- Красивые, - признал Банни.
      Шериф уставился на часы так, словно перед ним была Рэйчел Уэлч*. Добродушно улыбаясь, Банни протянул толстяку золотой слиток.
      - Держите, Том, это вам за то, что оберегаете наш прекрасный город от преступников.
      * Американская кинозвезда.
      Шериф замахал руками, - не сводя, однако, глаз с часов, - затем, краснея, приложил их к своему запястью и вопросительно взглянул на Малко, который не мог не признать, что чудовищный предмет исключительно идет к волосатой лапище Тома Хеннигана. Банни Капистрано бросил повелительный взгляд на Неда. Тот в мгновение ока рассовал по кармашкам свои сокровища, оставив на столе часы, и затерялся в толпе игроков.
      - Это безумие, - слабо протестовал Том Хенниган.
      - Это подарок от казино, - с гордостью ответствовал Банни.
      Затем он повернулся к Малко.
      - Нед разгуливает по городу с драгоценностями тысяч на пятьдесят. В Нью-Йорке он не прошел бы и десяти шагов, как ему бы перерезали горло. А здесь, потеряй он колечко, ему его вернут.
      Он едва не прослезился. Видно, не зря ту часть города, где находились "Дюны", называли "Парадиз-сити" - город-рай.
      Малко внимательно посмотрел на шерифа: уж не растут ли у него за спиной крылышки? Тот с блаженной миной поглаживал свои новые часы. Банни Капистрано поднялся.
      - Идем, - сказал он Малко, - я помогу вам устроиться.
      Банни Капистрано нажал на кнопку. Бежевые занавеси поползли навстречу друг другу. Еще одно нажатие - с сухим щелчком с потолка спустился киноэкран. Кровать - два метра в ширину - уже автоматически отделилась от стены. Старый мафиозо, казалось, забавлялся всеми этими игрушками, в то время как Малко через огромное, во всю стену окно смотрел на раскинувшийся внизу город. "Королевские апартаменты" помещались на двадцать четвертом этаже, прямо над рестораном. Вид открывался великолепный.
      - Посмотрите ванную, - сказал Банни Капистрано.
      То, что увидел Малко, больше походило на термы императора Каракаллы, чем на ванную комнату. Овальный бассейн, выложенный голубой мозаикой, отражался в зеркальном потолке, с которого свисала огромная люстра венецианского стекла. Спустившись на несколько ступенек, Малко увидел круглый столик на выгнутых ножках и душ. Банки нажал кнопку - и со всех сторон забили струи воды.
      - За кроватью, - объяснил Банни, - есть кинопроектор. Можете попросить у портье любой фильм, какой пожелаете.
      Да, "Дюны" баловали своих клиентов. Среди этой бьющей в глаза роскоши Малко было немного не по себе. Банни рассмеялся счастливым, добродушным смехом.
      - Эти апартаменты стоят доллар в день. Они предназначены для тех, кто оставляет у нас большие деньги, - в порядке компенсации.
      Ну, что до Малко, он не оставил денег в Лас-Вегасе, скорее наоборот увез. Веселое настроение внезапно покинуло Банни.
      - Вы виделись с этой скотиной Джоном Гейлом?
      - Да.
      - Что он сказал.
      Малко любовался чудесным видом на бульвар.
      - Ничего, - ответил он. - Прочел письмо и заявил, что все в порядке.
      - Вы отдали ему деньги?
      - Да.
      С девяти часов утра "дипломат" с двумястами тысячами долларов покоился в сейфе банка "Уэллс Фарго" на углу Лас-Вегасского бульвара и Чарльстон-стрит.
      Банни вздохнул с явным облегчением. Но что-то, казалось, все еще тревожило его.
      - Зачем вы вернулись?
      Малко с ангельски невинной улыбкой обернулся к нему.
      - Должен же я где-то потратить мои сорок тысяч. Почему бы не здесь?
      Старый мафиозо одобрительно закивал:
      - Ну конечно. Надо немного расслабиться. Я вас оставлю, увидимся вечером. Я устраиваю дома небольшую вечеринку. Вы приглашены. К восьми часам.
      Он удалился, как раз когда принесли багаж Малко. Прежде чем уйти, Малко повесил панорамную фотографию своего замка на стену между часами со светящимся циферблатом и электронной лампой, которая зажигалась от одного прикосновения. Чтобы создать такой безграничный комфорт у себя в Лицене, ему предстояло еще не раз выполнять задания ЦРУ.
      Малко вышел из комнаты, говоря себе, что на сей раз он работает не только на Центральное Разведывательное Управление, но и на Белый Дом. Весьма двусмысленное положение. Он еще раз окинул взглядом великолепные апартаменты. Что ни говори, а роскошь всегда приятна. Пожить бы так подольше. Но, быть может, Лас-Вегас - вовсе не столь идиллическое местечко, как пытался его убедить шериф Том Хенниган. Надо многое успеть, сказал себе Малко, прежде чем Банни Капистрано начнет задаваться вопросами на его счет.
      Малко остановился у кипарисовой изгороди и вычеркнул из своего списка еще одно название. Могилы Тони Капистрано не было на кладбище Вудлоун, самом большом кладбище города. Это было уже восьмое, на котором побывал Малко, покинув "Дюны". К счастью, все они находились в северной части города, между магазинами подержанных автомобилей и секс-шопами, или же в промышленной зоне. В Лас-Вегасе смерть тщательно прятали от людских глаз. Ничто не должно омрачать радостное настроение игроков. Как-никак, это был рай.
      Перед тем, как уйти из "Дюн", Малко позвонил в больницу "Саншайн", где скончался Тони Капистрано. Но там никто не смог сказать, где он похоронен. "Обратитесь к его родным", - посоветовали ему.
      "Родные" - это Банни Капистрано. Обращаться к нему не стоило. И Малко, запасшись терпением, списком кладбищ Лас-Вегаса и картой города, вот уже четыре часа бродил по миру аккуратно подстриженных газонов, гранитных плит и полных сочувствия голосов. Но ни один кладбищенский сторож не видел могилы Тони Капистрано. Вместо этого ему везде предлагали приобрести поистине роскошные склепы по весьма сходной цене. Один служащий похоронного бюро даже сказал:
      - Это прекрасный подарок. Всегда пригодится.
      Действительно, прекрасный. Особенно к свадьбе.
      Остановившись у решетчатой ограды кладбища Вудлоун, Малко развернул карту. В списке оставалось только одно название: Мемориал Гарденс. Пять миль к северу по автостраде № 91, было сказано в рекламном проспекте. Если Тони нет и там, ему останется только вернуться в Вашингтон.
      Малко резко затормозил, увидев слева от автострады № 91 прибитую к дереву облупившуюся табличку с надписью: "Мемориал Гарденс, 1 миля". Табличка выглядела так жалко, что на миг он подумал, не идет ли речь о кладбище для собак и кошек - американцы до таких большие любители.
      Вокруг на много миль протянулась пустыня; на западе небо перечеркивала ломаная линия Черных гор, которые на самом деле были желтоватыми. Позади высились окутанные дымкой небоскребы "Стрипа". Автострада № 91 уходила к Карсон-сити, прямая, как стрела. Малко дал задний ход и свернул в направлении, которое указывала стрелка на табличке.
      Незаасфальтированная дорога, перпендикулярная автостраде, вела прямо к горам. По пути Малко попалось несколько ветхих деревянных лачуг. Там и сям среди выжженной солнцем пустыни виднелись трейлеры. Тут останавливались оригиналы либо жили бедняки. Отроги Черных гор казались уже совсем близко, хотя на самом деле до них было еще добрых десять миль пути. Дорога терялась среди камней. По другую сторону гор простиралась Долина Смерти.
      Еще минут пять тряски за рулем "кадиллака" - и слева от дороги Малко увидел ворота кладбища "Мемориал Гарденс". За ними стояло невысокое белое строение. Посреди аккуратно подстриженного газона высился шест с американским флагом. Малко затормозил и вышел из "кадиллака". Это маленькое, затерянное в пустыне кладбище показалось ему очень скромным после гигантов северного Лас-Вегаса. Он едва не повернул обратно, ни о чем не спросив. С какой стати такого видного гангстера, как Тони Капистрано, вздумали бы хоронить в этой дыре?
      Он окинул взглядом искусственные цветы на скромных могилах, серое здание крематория чуть поодаль, колумбарий. Лишь невысокая живая изгородь отделяла кладбище от пустыни. Оно казалось заброшенным, поблизости никого не было видно. Малко дал несколько гудков.
      Секунд через тридцать из-за угла крематория выступила странная личность. Это был совсем молодой светловолосый парень, одетый в потертые джинсы, видавшую виды футболку и кроссовки. На его левой руке сидел великолепный попугай. Парень не спеша подошел к "кадиллаку", глядя на Малко с казенной улыбкой. Круглое, все в веснушках лицо так и дышало простодушием.
      - Чем могу служить? Меня зовут Брайан.
      - Я хотел бы увидеть могилу Тони Капистрано.
      - Тони Капистрано? - переспросил парень.
      У Малко упало сердце. Похоже, зря он обходил все кладбища Лас-Вегаса.
      - Его здесь нет? - настойчиво спросил он, скорее повинуясь профессиональному долгу, чем по убежденности.
      Белобрысый сторож нахмурился. Попугай захлопал крыльями и отчаянно заквохтал.
      - Зачем вам понадобилась могила мистера Тони? - спросил сторож.
      Малко чуть не вскрикнул от радости. Нашел наконец! Ему не пришлось делать над собой усилия, чтобы улыбнуться парню, протягивая ему двадцатидолларовую банкноту.
      - Это был мой друг, - объяснил он.
      Попугай попытался выхватить банкноту, которая тут же исчезла в кармане шорт, после чего веснушчатое лицо вновь расплылось в улыбке.
      - Вы уж не обижайтесь, - сказал Брайан, - но на кладбищах иногда странные типы сшиваются. Знавал я одного - так он каждый день онанировал на могиле своей жены.
      Малко искренне заверил сторожа, что у него и в мыслях не было предаваться подобному занятию на могиле Тони Капистрано. Парень повел его к середине газона и показал большую бронзовую доску, обложенную дерном.
      - Вот она.
      Попугай снова заквохтал и попытался взлететь. Брайан легонько щелкнул его по клюву.
      - Тише, Хосе!
      Нагнувшись, Малко прочел надпись: "Энтони Капистрано, 7 января 1909 15 августа 1971. Истинно благородные люди не нуждаются в похвалах. Их жизнь говорит сама за себя. Тони был всеми любим и уважаем. В нем жила бесконечная доброта и человеческое тепло. Он давал, ничего не требуя взамен. Да почиет в мире. От любящего брата Банни".
      Малко поднялся.
      - Тело кремировали? - спросил он.
      Брайан покачал головой.
      - Нет, он ведь был католиком. Его набальзамировали. Хотя у нас был славный крематорий.
      Еще один хвалит свой товар! Малко смотрел на газон, снедаемый желанием немедленно откопать этого "истинно благородного человека". Но надо было сделать еще многое, собрать все звенья этой цепи, прежде чем приступить к осквернению праха. Даже с благословения Белого Дома и ЦРУ...
      Он поблагодарил Брайана и вернулся в "кадиллак". Ему не давал покоя один вопрос: почему, черт возьми, Банни Капистрано, сноб из снобов, похоронил обожаемого брата на этом скромном, затерянном в пустыне кладбище? И почему на могиле ни одного цветка? Ведь мафиози вообще питают слабость к цветам.
      Что это - вырождение традиций? В задумчивости он ехал несколько минут, не обращая внимания на ухабы и рытвины, затем вырулил на шоссе и взял курс на Лас-Вегас. В наступающих сумерках "Стрип" уже засверкал всеми своими неоновыми огнями, неодолимо притягивая туристов: словно тысячи мотыльков слетались на пламя. Банни Капистрано и иже с ним предстояли поистине золотые деньки. В прошлом году в Лас-Вегасе побывало семнадцать миллионов туристов. Злые языки утверждали, что игровые автоматы стоят даже в исповедальнях церквей на Лас-Вегасском бульваре. Взяв максимальный выигрыш, играющий автоматически получал отпущение грехов на год вперед.
      Взгляд Малко скользнул по великолепным длинным ногам вверх к бедрам, изгибу которых могла бы позавидовать и греческая богиня. Длинные белокурые волосы были рассыпаны по спине. На незнакомке был плотно облегающий комбинезон из розового шелка, подчеркивающий все достоинства ее восхитительной фигуры. Он играла стоя, зажатая в толпе туристов, за одним из столиков для игры в "двадцать одно" в "Дюнах". Предельная ставка здесь была двадцать пять долларов.
      Щемящая тоска волной захлестнула Малко. Как походила эта женщина на Синтию, очаровательную юную искательницу приключений, которую он встретил в Лаосе, выполняя очередное задание.
      Но это было невозможно: Синтия находилась в двенадцати тысячах километров от Лас-Вегаса, за стойкой бара в центре Вьетнама. Он отошел от столика, чтобы избежать разочарования, когда незнакомка обернется, и направился к рядам игровых автоматов. С кладбища он вернулся в глубокой задумчивости. Похоже, с Тони Капистрано все было в порядке. Не мог же его брат подкупить и врачей, и весь персонал больницы, и целое похоронное бюро! Это было бы уж слишком! Нет, видно, просто нечистая совесть сыграла с Джоном Гейлом злую шутку.
      Поневоле заинтригованный, он остановился перед одним из автоматов и попытался разглядеть лицо незнакомки, игравшей в "двадцать одно". Но ее заслонял крупье. Внезапно какой-то верзила легонько толкнул Малко и проворчал:
      - Подвинься-ка, приятель, играть мешаешь...
      Да, стоя у автомата, надо было играть. В казино было полным-полно так называемых "надзирателей", в обязанности которых входило подбадривать оробевших. Все колесики машины должны были крутиться двадцать четыре часа в сутки. Игорные залы не закрывались ни на час.
      Малко вернулся в "яму". Столик, где играла незнакомка, притягивал его, как магнит. Он подошел к нему как раз в тот момент, когда молодая женщина, закончив играть, выбиралась из толпы.
      На какую-то долю секунды перед ним мелькнула удивительно высокая и крепкая грудь в глубоком вырезе розовой блузы, а затем его изумленному взору предстали голубые глаза, затененные длиннющими ресницами, и пухлый, чувственный рот со слегка вздернутой верхней губой, открывающей чуть выступающие вперед мелкие и острые, как у хищного зверька, зубы. У него заныло под ложечкой.
      Взгляд голубых глаз остановился на нем, прекрасное лицо просияло:
      - Малко!
      Глава 8
      Синтия прикрыла веки, и глаза ее на миг закатились. Словно она была на вершине наслаждения. Как знаком был Малко этот ее на удивление чувственный тик...
      - Синтия! - воскликнул он.
      Молодая женщина неопределенно улыбнулась, что не смягчило сурового выражения ее лица. Без единой морщинки, оно все же казалось каким-то напряженным. Ни дать ни взять хищный зверек, который всегда настороже.
      - Я могла бы задать тебе тот же вопрос, - произнесла она своим бархатным голосом. - Что до меня, ты же знаешь - я всегда любила игру.
      В голосе прозвучала такая горечь, что Малко сразу почувствовал: что-то у нее не ладится. Он не мог отвести от нее глаз. Он уже почти забыл, что она так хороша. И все та же повадка - исполненная достоинства и чуть отстраненная. Малко, как никто другой, по-настоящему знал Синтию. Даже Малко душа этой женщины лишь приоткрылась, но до конца в нее он так и не проник.
      Глаза их встретились. Синтия выглядела усталой. Заметнее стала легкая асимметричность ее черт. Вопреки своим привычкам, она загорела, отчего глаза казались светлее. Малко почувствовал, как восхитительное тепло поднимается у него по позвоночнику. Он был уверен, что никогда больше не увидит Синтию.
      - Не выпить ли нам по стаканчику наверху? - предложил он.
      Она взяла его под руку.
      - Это будет самая большая радость для меня за весь день.
      Должно быть, подумалось Малко, когда они шли к лифтам, ее признание искренне.
      Синтия машинально поигрывала "колесиком"-долларом из поддельного серебра. Такие монеты давно заменили настоящие. Взгляд ее рассеянно блуждал по неоновым огням "Стрипа", освещавшим белую громаду "Кайзер паласа", соседнего казино. Под покровом ночи не было видно ни бесчисленных пустырей, ни отвратительных плоских цементных крыш.
      Малко поднял стакан с водкой и легонько стукнул о край ее рюмки.
      - За нашу встречу.
      Она молча взяла рюмку французского коньяка "Гастон де Лагранж". Малко вдруг понял, что бешено желает ее.
      - Где ты живешь? - спросил он.
      - Здесь. Рядом с бассейном.
      Она ответила, избегая его взгляда. У Малко мучительно кольнуло сердце. Это была почти ревность.
      - Ты одна?
      Подняв свои миндалевидные глаза, она как-то странно посмотрела на него.
      - Да.
      Ни приглашения, ни отказа не было в ее голосе. Просто констатация факта. Как это ни глупо, после ее ответа Малко почувствовал себя счастливым. Призрак Тони Капистрано внезапно отступил на второй план. Такую женщину, как Синтия, встретишь не каждый день. Но как она оказалась в "Дюнах"?
      - Что ты делаешь в Вегасе? - решился он спросить.
      - Я могла бы не отвечать, но ты мой друг. Как я сюда попала - это долгая история.
      - Но зачем ты сюда приехала, черт возьми?
      - Хотела попытать счастья. После заключения мира дела во Вьетнаме пошли из рук вон плохо. Мне удалось продать бар за приличную цену, и как раз вовремя. Первым же самолетом я улетела в Бангкок. А оттуда - в Лос-Анджелес. Я не знала, что делать дальше. И тут мне пришла в голову одна мысль: приехать сюда, попытаться накопить достаточно денег, чтобы купить ранчо в Калифорнии и пожить там некоторое время.
      Малко посмотрел на руки Синтии. С картами она поистине творила чудеса. Никто на свете не умел так манипулировать...
      - Ну? - спросил он.
      - Ну, дело не выгорело. - Она вымученно улыбнулась. - Я выиграла в покер восемнадцать тысяч долларов. Трое "горилл" подстерегали меня у моего номера, скрутили и увезли в пустыню. Сначала отобрали деньги. Один из них целый час держал пистолет у моего виска, грозя убить. Потом они меня изнасиловали. Все трое. Прямо на капоте машины, всеми возможными способами. И сказали, что если я вздумаю еще мошенничать, они сожмут мне пальцы тисками так, что от них останется каша. Ну, а потом привезли обратно сюда.
      Она говорила спокойно, ровным голосом. Но Малко знал, что ее рассказ чистая правда.
      - А дальше?
      - Я продолжала играть, - призналась она, - но уже без фокусов. Проиграла все, что у меня было. Потом еще двадцать тысяч. В казино всегда проигрывают.
      Малко промолчал. Синтию давно знали во всех европейских казино. Но тягаться с мафией ей оказалось не по плечу.
      - Почему же ты не уезжаешь? - просил он наконец.
      - Надо еще заплатить долг. Мне предложили на выбор: спать с толстосумами, которых мне укажут, или поработать "девушкой из "ямы"". Я выбрала второе.
      - А что это такое - "девушка из "ямы""?
      Прежде чем ответить, Синтия отпила глоток коньяка.
      - Когда какой-нибудь игрок выигрывает слишком Много, - объяснила она, - администрация казино посылает к нему девушку вроде меня, которая подстрекает его играть дальше, пока он не потеряет все. Она может намекнуть, что ляжет с ним в постель... Ну, и подпаивает, конечно. Или под шумок крадет у него жетоны. В общем, способов много. Со мной работает девушка, так подкладка ее норкового манто сплошь обшита потайными карманами для жетонов.
      Малко был уверен, что уж до такого Синтия никогда бы не опустилась. Но все равно ему было больно за нее.
      - Хочешь, я дам тебе двадцать тысяч долларов? - предложил он.
      Она покачала головой.
      - Никогда я не жила на содержании у мужчины. И теперь не хочу.
      - А если ты их заработаешь? - настаивал Малко.
      Синтия могла оказаться неоценимой союзницей. У нее были железные нервы и эластичная совесть, она не боялась ни Бога, ни черта и была непревзойденной мастерицей вводить людей в заблуждение. И неплохо относилась к Малко.
      В двух словах он объяснил ей, зачем приехал в Лас-Вегас. Когда он произнес имя Банки Капистрано, глаза молодой женщины недобро блеснули.
      - Это он подослал ко мне тех трех подонков, - хрипло произнесла она. И сам велел им меня изнасиловать.
      Наступила пауза. Малко расплатился и встал.
      - Пойдем, посмотришь, где я живу, - сказал он.
      Когда Синтия переступила порог апартаментов Малко, у нее вырвался горловой смешок.
      - Так вот где они тебя поселили.
      Она осматривала комнаты, явно забавляясь, словно все это было милой шуткой. Приблизившись, Малко положил руки ей на бедра. Синтия тут же подалась вперед, и он ощутил упругость ее тела и теплоту кожи сквозь тонкий шелк. Малко поцеловал ее, и она страстно ответила на поцелуй.
      Она опомнилась, полулежа на диване. Пальцы Малко скользнули в вырез блузки и коснулись теплой, крепкой груди. Синтия вздрогнула и теснее прижалась к нему. Соски ее затвердели. Малко расстегнул блузку, прижался лицом к упругой коже, вдохнул аромат "Диореллы".
      Синтия застонала. Полураздетая, запрокинув голову, выгнувшись, она лежала перед ним во всем своем вызывающем великолепии. Малко лихорадочно расстегивал рубашку, когда она вдруг выпрямилась. Он открыл было рот, чтобы спросить, в чем дело, но Синтия, прижав палец к губам, выскользнула из его объятий.
      Удивленный и раздосадованный, он смотрел, как она поднимается и оправляет комбинезон. Однако она тут же влюблённо улыбнулась ему и, взяв за руку, заставила встать и привлекла к себе. Прижавшись губами к его уху, она прошептала:
      - Выйдем отсюда.
      Малко, ничего не понимая, последовал за ней. На лестничной площадке у лифта Синтия посерьезнела.
      - Здесь ничего не происходит случайно, - объяснила она. - Всех клиентов "Дюн" администрация тайно делит на три категории: мелкая сошка, профессионалы и "крупняки", крупные игроки, которые проигрывают целые состояния.
      Банни Капистрано тебе не доверяет. Твои апартаменты битком набиты микрофонами. Обычно он поселяет здесь "крупняков", о которых хочет узнать все, чтобы в дальнейшем использовать их слабости. Микрофоны встроены во все стены. А потолок ванной комнаты - большое зеркальное окно.
      - Прелестно.
      Синтия на миг прижалась к Малко. Ее острый язычок пробежал по его губам.
      - Так или иначе, у меня нет времени, - вздохнула она. - Через полчаса я должна быть в "яме".
      А Малко предстоял визит к Банки Капистрано. Он сказал об этом Синтии.
      - Если вернешься не слишком поздно, - ответила она, - зайди ко мне. Я живу в номере 1237 С.
      Высокая рыжеволосая девица с молочно-белой кожей и формами, достойными резца скульптора, чье платье из набивного шелка было задрано почти до талии, открывая на всеобщее обозрение стройные ноги и роскошные бедра, стояла, прислонясь к мраморной колонне у входа в дом, снисходительно глядя на двух мужчин, добивавшихся, если можно так выразиться, ее благосклонности. На пальце ее левой руки сверкал солитер величиной с пробку от небольшого графина. В правой она держала тяжелый хрустальный бокал, наполовину наполненный виски. При виде Малко она подалась ему навстречу, как бы приглашая. А между тем, вниманием она и так обделена не была.
      Один из ее рыцарей стоял на коленях на черных мраморных плитах, уткнувшись лицом в ее ляжки, и, словно в экстазе, поглаживал длинные резинки, которыми были пристегнуты ее дымчатого цвета капроновые чулки. Другой, высокий и худой, в черном костюме, с лицом аскета, терся об нее сзади, судорожно сжимая руками бедра.
      Когда Малко проходил мимо, рыжеволосая девица с насмешливым видом звякнула кубиками льда в своем бокале. Повсюду горели свечи в огромных канделябрах. В гостиной, куда пригласил его Банни Капистрано, несколько парочек флиртовали, сидя на низких диванах и прямо на полу. Одетые и не вполне. Анфилада комнат, заставленная столами, ломившимися от яств и напитков, вела к бассейну. Тускло поблескивали бутылки: "Джи энд Би", выдержанное шампанское "Моэт-и-шандон" и "Дом Периньон", русская водка "Лайка", коньяк "Гастон де Лагранж". У мафии неплохой вкус. Метрдотель в черных брюках и короткой белой куртке подошел к Малко с подносом. Малко взял рюмку водки и спросил:
      - Где Банни Капистрано?
      Рукой, затянутой в белую перчатку, метрдотель махнул в сторону анфилады.
      - Мистер Банни в последней комнате налево.
      Взгляд вышколенного слуги равнодушно скользнул по рыжеволосой девице, будто ее и не было. Малко никак не ожидал, что попадет на подобную вечеринку. Полчаса назад, поднимаясь на крыльцо виллы, он столкнулся с Кенни, который решительно загородил ему дорогу. Коротышка-гаваец был одет в белую рубашку с короткими рукавами и черные, без единой морщинки брюки. В этом наряде он выглядел еще более тощим. За его спиной стоял здоровенный детина с седеющими волосами и лицом боксера-профессионала, в смокинге. Глаза его были скрыты темными очками. Он спросил у Малко его имя, заглянул в список и небрежно бросил:
      - О'кей, пропусти его.
      Кенни тут же посторонился. Малко уже спрашивал себя, что он делает на этой совсем не подходящей для него вечеринке. Он думал о Синтии. Ему хотелось бы сейчас быть с ней.
      Какая-то девица, одетая только в трусики и бюстгальтер, с хохотом толкнула его, едва не сбив с ног. За ней гнался краснолицый толстяк в брюках и сорочке от смокинга, с развязанным галстуком.
      - Я филиппинский зайчик! Я филиппинский зайчик! - вопила девица во все горло.
      Малко не сразу узнал в бегущем шерифа Тома Хеннигана. На его руке красовались новые часы. Прижав "филиппинского зайчика" к одному из столов, он сорвал с девицы остатки одежды с таким пылом, словно защелкивал наручники на опасном преступнике.
      Малко начинал понимать, почему гостей столь тщательно "фильтровали" при входе. Он прошел мимо ванной, отделанной розовым мрамором, где были сложены стопками полотенца: мафия предусмотрительна. Стоя на коленях на розовом полу, какая-то дама прилежно ублажала достойного господина, который, однако, явно не был ее мужем. Внезапно Малко вздрогнул от пронзительного женского визга. Он доносился слева, именно оттуда, где Малко рассчитывал найти хозяина дома. Пройдя несколько шагов, он застыл, как вкопанный, на пороге. Невероятно! Стены и потолок комнаты были сплошь обиты лисьим мехом. За приоткрытыми дверцами огромного стенного шкафа виднелись десятки пар женских туфель. Половину комнаты занимала огромная круглая кровать. Визг, становившейся все пронзительнее, доносился из примыкавшей к этой удивительной спальне ванной.
      Малко нехотя шагнул вперед: его всегда учили не беспокоить людей, когда те моются. Но на сей раз он не пожалел о небольшом нарушении приличий.
      Эта ванная была облицована зеленым мрамором, а собственно ванну заменял квадратный бассейн с наклонным дном.
      Посреди бассейна стояла Сэнди, та самая девушка, которую Малко видел в свой первый визит к Банни. Совершенно голая, с мокрыми распущенными волосами, она пыталась увернуться от мощной струи воды, бившей ей прямо в живот.
      Двое мужчин в мокрой одежде с хохотом удерживали ее за руки лицом к струе. Сэнди топала ногами, извивалась, хохотала, пронзительно взвизгивала от щекотки, выпятив живот, словно подставляя его грубым ласкам воды, приседала, вновь выпрямлялась. Несколько мужчин и женщин, столпившихся у края бассейна, наблюдали за этой сценой. Среди них были какой-то молоденький блондин, мужчина в очках, похожий на профессора, и Банни Капистрано собственной персоной в яблочно-зеленом смокинге. Женщины смотрели на бассейн, как завороженные, с некоторой завистью.
      Сэнди, запрокинув голову, никого вокруг себя не видела. А Банни Капистрано, заметив вошедшего Малко, радостно приветствовал его.
      - Я же вам говорил, что она дает лучше всех в городе! - крикнул он. Даже с водопроводным краном умудряется трахаться.
      В своем зеленом смокинге Банни Капистрано походил на огромную жабу. Вся компания явно много выпила. Банни спокойно взирал, как его любовница корчится под струёй: на лице его была написана пресыщенность, но в глазах мелькал похотливый огонек. Наконец забава, видно, прискучила двум шутникам, и они выпустили девушку. Она была мертвецки пьяна. Старому мафиозо тоже надоела потеха. Он вышел из ванной, Малко последовал за ним.
      - Хорошо провели день? - любезно осведомился Банни. - Погуляли немного по нашему славному городу?
      Им снова овладело лирическое настроение. Малко заверил хозяина, что он в восторге от города и день провел прекрасно.
      В большой гостиной ситуация тем временем изменилась. Рыжеволосая девица лежала ничком на ковре у самой двери, еще выше задрав платье, рассыпав волосы по плечам так, что не видно было лица, великолепная в своем бесстыдстве. Словно рабыня на оргии древних римлян, доступная всем и каждому. Проходя мимо нее, Банни забавы ради ткнул ее в живот носком своего лакированного ботинка. В тот же миг девица чисто рефлекторным движением приподнялась на колени, готовая отдаться по первому требованию. Малко подавил приступ тошноты"
      Мужчина с серебристой шевелюрой, сидевший рядом с очень светлой блондинкой, встал и почтительно поклонился Банни. Старый мафиозо улыбнулся ему и прошептал на ухо Малко с явным удовлетворением:
      - Это мэр.
      В общем, не хватало только отца Кроули.
      У Малко было лишь одно желание - уйти. Ему хотелось, чтобы скорее наступило завтра, когда можно будет продолжить расследование в больнице "Саншайн".
      Внезапно в холле появился новый гость. Плохо одетый, с кругленьким брюшком, почти лысый, в очках. Он был один. Остановившись на пороге, он уставился на рыжеволосую девицу, и Малко увидел, как алчно заблестели его глаза. Мгновение спустя он был уже в гостиной. Снял пиджак и аккуратно сложил его, затем проделал то же самое с остальными предметами своего туалета. Все это он проделывал спокойно, с невозмутимым и серьезным лицом.
      Пока вновь прибывший раздевался, из глубины гостиной появился мужчина. Споткнувшись о лежащую девицу, он перевернул ее и принялся за дело. Новый гость, совершенно голый, наблюдал за этой сценой.
      Банни Капистрано расхохотался.
      - Ох, уж этот Майк! Я его даже не приглашал. Чуть почует где-нибудь, что пахнет этим делом, сразу тут как тут. Верно, сунул Джо десятку, чтобы пройти.
      Тот, кого Банни назвал Майком, спокойно опустился на колени и принялся целовать грудь рыжеволосой девицы, над которой все еще трудился другой мужчина.
      - А кто это такой? - спросил Малко, поневоле заинтригованный.
      Банни выпустил клуб сигарного дыма.
      - Майк Рабле. Адвокат. Он немножко того, но у него интеллектуальный коэффициент 160.