за руль. В оффис он не поедет. Что ж, тем хуже для него. Не каждый день встретишь на улице девочку такой красоты.
      Дафния уже включила мини-телевизор, встроенный в задней части автомобиля. Она еще немного постанывала для вида. Джин Ширак развернулся напротив Фухтил-драйв и внезапно почувствовал, что его заботы куда-то улетучились.
      Вытянувшись на краю бассейна "Беверли Хиллз-отеля", Малко рассеянно слушал, как его соседка по топчану в норковом бикини, платиновая блондинка, объясняла, что выбирает себе любовников из категории мужчин, зарабатывающих больше трех тысяч долларов в месяц. Это был размер содержания, предоставленного ей бывшим мужем.
      Так сказать, вопрос положения в обществе.
      Он посмотрел на свои часы. Уже ровно час, как Дафния ушла. Это добрый знак. Она караулила Джина Ширака целых три дня. В первый день он не появился, во второй ехал слишком быстро. Сегодня ей должно было повезти больше...
      Помощь ФБР была очень ценной. Альберт Манн сообщил Малко, что продюсер завтракает каждый день в ресторане "Беверли Хиллз", а затем уезжает в оффис, номер 9000 по бульвару Сансет.
      Оставалось только перехватить его в нужный момент. В ожидании случая, Малко играл свою роль праздного миллионера. Над его головой покачивались кокосовые пальмы, и ему нужно было только поднять палец, чтобы передвижной бар остановился перед ним. Отель гордился тем, что имел самых избранных и богатых клиентов в мире.
      Мальчик на побегущках при бассейне в четыре месяца покупал себе роллс-ройс 1964 года за одни только чаевые.
      Со времени большого пожара в "Беверли Хиллз-отеле" в 1966 году, появление Дафнии стало здесь наиболее выдающимся событием. Она имела настолько типично голливудскую внешность, что Малко был немедленно зачислен в стан "своих". К тому же она вела себя с любезной непринужденностью обезьяны в период случки. Площадь ее бикини с каждым днем все уменьшалась. Продюсер компании по производству дисков заключил пари на 200 долларов, что это кончится тем, что она явится однажды совсем обнаженной. Это была сокровенная мечта всех присутствующих лиц мужского пола.
      Если бы они знали, что интимные отношения Малко и Дафнии не переходили границ почти целомудренного поцелуя...
      Перед тем как нырнуть, Малко осмотрелся. Все лица вокруг были отмечены бессознательным выражением твердости. В Голливуде все стоит дорого, а дороже всего стоят деньги. За легкой жизнью, за кадиллаками, роллс-ройсами, женщинами, прекрасными и готовыми предложить себя победителю, таилась безжалостная борьба, смертельные и мерзкие секреты, трупы. Время от времени человек, которого считали преуспевшим, счастливым победителем, пускал себе пулю в голову. Безо всяких видимых причин. Из-за внутреннего разлада. Малко думал о том, какую цену заплатил Джин Ширак. Какую тайну скрывал он, если гипотезы ЦРУ подтверждаются? Что могло толкнуть человека известного и богатого изменить принявшей его стране?
      Джин Ширак, поддерживая Дафнию, прошел мимо шезлонга, в котором лежала его жена, и коротко пересказал случившееся. Джойс бросила мрачный взгляд на светловолосую девушку и пробормотала нечто неразборчивое, среднее между проклятием и подзаборным ругательством. Дафния ответила ей милой улыбкой и прошла следом за Джином внутрь виллы. Джин уложил Дафнию на свою собственную постель.
      - Как вы любезны, - прошептала она.
      И вздохнула, от чего ее груди вдвое увеличились в объеме. Джин чувствовал, что сейчас сойдет с ума.
      - Я отведу вас принять ванну, это снимет напряжение, - предложил он сдавленным голосом.
      Она задержала его. Ее глаза конвульсивно закатились, когда она погрузила обе руки в шерсть, покрывающую грудь продюсера. В то же самое время она приподнялась тазом на кровати.
      - Мне нравятся такие мужчины, как вы, - сказала Дафния.
      Она привлекла его к себе и раздвинула своим языком его тонкие губы. Их поцелуй температурой соперничал с жаром доменной печи. Вены Джина едва не вскрылись от притока крови. Не встречая ни малейшего сопротивления, он лихорадочно прошелся по всему ее податливому телу. Такая готовность не особенно удивила Джина. В Калифорнии, в том кругу, где он вращался, сексуальные нравы претерпели значительную эволюцию. Практически все классические табу были сняты. Для молодых и красивых девушек бюстгальтер так же вышел из моды, как и ботинки на шнурках. Заняться любовью было столь же легко, как выпить стакан коктейля. Без самокопаний и метафизических рассуждений.
      Дафния слегка отстранилась и промурлыкала:
      - Вы, кажется, обещали мне ванну...
      Джин Ширак с большим трудом опустился с небес на землю.
      - Как вас зовут? - спросил он.
      Она вытянулась, изогнувшись животом так, что у продюсера на лбу выступил пот.
      - Дафния, - сказала она. - Дафния Ла Салль. Я танцовщица. Но в данный момент я не работаю. Мы с приятелем остановились в "Беверли Хиллз-отеле".
      - Ах, вот как! - растерянно сказал Джин.
      Она беззаботно махнула рукой.
      - Что вы! Он не ревнив! Это какой-то принц из Европы. Бродячий тип. Я встретилась с ним в Нью-Йорке. Он пообещал увезти меня к себе в замок.
      Успокоенный Джин Ширак направился к ванной комнате. Сама ванна представляла собой нишу в полу, отделанную мрамором. Джин отвернул краны, включил ультрафиолетовое освещение для скорейшего высыхания и возвратился к Дафнии.
      - Ваша ванна готова.
      Короткая перебежка Дафнии к ванной комнате запустила в мозгу продюсера целый вихрь похотливых идей.
      Он с сожалением прикрыл за ней дверь и подошел к стойке бара в гостиной. Телефон зазвонил в тот самый момент, когда он распечатывал очередную бутылку "Уайт Лейбла". Прежде чем Джин успел добраться до трубки, гудки прекратились. Затем через тридцать секунд раздались снова.
      Возбуждение Джина угасло. Это был позывной Ирэн. Он упал в кресло и снял трубку.
      - Джин Ширак слушает. Кто говорит?
      Он невольно понизил голос.
      - Я звонила вам в оффис, - прозвучал твердый голос Ирэн. - Вы уже сделали то, что я вам сказала?
      - Нет, - жалобно ответил продюсер. - Я не сумел.
      Кто бы смог признать всемогущего Джина Ширака: его голос стал униженным и плаксивым, на лбу прорезались две глубокие морщины. Безжалостный голос в трубке повторил:
      - Вы знаете, что произойдет, если вы откажетесь повиноваться. Нужно продолжить то, что вы уже начали. Выпутывайтесь сами.
      Прежде чем он успел возразить, она положила трубку. Какую-то секунду он чувствовал себя совершенно уничтоженным, вне себя от гнева. Все складывалось так хорошо, если бы не эта, вынырнувшая из мрака, угроза. Ему захотелось покончить с собой.
      Он проглотил свою порцию виски, быстро прошел к себе, принял душ, почистил зубы и обрызгался одеколоном "После бритья". Затем он отворил дверь сауны и разложил полотенца на широком настиле из золотистых плит. Все-таки он имел право на вознаграждение. И совершенно не хотел думать о все более четко обозначившейся опасности, нависшей над его жизнью.
      Джин Ширак ласкал языком груди Дафнии и урчал от удовольствия. Девушка растянулась на спине, совершенно голая. Она позволяла проделывать с собой что угодно, в то время как сама внимательно наблюдала за Джином. Продюсер показался напряженным и обеспокоенным, когда зашел к ней в ванную комнату. Тогда она решила ускорить ход событий.
      Как будто так и нужно, она поднялась из ванны, покрытая пеной. Протягивая Джину полотенце, она сказала:
      - Вытрите меня.
      Что Джин охотно исполнил и довел ее до дверей сауны. Он не мог устоять перед ее фантастическим бюстом. Он встал на колени на настил и, пристроив голову между грудями Дафнии, стал покрывать их поцелуями.
      Внезапно дверь сауны приоткрылась. В проеме вырисовалось смуглое скуластое лицо Джойс Ширак. Джин увидел в зеркале отражение своей жены.
      Он оставил грудь Дафнии и рявкнул:
      - Убирайся!
      На лице Джойс появилась гримаса отвращения. Поколебавшись секунду, она прикрыла дверь. Это было частью их соглашения. Джин Ширак дышал, как кузнечные мехи. Волшебная грудь сводила его с ума.
      Он куснул Дафнию так, что она застонала.
      Он тут же взгромоздился сверху и грубо овладел ею.
      Дафния глубоко вздохнула и завелась.
      Это был целый фейерверк вздохов, стонов, прерывистого дыхания, хрипа, коротких вскрикиваний. Она терзала ногтями, покрытыми красным лаком, затылок и спину еще одного мужчины, который ее трахал. Обезумевший от такого обхождения, Джин удвоил усилия.
      Дафния была вполне довольна собой. Хладнокровно, как рыба в морозильнике, она прислушивалась к реакции своего партнера. Раз в неделю она прокручивала магнитофонную запись, воспроизводящую все звуки любви. Остальное было вопросом памяти и прилежания...
      Ощутив, как участился ритм движений мужчины, она поняла, что дело близится к концу. Финал портить не следовало. Она резко выставила грудь вперед, словно в пике наслаждения, и испустила из горла долгий крик. Ее глаза закатились и одним движением бедер она освободилась от Джина Ширака в подходящий психологический момент. Затем она, задыхаясь, приоткрыла рот и прошептала:
      - О прости меня, это было чересчур, я никогда такого не испытывала.
      Чувствуя себя одновременно облегченным и хмельным от страсти, Джин потерял всякую власть над собой. Старательные объятия его привычных "девушек по вызову" меркли перед этим торнадо. Дафния уловила его реакцию. Она была начеку.
      - Я хочу тебя снова увидеть, - прошептал продюсер. - Я устраиваю вечеринку через два дня. Приходи.
      - Но я не одна, - заметила Дафния.
      Препятствия портили Джину Шираку кровь. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы подобное создание от него ускользнуло.
      - Приводи своего приятеля тоже, - сказал он. - Я надеюсь, он не слишком ревнив.
      Дафния рассмеялась грудным смехом.
      - Не более, чем твоя жена...
      Это открывало прекрасные перспективы.
      Проявляя подобное профессиональное усердие, Дафния заслуживала быть однажды похороненной на Армингтонском кладбище среди героев, отдавших свою жизнь за спасение отчизны.
      8
      Держа бокал в руке, к Малко приближалась высокая девушка с лицом мадонны. На ней было оранжевое платье, едва доходившее до середины бедер. Под легкой тканью четко вырисовывалась ее маленькая грудь. Взглядом человека, знающего толк в чистокровных лошадях, она снизу вверх оглядела Малко и встретилась с его золотистыми глазами.
      Выражение ее глаз тут же преобразилось.
      - Меня зовут Джил, - сказала она. - Вы впервые здесь в городе? Я никогда вас раньше не видела у Джина.
      - Князь Малко Линге, - отрекомендовался Малко. - Я здесь проездом.
      - Мне нравится цвет ваших глаз, - задумчиво сказала "дорогуша" Джил.
      Они напомнили ей глаза Сана. Джил мало-помалу забыла о гибели навахо. Ничто не происходило, и к ней постепенно возвращался вкус к жизни.
      У Малко не хватило времени ответить на ее откровенный комплимент. Какая-то девушка, одетая в блестящее платье, бросила в бассейн бутылку шампанского. Как раз напротив Малко и Джил.
      Та схватила Малко за руки.
      - Пойдемте ее поищем, а потом разопьем.
      Будучи одетым в тонкую рубашку и брюки, Малко заколебался. Джил молча сунула ему свой бокал.
      Она спокойно спустилась по мраморным ступеням и вошла в прозрачную голубую воду, подсвеченную спрятанными в глубине прожекторами. Джил шарила, пока не нашла бутылку шампанского. Вода доходила ей до плеч. Когда она выходила из бассейна, намокшее платье прилипло и обрисовало все формы ее тела с анатомической точностью.
      Малко смог таким образом убедиться, что на ней не было совершенно никакого белья.
      Никто из присутствующих не счел выходку "дорогуши" Джил чем-то из ряда вон выходящим.
      Она поставила бутылку на пол и повернула Малко свою спину.
      - Мокрая ткань - это так неприятно, - произнесла она светским тоном. - Снимите это с меня, пожалуйста.
      Немного удивленный Малко исполнил ее желание. "Дорогуша" Джил вильнула бедрами, и платье превратилось в маленький комок у ее ног. На ней оставались только туфли-лодочки, великолепный шиньон, рубиновые клипсы и колье. Она повернулась к Малко и, нимало не смущаясь, приказала:
      - А теперь идите, поищите бокалы в баре и откройте бутылку, я хочу пить.
      Начало было хорошее. Малко повиновался.
      Вечеринка "свободной любви" начала оживляться, но Джил разделась первой. Джин Ширак не отступал от Дафнии ни на шаг. Она была одной из немногих женщин, имевших трусики под мини-юбкой. Ее пламенная шевелюра то и дело показывалась над спинкой кресла-качалки, в которое Джин Ширак, одетый во все сиреневое, увлек ее сразу, как только она появилась. Джойс не было видно. Продюсер горячо принял Малко и немедленно завладел Дафнией.
      - Очень мило с вашей стороны, что вы проявили желание принять участие в нашей вечеринке "свободной любви", - сказал он Малко.
      Здесь было около пятнадцати пар. Поведение всех женщин, молодых и хорошеньких, граничило с непристойностью. Одни играли в гостиной в биллиард, другие танцевали вокруг бассейна в форме буквы "Г". Что касается Джил, то для нее это был обычный вечер.
      Малко возвратился к ней, и они откупорили шампанское. Джил глоток за глотком выпила два бокала и мирно сказала:
      - Я хочу вас. В воде.
      Она поднялась, поиграла мышцами бедер и нырнула без брызг. Проплыв немного, она вернулась и облокотилась на мраморный край бассейна рядом с Малко. Ее тело оставалось в воде.
      При виде Малко и Джил Джин Ширак поздравил себя с удачей. Это оставляло ему свободу действий в отношении Дафнии. Он не мог себя лишить такого подарка.
      Высокая блондинка, одетая в одни лишь брюки, с немного тяжеловатой грудью, внезапно вынырнула из бассейна с новой бутылкой шампанского. Джил ухмыльнулась:
      - Идиотка Патрисия! Джин вообще не должен был ее приглашать. Она испортит весь вечер.
      Та, тем не менее, чувствовала себя в своей тарелке. Она уже выходила из воды, изображая бутылкой непристойные жесты.
      - Почему? - спросил Малко.
      - Она сама не знает, чего хочет, - объяснила Джил. - Каждый раз, после вечеринки "свободной любви", она пытается покончить с собой. Снявшись в одном фильме, где она кончает жизнь самоубийством, она превратилась в маньячку на этой почве. И продолжает в жизни. В прошлый раз она перебрала восемь мужчин за вечер. Всех, кто там был. Это ее отвратило настолько, что она вышла совсем голая на Беверли Хиллз и растянулась на дороге, чтобы ее, так сказать, раздавили. Это уже что-то новенькое. Обычно она глотает таблетки. Конечно, ее тут же подобрал какой-то шпик. Пришлось бросать жребий, кто пойдет ее выругать. Выпало мне. Это было ужасно: старикашка лет пятидесяти с жирным животом...
      Бедная "дорогуша" Джил.
      Джин Ширак танцевал с Дафнией, притянув ее к себе за бедра. Его жена Джойс уже явилась и танцевала с каким-то юнцом, повиснув на нем. Образовалась еще одна пара.
      - Ему плевать, что делает его жена? - спросил Малко.
      Джил ухмыльнулась. Она уже пила шестой бокал шампанского.
      - Он ее ненавидит, - сказала она. - Однажды, когда Джойс купалась в Малибу, он молился, чтобы она утонула.
      Внезапно, безо всякого перехода, "дорогуша" Джил схватила Малко за руку и опустила ее в воду. Он почувствовал, что его пальцы коснулись округлости ее бедер.
      - Поласкайтесь со мной, - задышала она.
      К ним приближалась какая-то другая пара. Смуглая девушка и какой-то пухленький, почти страдающий ожирением юноша в больших очках с черепаховой оправой. Он бросил влажный взгляд на Джил, которая послала его к черту в объятиях Малко.
      - Привет! - сказал он и безо всякого перехода засунул руку под платье своей спутницы и погладил ее ягодицы. Затем они удалились в сумрак сада.
      Как ни ломал себе голову Малко, он никак не мог отыскать ни малейшего следа шпионажа среди всех этих чокнутых. Люди, устраивающие пьяные оргии, обычно не работают ни на русских, ни на китайцев...
      Погруженный в размышления, он несколько отвлекся, и "дорогуша" Джил напомнила ему об этом легким воркованием. Он увидел, как госпожа Ширак удаляется на виллу со своим юнцом. Джин и ухом не повел. Какая-то пара занималась любовью на краю бассейна, лежа на матрасе. Две девушки подошли поближе и смотрели.
      Внимание Малко было отвлечено вновь прибывшим. Его красота вызвала замешательство, настолько была совершенной. Он был босиком, очень загорелым, с непроницаемым лицом, одетый в старые джинсы и рубашку без пуговиц, открывавшую великолепный торс. На левом плече покачивалась обезьяна. Незнакомец обвел присутствующих равнодушным взглядом и уселся в шезлонг на другой стороне бассейна.
      "Дорогуша" Джил внезапно задрожала, вцепилась ногтями в руку Малко и открыла рот так широко, словно хотела утопиться. В этот момент девушка в черном трико поставила перед ними поднос, полный сухого печенья.
      - Это очень вкусно, - вздохнула Джил. - Вы такой нежный. Возьмите печеньице.
      Она почти насильно запихнула Малко в рот целую горсть печенья. Чтобы не задохнуться, ему пришлось запить его шампанским. "Дорогуша" Джил разразилась смехом:
      - Сейчас вам тоже станет хорошо...
      - Почему? - спросил Малко, сильно забеспокоившись.
      - А это "куки", - сказала Джил. - С марихуаной. Действуют гораздо лучше, чем сигареты. В них все сконцентрировано и пропечено. После них особенно хорошо заниматься сексом.
      Час от часу не легче. Вдруг стройная русоволосая девушка с короткой стрижкой и голубыми глазами, завернутая в ткань наподобие сари, устремилась к прекрасному незнакомцу с обезьяной. Малко успел заметить красные прожилки у нее на скулах и большой бокал виски в правой руке.
      "Дорогуша" Джил со значением ухмыльнулась:
      - Сейчас будет цирк. Сью хочет Джо. Смотрите.
      Та, которую Джил назвала Сью, направилась прямо к мужчине, вытянувшемуся в шезлонге. Она опустилась перед ним на колени, поставила свой бокал и начала ласкать ему грудь, нашептывая что-то на ушко.
      "Дорогуша" Джил даже перестала пить.
      - Она его хочет уже давно, несколько месяцев, - комментировала Джил. - А он уже не так сильно любит женщин, видя перед собой это ведро с виски.
      Мужчина на той стороне даже не пошевелился. Пока Сью ласкала его, он ласкал свою обезьянку. Вдруг рука девушки скользнула вдоль его джинсов. Джил издала нервное бульканье.
      - Сейчас она... - начала было она.
      Внезапно Джо спокойно выпрямился. Он схватил девушку поперек тела, поднял и мощным толчком отправил в бассейн. Затем он снова упал в шезлонг и погрузился в медитацию.
      "Дорогуша" Джил расхохоталась. Мокрая Сью вынырнула, забрала свой бокал и запустила им в лицо Джо Макенны. Тот не шелохнулся, только протер глаза. Какой-то юноша подобрался к Сью сзади и толкнул ее в бассейн, но та успела вцепиться в него и они упали вместе.
      Образовалась заварушка, которая перешла в обьятия стоя в воде.
      Наконец, совершенно голая Сью вышла из бассейна, выпрямилась и, не удостоив Джо Макенну даже взглядом, направилась к бару. Она была худая, с маленькой грудью и сильными мускулистыми ляжками. Перевозбужденная Джил попыталась увлечь Малко в воду.
      - Идемте же.
      Она закатила Малко такую ласку, которая заставила его оглядеться вокруг. На них никто не обращал внимания. Через дверь гостиной он увидел мужчину, возившегося на коленях перед девушкой лет пятнадцати, чьи телодвижения не нуждались в комментариях. Малко переставал уже понимать, где он находится, что он делает. Как можно думать о каком-то шпионаже в этой безумной обстановке. У него не было времени выкурить сигарету, которую ему дал Альберт Манн, и марихуана начала погружать его в потусторонний мир.
      Джил занервничал:
      - Ну идемте же!
      Внезапно бой часов за баром перекрыл звуки музыки.
      - Идемте все, сейчас начнутся игры, - воскликнул Джин Ширак.
      Пары послушно столпились, кроме молодого человека в очках, который вытянулся в шезлонге в стороне. Даже "дорогуша" Джил вышла из воды и взяла Малко за руку.
      Джин Ширак стянул рубашку и расстегнул молнию на брюках. В одно мгновение ока он остался совершенно голым. Другие мужчины и женщины последовали его примеру и стали заботливо складывать свою одежду на столе, оставляя на себе только драгоценности.
      Малко делал как все. Он был голым, как червяк. "Дорогуша" Джил увидела его шрамы, и ее глаза заблестели.
      - Вы что, дрались?
      - Нет, это дорожное происшествие, - лаконично ответил он.
      Дафния закончила грациозно освобождаться от своего платья. Малко показалось, что ее груди стали еще больше. Он перехватил взгляд Джина Ширака, брошенный на девушку: бродячий торговец перед золотым тельцом.
      "Дорогуша" Джил, которая также не упускала возможности совершить экскурс на Лесбос, облизала губы и заметила:
      - Твоя подруга очень хороша.
      Джин Ширак хлопнул в ладоши. Из кухни вышла старая, вся высохшая, чернокожая служанка. Она с трудом удерживала в руках морскую раковину, наполненную до краев бесцветной жидкостью, в которой плавала губка.
      Ее глаза безо всякого выражения скользили по обнаженным телам мужчин и женщин.
      Джин Ширак объявил:
      - Все знают правила игры. Мужчины идут в конец сада, к бунгало. Затем им остается сделать только выбор и поймать наших очаровательных подружек.
      Он сделал широкий жест в сторону женщин:
      - Дамы...
      "Дорогуша" Джил, перед тем как оставить Малко, шепнула ему на ушко:
      - Постарайтесь меня поймать первым.
      Потрясенный Малко созерцал невероятный спектакль. Совершенно голые женщины послушно встали в очередь перед прислужницей. Сью Скала была первой. Опытной рукой негритянка умастила ее тело жидкостью из раковины. Кожа тотчас приобрела приятный блеск.
      - Это чистейшее оливковое масло, - кричал возбужденный Джин. Импортное!
      Сноб - как осетрина второй свежести. Либо она есть, либо ее нет вообще.
      Обмазка длилась около десяти минут. Малко удалился вместе с другими мужчинами. Джойс, жена Джина Ширака, послушно, как в супермаркете, стояла в очереди.
      В одежде оставались только Джо Макенна и раскормленный юнец. Он ухватил Малко за руку, когда тот проходил мимо него.
      - Парень, - сказал он, - твоя подружка просто великолепна. Через несколько дней я устраиваю маленькую вечеринку в самолете и надеюсь, что вы к нам присоединитесь...
      Малко не осмелился спросить, почему он не воспользуется случаем "не отходя от кассы".
      Обмазка была закончена. Женщины томились ожиданием и болтали, как у парикмахера. Наконец, Джин, сплошь поросший шерстью, поставил запись "Хээр" и завопил:
      - Игра начинается!
      И тут же бросился за Дафнией, которая находилась к нему ближе всех. Он к тому же был единственным из мужчин, оставшимся возле бассейна. Старая негритянка скромно удалилась на кухню, унося с собой остатки оливкового масла.
      Джин Ширак обхватил бедра Дафнии. Но обмазка была сделана слишком добросовестно. Она выскользнула из его рук и убежала, залившись громким смехом.
      Малко в свою очередь рванулся вперед, включаясь в игру. Видели бы его предки! Службы безопасности США пускались на довольно странные уловки. Малко заметил "дорогушу" Джил, за которой гнался какой-то молодой человек с большим брюшком. Он схватил ее поперек и хотел опрокинуть на пол.
      Завидев Малко, она увернулась и бросилась к нему. Малко почти столкнулся с Дафнией. Умащенная, она была чертовски хороша. Почти как статуя из бронзы. В то же время у него в руках очутилась "дорогуша" Джил. Внезапно внимание Малко привлек какой-то предмет, сверкавший на теле Дафнии.
      В ямке ее пупка поблескивало украшение, которое ему доверил Альберт Манн. Тот самый лунный камень, который был найден на теле убитого навахо! Должно быть, она рылась в его вещах и "позаимствовала".
      Малко тут же забыл маслянистую пиявку, присосавшуюся к нему. Если убийца навахо находится здесь и заметил украшение, он немедленно догадается, что Малко не просто пьяный в стельку князь. Надо было во что бы то ни стало спрятать компрометирующее украшение.
      Он оттолкнул Джил и бросился преследовать Дафнию, за ним по пятам рванулся Джин Ширак.
      - Фью-ю! - завопила Джил, разозленная, оттого, что ею пренебрегли.
      Но Малко уже несся, как сумасшедший, за роскошным размахом грудей Дафнии. Джин Ширак крикнул ему:
      - Вы не хотите разок поменяться?
      Его физическое состояние вогнало бы в краску даже плохо воспитанного шимпанзе.
      Девушка обежала вокруг бассейна и прислонилась к колоннаде, облицованной под мрамор.
      Несколько мгновений оба мужчины бежали бок о бок по скользкому мрамору. Внезапно Джин подло толкнул Малко, и тот упал в теплую воду бассейна.
      Пока он всплывал на поверхность, Джин обхватил Дафнию за талию, и прижал ее к одной из колонн. Малко перепорхнул бассейн, как летучая рыбка, и вцепился в единственную часть тела Дафнии, остававшуюся свободной, - в бедро. Он встретился с разъяренным взглядом Джина Ширака. Приклеившись к Дафнии, Малко скользил правой рукой по животу девушки в поисках украшения. Джин Ширак презрительно скривился, увидев этот жест.
      - Здесь хватит места для двоих, - пробормотал он.
      Сбитая с толку Дафния повернулась лицом к Малко. Она больше ничего не понимала. И философски подумала про себя, что решительно все мужчины свиньи.
      Малко не успел завладеть украшением, как ему в спину ударил смерч и сжал его двумя умащенными руками.
      - Тебе еще не наскучила твоя дойная корова? - злобно прошипела Джил.
      После второй бутылки шампанского она начинала грубить.
      Джил обхватила Малко и Джина разом и столкнула их в бассейн. Они увлекли за собой Дафнию, застрявшую между ними, как в сэндвиче.
      Затем с диким воплем Джил сдвинула ноги вместе и прыгнула в бассейн к остальным.
      Все четверо очутились в воде по пояс. Женщины оказались лицом к лицу, и взгляд "дорогуши" Джил уперся в живот Дафнии без особого выражения. Словно в шутку, Малко набросился на Дафнию и, воспользовавшись свалкой, швырнул украшение подальше в бассейн.
      Девушка почувствовала, как его рука срывает с нее лунный камень, и открыла было рот, чтобы возмутиться. Но, увидев выражение лица Малко, умолкла.
      Джин Ширак уже схватил ее и утащил. Они удалились на виллу, и Малко потерял их из виду.
      Взгляд "дорогуши" Джил не предвещал Малко ничего хорошего.
      - Я вам не нравлюсь? - злобно спросила она.
      - Конечно, нравитесь.
      Вокруг них творились Содом и Гоморра в их лучшие дни.
      "Дорогуша" Джил привлекла Малко к себе и улеглась на спину в теплой светящейся воде, обхватив ногами его бедра. Вокруг него по воде развевались волосы.
      Внезапно она показалась очень юной и очень невинной. Однако чистоте черт противоречило выражение ее глаз.
      - Ну же, - прошептала она.
      Они находились в воде почти неподвижно. "Дорогуша" Джил слегка задыхалась. Ее глаза были подняты к небу. Малко внезапно почувствовал отвращение.
      Несмотря на всю роскошь, кокосовые рощи, бассейн с теплой водой, мягкое и податливое тело Джил, эта вилла была самым близким к преисподней местом.
      Джил обвила ногами бедра Малко и вскрикнула. Малко инстинктивно сделал движение навстречу. Джил начала ритмично прижиматься к нему. Затем она выпрямилась, обхватила лицо своего любовника длинными тонкими пальцами и увидела свое отражение в его золотистых глазах. Она не могла сказать, что он напоминает ей Сана и поэтому она так влюблена в него.
      Вдруг Патрисия, как сомнамбула, направилась к Джо Макенне, который не обращал никакого внимания на оргию вокруг него.
      - Смотрите, - шепнула Джил.
      Джо Макенна не шелохнулся. "Самоубийца" Патрисия устроилась напротив и принялась ласкать обезьянку. От ее умелых ласк шимпанзе издавало пронзительные крики. Внезапно Патрисия уткнулась лицом в брюшко животного.
      "Дорогушу" Джил затрясло.
      - О, такое я никогда бы не смогла сделать!
      Вокруг странного трио собралось уже много гостей.
      Крики обезьянки становились все громче, ее крошечные ручки вцепились Патрисии в волосы. Лицо Джо по-прежнему оставалось бесстрастным. Патрисия внезапно с истерическим смехом отстранилась.
      Обезьянка тут же с целым концертом пронзительных воплей "кончила" свое дело. Патрисия вознамерилась было использовать таким же образом Джо Макенну, но тот ее сурово оттолкнул.
      - Он ничего, кроме этого, не позволяет им делать, - заметила Джил. Настоящий идиотизм.
      Она продолжала забавляться, извиваясь вокруг него в воде. Малко заметил, что за ними наблюдает затуманенным взором пухлый румяный юнец. Он оставался одетым.
      - Это что, зритель? - спросил Малко.
      Ко всей коллекции не хватало только этого.
      "Дорогуша" Джил разразилась смехом.
      - Не совсем. Бедный Деннис затерроризирован собственной женой. Если он надумает развестись, это будет ему стоить по меньшей мере 20 миллионов долларов. Поэтому он и не раздевается. Он постоянно опасается появления жены.
      - Такое уже случалось?
      - Представьте себе, что, как только он поворачивается спиной, она бежит клеить Уоттса. Она обожает большие черные автомобили. Деннису уже говорили, но он не хочет этому верить. А вообще он дает раз в месяц "вечеринку свободной любви" в собственном самолете. Там он точно знает, что его жена не появится. И я вас уверяю, что невзирая на весь свой жир, он страшно проворный.
      Через некоторое время Малко оставил "дорогушу" Джил и побежал к дому. Ему нужно было хорошенько намылить шею Дафнии.
      Он вошел в освещенную слабым светом комнату в тот самый момент, когда по толстому ковру на полу катались два тела: Дафнии и жены продюсера. Джойс с искаженным от ненависти лицом изо всех сил вцепилась в длинные русые волосы. Дафния заломила ей руку, опрокинула на живот и с триумфом уселась на спину Джойс верхом. Она весила на добрых 20 ливров больше своей противницы.
      Джойс в ярости дрыгала ногами и вопила:
      - Джин, убери с меня эту тварь или я позову полицию!
      Продюсер вынырнул из ванной комнаты с полотенцем, обернутым вокруг бедер.
      Глубокие царапины "зеброй" шли через его поскучневшее лицо.
      Он взял Малко под руку и тихим голосом сказал:
      - Она сошла с ума. Она хотела ножницами выколоть мне глаза. Будет лучше, если вы уведете свою подружку. Увидимся позже.
      - Дафния, идем! - позвал Малко. - Мы уходим.
      Дафния грациозно встала. Малко ничуть не сожалел о том, что придется покинуть это сборище идиотов. Если цель состояла в том, чтобы войти в интимный круг Джина Ширака, то операция успешно удалась.
      Джойс поднялась в свою очередь. Нимало не беспокоясь о своей наготе, она подошла к Малко.
      - Вы знаете, что он хотел? - прошипела она.
      И извергла такой поток отборнейших ругательств, который заставил бы покраснеть всех хиппи Сан-Франциско.
      - Мне очень жаль, - сказал Малко в сильном замешательстве.
      - Это свинья! - билась в истерике Джойс, указывая в сторону своего мужа. - Это ужасная свинья!
      И выбежала, хлопнув дверью. Дафния отправилась на поски своего платья. Малко почти уже закончил одеваться, когда возникла "дорогуша" Джил.
      - Почему вы уже уходите? - спросила она.
      Джин Ширак промокнул ваткой израненную щеку и пробурчал:
      - Потому что так будет лучше.
      "Дорогуша" Джил, обрадованная возможностью подразнить Джина, повисла на Малко.
      - Я хочу тебя снова увидеть, - шепнула она. - Позвони мне по телефону CR-32885.
      - Обещаю, - клятвенно заверил Малко.
      У самого выхода он наткнулся на Сью.
      - Почему вы уходите?
      Решительно, припев у них не менялся.
      - Позвони мне, - предложила она. - Мой телефон HOL-42739.
      Наконец Малко и Дафния очутились на улице. Воздух был теплым. Внезапно он остановился как вкопанный. Украшение! Оно все еще лежало на дне бассейна.
      - Какого дьявола! - выругался он. - Почему вы не забрали этот лунный камень?
      Дафния надула губки.
      - Это что, очень важно?
      - Очень.
      Слишком поздно было идти теперь искать его. В чьи только руки оно попадет?
      Внезапно ему все показалось пустяком. Народ в ЦРУ совсем потерял рассудок. Таких миллиардеров, как Джин Ширак, в Калифорнии было пруд пруди.
      Он с отвращением поморщился. Его кожа все еще издавала запах оливкового масла вперемешку с духами "дорогуши" Джил.
      Они дошли пешком до Беверли Хиллз. Всего пятьдесят метров. Малко дал себе слово позвонить Альберту Манну. Ему хотелось как можно скорее вернуться к себе в замок.
      Дафния минут десять пробыла в душе. Он в это время размышлял, лежа на спине. В ушах стоял звон, и он чувствовал себя необычайно легким: сказывалось действие марихуаны.
      Внезапно он испытал беспредметную животную страсть при виде Дафнии, выходящей из ванны. Его тело желало эту великолепную самку. Воля была совершенно подавлена наркотиком. Дафния уставилась на него и простонала:
      - Ах, нет. Только не вы и не сейчас.
      Сконфуженный Малко потянулся за простынями. Дафния, как послушная девочка, улеглась рядом. Затем она пробормотала:
      - Ну что, вам теперь лучше?
      Пять минут спустя они уже спали.
      Джин Ширак разыскал "дорогушу" Джил в небольшой биллиардной. Он чувствовал себя пресыщенным и удовлетворенным телом Дафнии. Прочие заботы были изгнаны марихуаной. Этот вечер заслуживал быть прожитым.
      "Дорогуша" Джил, навалившись на биллиард, напротив, пребывала в дурном расположении духа. На ее взгляд, Малко ушел чересчур рано.
      - Быстро же ты раздал свои цацки этой дойной корове, - перешла она в наступление.
      Она ненавидела всех женщин, имевших грудь больше, чем у нее.
      Джин Ширак посмотрел на нее с искренним удивлением:
      - Я никаких драгоценностей ей вообще не давал.
      - Не рассказывай мне сказки, - отрезала Джил. - Я видела на ней в бассейне, когда она была рядом со мной, такое же украшение, какое ты подарил мне. Лунный камень. Только мой остался с твоим индейцем... Я его положила ему в карман и не подумала, чтобы вытащить обратно. Ты должен мне подарить другое...
      Джину Шираку вдруг показалось, что на него обрушился ледяной водопад. Он отчаянно пытался собрать свои мысли в помутившемся рассудке. Он занимался любовью с Дафнией и мог поклясться, что на ней не было никаких украшений. Однако Джил не померещилось. Должно быть, украшение упало в бассейн во время потасовки.
      "Дорогуша" Джил думала уже о другом.
      - Я ухожу, - объявила она. - Постарайся почаще видеться со своей дойной коровой, потому что мне обалденно нравится ее дружок.
      Джин слушал ее одним ухом. Он бросился в сад. Вокруг бассейна больше никого не было, за исключением двух задремавших в креслах-качалках пар. Он погрузился в прозрачную воду и сразу же нашел лежавшее на дне бассейна украшение.
      Он наклонился и вытащил его, затем вернулся и закрылся в ванной комнате. Сердце сильными ударами билось в груди.
      Джин подставил лунный камень под неоновый свет и внимательно разглядел. По мере того, как проходили секунды, он чувствовал, как из него вытекает жизнь.
      Это украшение существовало только в единственном экземпляре. Он сделал его на заказ специально для "дорогуши" Джил. Стало быть, украшение, лежавшее в углублении его ладони, было тем самым, найденным на трупе навахо. Убитый на месте тем, что это означало, Джин Ширак рухнул на стул.
      9
      В умывальнике Джина Ширака стошнило. От страха и спиртного. На какую-то долю секунды у него молнией промелькнуло ощущение, что его жизнь кончена, что это вопрос нескольких дней. Оставшись один в гостиной, он теперь пытался рассуждать и бороться.
      Украшение осталось лежать на умывальнике маленьким злобным зверьком, как осязаемое доказательство угрозы, нависшей над Джином Шираком.
      Он спрашивал себя, не лучше ли было сесть на первый самолет в Мехико или Акапулько. Или еще дальше. Первый раз в жизни ему не хотелось выпить или выкурить сигарету с марихуаной. Обхватив голову руками, он тихо ругался по-венгерски. Этот язык он силился забыть с очень давних пор.
      Теперь, когда действие алкоголя и наркотика прошло, по его венам неуловимым ядом струился страх. Случилось то, чего он всегда боялся. Словно больной, которому объявили, что у него рак, он ощущал огромную пустоту и ничего больше.
      Кем были этот светловолосый человек и его роскошная спутница?
      Такие вещи не в стиле ФБР. Значит, это шло от еще более опасной организации. То, что они были здесь, значило, что его, Джина Ширака, подозревают.
      Он не понимал, почему женщина напялила украшение, которое ее выдавало. Чтобы заставить его выдать себя? Это было по меньшей мере макиавеллиевской хитростью. Или же по какой-нибудь другой причине... Могло быть лишь невероятной случайностью, что эти двое никаким боком не касались смерти навахо.
      К страху примешивалось глухое сексуальное озлобление: он больше не сможет спать с Дафнией. И он упрекал себя за то, что не довел ее до изнеможения сегодня вечером.
      Стараясь совладать с охватившей его паникой, он направился к бару, плеснул себе виски и одним глотком выпил. Началось икание, но алкоголь он не выплюнул. Вскоре появилось благостное ощущение. Он с наслаждением зарыл ноги в белый ковер на полу. Через несколько часов булочник принесет ему парижский хлеб "багет", специально доставленный из Европы на самолете.
      Такова была его жизнь. Все это он рисковал потерять. Он не хотел от этого отказываться. И не мог.
      Он попытался рассуждать логически. Его неотступно преследовал образ "дорогуши" Джил, приглашающей светловолосого человека. Тот постарается проникнуть к ней, обнаружит существование пантеры и заставит Джил говорить. Чтобы спасти себя, она не продержится и пяти минут. Итак, она может сказать, что Джин Ширак просил ее отвезти навахо в Мексику.
      Этого было достаточно.
      Количество виски в бутылке заметно уменьшилось. Джин Ширак вытер слезу: он оплакивал самого себя.
      В черепной коробке беспорядочно сталкивались мысли. Был только один способ определенным образом обеспечить свою безопасность, поскольку его ахиллесовой пятой была Джил. По крайней мере, хоть выиграть время. Он вздрогнул при мысли, что не приключись благословенного инцидента с Дафнией, светловолосый человек был бы в это самое время уже у Джил.
      Однако опасность все еще оставалась. Он не осмеливался расправиться с Джил.
      Чем больше он думал, тем более по душе ему приходилась иная мысль. С помощью алкоголя на ум приходили самые легкие и логичные решения. В конце концов, это всего лишь полоса неудач, которая должна пройти. Если он проявит достаточно твердости и проворства, Ирэн потеряет присутствие духа. И он сможет продолжать вести свою беззаботную блестящую жизнь.
      Остаток разума еще предупреждал его об опасности. Он сунул голову в пасть льву...
      Но в конце концов, он их немало повидал в Голливуде. И всегда выигрывал.
      В бутылке оставалось меньше четверти виски. Он вылил его в огромный бокал круглой формы и принялся смаковать, мысленно перебирая свой план. Все концы сходились, все было логично.
      Закончив бокал, он встал и подошел к сейфу, спрятанному в одной из стен его комнаты. Он вытащил оттуда пригоршню стодолларовых банкнот, которые имел обыкновение там хранить. Запихнув деньги в карман, он погасил свет и вышел.
      При виде роллс-ройса стального цвета, останавливающегося у "Виски Гого" по бульвару Сансет, юная хиппачка присвистнула. Через ее прозрачную блузку светилась грудь. Она на всякий случай встала и склонилась над открытым стеклом:
      - Мне нужно десять долларов, чтобы купить себе травки...
      Джин Ширак даже не ответил. Он чувствовал уверенность в себе, хотя слегка пошатывался, не отдавая в том себе отчета. Он свернул и вошел через служебный вход по Дохини-драйв. Его остановил высокий негр в зеленой рубашке:
      - Куда вы, мистер? Сюда нельзя.
      Джин, шокированный тем, что его не признают, вытащил десятидолларовый банкнот.
      - Я пришел к Дайане Миллер. Я ее друг.
      Негр протянул ладонь, розовую с внутренней стороны, банкнот исчез, и он холодно произнес:
      - Она ушла. Вот уже целый час.
      Джин посмотрел на него снизу вверх. Но тот, похоже, говорил правду. Он вытащил еще банкнот.
      - Куда?
      - В "Оргазм", - проронил негр.
      - Где это?
      Негр выкатил глаза и улыбнулся.
      - Классное место, мистер. На Чинеге, между Уилширом и Третьей улицей. Две недели как открылось.
      Джин был уже за рулем роллс-ройса. На этот раз юная хиппачка не шевельнулась, удовлетворившись лишь плевком на великолепный капот автомобиля.
      Снаружи ничто не указывало на ночное заведение. Это было большое квадратное здание справа вниз по бульвару Чинега. Какой-то заросший волосами молодой человек вынырнул из темноты, чтобы припарковать роллс-ройс, и протянул руку:
      - Один доллар, сэр.
      На входе Джин лишился еще 25 долларов членских взносов. "Оргазм" был частным клубом. Девица его утешила:
      - Вы хорошо поступаете. На прошлой неделе было десять долларов. Через пятнадцать дней будет сто.
      Или "Оргазм" закроется. Но Джину Шираку было наплевать. Он вошел и вытаращил глаза в темноту. "Оргазм" был странным местом. Там не было никаких стульев, кроме подушек прямо на полу и шезлонгов. Клуб состоял из большой комнаты, куда попал Джин, с экраном, на котором шли старые фильмы, прилегающей к ней биллиардной, которая служила также рестораном, и "психоделической преисподней" в подвале. Короче, дискотекой, где вряд ли можно было бы прожить дольше нескольких секунд из-за грохота и стробоскопов, которые отбрасывали резкий прерывистый свет на пары, растянувшиеся на полу.
      Народу было немного. Джин нашел лежавшую на подушках Дайану. Ее держал за руку молодой негр.
      Завидев Джина, она издала удивленный возглас и встала. Он похлопал ее по заду. Его он больше всего в ней любил: выпуклые ягодицы необычайной твердости погружали Джина в бездны похоти. Словно играючи, Дайана потерлась своей маленькой грудью о сиреневую рубашку продюсера.
      - Ты заскучал, бэби, - сказала она. - И вспомнил о своей очаровашке Дайане? Иди-ка сюда.
      Она притянула его на подушки, и они уселись рядышком, лицом к экрану. Рядом с ними какая-то пара издавала нечленораздельные звуки, уставившись друг другу в глаза. Их руки были заняты во тьме непонятной деятельностью.
      - Они "в перегрузке", набрались марихуаны или ЛСД, - объяснила Дайана. - Не обращай внимания. Они нас даже не видят.
      Джин чувствовал себя значительно лучше. Дайана всегда делала все, что он хотел. Иногда она приходила к нему в гости в оффис в конце дня, в промежутке между двумя репетициями. Он быстро ею овладевал, стоя у стола, и отправлял обратно в неизменно хорошем настроении.
      Но, кроме всего прочего, Дайана Миллер была поставщицей наркотиков всех сортов, начиная с марихуаны и кончая ЛСД. У нее был даже героин - им Джин снабжал "дорогушу" Джил, которая была одной из самых крупных потребительниц из всей его "толпы".
      Джин никогда не спрашивал Дайану, где она берет наркотики. Но он знал, что у нее были тесные контакты с воровским миром.
      Дайана была негритянкой. Из-за полных губ и ягодиц ее однажды изнасиловали в Небраске, когда ей было тринадцать лет. С тех пор она стала делать карьеру. Певичка и стриптизерка, она кочевала по США до того момента, когда встретила гангстера Микки Ливайна. Тот занимал важное место в Синдикате и до безумия втюрился в Дайану. Благодаря Микки у нее всегда был полный ангажемент.
      Увы! Пять продажных адвокатов Микки не смогли помешать неизбежному. Федеральный судья дал себя убедить в разного рода безделицах типа преднамеренного убийства и отправил его на пятнадцать лет в колонию строгого режима в Денамору.
      Его отъезд дал повод для трогательной вечеринки, на которую был приглашен Джин Ширак. Со слезами в голосе Микки доверил чернокожую газель своим друзьям. Джин не терял времени даром, чтобы заслужить его доверие. В тот же вечер он увез Дайану к себе. С тех пор они поддерживали превосходные отношения.
      Когда у него появлялось желание поякшаться со всяким сбродом, она таскала его по притонам Уоттса, где он слушал "душевный" джаз, исполняемый музыкантами, одурманенными марихуаной.
      Углубленный в свои размышления, Джин почувствовал, что его ласкает рука негритянки. Он отстранился.
      - Ты должна оказать мне одну услугу, - сказал он.
      Дайана любезно рассмеялась.
      - Ты мне друг, и ты это знаешь. Чего ты хочешь?
      Ее притягивали его сила, его грубость и его могущество. Ей нравилось прижиматься к нему в "Фэктори", чтобы все знали, что она спит со всесильным Джином Шираком.
      Он внезапно совсем забыл, зачем пришел. Дайана нарочно улеглась на живот и ее зад образовал почти совершенный полукруг. Под взглядом Джина она еще более прогнулась.
      - Ты хочешь заработать пять тысяч долларов? - тихо спросил он.
      Дайана наполовину прикрыла глаза. Деньги она любила. Но, зная Джина, понимала, что деньги следовало еще заслужить.
      - Смотря за что, мой сладкий.
      Она была осторожной.
      Джин невольно огляделся, не подслушивает ли их кто-нибудь. То, о чем он собирался попросить, немного выходило за рамки его обычных требований. На экране шел старый черно-белый фильм.
      Джин вдруг разнервничался.
      - Давай отсюда свалим, - сказал он. - Мне хочется на свежий воздух.
      Дайана послушно встала. В "Оргазме" не расплачивались. Заплатив один раз у входа, можно было пить и есть сколько хочешь. Они больше не обменялись ни словом до тех пор, пока Джин не повернул ключ зажигания. Он поехал вверх к Голливуду и Беверли Хиллз. Дайана с наслаждением утопала в подушках. Затем начала расстегивать молнию на своих брюках из эластика. Джин остановил ее жестом.
      Их обогнала полицейская машина, и Джин инстинктивно притормозил. Дайана бросила на него удивленный взгляд. Это не входило в его обычаи.
      У него ужасно разболелась голова.
      - Ты в самом деле хочешь заработать пять тысяч долларов? - повторил он.
      Дайана пожала плечами.
      - Ты знаешь такую девушку, которая бы не хотела их заработать? Если только не нужно выкинуть какую-нибудь невозможную штуку.
      Они свернули на совершенно пустынный бульвар Сансет. Джин старался не смотреть на Дайану.
      - Для тебя это не невозможно, - пробурчал он. - Даже не опасно.
      Роллс-ройс мягко скользил по великолепным аллеям Беверли Хиллз. У Джина слипались глаза. Близился рассвет. Было где-то около шести часов. Дайана спала рядом с ним, откинув голову.
      Джином овладело жуткое искушение. Теперь, когда все устроилось, хватило бы одного удара по горлу негритянки, чтобы оборвать всякую связь между ним и тем, что должно было произойти. Он мог бы бросить тело Дайаны в каньон между холмами. Они ездили три часа по всем притонам Лос-Анджелеса до Лонг Бич. Джин Ширак открыл целую вселенную - копошащуюся, гнусную, ненавидящую, смертоносную и алчную до безумия.
      Много раз Дайана приходила ему на помощь.
      Он остановился на углу Лярраби и Сансета и встряхнул Дайану.
      Она жила в доме на углу.
      - Спасибо, - сказал он. - Надеюсь, что ты сумеешь держать язык за зубами.
      Она пожала плечами, выходя из машины. Если бы она не умела держать язык за зубами, она бы сто раз уже очутилась на дне Тихого океана в бочке с цементом.
      Джин сразу же уехал. Через четверть часа он уже стоял под обжигающим душем. На восемь часов у него была назначена встреча с людьми из "Универсала" по поводу обширной серии фильмов, на продажу которых он имел все права.
      Стоя под душем, он пытался себя убедить в том, что сделал все, что нужно. Во всем остальном оставалось уповать на волю господа. Или, скорее, дьявола.
      10
      У Дина Анкора было детское лицо и длинные тонкие почти белые руки. Нужно было хорошенько приглядеться, чтобы различить оттенок его кожи. Он избегал носить слишком бросающиеся в глаза, как это делают другие негры, тона.
      Пожилая дама, сидящая у входа в бассейн "Беверли Хиллз-отеля", любезно ему улыбнулась:
      - Вы проживаете в отеле?
      - Нет, - вежливо ответил он. - Я пришел навестить друзей.
      Заплатив два доллара за вход, он разделся в одной из кабин, взял шезлонг, заказал джин с тоником и осмотрел всех людей вокруг из-под черных очков.
      Его работа началась.
      Рядом с ним важно прохаживался какой-то толстый, сального вида человек с короткой бородкой, за которую дергали полдюжины забавлявшихся девиц.
      У Дина появилась гримаса отвращения. Он ненавидел общество американцев. Он стал наемным убийцей не только потому, что так было легче зарабатывать на жизнь.
      Ему нравилось убивать этих людей, которые восторгались тем, что он ненавидел. Спуская курок, он наблюдал, как тело жертвы содрогается от серии пуль 38-го калибра, и испытывал при этом наслаждение, подобное сексуальному.
      Какая-то платиновая блондинка обожгла его взглядом и стала устраиваться в соседнем шезлонге. Она расстегнула верхнюю часть купальника и легла на живот, повернув голову к Дану. На ее губах играла неопределенная улыбка. Он собрался было встать и подойти к ней, чтобы заговорить, но сдержался. До сих пор он не совершал неосторожных поступков. У ФБР не было на него никакого компромата.
      Молодой негр чувствовал себя хорошо. От роскоши вокруг немного закружилась голова. Ему впервые доводилось выполнять условия своего "контракта" в подобном месте. Он ничего не ведал о человеке, которого должен был убить. Только его номер в отеле и приметы. Кстати, никаких вопросов он себе и не задавал.
      В бассейне он торчал уже второй день. Он был почти уверен, что опознал этого человека, но не хватало еще одного, самого последнего доказательства.
      Дин направился в бар и снял трубку телефона на столике. Заслышав голос телефонистки, он попросил:
      - Соедините меня с номером 3.
      Телефон звенел почти целую минуту, пока девушка не вернулась на линию. Дин вытер взмокшую ладонь и постарался совершенно естественным голосом попросить:
      - Вы не могли бы проверить в бассейне?
      Несколько секунд спустя затрещал громкоговоритель:
      - Господин Малко Линге, к телефону, пожалуйста.
      Дин пробежался взором из-под черных очков по всему бассейну. Он увидел, как высокий светловолосый человек покинул свое убежище под тентом напротив него и взял трубку телефона, стоявшего на скамье. Дин тотчас положил трубку и отправился продолжать свою фальшивую сьесту. Его глаза следили за человеком, который вернулся обратно и лег рядом с русоволосой девушкой.
      Теперь для проведения операции не было проблем.
      Немного погодя, он нырнул в бассейн и постарался проплыть рядом с тем человеком, чтобы лучше его рассмотреть, держа лицо вровень с краем бассейна. Он заметил его желтые, цвета золота, глаза.
      В тот момент, когда он поднимался, человек опустил глаза и их взгляды встретились. Дин вышел из бассейна, обсушился и не торопясь ушел. В его распоряжении было еще около часа. Пожилая дама ему любезно улыбнулась.
      Малко созерцал изогнутую линию спины Дафнии и задавался вопросом, как такая красотка могла быть "девушкой по вызову". Он был зол сам на себя. Вот уже два дня он загорал на солнце.
      Абсолютно ничего не делая.
      От Джина Ширака не было больше никаких новостей. Он позвонил "дорогуше" Джил, не имея возможности с ней встретиться. Его миссия имела неплохие шансы на этом и остановиться. Даже если бы продюсер ему позвонил, что бы это дало? Новая пьяная оргия и не более того. Ему все меньше верилось в рассказ Альберта Манна.
      Дафния надела бюстгальтер к великому сожалению англичанина под соседним тентом: англичанин ежедневно давал по 20 долларов гарсону на чай, чтобы насладиться этим зрелищем.
      - Я хочу купаться, - заявила она.
      Она встала, и в тот же миг затрещал громкоговоритель.
      - Третий номер, к телефону.
      Малко снял трубку с аппарата, стоящего рядом, назвался телефонистке и сразу же услышал голос "дорогуши" Джил.
      - Малко! Как дела? Это Джил Рикбелл.
      - Очень мило с твоей стороны.
      Джил перешла на более интимную интонацию и почти прошептала:
      - Я думала о тебе...
      - А-а, - выжидательно сказал Малко.
      - Мы сейчас в Палм-Спрингс и загораем.
      - Кто это мы? - спросил Малко.
      - Джин, Сеймур и еще одна девушка, ты ее не знаешь, - объявила "дорогуша" Джил. - У Джина здесь кое-какие делишки, и он привез нас сюда. Сегодня мы возвращаемся. Почему бы тебе не прийти как-нибудь вечером ко мне?
      Почему бы и нет, в самом деле? В той точке операции, где он находился...
      - С Дафнией, конечно, - сладенько уточнила "дорогуша" Джил. Послезавтра.
      Малко не спросил, что она имела в виду.
      - Я приду послезавтра, - сказал он. - Буду счастлив снова тебя увидеть.
      - Мой адрес: 3428, Беладжио-роуд, в Бель-Эйр, - уточнила "дорогуша" Джил.
      Дафния вылезла из бассейна. Малко известил ее, что они приглашены "дорогушей" Джил. Дафния философски пожала плечами.
      - У меня опять будут дополнительные часы работы, - проронила она.
      На всякий случай Малко позвонил Альберту Манну в контору.
      Тот, к счастью, был на месте. Казалось, он обрадовался, услышав про приглашение Джил.
      - Браво, - сказал он. - Это замечательно, что они сами подают признаки жизни.
      - А вам не кажется, что мы достигли бы какого-нибудь определенного результата, если бы серьезно допросили Джина Ширака?
      - Нет. У нас еще мало улик. Он рассмеется нам в лицо. Его защищает целая армия адвокатов. К тому же, он лично знаком с губернатором штата.
      - Какая-то дурацкая история, - обескураженно сказал Малко. - Вы попали прямехонько в банду веселых прожигателей жизни...
      - И вам того же желаю, - просто ответил Манн. - В данном случае вы обязаны провести каникулы на солнце. И за наш счет.
      На этих утешительных словах он повесил трубку. Малко направился в бар заказать водки. Солнце приятно грело спину, и Малко вспомнил, как чудом избежал экзекуции в Багдаде. Он вздрогнул. Какая жалость, что здесь нет Джемаля. Он так любил жизнь. Держа стакан в руке, он вернулся и лег рядом с Дафнией, которая хохотала в одиночку. Она протянула ему стодолларовую купюру.
      Внизу было нацарапано: "112-й номер, в 10 часов вечера".
      - Это наш сосед, - пояснила она.
      Будь он многословен, как маркиза де Севинье, это бы ему обошлось гораздо дороже.
      - Мы продолжаем? - ехидно спросил Малко.
      - Это ведь для родины, - философски ответила Дафния. - И для моего маленького магазинчика в Канзас Сити.
      Закрывшись в своем шикарном бунгало по Сьеста Виллас, Джин Ширак безуспешно пытался выйти на Дайану Миллер. Молодая негритянка словно растворилась в смоге, который покрывал Лос-Анджелес шесть дней в неделю. Никто из знакомых ее не видел.
      По лбу Джина струился пот. Прежде всего от жары. В пустыне Палм-Спрингс температура достигла 35 градусов. Потом от страха.
      Вернувшись к действительности, он осознал, какой маховик запустил в ход. Но это была лишь короткая передышка перед боем, игра с огнем. Конечно, он выиграл бы несколько дней, но на место светловолосого человека придут другие, и он не сможет бесконечно предохранять Джил от всех опасных контактов.
      С самого утра он хотел сказать Дайане Миллер отменить операцию. "Дорогуша" Джил жарилась на краю бассейна, ни о чем не подозревая. Он завлек ее в Палм-Спрингс, чтобы удалить от Беверли Хиллз и дать время для действий наемному убийце Дайаны. Теперь все это казалось ему детской выдумкой. И чертовски опасной. Он осматривал земли, которые не имел ни малейшего желания купить, и это дополнительно портило ему настроение.
      Телефон, по которому он звонил, опять не отвечал. Он положил трубку и вышел на несколько минут рассеяться у бассейна. Джил кому-то звонила. Он услышал последнюю фразу:
      - Я жду вас послезавтра. До свидания, Малко.
      То ли от палящего солнца, то ли из-за этой короткой фразы, но Джин Ширак вдруг почувствовал, что ноги у него подгибаются. Растерянное состояние души, должно быть, отразилось на его лице, поскольку "дорогуша" Джил положила трубку и окликнула:
      - Что такое? Ты ревнуешь?!
      Он открутился какой-то шуткой и погрузился в прозрачную воду.
      В конце концов, будь что будет. Всегда было лучше идти навстречу опасности. Выйдя из воды, он растянулся под солнцем в одном из шезлонгов и больше не старался связаться с Дайаной Миллер.
      Лицо человека, стоявшего перед входом в бассейн "Беверли Хиллз-отеля", было скрыто под полуцилиндрической каской из тонированной слюды, из тех, что в ходу у мотоциклистов. В руке он держал какой-то сверток. Пожилая дама у кассы нахмурила брови:
      - Что вам угодно, молодой человек? Здесь частное заведение.
      Звук голоса, изданный незнакомцем, несколько ее смягчил:
      - У меня срочный пакет для постояльца из отеля, - объяснил он. Из третьего номера. Там, наверху, у администратора, никого нет, чтобы его отнести, и мне сказали идти самому.
      Ну, что тут возразишь.
      - О кей, - сказала пожилая дама и включила автоматический турникет. Но давайте быстрее. Спросите у Джорджа, вон тот парень в белом, он вам скажет, где тот господин, которого вы ищете.
      Юноша проскользнул через турникет и спустился по ступенькам. Каска целиком скрывала его черты. Вахтерше у входа было простительно не признать в нем своего молодого "цветного" клиента часом назад.
      Его мотоцикл "Ямаха", дающий 120 миль в час, был припаркован внизу на стоянке. За считанные секунды он был бы уже далеко.
      Дин Анкор повернулся и увидел, что пожилая дама наблюдает за ним.
      Тогда он обошел бассейн кругом, чтобы спросить у Джорджа, где постоялец из третьего номера. Последний был на том же самом месте, лежал на матрасе и читал. Русоволосая девушка находилась рядом с ним.
      Дину подумалось, что эти деньги будут заработаны легко.
      Джордж разглагольствовал под вышкой для прыжков в воду с какой-то перезрелой дамой, которая очень интересовалась его юным инструкторским умением. Он с недовольным видом посмотрел на посыльного и проронил:
      - Вон там, под последним тентом, светловолосый тип в очках. Убирайтесь поскорее и не заглядывайтесь на телок...
      Дин Анкор натянуто рассмеялся. Он всем сердцем сожалел, что не успеет пройтись еще раз мимо вышки и всадить пулю 38 калибра прямо в живот этому котяре.
      Стараясь не наступать на распростертые тела, он медленно продвигался к мужчине и женщине, которых должен был убить. Он бы предпочел, чтобы они не увидели его в последний момент. У людей иногда бывают предчувствия. Он не случайно выбрал бассейн. Это было единственное место, где его жертва была размякшей и беззащитной.
      До парочки оставалось всего несколько метров. Левой рукой он развернул сверток. Это была толстая книга, в которой он вырезал углубление, чтобы поместить свой смит-вессон. В кармане у него на всякий случай лежала коробка патронов.
      Он сосредоточенно перескакивал через вытянутые ноги. Какая-то высокая худая девица, чей бюстгальтер ничего не скрывал, пыталась поймать его взгляд под каской.
      В этот момент затрещал телефон.
      - Мисс Ла Салль, пожалуйста, к телефону.
      Дин Анкор не обратил никакого внимания на вызов: это его не касалось; но внезапно он увидел, что русоволосая девушка поднимается и уходит, покачивая великолепными бедрами. На какую-то секунду он застыл неподвижно, парализованный удивлением. Никогда больше у него не будет такого подходящего момента, чтобы убить обоих.
      Он наклонился, словно для того, чтобы поправить шнурок на кроссовках. Ему надо было выиграть одну-две минуты. Позади него вдруг раздался злобный голос Джорджа.
      - Это еще что? Мы принимаем солнечные ванны?! Я же сказал вам отдать пакет и убираться.
      Дин медленно выпрямился. Светловолосый человек поднял голову на звук голоса. Из-за темных очков Дин не мог разглядеть, смотрел ли он на него.
      Ему оставалось каких-то три метра. Джордж не смог бы вмешаться. Потом ему надо было пробежать вдоль бордюра, чтобы добраться до девушки, которая разговаривала по телефону. Его охватил порыв ненависти. Он сунул руку в пакет, крепко вцепился в рукоятку пистолета и взвел курок. Он снова обрел хладнокровие. На какие-то секунды он становился не проходимцем с Третьей улицы Уоттса, а самим Провидением.
      Худая девица разглядела темную сталь оружия и издала пронзительный крик.
      Дин Анкор расставил ноги как при стрельбе по стенду, поднял руку и прицелился. Прямо над черными плавками. Эта добыча была легкой. Его палец сжался на спусковом крючке.
      Руля по Сан-Диего-Фривей, патрульный Клайд Крайгер размышлял о суетности жизни. Во главе шести мотоциклистов из полиции Лос-Анджелеса он сопровождал эмира Бахрейна, крошечного княжества в Персидском заливе, во время его полуофициального визита в США. Это был маленький, весь покрытый морщинами старикашка. Казалось, он постоянно купается в нефти.
      Миль 25 они катили по средней полосе со включенными, как при похоронах, фарами. Время от времени Клайд давал короткие гудки сирены, чтобы рассеять автомашины. Он всегда состоял в эскорте в такого рода фокусах. Все дело было в его высоком росте и внешности кинозвезды. У него были мужественные черты лица, матовая кожа, широкие плечи и узкая талия. В позолоченной каске, мундире цвета морской волны и с поясом-патронташем он имел вид что надо.
      Все приятели ему говорили:
      - Клайд, с такой мордой ты должен сниматься в кино...
      Только вот знаменитости, которых он раз в неделю сопровождал, довольствовались тем, что пожимали ему руку и благодарили за прогулку с сиреной. А Клайд Крайгер оставался простым патрульным со своими 654 долларами в месяц и маленьким домиком в Кальвер Сити, за который он еще не расплатился до конца.
      Небольшой эскорт свернул на бульвар Сансет. Какое-то время их сопровождал полицейский автомобиль из Беверли Хиллз. На правой стороне дороги, не доезжая до "Беверли Хиллз-отеля", Клайд выжал последнюю скорость. По большей части для того, чтобы обогнать белый "Понтиак Гран-При". Очаровательная брюнетка за рулем снизошла до улыбки, когда он с ней поравнялся. Девушка, которая никогда бы не оказалась в его постели.
      На подъезде в отель он снова включил сирену. Эмир выпятил грудь колесом. Оставив белый линкольн "Марк III" стоять под портиком, Клайд проехал на своем мотоцикле немного вперед, посадил его на упор и сошел на землю. Чувствуя на себе взгляды кучки постояльцев, он не торопясь снял очки и перчатки, затем встал, широко раздвинув ноги и положив руку на жезл, словно герой вестерна.
      Необъяснимое предчувствие заставило Малко поднять голову. Он угадал жест человека под темным забралом шлема прежде, чем успел его увидеть. Кстати, это забрало, если оно скрывает лицо незнакомца, вызывает чувство беспокойства. Складывается впечатление, что находишься лицом к лицу с роботом.
      Он нырнул головой в бассейн как раз в тот момент, когда Дин Анкор выстрелил. Пуля разнесла вдребезги бытылку в баре и затерялась где-то на теннисном корте. Остолбеневший Дин стоял у кромки воды. Силуэт Малко выделялся на фоне голубой мозаики в нескольких метрах от него.
      Дин старательно прицелился и выстрелил два раза. Каждая из пуль подняла маленький гейзер, но Малко продолжал плыть. Дин не знал, что слой воды всего в несколько сантиметров способен остановить любую пулю...
      Он в нерешительности держал пистолет на весу. Позади раздался чей-то крик. Это подбежал Джордж, размахивая бейсбольной битой. Но в двух метрах от убийцы он остановился и истерически завопил:
      - Полиция! Вызовите полицию!
      Вокруг бассейна творилась паника. Женщины спасались бегством, кое-кто скрючился на матрасах, парализованный ужасом.
      Дин увидел, как бармен снял телефонную трубку. У него в запасе было немного времени. Еще бы чуть-чуть удачи, и он сможет убить, пробегая мимо, женщину и мужчину, когда тот будет выходить из воды. Размахивая пистолетом, он ринулся в бар.
      Малко чувствовал, что его легкие вот-вот разорвутся. Он оставался под водой слишком долго. Он сделал еще одно усилие, чтобы вернуться на середину бассейна.
      Он вытолкнул воздух из легких, что позволило ему погрузиться. Почувствовав под ногами мозаику дна, он резко оттолкнулся носками, чтобы всплыть одним махом.
      Его голова появилась на поверхности быстрее, чем ожидал Дин Анкор. Он поднял смит-вессон, балансируя на кромке бассейна. Он уже успел пробежать половину пути, отделявшего его от русоволосой девушки. Та смотрела, как убийца надвигается на нее, не прекращая болтать по телефону.
      Дин теперь видел только эту русоволосую. По крайней мере, хоть она не уйдет. Он было рванулся, но поскользнулся на мокрых плитах. Секунду он сохранял равновесие. Но сегодняшний день был для него неудачным. Под тентом, мимо которого он пронесся, лежал техасец, который не испытывал страха перед огнестрельным оружием.
      Мощным толчком он отправил Дина в бассейн, прежде чем тот успел восстановить равновесие.
      Дин Анкор упал, не выпуская из рук оружия. Он слышал крики женщин, которые разбегались кто куда. Большинство столпились за передвижным баром. Убийца захлебнулся теплой водой и стал нащупывать дно, опьянев от ненависти. Затем встал на ноги. Левой рукой он вцепился в бортик бассейна, но столкнувший его техасец раздавил ему руку, и Дин отпустил хватку с криком боли.
      Не целясь, он выстрелил. Пуля 38 калибра попала в женщину, которая завалилась назад. Подошедшие зеваки поспешно отступили, включая храброго техасца. Дин направился по шею в воде до лестницы, по которой он взобрался, вытряхиваясь, как мокрая собака.
      Он опустил забрало и огляделся вокруг.
      Русоволосая девушка исчезла. У него не было времени ее искать. Светловолосого человека, которого было поручено убить, он тоже не видел. "Контракт" был безнадежно испорчен. Теперь надо было спасать свою шкуру.
      Он подбежал к заградительному турникету и перемахнул через него. Отважная пожилая дама хотела было преградить ему дорогу. Дин уложил ее сильным ударом рукояткой пистолета в висок на плиточный пол и исчез на маленькой дорожке, ведущей к стоянке. Скрывшись от посторонних глаз, он присел на корточки и перезарядил оружие. Позади него слышался целый хор криков и проклятий.
      Клайд Крайгер замечтался, подсчитывая кадиллаки под портиком Беверли Хиллз, когда появился бегущий человек в плавках.
      Клайд инстинктивно схватился за свой кольт-357 45-го калибра. Затем взял себя в руки. Это был не Уоттс. В миллионеров не стреляют без предупреждения. Трое из патрульных сидели в кафетерии, двое других были в машине и слушали по радио сообщения. Светловолосый человек бросился к Крайгеру.
      - Скорее. В бассейне убийца. Он стрелял в меня. Идемте.
      И он бегом удалился. Клайд Крайгер колебался только секунду. В его жизни появился шанс. Вытаскивая из кобуры свой тяжелый револьвер, он уже видел себя богатым и знаменитым...
      - Оставайтесь здесь, - крикнул он двум другим патрульным. Славные дела лучше вершить в одиночку...
      - Вот он! - закричал светловолосый человек.
      Они заметили силуэт мужчины на мотоцикле, который тут же тронулся с места. Клайд Крайгер поднял оружие, но светловолосый человек помешал ему выстрелить. Они увидели, как мотоцикл пересекает бульвар Сансет и направляется по Родео-драйв.
      - Не стреляйте. Его нужно взять живым.
      - Почему?
      - Это приказ ФБР.
      Клайд Крайгер уже бежал к своему мотоциклу. Наконец-то настал его час.
      Громадный "харли-дэвидсон" завелся при первом повороте рукоятки. Клайд прыгнул в седло. Двое его товарищей приготовились следовать за ним, но патрульный их остановил.
      - Оставайтесь здесь. Эмир сейчас выйдет. Предупредите автомобили. Этот тип едет на красной "ямахе". На нем каска из тонированной слюды. Он вооружен и очень опасен. Следует по Родео-драйв к югу.
      Он включил сирену и рванул с места. Успев проскочить на красный свет по бульвару Сансет и Бенедикт-Каньону, он выжал 90 миль в час по Родео. Затем включил радиосвязь. Его двое товарищей неистово жали на гудки. Машина из "Беверли Хиллз Патруль" ответила с бульвара Уилшир, что продвигается вверх на север, чтобы перерезать беглецу путь.
      Клайд Крайгер добрался до перекрестка на бульваре Санта-Моника и заколебался. Здесь тот человек мог свернуть как налево, так и направо. Он остановился. В тот же момент по радио доложили:
      - Говорит Би-18, Лос-Анджелес. Только что столкнулись с человеком на "ямахе", едущим по направлению к Санта-Монике. Развернуться не можем, поскольку заблокированы уличным движением.
      Клайд свернул направо. Санта-Моника шла прямо почти четыре мили. Громадный "харли" мог развить скорость до 120 миль, и для него не существовало красного света. Он рванулся на середину перекрестка бульвара Уилшир, но вынужден был свернуть на тротуар, чтобы избежать столкновения с грузовиком. Позади завыла сирена. Вниз по Уилширу спускалась патрульная машина. Направляясь к Сентьюри Сити, Клайд прибавил скорости. Еще одна машина вынырнула с Авеню Звезд и включилась в преследование недалеко от Клайда.
      С десяток автомобилей сошлись теперь в одном направлении к бульвару Санта-Моника. "Бель-Эйр Патруль" заблокировал Сансет с севера. На запад уже было море. Беглец постарается пробраться к югу, где у него больше шансов спрятаться, чем в этих заселенных кварталах.
      Спускаясь вниз по Санта-Монике, Клайд Крайгер услышал по радио крик одного из полицейских:
      - Внимание! Он поворачивает! Перекресток Санта-Моника и Беверли Глен.
      Это было дальше на целую милю. Клайд Крайгер затормозил, взвел курок своего револьвера, включил мигающие красные огоньки и впился взором в то, что приближалось к нему.
      Дин Анкор заметил полицейского первым. Позади него полицейская машина безуспешно пыталась пробить себе дорогу в уличном движении. Слева были непреодолимые кущи. Но по правую сторону открывались беспредельные просторы Сентьюри Сити. Это было его единственное спасение. Клайд Крайгер заметил его и вытащил оружие.
      Обалдевшая женщина с бигуди на голове так резко остановила свой кадиллак, что убийца почти врезался в него. Дин покатился по земле. Клайд соскочил, развернул свой мотоцикл поперек, чтобы заблокировать движение, а сам рванулся к беглецу.
      Дин побежал через обширную площадку к Сентьюри Сити. Если бы ему удалось достичь жилых кварталов, он бы смог затеряться на огромной стоянке.
      В двадцати метрах позади замаячил силуэт в голубой униформе.
      Со своими ботинками и журавлиными ногами Клайд имел преимущество на этих топких просторах. Он мчался со всех ног, выигрывая на каждом прыжке. Он запросто мог бы выстрелить, но вспомнил, что приказал ему незнакомый светловолосый человек. Одна из патрульных машин затормозила, оттуда тоже выскользнули четверо других полицейских и бросились за ним.
      Дин Анкор поскользнулся и полетел вверх тормашками, не выпуская из рук своего револьвера. Утопая в грязи, он пытался подняться. Но высокий патрульный уже направил на него кольт:
      - Брось оружие, - сказал он.
      Не сводя глаз с человека, лежащего у его ног, он пытался левой рукой достать сзади наручники.
      Он увидел в глазах убийцы, что тот сейчас выстрелит, но заколебался на сотую долю секунды, помня приказ.
      Дин Анкор спустил курок, и Клайда выстрелом отбросило назад. Он почувствовал страшный толчок в грудь и хотел нанести ответный удар, но руки его не слушались. Он упал на колени, а убийца стал подниматься. Собрав последние силы, Клайд положил длинный ствол своего кольта на сгиб левой руки, прицелился и выстрелил. Он так ослаб, что упал от отдачи назад, расставаясь с жизнью.
      Громадная пуля из кольта-357 попала Дину Анкору между лопаток и вышла из груди, вырвав кусок сердца.
      Когда подоспели полицейские, он был уже мертв. Один из полицейских перевернул тело носком сапога, чтобы рассмотреть лицо. Слюдяное забрало разбилось и рот был забит землей. Пожилой сыщик с грустью покачал головой. Убийце было не более 25 лет. Патрульному Клайду Крайгеру тридцать пять.
      Доносящиеся издалека завывания сирены скорой помощи усиливали напряжение. Полицейский нагнулся и закрыл мертвецу глаза.
      Фамилия: Анкор.
      Имя: Дин Вернон.
      Возраст: 24 года.
      Родился в Пасадене, Калифорния. Проживал по адресу: номер 1086 по 103 улице в Лос-Анджелесе.
      Профессия: электрик. Наниматель неизвестен.
      Семейное положение: холост.
      Общие сведения: восемнадцать месяцев назад отслужил в армии. 25 дивизия. Место дислокации - Сан-Диего и Уэйк. Никогда не работал. Источник существования неизвестен. Счета за жилье регулярно оплачивались.
      Альберт Манн разочарованно отодвинул лист бумаги. На убийцу Клайда Крайгера никаких данных больше не было. Серийный номер смит-вессона был стерт лезвием ножа. Малко, Альберт Манн и еще двое полицейских из Лос-Анджелеса находились в оффисе Джека Томаса, номер 1340 по Шестой Западной улице, седьмой этаж. Совещание посвященное расследованию Альберта Манна, проводилось тогда, когда тело Дина Анкора еще не успело остыть в морге приемника.
      Джек Томас снова взял в руки лист бумаги и покачал головой:
      - Боюсь, что ничего более существенного мы не найдем. Это наемный убийца, и работал он на кого-то. Полиция Лос-Анджелеса перерыла у него в доме все, но никаких результатов нет. Его мать утверждает, что не виделась с ним вот уже три месяца... Тем не менее, мы должны двигаться дальше...
      Кондиционер работал на полный ход, и в оффисе стоял арктический холод, несмотря на то, что в окрашенные в синий цвет окна билось солнце.
      Патрон из ФБР имел озабоченный вид. Он отвлек Альберта Манна под руку в угол.
      - Из-за этой истории мы имеем один труп и одного тяжелораненого. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что делаете... Может быть, пора потрясти Джина Ширака, каким бы миллионером он ни был...
      Альберт Манн покачал головой.
      - Я понимаю, о чем вы думаете. Это покушение меня удивляет и одновременно радует. Это первое осязаемое доказательство того, что мы напали на след. Пусть эти люди, что стоят напротив меня, поторопятся. Существуют более скромные методы убирать кого надо... Дайте мне еще неделю...
      Джек Томас неохотно пожал ему руку. ФБР приходило в ужас от парализующих инициатив ЦРУ. Особенно когда это заканчивалось убийством.
      Альберт Манн пошел провожать Малко, которого представил Джеку Томасу как "особого" агента.
      - У вас есть преимущество, - сказал он в лифте. - Постарайтесь вычислить, почему вас хотели убить...
      Как раз это Малко безнадежно пытался понять с того самого момента, как оказался лицом к лицу с Дином Анкором.
      - Я ничего не понимаю, - сознался он. - Конечно, я забыл украшение на дне бассейна. Но Джин Ширак, или кто бы там ни был, не настолько наивен, чтобы думать, что расследование сразу остановится, потому что убьют меня. Здесь есть нечто, касающееся исключительно моей скромной персоны.
      - В ваших интересах это нечто вычислить раньше, чем они соберутся с силами, - подчеркнул Альберт Манн, садясь в "понтиак". - Меня бы очень утомило расспрашивать о вас посредством столоверчения.
      - Меня бы тоже, - сдержанно сказал Малко.
      - Во всяком случае наши друзья из ФБР поставили Джина Ширака под легкое наблюдение. Может быть, удастся что-нибудь раскопать...
      11
      Засунув руки в карманы, Джин Ширак смотрел невидящим взглядом на скользящие автомобили четырнадцатью этажами ниже по бульвару Сансет. В его оффисе не было стен - одни только стеклянные панели до самого пола, скрепленные стальными балками. Окрашенное синим стекло пропускало свет и не давало ощущения головокружения. Складывалось впечатление, что висишь между небом и землей.
      Джин был очень элегантен в зеленой рубашке и брюках в тон. Но черты лица осунулись, и под глазами были мешки. Его лицо казалось маской, вырезанной из дерева.
      Он нервозно проводил рукой по редким волосам. Глаза, и без того очень светлые, теперь стали почти бесцветными. Он не спал всю ночь. Уже накануне он знал, что его идиотский план провалился. На покушение в Беверли Хиллз и поединок патрульного с убийцей были пролиты потоки чернил. Ядовитая передовица в "Лос-Анджелес Таймс" требовала, чтобы в конце концов был поставлен заслон организованной преступности.
      Джин скрипел зубами, глядя на снимок невинного князя Малко, который клялся, что произошла какая-то ошибка...
      Джин Ширак всю ночь мысленно анализировал случившееся. Он очутился в безвыходной ситуации. Теперь уже ФБР следит за ним непременно. Не имея, без сомнения, никаких доказательств. Пока.
      К счастью, Дин Анкор мертв. Конечно, он свалял дурака, пожелав убрать светловолосого человека. Тем более что тот как ни в чем не бывало собирался на свидание с Джил.
      У него оставался один выход - сохранять спокойствие и ждать.
      Зазвонил телефон, и в дверь просунула голову секретарша:
      - Дуглас Риф, из "Универсала".
      - Пусть проваливает ко всем чертям! - грубо сказал Джин Ширак.
      Если он не убедит Ирэн остановиться, это кончится плохо. Только у него было нечем на нее надавить.
      Он открыл новую бутылку "Дом Периньона", вылил половину ее в стакан и опрокинул в рот. Так дальше жить невозможно.
      Задребезжал прямой телефон. Джин взял трубку, и его сердце ушло в пятки. Он узнал легкий акцент Ирэн.
      - Спуститесь в "Скандию", - просто сказала она. - Я вас жду.
      Она положила трубку, прежде чем он успел открыть рот. Джин на минуту задумался. Оставался большой соблазн сообщить в ФБР, чтобы Ирэн схватили. Они были бы ему за это очень признательны. Но они не будут оберегать его всю жизнь.
      - Я выйду на часок, - сказал он секретарше. - Я позвоню Дугласу Рифу позднее.
      В лифте он еще раздумывал. Как же найти способ побезопаснее, чтобы выбраться из этого дерьма?
      "Скандия" - элегантный ресторан по соседству - был мрачен как обычно. Метрдотель поспешил навстречу Джину Шираку. Ресторан казался совершенно безлюдным.
      - Меня никто не спрашивал?
      - Никто, господин Ширак, - сказал тот, излучая почтение.
      Джин уселся у самой двери и заказал "Джи энд Би", чтобы чем-то заняться. Он чувствовал себя неуместным в этом пустом ресторане. Где же Ирэн? Он уже почти допил свое виски, когда над ним склонился метрдотель.
      - Вас спрашивают по телефону. Это в кабинке внутри, сэр.
      Джин побежал к телефону.
      - Я дала вам восемь дней, чтобы снова наладить дело, - послышался ледяной голос венгерки. - Где вы находитесь?
      Для Джина Ширака это было уже чересчур. Путая от ярости слова, он принялся грубо обвинять свою собеседницу. Он брызгал слюной в трубку. Ирэн не обратила внимания на эту бурю:
      - Будет лучше, если вы успокоитесь, - сказала она. - Вы нужны мне и будете повиноваться. Если нет, то...
      - То что?! - яростно завопил Джин Ширак. - Вы отправите меня в ФБР? Да они уже здесь...
      Он внезапно понял, что совершает великую неосторожность и приоткрыл дверь кабинки. Метрдотель, к счастью, был в другом конце ресторана.
      - Послушайте, - сказал он. - Мне нужно вас увидеть. Во что бы то ни стало.
      Это было все равно, что играть с огнем, учитывая слежку, в которой он был уверен. Но он чувствовал, что не способен убедить Ирэн по телефону.
      - Я не вижу в этом никакой пользы, - отозвалась Ирэн. - Тем более, что ничего не готово.
      - Если мы не увидимся сегодня вечером, - сказал Джин Ширак, - я все брошу. Окончательно. И будь что будет.
      Ирэн заколебалась. Она чувствовала, что Джин Ширак находится на грани нервного срыва, и не знала тому причин. Инструкция гласила, что встречи возможны только в случае крайней необходимости. Но также существовали инструкции выполнить задание... Какова бы ни была степень риска. Она сделала последнюю попытку.
      - Все должно устроиться до конца недели, - настаивала она. - До того времени я не имею права вас видеть. Это опасно и для вас и для меня.
      - Мне наплевать! Я хочу вас видеть.
      - Хорошо, - сдалась Ирэн. - Увидимся сегодня вечером. На перекрестке Малхолленд-драйв и Лоурел Пэс. В одиннадцать часов.
      Она положила трубку, и Джин прошел через всю "Скандию" с таким чувством, что выдержал боксерский раунд. Метрдотель не спускал с него подобострастного взгляда. Всегда очень забавно наблюдать, как большая шишка ведет себя словно кролик.
      Джин возвратился к себе в оффис. Есть больше не хотелось. Ему нужно во что бы то ни стало убедить венгерку отказаться от задуманного. К счастью, она забеспокоилась с момента смерти навахо и приняла некоторые меры предосторожности: звонить ей только из общественных мест в случае, если его линия будет прослушиваться. Он не знал ни ее адреса, ни места работы.
      - Вам звонил мистер Дуглас Риф, - объявила секретарша, как только он открыл дверь. - Он просил вам передать, чтобы вы убирались к черту.
      Ангел прилетел и испуганный улетел. Все шло из рук вон плохо.
      Кучки хиппи у обочины Лоурел Каньон останавливали автостопом машины. Завидев роллс-ройс, многие свистели. Джин Ширак медленно крутил баранку. Он явился на свидание гораздо раньше, было не больше половины одиннадцатого.
      Он был уверен, что за ним не следят. Возвращаясь к себе, он припарковал роллс-ройс с другой стороны дома и сел в него опять, перемахнув через собственную стену. Затем он петлял по Беверли Хиллз. Никакая автомашина за ним не следовала.
      Он свернул направо по Лук-Аут-драйв. Это была извилистая, застроенная старыми деревянными домами дорога, облюбованная хиппи. Джин чуть было не врезался в старый порш, который тащился брюхом по земле. Внутри сидели шестеро юношей и девушек.
      Отсюда он повернул на Лоурел Пэс. Дома здесь были гораздо более освещены. Малхоллэнд-драйв змеилась тысячью виражей, преодолевая гребни холмов, от Беверли Хиллз до другого конца долины Сан-Фернандо.
      Перекресток на Малхолленд-драйв был пустынным. Джин припарковал свой роллс-ройс на маленькой площадке и отправился исследовать окрестности. Единственными бросающимися в глаза постройками были три старых деревянных барака.
      Два из них были необитаемы. В третьем горел свет на втором этаже.
      Джин превратился в сплошной клубок нервов. Он неустанно повторял про себя все, что собирался сказать венгерке, как гимназист твердит слова любви, чтобы придать себе храбрости перед свиданием.
      Чтобы чем-то занять себя, он вернулся в свой автомобиль и перевел его на небольшую подъездную аллею, ведущую к пустынному дому, стоящему перпендикулярно Лоурел Пэс. Здесь его нельзя было увидеть с улицы. Он заглушил мотор, и стук собственного сердца показался ему невыносимым. Машинально он положил руку на грудь.
      Откинув голову на кожаный подголовник, он вдохнул запах роскоши, и это немного подняло ему дух. Вмонтированные в панель часы показывали без семи одиннадцать. Время летело быстро. Боковое стекло автоматически, безо всякого шума, опустилось. Холмы были объяты мертвой тишиной. Покой нарушало лишь урчание автомобилей из долины Сан-Фернандо.
      На Малхоллэнд-драйв послышался рокот мотора. Джин вышел из роллс-ройса. Подъехал какой-то автомобиль, но Джин не мог еще его рассмотреть. Он торопливо поднялся вверх до перекрестка. Когда он добрался до площадки, там медленно разворачивался серый "корвет".
      Джин остановился.
      Автомобиль подъехал к нему и сбавил ход. Джин наклонился и увидел Ирэн. Она была одна. Проехав два метра, Ирэн остановилась. Джин, не владея собой, подбежал и открыл дверцу.
      - Садитесь.
      Он повиновался. В автомобиле пахло бензином и запустением. Это была старая, небрежно содержащаяся машина.
      - Итак, - спросила Ирэн, - чего вы хотите?
      Джин внезапно растерял все свои мысли. При виде строгого, правильного профиля венгерки он с трудом боролся с желанием ее удавить.
      - Я не могу продолжать работу, - тихо сказал он. - Это слишком опасно.
      - Оставьте нам судить, что опасно, а что нет, - сухо отрезала она. Вы должны оказать нам услугу, и вы ее окажете. Не ищите оправданий.
      Джин вдруг взорвался:
      - Я не ищу оправданий, - прорычал он. - Просто у меня ФБР на хвосте! Этого вам достаточно или нет?
      Желание напугать Ирэн побороло осторожность: шаг за шагом он рассказал, как пытался убрать Малко и почему. По мере того, как он говорил, кровь отливала от лица Ирэн. Это было хуже, чем она себе представляла. Когда "подчиненные" теряют голову, никогда нельзя знать наверняка, чем это закончится.
      - Вы хотите сказать, что зная, что за вами следит ФБР, назначили мне свидание? - прошипела она.
      - Я уверен, что за мной не следили, - жалобно сказал Джин.
      - Вы натворили черт знает что, - перебила его ледяным голосом венгерка. - Вы совсем сошли с ума. Использовать наемного убийцу! Да еще такого, который все провалил. Это самоубийство.
      Джин принял удар.
      - Совершенно верно. Будет лучше всего, если вы оставите меня в покое и вообще забудете. Может быть, когда-нибудь потом...
      Ирэн покачала головой. В ее голосе звучали одновременно усталость и обреченность. Но выбора не было. В своей организации она была всего лишь солдатом, готовым пожертвовать собой, если понадобится, для успеха предприятия.
      - Нет. Нужно продолжать. С завтрашнего дня вы найдете другого навахо и возьмете к себе на службу. Это первая часть операции.
      - Но это сумасшествие.
      Венгерка протянула руку к дверце и открыла ее:
      - Не вам об этом судить, - повторила она. - Если завтра у вас не будет навахо, я отправлю известное вам досье в ФБР. До свидания.
      Как в тумане, Джин вышел из "корвета" и направился к своей машине. Задыхаясь от гнева, ярости и страха, он не замечал ничего вокруг.
      Скрежет ключа зажигания "корвета" привел его в содрогание. Ирэн не удавалось завести мотор.
      Джин Ширак упал за руль и повернул ключ. Через ветровое стекло он видел зажженные фары "корвета". Ирэн, наконец, удалось завести машину. Маленький автомобиль медленно развернулся и направился на Лоурел Пэс.
      Внезапно слепая ненависть охватила Джина Ширака. Ему показалось, что, убрав Ирэн, он избавится от всех своих проблем.
      "Корвет" был метрах в двадцати. Джин Ширак перевел рычаг коробки скоростей на "тихий ход", а затем выжал максимум мощности. Фары "корвета" осветили дорогу на Драйв Вэй. Ирэн ехала очень медленно. Джин слегка надавил на педаль акселератора, автомобиль продвинулся на несколько сантиметров. Затем он надавил сильнее и в это же время дал тормоз. От работы мощного мотора вибрировали колеса. Он успел подумать, что, может быть, впервые роллс-ройс за 28 тысяч долларов используется для покушения на убийство.
      Показался короткий капот "корвета". Джин Ширак вдавил акселератор в панель. Две тонны железа рванулись вперед. Радиатор, массивный, как буфер локомотива, пробил тонкую переборку маленького автомобиля с глухим шумом. Крепко вцепившись в руль и напрягая все мускулы, Джин Ширак выругался для храбрости.
      Раздался сильный удар, скрежет металла, и роллс-ройс остановился, застряв в остатках "корвета".
      Джин Ширак выключил зажигание. Мотор послушно повиновался. Словно от толчка бульдозера, "корвет" отбросило на откос, где он и повис на волоске. Намертво впаянные друг в друга, оба автомобиля застыли на повороте на Лоурел Пэс.
      Джин Ширак вышел. У него кружилась голова. Казалось, никто не обратил внимания на шум. Полицейские машины редко забирались сюда. Что касается хиппи, то они не интересовались внешним миром по причине его враждебного естества.
      Бензин вытекал из "корвета" с успокоительным "хлюп-хлюп". Внутри не было никакого движения. Джин заставил себя обойти вокруг, взобрался на откос и склонился над дверцей. Только бы Ирэн умерла сразу! Он не представлял, как сможет ее прикончить. С роллс-ройсом будет проще. Знакомый механик отрихтует его, не задавая лишних вопросов, за сто долларов чаевых. Достаточно сказать, что он врезался в автомобиль, будучи в доску пьяным, и не хочет историй.
      Джин заметил какую-то массу на сиденье со своей стороны. Он изо всех сил потянул за дверцу, упершись ногами в корпус. Дверца не поддавалась. Наконец, она вдруг открылась и Джин повалился назад.
      Сразу же поднявшись, он просунулся до пояса в разбитый автомобиль и наткнулся на голову Ирэн. Она неподвижно лежала на единственной незадетой части сиденья, почти на днище. Место водителя превратилось в груду искореженного металла.
      Джин Ширак испуганно потрогал женщину за плечо. Она застонала. Он отступил так резко, что ударился затылком об ручку дверцы. Его парализовало от омерзительной паники. Он уже собирался бросить ее и бежать. Решительно, он не обладал душой убийцы!
      Ирэн опять застонала. Джин набрал побольше воздуха в легкие и нырнул в автомобиль. Ему надо было во что бы то ни стало закончить то, что он начал.
      Он наощупь отыскал руками шею Ирэн, закрыл глаза и стал давить. Он наслушался немало разговоров о том, что убивать человека таким способом легко. Достаточно было подержать с минуту. Он принялся мысленно считать.
      Внезапно тело Ирэн рывком выпрямилось. Она издала нечеловеческий хрип и вцепилась руками в пальцы Ширака. Это просто невероятно, что венгерка уцелела после подобного столкновения, тогда как люди убивались на шоссе при скорости всего 45 миль. Но Ирэн сопротивлялась с отчаянной энергией. Джин ощущал ее прерывистое дыхание на своем лице.
      Встревоженный, он ослабил давление на какую-то долю секунды, и Ирэн, воспользовавшись этим, укусила его за палец так сильно, что он завопил и отпустил ее совсем. С проворством гремучей змеи она вцепилась в другой палец и начала его медленно и со вкусом выворачивать назад.
      Джин Ширак скорчился от боли. Он вопил, стараясь освободиться и выйти из автомашины. Но Ирэн тащилась за ним. В правой руке Джина Ширака что-то хрустнуло, он почувствовал пронзительную боль - в указательном пальце порвалась связка. На глазах от боли выступили слезы.
      - Довольно, довольно, - взмолился он.
      Ирэн не отвечала, сосредоточившись на указательном палце левой руки. Через две секунды он сломался. Джин Ширак покрылся мертвенной бледностью. Он ничего не видел от слез. Волны боли докатывали до плеча. Тогда она его бросила.
      Ирэн ползком выкарабкалась из машины. На левом виске у нее красовался огромный синяк.
      - Сволочь, - сказала она. - Если бы я не увидела свет фар твоей автомашины, я была бы уже мертва...
      Джин Ширак опустил голову.
      - Я прошу прощения, - прошептал он. - Я не понимал, что делаю.
      Ирэн врезала ему ногой под коленку, и он свалился на склон.
      - Хватит распинаться, вас отправили в эту страну не для того, чтобы вы здесь водили роллс-ройсы.
      - Вы должны быть довольны тем, что имеете сегодня меня. В противном случае, вам некем было бы здесь командовать, - проворчал он.
      Она уставилась на него с непередаваемым презрением.
      - Вы только солдат, простой солдат, который нам сейчас нужен.
      Она обошла "корвет" и осмотрела перед роллс-ройса. Массивный радиатор почти не пострадал. Ирэн села за руль, неуверенно пошевелила руками и включила задний ход. Роллс-ройс завибрировал, но ему не удалось отцепиться от "корвета". Вцепившись в руль, Ирэн прибавляла скорости, тормозила, вновь прибавляла. Наконец, она выжала акселератор до упора. Раздался пронзительный скрип, и автомобиль тронулся с места вместе с куском дверцы.
      Джин Ширак поднялся. Руки его не слушались. Он открыл дверцу и упал рядом с Ирэн. До Лоурел Каньон они не обменялись ни словом. Джин кусал себе губы, чтобы не закричать. Вывернутые пальцы причиняли страшную боль.
      - Я надеюсь, что это послужит вам уроком, - сказала Ирэн. - Нам нужен навахо. Живой и в добром здравии.
      При этих словах Джин позабыл о боли в пальцах.
      Завидев огни бульвара Голливуд, Ирэн остановилась и повернула окаменевшее лицо к Джину.
      - И не пытайтесь меня убить. Иначе я убью вас.
      Ни слова не говоря, он опустил голову. Ловушка захлопнулась окончательно. С того самого момента, как позвонила Ирэн, он знал, что не выберется.
      Венгерка остановила роллс-ройс на углу Ферфакс Авеню и бульвара Голливуд. Такси - явление в Лос-Анджелесе редчайшее - ждали на стоянке. Она склонилась к Джину. Тот отступил и нервно улыбнулся. Она ответила ему презрительной улыбкой:
      - Не бойтесь! Я не такая трусиха, как вы.
      Она проворно схватила его бумажник из крокодиловой кожи и вытащила купюру в двадцать долларов, оставив пачку в пять сотен на месте.
      - Я не намерена возвращаться пешком, - сказала она. - Кстати, оставьте завтра утром свой "тандерберд" на стоянке Ральф по бульвару Сансет. В "бардачок" положите тысячу долларов. Мне на машину. И не забудьте об этом.
      У Джина промелькнул луч надежды.
      - Ирэн, - застенчиво предложил он, - я могу дать вам сто тысяч долларов. Вы молоды и красивы, вы заслуживаете лучшего, чем полная опасности жизнь...
      Увидев выражение лица женщины, он не договорил фразу.
      - Замолчите, - сказала она. - Вы подлец. А потом вы предложите мне переспать с вами, не так ли? До свидания и не забудьте все, что я вам сказала...
      Хлопнув дверцей, Ирэн вышла из машины. Джин увидел, как она заходит в кафетерий. Его руки распухали на глазах. Он думал о том, как теперь добраться домой. Он скользнул за руль и попытался худо-бедно управлять автомобилем.
      На вилле было темно. Джойс с друзьями уехала в Палм-Спрингс. Джин зашел, включил весь свет и бросился на постель. У него кружилась голова. Он был на пределе.
      Он торопливо набрал на диске номер своего врача. Автоответчик сообщил, что его не будет дома до двух часов. Уехал в Лонг Бич по срочному вызову. Джин доковылял до аптечки, проглотил три таблетки транквилизатора и вернулся в гостиную. Он чувствовал себя покинутым и обескураженным. Он, который еще месяц назад был самым могущественным человеком в Голливуде.
      Он вдруг подумал о Дайане Миллер. Они не встречались с самого момента покушения. Сегодня у нее был выходной. Наверное, она у себя. Джин быстро набрал ее номер.
      Джин почувствовал прилив идиотского веселья, когда услышал голос негритянки.
      - Это Джин, - сказал он.
      - Что тебе нужно?
      Он почувствовал в голосе Дайаны страх и поспешил ее успокоить.
      - Ты же знаешь, что я влюблен в тебя, - сказал он деланно шутливым тоном.
      Негритянка обычно смеялась в ответ, и они флиртовали по телефону, возбуждая друг друга до тех пор, пока один из них не брал машину и не присоединялся к другому. Но на этот раз Дайана, помолчав несколько секунд, сказала непривычно холодным голосом:
      - Я не могу с тобой встретиться на днях. У меня очень много дел.
      - Я не имею в виду дни, - отрезал Джин. - Я говорю о ночах. О сегодняшней, например.
      Перед ним вдруг возникли бронзовое тело Дайаны и ее твердые бедра. Боль в пальцах улетучилась. Лежа на спине, он почувствовал страшное желание. Будто, кроме Дайаны, в мире не было женщин.
      - Приезжай, - попросил он. - Непременно.
      - Я не могу. Я предпочла бы не видеться с тобой несколько дней.
      Джина Ширака охватила слепая ярость. Эта гнилая история испортила ему самые изысканные наслаждения.
      - Я имею в виду только это, - выругался он. - Я хочу тебя.
      - В Голливуде полно девиц. У тебя много среди них знакомых.
      - Но я хочу тебя.
      - Нет!
      Она уже кричала. Он постарался взять себя в руки и заявил:
      - Даю тысячу долларов наличными, как только приедешь. Слышишь?
      Она повесила трубку.
      Джин с минуту подержал телефонный аппарат в руках. Затем включил телевизор и постарался ни о чем не думать. Его руки снова начали болеть, как под пыткой.
      Будущее все больше покрывалось мраком.
      12
      Малко двигался в танце, думая совсем о другом. Какофония, издаваемая оркестром "Фэктори", счастливо избавляла его от забот по поддержанию разговора. Нельзя было расслышать даже пожарную сирену. Пять заросших и развязных парней горланили "рок" так, что лопались голосовые связки. Музыкальное сопровождение не уступало по мощности органу Нотр-Дама.
      Это совсем не мешало Сью Скала обнимать Малко с таким пылом, словно они танцевали аргентинское танго, истекающее сердечной мукой.
      - О чем вы думаете? - шепнула она ему на ушко.
      Сью, очевидно, надеялась, что он ответит "о вас". Поскольку всякий раз при заходе на вторую половину бутылки виски она начинала серьезно задумываться, как бы заняться любовью. Тем более с этим прекрасным европейским князем.
      Малко не ответил по той простой причине, что был погружен в собственные мысли и не расслышал вопроса Сью. Мысли не были розовыми. Шестое чувство, не раз помогавшее ему в течение всей карьеры, напоминало о себе неясной тревогой.
      Однако со времени покушения в бассейне ничего страшного не произошло.
      Джин Ширак никаких признаков жизни не подавал, что еще ни о чем не говорило; ФБР ничего касательно Дина Анкора не нашло, и Малко пришлось еще на один день закусить удила. Странно, что в бассейне пустовали два тента по соседству с ним. Телефонный звонок от Сью Скала раздался за два часа до того, как они с Дафнией собирались уходить к Джил Рикбелл. Сью непременно хотела провести вечер с Малко.
      Тот, несколько поколебавшись, согласился. Сью была частью окружения Ширака и могла быть в курсе кое-каких дел. Дафнию он отпустил к Джил совершенно одну безо всякого опасения. Девушка рисковала только тем, что ее надежды могли обмануться.
      Вечеринка у Сью текла без каких-либо происшествий. Здесь на небольшой вилле вверх по Лоурел Каньон было около десятка приглашенных, совершенно незнакомых Малко. Все пили и ели. Актриса была одета в странное платье из холстины в форме мешка, плотно облегающее ляжки и бедра. На спине был громадный вырез до самого начала ягодиц. Маленький шедевр непристойности. Безо всякого белья, разумеется.
      Сью не скрывала свои виды на Малко. Она пила, как сапожник. Чем больше розовели ее скулы, тем нежнее она становилась. На краю бассейна она предалась с Малко показательному танцу, не оставившему никаких сомнений в ее намерениях.
      Наконец, набравшись виски, вся толпа двинула в "Фэктори". Здесь Малко начал ощущать какое-то беспокойство. Сью, перебиравшая все сексуальные извращения, которые практиковал "весь Голливуд", наверняка упала бы замертво, если бы Малко рассказал ей про ЦРУ. Терзаемый предчувствием, он скрылся, чтобы позвонить Джил. Включился автоответчик. Дафния еще не возвратилась в Беверли Хиллз. Его тревога от этого до глупого возросла.
      Видя, что Малко ей не отвечает, Сью Скала плаксиво его упрекнула:
      - Вам со мной скучно!
      - Да нет же, - отбился Малко, чувствуя, как его охватывает гнев.
      В состоянии опьянения, а, точнее, каждый день после шести часов, Сью становилась очень чувствительной.
      - Да! - продолжала она с пьяным упорством. - Кстати, вы даже не знаете, в каких фильмах я снималась. Я вас не интересую!
      Ее голос обнаруживал тенденцию к истерике. Малко потянулся за ее рукой и поцеловал, тогда как мозг работал со скоростью компьютера:
      - Как же я мог вас забыть? Я видел вас в фильме "Славное местечко преисподняя", где вы деретесь с соперницей, а потом изгоняете ее из дома. Потом вы закуриваете сигарету и напеваете "Ночь и день".
      Сью даже танцевать перестала.
      - Как вы об этом еще помните, бог мой! - пропищала она. - Это было десять лет назад.
      Малко скромно улыбнулся. Откуда ей было знать, что у него сказочная память, способная зарегистрировать мельчайшую деталь и сохранять ее десять или двадцать лет. Он видел только один кинофильм с участием Сью, потом еще один по телевизору и все это всплыло у него в памяти в подходящий момент.
      Убежденная, что нашла очередного "фэна", Сью продолжала об этом щебетать, приклеившись к Малко и источая более, чем когда-либо, сладострастие. Ее худое тело прижималось к нему всеми костями. Это было ужасно.
      - Идемте, - сказала она. - Мне здесь осточертело. Мы еще вернемся.
      Она увлекла его через зал, огромный, как заводской цех. Малко спешил остаться один, чтобы связаться с Джил. Он было уже придумал предлог, но Сью была упряма, как осел: любовью она ни с кем не делилась, тем более, что знала наклонности молодой миллиардерши. С другой стороны, Малко не хотелось с ней ссориться. В его странном расследовании и так было много провалов. К тому же он оставил у нее свой "мустанг".
      Когда им подали "Тандерберд", Сью позволила Малко сесть за руль. Пока он протягивал доллар гарсону, который подал машину, Сью уже сбросила свое платье грациозным движением плеч.
      Она страшно боялась терять время даром. Начиная с определенной дозы алкоголя, она теряла способность рассуждать.
      Малко не покидала тревога. Он предпочел бы знать точно, кто хотел убить его и почему. И в особенности, когда захочет снова.
      "Дорогуша" Джил размашистым жестом вознамерилась поцеловать Дафнию своими тонкими губами, но сдержалась. На ней были желтые шелковые брючки. Выше пояса не было ничего. Дафнии удалось сохранить на себе белое мини-платье и трусики. К ней подошел Сеймур и нацелился схватить ее за бедра, но Джил прижала "девушку по вызову" к себе.
      - Я ее охраняю, - заявила она резко.
      С самого начала вечеринки она завладела Дафнией и не отпускала ее от себя. Вначале обманутая надеждой встретить Малко, она с легкостью занялась Дафнией, убежденная, что Малко сделал это нарочно. Ей всегда нравилась новизна.
      У Джил они оставались около часа. Сан был закрыт на два оборота ключа в дальней комнате. За ними заехал Сеймур на линкольне "Марк III" клубничного цвета. Дафния настаивала ехать на ее "камаро". Через четверть часа они добрались до роскошно обставленной виллы с глубокими диванами, деревянными панелями и бассейном в тени субтропических деревьев.
      В одно мгновение они опустошили шесть бутылок "Дом Периньона". Джил без конца подливала себе в бокал. Она отпускала свои тормоза, в то время как Сеймур все больше и больше проявлял интерес к Патрисии.
      Дафния пыталась сохранять хладнокровие. Она уже не раз выливала содержимое своего бокала в горшок с растениями. Ни на одном из телефонных аппаратов не был указан номер. Она еще не была серьезно обеспокоена, но предпочла бы дать знать Малко, где она находится. Однако с этими идиотами... Сеймур уже шепнул ей на ушко, что был бы очень признателен, если бы ему разрешили присутствовать при "шалостях" с "дорогушей" Джил. Просто по-товарищески.
      "Дорогуша" Джил вдруг сорвалась с глубокого дивана и увлекла Дафнию.
      - Идем, примем ванну с шампанским.
      Дафния дала себя утащить. Большая прямоугольная ниша, сделанная в мраморном полу, служила одновременно и ванной, и бассейном. Джил сняла с себя одежду и собственноручно сбросила платье с Дафнии. Затем отвернула краны и исчезла.
      Потом вернулась, с двумя бутылками "Дом Периньона". Вытянувшись в теплой воде, она привлекла Дафнию к себе, открыла первую бутылку и направила струю себе в лицо и в открытый рот. Затем протянула ее Дафнии.
      - Теперь ты!
      Дафния облила пенной влагой свое лицо и тело. Ну и навороты! Это же лучшее в мире шампанское.
      Голый Сеймур проскользнул в ванную комнату. Джил его тотчас изгнала.
      - Убирайся, черт бы тебя побрал, к своей Патрисии, жирная свинья! Не то она выцарапает нам глаза.
      Временами Джил, способная отдаться полку морских пехотинцев, испытывала необъяснимые приступы целомудрия. Она поднялась и задвинула прозрачные шторы, отделявшие ванну от остального пространства. Первая бутылка шампанского была пуста. Она выбила пробку из второй и заставила Дафнию пить.
      - Кому принадлежит этот прекрасный дом? - спросила та.
      Джил улыбнулась.
      - Ах ты любопытная! Это холостяцкое убежище Сеймура. Он снимает его под чужим именем. И страшно боится, что кто-нибудь узнает о его участии во всяких оргиях. Когда об этом и так знает весь Голливуд!
      Она вырвала бутылку из рук Дафнии и присосалась к горлышку:
      - Я хочу пить!
      Шампанское стекало по ее душистому телу мелкими капельками. Ее губы приоткрылись, обнажая великолепные зубы. Взглядом она следила за Дафнией.
      - Тебе нравится моя грудь? - спросила она изменившимся голосом.
      Дафния согласно покивала.
      - Тогда поцелуй ее.
      Джин Ширак не находил себе места. Бутылка "Уайт Лейбла" была уже пуста, но мысли были до странного ясными. Он умирал от желания отыскать "дорогушу" Джил, но боялся очутиться лицом к лицу со светловолосым человеком.
      Руки уже не так сильно болели после инъекции морфина. Его врач накануне вправил суставы, не задавая лишних вопросов.
      С утра у него был уже другой садовник навахо. Гаррисон Яхзе. Друг Зуни. Он не заставил себя упрашивать за 75 долларов в неделю, еду и кров.
      В одиннадцать часов, не в силах больше сдерживаться, он позвонил Джил. Включился автоответчик. Тогда он попытал счастья в холостяцком убежище Сеймура.
      Трубку сняла Патрисия.
      - Кто там есть? - спросил Джин.
      Патрисия перечислила присутствующих, остановившись на Дафнии. Джин не осмелился спросить про светловолосого человека.
      Присутствие одной Дафнии уже представляло собой достаточно большую опасность.
      - Я сейчас заеду, - заявил он.
      Это все же лучше, чем ожидание. Он вывел из гаража черный "линкольн" Джойс и ввинтился на Беверли-драйв.
      Когда приехал Джин, голые Сеймур и Патрисия, лежа под меховым покрывалом, делили пополам трубку с марихуаной.
      - А где все остальные? - спросил Джин.
      Патрисия указала в глубину комнаты.
      - Они уже с час в ванной комнате.
      Джин, даже не раздевшись, бросился в ванную комнату. Напившись вдребезги, "дорогуша" Джил имела обыкновение рассказывать свою жизнь. Он снова захотел ее прикончить. Только бы до этого не дошло!
      Он тихо приоткрыл дверь ванной комнаты. Толстый ковер заглушал звук его шагов. Он разглядел за запотевшим стеклом два силуэта и услышал тонкий голосок Джил. Конечно же, она говорила о нем.
      - Мне нравится этот Джин, - заверяла она пьяным голосом. - Если бы не он, я валялась бы под забором.
      - Кроме шуток? - с издевкой сказала Дафния.
      До Джина мгновенно дошло, что ОНА не была пьяна. Ни в одном глазу. Его кошмар продолжался.
      - Заметь себе также, - продолжала "дорогуша" Джил, - что именно он попросил меня отвезти в Мексику этого своего индейца.
      Джин не стал слушать продолжение. С чувством, будто ему разрядили полную обойму в живот, он удалился.
      - Они тебя тоже выгнали? - спросил Сеймур, когда он появился снова.
      Продюсер выжал из себя улыбку. Он взял бутылку шампанского и стал, задыхаясь, пить из горлышка. Патрисия любезно поднялась и заставила его прилечь рядом с собой.
      - Ты же знаешь, что в любви я как бесплатный суп для голодающих, иронически сказала она.
      Пока его раздевали ловкие пальцы Патрисии, перед Джином встало со всей очевидностью: Дафния не должна уйти из этого дома живой. Тогда вставал вопрос, как заставить своих друзей участвовать в убийстве. Он отчаянно пытался отыскать ответ. Джин рассуждал об убийстве, словно о самом обычном человеческом поступке. Во всем трудно сделать только первый шаг.
      Немного погодя, держась за руки, появились "дорогуша" Джил и Дафния. Джин встал и поцеловал Дафнию в губы:
      - Как мило с твоей стороны, что ты пришла, - сказал он.
      Она холодно отстранилась.
      - Почему ты мне не позвонил?
      Джин показал свои забинтованные пальцы. Но Дафнию он больше уже не занимал. После интермедии с Джил она чувствовала волчий голод. Дафния увидела на столе тарелку, полную сухого печенья и схватила целую горсть.
      Она обожала этот вид печенья. Джина озарило. Печенье было ни чем иным, как "куки", напичканным марихуаной, - хозяйственная новинка в домах снобов...
      Каждое "куки" равнялось пяти сигаретам с марихуаной. Через полчаса способность восприятия Дафнии уменьшится, что поможет Джину осуществить свой план.
      Какое-то время они продолжали болтать и грызть "куки". "Дорогуша" Джил подошла, легла рядом с Дафнией и взяла ее за руку, безумно влюбленная.
      Это простое прикосновение вызвало у Дафнии волну смешанных чувств. Лицо товарки вдруг показалось ей усеянным глубокими ямками, и она разразилась смехом.
      Джин незаметно встал и бросился в гардеробную, где женщины оставили свои вещи.
      Серебристая сумочка Патрисии лежала на столе. Джин открыл ее и перевернул. Кроме губной помады, ключей и пачки долларов там были исключительно одни пилюли, набросанные как попало. Вот уже много лет Патрисия жила только ими: амфетамины для возбуждения, транквилизаторы по утрам и снотворное каждый раз, когда она хотела уснуть. Именно это интересовало Джина.
      Он начал составлять подборку, отбрасывая то, в чем не было нужды: красного цвета "Сенокал", который был не очень силен, сиреневый и черный "Нолудар" - простое успокоительное, зеленые капсулы "Тофранила" - довольно сильный барбитурат.
      Оставались только розовые и голубые таблетки. Джин не знал названия, но они были самыми сильнодействующими из барбитуратов.
      Патрисия, уже привыкшая к их действию, рассчитывала дозу на себя. Джин их однажды принял и проспал тридцать часов...
      Он насчитал одиннадцать штук. Взяв восемь, он высыпал остальные в сумочку, взял на кухне стакан и закрылся в туалете. Он не очень волновался. Если бы не покалеченные пальцы, которые очень мешали, он был бы почти спокоен, только в некотором роде раздвоился.
      Одну за другой он расковыривал пилюли. Внутри был желтого цвета порошок. Через пять минут на дне стакана образовалась желтоватая горка. Смерть наступит легко и спокойно. Он потянул цепочку, чтобы спустить в унитаз обрывки пластика, и вернулся на кухню взять из холодильника бутылку "Дом Периньона". Затем вновь появился в гостиной.
      - Кто хочет шампанского?
      Три человека подняли руки. Дафния чувствовала себя как-то странно, но ей страшно хотелось пить.
      Джин пошел на кухню открыть бутылку, затем вернулся и стал на колени перед Дафнией с двумя бокалами в руках. Протянув один ей, он чокнулся своим и залпом выпил. Девушка последовала его примеру. От этого жеста ее груди поднялись выше и она стала еще красивей. Джина вдруг охватило желание и он улегся рядом с Дафнией. Она слабо вскрикнула и закрыла глаза. Впервые за долгие годы она испытывала какое-то физическое чувство.
      - Еще, - прошептала она.
      Громадная доза марихуаны выбила все ощущения. Тут было за что ее отчислить из ордена "девушек по вызову"! Джин не заставил повторять себе дважды.
      Лаская Дафнию, он производил расчеты. Снотворное подействует меньше, чем через час. Стало быть, нужно отсчитать три часа, чтобы никакие усилия не могли ее спасти, даже промывание желудка.
      Она привлекла его к себе, и Джин больше ни о чем не думал, кроме собственного удовольствия. Зарывшись лицом в длинные русые волосы, он смаковал каждый квадратный сантиметр шелковистой кожи своей партнерши.
      13
      Дафния видела, как кружатся стены комнаты. Она хотела заговорить, но ни один звук не сорвался с ее губ. Ценой нечеловеческого усилия ей удалось приподняться на руках.
      Джин перенес ее в одну из спален. Она не знала, сколько времени уже находится здесь. Внезапно ее затрясло. Ноги были ледяными, а голова горела огнем.
      На несколько секунд она скользнула в небытие. Вынырнув из этого состояния, она почувствовала, как в мозг проникает тайный страх. Когда-то она пыталась покончить с собой с помощью барбитуратов. Ощущения были точно такие же: сладкие, успокаивающие и ужасающие одновременно: ее медленно увлекало в бездну, и она видела со стороны, как сползает туда.
      Она захотела поднять руку, но это требовало слишком больших усилий. Словно к каждой привязали свинцовую гирю.
      Только тогда Дафния ясно поняла, что умирает. Ее мозг был слишком утомлен, чтобы понять, кто ее убил и почему. Жуткий страх побудил ее открыть рот и закричать, но с губ сорвался лишь жалкий стон. Она закрыла глаза и подумала о Малко. Его золотистые глаза встали перед ней, как нечто теплое и родное.
      Ей нужно было ему позвонить.
      Она попыталась соскользнуть с кровати и упала животом на толстый ковер на полу. Встать не было никакой возможности. Она на четвереньках поползла к выходу. С трудом вспомнилось, где она видела телефон. Недалеко, в гардеробной.
      Понадобилось несколько минут, чтобы добраться туда. Наконец она увидела диск телефона, слабо светящийся в темноте. Он стоял на круглом столике на ножке. Дафния постаралась привстать и упала. Как только она подняла голову, сильное головокружение чуть не заставило ее потерять сознание. Чтобы немного отдохнуть, она оперлась о стену.
      В открытой двери ей вдруг померещилась угроза. Она добралась на четвереньках до створки, толкнула ее и наощупь повернула круглую ручку, закрывая дверь. Возвращение к телефону потребовало от нее свехчеловеческих усилий. Она потянула за провод, чтобы свалить аппарат на пол. Ковер заглушил шум падения.
      Дафния поставила аппарат ровно и взяла трубку. Это была новая модель, и кнопки были вделаны в углубления. Она совершила над собой неземное усилие, чтобы вспомнить номер телефона "Беверли Хиллз-отеля". Цифры возникали в голове по мере того, как она вдавливала кнопки 2... 7... 6... 2... 2... 51.
      Долю секунды перед тем как раздастся гудок, она думала, что должна сказать.
      Из трубки вырвался долгий гудок: линия была занята.
      Дафния держала аппарат в руках. Гудки пронзали ей голову до потери сознания, словно уколы иглы. Внезапно она забыла, что делала.
      Круглая ручка двери повернулась: кто-то пытался ее открыть. Шум привел Дафнию в чувство. Она снова сняла трубку и стала медленно набирать номер. Дверь яростно трясли.
      Опершись спиной о стену, Дафния чувствовала, как по телу поднимается холод, словно ее погружали в ледяную воду. Только голова горела огнем.
      Наконец раздался звонок.
      Джин оставил Дафнию всего на десять минут. Как раз чтобы попрощаться с уходившими Патрисией и Сеймуром. Когда он переносил девушку, она уже была без сознания. Никто этому не удивился. Шампанское с марихуаной... Патрисия была слишком пьяна, чтобы обнаружить исчезновение таблеток.
      "Дорогуша" Джил дремала на большом меховом покрывале, посасывая шампанское и набравшись марихуаны по самые уши. Закрыв за Сеймуром дверь, Джин бросился в комнату, но Дафния исчезла.
      Сначала он не поверил своим глазам: это было невозможно. Затем он увидел закрытую дверь гардеробной и подбежал к ней.
      - Дафния, открой!
      Или она потеряла сознание, или пытается позвать на помощь. Джин повернул ручку и навалился на дверь. Но толстое дерево едва дрогнуло. Он подергал створку и закричал:
      - Открой! Дафния!
      Ответа не последовало. Он приложил ухо к двери и не услышал никакого шума. Бегом он вернулся в салон. Джил лежала, закрыв глаза.
      Он побежал на кухню, теряя драгоценные секунды, чтобы отыскать пульт освещения сада. Широкие форточки гардеробных выходили на улицу. От мысли, что придется прикончить Дафнию, ему становилось плохо.
      - Алло, "Беверли Хиллз-отель" слушает. Кого вы спрашиваете?
      В голове Дафнии все было очень ясным. Но когда захотела сказать "номер три", ей удалось издать только неразборчивое мычание.
      - Извините, я не поняла, - ответила телефонистка.
      Дафния со страшным усилием выплюнула слова, произнеся с нажимом цифру "три". Слова продолжали тесниться в ее голове, но голосовые связки были уже парализованы. Холод неумолимо поднимался.
      В аппарате послышались какие-то щелчки, затем тревожный голос Малко:
      - Дафния, это вы?
      Она хотела сказать "да".
      Звук, который она издала, напоминал мяуканье новорожденного котенка.
      - Дафния, где вы?
      Малко ходил по комнате взад и вперед. Он даже не зашел на виллу к Сью, чтобы скорее вернуться в отель. Он сунулся к Джил, нашел дверь запертой и поехал в отель. Сколько он ни пытался себя убедить, что его страхи напрасны, ему не удавалось от них избавиться.
      В памяти Дафнии всплыл разговор с Джил. Но это было слишком долго и сложно объяснять. Потом, попозже. Она испустила вздох.
      Малко на другом конце провода догадался, что произошла трагедия.
      - Дафния, - повторял он. - Говори же.
      В голове Дафнии все смешалось. Она опять испугалась смертельного холода, который все поднимался.
      - Я... здесь... - начала она.
      Между словами истекали многие секунды. Голос Дафнии был сдавленным, хриплым, почти неслышным.
      - Где вы? - спрашивал он. - Дайте только номер и название улицы.
      Дафния безнадежно подумала, что даже не знает этого. Ей казалось, что губы отвердели.
      - Отр... - сказала она.
      Она хотела ему сказать, что ее отравили. Но не смогла закончить слова. Голова упала на грудь, а рот остался открытым. Она даже не увидела силуэт Джина Ширака, который с большим трудом пробрался через форточку и свалился рядом с ней. Трубка все еще была в ее скрюченной судорожно сжатой руке. Джин мягко высвободил ее и прижал к уху.
      - Где вы? Дафния, где вы? - кричал голос Малко.
      Продюсер поставил аппарат на ковер. Туда, где была сейчас Дафния, никто не придет ее искать. Он снова взял трубку и прислушался. Раздавались только тональные гудки. Джин положил трубку на место.
      Он поднял Дафнию и уложил на полу. Она казалась спящей. Она и в самом деле спала, но никогда не должна была проснуться. Яд уже проник в кровь. Конечности ее побледнели.
      Продюсер закурил сигарету и постарался ни о чем не думать. Доставив Дафнию в больницу немедленно, ее еще можно было спасти. Он посмотрел на свою пачку сигарет. Когда он выкурит всю, необходимость беспокоиться отпадет.
      У Альберта Манна целую минуту звонил телефон. Наконец, человек из ЦРУ поднял трубку. При звуке голоса Малко у него появилось предчувствие катастрофы. Малко объяснил ему, что произошло:
      - Можно ли идентифицировать, откуда был звонок? У нас, может быть, есть еще время?
      - Если это был местный звонок, то нет. А если междугородный - то это займет долгие часы...
      - Приезжайте ко мне, - сказал Малко. - Нужно что-то предпринять.
      Когда Альберт Манн подъехал к Беверли Хиллз, Малко уже позвонил Джил и Джину Шираку. Ни один из номеров не отвечал.
      - Я предупредил ФБР, - сказал Манн, - но на данный момент они бессильны. Дафния Ла Салль даже не признана официально исчезнувшей.
      - Я знаю два места, где она может находиться, - сказал Малко. Поехали.
      Альберт Манн сидел за рулем черного "доджа", оснащенного передатчиком и телефоном. Они медленно проехали перед домом Джина Ширака. Свет нигде не горел. В гараже не было никаких машин.
      При скорости 80 миль им понадобилось десять минут, чтобы достичь Бель-Эйр. На вилле Джил Рикбелл свет тоже не горел.
      Альберт Манн медленно свернул на Вэй-драйв. В гараже стоял красный "корвет". Малко вышел и потрогал мотор. Он был холодным. Прежде чем усесться в "додж", он потрогал ручку у входной двери и обошел дом вокруг. В задней части дома свет тоже не горел.
      Альбер Манн говорил в микрофон, когда Малко занял свое место рядом с ним.
      - Я проверил по "Бель-Эйр Патруль" и через начальника полиции, объяснил он. - Они не заметили ничего необычного.
      - Поехали обратно в отель, - с сожалением сказал Малко. - Когда-то же Джил должна появиться.
      Они уехали. Малко проклинал себя за то, что не поехал с Дафнией. Он был уверен, что "девушка по вызову" звонила ему, умирая.
      Джин тихо встал. "Дорогуша" Джил спала с открытым ртом, слегка похрапывая. Он зашел в гардеробную и склонился над Дафнией.
      Она еще дышала. Он затряс ее изо всех сил, ударил по щеке, и приподнял веки. Ни малейшей реакции. Джин взял ее на руки и отнес в "камаро". Там он с большим трудом устроил ее на сиденье рядом с водителем. На месте смертников.
      Затем он скользнул за руль и стронулся с места, ведя машину с большой осторожностью. По ночам "Бель-Эйр Патруль" останавливал машины за малейшее нарушение. Выехав на бульвар Сансет, Джин с облегчением вздохнул. Ему понадобилось немногим более двадцати минут, чтобы достичь маленького тупичка в Беверли Хиллз, который он хорошо знал: Саммит-драйв. Это была очень тихая улочка, на которой стояло пять или шесть вилл. Одна из них принадлежала Сэмми Дэвиду младшему.
      Он припарковал автомобиль в самом конце, выключил зажигание и прислушался.
      Тишина была полной.
      Тогда он вышел из машины и перетащил тело Дафнии на место водителя. Она съехала вниз, уронив голову на руль. Затем на всякий случай он протер шелковым носовым платком переключатель скоростей, руль и дверные ручки. Затем осторожно захлопнул дверцу и спокойно пошел пешком. Эта часть была самой деликатной из его плана.
      Пешеходы в Беверли Хиллз встречались так же часто, как елки в Сахаре. К счастью, он был повсеместно известен и проживал в этом квартале. К тому же, пройти надо было всего около полумили, срезав угол по Коув и Лексингтон-роуд.
      Джил он сказал бы, что Дафния поставила машину у себя, и собирался вернуть ее на следующее утро.
      В номере Малко в десять минут седьмого утра зазвонил телефон. В Лос-Анджелесский больничный приют только что поступила молодая женщина, похожая по описанию на Дафнию. Звонил сержант, водитель полицейской скорой помощи.
      - В каком она состоянии? - спросил Малко.
      - Вы ее муж? - с подозрением спросил полицейский.
      Малко его успокоил:
      - Нет, нет. Я только знакомый.
      - Она в коме, - лаконично сказал он. - Дело труба.
      Малко поблагодарил, положил трубку и разбудил Альберта Манна, который спал одетым на соседней кровати.
      - Они нашли ее.
      Оба мужчины промчались через безлюдный отель и попадали в "додж". На Сансете не было ни души, и они быстро доехали до Голливуд-фривей, чтобы спуститься в город. День только занимался, и на небе уже розовело солнце.
      Студент-стажер в белом халате вышел в коридор и закурил сигарету. Начальник полиции представил Малко и Альберта Манна таким образом, что они получили доступ в реанимационное отделение.
      Малко подошел к нему.
      - Она не выживет, - тихим голосом сказал стажер. - Мы делали ей промывание желудка, впрыскивали камфару и вообще, все что можно. Но было уже слишком поздно. Более того, мы даже не знаем точно, что именно она проглотила.
      - Где ее обнаружили? - спросил Малко.
      Стажер наморщил лоб:
      - Кажется, в какой-то аллее в Беверли Хиллз. Она довела туда свою машину, чтобы ничего не опасаться. По меньшей мере три часа назад, потому как позднее она была бы не в состоянии сидеть за рулем.
      Они подошли к большому стеклу, отделяющему палату от коридора. Дафния лежала с закрытыми глазами. В обеих руках торчали трубки капельниц.
      У койки выстроилось в ряд внушительное электронное оборудование. Пока они всматривались, через другую дверь вошла медсестра и быстро сделала девушке укол.
      - Она могла говорить? - спросил Малко.
      Стажер замотал головой.
      - Нет. И никогда больше не сможет. У меня есть кое-какой опыт в подобных случаях. Я таких уже видел сотни с тех пор, как я здесь. У нее один шанс на миллион. Уже два часа у нее держится температура 41 градус. Мы поддерживаем жизнь искусственным образом и ничего не можем сделать, чтобы она проснулась. Она умрет, даже не сознавая этого.
      Увидев пораженное лицо Малко, молодой медик грустно добавил:
      - Здесь такое случается слишком часто. И все время с красивыми девушками. Им очень трудно жить в Голливуде. И однажды они ломаются.
      Малко покивал головой. Ему никак не удавалось отвести глаза от живого трупа по ту сторону стекла. Дафния не совершала самоубийства, он это знал наверняка.
      Ее убили, когда она находилась вместе с "дорогушей" Джил. Потому что Дафния узнала что-то важное.
      Он поблагодарил молодого медика и увел Альберта Манна. Здесь больше нечего было делать. Оставалось отыскать убийцу Дафнии.
      Когда они вышли из больницы, уже почти наступил день. Альберт Манн повел Малко в кафетерий около больничного приюта. Оба были небриты, и неоновый свет придавал их лицам жуткий зеленоватый оттенок.
      Малко поднял глаза на огромную постройку, усеянную окнами. В нескольких метрах от них умирала Дафния. Он коснулся губами черного кофе без сахара и обжегся.
      Небо уже заголубело. Смога не ожидалось. Впереди был прекрасный день.
      14
      По изгибам бульвара Сансет ехали четыре автомобиля с заженными фарами. Во главе двигался старый черный кадиллак, переоборудованный под катафалк, затем "додж", за рулем которого сидел Альберт Манн, рядом с ним Малко, в самом конце ехали две машины ФБР. Дафнию похоронили в одной из ячеек Вествудского кладбища. Церемония не продлилась и десяти минут. Было что-то нереальное в этом погребении на скорую руку под лучезарным небом. Малко разрывался между грустью и яростью.
      Время от времени их маленький конвой пересекали другие автомобили. Они почтительно зажигали на короткое мгновение фары. Это напомнило Малко другой день в Лос-Анджелесе, когда сотни тысяч калифорнийцев ехали с фарами, зажженными средь бела дня, в честь Роберта Кеннеди.
      - Она была убита, - сказал он.
      Альберт Манн кивнул.
      - Вполне возможно, но у нас нет никаких дрказательств. Не забывайте, что судебный исполнитель выдал разрешение на захоронение, в котором причиной смерти указано самоубийство...
      Золотистые глаза Малко стали такими глубокими, что приобрели зеленую окраску. Это был плохой знак.
      - Почему бы не потрясти хорошенько Джина Ширака или Джил Рикбелл?
      - Потому что у нас демократия, - вздохнул Альберт Манн. - И потому что для нее предпочтительнее не вмешивать в эту историю местную полицию. Вы сами должны действовать. Вы.
      - Но каким образом? - возразил Малко. - Мы в полном тумане. Я даже не уверен, что сам Джин Ширак виновен. Следовало бы их напугать.
      Они достигли Беверли Хиллз и покатили немного быстрее. Водитель катафалка торопился обратно.
      - У меня есть для вас новость, - сказал Альберт Манн. - Вот уже два дня, как у Джина Ширака новый садовник. Навахо, как и тот, которого нашли в Мексике...
      - И что из того?
      - А то, - сказал Альберт Манн, - что это начало конца. Если бы мы могли, мы бы сами туда отправили этого навахо. Чтобы он сыграл роль козочки в клетке с тигром. Мы имеем дело с загнанным в угол противником, которого поджимает время. Теперь я в этом уверен. Иначе они бы не совершали убийств. Теперь все ускорится, поскольку они так хотят этого навахо...
      - Но, почему, бог ты мой?!
      - Об этом я ничего не знаю. Но они собираются форсировать это дело. Джин Ширак, может быть, и играет какую-то роль, но за ним стоят настоящие профессионалы. Нам нужны именно они. Если мы кинем в тюрягу Ширака и Джил Рикбелл, это ни к чему не приведет. Делайте выводы сами: мы даже не знаем, почему и где был убит навахо Зуни; мы не можем связать попытку покушения на вас ни с кем из замешанных в эту историю лиц; официально Дафния Ла Салль совершила самоубийство. Мы связаны по рукам и ногам. Но никто не мешает лично вам спросить у мисс Джил Рикбелл, где находилась Дафния в тот вечер, когда умерла, и с кем...
      Катафалк поехал прямо по Сансету, а Альберт Манн свернул в сторону Беверли Хиллз. Малко размышлял. Увы, американец был прав.
      - Я поеду сейчас к Джил Рикбелл, - мрачно сказал он.
      За поясом у Малко был кольт 38-го калибра, предложенный Альбертом Манном. Он больше ничем не хотел рисковать. Слишком много смертей в Лос-Анджелесе - Городе Ангелов.
      Он решил застать Джил Рикбелл врасплох, даже если ему придется прождать ее целую ночь. Когда-нибудь должна же она вернуться домой. Неожиданность станет хорошим козырем.
      Повсюду в окнах виллы горел свет. На подъездной аллее стояли белый кадиллак и красный "корвет". Малко припарковал сзади свой "мустанг" и нажал на кнопку звонка.
      Ему открыла дверь сама "дорогуша" Джил. В ее глазах Малко не увидел никакого страха, только удивление. Затем вспыхнул лучик лукавства.
      - Почему вы не позвонили? - шаловливо спросила она. - Вы хотели сделать мне сюрприз?
      - Немножко еще и поэтому, - сказал Малко, входя в дверь.
      Поведение "дорогуши" Джил шло вразрез с его гипотезами.
      Девушка была одета в курьезные брючки из коричневой кожи, на лямочках, словно детский летний костюмчик, и блузку покроя мужской рубашки из красного шелка.
      Обруч в волосах придавал ей вид очень большой умницы. Хотя, по обыкновению, на ней не было никакого белья.
      Малко уселся на большом канапе черного бархата.
      Затянутая в свои кожаные брючки, "дорогуша" Джил была крайне соблазнительна. Как скверно устроена жизнь! Она прочитала это в глазах Малко, когда внезапно подошла к нему.
      - Я счастлива вас видеть.
      Малко взял ее руку, унизанную перстнями, и поцеловал. Ему не хотелось говорить то, что он должен был сказать.
      - Я пришел сюда не для этого, - сказал он.
      Лицо мадонны помрачнело, в глазах мелькнул беспокойный блеск.
      - А в чем дело?
      Малко впился своими золотистыми глазами в ее глаза.
      - Дафния Ла Салль умерла. Через несколько часов после вечеринки, проведенной с вами.
      Джил отвела глаза. Но безо всякого страха.
      - Я... я знаю, - сказала она. - Я прочла об этом в газетах. Я очень сожалею. Это ведь была ваша подружка, не так ли?
      - Да, она была моей подружкой, - сказал Малко. - И я хотел бы знать, как она умерла.
      Джил опустила голову.
      - Я знаю, что должна была бы вам позвонить, но я не люблю говорить о смерти. Это меня пугает. Не знаю, почему. Дафния покончила с собой. Она уехала задолго до меня. Я проснулась в шесть часов утра.
      Малко вздохнул.
      - Джил, Дафния не кончала с собой. Она была убита. Кто-то заставил ее принять сильную дозу снотворного. Вы были там. Следовательно, вы являетесь сообщницей убийцы. Вот все, что я хотел вам сказать.
      - Вы шутите! - сказала Джил. - Там были только Сеймур, Джин, Патрисия и я.
      - Где "там"?
      - Я... Я бы не хотела вам этого говорить. Тем более, что это не имеет никакого значения.
      Малко чувствовал, что она обеспокоена, но не напугана по-настоящему. Или он ничего не понимает в психологии, или она к смерти Дафнии не имеет отношения.
      Это казалось невозможным.
      "Дорогуша" Джил вежливо ему улыбнулась и сказала:
      - Я понимаю, что у вас горе, но не нужно воображать себе подобных вещей. Почему вы считаете, что Дафнию убили?
      Она искренне шмыгнула носом.
      - Она была чудесной девушкой.
      Малко почувствовал, что настал момент переходить в наступление.
      - Тем более незачем было убивать навахо Зуни.
      "Дорогуша" Джил застыла с открытым ртом. Затем ужас исказил ее красивое личико, превратив в уродину. На лбу выступила холодная испарина. В ушах звенело, она была на грани обморока.
      С невидящими глазами она встала и промямлила:
      - Уходите, уходите сейчас же. Или я вызову полицию.
      Малко ухом не повел.
      - Я не уйду, пока не узнаю имя убийцы Дафнии, - спокойно сказал он. Даже если это вы, Джил.
      Ему показалось, что ее хватит удар прямо на его глазах.
      Она заламывала руки, бросая на него испуганные взгляды.
      - Но кто же вы? - спросила она умоляюще. - Почему рассказываете весь этот ужас? Уходите, уходите!
      Ее голос взвился до истерики. Малко силился сохранять хладнокровие: на этот раз он попал в точку. Джил боялась. Боялась чего-то такого, чего он не знал. Он был близок к успеху.
      - На навахо мне наплевать, - повторил он. - Но я хочу знать, кто убил Дафнию, и я буду это знать.
      Хаос мыслей обуял Джил. Малко поднялся, и ей показалось, что он сейчас возьмет ее за руку и уведет бог знает куда; она попятилась, споткнулась и завопила, падая на ковер.
      Ей ответило из дальней комнаты рычание. Джил вскочила, с горящими от ненависти глазами, подбежала к двери и открыла ее.
      Сан прыжком появился в комнате и улегся у ног хозяйки. Малко застыл на бархатном канапе. По позвоночнику поднялась неприятная дрожь. Зверь сидел напротив, не сводя с него глаз.
      - Теперь я понимаю, как погиб Зуни, - сказал он. - Почему вы убили его, Джил?
      - Я не убивала его!
      Успокоенная присутствием Сана, она обрела немного уверенности. Но все испортилось, когда Малко снова заговорил:
      - Вам придется объясниться насчет многих вещей, Джил... Кого вы тогда покрываете, если невиновны? Вы пойдете сейчас со мной в ФБР. И скажете этому животному, чтобы сидел спокойно.
      Зверь заворчал, и в мозгу Джил промелькнула фраза Джина: "Они убьют Сана, а тебя посадят в тюрьму". Что-то смешалось в ее голове. Когда она взглянула на Малко, он оторопел от ее обезумевших глаз. Инстинктивно он взялся за рукоятку кольта.
      - Сваливайте отсюда, - сказала она тихим шипящим голосом, - или я спущу Сана.
      Зверь встал, зарычал, обошел вокруг стола и остановился напротив Малко. Вздернутые отвислые губы позволяли рассмотреть белоснежные клыки. Желтые глаза неотрывно следили за Малко. Задние лапы слегка подрагивали.
      Он готовился к прыжку.
      Очень медленно, чтобы не разъярить зверя, рука Малко взвела курок пистолета, спрятанного под курткой.
      - Джил, - сказал он, - деже если ваша пантера загрызет на этот раз меня, вы не открутитесь.
      - Только уж вам меня не поймать! - крикнула она.
      При звуке ее голоса Сан прижал уши и распластался по полу еще сильнее. От его желтых глаз остались только едва различимые щелки.
      Малко был застигнут в невыгодной позиции. Левой рукой он притянул к себе одну из больших бархатных подушек канапе.
      Джил медленно пятилась к двери. Малко шевельнулся и замер. Зверь собирался прыгнуть. Ему понадобилась бы доля секунды. Сдерживая дыхание, Малко сел на место.
      - Джил, - позвал Малко. - Вернитесь.
      Вместо ответа комната погрузилась в темноту. Хлопнула дверь. Малко оказался во тьме со зверем.
      Сан зарычал: он испугался. Малко не мог его различить, но чувствовал, что тот сейчас прыгнет. Тогда он бросился на пол и вытащил свой пистолет.
      Снаружи послышался рокот мотора кадиллака.
      Почти в тот же миг с того места, где секундой ранее был Малко, послышался глухой удар. Он четко различил звук вонзающихся в бархат когтей. Голова зверя находилась прямо над ним, и он ощущал его теплое дыхание.
      Малко наугад вытянул руку и выстрелил, почти воткнув пистолет в мех.
      Зверь издал душераздирающий рык и отпрыгнул назад. Малко не знал, задел он его серьезно или нет. Растянувшись между ним и дверью, зверь преградил человеку выход. Малко решил сделать еще одну попытку, чего бы это ни стоило. Ориентируясь на шум, он вытянул руку и выстрелил три раза без остановки.
      Отдача его почти оглушила. Затем он напряг слух. Зверь больше не издавал звуков. Или он был мертв, или затаился в темноте, чтобы прыгнуть на Малко как только тот шелохнется.
      Но Малко не мог ждать бесконечно. Он схватил одну из подушек. Это была так себе защита, но все же лучше, чем ничего.
      Он встал и, обогнув канапе, медленно двинулся к двери.
      Эти секунды были самыми долгими за всю его жизнь.
      Он добрался до дверной ручки безо всякой реакции со стороны пантеры. Только когда створка двери захлопнулась за ним, он осознал, что сердце вот-вот выскочит из груди.
      Белый кадиллак, естественно, уже исчез. Малко сел в свой "мустанг" и выехал на Беверли Хиллз. Надо было разыскать Джил раньше того или той, кто убил Дафнию. Альберт Манн и ФБР получили, наконец, возможность вмешаться.
      "Дорогушу" Джил била непрерывная дрожь. Она останавливала машину у магазина спиртных напитков, чтобы купить бутылку "Уайт Лейбла". Бутылка была уже наполовину пуста. Джил рулила к югу по Сан-Диего-фривей. Ее первой мыслью было сбежать в Мексику.
      Затем она вдруг подумала, что полиция держит границу под наблюдением. Перед глазами снова встали светловолосый человек и Сан - лицом к лицу - и она разрыдалась рыданиями. Она почувствовала себя заброшенной и одинокой, съехала с дороги, остановилась на стоянке "Стандард" и побежала к телефонной кабинке. Джил набрала номер Джина и положила трубку до того, как автоответчик спросил ее имя.
      Ноги дрожали. Казалось, что она вот-вот упадет в обморок. На другой стороне бульвара был небольшой мотель. Джил оставила свою машину на стоянке, заплатила двеннадцать долларов, записалась под чужим именем и улеглась одетая на постель.
      Обессилев, она мгновенно заснула.
      "Дорогуша" Джил проснулась и вскочила, взглянув на часы. Было десять минут второго. Губы слипались. Она смотрела на крашеные зеленые стены, спрашивая себя, где она находится.
      Вдруг к ней вернулось все. Она почувствовала сильный приступ тошноты и поспешила к умывальнику. После этого она вышла из мотеля. На свежем воздухе ей стало лучше. Спотыкаясь, она доковыляла до кадиллака, включила зажигание и вернулась на шоссе, двигаясь в северном направлении. Затем ей в голову пришла идея, где можно спрятаться: в холостяцком убежище Сеймура. Тот улетел в Нью-Йорк на несколько дней, и единственным человеком, который мог бы ее побеспокоить, был Джин Ширак.
      Его-то она и хотела видеть. До сих пор "дорогуше" не приходило в голову, что Дафния была убита. Это не мог быть ни Сеймур, ни Патрисия, ни она сама. Итак, это мог быть только Джин.
      - Невероятно!
      Ей надо было, чтобы кто-то ее успокоил и особенно вытащил из западни...
      Шоссе было безлюдным и час спустя она уже остановилась перед виллой Сеймура. Поставив машину в гараж, она обошла вокруг и проникла в дом с помощью ключа, спрятанного над дверью кухни.
      Везде стояла тишина, и она вздрогнула. Исследовав все комнаты в доме, она уселась у телефона и начала свои поиски, держа бутылку "Уайт Лейбла" подле себя.
      Джина еще не было. Узнав голос Джойс, Джил поспешно бросила трубку.
      Затем, она безуспешно перерыла все "точки" на Беверли Хиллз: "Дейзи", "Фэктори", "Кэнди сторе". Никто не видел Джина Ширака. Везде она просила передать продюсеру срочно позвонить Глену: это был псевдоним Сеймура. Номер телефона она не оставляла.
      Затем, подкрепившись добрым глотком виски из горлышка, она устроилась в кресле смотреть ночное шоу по седьмому каналу. Чтобы ни о чем не думать.
      Агент ФБР, который наблюдал за виллой Джина Ширака, спрятавшись за грузовичком, стоявшим на Сансете, вздрогнул, когда открывали дверцу. Он задремал.
      Альберт Манн строго на него посмотрел, проглотил упрек и спросил:
      - Ничего особенного?
      - Ничего. Он не возвращался и никто не приходил. Я остаюсь?
      - Ну конечно.
      "Теплое местечко" на Беверли Хиллз, конечно, не было синекурой. В этом частном квартале всякие остановки были запрещены. Пришлось симулировать поломку грузовичка. Телефон Джина Ширака, был тоже, без сомнения, под наблюдением. К тому же ФБР удалось спрятать в саду два направленных микрофона. Но этого было недостаточно.
      Альберт Манн сел в "додж", в котором его ждал Малко.
      - Здесь пока ничего, - объявил он.
      С восьми часов утра они искали "дорогушу" Джил. Через полчаса после того, как она сбежала с виллы, Малко вернулся туда с Альбертом Манном и четырьмя людьми из "Бель-Эйр Патруль". Один из них был вооружен карабином 30/30. Но его присутствие было напрасным: Сан валялся мертвым посреди гостиной. Одна из пуль Малко пробила ему голову.
      Шестеро мужчин ушли, погрузив труп зверя в грузовичок начальника полиции.
      - Я даже не могу разослать официальный приказ о розыске, - объяснил Альберт Манн Малко. - Здесь нет ярко выраженного состава преступления. Ее нужно отыскать собственными силами.
      В этой стране, где один человек может до смерти забить другого в присутствии пятидесяти свидетелей, необходимость получать обвинение об убийстве, выглядит совершенно комичной. Итак, ваша история. Самое малое, она скажет, что вы пытались ее изнасиловать, и вы окажетесь в тюрьме. Такова демократия...
      С того момента они все время искали. Джин Ширак тоже был неуловим. Ни Патрисию, ни Сеймура отыскать было невозможно. Каждый проходивший час уменьшал шансы найти Джил живой.
      Малко в "додже" совсем извелся.
      - Идемте спать, если будет что-то новенькое, нас разбудят, предложил ему Альберт Манн.
      - Я не пойду спать, - сказал Малко, - до тех пор, пока не найду Джина Ширака. Я собираюсь проехаться по всем "точкам". Где-нибудь он да отыщется...
      Задремавшая Джил прыжком подскочила от телефонного звонка. Прошло несколько секунд, прежде чем она взяла трубку. Голос Джина Ширака полностью ее разбудил.
      - Чего ты там ошиваешься?
      Джин безуспешно пытался попасть в "Кэнди сторе", как всегда набитый битком, когда охранник у входа передал ему ее просьбу. Джин только что провел четыре приятных часа вместе с юной старлеткой, безумно желавшей поднять ноги кверху, и почти забыл о своих неприятностях. Голос Джил снова вернул его в полный кошмар. К счастью, он звонил из кабинки общественного пользования.
      - Ты мне нужен, - сказала Джил. - Ты втянул меня в это дерьмо, ты и должен меня из него вытащить.
      Она вкратце рассказала ему о визите Малко. Продюсеру показалось, что он сейчас взорвется, как надутый до предела воздушный шарик.
      Он тихо выругался. "Дорогуша" Джил вдруг разразилась рыданиями.
      - Спаси меня, Джин, спаси меня! Скажи, ты ведь не убивал Дафнию?
      В повседневной жизни Джил вела себя как двенадцатилетний ребенок. Джин Ширак вдруг почувствовал ужасную усталость.
      - Конечно нет, я не убивал Дафнию, - успокаивающим тоном заверил он. - Оставайся пока у Сеймура. Я приеду попозже. Туда никто не придет тебя искать.
      - Ты думаешь? - тревожно спросила Джил.
      - Я тебе обещаю. До скорого.
      Он повесил трубку и вышел из кабинки. Мечтая о своих будущих контрактах, черноволосая старлетка послушно ожидала в холле. Джин кивнул головой. Он сидел на бочонке с динамитом.
      Осмотревшись по сторонам, он вернулся в кабинку и набрал номер автоответчика Ирэн. Тот самый, который должен был использовать только в случае крайней необходимости.
      Если здесь не было необходимости, тогда он папа римский.
      15
      Малко вышел из "Фэктори" с ощущением, что уносит в своей голове целый оркестр. К теплому воздуху примешивался легкий запах бензина, частое явление в Калифорнии.
      Джин Ширак исчез. Было два часа ночи. Все "точки" закрывались. Малко был уверен, что в этот момент Джил находится в смертельной опасности, если уже не мертва.
      Связанные законом, ФБР и Альберт Манн были бессильны; они могли вмешаться слишком поздно. Ведя машину по бульвару Санта-Моника, Малко раздумывал над тем, что еще можно попытаться сделать. Он резко свернул направо на Лярраби, и поехал к Джину Шираку. Он рисковал лишь тем, что прямо перед его носом могут захлопнуть дверь.
      В гостиной горел свет. Малко напрасно старался что-то разглядеть сквозь занавеси на окнах. Тогда он нажал на кнопку звонка. Он прослушал позвякивание в два тона, но дверь никто не открыл.
      Через пять минут он повернул ручку двери, и она отворилась. Малко вошел. Повсюду в доме горел свет. Он сделал несколько шагов вправо, к гостиной и остановился озадаченный.
      На белом ковре перед телевизором стояла на четвереньках Джойс Ширак, сонно покачивая головой. Рядом с ней виднелся доверху налитый чем-то стакан. По всей видимости, она была мертвецки пьяна.
      Малко позвал, и она подняла голову, пробормотав нечто нечленораздельное. Малко заколебался. Но ему было необходимо найти Джина.
      - А где Джин? - спросил он.
      Джойс вроде бы наконец его признала, на лице появилась едва уловимая гримаса, и она изрыгнула:
      - Без понят... Трахает кого-нибудь из своих проституток, как обычно.
      Жестом, полным достоинства, ей удалось подняться. И она обвиняюще направила на Малко свой палец:
      - Это его вы ищете?
      - Нет, что вы, - успокоил ее Малко. - Я только проходил мимо. Вы же знаете, мы соседи.
      Внезапно, безо всякого предупреждения она навалилась на него всем телом. Затем подняла к нему лицо, и Малко едва не упал замертво: дыхание Джойс напоминало зловоние Большого коллектора. Он осторожно отступил, но она взяла его за руку и потащила к белому канапе.
      - Давай устроим славненькую вечеринку, - невнятно произнесла она.
      Это было сомнительно. Джойс придвинулась еще ближе и по-светски доверительным тоном сказала:
      - Эта свинья никогда мной не занимается...
      По всей вероятности, она намекала на своего мужа. Малко силился ей подыгрывать. Джойс была слишком пьяна, чтобы вступать в малейшие дискуссии.
      Вдруг она встала, стянула через голову платье и, оставшись в одних чулках и зеленом бюстгальтере, с вызовом посмотрела на Малко: у нее было еще не очень потасканное, худощавое, почти совсем без грудей, тело. Она уселась Малко на колени, и проткнула своим проворным языком его губы. Закончив поцелуй, который показался ему несколько затяжным, она обрушилась на его плечо. Малко счел этот момент подходящим и рискнул:
      - Вы не знаете, где сейчас Джил Рикбелл? - спросил он.
      Джойс подскочила так, словно он ее укусил:
      - Эта потаскуха! Вам нравятся только проститутки!
      Малко попытался встать на ее защиту:
      - Я думаю, что ей сейчас угрожает смертельная опасность...
      - Да пусть она подохнет, эта дрянь, - сказала Джойс с чувством глубокой убежденности.
      - Мне хотелось бы ее найти до того, как...
      Джойс поднялась с колен и отодвинулась от Малко.
      - Проваливай, - сказала она. - Проваливай. Ты такая же сволочь, как и все остальные.
      Она размахнулась, чтобы врезать ему пощечину. Он схватил ее за руки. Стоя к нему лицом, она выплевывала свою злобу вместе с ароматом "Чивис Регала".
      - Если ты хочешь трахнуть именно ее, - шипела она, - так иди же. Она должна быть на их блудильне. Она проводит свою жизнь там. Этот Джин думает, что я не в курсе. Он не знает, что Сеймур приводил меня на свою блудильню, как и всех остальных...
      - Где она находится? - спросил Малко.
      Джойс не ответила. Она встала, разыскала стакан на ковре и, заплетаясь, подошла к Малко на расстояние сантиметров в десять. Ее глаза налились кровью, она выглядела лет на пятьдесят.
      - Подохни, скотина, - тихо сказала она.
      Малко не удалось избежать стакана с виски. Пахучая жидкость обожгла ему глаза и затекла на рубашку. Джойс стояла перед ним, покачиваясь.
      Малко был уже у двери. По крайней мере, у него появилась информация о месте, где можно найти Джил.
      Когда он взялся за ручку, об стену с грохотом разбился стакан. Прощальный привет Джойс. Озадаченный Малко сел в "мустанг". Необходимо было отыскать место, которое Джойс обрисовала, как "блудильня Сеймура". Где найти Сеймура, он не знал. Единственный, кто согласился бы ему помочь, была Сью, член их "толпы". Она наверняка знала, где находится холостяцкое убежище Сеймура...
      Но Сью жила в самом конце Лоурел-Каньон. Еще потерянных полчаса. Если она у себя.
      Ирэн и Джин Ширак тихо спорили в "линкольне", припаркованном на стоянке "Обжора" на Санта-Монике.
      Для большей безопасности он автоматически опустил стекла. Он ждал десять минут, когда Ирэн позовет его в кабинку около "Кэнди Сторе". Венгерка не спорила насчет новой встречи, когда он объяснил, что произошло. Джин проводил свою старлетку и стал ждать Ирэн.
      - Вы уверены, что она еще там? - спросила венгерка.
      Вот уже двадцать минут они говорили о Джил. Джин мрачно сказал:
      - Надеюсь. Она, к счастью, боится полиции. И ждет меня.
      - Что-нибудь было в вечерних газетах?
      - Ничего.
      - Эо ни о чем не говорит. Просто с тех пор никто не заходил на виллу, - возразила Ирэн. - Во всяком случае, необходимо заняться Джил.
      - Конечно, - еле слышно сказал продюсер.
      В темноте он увидел устремленный на него взгляд Ирэн и почувствовал холодок на спине.
      - Не бойтесь, - презрительно сказала венгерка. - Вы уже совершили достаточно таких оплошностей. Если нам не удастся выполнить миссию, я вас больше ни о чем не буду просить. А сейчас я пойду устраивать судьбу Джил Рикбелл.
      Джин чувствовал одновременно и трусливое облегчение и сильное отвращение к самому себе.
      - Что вы собираетесь делать? - спросил он.
      - Вы действительно хотите это знать?
      Нет. Джин Ширак не хотел этого знать. Он больше ничего не хотел знать. Ирэн приказала:
      - Объясните мне, как туда добраться. Затем убирайтесь в какое-нибудь заведение и сидите там всю ночь.
      Джин рассказал все, что нужно. Ирэн внимательно выслушала и открыла дверцу машины.
      - Все очень скоро закончится, - заверила она. - И вы обретете покой.
      Дверца захлопнулась, и Джин остался один. Ему крайне необходимо было присутствие людей. Даже если бы Ирэн не отдала ему такой приказ, он все равно пошел бы куда-нибудь забыться.
      Сью Скала спала в купальнике на краю бассейна, рядом с каким-то блондином атлетического сложения в том же состоянии. Из проигрывателя на батарейках доносилась легкая музыка. Малко пробрался в сад. Между двумя телами стояла неизбежная бутылка виски. Малко уселся перед ней, и Сью соблаговолила улыбнуться.
      - О, привет, - сказала она.
      И снова утонула в своих пороках. Марихуана и виски. Малко был уже сыт по горло идиотами и пьяницами. Он схватил Сью за стриженные русые волосы, позабыв о всяком вежливом обхождении. И запрокинул ей голову.
      - Сью, мне нужно с вами поговорить.
      Она бессвязно забормотала.
      - Оставьте меня. У меня тоска. Я поругалась со своим бывшим мужем. Он был зол. Он говорит, что я потаскуха и кончу свои дни в приюте.
      Не имей Малко превосходного воспитания, он предсказал бы ей то же самое. Высокий блондин приоткрыл глаз и заиграл мускулами:
      - Оставь Сью в покое, чувак, - сказал он. - Или я тебя вышвырну на улицу. Эта крошка - моя.
      Малко даже не ответил.
      - Сью, - настаивал он. - Где находится "хаза" Сеймура?
      Она тряхнула головой:
      - Какого черта вам там надо?
      И опять погрузилась в туман.
      На этот раз Малко не колебался. Он взял актрису за руку и за ногу и швырнул в бассейн. Атлет с воплем вскочил. Малко показалось, что он будет себя бить в грудь, прежде чем броситься не него. Он спокойно вытащил свой кольт 38-го калибра и направил в солнечное сплетение незнакомца:
      - Что бы вы предпочли: приготовить кофе или отправиться в больницу?
      Еще одно возвращенное призвание к кухонной плите. Недовольно ворча, блондин ушел на кухню.
      - Сделайте покрепче, - крикнул Малко.
      Сью барахталась, высунув голову из воды, фыркала и отплевывалась. Он помог ей выйти. Косметика потекла, и это было ужасно. Едва ступив на пол, она опять свалилась на матрас.
      Малко без колебаний снова отправил ее в воду. Ему показалось, что она не всплывет. Атлет все еще бурчал на кухне, только уже гораздо сдержанней. Малко окунул Сью в бассейн еще два раза. Она задыхалась, хныкала, но не обретала дар речи. В конце концов, он завернул ее в полотенце и отнес на кухню. На столе дымился кофе. Чтобы выиграть время, Малко подлил туда холодной воды и заставил Сью выпить всю чашку. Атлет теперь совершенно растерялся.
      После второй чашки кофе Сью отряхнулась, икнула и раскрыла огромные, как блюдца, глаза. Малко заставил ее проглотить третью чашку кофе.
      - Зачем вы меня пытаете? - простонала она.
      Малко потрепал ее по руке.
      - Прости, Сью, но это вопрос жизни и смерти. Где находится "хаза" Сеймура?
      Она бросила на него пораженный взгляд.
      - Откуда вы про это в знаете?
      - Неважно, - сказал Малко. - Где это?
      Она взялась за голову обеими руками и наморщила лоб. На щеках переплетались маленькие красные жилки. Алкоголь.
      - Подождите, это за Беверли Гленом, маленький домик слева, через...
      Заслышав звонок, "дорогуша" Джил заторопилась к двери. Она сходила с ума от беспокойства. Этот пустынный дом вызывал в ней депрессию.
      - Что вам угодно? - спросила она, увидев Ирэн.
      Вегерка вошла и закрыла за собой дверь.
      - Меня прислал Джин.
      Джил с тревогой всматривалась в грубые черты лица Ирэн.
      Вдоль позвоночника спускался жуткий страх. Она села и принялась искать сигарету.
      - Где Джин? - простонала она. - Он пообещал мне, что сейчас приедет.
      Ирэн успокоительно улыбнулась.
      - Он опаздывает. Я пришла, чтобы составить вам компанию на это время. Здесь нет музыки?
      "Дорогуша" Джил встала и пошла включить проигрыватель. Музыка немного успокоила ее страх. Она предпочитала ни о чем не думать. А если Джин был убийцей? Как бы она хотела, чтобы Сан был здесь! Без него она чувствовала себя беспомощной и голой.
      - Где здесь ванная комната? - вежливо спросила Ирэн.
      В ее голосе не звучало никакой угрозы, но Джил вздрогнула. Как только венгерка удалилась, она посмотрела на телефон. Не составляло никакого труда нажать на "ноль" и вызвать полицию.
      Музыка внезапно заполонила всю комнату. Джил подняла голову. Ирэн повернула переключатель громкости до упора. Она приближалась к ней с безразличным видом, держа в правой руке длинные ножницы. Джил заметила, что она сняла свои туфли на высоком каблуке.
      "Дорогуша" Джил завопила, но музыка заглушала ее крик. Затем она рванулась к телефону и нажала на "ноль". Номер телефона "Бель-Эйр Патруль" был наклеен на трубке, но она не успела его набрать.
      Ирэн бросилась на нее в тот самый момент, когда отозвалась телефонистка. Одно из лезвий ножниц вонзилось в горло "дорогуши" Джил, разрезав левую артерию. Поток крови залил ей подбородок и она оставила телефон, чтобы бороться. Но женщина, державшая ножницы, была намного сильнее ее. И она хотела ее убить. Лезвие вонзилось еще глубже в нежное тело "дорогуши" Джил, и она упала.
      Малко почти в полном смысле слова катапультировался из "мустанга". В доме горел свет, и на улицу доносились звуки музыки.
      Он почувствовал себя настолько глупым, что едва не повернул обратно. Он опять попадет в самый разгар пьяной оргии. Он позвонил. Ответа не было, и он толкнул дверь.
      В лицо сразу же ударил сырой запах крови. Комната была пуста. Он подошел к проигрывателю и остановил его. Только потом заметил ногу, торчащую из-за дивана. Он подошел, уже зная, что сейчас увидит.
      "Дорогуша" Джил защищалась с энергией, которую трудно было в ней подозревать. Это была лавка мясника. Весь ковер вокруг тела был залит кровью. Глаза девушки были открыты, лицо искажено мерзким ужасом. Она видела свою смерть, причем смерть ужасную. Ей перерезали горло, как животному. Она была в крови по самые брючки из коричневой кожи. Все ногти были сломаны.
      Малко потрогал рукой щеку. Она была еще теплой. Убийство произошло не более часа назад. Если бы Сью не была так пьяна, Джил, может быть, еще была бы жива, а он бы столкнулся с ее убийцей.
      В очередной раз он пришел слишком поздно. Это обескураживало. К чему эта серия диких убийств? Теперь единственным человеком, который мог ответить на этот вопрос, был Джин Ширак. Малко снял трубку и набрал номер Альберта Манна.
      Джин заказывал уже третью бутылку "Дом Периньона". На него смотрела с восхищением Рут, жена его адвоката. Ей было не более 23 лет. Она предлагала себя так очевидно, что становилось неловко. Джин воплощал в себе все, чем она восхищалась в жизни: деньги, власть, имя. Джим, муж Рут, каждый раз показываясь с Джином Шираком на людях, испытывал почти физическую боль. Но он не мог отказаться. Джин был лучшим его клиентом.
      Джин взял Рут за руку:
      - Идем потанцуем!
      Продюсер наткнулся на эту пару в "Оргазме", единственной "точке", открытой после двух часов ночи. Психоделическая преисподняя в подвале была в самом разгаре. В полном мраке Рут могла прижиматься к продюсеру сколько угодно. Тот просунул руку между ее блузкой и брючками. Молодая женщина выгнулась, чтобы он смог коснуться ее кожи.
      Они не обменялись ни единым словом, но Джин знал, что она принадлежит ему. Смуглое скуластое личико старалось задержать на себе его взгляд. На данный момент Джин испытывал сильное горячее влечение, затем он подумал о Джил. Было три часа ночи. Все должно быть уже кончено.
      - Я задолбался танцевать, - грубо сказал он.
      Рут ломала голову, чем она могла ему не понравиться. Она дала себе слово во время следующего танца приложить больше усилий.
      16
      Ирэн быстро подняла трубку и закрыла дверь своей кабинки. На часах было половина девятого, а она начала в восемь.
      Она сжато передала последние события в деле Джина Ширака, подчеркивая, что решение напрашивалось само собой.
      Продюсер взял еще одного навахо и подготовил окончательно способ, как его вывезти из США в следующую субботу. Надо было продержаться еще несколько дней.
      Ее собеседник на другом конце страны придерживался другого мнения. Джин Ширак "спалился", его надо было ликвидировать, и чем раньше, тем лучше. У Ирэн будут два человека под рукой, которые ей помогут.
      Венгерка вышла из кабины абсолютно спокойная. Это было частью ее работы. Ее настоящей работы, которую она любила. Ей не полагалось обсуждать приказы. Тем хуже для нее, если она потеряет достигнутое неделями усилий и одним убийством. Безопасность прежде всего.
      Садясь за руль новенького "фалькона", она подумала, что было бы очень жаль, особенно теперь, когда она все наладила. Но те, другие, конечно же, были правы. Только поэтому она была еще жива и на свободе. Джин Ширак стал ненадежным.
      Того малого, что он знал, было достаточно, чтобы причинить большие неприятности.
      Она ехала вниз по бульвару Уилшир, погруженная в свои мысли. Надо было еще купить мужского покроя блузку взамен той, которую пришлось сжечь после убийства Джил.
      - Джин Ширак - это айсберг, - сказал Альберт Манн. - Это только видимая часть совершенно неизвестного нам целого. Мы даже не знаем, что его связывает с этим целым. Убийство Джил Рикбелл было проходным моментом, как я думаю, оно не имеет никакого отношения к настоящему делу.
      В бюро ФБР продолжались заседания. Дело опять было на мертвой точке. Спустя два дня после гибели Джил Рикбелл. Гвоздь программы Джин Ширак, находился под строжайшим наблюдением ФБР и не смог бы пошевелить и пальцем.
      Утопая в комфортабельном кресле, Малко исходил злостью, спрятав глаза под очками. Он не смог спасти ни Дафнию, ни "дорогушу" Джил. Что касается последней, он был уверен, что Джин ее не убивал. Когда девушке перерезали горло, у него было железное алиби. Даже слишком железное.
      - Есть какие-нибудь следы или отпечатки? - спросил он.
      Альберт Манн покачал головой.
      - Ничего. Ее убили с полным отсутствием жалости. Нужно иметь железные нервы, чтобы перерезать артерии молодой девушки ножницами и оставить ее истекать кровью. Это дело рук профессионала.
      - Что тогда будем делать?
      - Ждать. Мы не можем арестовать Джина Ширака, у нас нет ничего стоящего против него.
      Малко никак не мог понять одну вещь.
      - Но в конце концов, - спросил он, - почему Джин Ширак работает против этой страны?
      - Не имеем ни малейшего понятия. К тому же все агенты с Востока, которых мы вычислили, были скромными людьми с небольшим достатком, сознался Альберт Манн. - Как бы там ни было, он американец. Конечно, он прибыл из Венгрии 29 лет назад. Но не можем же мы подозревать всех эмигрантов. У нас их полно. Есть целые кварталы в Нью-Йорке, где английский всего лишь второй язык...
      Альберт Манн сделал вывод:
      - Боюсь, как бы наши усилия не оказались бесполезными. Эти люди не сумасшедшие. Слишком много проколов. Они все остановят, а потом через некоторое время начнут сначала.
      Конференция была окончена. Смог покрывал Лос-Анджелес. Было довольно прохладно. Малко ушел первым, полный решимости во что бы то ни стало продолжать. Нужно было сводить с ума Джина Ширака, испытывать его нервы. До тех пор, пока он не совершит новой ошибки. Малко уже повидал немало храбрецов, поддававшихся первому же прессингу.
      - Господина Ширака нет. Он только что ушел. Не думаю, что он будет сегодня.
      Секретарша говорила правду: дверь головного оффиса была открыта, и там никого не было. Малко заколебался. Девица смотрела на него с нескрываемым интересом. Ее платье было гораздо короче, чем это принято в добропорядочных оффисах... В глазах светилось нечто большее, чем положено при обычной дежурной улыбке. Он решил этим воспользоваться.
      - У Джина Ширака все секретарши такие хорошенькие? - спросил он.
      - Меня зовут Кэрол и я у Джина Ширака единственная секретарша, уточнила девица.
      Малко подивился тому, как она ухитряется печатать на машинке с ногтями длиной в три сантиметра, безупречно покрытыми лаком. Около нее стоял маленький транзистор, настроенный на развлекательную волну. Она потянулась, продемонстрировав груди с торчащими сосками. Бюстгальтера на ней, разумеется, не было. Вероятно, согласно инструкциям патрона. Когда Малко склонился над столом, она и не подумала отодвинуться подставив ему свои красные полные губы.
      Перед пишущей машинкой лежала развернутая газета "Свободная пресса" из разряда "желтых". Это было ежедневное издание для хиппи, напичканное короткими объявлениями, предлагающими партнеров для оргий, педерастов и т.д., а также нонконформистские статейки. Довольно неожиданно в этом роскошном оффисе.
      - Это вы такое читаете?
      Кэрол скривила свои обворожительные губки.
      - Ее купил господин Ширак. А я ее смотрю.
      Она была так близко, что их губы соприкоснулись, и Кэрол обвила руками шею Малко. Она целовалась, как в кино, правда, немного заученно.
      Вдавив ее бюстом в пишущую машинку, Малко высвободился первый, и его взгляд снова упал на газету. Кое-какие вещи вызывали у него недовольство. Юбка Кэрол была еще поднята, открывая черные трусики. С такой секретаршей Джину Шираку, должно быть, трудно было сосредоточиться.
      Внезапно до него дошло: газета была совсем свежая.
      Кэрол встала и посмотрела на него.
      - Я очень рад, что нашел здесь кое-что, - сказал он. - До скорого.
      - До скорого это когда? - спросил Кэрол. - Вы можете меня взять в четыре часа.
      В прямом и переносном смысле.
      - Я постараюсь, - пообещал Малко перед тем, как исчезнуть. Выйдя из здания, Малко нашел волосатого парня, который продавал "свободную прессу" на автобусной остановке. Это стоило десять центов. Малко уселся на скамью и погрузился в чтение страницы с коротенькими объявлениями. Пересмотрев все, он нашел только одно, способное подкрепить гипотезу, которая внезапно пришла ему в голову в оффисе Джина Ширака: в колонке "пропажа", отводимой обычно родителям, стремящимся вернуть домой своих "хиппи", он прочитал:
      "Пожалуйста, встреть своего папулю, угол Уилшира и Кэнон. Телефонная будка. С трех до четырех пополудни".
      Он благословил жгучий темперамент Кэрол. Немного ниже по улице была телефонная кабинка, на углу Лярраби. Малко подбежал к ней и позвонил Альберту Манну.
      Грузовичок компании "Пэсифик Телефоунз" стоял на бульваре Уилшир, в ста метрах от перекрестка Кэнон-драйв. Внутри была настоящая передвижная лаборатория ФБР. В одной из антенн, торчащих из крыши, был спрятан направленный микрофон, способный уловить голос человека на расстоянии ста метров.
      Другой микрофон был установлен в телефонной будке. На стоянке "Обжора", выходящей на угол, стояли в полной готовности две машины ФБР, оборудованные радиопередатчиками. Три других автомобиля, в двух из которых за рулем сидели женщины, бороздили окрестности, готовые явиться по первому зову.
      Две комнаты здания, выходившего на телефонную будку, были реквизированы на час. За окнами были установлены одна цветная, одна черно-белая камера и "Хассельблад" с телеобъективом в 1000 единиц.
      Полиция Беверли Хиллз получила приказ не вмешиваться ни под каким предлогом. В операции были задействованы 25 агентов ФБР, из них шесть женщин. На случай, если автомобили потеряют след Джина Ширака, был предусмотрен вертолет.
      Малко сидел в "форде" кремового цвета на стоянке. Он всем сердцем надеялся, что гиганстский телеобъектив не послужит единственно для того, чтобы запечатлеть бородатого хиппи.
      Было десять минут четвертого. Как бы хорошо ни было замаскировано приспособление, всегда оставался риск непредвиденных ситуаций.
      - Вот он, - вдруг объявили по передатчику. - Он едет в восточном направлении по Уилширу. Машину ведет медленно.
      Почти тотчас же на углу Кэнон появился линкольн "Марк III". Машина остановилась в трех метрах от телефонной будки, перед грузовичком "Пэсифик Телефоунз". Джин Ширак не выходил. Но стекло автоматически опустилось.
      Малко затаил дыхание. Он был прав!
      Вдруг Джин Ширак вышел из автомобиля и зашел в телефонную будку. Прозвенел звонок. Связь длилась менее минуты. Джин Ширак не торопясь вернулся обратно и тронулся с места. В тот же миг со стоянки выехл олдсмобиль, за рулем которого сидела женщина в бигуди: агент ФБР.
      Джин Ширак не спеша ехал вниз по бульвару Уилшир. Воздух вокруг него разрывался от радиопосланий. Выслеживающее устройство перемещалось к югу вслед за ним.
      - Кончится тем, что он кого-нибудь встретит, - сказал Альберт Манн, сидя за рулем автомобиля Малко. - Его связной отыскал будку заранее и взял номер. И назначил ему вторую встречу. Он где-то здесь, проверяет, не следят ли за ним. Классический вариант.
      Радиопередатчик трещал:
      - ...спускается по Санта-Моника-фривей... Пускаем автомашину "семь", я повторяю, автомашину "семь". Санта-Моника-фривей, западное направление. Скорость 55 миль. Прием.
      Шофер прибавил газу.
      - Мы въедем на шоссе ниже, - сообщил Альберт Манн. - Так гораздо легче остаться незамеченными.
      Радиприемник молчал минут десять. Оба мужчины тоже не обменялись ни словом. Радиопередатчик снова объявил:
      - Он сворачивает направо, на Третью улицу, очень медленно. Кажется, что-то ищет.
      Они покатились вниз со скоростью 90 миль в час.
      - Он останавливается. Закуривает сигарету, смотрит на часы, - объявил радиопередатчик.
      Малко вздохнул. Было очень мало шансов на то, что они подоспеют вовремя. Альберт Манн улыбнулся:
      - За местом относительно легко вести наблюдение, потому что к западу уже идет море. В радиусе одной мили все блокировано.
      - Ширак остановился в двух метрах от телефонной будки, - затрещал передатчик.
      Кремовый "форд" вырвался с изгиба шоссе и вьехал в свою очередь на Третью улицу. Это был квартал бедноты, почти целиком заселенный неграми. Здесь стояли старые деревянные дома в стиле "Калифорния тридцатых годов". Многие из них были закрыты, заброшены, на крошечных лужайках перед ними красовались таблички "Продается".
      Третья улица шла параллельно берегу. Джин Ширак остановил свой "линкольн" у поворота на Пэсифик-Оушн-Парк, нечто наподобие Луна-Парка, построенного на сваях, торчащих над водой.
      - Подобраться ближе невозможно, - сообщил Альберт Манн. - Он может заметить нас в зеркале. Я думаю, что охота только начинается...
      Они остановились на тротуаре напротив Джина Ширака и стали ждать.
      Малко не находил себе места. Он был уверен, что Ширак приехал на встречу с убийцей Джил, и старался убедить себя, что с приспособлением, устроенным ФБР, ничего не произойдет.
      В пятистах метрах ожидала Ирэн, попивая аперитив. В невзрачном кафетерии было пять или шесть посетителей.
      До сих пор все шло по плану. Джин Ширак ни о чем не подозревал. Так было лучше. Ирэн Бельгра не считала себя жестокой. Она испытывала моральные страдания от того, что убила Джил так чудовищно. Но она не нашла в доме из-за нехватки времени другого инструмента, которым можно было бы воспользоваться.
      Она посмотрела на часы. Джин Ширак давно уже должен быть на месте. Но она заставила себя подождать еще пять минут. Исключительное упражнение для нервов.
      Джин Ширак нервно курил. Убийство Джил Рикбелл было уже чересчур. Он согласился, потому что не было альтернативы. Он боялся. Что еще запросит у него Ирэн? Она согласилась выходить на контакт с ним только через посредничество "свободной прессы". Это надежнее, чем телефон.
      Каждую минуту он ждал прихода ФБР или полиции. Он проводил время за чтением газет, стараясь отыскать между строк то, что полиция хотела скрыть. Газеты дружно ссылались на сексуального маньяка или бродягу. Бедняга Сеймур провел самые неприятные в своей жизни часы, объясняя, почему он снял дом под чужим именем.
      Немного дальше волновался Тихий Океан. На пляже Санта-Моника уже были люди. Внезапно Джину Шираку страшно захотелось порезвиться в седых волнах, вместо того, чтобы ожидать со всевозрастающей тревогой.
      Еще пять минут. Только бы зазвонил этот проклятый телефон. Он не сводил с будки глаз, словно его биоволны могли управлять звонком на расстоянии. Чтобы скоротать время, он включил радиоприемник в диапазоне коротких волн...
      - ...Он курит сигарету, кажется нервным... Говорит автомобиль "три". Нахожусь на углу Третьей улицы и Озон-авеню.
      Джин Ширак окаменел от ужаса. Ему понадобилось целых полминуты, чтобы понять, что речь идет о нем самом. Он часто развлекался тем, что ловил радиосообщения с кораблей или полицейских автомашин. Ему показалось, что он плохо расслышал и посмотрел в лобовое зеркало. Позади него в сотне метров стоял серый "плимут".
      Автомобиль "три".
      Продюсер чуть было не открыл дверцу и не стал спасаться бегством. Он выбросил сигарету и схватился за руль, чтобы унять дрожь в руках.
      Голова раскалывалась от мыслей. Значит, "она" его продала. Его ждут, чтобы арестовать. Все кончено. Безумными глазами он осмотрелся вокруг. Никого, кроме пожилых гуляющих.
      Вдруг он услышал в будке звонок. Он посмотрел на нее, как кролик на удава. Если бы ему дали поцеловать лягушку, он бы обрадовался гораздо больше.
      Медленно, словно боясь, что его смогут увидеть, он передвинул рычаг скоростей и стронулся с места. Лоб покрылся холодным потом.
      К будке подошла пожилая дама в шляпе с цветами. Телефон звонил, не умолкая. Будучи человеком любопытным, она вошла в будку и сняла трубку.
      - Что происходит, боже мой? - прорычал Манн в микрофон.
      Линкольн "Марк III" прямо перед ними тронулся с места и поехал в северном направлении.
      Ровный голос из автомобиля "три" тотчас отозвался:
      - Мы не знаем, по какой причине он уехал. Мы не думаем, что он нас обнаружил.
      В будке звонил телефон.
      - Ответьте ж, бога ради. Может быть, они не знают его голос.
      Альберт Манн уже вызывал диспетчерскую.
      - Внимание, линкольн "Марк III" только что уехал в северном направлении.
      Что же напугало Джина Ширака?
      Не приехал же он сюда, чтобы рвануться с места, как безумный, и не ответить на звонок по телефону.
      Человек из автомобиля "три" бежал к будке.
      Сердце Ирэн билось ровно. Установленный ею срок истекал. Она опустила один доллар в автомат и толкнула дверь кафетерия. Напротимв была телефонная будка. Она спокойно опустила в прорезь десять центов, дождалась сигнала и набрала номер.
      Как только послышались гудки, она сунула руку в сумочку и достала какой-то металлический предмет размером с пачку сигарет. Он походил на коробку дистанционного управления телевизора.
      Гудки продолжались. Раздосадованная Ирэн нахмурила брови. Он должен уже быть там по меньшей мере десять минут. Она принялась считать гудки: 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12...
      Трубку сняли.
      Ирэн хладнокровно нажала кнопку на панели маленькой коробочки. Затем повесила трубку, не торопясь перешла улицу и скользнула в автомобиль.
      Минуту спустя, умитроворенная, она уже ехала по бульвару Пико в северном направлении.
      Дама в шляпе с цветами подошла к будке первой. Даже не видя бегущего человека из ФБР, она сняла трубку. Все остальное произошло так быстро, что никто не понял, что в самом деле случилось.
      Стеклянные стенки разлетелись на куски. Залпы шли серией один за другим. Пожилая дама пошатнулась, словно пьяная, и сползла на пол будки, оставляя на единственном уцелевшем стекле широкую полосу крови. Трубка повисла на конце провода. Агент ФБР упал ничком, вытащил свой кольт и нацелился на фасад старого деревянного дома, с облупившейся известкой и спущенными шторами.
      - Стреляли отсюда! - завопил он.
      Пожилая дама больше не шевелилась. Выстрелы прекратились. Третья улица чудесным образом опустела. Населявшие ее мексиканцы и негры не любили полицию.
      Малко ругался в автомобиле. Альберт Манн был на грани истерики.
      Из машины выскочили два человека и побежали к телефонной будке. Напротив, поперек дороги остановился "форд" ФБР и из него вывалилось еще четыре человека. В маленьком доме, откуда раздались выстрелы, больше ничто не подавало признаков жизни.
      Малко, спрятавшись за автомобилем на стоянке, пристально вглядывался в окна домика. Стреляло автоматическое оружие с большой точностью попадания, поскольку все пули угодили в будку.
      - Подождите остальных, - простонал застрявший Альберт Манн.
      Одновременно, как показалось Малко, в считанные секунды, ниоткуда возникли мотоциклисты. Многочисленные сирены вторили друг другу по мере того, как машины ФБР прибывали на место стрельбы.
      Две минуты спустя множество автомобилей блокировали дорогу вокруг места происшествия, красные огоньки на их крышах безостановочно вращались. Звук сирен медленно замирал по мере того, как из машин высыпали полицейские, кое-кто с автоматами.
      Кучка любопытных, собравшихся на углу Озон-авеню, была поспешно рассеяна. Полицейские в гражданском и в униформе сбегались со всех сторон.
      Агент ФБР, который находился около телефонной будки, дополз до двери и вытащил тело женщины на тротуар. Она умерла, буквально изрешеченная пулями, одна из которых разнесла половину головы.
      Один из полицейских с помощью мегафона уговаривал убийцу сдаться. Ответа не было.
      Под защитой деревьев трое полицейских продвинулись по маленькой лужайке, достигли двери, не услышав ни одного выстрела. Малко следовал за ними. Он не понимал, почему убийца так легко дал себя окружить. Сбежать он не мог, кольцо бы немедленно сомкнулось.
      Это очень не походило на ту осторожность, которую доказали их противники в самом начале операции.
      Во всяком случае Джин Ширак очень легко отделался. Если бы не таинственное предупреждение, побудившее его скрыться, он лежал бы в этот момент на тротуаре вместо пожилой дамы. Малко перебежал улицу и прислонился спиной к домику. На фасад было направлено штук двадцать стволов.
      Но все это было ни к чему. Высокий сержант с винтовкой проникшей в дом в числе первых, выбежал и крикнул:
      - Он застрелился!
      Малко и его спутник рванулись вперед, взбежали по лестнице, пахнувшей плесенью, и очутились в маленькой комнатке. Внутри еще плавал едкий запах пороха. Полицейские столпились вокруг необычайной адской машины.
      Автоматическое ружье М16 было установлено внизу трехногой камеры. Три ножки были ввинчены в деревянный пол для большей устойчивости всего комплекса. Снаружи оружие было скрыто шторами. Ствол практически не мог отклониться, пока разряжался магазин.
      Но самой изобретательной частью было стреляющее устройство. Это была система, подобная автоматической разрядке тачанок. Она была закреплена вдоль спусковой скобы автоматического ружья.
      Машину запустили в ход маленьким радиопередатчиком. Убийца мог заказать стрельбу, направленную на будку, находясь в двухстах-трехстах метрах. Очень хорошая работа профессионалов.
      Малко и Альберт Манн переглянулись, они думали об одном и том же. Агенты ФБР принялись все измерять и рассыпать повсюду порошок для снятия отпечатков пальцев.
      - Я еду в оффис Джина Ширака, - сказал Малко. - Пока они его чего доброго не прибрали. Если здесь найдется что-нибудь интересное, оставайтесь здесь. Вы знаете, где я.
      Он вышел. Скорая помощь забирала тело слишком любопытной пожилой дамы. Внезапно Малко оценил значение револьвера 38-го калибра, засунутого за пояс. Анонимные противники, на которых он ставил капкан, не делали подарков. Искать их в таком огромном и сложном городе, как Лос-Анджелес, было так же легко, как иголку в стоге сена.
      17
      - Пусть войдет, - сказал Джин Ширак тусклым голосом.
      Ему только что объявили о приходе Малко.
      Продюсер укрылся в своем оффисе, пытаясь собраться с мыслями. Он не понимал, почему Ирэн расставила ему ловушку.
      Судорожно улыбаясь, он протянул Малко руку. Они виделись в первый раз после той пьяной оргии. И тот и другой знали, что каждый из них представляет собой на самом деле. Малко посмотрел в упор в блеклые глаза продюсера:
      - Знаете ли вы, господин Ширак, что вот уже час, как вы должны были быть мертвы?
      Джин Ширак побледнел.
      - Что за шутки?
      - Это не шутки, - сказал Малко. - Час назад вы должны были войти в телефонную будку на Третьей улице по Санта-Монике.
      Он на секунду остановился, чтобы придать больше веса своим словам.
      - Особа, которая подняла трубку вместо вас, была убита очередью из автомата. Я подчеркиваю, что убийца еще не пойман.
      Стоящий напротив продюсер при каждом слове все больше оседал. Он слабо запротестовал:
      - Я не понимаю ничего из того, что вы говорите. Прежде всего, кто вы?
      - Это не имеет значения, - сказал Малко. - Вы об этом догадываетесь. С кем у вас была назначена встреча?
      Джин Ширак не ответил. Внутренне он был в состоянии полнейшего смятения. Итак, Ирэн пыталась его убить. Это конец. Ему оставалось только одно. Бежать, если это еще возможно.
      Ценой сверхчеловеческого усилия, он скрыл свой страх.
      - Возможно, вы работаете на полицию, - сказал он Малко, - но я ничего не понимаю. Стало быть, если у вас нет официального предписания, я прошу вас покинуть мой оффис.
      Малко покачал головой. Он ничего больше не мог сделать законным путем. США - это страна свободы личности.
      - Господин Ширак, - бросил он перед уходом, - если вы решитесь не кончать больше жизнь самоубийством, вы знаете, где меня найти.
      Проходя мимо, он улыбнулся Кэрол.
      Оставшись один, Джин Ширак закрыл дверь на ключ и схватился за голову. Вокруг него все рушилось. Он посмотрел на три телефона в своем оффисе - своих обычных друзей. Они приводили его в ужас. Теперь они могли приносить только плохие новости.
      Конечно же, зазвонили по прямому проводу. Джин с сожалением снял трубку. И чуть не подпрыгнул от веселого голоса Денниса:
      - Хелло, чертяка! Такая славненькая погодка, а ты работаешь! Ты думаешь про нашу вечеринку на выходные? Курс на Акапулько. Кстати, я бы очень хотел, чтобы ты привел с собой эту красотку с русыми волосами, ты понимаешь, о ком я говорю.
      Или молодой миллиардер изощрялся в черном юморе, или он не читал газет.
      - Ее нет в городе, - мрачно отозвался Джин.
      - Тем хуже, - ответил Деннис. - До завтра.
      Джин положил трубку. Его бойцовская натура обрела точку опоры. Конечно, он может сдаться ФБР. Но между ним и свободой - труп Дафнии. Да и те не упустят такой случай.
      Однако, он не может жить в страхе всю жизнь. Внезапно он увидел выход из положения. Благодаря Деннису. При условии, что будет в живых еще несколько часов.
      Он вихрем пронесся мимо Кэрол, спустился прямо в гараж и скользнул в громадный "линкольн". В тот момент, когда он повернул ключ зажигания, что-то холодное уперлось ему в затылок. Он окаменел, неподвижно держа руку на ключе.
      - Не кричите, - раздался голос Ирэн.
      Джина Ширака охватил животный страх. Он машинально уставился на переднюю панель, ожидая получить пулю в затылок. У него даже не было сил умолять ее.
      - Выезжайте из гаража, - приказала Ирэн, - и сверните направо, на Дохини-драйв. Если вы попытаетесь что-либо предпринять, я вас убью.
      - Вы убьете меня в любом случае.
      - Нет, - сказала Ирэн.
      В голове Джина Ширака промелькнула маленькая надежда. Ирэн скрылась за сиденьем. Снаружи ее не было видно. Джин свернул направо по Сансету, затем поднялся вверх по Дохини-драйв, через холмы, нависшие над Стрипом. Он доехал до щита с надписью "Поместья Дохини".
      Здесь пока еще были распаханные пустынные земли, ожидающие застройки. Идеальное место для убийства. Черный "додж" ФБР, который следовал за "линкольном" с самого Сансета, проехал въезд на Поместья Дохини и остановился после очередного поворота. Агент за рулем следил за въездом, куда направился автомобиль. Риска, что Джин Ширак скроется, не было.
      - Въезжайте и остановитесь подальше, - приказала Ирэн.
      Джин Ширак повиновался. Он так перепугался, что пот заливал ему глаза.
      Ствол снова уперся ему в затылок.
      Ирэн засмеялась безо всякой радости.
      - Я могла бы вас убить прямо сейчас. Но вы прекрасно понимаете, что я не хочу этого делать.
      Она и в самом деле положила оружие в сумочку и пересела к нему. Джин Ширак ничего больше не понимал.
      - Почему вы пытались меня убить? - спросил он.
      - Я получила такой приказ, - созналась Ирэн. - Такого рода приказы не обсуждаются. Теперь у меня нет возможности связаться с теми, кто мне его дал. Поэтому, раз вы все подготовили для проведения операции, я даю вам последний шанс. А потом вы развяжетесь с ФБР.
      Это было слишком красиво, чтобы быть правдой. Джин глубоко вздохнул. У их ног простирался громадный Лос-Анджелес, город, где он чего-то добился, где нажил состояние. Все это он должен был бросить.
      Но из альтернатив был только любовно ухоженный газон "Форэст Лаун", кладбища миллиардеров Беверли Хиллз. С водопадом над могилой, в знак особых почестей.
      - Я согласен, - сказал Джин Ширак, - все готово. Я вам сейчас объясню как мы будем действовать...
      Джойс ходила кругами по Беверли-драйв. Она была испугана. Никогда еще Джин не был таким наглым. Утром он залепил ей такую сильную оплеуху, что она упала в ванной.
      Джойс, как и все, прочитала в газетах рассказ об убийстве на Санта-Монике, но не связала его со своим мужем.
      Гаррисон, новый навахо, спокойно вытирал пыль с мебели. Джойс бросила на него зовущий взгляд. Индеец был все время в превосходном настроении.
      Зазвонил телефон. Раздраженная Джойс пошла взять трубку. Это был Херб, биржевой агент Джина Ширака. Он извинился, что побеспокоил Джойс, ходил вокруг да около, пока не спросил:
      - Джин случайно не был на днях в Лас-Вегасе?
      - В Лас-Вегасе? Нет, - ответила Джойс. Она не понимала к чему клонит Херб. - А что ему там делать?
      Почувствовав колебания брокера, Джойс прикинулась кошечкой и замурлыкала, позабыв о своей злобе. Она хотела знать.
      - Я затрудняюсь вам об этом сказать, - признался Херб. - Только что мне позвонил Джин, приказал все продать и предоставить деньги в его распоряжение... Я против такого решения, поскольку сейчас не выгодный для продажи момент. Но он так настаивал, что я повиновался. В конце концов, это ведь его деньги. Но я подумал, что, может быть, он опять дал себя обставить в покер, как в прошлый раз...
      "Его" деньги. Джойс закурила. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы обрести присутствие духа. Покер, на который намекал Херб, обошелся им в 70.000 долларов... За одну ночь. С тех пор Джин никогда не играл.
      - Нет, Херб, Джин не играл, - сказала она. - Я так понимаю, что он затеял большую спекуляцию с недвижимостью. Я думаю, что это дело пойдет...
      - Я так же надеюсь на это, - подытожил брокер, который торопился снова вернуть крупного клиента. - Только не говорите Джину про мой звонок. Он может разъяриться.
      - Положитесь на меня, - проворковала Джойс.
      Положитесь на нее! Едва опустив трубку, она швырнула аппарат через всю комнату. С губ сорвался поток ругательств, она выкрикивала проклятия. Значит, этот говнюк вознамерился ее похерить!
      Перепуганный навахо скрылся на кухне.
      Немного успокоившись, Джойс пошла в ванную. Если устроить Джину сцену, это ни к чему не приведет. Нужно его перехитрить. Пусть убирается, но без денег. Она села и попыталась разобраться в сути.
      Почему Джин смывается? И с кем?
      Пока она раздумывала, послышался звонок у входной двери. Джойс посмотрела через стекло в гостинной и увидела светловолосого человека, которому она запустила стакан в голову.
      Она подозревала, что он много чего знает о ее муже. Через него, ей, может быть, удастся побить Джина Ширака на его же территории. Она причесалась на скорую руку и пошла открывать.
      Малко почувствовал, что женщина, стоящая перед ним, может здорово ему помочь. Но она была умна и хитра. Он решил выложить все карты на стол.
      - Мадам Ширак, - перешел он в наступление, - ваш муж попал в трудное положение. Он замешан в очень серьезной истории, которой интересуются органы безопасности страны. Я лично работаю на ФБР и думаю, что вы могли бы дать полезный совет.
      Джойс и глазом не моргнула:
      - Я не в курсе дел моего мужа, и то, что вы говорите, меня очень удивляет. Это честный человек.
      Нужно было иметь дьявольский характер, чтобы произнести это без улыбки. Даже набравшись марихуаной, никто бы не подумал охарактеризовать Джина Ширака как честного человека. Любовь слепа.
      Малко чувствовал, что Джойс, несмотря на внешнее спокойствие, нервничает. Нужно было отыскать уязвимое место. Он ласково посмотрел на жену Джина своими золотистыми глазами.
      - Джойс, - сказал он значительно, - если вы не вмешаетесь, то рискуете сами расхлебывать последствия.
      Она закрыла глаза и представила себя разносящей подносы в столовой "Универсала". У нее не было сил начинать все с нуля. Тем хуже для Джина.
      Когда она подняла голову, в ее глазах не было никакого выражения.
      - В настоящий момент у Джина в распоряжении очень крупная сумма денег, - тихо сказала она, - триста или четыреста тысяч долларов. Он только что забрал их у своего брокера. В ликвидах. Я хочу эти деньги. Тогда я скажу вам все, что вас интересует.
      Малко был как на горящих углях.
      - Короче говоря?..
      Она устало улыбнулась.
      - Не принимайте меня за дурочку. Я открою рот только тогда, когда получу деньги.
      Малко встал.
      - До встречи, мадам Ширак.
      По крайней мере, ему удалось установить одно: Джин Ширак готовился бежать. В головоломке не хватало еще кое-каких кусков, но этот был важнейшим.
      18
      Малко не слушал Кэрол, которая умоляла его не входить в оффис. Гнев вызревал в нем со вчерашнего дня. Весь вечер он спорил с Альбертом Манном. Не существовало никакого легального способа задержать продюсера, если он пожелает уехать в Мексику.
      Когда Джин Ширак увидел Малко, его лицо исказилось от гнева.
      - Какого черта вам здесь нужно? - рявкнул он. - Вы не можете предупреждать о своих визитах, как это делают все остальные? Кэрол! Кэрол!
      Малко снял свои черные очки. Его желтые глаза так же были лишены выражения, как глаза Сана. Продюсер вне себя набросился на Малко.
      - Вон отсюда, - крикнул он. - Здесь я хозяин.
      Малко ухом не повел.
      - Господин Ширак, - спокойно спросил он, - почему вы готовитесь к побегу, раз вам не в чем себя упрекнуть? Вы забрали у своего брокера все свои деньги в ликвидах. Почему?
      Ему показалось, что продюсер вцепится ему в горло. Джин Ширак стал мертвенно-бледным. Он хотел что-то сказать, но задохнулся от ярости. Это могла сделать только Джойс... Но как она узнала? Ему давно следовало утопить ее в бассейне.
      - Это МОИ деньги! - завопил Джин Ширак. - Убирайтесь!
      У Малко в ушах еще звучал голос умирающей Дафнии. Джин Ширак не выпутается так легко. Осталось решиться на последний блеф. Он подошел к телефону и взял трубку.
      - В таком случае вы должны объясниться с ФБР, - миролюбиво сказал он.
      И без того плоское лицо Джина Ширака, казалось, еще больше уплостилось. Он машинально сунул руку в ящик письменного стола и вытащил свой кольт "Кобра" 38-го калибра, подарок начальника полиции.
      - Вы не позвоните ни в ФБР, ни кому бы то еще, - сказал Джин Ширак.
      Малко сохранял спокойствие перед нацеленным на него оружием.
      - Если вы меня убьете, то через два часа вас будет преследовать по пятам вся полиция Лос-Анджелеса, - сказал он. - Вы даже не доберетесь до конца Сансета... Кстати, я думаю, что вы теперь никуда больше не доберетесь.
      Джин Ширак с блуждающим взглядом продолжал целиться в Малко. Дуло слегка опустилось.
      Затем он положил пистолет на стол, взял тяжелую черную сумку, стоявшую позади стола и раскрыл ее перед Малко. Она была полна пачек с банкнотами. Сотни тысяч долларов. Продюсер уставился бесцветными глазами на своего визави.
      - Сколько?
      Малко покачал головой. Хотя с теми деньгами, что были в сумке, он мог бы закончить свой замок и жить, наконец, сообразно своему рангу, не флиртуя по всему миру со смертью.
      - Это не вопрос денег, - сказал он.
      Джин неуловимо заколебался. Открытая сумка все еще была перед ним. Он посмотрел на банкноты, потом на Малко. Время поджимало.
      Его рука легла на "кобру".
      - Я даю вам 100.000 долларов наличными. И вы покидаете офис. О'кей?
      Словно чтобы материлизовать свое предложение, он взял одну пачку банкнот и бросил на стол. Малко покачал головой.
      - Вы не понимаете. Не все можно купить на деньги.
      Продюсер резко закрыл черную сумку, даже не положив обратно лежавшую на столе пачку. Правой рукой он схватил "кобру" и направил ее Малко в живот.
      - Тем хуже. Вы пойдете со мной.
      - Нет, - сказал Малко.
      Он отступил, став между Джином Шираком и дверью.
      Какую-то секунду оба мужчины стояли друг против друга. Джин Ширак с налитыми кровью глазами тихо повторил:
      - Вы пойдете со мной добровольно или я вас убью. Теперь мне на все наплевать. Моя жизнь кончена.
      Между ними было расстояние меньше двух метров. Малко увидел, что указательный палец Джина Ширака сжимается на спусковом крючке. Американец был вне себя. Он убьет его. Тем не менее, он не мог позволить ему уйти. В этот момент в комнете Кэрол зазвонил телефон. Секунду спустя она приоткрыла дверь и издала пронзительный крик. Она присутствовала в этом офисе при многих вещах, но при убийстве еще никогда.
      Джин Ширак на какую-то долю секунды отвлекся и отвел от Малко глаза.
      Когда он спохватился, было слишком поздно.
      Малко наставил на него свой кольт, подаренный Альбертом Манном. Кэрол упала в кресло, парализованная ужасом.
      - Теперь мы равны, - сказал Малко. - Кто убил Дафнию Ла Салль?
      Но Джин Ширак овладел собой. И поднял дуло револьвера.
      - Дайте мне пройти.
      - Я хочу знать насчет Дафнии Ла Салль, - настаивал Малко, несмотря на то, что уже знал ответ.
      Джин Ширак продвинулся еще немного.
      - Да в конце концов, вы что, рискуете своей жизнью из-за мертвой девушки?
      - Это одно из моих редких достоинств, - ответил Малко.
      Продюсер резко опустил оружие и выстрелил Малко по ногам. Выстрелы были заглушены ковром, но оффис заполнился едким запахом пороха.
      Малко отпрыгнул и поднял свой револьвер. Мужчины выстрелили почти одновременно. Пуля Малко поверхностно задела левое плечо продюсера. Пуля Джина Ширака оцарапала Малко голову и разнесла вдребезги одно из больших зеркал позади. Малко укрылся за большим круглым столом, опрокинув его перед собой.
      Джин был отрезан письменным столом. Малко загородил ему весь проход. Не бросая черную сумку, Джин вытянул руку по письменному столу и выстрелил три раза в направлении стола, за которым скрылся Малко. Две пули вонзились в тяжелое деревянное панно, а третья разнесла еще одно зеркало.
      Малко ответил с неменьшим успехом. Оба солидно окопались. Настала пауза. Затем Джин Ширак разрядил еще три патрона. Все они потерялись в окрашенных в синий цвет стеклах, заменяющих стены, за спиной Малко. Присев на корточки позади письменного стола, Джин Ширак лихорадочно перезаряжал свое оружие. У него в письменном столе была коробка патронов. Щелкнул барабан револьвера. На этот раз ему нужно было пройти.
      Сквозь разбитые стены проникал зной. При мысли о своем прекрасном оффисе у Джина сжалось сердце.
      Он быстро выстрелил четыре раза, целясь в светлые волосы Малко. Полетели щепки дерева, и целая стена из синего стекла рухнула в пустоту.
      Теперь панели позади Малко больше не существовало. Он чувствовал, как теплый воздух греет ему спину. У него осталось два патрона.
      - Вы тупица, - крикнул он. - Через пять минут здесь будет полиция.
      Вместо ответа Джин Ширак выстрелил. Пуля обожгла правую руку Малко. Инстинктивно он нанес ответный удар. У него оставался только один патрон.
      Джин Ширак не мог добраться до двери, не обезвредив Малко. Из раны в его левой руке медленно, но равномерно сочилась кровь. Он засунул носовой платок под рубашку, потом снова перезарядил свою "кобру". Пот заливал ему глаза. Он плохо соображал, где находится.
      В черной сумке заключалась вся его жизнь. С 350.000 долларов человек может жить где угодно. И существуют страны, где "они" его не найдут.
      Он медленно поднял свой револьвер и выстрелил туда, где должна была находиться голова Малко. Тот пригнулся. Тогда Джин Ширак принялся методично крушить стекла позади него. Стоял ужасный грохот. Куски толстого стекла летели вниз целыми квадратными метрами, оставляя только металлическую арматуру, поддерживающую здание. Чтобы не быть задетым осколками, Малко был вынужден распластаться спиной по тыльной стороне стола.
      Джин Ширак оставил последний патрон и прислушался. По идее, у его противника тоже остался только один патрон.
      Малко отреагировал с опозданием в долю секунды. Его пуля вонзилась в тяжелую кожаную сумку. Затем затвор щелкнул вхолостую. Но удар заставил Джина Ширака потерять равновесие и он упал на раненую руку. От боли сумку он бросил и с криком покатился.
      Затем встал на четвереньки, схватил сумку и бросился к двери.
      Малко прыгнул ему на спину, и они покатились по полу. Джин поднялся первый, схватил большую настольную лампу и разбил ее об Малко.
      Получив удар в плечо, тот упал, но толстый ковер смягчил падение. Он успел схватить продюсера за щиколотку. Они снова продолжали борьбу, не произнося ни единого слова.
      Джин Ширак, движимый энергией отчаяния, сумел вырваться первым, ища глазами оружие. У него не было времени перезарядить свой револьвер. Малко уже встал на колени. Продюсер рванулся к письменному столу, схватил тяжелую пишущую машинку, вырвав провод. Превозмогая боль в руке, он поднял ее над головой и ринулся на Малко. Если ему удастся нанести ею удар, тот упадет замертво.
      Малко отступил. Джин Ширак ловко загнал его в угол, где не было стекол. Он обернулся и увидел пустоту позади себя. Стоило поскользнуться на осколках стекла, как он очутится на четырнадцать этажей ниже.
      Он отступил еще на метр, опершись на арматуру, в поисках какого-нибудь оружия. Стол был слишком тяжел. Джин с искаженным гримасой отчаяния лицом, надвигался. Малко видел, как дрожат от усилия его мышцы.
      Внезапно с хаканьем мясника Джин Ширак запустил в него тяжелой машинкой. Но Малко успел увернуться. Металлическая масса исчезла в пустоте. Увлекаемый инерцией, Джин Ширак упал буквально в руки Малко.
      Малко согнулся под его весом и вцепился в арматуру, чтобы не упасть в пустоту. Опершись об опрокинутый стол, Джин Ширак начал его подталкивать сантиметр за сантиметром к провалу. Обе ноги Малко уже трепыхались в теплом воздухе. Его жизнь зависела от его правой руки. Он чувствовал, что медленно сползает по пушистому ковру.
      Он встретился с безумным, как у лунатика, взглядом Джина Ширака. В глазах лопнуло множество мелких сосудиков, что делало его похожим на кролика. От тела исходил невыносимый запах испарений. Согнувшись пополам над тяжелым столом из красного дерева, он толкал Малко к смерти.
      Кэрол внезапно открыла глаза. Она увидела всю сцену и снова взвизгнула.
      Удивленный Джин Ширак ослабил хватку. Малко крутнулся вокруг своей оси, зацепился за ножку стола и освободился от своего противника одним ударом ноги в грудь. Потеряв равновесие, продюсер пролетел через Малко, вывалился наружу и схватился за металлический бортик, служивший рамой для стекол.
      Судорожно вцепившись в металл, растянувшись всем телом по стене здания, он умоляюще поднял на Малко глаза. Тот с трудом поднялся. Дергающая боль жгла ему грудь.
      Глаза затянула черная пелена, и он был вынужден опереться о стол. Из обеих рук, порезанных осколками стекла, шла кровь.
      Голова Джина Ширака появлялась, как привидение, над уровнем пола. Он чувствовал, как его медленно притягивает пустота внизу. Он никогда бы не подумал, что его рука может причинять такую боль. Носовой платок выпал, и кровь свободно струилась по запястью. Его хватка неумолимо слабела.
      До них донесся вой полицейской сирены. Погром в оффисе не остался незамеченным. Малко присел на корточки перед продюсером и внезапно понял, что у него все равно не хватит сил вытащить его одному.
      - Держитесь крепче, - сказал он, - если можете.
      Продюсер открыл рот, чтобы взмолиться в последний раз. Малко увидел, как побелели фаланги на его пальцах. Он был на исходе сил. Малко подумал, что это кара господня.
      В тот момент, когда в оффисе появился патрульный с пистолетом в руке, Джин Ширак исчез, проглоченный пустотой.
      19
      Первый раз в жизни Ирэн должна была принять решение самостоятельно. Отправившись на поиски Джина Ширака в его оффисе, она наткнулась на сборище зевак вокруг чего-то, лежащего на тротуаре под белым покрывалом. Смешавшись с толпой, она узнала правду: известный продюсер Джин Ширак покончил с собой, выбросившись из окна своего оффиса. Осколки стекла находили даже на Хэммонд-стрит.
      Венгерка отправилась дальше. Итак, Джин Ширак был мертв. Новость, сама по себе не вызвавшая ни радости, ни огорчения, вдруг поставила перед ней большую проблему. Правильное решение заключалось в том, чтобы ждать и снова уйти в подполье. Но она также могла продолжать выполнять свою миссию, или, скорее, закончить ее. Что освободило бы ее руководство от необходимости снова к ней возвращаться.
      На стоянке "Гамбургер Хэммит" она еще размышляла. Физическое присутствие Джина Ширака уже не было так необходимо. У нее в руках находились все ключи. Кроме одного: навахо.
      Проблема заключалась теперь в том, чтобы завладеть им.
      И без шума. Поскольку здесь не могло быть и речи о применении силы.
      Ирэн покинула стоянку и свернула направо, на Сансет. У не было десять минут, чтобы привести свой план в исполнение.
      Она остановила свой "фалькон" под портиком белой виллы Джина Ширака. Она предусмотрительно позвонила и стала ждать. В это время в доме должна находиться только Марта, чернокожая горничная. Для Ирэн она не стала бы препятствием.
      Дверь внезапно открыла Джойс Ширак. Смуглое худощавое лицо казалось совсем сморщенным. Ее огрубляли черные волосы, зачесанные наверх.
      Пять минут назад Джойс узнала о смерти своего мужа. Она посмотрела на Ирэн, не видя ее, и уже приготовилась закрыть дверь:
      - Что вам угодно?
      Ирэн постаралась улыбнуться:
      - Я от господина Ширака. Я работаю вместе с ним и он попросил меня забрать вашего слугу навахо, поскольку он сам очень занят.
      Джойс Ширак показалось, что она ослышалась.
      - Что-что?
      Венгерка повторила свой маленький рассказик. Присутствие Джойс немного усложняло дело.
      "Джин мертв вот уже два часа, - размышляла Джойс. - Кто эта женщина и чего она хочет?" Противясь собственному желанию захлопнуть дверь перед ее носом, она решила держать себя в руках. К ней вернулось олимпийское спокойствие.
      - Вы приехали из оффиса, не так ли? - спросила она. - Джин задерживается?
      Ирэн в замешательстве улыбнулась:
      - Да, как обычно. Господин Ширак как всегда хочет за один раз переделать все дела.
      Джойс улыбнулась в ответ и широко распахнула дверь, пропуская ее внутрь. Она внимательно рассматривала Ирэн.
      Итак, это была та таинственная женщина, которая разрушила их жизнь; которая была виновна в гибели Джина. Она всегда подозревала, что в жизни ее мужа есть какая-то тайна.
      - Присаживайтесь, - сказала Джойс. - Я пойду поищу навахо.
      И она исчезла, оставив Ирэн стоять в гостиной. Зайдя на кухню, Джойс ломала себе руки от злобы и ненависти.
      Необходимо сообщить в полицию. Светловолосый человек сказал ей, что Джин замешан в историю, которой интересуются службы безопасности страны. В ФБР наверняка будут счастливы разговорить эту незнакомку.
      Единственно, Джойс не знала телефон ФБР. Она сняла трубку с телефона, висящего на стене и нажала на "ноль".
      - Я хотела бы знать номер телефона ФБР в Лос-Анджелесе, - попросила она телефонистку. - Это срочно.
      Ирэн нервничала. Она не могла дождаться, когда Джойс вернется. Толстый ковер заглушил шум ее шагов. Она направилась к двери, за которой исчезла Джойс. Спустясь на три ступеньки, она очутилась в столовой. Дверь в глубине оставалась полуоткрытой. Ирэн подошла поближе и прислушалась.
      - ...Любого отделения ФБР, мне наплевать! - кричала Джойс.
      Ирэн, не раздумывая, ринулась вперед. На кухню из столовой вела дверь. Джойс обернулась, бросила трубку, схватила нож для рубки льда, который лежал на деревянном столике и стала лицом к венгерке.
      Держа оружие обеими руками, она бросилась на свою противницу, горя желанием пригвоздить ее к кухонной стене. Но Ирэн была гораздо ловчее. Увернувшись от стального лезвия, она схватила Джойс за запястья и ударила их об край стола. Зубы Ирэн были стиснуты. С губ не сорвалось ни единого слова.
      После третьего удара Джойс бросила нож для рубки льда с криком боли. Ирэн изловчилась его схватить прежде, чем тот коснулся пола.
      Обезумев от страха, Джойс крикнула изо всех сил:
      - На помощь!
      Перепуганный белый пудель Джойс спасся бегством.
      Вложив в удар весь свой вес, Ирэн вонзила длинный нож в живот Джойс по самую рукоятку.
      Джойс недоверчиво посмотрела на деревянную ручку, торчащую из ее тела. Ей еще не было больно. Затем волна боли распространилась по всему животу. Она схватилась за рукоятку, словно хотела ее вытащить, но руки судорожно сжались на животе и она сложилась пополам.
      Затем она без единого слова рухнула на кафельный пол. Ирэн заколебалась. Джойс, похоже, была смертельно ранена, и теперь нужно было срочно найти навахо. Бросив умирающую, она принялась разыскивать индейца, не забыв закрыть дверь на кухню. Джойс была теперь только безмолвным комочком плоти, который то и дело сотрясала боль.
      Гаррисон подстригал розы за бунгало, которое служило Джину Шираку оффисом. Он был слишком далеко, чтобы услышать крики Джойс.
      Он не был удивлен, завидев направляющуюся к нему Ирэн. Он только перестал подстригать розы и уставился на нее. Она улыбнулась:
      - Господин Ширак попросил меня разыскать вас. Я его секретарша. Он хочет отвезти нас на прогулку. До Аризоны.
      Глаза индейца сверкнули. Именно там находились земли его племени.
      - Иду, - сказал он.
      Он пошел в свою комнату и вернулся одетым в без единого пятнышка майку и с маленьким холщовым мешочком в руках. Ирэн знаком показала ему идти вперед: все произошло гораздо проще, чем она ожидала. И тот факт, что Джойс умрет, был, в конечном счете, тоже на руку. Итак, она не оставила ни одного свидетеля.
      Гаррисон не спросил, где госпожа Ширак. Они с Ирэн прошли через гостиную, и венгерка распахнула перед ним дверь.
      Индеец послушно уселся в ее автомобиль. В тот момент, когда за ним было последовала Ирэн, на кухне послышался невообразимый грохот: Джойс еще не совсем умерла. Венгерка нахмурилась.
      - Я кое-что забыла, - сказала Гаррисону. - Подождите меня.
      Джойс удалось подняться на ноги. Рукоятка ножа для рубки льда продолжала торчать из ее живота, как неприличный нарост. Она держала его одной рукой, а другой пыталась набрать номер телефона.
      Глаза у нее стали цвета морской волны, с уголков губ стекала кровавая пена. Заметив Ирэн, она застонала, бросила трубку и прислонилась к стене.
      Размеренным жестом, словно речь шла о ребенке, наделавшем глупостей, Ирэн водрузила на место настенный телефон.
      Затем она спокойно взяла электрический нож для разделки, лежавший на столе, и приблизилась к умирающей.
      Это было немного чересчур для Ирэн. Но она не могла рискнуть оставить живую Джойс у себя в тылу. Только не теперь, когда у нее в машине сидел навахо собственной персоной.
      Она беззлобно схватила жену Джина Ширака за длинные черные волосы. На лице появилось выражение отвращения, словно она упрекала свою жертву в том, что та вынуждает ее совершать такой некрасивый поступок.
      Ирэн откинула голову Джойс назад и крепко прижала лезвие ножа к белоснежной шее. Она в свое время прошла исключительно полезную тренировку, подготовившись к обстоятельствам подобного рода. Она придавила Джойс к двери своим телом.
      Джойс забилась, застонала и выплюнула немного крови. Ее блуждающие глаза с ужасом уставились на Ирэн.
      Венгерка отвернула голову и сосредоточилась на своей задаче. Решительным жестом она нажала на кнопку, приводящую лезвие в действие.
      Никакой вибрации не последовало. Нож был сломан. Джойс вдруг обмякла и съехала вниз. Ирэн мгновенно придумала другой план. Она не могла оставлять навахо в своем автомобиле так долго.
      Она взяла Джойс под мышки и подтащила к бассейну. Когда тело поравнялось с мраморным бортиком, она отправила его в воду ударом ноги.
      Джойс закачалась между небом и землей, ее голова опустилась в воду, руки были раскинуты по сторонам от тела и совершенно неподвижны.
      Удовлетворенная Ирэн добежала до входной двери, хлопнула ею и села в автомобиль.
      - Мы можем отправляться прямо сейчас, - весело сказала она навахо. Все в порядке.
      Ирэн спустилась по Беверли-драйв до бульвара Уилшир и свернула направо. Агент ФБР, ведущий наблюдение за домом и бровью не повел. У него был приказ интересоваться только продюсером. Сидевший рядом с венгеркой навахо забавлялся крошечным ядовитым паучком с красным брюшком. Индеец был приучен к яду.
      Кэрол отважно переживала свой двадцать седьмой нервный срыв. Ее утешал с прилежанием, достойным всяческих похвал, толстый патрульный. Еще немного, и он был готов применить метод "рот в рот". Каждый раз, взглядывая на опустошенный оффис Джина Ширака, она издавала пронзительный крик и впадала в настоящую истерику.
      Полицейские натянули толстую веревку во избежание какого-нибудь несчастного случая, но опрокинутый стол все еще был на своем месте. На месте были и следы от пуль. Способы убеждения - револьвер Малко и "кобра" продюсера - лежали на столе.
      Толпы полицейских в штатском и в форме безостановочно ходили и выходили, звонили и с особым рвением пытались разогнать плотную кучку репортеров. Те устроили штаб в кабинетах напротив кабинета Ширака.
      Не каждый день случается, что известный и состоятельный продюсер прыгает в окно после драки с перестрелкой.
      Специальный посыльный из "Лос-Анджелес Таймс" передал Кэрол записку, в которой предлагалось пять тысяч долларов за ее исчерпывающий рассказ.
      Она мгновенно прервала свою истерику и прочно уселась за машинку.
      Альберт Манн и Малко совещались с людьми из ФБР в кабинете ассистента Джина Ширака. Малко заканчивал:
      - Джин Ширак мертв, - подытожил он, - но нам все еще неизвестно, кто стоит за его спиной. Он явно плясал под чью-то дудку. Единственным человеком, который знает правду, является Джойс Ширак, но она заговорит только тогда, когда получит деньги своего мужа.
      Он взял черную сумку, пробитую пулей, поставил ее на стол и открыл. Четверо сотрудников склонились над ней и воцарилось почтительное молчание. Можно работать с ФБР и уметь распознавать истинные ценности.
      - Что это за деньги? - подозрительно спросил Джек Томас, шеф ФБР.
      - Они принадлежат Джину Шираку, - объяснил Малко. - Он продал свои акции перед тем, собирался сбежать. Эти деньги - единственный способ убедить Джойс Ширак сказать мне правду о своем муже. И таким образом выйти на тех, кто дергал за ниточки Джина Ширака. Позвольте мне их ей отнести.
      Наступило неловкое молчание.
      - Это совершенно неправильно, - сказал Джек Томас, кладя руку на сумку. - Эти деньги должны быть конфискованы.
      Малко пожал плечами. Американская щепетильность приводила его иногда в отчаяние.
      - А в это время вражеская подпольная организация творит, что хочет, сказал он. - Это важнее, чем несколько тысяч долларов налога.
      Человек из ФБР смотрел на него, как на сумасшедшего. Жульничать с налогами в США гораздо более серьезное преступление, чем убить президента. Хотя последний поступок так же почетен, как и вся политика. Но Альберт Манн никаких возражений не хотел слышать. Он схватил сумку и решительно придвинул ее Малко:
      - Всю ответственность за это я беру на себя, - объявил он. - Князь Малко прав. Это дело прежде всего. Идите же, САС, и постарайтесь вытащить что-нибудь из этой бабенки.
      Люди из ФБР были поражены:
      - Можно было бы по крайней мере пересчитать деньги, - настаивал самый ярый из желающих вернуть стране налоги.
      - Я не собираюсь начать новую жизнь где-нибудь в Бразилии, сопровождать.
      Альберт Манн протянул сумку Малко.
      - Не обращайте на него внимания, - сказал он. - Он из Нью-Йорка. Они там готовы убить родную мать за десять центов.
      Агент ФБР натянуто улыбнулся. Он не понимал сути. Но не сказал ничего, пока Малко с сумкой в руке не вышел из кабинета. Однако, как только тот повернулся спиной, взорвался:
      - Вы совсем сошли с ума! Что может ему помешать поехать в аэропорт и сесть на первый попавшийся самолет?! У него там самое малое 300.000 долларов!
      - 350.000, - мягко уточнил Альберт Манн. - Но дело в том, что предки САС уже жили в замках в то время, как ваши еще лазали по деревьям.
      Он молился, чтобы Малко повезло. Иначе им придется мелким гребешком прочесывать агломерат из восьми миллионов жителей Лос-Анджелеса. Даже если задействовать компьютеры, это может занять слишком много времени.
      Малко с сумкой в руке, звонил уже добрых пять минут. Звонок раздавался громко, но никто не открывал. Вдруг он услышал зловещий вой и вспомнил о пуделе Джойс.
      Собака выла по покойнику.
      Держа при себе сумку, Малко обошел дом кругом. Дверь гаража была заперта. Собака продолжала выть. У Малко появилось предчувствие трагедии. Тем не менее, картина была идиллической.
      Над его головой тихо шумели кокосовые пальмы. С другой стороны в Беверли Хиллз безостановочно въезжали длинные лимузины. Какой-то "линкольн" проехал по Беверли-драйв. За рулем сидела ослепительная брюнетка.
      Малко заколебался. Самым разумным было вызвать полицию. Но это отняло бы время. Он возвратился к парадному входу и повернул ручку двери. К его величайшему удивлению, дверь открылась. В то же время вой собаки усилился.
      Пудель сидел на краю бассейна. Вода была красного цвета. За каменный бортик судорожно вцепились две руки. Малко подбежал к бассейну. Джойс плавала на поверхности прозрачной воды. Ей удалось добраться до наименее глубокой части бассейна.
      Малко осторожно вытащил ее из воды. В ее животе еще торчал нож для рубки льда.
      Цвет лица стал почти трупными. Пальцы посинели. Джойс истекла кровью в бассейне.
      Малко приложил ухо к ее груди. Сердце еще билось - медленно и слабо. Он побежал на кухню, отыскал бутылку бренди, налил стакан и вернулся к умирающей. Ему удалось разжать ей зубы и влить немного алкоголя в рот.
      Через несколько секунд Джойс закашлялась, выплюнула сгусток крови и открыла глаза. Сначала она не признала Малко, пробормотала какие-то неразборчивые слова и снова потеряла сознание.
      Он очень мягко ее встряхнул. Ему нужно было хотя бы знать, кто ее убил. Он показал ей сумку.
      - Я принес вам деньги, Джойс, - тихо сказал он. - Все образуется.
      Она открыла глаза. Морщины разгладились, и она внезапно показалась совсем молодой. Ее рука вцепилась в руку Малко.
      - Я сейчас умру, - прошептала она.
      - Кто вас убил?
      Джойс скорчилась от приступа боли, и он подумал что она умирает. Но она открыла глаза и сказала:
      - Какая-то девушка... Я не знаю ее. Она уехала с Гаррисоном.
      - Кто такой Гаррисон?
      Чтобы расслышать ответ, ему пришлось наклониться. Джойс постаралась из последних сил:
      - Навахо, - прошептала она. - Мы дрались...
      Она качнула головой, хотела что-то сказать, но икнула и умолкла, вцепившись в руку Малко.
      Малко поднялся. Джойс выглядела хрупкой и уязвимой. Пудель лежал рядом с ней и подвывал от горя. Малко подобрал сумку с долларами. ФБР было бы довольно. Но если бы они меньше пререкались, Джойс, может быть, была бы еще жива. Неуловимый убийца ускользнул в очередной раз. Но теперь он уже знал, что это женщина.
      Действовать следовало быстро. Все, что он знал, что какая-то женщина увезла навахо после того, как убила Джойс. Существовали тысячи способов покинуть Лос-Анджелес, учитывая, сколько самолетов и кораблей находится в Калифорнии.
      Он безуспешно пытался извлечь что-либо из своего мозга, перебирая в своей удивительной памяти все события со времени своего приезда в Лос-Анджелес.
      Луч света мелькнул, когда он воскресил в памяти "вечеринку свободной любви" у Джина Ширака.
      Деннис Крюг! Молодой миллиардер, который устраивает пьяные оргии в личном самолете! Это с ним у Джина Ширака было свидание! Это же лучший способ покинуть страну!
      Многое было в пользу того, что незнакомка использует ту же лазейку.
      Он ринулся в гостиную и позвонил Альберту Манну. Тот еще находился в оффисе Джина Ширака. Он быстро и кратко подвел итог создавшегося положения:
      - Я попытаюсь присоединиться к ним, - объяснил он. - Постарайтесь узнать через ваши каналы, где находится самолет.
      Сразу после этого Малко позвонил Патрисии. Ответа не было. Он набрал Сью. На этот раз Сью ответила.
      - Сью, - сказал он, - это Малко.
      Девушка расхохоталась.
      - Что вы еще хотите сделать? Снова бросить меня в бассейн?
      По крайней мере, она была незлопамятна. И, очевидно, не знала еще о смерти Джина Ширака. Тем лучше.
      - Деннис устраивает сегодня уик-энд в самолете, - шел наугад Малко, я должен поехать с ними, но потерял адрес. Вы не хотите поехать вместе со мной?
      - Ах, негодяй! - воскликнула Сью. - Он меня не пригласил. Он считает, что я слишком стара или как?
      - Конечно, нет, - дипломатично ответил Малко. - Просто другие вам завидуют. Ну, что вы на это скажете?
      - О'кей. Где вы находитесь?
      - У Джина.
      - Почему же он вас не заберет?
      - Он уже уехал, я прибыл слишком поздно.
      Сью не вдавалась в подробности. И положила трубку прежде, чем Малко успел спросить, где находится самолет Денниса Крюга.
      Оставалось только молиться, чтобы они прибыли вовремя.
      Зазвонил телефон. Это был Альберт Манн. Его трясло.
      - Тип, о котором вы говорили, - Деннис Крюг - владелец "Лерджета", машины, способной летать со скоростью 2500 миль в час. Зарегистрирован в Лос-Анджелесе, но мы совершенно не знаем, где она находится.
      - В принципе, я найду его через час, - сказал Малко довольный оттого, что личная инициатива превосходит компьютеры и всемогущих федеральных агентов. - Но мне, может быть, понадобится помощь.
      Альберт Манн чуть не подпрыгнул до потолка.
      - Вы не должны идти туда один, - взревел он. - Я дам вам в сопровождение лучшее из того, что...
      - Вы хотите увеличить нагрузку в Бригаде быстрого реагирования? подал ему мысль Малко. - Не забывайте, что эти люди убивали уже много раз, чтобы достичь цели. Хватит уже трупов. Позвольте мне подняться на борт. Затем мы попытаемся их обезвредить. Предпочтительно, по прибытии.
      Альберт Манн скрипя сердце, согласился.
      Зазвенел звонок у входной двери. Малко крикнул в трубку:
      - Я пошел. До встречи.
      Сью ждала его в своем красном "тандерберде" без верха. В цветастом платье, с легким макияжем, и в больших черных очках она выглядела как минимум лет на десять моложе.
      Сью чмокнула Малко в губы и уступила ему руль.
      - Какой чудный будет у нас уик-энд, - сказала она. - В последний раз мы были в Пуэрто Валарта. Мы целых три дня пили, танцевали и занимались любовью. Это было божественно.
      На этот раз все рисковало быть менее божественным, но более динамичным. С убийцей на борту и ФБР на хвосте.
      - Куда мы едем? - спросил Малко.
      - В Лонг-Бич-Аэропорт.
      Они ехали с открытым верхом со скоростью 75 миль в час, что избавляло от необходимости разговаривать. По обеим сторонам дороги тянулись тысячи приземистых домишек индустриальной зоны, окружавшей Лос-Анджелес.
      Наконец Сью съехала с Сан-Диего-фривей, и десять минут спустя они уже выезжали в Лонг-Бич-Аэропорт. Их остановил охранник в униформе.
      - Мы присоединимся к вечеринке господина Крюга, - заявила Сью.
      Охранник покачал головой.
      - Слишком поздно. Он вас забыл.
      Он указал на маленький двухмоторный самолет цвета голубого неба, который уже начинал медленно катиться по взлетной полосе. Малко нажал на акселератор и машина рванулась с места.
      - Эй, остановитесь! - закричал охранник.
      "Тандерберд" уже несся ко взлетной полосе прямо по траве.
      Сью заорала:
      - Вы сошли с ума! Мы же разобьемся! В конце концов можно провести уак-энд просто вдвоем.
      Малко вскочил на взлетную полосу метрах в трехстах от самолета. Он должен был помешать ему взлететь. На борту была та женщина, скорее всего вооруженная. Могло произойти, что угодно. Он включил фары и медленно двинулся к самолету, руля по самой середине полосы.
      Самолет затормозил. Минуту спустя они уже были нос к носу. Малко выпрыгнул из автомобиля и крикнул пилоту, высунувшемуся из кабины.
      - Мы - гости господина Крюга!
      Тот раздраженно указал ему как пройти через хвостовую часть. На этой модели самолета была предусмотрена маленькая откидная лесенка. Малко повиновался. Им навстречу, трясясь на газонах, ехал джип охраны.
      - Входите первая, - сказал он Сью.
      Так Деннис испытает меньшее потрясение. Охрана приближалась. Малко жестом прекратил их возгласы:
      - Если я не спущусь обратно, сообщите немедленно в ФБР, - сказал он. - Скажите им, что князь Малко находится на борту этого самолета.
      Он прыгнул следом за Сью, оставив охрану с открытыми от удивления ртами. Он совершенно не знал, что встретит его на борту "Лерджета". Если навахо там нет, он всегда успеет вернуться.
      20
      - Приятного отдыха! - крикнул Деннис.
      Пробка из бутылки шампанского вылетела со звонким "паф". Глаза толстяка Денниса искрились, как ароматная влага в бокалах. Он откупорил первую бутылку, когда "Лерджет" еще не убрал шасси. Если даже миллиардер и был недоволен непрошенным вторжением Малко, он этого не выказывал, осчастливленный присутствием Сью. Конечно, он ничего не знал о "несчастном случае" с Джином Шираком.
      Его интересовало присутствие Ирэн и навахо, но он подозревал тут какую-то эротическую фантазию Джина, возникшую в последний момент. Ирэн явилась как приятельница продюсера, получившая от него приглашение.
      "Лерджет" методично набирал свою максимальную высоту, держа курс на юг. Они стремились как можно быстрее пересечь мексиканскую границу.
      Малко прикоснулся губами к ледяному шампанскому. Все-таки одно из последних приятных ощущений этого путешествия. Итак, его рассуждения были правильными.
      В самолете было с дюжину человек. Малко знал Джо Макенну, актера, и Патрисию, специалистку по самоубийствам. Все остальные были ему незнакомы. Он легко опознал сидящего в хвосте навахо, и женщину, которая убила Джойс. От нее исходило нечто необычное, жестокое и суровое. Она никак не отреагировала на появление Малко в самолете. Он испытывал странное чувство, смесь возбуждения и тревоги оттого, что так внезапно оказался в компании со своим врагом. Она выдержала взгляд его золотистых глаз с неуловимой улыбкой, под которой угадывалось напряжение.
      Кто из двух нанесет удар первым?
      Малко был безоружен. Он был уверен, что у женщины есть оружие. Он еще не ввел Денниса Крюга в курс дела. Эта операция не предназначалась для любителей. Они держали курс на Акапулько - 1600 миль к югу от Лос-Анджелеса. За это время могло много чего случиться.
      А сейчас они попивали "Дом Периньон". Ирэн не отставала от остальных. Перед входом в кабину пилотов был оборудован бар с мягкими сиденьями. Деннис с девицами обслуживал гостей.
      Деннис открывал третью бутылку, когда из кокпита вышел второй пилот и с озабоченным видом подошел к нему. Он вручил какой-то листок бумаги и стал ждать.
      Малко подошел ближе и прочитал текст через плечо пилота. Это было лаконичное послание из ФБР. Самолету предписывалось развернуться и совершить посадку на ближайшей американской территории. Вместе с человеком, разыскиваемым ФБР, на борту...
      Деннис нахмурился. Малко склонился к его уху.
      - Подчинитесь, - шепнул он. - И как можно незаметнее.
      Но молодой миллиардер был уже достаточно возбужден шампанским. Он смерил Малко с головы до ног из-под очков с толстыми линзами.
      - Вы не имеете права мне приказывать, - грубо сказал рассерженный Деннис. - Это мой самолет и мой пилот.
      Он говорил громко, и его услышали все. Малко почувствовал надвигающуюся катастрофу.
      Деннис размахивал телеграммой:
      - Друзья, - сказал он. - Я не понимаю, что происходит. Федеральные власти приказывают этому самолету вернуться. Я думаю, что здесь какая-то ошибка, но обязан повиноваться. Мы приземлимся на полосе Сан-Диего и улетим снова, как только недоразумение выяснится.
      Послышались разочарованные возгласы, но "Дом Периньон" превосходно разрядил обстановку. Малко посмотрел на Ирэн. Лицо венгерки было каменным: она встала и подошла к Деннису.
      - Мы не вернемся, - спокойно сказала она.
      Деннис взвизгнул от хохота и игриво взглянул на нее:
      - Ты ничего не потеряешь, если подождешь, красотка...
      Ирэн без лишних жестов вытащила большой автоматический пистолет из своей сумочки и направило его на второго пилота.
      - Возвращайтесь в кабину, - приказала она, - и возьмите курс на Кубу.
      Деннис хлопнул себя по ляжкам и хотел было прихватить Ирэн за шею.
      - Браво, - завопил он. - Браво! По крайней мере хоть у одного человека нашлось чувство юмора.
      Ирэн отступила и направила пистолет на него.
      - Это не шутка, мы летим на Кубу. Всем сесть и не двигаться.
      Второй пилот колебался. Дуло пистолета повернулось к нему:
      - Прекратите радиосвязь и делайте то, что я вам говорю. Я сейчас проверю ваш новый курс. Не пытайтесь меня обмануть, не то я убью вас.
      Деннис подпрыгнул. Он протянул руку Ирэн.
      - Отдайте-ка мне это. Шутка достаточно затянулась.
      - Не двигайтесь, - сказала Ирэн.
      Вместо ответа Деннис бросился на нее. Раздался глухой выстрел и толстяк сложился пополам, схватившись руками за живот. Затем сполз назад на сиденье с выражением крайнего удивления на лице. Ирэн подняла пистолет.
      - Все по местам. Теперь командую здесь я. Мы летим в Гавану.
      Оставив оглушенных и перепуганных гостей Денниса, она исчезла в кабине пилотов. Несколько секунд спустя в иллюминаторах "Лерджета" засияло солнце.
      Малко спросил себя, сколько времени ему оставалось жить.
      Малькольм Спелман, начальник контрольного поста в Альбукерке, Нью-Мехико, заинтересованно наблюдал за маленьким зеленым пятнышком на радаре.
      Летательный аппарат, который еще не был опознан, следовал на высоте 22. Судя по скорости, это был самолет.
      - Говорит Альбукерке Центр, - заговорил он в микрофон. - Я принял вас на своем радаре. Дайте позывные.
      Наступила недолгая тишина, затем на телетайпе, присоединенному к радару, появились четыре цифры:
      - 7.7.0.0.
      Позывной тревоги для самолетов, потерявших радиосвязь. Однако самолет со всей очевидностью продолжал лететь на нормальной высоте и с нормальной скоростью. Малькольм Спелман не успел озадачить себя вопросами. Безличный голос из громкоговорителя на этот раз произнес.
      - Говорит 78 546. Мы обязаны свернуть с курса на Кубу под угрозой вооруженной женщины. Прием. На связь больше не выйдем. Нам нужна высота 236. Курс 363,4.
      В микрофон теперь доносился только фоновый шум. Малькольм Спелман не настаивал. Не теряя присутствия духа, он набрал номер ФБР, потом Форс Ворс и Майами, - два местных диспетчерских центра, через которые должен был пройти ведомый самолет. На данное время он ничего больше не мог сделать.
      Контрольный пост аэропорта Майами, чистый, как операционный стол, деятельно зашевелился. Группа людей в штатском окружала диспетчера, который безуспешно пытался связаться с "Лерджетом", держащим курс на Кубу.
      Мэтт Серлинг, шеф подразделения внутренних войск ЦРУ в Майами, плотный неразговорчивый мужчина в очках, руководил операцией.
      - Свяжитесь с ними еще раз, - попросил он.
      Радист включил микрофон.
      - Говорит контрольный пост Майами.
      Голос пилота с "Лерджета" послышался так ясно, что присутствующие вздрогнули.
      - Говорит 78 546. Вызываем Контрольный пост Майами. Мы в 100 милях к западу от Кэй Уэста. На борту без перемен. Следуем курсом на Кубу.
      Мэтт Серлинг взял микрофон из рук человека в штатском.
      - Говорит Контрольный пост Майами. Вы можете попытаться что-нибудь сделать?
      Ответ пришел очень быстро.
      - Говорит 78 546. Ничего попытаться не можем. Садимся в Гаване через сорок минут. Прием.
      - Роджер, вас понял, - сказал Мэтт Серлинг. - Желаю удачи. Говорит контрольный пост Майами.
      Он вернул микрофон и, ни слова не говоря, вышел из контрольного поста.
      Перед постом стоял длинный черный кадиллак. Передняя панель походила на пульт управления самолета. Экран телевизора, два телефона. Один из них с шифровальной установкой был напрямую связан с Белым Домом в Вашингтоне. Мэтт Серлинг, помещаясь в здании "Ленгфорд" в Майами, должен был по нескольку раз в месяц принимать решение, интересующее непосредственно президента. Он открыл заднюю дверцу кадиллака и упал рядом с полковником Воздушных Сил, крохотным, одетым с иголочки, человеком по имени Джон Дэмон.
      - Ну как? - спросил офицер.
      Мэтт Серлинг поморщился и взял трубку одного из телефонов.
      - Хреново.
      Тот не стал настаивать. Как только его собеседник вышел на линию, Мэтт Серлинг сообщил ему последние сведения. Полковник не слышал ответа, а лицо человека из ЦРУ не выдавало его внутреннего состояния.
      После короткого пояснения он положил трубку и повернулся к полковнику.
      - Все карты вам в руки. Вариант UN.
      Маленький полковник с трудом выдавил из пересохшего горла слова:
      - Это действительно так неизбежно? На борту есть женщины.
      Несмотря на прекрасный кондиционер, воздух в роскошном автомобиле вдруг показался ему душным.
      - На борту также один из наших лучших людей, полковник, - сказал Мэтт Серлинг. - Есть вещи, которые мы не можем принимать во внимание, когда затронуты жизненно важные интересы. Вы должны немедленно отдать приказ.
      Полковник Джон Дэмон в свою очередь снял трубку. Он запросил базу в Хомстеде, к югу от Майами, военный городок, работающий в тесной связи с ЦРУ. Пилоты из Военно-Воздушных Сил, специальным образом отобранные для службы в Хомстеде, выполняли иногда довольно странные задания.
      Связавшись с офицером контрольного поста в Хомстеде, он отдал приказ:
      - Готовьте к взлету три "F105", полоса 19. Пусть, как только войдут в зрительный контакт с объектом, передадут ультиматум. В случае отказа задействуйте вариант UN.
      Маленький полковник с несчастным видом положил трубку. Дрожащей рукой он взял сигарету.
      - Вы полагаете, что они развернутся? - спросил полковник.
      - Нет, - ответил Мэтт Серлинг.
      Он давно уже перестал быть сентиментальным. При его работе это трудно. Оба умолкли.
      21
      В кабине "Лерджета" царила мертвая тишина. Ирэн неподвижно, как статуя, стояла позади командира и второго пилота, отрывая от компаса взгляд только тогда, когда смотрела, что делается у нее за спиной.
      После гибели Денниса она обыскала всех пассажиров, включая Малко, заставив их проходить перед ней один за другим.
      Немного раньше пилот попытался вильнуть на север. Она приставила дуло пистолета к его затылку и спокойно созналась:
      - Если вы попытаетесь еще раз, я вас убью.
      Пилот больше не пытался. Он был уверен, что она это сделает. Только вздрогнул.
      - По прибытию в Гавану нам останется горючего на десять минут.
      Ирэн злорадно улыбнулась.
      - Вам нечего бояться. Там нас не заставят ждать.
      Она приказала обоим пилотам пристегнуться ремнями безопасности, чтобы они не смогли быстро встать. Громкоговоритель в кокпите был включен, и она таким образом могла контролировать все переговоры с землей.
      Малко сидел в последнем ряду, там же, где и навахо, по другую сторону от центрального прохода. Он караулил удачу, не очень в нее веря. Ему вряд ли удастся обезоружить Ирэн. Это была профессионалка.
      Тело Денниса лежало на сиденье у бара. Прочие пассажиры больше не двигались и не разговаривали, отупев от страха. Только Джо Макенна казался ко всему безразличным. Он как ни в чем не бывало играл со своей обезьянкой и был совершенно равнодушен к происходящему. Ежедневная доза ТNВ концентрата марихуаны - погрузила его во вторичное состояние, вне этого мира.
      Вдруг Патрисия, сидевшая рядом с Малко, встала. Ирэн тут же направила оружие на нее.
      - Сидеть!
      Девушка посмотрела сквозь нее. Малко видел, что она с начала полета проглотила полбутылки виски и выкурила штук двадцать наркотических сигарет. Она какую-то секунду стояла, пошатываясь, в центральном проходе, затем попятилась. Ирэн опустила оружие с презрительной гримасой. Эта человеческая развалина ее не интересовала.
      Навахо Гаррисон смотрел в иллюминатор, как проплывают облака. Все происходящее превосходило уровень его понимания, и он умирал от страха.
      Патрисия уселась рядом с Малко. Ее глаза были налиты кровью, жесты стали неверными. Она припала к нему и зарыдала.
      - Я сейчас покончу с собой, - заявила она. - Я больше не могу от этой жизни. Я буду счастлива подохнуть...
      Малко безуспешно искал способ высвободиться. Он уже думал о том, чтобы открыть аварийный выход и вызвать тем самым внезапное падение давления. Но разъяренная Ирэн могла убить пилота.
      Он посмотрел на Патрисию.
      - Почему бы вам не попытаться вести обычную жизнь? - спросил он. - Вы еще сможете быть счастливой...
      - Мне скучно, - сказала она вяло. - Вы можете это понять?
      И тихо добавила:
      - Но на этот раз все получится. Я их наглоталась достаточно. Я хочу покоя.
      Она откинула голову на подголовник и прошептала:
      - Я буду счастлива умереть.
      Малко собирался было ответить, но едва не вскочил с места. Его внимание привлек иллюминатор: рядом с самолетом возникли три истребителя. Они летели так близко, что Малко мог различить пилотов.
      К несчастью, их успокоительное присутствие было чистой воды формальностью: они не могли заставить "Лерджет" развернуться. Они уже с четверть часа летели над Карибским морем.
      К нему подошла Ирэн, направив свой пистолет. Она предусмотрительно остановилась в метре от него.
      - Ваши друзья - кретины, - заявила она. - Они угрожают сбить нас, если мы не повернем обратно... Бесполезно вам говорить, что мы продолжаем полет. Они блефуют. Кстати, через четверть часа мы будем в Гаване.
      - Ошибаетесь, - сказал Малко. - Они не блефуют.
      Губы венгерки побелели.
      - Хорошо. В таком случае мы будем прыгать вместе.
      Впереди послышалось рыдание взахлеб. Сью ломала себе руки, находясь во власти нервного срыва. Она вопила:
      - Я не хочу умирать! Я не хочу умирать!
      - Замолчите, - жестко сказала Ирэн. - Или вы умрете сейчас же.
      Запуганная Сью умолкла и проглотила свои рыдания. Джо Макенна миролюбиво созерцал Ирэн, словно она устраивала заседание.
      В кабине царила мертвая тишина. Ирэн вернулась в переднюю часть самолета.
      Истребители грациозно танцевали вокруг "Лерджета". Внезапно у них из-под крыльев вырвались маленькие облачка дыма. Они испытывали свое оружие на борту. Малко привстал. Ирэн подняла дуло пистолета.
      - Они сейчас собьют нас. Позвольте пилоту развернуться. Смерть ни к чему вас не приведет.
      - Вы боитесь? - с ненавистью оборвала его Ирэн. - Если вы продвинитесь на сантиметр, я всажу вам пулю в живот. А на Кубе не очень-то будут о вас заботиться.
      Патрисия рядом с Малко что-то шептала, мотая головой. Она посмотрела на Ирэн, словно видела ее в первый раз.
      Внезапно в мозгу Малко пронеслась мысль. Но это было чудовищно и жестоко. И он тотчас же ее отогнал. Однако секунды истекали, не принося никакого решения. Он был убежден, что истребители не блефуют. Речь шла о четырнадцати жизнях, не считая его собственной. С этого мгновения Патрисия стала его последним шансом.
      Голова сразу опустела, и он услышал свой вопрос.
      - Почему вы не пойдете и не скажете ей все, что о ней думаете?
      Девушка вперилась в него своими расширенными зрачками и медленно произнесла:
      - Постой, а ведь это хорошая мысль!
      Малко на секунду закрыл глаза. Он посылал Патрисию на смерть. Но это было единственное решение. Ирэн слишком боялась его: она бы никогда не позволила ему приблизиться на расстояние, достаточное для какого-нибудь действенного маневра. С Патрисией у него был маленький шанс обезвредить Ирэн благодаря свалке.
      Он испугался. ЦРУ оказало на него свое влияние. Это было единственно правильное решение, которое мог выдать компьютер в ответ на поставленную проблему. Никто никогда не упрекнул бы его за это решение, напротив. Но он никогда об этом не сможет забыть. От него уходил маленький кусочек его самого. Он ненавидел свое ремесло, которое ставило его в подобные положения.
      Его глаза стали совершенно зеленого цвета. Патрисия говорила сама с собой.
      - Чего вы ждете? - грубо спросил он.
      Она подпрыгнула.
      - Чего?
      - Дайте ей хороший урок. Она ненавидит вас. Она сказала мне, что вы выглядите ужасно.
      - Она это сказала! - прошептала Патрисия.
      Малко почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Через иллюминатор он увидел, как истребители отступают: им нужно было пространство, чтобы атаковать.
      - Она сказала мне, что вы потаскуха, - продолжал он.
      Патрисия издала странный звук, наподобие шипения. Алкоголь сделал ее чрезвычайно агрессивной.
      - Я сейчас выцарапаю глаза этой твари!
      Она одним рывком поднялась с места.
      - Тварь, трепло! - завопила она в адрес Ирэн.
      - Сидеть! - крикнула Ирэн.
      Она взвела курок. Патрисия сделала шаг вперед и остановилась. Ее гнев поутих. Она повернулась к Малко, и к ней разом вернулась смелость.
      Тогда она медленно пошла на венгерку, вытянув длинные руки вперед, как сомнамбула.
      Ирэн подняла пистолет. Малко увидел черное отверстие дула и мысленно попросил у Патрисии прощения. Жизнь - штука ужасная.
      - Сядь немедленно, - повторила венгерка.
      На этот раз она испугалась. Малко почувствовал это по тону ее голоса. Он тихо привстал со своего места, стараясь спрятаться за Патрисию.
      Та была уже не дальше метра от Ирэн. Она не видела направленный на нее пистолет. Только гримасу Ирэн, лицо которой было искажено ненавистью.
      - Убирайся на место, или я стреляю!
      Малко соскользнул с кресла и опустился в проходе на четвереньки. Ирэн не могла его видеть.
      От выстрела дрогнули стенки кабины.
      Отброшенная назад, Патрисия зацепилась за спинку сиденья, но не упала. Пуля попала в правое плечо. Полные губы Ирэн превратились в одну тонкую линию. Держа палец на спусковом крючке, она ждала.
      - Проваливай! - повторила она.
      Патрисия не почувствовала боли. Но гнев вырвался наружу. Собрав все свои силы, она внезапно набросилась на Ирэн и схватила ее за горло.
      Все остальное произошло очень быстро. Удивленная Ирэн отступила до самого кокпита. По груди Патрисии текла кровь, но под воздействием наркотиков и алкоголя она не чувствовала ни боли, ни страха. Приблизив лицо вплотную к лицу Ирэн, она медленно начала душить венгерку, изрыгая проклятия.
      Ирэн охватила секундная паника: безумие всегда пугает. Затем она приставила дуло тяжелого автоматического пистолета к животу Патрисии и выстрелила, упираясь в нежное тело девушки.
      При каждом выстреле тело Патрисии сотрясала жуткая дрожь, но она не ослабляла хватки.
      Словно воины племени балубас в Конго, которые продолжают бежать даже мертвыми.
      Заметив приближение Малко, Ирэн постаралась освободиться от тела Патрисии. Руки девушки еще слабо сжимали ей шею. Но было слишком поздно.
      Патрисия повалилась назад, увлекая за собой Ирэн. И та очутилась нос к носу с Малко. У нее не было времени перезарядить оружие. Малко уже скручивал венгерке руки. Несколько секунд они свирепо боролись. Ирэн кусалась, дралась ногами и коленями.
      Наконец пистолет упал на пол.
      Малко наклонился и подобрал его, отбросив Ирэн назад в кабину, где она растянулась во всю длину.
      - Быстрее! - крикнул он пилоту. - Разворачивайтесь!
      "Лерджет" тотчас сильно накренился. Небо перевернулось, и Малко, потеряв равновесие, упал на ковер. Затем самолет выровнялся так же резко, как и накренился.
      Малко прыгнул на спину Ирэн и придавил ее лицом к полу. У него было такое впечатление, что он укрощает дикую кошку. Венгерка обладала удивительной для женщины силой. Он не знал, есть ли у нее еще оружие.
      Подбежал второй пилот и помог ему справиться с Ирэн.
      - Готово, - сказал он. - Мы с ними связались. Они знают, что мы уже не летим на Кубу.
      Малко оставил пилота держать Ирэн, а сам склонился над телом Патрисии. Залитая кровью девушка лежала на спине с открытыми глазами. Ее лицо было таким спокойным, таким отдохнувшим, каким никогда не было при жизни. Малко почувствовал к ней огромную жалость.
      Он задыхался. Затем повернулся к остальным пассажирам.
      - Это я виноват в том, что случилось. Я отвечаю за ее смерть. Но это был единственный способ спасти нас всех.
      Никто не ответил. Малко увидел слезы в глазах Сью Скала.
      Теперь "Лерджет" летел на север. Три истребителя все еще следовали рядом.
      Малко вернулся к пилоту. Тот встретил его бледной улыбкой.
      - Браво, - сказал он. - Вы спасли нам жизнь. Они отдали мне приказ садиться в Хомстеде, к югу от Майами. Мы будем там через десять минут.
      Малко собрался было что-то сказать в ответ, когда сзади раздался какой-то крик. Он поспешил на помощь. Ирэн боролась посреди кабины со вторым пилотом, Она отбросила его сильным ударом колена. Не успел еще Малко пересечь кабину, как она успела вцепиться в рукоятку аварийного выхода справа. Раздался глухой хлопок, - Ирэн исчезла, а самолет наполнился белесой дымкой.
      В кабину ворвался поток ледяного воздуха. Малко наощупь добрался до отверстия. Вылетела вся панель. Ирэн так и не выпустила из рук аварийную рукоятку. Второй пилот привстал с места, покрытый мертвенной бледностью.
      - Она попросила меня разрешить немного подышать, - пробормотал он. Я человек не злой.
      Белесая дымка вскоре рассеялась. "Лерджет" быстро терял высоту. Тело Ирэн разлетелось на куски от удара об поверхность Карибского моря. Поиски были бы напрасны.
      Малко упал в кресло. Он чувствовал себя до смерти уставшим. Перед ним с кресла свисала тонкая рука Патрисии, словно та спала. Труп Денниса откатился назад и забаррикадировал проход к туалетам. Беверли Хиллз долго будет вспоминать Джина Ширака.
      Потерявший дар речи навахо тупо смотрел на трупы, не ведая, что является невольным виновником всего этого побоища. Малко улыбнулся ему, чтобы немного успокоить.
      - Мы скоро уже прилетим, - сказал он. - Все кончено.
      Длинный черный кадиллак и серый "форд", в котором сидело четыре человека, следовали по дороге за "Лерджетом", который медленно катился по посадочной полосе. Когда он остановился, Мэтт Серлинг выскочил из автомобиля и бросился к запасному выходу в хвостовой части самолета.
      Малко спустился первым, крепко пожал ему руку и представился.
      - Браво, - сказал тот, - вы сделали все, что могли. Я сообщил Альберту Манну в Лос-Анджелес, что все закончилось хорошо.
      У самолете остановился джип Военно-Воздушных Сил, битком набитый военной полицией. Следом за ним микроавтобус и машина скрой помощи. Мэтт Серлинг увлек Малко к кадиллаку. Люди из "форда" зашли в самолет, чтобы взять навахо.
      - С истребителей видели, как падала женщина, - сказал Серлинг. Очень жаль. Она была бы крайне для нас полезной. Но я полагаю, что это неизбежно случилось бы.
      Малко чувствовал себя разбитым и опустошенным. Он кивнул головой.
      - Действительно... неизбежно...
      Он обернулся на "Лерджет". Пассажиры один за другим спускались по трапу и садились в микроавтобус, тоскливые и удрученные.
      Последним вышел Джо Макенна. Все также босиком с обезьянкой на плече. Он издали улыбнулся Малко.
      Мэтт Серлинг сделал резкое движение назад.
      - А это еще что?!
      - Это родное дитя Южной Калифорнии и доллара, - проронил Малко светским, пополам с усталостью, тоном.
      Навахо сошел вниз в окружении двух агентов ЦРУ и исчез в сером "форде". Затем вынесли тело Патрисии, завернутое в простыню, и положили в машину скорой помощи.
      Стояла влажная жара, светлый бетон старательно отражал лучи солнца. Малко потер покрасневшие глаза.
      - А теперь, - сказал он, - вы не хотите мне сказать, в чем причина всей этой бойни?
      Мэтт Серлинг открыл дверцу кадиллака, оставив вопрос Малко без ответа.
      - Я сейчас вам кое-кого представлю, - сказал он.
      Круглолицый, почти лысый человек со светлыми бровями протянул Малко руку.
      - Фостер Мак Кинси - заместитель директора департамента средств сообщений и безопасности из NSA [Агентство Национальной Безопасности National Security Agenсy]. Он единственный, кто может ответить на ваши вопросы...
      Малко уселся между ними. С одним из руководителей Агентства Национальной Безопасности он встречался впервые. Эти, чья штаб-квартира находилась в Форт Миде, штат Вирджиния, были еще более засекречены, чем ЦРУ.
      Будучи все же федеральным агентством, NSA, несмотря на это, всегда отказывалось официально признать, чем оно все-таки занимается. Хотя все вокруг знали, что они специализируются по шифрам и по всему, что сюда относится.
      - Фостер, - сказал Мэтт Серлинг, - князь Малко, наш друг САС, человек которому можно доверять.
      Сотрудник NSA широко улыбнулся и с расстановкой сказал:
      - Большинство жизненно важных электронных кодов нашей страны базируется на языке навахо. Без присутствия кого-нибудь, свободно говорящего на этом языке, коды не поддаются дешифровке. Но если специалисты должным образом запустят данные в компьютер, расшифровка становится относительно легкой. Вот почему кое-кому понадобился навахо.
      Он говорил об этом, как о само собой разумеющемся! Малко потребовалась целая минута, чтобы переварить эту невероятную информацию. Но это не объясняло отчаянное, граничащее с наглостью, упрямство тех, кто задумал эту операцию.
      - Разве не было способа поскромнее, чтобы его заполучить? - спросил он.
      На этот раз слово взяд Мэтт Серлинг.
      - У них были причины торопиться. Вы знаете, что наши космические аппараты управляются телекомандами из Хьюстона, штат Техас. В случае поломки мы можем их взорвать в процессе полета, после того, как они выбросят капсулу. Вы можете себе представить, конечно, что все ключевые сигналы взрыва закодированы. Мы хотим первыми попытать счастья на Луне. Но кое-кто не может устоять перед искушением внести в операцию дополнительный элемент риска...
      Какие галантные обороты речи!..
      Кадиллак стронулся с места и медленно поехал.
      - Кто же именно? - спросил Малко.
      Мэтт Серлинг беспомощно развел руками.
      - Она одна могла нам это сказать.
      Он казался искренним, но Малко хотел удостовериться во всем до конца.
      - Вы хотате сказать, что не знаете, кому был нужен навахо?! Однако эта женщина тащила нас на Кубу.
      - На Кубе столько людей... Но я лично думаю, что некоторые советские генералы считают недопустимым, чтобы американцы полетели на Луну первыми. Они затеяли эту операцию по приказу их собственного шефа, без согласования с правительством СССР. У ГРУ нет мощных подпольных организаций на территории нашей страны.
      КГБ не стало бы действовать подобным образом. Мы имели дело с людьми, которые находятся в отчаянном положении. Есть один маленький факт в подтверждение этой теории. В это время на Кубе находится эскадрилья советских бомбардировщиков типа "Бизон". Это один из легких способов перебросить в Россию кого-нибудь наподобие навахо, сокрыв его от нескромных взглядов. Даже от взглядов людей из КГБ, поскольку эскадрилья приземлится на военной базе. След оборвется в Гаване...
      Кадиллак медленно ехал по побережью Карибского моря. Малко торопился вернуться в Лейзен, в свой замок. Чтобы забыть о гибели Патрисии.
      Внезапно мощный кадиллак затрясся от ужасного грохота, идущего ниоткуда. На 150 миль севернее гигантская ракета "Сатурн", несущая капсулу "Аполлон-11", отрывалась от земли. Автомобиль остановился. Пешеходы вопили от радости. Фостер Мак Кинси покачал головой и поднял на Малко счастливые глаза.
      - Они летят! Вот почему наши друзья так торопились...