- Сеньор, прошу вас... Я не могу так поступить с моим другом Хесусом Эрреро... Вот, возьмите этот ключ.
      Он достал из потайного кармана под ремнем маленький плоский ключик и протянул его Малко. Тот не шевельнулся. Тогда толстяк что-то отрывисто бросил Мелине на кечуа. Та послушно отложила бинты, подошла к противоположной стене и отодвинула деревянную панель, под которой скрывался огромный сейф. Метиска повернула ключ в замке, распахнула дверцу и отошла в сторону.
      - Берите все и уходите, - предложил Оскар Уанкайо. - Я распоряжусь, чтобы вас пропустили. Вы сможете добраться до Лимы на машине, у меня "Мерседес-280"...
      Малко заглянул в сейф. Он был битком набит пачками стодолларовых банкнот. Здесь было, пожалуй, несколько миллионов. Кокаиновые деньги... В нижнем отделении были сложены голубые пластиковые пакетики - товар.
      - Делайте, что я вам сказал, - повторил Малко. - У меня нет времени. Будете упираться - прострелю вам вторую ногу. Как только мы доберемся до Тинго-Мария, я отпущу вас с миром. Вашему другу Хесусу Эрреро достаточно будет посмотреть на ваше колено, чтобы понять, что у вас не было выбора.
      Оскар взвыл от боли, когда ловкие пальцы Мелины занялись его раной, потом с трудом перевел дыхание и застонал.
      - Вы псих! Он все равно убьет вас. Вы бессильны против него. Никто не защитит вас в Тинго-Мария.
      - Посмотрим, - спокойно ответил Малко.
      Вернулись телохранители, и он, подобравшись, поднял пистолет, но у них даже не было оружия. Оба остановились на почтительном расстоянии от Оскара Уанкайо.
      - Сеньор Оскар, - сказал один, - они не хотят уезжать. Они требуют выдать им человека, за которым они приехали.
      Злобная гримаса исказила лицо Оскара Уанкайо. Он вытаращил безумные глаза и взревел:
      - Убейте их! Убейте сейчас же!
      Телохранители колебались. Толстяк подкрепил свои слова энергичным жестом и тут же со стоном схватился за колено. Малко ни на миг не спускал с него глаз. В огромном доме вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Оскара Уанкайо. Внезапно за окном загрохотала автоматная очередь. К ней присоединились выстрелы штурмовой винтовки. У Малко сжалось сердце. Увы, он был вынужден следовать законам дикого мира, не знающего жалости... Через минуту вошел один из телохранителей, аккуратно прислонил к стене штурмовую винтовку и сообщил голосом, в котором не слышалось ни малейшего волнения:
      - Все в порядке, сеньор Оскар.
      Оскар Уанкайо повернулся к Малко, ожидая дальнейших распоряжений.
      - Пусть подгонят к дому вашу машину. И пусть кто-нибудь сядет за руль.
      Оскар повторил приказ на кечуа, и телохранитель ретировался.
      - Мы уедем вместе, - твердо сказал Малко. - Надеюсь, вы поняли, что при малейшем осложнении получите пулю в лоб...
      - Куда мы поедем?
      - Увидите.
      Вошел еще один человек без оружия. С помощью Мелины он, кряхтя, поставил огромную тушу на ноги. Бледный, как полотно, Оскар Уанкайо беззвучно ругался сквозь зубы. Малко сказал себе, что с ним лучше не встречаться на узкой дорожке... Проходя мимо открытого сейфа, он подумал, что ему могут понадобиться деньги. Схватив какую-то кожаную сумку, он принялся набивать ее пачками банкнот. В этих местах каждая пачка была целым состоянием... Оскар Уанкайо смотрел на него, выпучив глаза.
      - Не бойтесь, - успокоил его Малко, - я не грабитель. Просто в ближайшее время не будет случая заглянуть в банк, а мне предстоят расходы.
      Когда он закрыл еще на три четверти полный сейф, Оскар Уанкайо вздохнул с видимым облегчением. Дуло пистолета уперлось в правый бок толстяка.
      - Вперед!
      До галереи они добирались бесконечно долго. Оскар так стонал при каждом шаге, что Малко испугался, как бы он не потерял сознание. Выйдя на лужайку, он грубо отстранил Мелину, опираясь на своего телохранителя, доковылял до "мерседеса" и рухнул на заднее сиденье. Малко покосился на сине-белую машину. Открытые дверцы были изрешечены пулями. Один из людей Хесуса Эрреро лежал, свесившись наружу, с окровавленным лицом. В руках он все еще сжимал штурмовую винтовку. Тело водителя тяжело навалилось на руль, половина головы была снесена. Они не ожидали нападения в доме человека, которого считали другом своего хозяина... Малко с трудом подавил приступ тошноты.
      - Поехали, - скомандовал он.
      Водитель послушно нажал на газ. Дуло "ППК" теперь упиралось в шею кокаинового короля так, что пистолет сразу можно было увидеть снаружи. Они покатили через джунгли по той же дороге, по которой Малко приехал. У первого сторожевого поста стоял "рейнджровер" с командой Джона Каммингса.
      - Позовите кого-нибудь из этих людей, - приказал Малко водителю "мерседеса".
      Тот повиновался. Оскар Уанкайо беспокойно ерзал на сиденье.
      - Поторопитесь, - простонал он. - Если Хесус Эрреро не дождется своих людей, он приедет сам, с него станется. Тогда нам обоим конец.
      Подбежал Буян-Франциско.
      - Вы поедете за нами, - распорядился Малко. - Ничего не предпринимайте, если только на нас не нападут. Едем в город.
      Обе машины тронулись. Из-за дождя и грязи ехали медленно. Оскар Уанкайо пыхтел, как тюлень, держась за раненое колено, и время от времени мрачно косился на Малко. Через двадцать минут они выехали на асфальтовую дорогу, которая вела в Тинго-Мария.
      - В "Туристас", - приказал Малко.
      Перед отелем не было ни одной машины. Оскар повернулся к Малко.
      - Вы что, надеетесь, что они не приедут за вами сюда?
      - Меня здесь уже не будет.
      Малко велел Буяну-Франциско присмотреть за Оскаром и вышел из "мерседеса".
      Он добежал до своего номера, распахнул дверь и застыл, как вкопанный. Посреди двуспальной кровати на животе лежала женщина. Она подняла голову на скрип двери, и Малко узнал "вдову". Глаза ее были еще красны от слез. Она приподнялась, обняла Малко за шею и недвусмысленно прижалась к нему всем телом. Он оттолкнул ее.
      - Что вам от меня нужно?
      Она ответила длинной, пылкой тирадой на кечуа, из которой Малко не понял ни слова. Высвободившись из ее объятий, он быстро собрал свои вещи и вышел. Женщина нагнала его на пороге, вцепилась в его рукав и, как была, босиком, последовала за ним на галерею. Там их остановил хозяин отеля.
      - Уезжаете, сеньор?
      - Да, - кивнул Малко. - А что?
      Хозяин смущенно кашлянул.
      - Так будет лучше для всех. Сеньор Эрреро уже дал мне знать, чтобы я не оставлял вас у себя, если мне дорог мой отель. Я и так понес большие убытки. И этой женщине тоже нельзя здесь оставаться... Вы должны увезти ее.
      - Но я с ней даже не знаком, - запротестовал Малко.
      Старик опустил голову.
      - Это неважно. Они убьют ее. Потому что она уперлась и не желает уходить из вашей комнаты. Это же колумбийцы, чудовища.
      Абсурд, конечно, но Малко сразу поверил словам старого индейца. В этом мире действительно царили свои законы. Достаточно своеобразные...
      - Ладно, - решил он. - Пусть идет со мной.
      В конце концов, хуже не будет... Не прошло и минуты, как индианка появилась вновь с маленьким картонным чемоданчиком. Она с гордым видом прошествовала к "мерседесу" и уселась рядом с водителем. Хозяин догнал Малко.
      - Сеньор, а за убытки... - робко пробормотал он.
      Малко, не глядя, достал из кожаной сумки пачку банкнот и бросил ему. Старик едва не упал перед ним на колени: этого хватило бы, чтобы построить три новых отеля...
      - Поехали, - сказал Малко.
      - Куда?
      - В комендатуру.
      Водитель воздержался от комментариев. По железному мосту они пересекли реку Уальяга и поехали по разбитой дороге к аэропорту. Первый кордон охраняли трое часовых в зеленоватых пончо с винтовками наперевес. Узнав Оскара Уанкайо, они тотчас подняли шлагбаум.
      Через сто метров, после деревянного барака, в котором помещался аэровокзал, и летного поля, где стояли три вертолета, - новый кордон. Табличка с надписью на испанском языке гласила, что в случае отказа остановиться часовые стреляют без предупреждения.
      Последовали долгие объяснения. В конце концов угрозы Оскара Уанкайо оказали свое действие, и их пропустили. Обстановка была напряженная, тревожная - из-за деревьев выглядывали солдаты с винтовками, повсюду громоздились мешки с песком. За рекой высились окутанные пеленой дождя зеленые холмы. Ниже, на берегу, виднелись ряды палаток в окружении четырех сторожевых вышек. Малко повернулся к Оскару Уанкайо.
      - Мы приехали. Благодарю вас, вы были мне очень полезны. Советую показать ваше колено врачу. Я расскажу генералу Сан-Мартину, как вы мне помогли.
      Он открыл дверцу. Оскар Уанкайо дождался, когда он выйдет из машины, и только тогда злобно выкрикнул:
      - Идиот! Вы никогда не увидите генерала Сан-Мартина! Вы не уедете живым из Тинго-Мария!
      "Мерседес" укатил со скоростью реактивного снаряда. К Малко уже подходил офицер с кольтом за поясом.
      - Сеньор, - строго сказал он, - вы находитесь в запретной зоне. Здесь военная комендатура.
      - Мне нужно поговорить с генералом Горитти.
      Услышав имя своего начальника, офицер немного смягчился.
      - Генерал сейчас в Лиме, сеньор. Он не может вылететь из-за дождя.
      Опять из-за дождя!..
      - Кто его замещает?
      - Полковник Виалобос.
      - Позовите его. Я друг генерала Хосе Сан-Мартина.
      Офицер не стал возражать. Малко отвели под навес рядом с командным пунктом, где суетились военные. "Рейнджровер" остался на дороге. Появился офицер в форме со множеством нашивок. Он дружески пожал Малко руку.
      - Я полковник Виалобос, сеньор...
      - Линге, - представился Малко.
      Полковник окинул его внимательным взглядом и сел.
      - Что я могу для вас сделать?
      - Очень многое, - ответил Малко. - Я здесь потому, что мне поручено захватить руководителя "Сендеро Луминосо" Мануэля Гусмана, который собирается покинуть страну. В данный момент он находится под защитой некоего Хесуса Эрреро. Я выполняю это задание совместно с Национальным управлением сыска, а контролирует его лично генерал Сан-Мартин. Я...
      Полковник Виалобос жестом прервал его.
      - Я в курсе. Хесус Эрреро связался со мной по радио около часа назад. Мне очень жаль, но вам ни в коем случае нельзя оставаться здесь. Вас сейчас отвезут на машине в отель "Туристас" вместе со всеми вашими людьми.
      Малко недоумевающе посмотрел на сидевшего перед ним офицера. Это не укладывалось в голове... Ведь на то и существует армия, чтобы бороться с терроризмом! Но Виалобос, подобно Понтию Пилату, просто-напросто умыл руки посылая его на верную смерть. Непостижимо! В "Туристас" его ждут люди Хесуса Эрреро, и полковник не мог об этом не знать.
      Его собеседник уже встал и, кивнув ему на прощание, удалился.
      Глава 18
      - Полковник!
      Офицер обернулся. Лицо его было непроницаемо, с него стекали струи дождя. Малко тоже промок насквозь, но даже не чувствовал, как липнет одежда к телу. Этот теплый дождь, такой же температуры, как человеческое тело, в конце концов просто перестаешь замечать...
      - Вы меня удивляете, полковник, - холодно сказал Малко. - В Лиме я обращусь к официальным лицам, в частности, к самому генералу Сан-Мартину, и расскажу о вашем поведении. Не думаю, чтобы вас одобрили.
      Полковник Виалобос досадливо поморщился, взял Малко за руку и увлек его обратно под навес. Поблизости не было ни души.
      - Сан-Мартин далеко, - проворчал Виалобос. - Вы ничего не понимаете в здешней обстановке. У меня слишком мало людей, чтобы бороться с террористами - едва ли наберется триста человек, а территория огромная. Всего три вертолета, из которых как минимум один вечно сломан. Осведомителям платить нечем. Мы обещаем крестьянам защиту и поддержку, но что мы можем?
      Малко отлепил от тела намокшую рубашку. Резкий порыв ветра заставил обоих отступить подальше под навес. Огромные черные тучи плыли над долиной, почти полностью скрывая холмы.
      - Я не вижу связи. Вы боретесь против террористов, а Мануэль Гусман стоит во главе движения.
      - Все очень просто, - вздохнул полковник Виалобос.
      - "Наркос" сохраняют по отношению к нам благожелательный нейтралитет. Они нас не трогают, даже изредка подкидывают кое-какую информацию, а мы закрываем глаза на их деятельность, которая, впрочем, нас не касается. При таком положении дел они, по крайней мере, не снабжают сендеровцев оружием... Но ваше вмешательство может нарушить это шаткое равновесие. Хесус Эрреро один из самых могущественных людей здесь. Он вне себя. Я не хочу, чтобы мои отдаленные посты подверглись нападению. При наших дорогах, на грузовиках подкрепление будет добираться дня три. У вас только один выход - сесть в машину и уехать в Лиму.
      - И дать Мануэлю Гусману спокойно улететь из Перу!
      - А, тем лучше! Пусть подыхает в Колумбии... Если из-за Гусмана я должен погубить сотни людей, за которых несу ответственность, то я о нем и слышать не хочу!
      Они пристально смотрели друг другу в глаза. Дождь лил как из ведра, за серой пеленой ничего не было видно в двух шагах.
      - Полковник, - попросил Малко после недолгого раздумья, - если вы не против, давайте пройдем в ваш кабинет. Прежде чем уехать, я хотел бы вам кое-что показать...
      С крайне недовольным видом полковник Виалобос провел его в тесный кабинет, примыкающий к диспетчерской. Малко положил на письменный стол свою кожаную сумку и открыл ее.
      - Если вы мне поможете, эти деньги ваши. Вам будет чем платить осведомителям и вы сможете выполнить хотя бы часть обещаний, данных населению правительством...
      Перед полковником лежала сумма, равная его жалованью лет за пятьсот... Несколько мгновений он стоял неподвижно, приоткрыв от изумления рот, не в силах произнести ни слова, потом поднял глаза на Малко. Тот понял, что его собеседник колеблется.
      - Вы это серьезно? Здесь десятки тысяч долларов...
      - Знаю, - кивнул Малко. - Взамен я прошу вас только о двух услугах. Во-первых, оставить меня и моих людей здесь до тех пор, пока я не выполню свое задание. Во-вторых, сказать, где находится взлетная полоса, которой пользуется Хесус Эрреро. Остальное я сделаю сам...
      Полковник покачал головой и отодвинул сумку.
      - Очень жаль, но по второму пункту ничем не могу вам помочь. Я сам этого не знаю.
      Малко задумался.
      - В таком случае, - решил он наконец, - мне еще могут понадобиться деньги.
      Он вынул несколько пачек и рассовал их по карманам. Затем снова подвинул сумку к полковнику Виалобосу.
      - Хорошо, - кивнул тот. - Я поселю вас у себя на вилле. Она тоже находится в военной зоне, которая строго охраняется. Вы будете в безопасности.
      - Благодарю вас, - сказал Малко.
      Полковник закрыл сумку и спрятал ее под стол. На лице его было написано искреннее недоумение. Он явно не мог понять, кто же такой Малко.
      - Вы нажили себе очень сильных врагов в Тинго-Мария, - вздохнул он. Теперь вы каждую минуту рискуете здесь жизнью.
      - Это мои проблемы, - отрезал Малко. - Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов. В окрестностях Тинго-Мария много таких тайных взлетных полос?
      - Около восьмидесяти. В радиусе ста километров.
      - Сколькими пользуется Хесус Эрреро?
      - Практически каждый раз разными. Они быстро приходят в негодность из-за дождя. Поэтому все время расчищают новые. Естественно, в той же зоне, из-за подъездных путей.
      - А кто их расчищает?
      Полковник удивленно посмотрел на Малко.
      - Кто? Жители Тинго-Мария, беженцы, крестьяне, которым платят "пастой". А потом они так и околачиваются в "Чикаго", пока в один прекрасный день их не найдут в реке.
      - Последний вопрос. Сколько еще может продлиться дождь?
      Виалобос развел руками.
      - Сутки, трое, неделю... Откуда я знаю? С тех пор, как я здесь, рекордный срок был одиннадцать дней. Сейчас льет уже три.
      - И ни один самолет не может ни приземлиться, ни взлететь?
      - Ни один, ручаюсь вам. "Наркос" - не сумасшедшие, а их взлетные полосы куда хуже наших. Но погода может измениться очень быстро. За несколько часов... Ну, идемте, я провожу вас на виллу.
      Малко последовал за офицером, захватив по дороге команду Джона Каммингса и юную вдову.
      Вилла полковника оказалась чистенькой и уютной. При весьма относительном комфорте здесь было все же лучше, чем в "Туристас". В комнатах царила удушающая влажная жара, о кондиционерах, увы, приходилось только мечтать. Индианка с восторгом смотрела на почти белые простыни.
      - Я дам указания, чтобы вы могли свободно выходить из зоны и возвращаться, когда вам вздумается, - сказал полковник. - Но я бы на вашем месте не высовывал отсюда носа.
      - Я вам очень признателен, - поблагодарил Малко.
      Полковник удалился, закрыв за собой дверь.
      Индианка тут же скинула платье, обернула свое худенькое тело в кусок тонкой материи, завязав его узлом над грудью, и распустила по спине длинные черные волосы. У нее были большие, печальные глаза. Затем она принялась аккуратно убирать в шкаф вещи Малко. Все это без единого слова.
      Четверых "телохранителей" поместили этажом выше.
      * * *
      В тишине слышался лишь тихий шорох листьев под дождем да редкие крики птиц. Одетые в зеленое часовые сливались с цветом джунглей.
      Телефона в доме не было. Слабо мерцала керосиновая лампа. Малко решил дождаться ночи, чтобы начать действовать. Надо было убить еще несколько часов. Он принял душ и, обессиленный, растянулся на кровати. Его уже начало клонить в сон, когда что-то теплое коснулось его голого живота.
      Он открыл глаза и встретил неподвижный взгляд склонившейся над ним индианки. Внезапно раздался громкий треск, и черные глаза наполнились страхом, хотя это всего лишь усилился дождь: крупные капли молотили по железной крыше. Индианка задрожала всем телом, съежившись возле Малко, как испуганный зверек. Но мало-помалу она успокоилась, и смуглая рука робко скользнула вниз. Одновременно губы ее легко, как крылья бабочки, касались его груди. В этой ласке было столько неосознанной чувственности, что на Малко волной накатило желание.
      Индианка взяла его плоть обеими руками, приблизила к ней губы и стала ласкать с той же невесомой легкостью. Острое наслаждение захлестнуло его. Он слегка надавил рукой на ее затылок, губы индианки раскрылись, и она принялась старательно, почти с жадностью всасывать его.
      Когда он достиг вершины наслаждения, она снова сжала его плоть руками и не выпускала, пока та не обмякла под ее пальцами. Затем она вылизала его, медленно, тщательно, словно кошка. После этого, уткнувшись лицом ему в грудь, закрыла глаза.
      * * *
      Прошло довольно много времени, прежде чем Малко встал, чтобы посмотреть в окно. Очертания холмов едва угадывались за пеленой дождя в сгущающихся сумерках. Индианка спала. Тинго-Мария был всего в нескольких сотнях метров, по ту сторону реки Уальяга, но чтобы добраться до города, нужно было сделать крюк - мост был только один.
      Впрочем, может быть, есть и другие пути...
      Малко с нетерпением ждал ночи. Для того, что он собирался предпринять, необходима была темнота. С Буяном-Франциско и его друзьями, да еще под покровительством полковника Виалобоса можно сделать немало... Но главное отыскать в непроходимых джунглях нужную взлетную полосу среди десятков других.
      * * *
      Вечер тянулся медленно. На какой-то миг Малко показалось, что небо проясняется, но потом облака снова сгустились. Индианка жадно ловила каждое движение Малко, силясь угадать его желания. Она поджарила ему бананы, сварила кофе, обсушила его феном, когда он принял душ. Настоящая гейша. И по-прежнему не произносила ни слова. Теперь она дремала в гамаке, время от времени поднималась, лениво потягиваясь, подходила к нему, покачивала своими острыми, крепкими грудями перед его лицом, прижималась, ласкалась, нежная и покорная.
      Потом она снова впадала в дремоту, свернувшись в гамаке, как котенок, готовый замурлыкать, стоит его погладить. Дождь се, похоже, нисколько не беспокоил.
      Малко же не сиделось на месте. От этого вынужденного бездействия впору было сойти с ума. На вилле не было даже телефона, только радио для связи с комендатурой. Он слышал тарахтение грузовиков, которые уезжали и возвращались. Видел в окно солдат в зеленых пончо, тяжело ступавших по жидкой грязи, с опущенными головами. И все время эти низко нависшие облака и гнетущая, удушающая, липкая жара.
      Надо было как-то убить еще часа два-три. Незаметно для себя он тоже уснул и снова проснулся от прикосновения шелковистой кожи индианки. Он машинально провел рукой по ее спине. Она тут же приникла губами к его уже пробудившейся плоти, всасывая ее, почти заглатывая, лаская и возбуждая тысячей касаний острого язычка. Затем она сама уселась на него верхом. Ему не понадобилось ни малейшего усилия, чтобы войти в нее. Казалось, будто он погружается в мякоть спелого, истекающего соком плода. Ощущение было таким острым, что он не выдержал и опрокинул ее на спину, стараясь проникнуть как можно глубже. Когда он, судорожно вздрогнув в последний раз, навалился на нее всем телом, она закричала. Это был первый звук, который он от нее услышал с тех пор, как они вошли в дом. Он долго лежал неподвижно, не торопясь отпускать ее...
      И вдруг, повернув голову, увидел за окном неожиданное - звезды! В мгновение ока он вскочил на ноги и выбежал на наружную галерею. Дождь перестал. Лишь редкие белые клочья плыли по темному, усыпанному звездами небосводу. Полная луна заливала желтым светом зеленые вершины холмов.
      Погода переменилась!
      Дышалось легче. Он вернулся в комнату. Сквозь журчание воды в ванной было слышно, как индианка что-то напевает, стоя под душем. Он вошел к ней, и она радостно прижалась к нему, приняв его счастливое лицо на свой счет.
      Теперь у него оставалось совсем мало времени. Уже завтра Мануэль Гусман может улететь. Его противники не станут терять ни секунды, возможно, самолет уже ждет...
      План у него давно созрел. Надо было действовать немедленно. Засунув под рубашку "ППК", он вышел в ночь, провожаемый тревожным взглядом индианки. Учитывая то, что ему предстояло сделать, он предпочитал быть один. Под ногами еще хлюпало, и приходилось то и дело обходить огромные лужи, но в воздухе немного посвежело. Вокруг - никого, кроме невидимых среди листвы часовых. Он шел быстрым шагом и через десять минут был уже у моста. Крутой поворот - и он оказался в Тинго-Мария. Из ресторанчика доносились звуки музыки. На улицах было пустынно. Он пошел мимо закрытых лавочек до размокшей дороги, ведущей к реке, и свернул на нее. Здесь начинался "Чикаго".
      В худшем случае он просто предъявит кое-кому свой счет. В лучшем получит информацию.
      Вдоль тропы вспыхивали красные огоньки - обитатели "Чикаго", сидя прямо на мокрой земле, курили "пасту". Некоторые уже лежали у стены в нелепых позах, как сломанные куклы. Услышав громкие голоса и глухие звуки ударов, Малко поспешно свернул с тропы - не хватало только сейчас ввязаться в потасовку... У реки пахло мусорной свалкой и нечистотами. В слабо освещенных лачугах он видел людей, спавших вповалку на грязных матрасах. Настоящее царство зомби... Дверь дома Фрехолито была гостеприимно распахнута. Прежде чем войти, он окинул внимательным взглядом внутренний двор.
      Никого. Только облезлая собака лизнула ему ногу.
      Он пошел по галерее на звуки музыки и осторожно, прячась в тени, заглянул внутрь. В "борделе" Фрехолито три или четыре девушки спали на одном диванчике, прижавшись друг к другу, как кошки. Здесь же был и сам хозяин в своих неизменных зеркальных очках. Он сидел на стуле, прямой, как жердь, держа в руке открытую банку пива. Одним прыжком Малко оказался около него.
      Фрехолито и вскрикнуть не успел, как дуло "ППК" уперлось ему в горло.
      - Сеньор! - прохрипел Фрехолито.
      - Молчать!
      Дабы подкрепить слово делом, Малко с силой ткнул стволом пистолета в его открытый рот. Фрехолито издал булькающий звук, и его единственный зуб упал на пол. Перуанец сдавленно всхлипнул от боли. Малко схватил его за плечо и рывком поднял - он оказался на удивление легким.
      - Пошли, - приказал Малко.
      Они вышли в темноту и свернули направо. Чуть подальше тропа удалялась от реки, огибая заросшую высокой травой и кустарником поляну. Малко толкнул туда своего пленника и остановился посреди небольшой прогалины.
      - На колени!
      Фрехолито повиновался, но тут же, обхватив ноги Малко, умоляюще забормотал что-то по-испански, без конца повторяя слово "eguivocacion"*. Малко большим пальцем взвел "собачку" "ППК"; раздался сухой щелчок.
      ______________
      * Ошибка (исп.).
      - Я всажу тебе пару пуль в башку, - спокойно сказал он.
      - Нет, сеньор, нет! - взмолился Фрехолито. - Они меня заставили... Я хотел вас предупредить...
      Удар рукоятки пистолета разбил ему стекло очков и заставил проглотить лживые оправдания. Малко сам удивлялся собственному спокойствию.
      - Пошли, - бросил он. - К реке.
      Фрехолито понял, что это значит. Стремительный поток унесет его труп и никаких следов убийства. Он снова обнял колени Малко.
      - Сеньор, - пролепетал он, - я старый человек, у меня семья... Я сделаю все, что вы хотите... У меня есть чистый порошок...
      - Плевал я на твой порошок, - поморщился Малко. - Пошли!
      - Я все для вас сделаю, - повторил старик.
      Он тряс головой, пуская слюни от страха, жалкий и омерзительный. Две пуговицы на рубашке отлетели, открыв впалую грудь, испещренную шрамами.
      - Меня интересует только одно, - холодно сказал Малко.
      - Что, что?
      - Где взлетная полоса, которой пользуется Хесус Эрреро?
      Фрехолито в отчаянии заломил руки.
      - Но, сеньор, я не знаю!..
      - Тогда пошли.
      На этот раз старик покорно встал и с видом побитой собаки засеменил по тропинке, даже не раздвигая веток, хлеставших его по лицу. За кустами мелькнули лунные блики, отражавшиеся в воде, и барашки белой пены. Фрехолито, похоже, смирился со своей участью. Молча, ссутулившись, шел он навстречу смерти. Но вдруг, когда они были всего в нескольких метрах от берега, он обернулся и робко произнес:
      - Сеньор, может быть, есть один способ...
      Глава 19
      Не вполне веря словам старика, Малко по-прежнему держал его под прицелом. В темноте он не мог разглядеть выражения лица Фрехолито. Негодяй наверняка готов на все, чтобы спасти свою шкуру...
      - Ты можешь мне помочь?
      - Я знаю кое-кого из людей, которые работали на последней полосе Хесуса Эрреро. - Голос Фрехолито зазвучал увереннее. - Один до сих пор сшивается в Тинго-Мария, я его недавно видел. Он может отвести нас туда.
      - Где он живет?
      Фрехолито облизнул пересохшие губы.
      - Нигде не живет, сеньор. Ночует, где придется. Но я знаю, он где-то недалеко. Я сегодня продал ему "пасту"... Надо его поискать... Его зовут Мигелито. Длинный, худой, бородатый и хромает.
      Малко вспомнился попрошайка с палкой, которого он встретил в первый вечер. Не тот ли самый?
      - Откуда вы знаете, что это та полоса, которая меня интересует? спросил он.
      - Там стоит самолет.
      - Какой самолет?
      - Он прилетел четыре дня назад. Не смог улететь из-за дождя. Пилот приходил к одной из моих девочек... Он колумбиец. Я говорил с ним.
      На такую удачу Малко не смел и надеяться. Он посмотрел на небо. Звезд, казалось, стало еще больше. У него оставалось всего несколько часов, если только ветер снова не нагонит тучи.
      - Как по-вашему, летная погода удержится? - спросил он.
      Старик непонимающе уставился на него.
      - Летная погода? - пролепетал он.
      - Да, чистое небо, когда самолеты могут взлетать и приземляться. Вот как сейчас.
      Фрехолито поднял глаза.
      - Наверное. Луна светит ярко.
      Тем более надо было действовать.
      - Ладно, - кивнул Малко. - Куда идти?
      Фрехолито протер уцелевшее стекло очков.
      - Сначала к стене "Банко де ла Насьон", - решил он. - Мигелито часто спит там.
      Малко подтолкнул его стволом "ППК".
      - Смотри! Мигелито - или пуля в лоб.
      Фрехолито молча склонил голову. Он понимал, что дело нешуточное. То и дело оглядываясь на дуло пистолета, он быстро зашагал по тропинке. Малко снова взглянул на звездное небо. Было так удивительно не ощущать больше теплых капель дождя на плечах...
      * * *
      Толстая женщина с морщинистым лицом, уставившись остекленевшими глазами в пустоту, сосредоточенно чесала голую спину своего соседа, который лежал, уткнувшись лицом в землю. Фрехолито о чем-то спросил ее на кечуа; в ответ она глупо хихикнула и вернулась к своему занятию. Фрехолито повернулся к Малко.
      - Его здесь нет...
      Это Малко и сам видел. Вот уже два часа они прочесывали грязные, вонючие улочки "Чикаго". Перед его глазами прошли десятки оборванцев, страшных, опустившихся, потерявших человеческий облик. Одни валялись в грязи, не в силах двинуться с места, в некоторых жизнь уже едва теплилась. Люди здесь подыхали, как собаки... Другие, тощие и озлобленные, швыряли им вслед камни. Но никто нигде не видел длинного Мигелито... Бледный от страха Фрехолито растерянно утирал взмокший лоб.
      - Куда еще можно пойти? - спросил Малко.
      Было уже полдвенадцатого. По безлюдным улицам лишь изредка проезжали старенькие дребезжащие такси. Минуты текли неумолимо. Старый перуанец бессильно развел руками, показав на обступавшие город джунгли.
      - Не знаю, сеньор... Он может быть где угодно... В какой-нибудь хижине на холмах. А то и на острове посреди реки...
      Походкой автомата он двинулся вниз по улице, спотыкаясь о лежащие тела. Вдруг внимание Малко привлек мелькнувший в темноте свет. Парень в засаленном комбинезоне копался в моторе мотоцикла, установленного на небольшой верстак прямо на обочине дороги. Хозяин мотоцикла сидел на корточках поодаль. Фрехолито остановился. Снова переговоры на кечуа. И вдруг старик обернулся, улыбаясь во весь свой беззубый рот.
      - Сеньор! Он его видел!
      Малко подошел ближе. Механик еще что-то сказал на кечуа. Фрехолито махнул рукой в сторону реки.
      - Он пошел туда час или два назад. Наверно, ночует на "кладбище". Идемте, сеньор!