Он нажал на газ, и "ягуар" полетел, точно на крыльях.
      Наилучшей его защитой была неожиданность. Агенты советской разведки явно не успели составить точный план действий. Он помчался по Пасео де ла Кастельяна на север. Помощник Джеймса Барри, Боб, отлично поработал.
      На северной границе города Пасео разделялась на две ветки. Правая вливалась в МЗО - кольцевую дорогу, опоясывающую Мадрид на востоке. Под самым указателем развилки стоял белый "шевроле" с зажженными аварийными мигалками. Малко сбавил ход и посигналил, проезжая мимо.
      "Шевроле" сразу взял с места и обогнал Малко. За рулем сидел Джеймс Барри. Он был один в машине. Одна вслед за другой, машины покатили на север, влившись в густой поток транспорта кольцевой магистрали МЗО. Все более редели комплексы дешевых жилых домов северного пригорода, уступая место холмистой бесплодной равнине, подступающей со всех сторон к испанской столице. Малко поглядывал время от времени в зеркало заднего обзора, но ничего подозрительного не заметил. Вероятно. Кирсанову изрядно надоело лежать в багажнике "ягуара", каким бы вместительным он ни был.
      На двадцатом километре "шевроле" покинул шоссе на Бургос и направился к лесистому холму, явлению исключительному в этой местности. На указателях значилось "Жилой комплекс Моралеха". Довольно жалкая застройка из деревянных домов с наружной галереей, разбросанных среди поля, поросшего худосочной травой. В целом это напоминало нищие кварталы Лос-Анджелеса. Проехав по холму еще несколько километров, они оказались на другом застроенном участке, где дома выглядели гораздо богаче. Их окружали виллы за высокими стенами, зелень, бассейны. Джеймс Барри повернул направо и остановился у черных решетчатых ворот.
      Ворота отворились, видимо, приводимые в движение электронным механизмом, и сомкнулись за ними. Они въехали в просторный гараж, где немедленно зажегся свет. Откуда-то возникли двое бритолобых молодцов в штатском, вооруженных автоматами М-16, и встали перед "ягуаром".
      Малко вышел и отпер багажник. Увидев Джеймса Барри, несколько помятый и пришибленный русский приободрился.
      Сердечно улыбаясь, американец протянул ему руку:
      - Добро пожаловать! Вот вы и выбрались. Эти двое - морские пехотинцы. Я одолжил их в посольстве.
      Русский вяло пожал руку американца.
      - Где мы?
      - В совершенно безопасном месте. Здесь мы отсидимся, пока вся эта кутерьма не уляжется. Мы на вилле одного испанского друга, на которого можно всецело положиться и которому неизвестно о вашем пребывании здесь, как, впрочем, и испанским властям. Да и КГБ, кстати, - уточнил Барри с довольным видом. - Похоже, все было сделано быстро. Никаких накладок?
      - Как по маслу, - откликнулся Малко. - Но мне кажется, что Григорий нуждается в отдыхе.
      - Идемте, - пригласил Джеймс Барри.
      По винтовой лестнице они поднялись в просторную гостиную, из окон которой виднелись безупречно ухоженная лужайка и большой плавательный бассейн. Виллу окружала плотная живая изгородь, ограждавшая ее обитателей от нескромного любопытства. Подойдя к бару, Джеймс Барри извлек оттуда бутылку "Дом Периньона" и распечатал ее. Наполнив три бокала игристым напитком, он поднял один из них:
      - За ваше благополучие в новой жизни, Григорий Иванович! - не без торжества провозгласил он.
      Русский внимательно осматривался: напряжение еще не оставило его. Пригубив шампанское, он осведомился:
      - Вы уверены, что люди из КГБ не знают об этом месте?
      - Мы никогда прежде не пользовались им, да оно и не числится среди "официальных" наземных объектов "Конторы" в Мадриде; - успокоил его американец. - Мне просто оказали личную услугу.
      Утробистый, круглолицый, гладкокожий, Джеймс Барри более чем когда-либо походил сейчас на грузного Будду. Обратив на Кирсанова свои голубые невыразительные глаза, он промолвил елейным голосом:
      - Отдохните немного, а потом уладим некоторые проблемы.
      - Какие? - насторожился Кирсанов.
      - Есть ли у вас возможность выяснить личность "Дон-Кихота"?
      - Да, самое позднее через два дня.
      Джеймс Барри пощупал свои дряблые подбородки.
      - Не получится ли так, что ваше исчезновение поставит встречу под вопрос?
      Все это походило на какой-то сон: роскошные хоромы, два безмолвных, напоминавших роботов, морских пехотинца, стоявших спиной к ним, и благостный, едва не пастырский голос резидента ЦРУ.
      - Не думаю, - возразил Кирсанов. - Посредник не отменит встречу. Он хочет иметь уверенность в том, что будет жить спокойно. Разумеется, не следует давать чрезмерно шумную огласку моему переходу к вам...
      - Ну, это!.. - американец неопределенно повел рукой. - К вечеру пришлю к вам двух моих аналитиков: начнем работать с вашим материалом.
      Русский сразу замкнулся.
      - Что именно вы хотите знать?
      - Во-первых, нужна достоверная расшифровка всех агентов КГБ и ГРУ в Мадриде.
      - А наше соглашение? - немедленно откликнулся Кирсанов. - Вы обязались уплатить мне миллион долларов. Когда я получу их?
      - Как только вы выполните ваши обязательства, - холодно проронил Джеймс Барри. - Мы поможем вам, обеспечив вашу безопасность.
      - Я хочу покинуть Испанию с Исабель дель Рио, - продолжал Кирсанов.
      Голубые глаза американца стали еще невыразительнее.
      - Все, что касается этой особы - ваше личное дело. Ввиду сложившейся обстановки придется, видимо, эвакуировать вас по тайному каналу, пригодному лишь для одиночек. Но я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы ваша подруга перебралась к вам в США каким-либо другим, скажем, белее распространенным способом.
      Григории поразмыслил и, очевидно, убедился в основательности доводов собеседника.
      - Ну, хорошо! - нехотя согласился он. - Но сюда-то она может приехать?
      Джеймс Барри покачал головой.
      - Пока нет, слишком опасно. Она станет предметом пристального внимания весьма и весьма многих. Но как только появится возможность, можете положиться на меня.
      Но Кирсанов настаивал:
      - Я хотел бы позвонить ей!
      Однако американец оставался непреклонен.
      - Звонить отсюда запрещается всем без исключения. Ну довольно ребячиться! Скажите мне лучше, что, по вашему мнению, могут предпринять ваши друзья.
      Русский провел ладонью по своим длинным черным волосам.
      - Для начала они попытаются разыскать меня. Если же, по прошествии нескольких часов, их усилия не увенчаются успехом, они дадут знать Москве. Вероятно, им будет сказано, чтобы они подняли на ноги испанцев, сообщив им, что меня похитило ЦРУ.
      Джеймс Барри наклонил голову.
      - Полагаю, так все и будет. Дальше что?
      - Дальше они начнут нажимать на испанцев, требуя, чтобы мне не давали разрешения на выезд из страны прежде, чем я встречусь с послом или резидентом. Они постараются заманить меня в посольство. Будут всеми способами шантажировать жену. А если и это не поможет, попытаются уничтожить меня каким-нибудь хитроумным способом...
      - Думаете ли вы, что они ухватятся за дело Ларисы Петровой?
      Русский отрицательно покачал головой.
      - Не думаю. Было бы слишком опасно дать испанцам возможность удерживать меня здесь неопределенно долго. Напротив, они сделают попытку обелить меня. А если испанцы упрутся, КГБ устроит скандал, обвинив их в сотрудничестве с ЦРУ. Испанцы отступятся, потому что хотят сохранить хорошие отношения с Советским Союзом...
      Пролетел тихий ангел. Некоторых вопросов лучше былое касаться. Оставив шампанское, Джеймс Барри налил себе "Вишн Сен-Йорр" и одним глотком осушил бокал.
      Молчание нарушал лишь птичий щебет в саду. Малко сказал:
      - Поеду возвращать "ягуар" Исабель дель Рио.
      - Подождите! - окликнул его Кирсанов. - Передадите ей письмо от меня.
      Он достал из дипломата лист бумаги, сел к столу и принялся писать. Малко и Джеймс Барри вышли на террасу.
      - Ну что скажете? - спросил Малко.
      Заученным движением американец поправил на запястье сползшие часы.
      - Испанцы будут давить на нас изо всех сил. "Иваны" - тем более. Дело нужно кончать как можно скорее.
      - Коль скоро вы опасаетесь осложнений, почему вы не хотите эвакуировать его безотлагательно?
      - По двум причинам, - начал объяснять Джеймс Барри. - Во-первых, есть технические трудности: мне нужно получить разрешение Лэнгли и Пентагона, а это займет несколько дней. При сложившихся обстоятельствах его переброска с фальшивым паспортом исключается. Во-вторых, мне нужно знать, кто действует под прозвищем "Дон-Кихот".
      - Понимаю, но берегитесь, с Кирсановым не так легко сладить. Если возникнут сложности с Исабель дель Рио...
      Джеймс Барри усмехнулся цинично и уверенно.
      - Можете не волноваться. Дело Ларисы Петровой охладит его пыл!
      - Как с его охраной?
      - Пока эти два морских пехотинца. Сегодня утром я просил Вашингтон прислать мне двух "сиделок". Вероятно, это будут ваши друзья Крис Джонс и Милтон Брабек. Полагаю, они вылетели уже сегодня и будут здесь завтра утром.
      - Что потом?
      - Как только мы выясним личность "Дон-Кихота" и получим добро из Лэнгли, переправим Кирсанова. Если испанцы начнут задавать мне вопросы, я откажусь сообщить им, где он находится.
      - Агенты КГБ разобьются в лепешку, чтобы разыскать его... - заметил Малко.
      Они возвратились в гостиную. Кирсанов протянул Малко письмо.
      - Кстати, - полюбопытствовал он, - откуда вы знаете Исабель?
      - Через ее мужа. Мы с ним старые друзья. Забавное совпадение, вы не находите?
      По лицу русского было видно, что он не находил в этом ничего особенно забавного. Однако он промолчал. Малки положил письмо в карман и пошел к гаражу. Один из морских пехотинцев отворил перед ним двери. Джеймс Барри догнал Малко.
      - Вот номер нашего телефона. Звоните только с улицы. Чем меньше людей будет знать, тем лучше. В ближайшие двое суток мы будем усиленно "раскручивать" Кирсанова.
      * * *
      Зеленый "сеат" с двумя пассажирами стоял у дома номер 185 по улице Принсипе де Вергара. Малко съехал в подземный гараж. Исабель дель Рио встретила его в шелковом халате, накрашенная и улыбающаяся. Квартиру наполняли поразительно чистые звуки лазерного диска фирмы "Акай".
      - Ну что, избавился от шпиона? - спросила она без печали, но и без радости.
      - У меня письмо к тебе от него. Прочти, а потом дай взглянуть и мне.
      Исабель распечатала письмо, быстро пробежала его глазами и протянула Малко.
      Послание начиналось со слов "люблю тебя до безумия", затем следовало несколько ничего не значащих фраз, а далее начинались сердечные страдания, достойные девицы из благородного пансиона. Вторая часть письма изобиловала пылкими, навязчиво повторявшимися непристойностями...
      - Трогательная повесть любви! - заключил Малко.
      - Он совершенно спятил! - кипела Исабель.
      - Постарайся быть с ним поласковее еще несколько дней, - попросил он.
      Зеленые глаза налились вдруг чернотой.
      - Поласковее? - возмутилась она. - Да я слышать больше о нем не хочу! Пусть только попадется мне, я ему глаза выцарапаю, из-за него у меня будут неприятности с мужем!
      - Послушай! - старался образумить ее Малко. - Постарайся держать себя в руках. Пусть думает, что...
      - Ничего такого не будет, - сухо оборвала его Исабель. - Не желаю участвовать в ваших махинациях. Довольно играть мною! Так что верни-ка мне ключи от машины и ступай к своему русскому приятелю. Можете поговорить обо мне, - вот вам прекрасное занятие. Могу тебе поклясться, что следующий мой любовник не будет шпионом! А теперь убирайся! Разбирайтесь без меня.
      Глава 10
      Малко с веселым любопытством посмотрел на Исабель, - он ждал этого взрыва негодования, в сущности, справедливого, и невозмутимо протянул ей ключи от "ягуара". Взяв их, она плотнее запахнула халат и, все еще кипя от гнева, бросила ему:
      - Ты принимал меня за дуру, умелую в любовных делах. Как видишь, я еще умею и постоять за себя!
      Без единого слова Малко подошел и обнял се. Она отстранилась.
      - Прочь! Исчезни!
      - Прежде чем уйти, мне хотелось бы сделать одну вещь.
      - Какую же?
      - Еще раз взять тебя.
      - Наглец!
      Малко одним движением подхватил ее, поднял и понес в спальню, где их ждала огромная кровать от Ромео, застеленная муаровым покрывалом цвета сомон. Не обращая внимания на ее вопли и брыкания, он бросил Исабель на кровать и сдернул с нее пеньюар.
      - Оставь меня! - голосила Исабель. - Я вызову полицию!
      - Это ты сделаешь, когда тебя придут пытать кагэбэшники, - спокойно посоветовал Малко, придавливая ей левой рукой оба запястья сразу.
      Она встрепенулась.
      - Неужели ты не защитишь меня?
      - Но ведь ты не желаешь меня видеть, - заметил Малко.
      Она продолжала отбиваться, но уже не с таким ожесточением, как прежде. Когда же он слился с ней, она совсем перестала крутиться. Какое-то время она лежала в его объятиях, точно оцепеневшая, потом тело ее стало податливо. Когда же он отпустил, наконец, ее руки, она обхватила его голову и принялась целовать, вновь преисполнившись томной нежности.
      - Ты - чудовище! - со вздохом промолвила Исабель. - Я всегда хочу тебя. Мое единственное желание - это избежать осложнений и все время любить тебя.
      - Это легко устроить, если ты согласишься помогать мне еще некоторое время, - отозвался Малко. - Нужно поддерживать в Кирсанове убеждение, что ты все так же без памяти влюблена в него, что улетишь с ним в Соединенные Штаты. Если этого не сделать, может произойти катастрофа...
      - Но это ужасно! Ты ведь знаешь, что все это неправда!
      Малко предпочел промолчать. Ремесло самурая на службе ЦРУ имело свои неприятные стороны.
      - Ну так и быть! - сдалась Исабель. - Но я хочу, чтобы сегодня вечером ты повел меня смотреть фламенко, а потом мы пойдем танцевать. Клянусь тебе, что буду благоразумна...
      Прелестная распутница намеревалась воспользоваться обстоятельствами, чтобы заставить его плясать под свою дудку. Но у него не оставалось выбора.
      * * *
      Посол Советского Союза Сергей Волков тяжеловесно-торжественно вступил в кабинет генерала Висенте Диаса. Посольский "ЗИЛ" с красным флажком на правом крыле ждал в садике дома № 15 по Пасео де ла Кастельяна, небольшого здания охристого цвета с плоской крышей, на четырех этажах которого разместились основные службы ГИУО.
      Редко случалось, чтобы иностранный дипломат входил в решетчатые ворота, круглосуточно охранявшиеся солдатами подразделения особых операций, образующего военную мощь ГИУО. Лишь благодаря личному ходатайству министра иностранных дел Испании Сергею Волкову было позволено встретиться с генералом Диасом. Разумеется, послу была известна подлинная сущность обязанностей высшего военного чина Испании, но генерал принимал его в качестве высокопоставленной особы министерства внутренних дел. Довольно рыхлая структура служб безопасности Испании допускала столь незначительное отступление от устава.
      Генерал пригласил посетителя сесть и плотно затворил двери. После удушливой жары на городских улицах особенно приятно было ощутить свежесть кабинета. Кондиционерами был оснащен лишь третий этаж здания ГИУО. Очень смуглый, почти квадратный мужчина с топорным лицом и широченным ртом, генерал Висенте Диас мало походил на Аполлона, но считался прекрасным профессионалом.
      В дополнение ко всему его непримиримая враждебность к США, единственной причиной которой явились уколы самолюбия, уравновешивалась в нем неодолимым недоверием к Советскому Союзу - бывшему союзнику испанских республиканцев.
      - Господин посол, министр иностранных дел уведомил меня, что вы озабочены одним щекотливым делом. Чем я могу быть вам полезен?
      Негнущийся, точно аршин, Сергей Волков внушительно начал:
      - Сегодня произошло чрезвычайное событие. Находящийся по делам службы в Мадриде и исполняющий обязанности начальника отделения агентства печати "Новости" советский гражданин Григорий Иванович Кирсанов был одурманен наркотиком и похищен агентами ЦРУ.
      - Что вы говорите! - воскликнул совершенно пораженный генерал.
      В министерстве иностранных дел действительно было известно об исчезновении гражданина Советского Союза, но такое!.. Недоверие сразу зашевелилось в нем. Во-первых, ему было доподлинно известно, что Кирсанов являлся офицером КГБ. Во-вторых, он знал Джеймса Барри, главу разведслужб ЦРУ, знал как человека слишком осторожного, чтобы прибегать к разбойничьим методам.
      - Вы уверены в основательности ваших обвинений? - спросил Диас.
      - Безусловно, - последовал ответ. - К сему добавлю, что соучастницей похищения стала испанская гражданка.
      У генерала Диаса невольно вырвался возглас удивления. Он незаметно включил магнитофон, а сам для отвода глаз принялся делать пометки на листе бумаги. Ровным голосом советский дипломат представил свою версию событий, умолчав о попытке коллег Кирсанова впрыснуть ему наркотическое вещество и о ранении офицера ГРУ.
      - Мы имеем все основания предполагать, что американцы попытаются вывезти нашего соотечественника из Испании, - заключил посол. - Посему я обращаюсь к вам с официальной просьбой сделать все от вас зависящее, чтобы предотвратить готовящееся похищение. Само собой разумеется, что я заручился поддержкой вашего министерства иностранных дел.
      - Разумеется, - поддакнул генерал Диас.
      Он пребывал в растерянности. Впервые ему предстояло решать дело о перебежчике, и он никак не мог сообразить, какую пользу можно было извлечь из него для своего ведомства. Конечно, огорчительно, что в столь сомнительном деле замешана испанка.
      - Господин посол, имеете ли вы понятие о том, где могут содержать Григория Кирсанова?
      - Ни малейшего, - признал советский дипломат.
      Генерал Диас поднялся, улыбаясь своей самой обворожительной улыбкой.
      - Господин посол, я приму необходимые меры, дабы пролить свет на это, дело. Смею вас уверить, что власти этой страны не потерпят даже малейшего беззакония, кто бы ни совершил его.
      Генерал проводил посла до самой машины, отвесил ему последний поклон, вернулся в кабинет и накинулся на телефон. В первую очередь следовало выяснить, что действительно произошло. Он обвел красной чертой имя Исабель дель Рио. Семейство дель Рио было одним из наиболее богатых и старинных родов, связанных многими узами с высшим светом Испании.
      * * *
      Крис Джонс попятился от жгучих лучей утреннего солнца, заливавших аэропорт Барахас, и обернулся к Милтону Брабеку:
      - Черт, не туда залетели!.. Это же Африка!
      В своих неизменных, совершенно измятых костюмах из синтетики, заросшие щетиной, с трудом расправлявшие руки и ноги, затекшие после восьми часов сидения в тесноте самолета, они производили еще более пугающее впечатление при взгляде на их холодные серые глаза, саженные плечи и руки мясников. Они стояли на верху трапа, загораживая проход, а пассажиры терпеливо топтались сзади.
      Милтон поддал локтем своего товарища.
      - Ладно, пошли! Лучше уж сразу испечься!
      Они нашли Малко за барьером иммиграционной службы и обнялись с ним под любопытными взглядами таможенников. Американцы на добрых пятнадцать сантиметров возвышались над окружающими. Предплечья Милтона походили на два виргинских окорока. Как правило, обвешанные с ног до головы оружием, не ведающие сентиментальных порывов, Крис и Милтон представляли вдвоем ударную силу, равную доброму десятку Рэмбо. Ветераны секретной службы, они много лет назад перебрались в подпольные службы ЦРУ, оставляя за собой длинную череду трупов, которые, благодаренье Господу, не были при жизни безупречными людьми.
      - Что нужно делать? - спросил Крис Джонс.
      Веки у него были красные, как у кролика. Усталость.
      - Займетесь майором КГБ, неким Григорием Кирсановым, - известил его Малко.
      Милтон Брабек плотоядно ухмыльнулся.
      - Будем кончать?
      По их мнению, коммунизм, непастеризованное молоко и мексиканская стряпня являли собой три пагубы, от коих надлежало любой ценой избавить человечество.
      - Нет, будете при нем "сиделками". Он бросил КГБ и перешел на нашу сторону.
      От изумления оба лишились дара речи.
      - Куда едем? - осведомился Брабек, глядя на сутолоку аэропорта.
      - На нашу базу в Торрехоне, - пояснил Малко. - Оттуда, уже без меня, вы отправитесь к месту назначения.
      - Чем будем заниматься в Торрехоне?
      - Взгляните на конторку "Иберии". Видите, мужчина читает газету рядом с продавцом газет?..
      Мужчина в рубашке и черных очках уткнулся в номер "Авангардна".
      - Оперативник из КГБ, - просветил их Малко. - Они на каждом углу. Пытаются выведать, где находится Григорий Кирсанов.
      - Может, пристукнуть их всех? - предложил Крис Джонс.
      - Крис, мы в цивилизованной стране! - вознегодовал Малко. - Карманной артиллерией пользоваться лишь в крайних случаях.
      Они уселись в "форд" от "Бюдже" и повернули на перемычку автострады, перебрасывавшую транспорт на магистраль № 11 по направлению к Барселоне. В скором времени стало ясно, что за ними следует, по меньшей мере, одна машина. Когда Малко дал газ, она тоже прибавила хода.
      Через двадцать минут Малка остановился на станции обслуживания "Мобил". Там их ожидали двое в бежевом "шевроле", один из которых был Боб, помощник Джеймса Барри. Представив ему двух "горилл", Малко сказал им:
      - Боб отвезет вас на базу в Торрехоне, в нескольких милях отсюда. Там вы получите свое "снаряжение". Оттуда он отвезет вас через ворота, к которым советские граждане не имеют возможности приблизиться, на виллу, где находится Кирсанов. Я приеду позднее.
      Кагэбэшный "сеат" стал на противоположной стороне шоссе. Малко продолжил путь на Мадрид. "Сеат" пустился следом.
      В "Рице" его ждало сообщение о шести телефонных звонках от Исабель. С дурным предчувствием он бросился к телефону, но услышал автоответчик. Все более тревожась, он вскочил в "форд", за которым неотступно следовал "сеат", прямо поднялся на этаж Исабель и позвонил у дверей.
      Испанка немедленно отворила ему. Ненакрашенное лицо казалось измученным. Она бросилась в объятия Малко.
      - Ох, это ты! Не могу больше, я с ума сойду!
      - Да что стряслось?
      - Всю ночь мне звонили по телефону. Сначала какой-то господин, очень вежливый, сказавшийся лучшим другом Григория. Сказал, что с Григорием случился приступ безумия, что для его же пользы ему нужно непременно вернуться в советское посольство, что его будут лечить. Интересовался, где он находится...
      - Что ты ответила?
      - Что в этом ничего не понимаю, что Григорий куда-то запропастился. Тогда он завел речь о тебе, предостерегал, что ты, дескать, американский шпион и убийца. А я ему в ответ, что лучше тебя мужика для мужского дела не сыскать, и с тем положила трубку.
      - Ну и дела!
      Телефон Исабель, наверное, прослушивался. Теперь и советские, и испанцы знали, какого рода у него отношения с ней.
      - После этого стали звонить каждые пятнадцать минут! - продолжала Исабель. - Снимаю трубку, а там тишина. А утром разбудила полиция. Спросили, не удерживаю ли я Кирсанова против его воли. Я ответила, что едва знакома с ним, что мечтаю никогда больше не видеть его и что не имею ни малейшего понятия о том, где он находится.
      - Браво!
      После этого они добрых пять минут целовались.
      - Ты просто великолепна! - искренне восхитился Малко.
      - Все бы хорошо, да в конце недели возвращается муж. Можешь вообразить, что с ним будет, если в моей квартире чужие дяди устроят резню!
      - Все уладится, - постарался успокоить ее Малко. - Через три дня Григорий покинет Испанию.
      - Значит, нам можно будет спокойно заниматься любовью? - проворковала она.
      Поистине неисправима!
      - Ты же говоришь, муж приезжает?..
      - Не все же время он около меня!
      Эта скачка с КГБ и Исабель положительно могла стоить ему здоровья. Он подошел к окну и увидел внизу "сеат". Лишенные возможности пустить в ход сильные средства, русские показывали свое искусство по части тихой травли.
      Ерзая по Малко всем телом, Исабель полюбопытствовала:
      - А ты действительно шпион?
      - Почти.
      - Что будет, когда я расскажу подругам!..
      - У вас внизу, в вестибюле, есть телефон? Не хочу звонить от тебя.
      - Да, есть.
      - Я сейчас вернусь.
      Сунув под куртку огромный "викинг", Малко вошел в кабину лифта. Вахтер с любопытством посмотрел на него. Малко набрал номер виллы. Крис Джонс уже был на месте.
      - Вот здорово, что вы позвонили! - раздалось в трубке. - Уж больно нервничает ваш приятель. Передаю ему трубку.
      Через десять секунд мембрана задрожала от бешеного голоса Кирсанова.
      - Я хочу знать, что с Исабель! - кричал он, мешая русские и английские слова. - Мне просто не дают передышки! Вопросы, вопросы, без конца вопросы... Я больше так не могу!..
      Кирсанов был в ужасном состоянии. Усиленная "раскрутка", которой подверг его Джеймс Барри, видимо, довела его до крайнего изнеможения.
      - Я лично доставлю вам весточку от нее, не тревожьтесь, - пообещал Малко. - Что же до вопросов, вы сами знаете, что без этого не обойтись.
      Он повесил трубку и поднялся к Исабель. Она ждала его, видимо, томясь от страсти.
      - Повезешь меня обедать?
      - Не возражаю, но прежде черкни несколько слов Григорию.
      Она подозрительно уставилась на него.
      - Это еще зачем?
      - Напиши, что любишь, что мечтаешь о скорой встрече...
      Исабель строптиво вскинулась:
      - Ну уж нет!
      Малко подошел, задрал на ней одежду, притиснул ее к стене и, глядя ей прямо в глаза, с расчетливой неторопливостью сдавил в руках нежную плоть грудей.
      - Перестань! - голос ее звучал неуверенно. - Мне больно!
      Но Малко, не разжимая рук, просунул колено между ее ног.
      - Перестань же! - повторила она. - Скотина!
      Пальцы Малко сжались еще сильнее на упругой плоти грудей.
      Любая другая женщина взвыла бы от боли. Однако бешенство в глазах Исабель сменилось привычной истомой. Прижимаясь к нему, она начала двигаться. Он не успел даже взять ее. Вцепившись в него, она судорожно задергалась и бессильно повисла в его объятиях, прошептав:
      - Чудовище!
      Через минуту она пришла в себя и, глядя на него окруженными коричневыми тенями глазами, спросила:
      - Что я должна написать ему?
      Малко продиктовал ей короткое пылкое послание, которое не должно было оставить у Кирсанова сомнений относительно ее чувств к нему. Закончив писать, она с вызовом протянула ему лист бумаги.
      - В скором времени ты, наверное, попросишь меня снова сойтись с ним?
      Малко почел за благо промолчать: полностью такая возможность не исключалась. Теперь, когда он нащупал тайную слабость Исабель дель Рио, их связывали узы извращенного наслаждения, которые могли завести весьма далеко.
      * * *
      Джеймс Барри остановил свой черный "Линкольн Марк VII" у ворот ГИУО. К нему немедленно подошел солдат охраны.
      - Мне назначена встреча с генералом Диасом, - объяснил американец.
      Ему позволили поставить машину в небольшом дворе, уставленном автомобилями. Вестовой повел его в здание старинной постройки, где нашли приют службы испанской контрразведки. В вестибюле стояла несносная жара. Барри сел и начал ждать, храня на гладком младенческом лице еще более бесстрастное, чем обычно, выражение.
      Напряжение неуклонно нарастало с утра. Сначала его вызвал посол Соединенных Штатов Америки и устроил нагоняй за то, что тот не поставил его в известность о деле Кирсанова. Барри оправдывался ссылкой на профессиональную тайну. Помилуйте, что выйдет хорошего, если посвящать дипломатов в секретные операции? Посол же, выступая от имени Государственного департамента, с предельной ясностью изложил свой взгляд. Сколь бы важным ни представлялся переход к ним русского, нельзя было ни в коем случае допустить резкого ухудшения отношений с Испанией.
      Размышления американца прервало появление вестового. Улыбающийся генерал Диас встретил Джеймса Барри на пороге своего кабинета. Но, как только они остались вдвоем, улыбка исчезла с лица генерала. Ни тот, ни другой не питали друг к другу особой приязни, довольствуясь ежемесячными встречами, во время которых ничего существенно важного не сообщалось. Хотя представляемые ими государства и связывали союзнические обязательства в составе НАТО, особого доверия друг к другу они не питали. Их отношения отнюдь не стали лучше после выдворения из Испании "водопроводчиков" из Управления государственной безопасности.
      - Посол Советского Союза обратился ко мне с делом большой важности, начал генерал Диас. - Он обвиняет вас в насильственном удержании гражданина Советского Союза...
      Улыбаясь с видом человека, покорившегося судьбе, Джеймс Барри открыл свой дипломат, извлек картонную коробку и положил ее на стол перед испанским коллегой.
      - Это наглая ложь! - холодно ответил он. - Упомянутый вами советский гражданин попросил политического убежища в Соединенных Штатах Америки. Как вам известно, он является агентом КГБ и вчера его соотечественники пытались остановить его с помощью наркотика, который ему собирались впрыснуть вот этим шприцем. Можете убедиться в том, что он советского производства: В шприце находится раствор сильнодействующего снотворного, также изготовленного в Советском Союзе. Ваши специалисты вам это подтвердят...
      Генерал Диас взял шприц и спрятал его. Он, разумеется, не поверил ни единому слову из того, что ему говорил Сергей Волков. Но ведь нужно время от времени доставлять себе удовольствие! Уж очень соблазнительно было посадить в калошу ЦРУ... Тем более что отрывистая манера американца говорить всегда вызывала в нем сильнейшее раздражение...
      - Давайте пока оставим это, - великодушно предложил генерал. - Что мы, в сущности, имеем? Исчез Григорий Кирсанов. Известно ли вам, где он находится?
      Джеймс Барри готовился к встрече и тоже получил инструкции.
      - Да, известно.
      - Где же?
      - Пока не могу сказать, ради его же безопасности. Мы взяли его под свою защиту.