Перед лифтом рядом с табло с надписью "Мест нет" дежурила администраторша в зеленой форме - ультракоротких шортах и длинном платье с разрезом спереди.
      Она вежливо улыбнулась Малко:
      - Сожалею, сэр. Раньше, чем через час, мест не будет.
      Так бывало каждый вечер с шести до восьми.
      - Меня ждут наверху, - сказал Малко. - Меня только что предупредили.
      - А, тогда другое дело, сэр.
      В тот момент, когда он собирался войти в лифт, подошла высокая, смуглая молодая женщина, индейский облик которой еще больше подчеркивали замшевые брюки на шнуровке и охотничья куртка. С ней был смуглый, как чернослив, сорванец в костюме ковбоя, с огромным пистолетом на поясе.
      Администраторша уже загородила им дорогу. Малко окликнул ее:
      - Эта дама со мной.
      Он подмигнул женщине. Приятно, если даже на протяжении столь короткого пути можно любоваться на красивую женщину.
      Лифт тронулся. Малко показалось, что он оказался в вертолете. Лифт поднимался на тридцатый этаж менее чем за минуту. Холл теперь казался населенным муравьями. От внезапного толчка Малко пошатнулся. Лифт резко остановился. Ноги у Малко подкосились, в то время как он пытался сохранить равновесие. За его спиной раздался пронзительный крик, перекрывший другой звук, источник которого он не смог сразу определить. Затем раздался выстрел, показавшийся в узкой кабине оглушительным.
      - Руки вверх! Ограбление!
      Мини-ковбой целился в него из своего огромного никелированного пистолета. Подавив сильное желание дать ему подзатыльник, Малко заставил себя улыбнуться, несмотря на появившееся у него на тыльной стороне кисти пятно крови.
      - Не надо стрелять, - сказал он мальчишке. - Ты мог кого-нибудь серьезно ранить. Посмотри.
      Он показал ему свою руку и вытер ее носовым платком.
      - Но я не стрелял, - с негодованием возразил мальчишка.
      - Он не стрелял, - эхом повторила его мать.
      На несколько секунд Малко замер в изумлении, уставившись на свою руку. Он не бредил... Что-то его ударило. Шестое чувство подсказало ему повернуть голову к толстому стеклу кабины, обращенному к холлу. Он поднял глаза, и внезапно тревога сжала его сердце.
      Очень высоко, почти у самого потолка лифта, в толстом стекле образовалось круглое отверстие с разбегающимися во все стороны трещинами. Малко повернул голову. На той же высоте на красной материи, покрывающей заднюю стенку, он увидел черноватое пятно. Он инстинктивно снова бросился в глубь кабины.
      Вопль индианки остановил его.
      - Не смейте прикасаться к нему! Он не стрелял.
      Мальчишка, смутившись, опустил свой пистолет.
      С сильно бьющимся сердцем, Малко снова осмотрел отверстие. Из глубины лифта он видел уже не холл, а коридоры нескольких этажей, расположенные метрах в тридцати перед ним. Должно быть, стреляли оттуда. Убийца поднимался следом за лифтом из холла, спрятавшись в одном из коридоров. И выстрелил, когда лифт поравнялся с ним.
      Они были примерно на высоте пятнадцатого этажа.
      С пересохшим ртом и напряженными мышцами он нажал на кнопку тридцатого этажа. В неподвижном лифте они представляли собой отличную мишень.
      Безрезультатно. Лифт не сдвинулся с места.
      Внезапно он понял, что мальчик нажал на кнопку "emergency".* В спешке он снял телефонную трубку и, вызвав службу безопасности, рассказал о нападении. Спустя тридцать секунд лифт снова двинулся вверх, к тридцатому этажу. Малко не мог оторвать глаз от отверстия. Его пробила пуля небольшого калибра. Вероятно, 22-го, с высокой начальной скоростью. Взрывная. Если бы маленький "ковбой" не остановил неожиданно лифт, эта пуля пробила бы у него в груди дыру величиной с мяч для гольфа. Когда он вышел на тридцатом этаже, от страха у него покалывало руки и все еще колотилось сердце. Для очистки совести он подошел к администраторше в зеленых шортах, встречавшей посетителей. Индианка бросила ему вслед суровый взгляд, уверенная, что он хотел задушить ее маленькое сокровище.
      * "Авария" (англ.)
      - Меня зовут Малко Линге, - сказал он, - телефонистка сказала мне, что здесь кто-то меня ждал.
      Администраторша проверила список заказанных мест.
      - Мне никто об этом не сообщал, сэр, и у меня нет вашей фамилии.
      - Спасибо, - сказал Малко.
      Он снова оказался перед лифтом. На этот раз он подождал, чтобы человек десять вошли в лифт, и затем последовал за ними.
      Чтобы подняться в свой номер, ему нужно было пересесть на другой лифт. Он выбрал один из тех, которые выходили на улицу. Он поколебался, прежде чем войти. По коридору прошла горничная. Он окликнул ее и протянул купюру в пять долларов:
      - Я забыл внизу свой ключ, не могли бы вы открыть мне?
      - Разумеется, сэр, - сказала толстая негритянка, пряча деньги в карман.
      Она открыла дверь номера своей "отмычкой". Малко из осторожности пропустил ее вперед. Но ничего не случилось. Он снова закрыл дверь, бросился к атташе-кейсу и вынул свой сверхплоский пистолет. Проверив обойму, он сунул его под рубашку, а поверх надел пояс от своего смокинга. Чтобы успокоиться, налил себе водки.
      Не будь этого дрянного мальчишки, он был бы мертв или тяжело ранен. С пылающей головой Малко попытался навести порядок в своих мыслях.
      Он не знал в Хьюстоне никого, кроме четы Кросби. И должен был встретиться с Ричардом Кросби. Значит, некто третий был заинтересован в том, чтобы его встреча с Кросби не состоялась. И единственное имя, которое пришло ему в голову, было Нафуд Джидда.
      Зазвонил телефон.
      Почтительный и безликий голос.
      - Машина мистера Кросби ждет вас внизу, на Луизиана-стрит.
      - Вы уже звонили мне? - спросил Малко.
      - Нет, сэр, я только что подъехал. Я немного опоздал. Надеюсь, что...
      Шофер был, казалось, совершенно искренен.
      - Это прекрасно, - заверил его Малко. - Я спускаюсь.
      Едва повесив трубку, он сразу же позвонил Грегу Остину. Агент ЦРУ был, слава богу, у себя. Малко сообщил ему о покушении.
      - Еду ужинать к Кросби, там я ничем не рискую. Не могли бы вы обеспечить мне защиту после этого?
      Грег Остин не проявил особого энтузиазма. Малко прибавил:
      - Я попрошу подкрепление в Вашингтоне. Ваша помощь нужна только сегодня. Если у вас есть время, пройдитесь по отелю. Посмотрите, как это произошло, о'кей?
      Уладив этот вопрос, он позвонил в Вашингтон. Благодаря разнице во времени, Ларри О'Нил еще был в своем кабинете. Услыхав рассказ Малко, он подпрыгнул до потолка.
      - Я сейчас же сделаю все необходимое. Держите меня в курсе и избегайте ненужного риска.
      В лифте он поправил галстук-бабочку и посмотрел на себя в зеркало. В его белокурой шевелюре уже появилось несколько седых волос, но подбородок был по-прежнему волевым и глаза светились прежним золотистым блеском.
      Арабы из холла исчезли. Он пересек его быстрым шагом. Никто, казалось, еще не заметил отверстия в стекле лифта. Тот же очень важный чернокожий шофер ждал на тротуаре возле черного "мерседеса", оснащенного непременными телефонами. Он открыл Малко дверцу.
      Малко устроился на подушках, уверенный в одном: за этим покушением мог стоять только Нафуд Джидда.
      "Мерседес" остановился под навесом, поддерживаемым шестью высокими белыми колоннами. Другой чернокожий слуга открыл дверцу. Малко показалось, что он живет в каком-то нереальном мире.
      В холле появилась Марта Кросби, ослепительная в платье из белого муслина. В ее ушах по-прежнему были изумруды в форме капелек. Они гармонировали с квадратным изумрудом размером с маленькую почтовую марку на ее левой руке. Малко напрасно пытался поймать ее взгляд. Она приветствовала его именно так, как было принято здороваться с гостями.
      Маленькая гостиная справа от входа была увешана картинами известных мастеров и фотографиями хозяйки дома в роскошных рамах. Негр в белой куртке с бутылкой "Моэт-и-Шандон 1964" на подносе направился к Малко и наполнил его бокал. Здесь уже было несколько человек. Нафуд Джидда, как всегда в белой национальной одежде, пил апельсиновый сок, а эффектная Паприка в узком черном прямом платье до самой шеи, лишь слегка прикрывавшем круглые колени, превратилась в комнатную пантеру. Ее красные десятисантиметровые ногти напоминали когти.
      Она встретила Малко ослепительной улыбкой.
      Нафуд Джидда с жаром пожал ему руку. Малко поклонился Лоррен Фолей, чье худое тело плотно облегало странное платье из коричневого шелка, оставлявшее голым одно плечо. Ее сопровождал Али Мансур, как вечное проклятие. Ричард Кросби в белом смокинге радостно подошел к Малко:
      - Наконец-то мы сможем поговорить! Я весьма сожалею о вчерашнем. Но у меня сумасшедшая жизнь.
      Он казался невероятно крепким, самоуверенным, его черные глаза были в постоянном движении. За ним следовала, как тень, молодая белокурая женщина. Светловолосая, бесцветная, высокая, со слишком широкими бедрами и грудью, способной удовлетворить руки грузчика. Она, как загипнотизированная, не спускала с Кросби больших светло-голубых глаз. Тот представил гостей.
      - Князь Малко Линге, мисс Офелия Бёрд. Офелия готовит репортаж о знаменитостях Техаса для "Тэксас мэгэзин", - добавил он смеясь.
      Он склонился к уху Малко.
      - Это приятельница губернатора, девушка из очень хорошей семьи.
      При магическом слове "князь" грудь Офелии Бёрд стала еще больше. Она томно посмотрела на него. Малко наблюдал за Ричардом Кросби. Техасец, казалось, чувствовал себя неловко в смокинге, впрочем, прекрасно сшитом; он все время был в движении, шутил, но ни разу не обратился к своей жене. Чернокожие слуги бесшумно ходили, меняя бокалы; обстановка постепенно становилась более непринужденной.
      Малко подошел к Ричарду Кросби, слушавшему рассказ Офелии Бёрд о том, как она уже шесть месяцев живет с молодым студентом. Великолепный сексуальный расцвет. Глаза Ричарда Кросби сверкали. Он, казалось, впервые расслабился.
      Малко отошел, предоставив им флиртовать. У него был впереди целый вечер, чтобы поговорить с Ричардом Кросби. К нему подошел Нафуд Джидда с неизменным бокалом апельсинового сока в руке.
      Абсолютно естественный. Малко подумал, что он должен быть необыкновенным игроком в покер. К ним направилась Паприка с бокалом своего обычного "Гастон де Лагранжа", но саудовец одним взглядом остановил ее. Малко решил помочь ему.
      - Ваши дела не страдают от эмбарго? - спросил он.
      Нафуд Джидда покачал головой, не выказывая ни малейшего раздражения.
      - О нет! У меня слишком много друзей в этой стране. Моя позиция им известна. Это эмбарго является политической ошибкой. Среди нас есть люди, с которыми трудно иметь дело. Палестинцы.
      Малко сделал еще одну попытку.
      - Похоже, что эмбарго не абсолютное, - заметил он.
      Нафуд Джидда скорчил веселую гримасу. Он взял Малко под руку и отвел в сторону.
      - Вы намекаете на фирму "Мегуойл"? Это благодаря мне. Я договорился с некоторыми друзьями из Кувейта, чтобы она могла продолжать вывозить небольшое количество нефти. Несколько десятков тысяч тонн в день. Это немного облегчит положение в стране. Это личная услуга, которую мне оказывает один друг.
      Малко отпил "Моэт-и-Шандон", чтобы дать себе время на размышления. Нафуд Джидда, казалось, искренне сожалел о напряженности в американо-арабских отношениях. Его объяснение относительно нефти, поставляемой "Мегуойл", было совершенно правдоподобным. Однако час назад Малко пытались убить.
      - Кстати, - спросил саудовец, - вы хорошо знали молодую англичанку, которую убили в вашем замке?
      - Довольно хорошо, а что?
      Саудовец внезапно принял важный и серьезный вид.
      - Я был потрясен тем, что вы мне вчера сказали. Я попытался навести справки. Мне подтвердили, что мисс Хайсмит убита палестинскими террористами, потому что она была агентом сионистов. Этим и объясняется жестокость их реакции.
      - Но это произошло тогда, когда она вернулась с вашей яхты, - заметил Малко.
      - До этого она неоднократно ездила в Бейрут, - возразил Джидда.
      Малко покачал головой. Джидда просто предвосхищал все его подозрения. Он решил обойти молчанием инцидент в "Ридженси". В конце концов, он мог этого и не заметить.
      Джидду поймала Марта Кросби. Ей непременно хотелось показать ему дом. Ричард Кросби в одиночестве пил в каком-то углу. О таком случае можно только мечтать. Малко им воспользовался.
      - Господин Кросби, - сказал он, - вы не рассердитесь, если я задам вам один нескромный вопрос?
      - Вы хотите знать, сколько я заплатил за вино?
      Малко вежливо улыбнулся.
      - Несколько дней назад мой замок в Лицене посетила одна молодая англичанка, Патриция Хайсмит. Она сказала мне, что встретила вас на яхте Нафуда Джидды. Тот якобы представил ей вас как некоего мистера Ивенса. Это ее немного удивило, потому что она знала вас раньше.
      Ричард Кросби прервал его громким резким смехом. Он наклонился к уху Малко.
      - Я часто называюсь Ивенсом, когда отправляюсь к какой-нибудь девице...
      - Меня встревожило то, - сказал Малко, - что Патриция Хайсмит была зверски убита в моем замке арабскими террористами через два часа после своего приезда...
      Глаза Ричарда Кросби внезапно стали твердыми, как агаты. Малко увидел, как у него под кожей заходили желваки. Он не успел продолжить, потому что вернулась Офелия Бёрд и снова прицепилась к нему. Техасец казался пораженным молнией. С минуту он сохранял мрачный и отсутствующий вид, затем встряхнулся и снова начал улыбаться.
      Снова появилась Марта Кросби в сопровождении Нафуда Джидды. Малко переглянулся с Лоррен Фолей. Он подошел к ней и сел рядом.
      - Вы давно знакомы с Мартой? - спросил он.
      Лоррен сняла ногу с колена и мило улыбнулась.
      - Мы вместе учились в школе. Многие годы развлекались с одними и теми же парнями.
      - Вы продолжаете этим заниматься?
      Она рассмеялась.
      - Марта теперь замужем.
      Сказано это было без особой убежденности. Затем ее взгляд задержался на Малко, скользнув с золотистых глаз к поясу его смокинга. Она вытянула наманикюренный указательный палец.
      - Что это у вас там?
      К счастью, Малко не успел ответить. Чернокожий метрдотель склонился перед Мартой Кросби.
      - Ужин подан, мадам.
      - "Шато-Марго 1945", - прошептал метрдотель, прежде чем налить Малко вина.
      Это была четвертая марка вина, которое подавалось с начала ужина. Канделябры освещали колеблющимся светом погреб, в котором был накрыт стол. Малко немного удивился, когда гости вместо того, чтобы направиться в столовую, вышли из основного здания, пересекли сад и вошли в маленькое помещение напротив. Нечто среднее между оранжереей для орхидей и гаражом.
      Малко увидел необыкновенное зрелище. Огромный погреб, стены которого были заставлены деревянными ящиками, полными бутылок одна редкостней другой. Он подсчитал, что всего их было пять-шесть тысяч. У дверей стоял роскошно накрытый стол. Прежде чем сесть за стол, Ричард Кросби рассказал об этом погребе и объяснил, что в другом помещении у него хранится десять тысяч ящиков французских вин... Глаза его блестели, это был другой человек. Ужин был одним из самых изысканных, на каких Малко только довелось побывать. Запеченные дары моря были достойны самого "Максима", пулярка со шпинатом была отменной, суфле с "Гран Марнье" - более нежным, чем у "Гран Верур".
      Два безукоризненно вышколенных негра сновали вокруг стола, на одном конце которого сидела Марта Кросби, на другом - Паприка. Малко сидел справа от Марты, между ней и Лоррен. Напротив них сидели Ричард Кросби и Нафуд Джидда. Во время ужина Марта почти не разговаривала с Малко.
      Он наблюдал за Ричардом Кросби. Техасец пил, как сапожник. В течение всего ужина он беспрестанно скатывал правой рукой маленькие шарики хлеба и потом бросал их под стол. Он казался напряженным и не реагировал на влюбленные взгляды Офелии Бёрд.
      Саудовец же, наоборот, был совершенно спокоен. Проглотив последний кусок суфле, Ричард Кросби встал, как будто ему хотелось, чтобы ужин скорее кончился. Все перешли в мини-гостиную пить кофе.
      Нафуд Джидда посадил Лоррен рядом с собой. Марта Кросби села по другую сторону. Малко подошел к Ричарду Кросби.
      - Покажите мне эти знаменитые бутылки, - с улыбкой попросил он, - те, которыми вы дорожите больше всего.
      Техасец тут же расслабился. Он повел Малко к ящикам, которые стояли возле двери. Он протянул руку, вынул пыльную бутылку и, держа ее горизонтально, прочел надпись на этикетке:
      - "Шато О-Брион 1934". У меня их только десять. Я купил их на аукционе по тысяче долларов за бутылку.
      Подошедшая к ним Офелия Берд вскрикнула от восторга и удивления. Ричард поставил бутылку на место. И достал следующую:
      - "Шато Мутон-Ротшильд 1929". Такое теперь есть только у меня и у "Максима"...
      Голос его дрожал от волнения. Несколько секунд он созерцал этикетку, словно это была грудь Ракель Уэлш. Он вынул третью бутылку.
      - "Оспик де Бон 1928". Вино лучшего урожая с начала века, - сказал он охрипшим от волнения голосом. - У меня есть только шесть бутылок. Я приобрел их во Франции. Они на вес золота.
      - Вы пьете эти вина? - спросил Малко. Ричард Кросби еще несколько мгновений глазами и пальцами поласкал бутылку, потом ответил:
      - Иногда. В очень торжественных случаях. Но ведь это уникальные бутылки. С каждым днем цены на них растут. Вот, посмотрите на эту...
      Он вынул большую пыльную бутылку с почти стершейся этикеткой. "Рихбург 1906".
      - Осталась единственная бутылка в мире, и она здесь. Я купил ее на аукционе за шесть тысяч долларов. Мне предлагали за нее втрое больше.
      Он поставил бутылку на место. Разговоры на диване постепенно затихали. Марта Кросби подавила откровенную зевоту и встала. Малко, не таясь, посмотрел на часы. Еще не было и полуночи.
      Ричард Кросби улыбнулся Малко.
      - Я догоню вас. Ненадолго останусь здесь, мне нужно расставить бутылки по местам.
      Офелия Бёрд бросилась к нему:
      - О, можно я останусь с вами? Мне так хочется познакомиться с винами.
      Ричард хитро и весело улыбнулся.
      - Конечно, вы будете мне помогать.
      Все вышли из погреба, кроме убиравших со стола слуг, Ричарда Кросби и Офелии.
      Вокруг Малко обвилась надушенная змея: Паприка.
      - Мне скучно, - сказала она. - Никто со мной не говорит.
      - Что я могу для вас сделать? - спросил Малко.
      Она подняла на него слишком сильно подведенные глаза и прошептала:
      - Займитесь мной.
      Грег Остин посмотрел на ярко освещенный фасад "Ривер Окс Контри Клаб".
      - Не скажешь, что у них здесь есть ограничения, - проворчал он.
      Его сопровождал полицейский из Хьюстонского полицейского управления, который в этот вечер был свободен и согласился оказать ему вооруженную поддержку. Это был тоже негр, и звали его Пол Роули.
      - Brother,* - сказал он, имитируя акцент негров с Юга, - эти проклятые белые так богаты, что купили солнце. Приступ кашля помешал ему продолжить.
      * Брат (англ.)
      - Пьяная оргия, наверное, уже давно началась, - вздохнул Грег Остин.
      Было десять минут первого.
      Они уже три часа прятались в тени недалеко от дома Ричарда Кросби.
      Они одновременно зевнули. Грег Остин попробовал открыть пивную банку, но она была пуста, и он с отвращением отбросил ее в глубь машины. Бумажные пакеты от сандвичей - вот все, что осталось от их ужина...
      - Через десять минут я уйду, - сказал Пол Роули.
      Он прекрасно знал, что не сделает этого. По опыту своей работы они знали, что пока гром не разразился, все кажется подозрительно спокойным.
      - Где мистер Джидда? - спросил Малко.
      Паприка пожала великолепными плечами.
      - Он уехал с девушкой в зеленом.
      Они были одни в курительной.
      Марта Кросби поднялась наверх спать. Завтра ей рано вставать, объяснила она, равнодушно глядя на Малко. Али Мансур уехал пять минут назад. Один. Молодая немка зевнула.
      - Уедем отсюда. Здесь так мрачно.
      - Пойду попрощаюсь с Ричардом Кросби, - сказал Малко. - Подождите меня.
      Он спустился с крыльца и прошел через сад к погребу. Ему было необходимо снова увидеть техасца. Вино будет хорошим предлогом. Он легко постучал в дверь, услышал шум, который он принял за голос, и открыл дверь.
      И тут же замер.
      Спустив до лодыжек брюки от смокинга, с распахнутыми полами рубашки, сбросив куртку на стол, Ричард Кросби неистово совокуплялся с Офелией Бёрд. Молодая техаска прислонилась к столу, за которым они ужинали, среди блюд с едой и тарелок, обняв Кросби за шею; кружева с ее корсажа были оторваны, ее длинное скромное платье было задрано до бедер. Частично сидя на столе, она удерживала равновесие, опираясь на кончики своих высоких каблуков. Кросби держал ее за бедра, сотрясая энергичными толчками. Он даже не заметил, что дверь открылась. С закрытыми глазами Офелия принимала его в свое чрево, откинув назад голову с разметавшимися белокурыми волосами.
      Потеряв всякое достоинство.
      Малко тихо закрыл за собой дверь. Паприка ждала его на крыльце. Один из шоферов Кросби вылез из "мерседеса" и спросил:
      - Куда господин хочет ехать?
      - В "Ридженси", - сказала Паприка, прежде чем Малко смог ответить.
      Он никак не отреагировал. Это было слишком ловко подстроено, чтобы быть честной игрой. Разве что это просто "подарок" от Нафуда Джидды. Он обернулся и увидел позади них фары машины. Грег Остин добросовестно выполнял свою работу.
      Паприка залпом выпила водку и встала. Совершенно естественным жестом она завела руку за спину. Шуршание расстегиваемой "молнии" заставило Малко поднять глаза. Она подошла к нему, повернулась и по-немецки попросила:
      - Расстегни мне эту штуку на воротнике!
      Малко застегнул "молнию" и взял ее под руку.
      - Думаю, мы достаточно выпили. Я провожу вас. У меня есть машина.
      Несколько мгновений Паприка пристально смотрела на него, затем бросилась в его объятия и стала тереться об него от колен до плеч.
      - Я хочу. Мне хочется...
      Она начала обследовать его ухо острым язычком, буквально обвившись вокруг него. С тех пор, как они вошли в номер, они не переставая пили водку. Но это всего не объясняло. Малко оттолкнул ее.
      - Почему вы хотите заниматься со мной любовью?
      Паприка упрямо посмотрела на него.
      - Я вам не нравлюсь?
      Он приложил ей руку ко рту, чтобы помешать начать все сначала.
      - Паприка, - сказал он по-немецки, - скажите мне правду.
      Он не понимал, какое место занимала молодая женщина в смертельной головоломке, в которой он запутался. Молодая немка помолчала несколько секунд, затем из ее голубых глаз брызнули слезы.
      - Умоляю вас, - сказала она, - разрешите мне остаться здесь.
      Голос у нее внезапно стал как у маленькой девочки. Малко приподнял ее лицо за подбородок.
      - Что такое? Чего вы боитесь?
      Он скорее угадал, чем услышал произнесенное ею слово.
      - Нафуд.
      - Почему?
      - Он мне сказал, чтобы я осталась с вами...
      Малко холодно улыбнулся.
      - Очень любезно с его стороны. Но почему?
      - Не знаю.
      - Он вас часто просит оказывать подобные услуги?
      - Иногда.
      - Вам это безразлично?
      Она вздохнула и прямо посмотрела на него, вытирая слезы.
      - Мне тридцать лет. Десять лет я была фотомоделью. Пыталась сниматься в кино, - не получилось. С тех пор как я встретила Нафуда, моя жизнь изменилась. Он мне дает пять тысяч долларов, оплачивает мою квартиру. Он очень щедрый. Я знаю, что когда надоем ему, он мне даст достаточно денег, чтобы купить магазинчик. Или выдаст замуж за какого-нибудь богача. У меня будут дети...
      Ее макияж размазался. Малко стало жаль ее. Ее зависимость от Нафуда Джидды была гораздо более утонченной формой давления, чем физическая угроза. Он налил в стакан водку и протянул ей.
      - Успокойтесь.
      Она залпом выпила, но в голубых глазах по-прежнему стоял страх. Она снова прижалась к нему. Ее духи были такими крепкими, что от них становилось не по себе.
      - Оставьте меня спать здесь, - прошептала она. - Иначе у меня будут неприятности.
      В ее больших голубых глазах блестели слезы. Малко подумал, что ничем особо не рискует.
      - Очень хорошо, - сказал он. - Идем спать. Я устал.
      Паприка взяла свою сумку, бутылку водки и впереди Малко вошла в спальню. На этот раз он помог ей расстегнуть платье. Под ним не было ничего, кроме загорелой кожи. Когда Малко вышел из ванной, она, казалось, спала. Он вытянулся на соседней двуспальной кровати. Через тридцать секунд теплое тело Паприки прижалось к нему с упорством спрута. Ни слова не говоря, она с полной нежности настойчивостью попыталась довести его до такого состояния, как ей хотелось. Наконец она с удовлетворенным вздохом уселась на него. Малко был слишком напряжен, чтобы в полной мере воспользоваться случаем. Тем не менее, поскольку таз Паприки продолжал раскачиваться взад и вперед все быстрее, он почувствовал, что не сможет долго сопротивляться. Его руки вцепились в бедра молодой немки. Она поняла, что у него вот-вот наступит оргазм.
      - Да, да, давай, - прошептала она.
      В момент оргазма он почувствовал, что Паприка наклонилась вперед. Ее руки приблизились к его лицу, раздался слабый хруст стекла, и сразу же появилось ощущение холода у ноздрей. Он не успел задержать дыхание.
      Ощущение ожога легких было мгновенным. Ему показалось, что сердце его забилось со скоростью сто шестьдесят ударов в минуту, что в его артериях течет жидкое пламя. В несколько долей секунды это чувство передалось его члену, вызвав фейерверк невероятных ощущений, как если бы он исторг лаву в чрево Паприки. Он едва не потерял сознание.
      Он вырвался из объятий Паприки, перекатился набок, зажег свет, хватая открытым ртом воздух, чтобы не задохнуться. Ему казалось, что сердце его сейчас выскочит из грудной клетки. Стоя на коленях перед кроватью, Паприка смотрела на него с полувеселым, полувстревоженным выражением лица. Возле нее в ее открытой сумке Малко заметил десяток стеклянных ампул.
      - Что ты мне дала? - все еще задыхаясь, спросил он. - Ты сума сошла!
      Ему никак не удавалось восстановить нормальный ритм дыхания. Лицо Паприки приняло выражение ребенка, которого бранят.
      - Это для того, чтобы ты лучше себя чувствовал, - сказала она. - Я это часто принимаю. Это "pep-pills".*
      * "Таблетки бодрости" (англ.)
      Малко выпрямился, легкие его все еще горели, в глазах позеленело.
      - Тебя следовало бы так отодрать, как тебе еще в жизни не доставалось. Надо сойти с ума, чтобы пользоваться такой гадостью. Ты могла убить меня.
      Теперь он знал, что это было такое: амилнитрат, сильное кардиотоническое средство, которое прописывали при приступах стенокардии.
      - Кто тебе велел дать мне это?
      Паприка покачала головой.
      - Никто, клянусь тебе. Я это сделала, чтобы доставить тебе удовольствие. Я сама часто этим пользуюсь.
      - В таком случае ты можешь не дожить до старости, - заметил Малко.
      Она пожала плечами.
      - Нафуд тоже этим пользуется.
      Он не ответил. Все это было странным. Разве Паприка не попыталась сейчас попросту убить его? Эта мысль была довольно неприятной. Он посмотрел на часы: половина третьего.
      - Я провожу тебя, - безапелляционно сказал он. - Если мистер Джидда о чем-нибудь спросит, у тебя теперь есть что ему рассказать.
      Они молча оделись. Паприка закончила первая и ушла ждать его в гостиную. Малко чувствовал себя одновременно опустошенным и обманутым. Ричард Кросби дал совершенно правдоподобное объяснение своего присутствия на "Немиране" под именем мистера Ивенса, Нафуд Джидда казался честным бизнесменом, а Паприка действовала лишь из самых лучших побуждений. Вот только в стенке лифта было маленькое отверстие. Конкретный факт, который мог позволить раскачать тяжелый административный механизм ЦРУ. Однако он был уверен, что вышел на крупный след. Паприка ждала его, скромно положив ногу на ногу.
      - Идем, - сказал он.
      У него больше не было никакого желания спать рядом с ней.
      Глава 12
      В дверь постучали. Два раза. Малко выключил душ и, с полотенцем на шее выскочив в небольшую прихожую, крикнул:
      - Кто там?
      За дверью раздался голос Криса Джонса.
      - Друзья.
      Малко открыл. На пороге стоял Крис Джонс с широкой радостной улыбкой на детском лице. За ним Малко увидел красный нос Милтона Брабека, шляпа надвинута по самые уши, на шее шарф.
      - Очень здорово, что ты нас позвал, - сказал Крис. - Самое время, а то Милтон уже приготовился писать завещание. Мне он оставлял весь свой арсенал...
      Гости вошли в прихожую. Остановившись, Милтон Брабек стал принюхиваться и, неодобрительно глядя на Малко, изрек:
      - Вы стали душиться? Техасцы будут принимать Его Сиятельство за педика...
      Действительно, витающий в воздухе запах духов "Гардения джунглей" трудно было выдать за туалетную воду после бритья. Следы пребывания здесь Паприки были налицо, Малко и сейчас, вдыхая, испытывал легкое жжение.
      - Милтон, вы же знаете, что я всегда пользуюсь духами... Во всяком случае, вы прибыли очень быстро.
      Крис Джонс рассмеялся.
      - Нас засунули в самолет СОД,* даже не спрашивая согласия. В пять утра. Итак, какая программа?
      * Специальное оперативное подразделение.
      Пока Малко одевался, Милтон сел в кресло и забавлялся со своей новой любовью: "Магнум-44" со стволом длиною в четыре дюйма.
      - Вы будете охранять меня.
      Малко рассказал им историю, которая произошла с ним накануне. Крис слушал, рассеянно выдвигая и задвигая ящики секретера, стоявшего рядом со столом. Малко не успел и глазом моргнуть, как Крис запустил руку в один из них и, ехидно улыбаясь, произнес: