Биргитта танцевала одна посередине площадки, с каким-то неистовством и безумным блеском в глазах выбрасывая руки в разные стороны. Раззадоренный ею филиппинский оркестр так разошелся, что разговаривать можно было с большим трудом, только крича в ухо. Казалось, что молодая немка подключена к мощному трансформатору. Время от времени ее узкие бедра ритмично вздрагивали. Надменная и отрешенная, она, казалось, полностью игнорировала всех присутствующих.
      Два афганца смотрели на нее как на перевоплощенного пророка. Обильный макияж странно контрастировал с бритой головой. Впрочем, в стране, где солдаты сурьмят глаза...
      Оркестр внезапно замолк, как бы оглушив сам себя. Биргитта сделала еще несколько змеиных па, затем, пританцовывая, подошла к Малко, который сидел в баре на табурете. Залпом выпила глоток неразбавленного виски и взяла Малко за руку.
      - Потанцуем? Его пока нет.
      Музыканты заиграли слоу.
      Прильнув к Малко, немка танцевала с очаровательным бесстыдством молодой обезьяны. Он испытывал странное ощущение от прикосновения бритой головы к его подбородку. Обдав Малко запахом "Джи энд Би", она жарко шепнула ему на ухо:
      - Мне хорошо с тобой.
      Она целиком отдалась во власть музыки, обнимая его за шею. В полумраке одной из кабин Малко вдруг разглядел Афсане в компании трех черных, как уголь, афганцев. Молодая афганка бросила на него непроницаемый взгляд и тут же, взяв в руку бокал, отвернулась. Слишком поспешно, как показалось Малко.
      - Ты знаешь эту девушку? - спросила Биргитта.
      - Нет, - ответил Малко.
      - Тогда попытай счастье... Она тебя так пожирала глазами...
      Биргитта подняла голову, прервала танец, прижалась к нему и поцеловала долгим, искусным поцелуем.
      Красивая развратная самочка, но не эгоистка.
      - Сейчас я кого-то тебе представлю, - вдруг сказала она. - Одного француза. Он может подойти для этого дела. Если договоримся, я доставлю твой пакет до границы и сразу же вернусь. Так ты мне дашь тысячу долларов?
      Малко решил немного позабавиться.
      - А если не дам, то ты откажешь мне в любви?
      Она резко отшатнулась от него с таким сердитым лицом, что он подумал: сейчас последует пощечина.
      - Я не шлюха, и заниматься с тобой любовью мне хочется только потому, что ты мне нравишься. Пойдем.
      - Куда?
      Она потянула его к двери с мужской силой.
      - Сейчас же идем, иначе можешь убираться, и больше мы никогда не увидимся.
      От выпитого виски у Биргитты изменился тембр голоса. По ее глазам он понял, что спорить бесполезно.
      На улице было холодно. Биргитта повернулась к нему.
      - У тебя есть машина?
      - Да.
      Она села в "тойоту" рядом с ним.
      - Куда поедем?
      Немка гортанно засмеялась.
      - Можно прямо здесь, если хочешь. Неплохое развлечение для портье "Двадцать пятого часа"!
      Малко быстро поехал в сторону Голубой мечети.
      - Почему такая спешка? - спросил он.
      - Чтобы ты не считал меня шлюхой.
      Он повернул налево, в сторону своего отеля.
      - Куда ты едешь? - спросила она.
      - В "Интерконтиненталь"...
      Она но произнесла ни слова до самого выезда из города, лишь закурила сигарету и положила руку на колено Малко. Сидела она так неподвижно, что он даже подумал, что она заснула. Но тут немка нарушила молчание.
      - Я не хочу идти в "Интерконтиненталь". Все обратят на меня внимание, и Курт узнает. Давай ко мне! Развернись.
      Малко повиновался. Они проехали молча метров сто, затем Биргитта выругалась сквозь зубы:
      - Нет, ко мне нельзя. Мой бача* такой подонок, что все сообщит Курту.
      - Тогда вернемся в "Двадцать пятый час".
      - Нет, едем в "Грин", - сказала Биргитта тоном, не терпящим возражений.
      * Слуга (афг.)
      Они поехали в обратном направлении. Немка замурлыкала какой-то мотив.
      В "Грин-отеле" она пошла вперед и, постучав в одну из дверей, сразу же открыла ее и втолкнула Малко в номер. На полу перед низким столиком сидел юноша с длинными светлыми волосами а-ля Иисус Христос. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки. Звучала индусская мелодия. В губах он плотно держал мундштук кальяна.
      Малко уже встречал его в этом отеле во время своих обходов гостиниц хиппи. Юноша повернул голову и совершенно безразлично посмотрел на них.
      Биргитта чмокнула его в щеку.
      - Можно воспользоваться твоей постелью?
      Не вынимая мундштук изо рта, он улыбнулся и показал рукой на широкую кровать в глубине комнаты. Биргитта чуть усилила громкость проигрывателя и стянула через голову свитер. Затратив на раздевание двадцать секунд, она радостно прыгнула на ложе и позвала Малко.
      - Иди ко мне...
      Хиппи продолжал курить, как если бы они вообще не существовали. Малко снял куртку. Такой сеанс любви "по команде" не очень-то вдохновлял его. Хотя Биргитта выглядела более чем соблазнительно. Раздевшись под ее ироническим взглядом, Малко лег и тут же оказался припечатанным спиной к постели.
      Он испытал странное чувство, когда ощутил кожей живота прикосновение ее бритой головы. Привстав над ним на четвереньках, она принялась медленно целовать все его тело. Теперь Малко уже не обращал внимания на необычность обстановки. Наконец она легла на него. Она была сложена, как мальчик-подросток, а талия ее была так тонка, что он мог бы обхватить ее ладонями.
      - Давай, - сказала она.
      Едва он овладел ею, как Биргитта без всякого смущения крепко обхватила его руками и ногами. Иногда ее губы, отрываясь от него, шептали какие-то бессвязные слова, клятвы, ругательства.
      Пока они перекатывались от края к краю постели, Малко с удивлением отметил, что возбужденность немки была какой-то ровной, без всплесков и спадов.
      Она все отчаяннее прижималась к нему, как бы не зная, удастся ли ей дойти до пароксизма. Но первым наслаждение испытал Малко, и она сразу же крепко поцеловала его как влюбленная, нежная, признательная женщина.
      Малко чуть отстранился и посмотрел на нее. Из-под длинных ресниц на него был обращен холодный и трезвый взор, без всяких следов волнения. Она превосходно сымитировала наслаждение. И тут она поцеловала его в шею и сказала совсем просто:
      - Не сердись. У меня всегда так, но мне очень захотелось тебя.
      Хиппи, наконец, перестал курить, посмотрел на них, затем с улыбкой пробормотал:
      - А теперь проваливайте!
      Биргитта сделала себе еще более вызывающий макияж. Насурьмленные глаза, ярко-красные губы придавали ей провокационный и почти вульгарный вид. Малко спросил:
      - Почему ты побрила голову?
      Она улыбнулась.
      - У меня завелись вши. А потом уже Курт возражал, чтобы я снова отрастила волосы. Вроде бы я его возбуждаю именно такая. Он говорит, что это шикарное извращение.
      Наклонившись, она что-то прошептала ему на ухо и громко засмеялась. В это время вновь заиграл оркестр. В целом они отсутствовали не более одного часа. Малко ощущал напряжение и нервозность. Ему удалось установить невероятно полезный контакт. Теперь надо было суметь использовать его.
      Биргитта разглядывала его, как если бы он был последним оставшимся на земле мужчиной. Под столом она положила руку ему на колено.
      - О чем думаешь?
      Сказать и открыть свою игру? Но ведь он был единственной картой ЦРУ в Кабуле. Если он провалится, Томас Сэндс не успеет никого подключить...
      Внезапно открылась дверь ресторана. Он почувствовал, как напряглась Биргитта.
      Вошедший мужчина неуверенно остановился, разглядывая что-то в полумраке. У него были седые волосы с зачесом назад и прямой острый нос. Чувствовалась какая-то странная неподвижность левой стороны лица, а на верхней губе был виден глубокий шрам. Взгляд его скользнул но Малко и остановился на Биргитте. Нижняя губа растянулась в улыбке, и он направился прямо к ним.
      - Вот он, - прошептала немка. - Это - Курт.
      Малко посмотрел на приближающегося полковника Пильца. В его ненормально расширенной левой орбите был стеклянный глаз. Впрочем, правый глаз выглядел не намного выразительнее искусственного... Итак, перед ним был человек, во власти которого находился генерал Линь Бяо - экс-преемник Мао Цзэдуна. Любовник обворожительной Биргитты. Малко встал и протянул ему руку.
      Глава 6
      - Хочу гашиша...
      Полковник Курт Пильц ни на что не реагировал и упорно глядел в сторону лестницы к туалетам на втором этаже. Биргитта раздраженно вздохнула и загасила сигарету. С начала вечера она выкурила почти целую пачку. Разговор шел с трудом. Молодая немка представила их друг другу только по имени и посадила по обе стороны от себя, поэтому в грохоте музыки они смогли обменяться пока лишь обычными банальностями. Полковник Пильц был явно далек от того, чтобы должным образом оценить появление Малко на своем горизонте...
      Два или три раза близ них оказывалась танцующая Афсане. Ее взгляд проходил сквозь Малко, как если бы он был мебелью. Вопреки желанию, ему пришлось немало выпить, и теперь он боролся с собой, чтобы сохранить максимальную трезвость ума. Выход на "главный контакт" произошел успешнее самых смелых надежд Томаса Сэндса, но он оказался в пасти волка.
      - Хочу курить, - повторила Биргитта, отодвигая свою тарелку "говядины по-китайски" - фирменное блюдо ресторана, которое на самом деле было телятиной афганского приготовления.
      Здоровый глаз Курта смотрел на нее без всякого снисхождения.
      - Я не люблю, когда ты куришь эту гадость, - сказал он по-немецки. Поехали домой.
      Тонкие пальцы Биргитты выкрутились почти на 180°. Голый череп порозовел. Она произнесла медленнее обычного:
      - Не хочу домой. Я должна покурить.
      - Где? - рявкнул немец, перекрыв шум оркестра.
      Биргитта насмешливо улыбнулась:
      - Вот и узнаешь где, если пойдешь со мной, балда...
      Полковник Пильц втянул голову в плечи. Выставив вперед челюсть, он прорычал тихим голосом:
      - Ты прекрасно знаешь, что я не могу.
      Внезапно вспомнив о присутствии Малко, он нагнулся к нему через Биргитту и, искривив изуродованную губу, выдавил из себя улыбку.
      - Извините за эту маленькую дискуссию. Биргитта иногда немного капризна.
      Молодая немка добродушно заметила:
      - При чем здесь мои капризы! Ты сам старый мудак.
      К счастью, оркестр продолжал грохотать. Но все равно Малко пришлось сделать героическое усилие, чтобы полковник не догадался, что он слышал эту реплику. Окаменевшее лицо полковника Пильца казалось страшным. Орбита с искусственным глазом еще больше расширилась и стала походить на глаз совы, неподвижный и колдовской. Наступила тишина, но через несколько секунд лицо Биргитты уже пылало сладострастием. Она обняла немца и чмокнула его в шею.
      - Дорогой, ну давай покурим вместе, а потом займемся любовью.
      В сравнении с ней Далила выглядела бы бедной сироткой, питающейся просфорами и благочестивым чтением.
      В здоровом глазу полковника Пильца на мгновение зажегся огонек. Рука его разжала ляжки девушки, затем поднялась выше. Малко стыдливо отвел глаза. Он сидел как на вулкане. Напротив, Биргитта купалась в бесстыдстве, как рыба в воде. Обратив лицо к Малко, она в упор посмотрела на него из-под длинных ресниц взглядом, который говорил: "Я хочу тебя".
      Сама же ладонью прижимала тонкие холеные пальцы полковника к своему животу.
      - Ну ладно, поехали ко мне, - скрепя сердце согласился немец.
      Биргитта улыбнулась Малко:
      - Ты поедешь с нами, правда?
      Пролетел черный ангел. Малко не сомневался, что полковник готов прикончить его на месте, но немка настаивала:
      - Идем же!
      Это был почти приказ. Полковник Пильц наклонился над столом и ледяным голосом произнес:
      - Считайте себя приглашенным...
      Еще один претендент на золотую медаль лжеца!
      Малко вежливо улыбнулся.
      - Если только совсем ненадолго. Я очень устал, - сказал он.
      Биргитта вновь обрела форму. Схватила и залпом выпила целую стопку виски. Не женщина, а самогонный аппарат. Стремясь сохранить холодную голову, Малко удовольствовался фужером минеральной воды "Перье".
      Они встали. Малко хотел заплатить но счету, но полковник остановил его сухим жестом:
      - Не надо. С меня здесь денег не берут. Он окинул Малко пронизывающим взглядом, стараясь понять, кто этот вынужденный компаньон, навязанный ему капризом Биргитты.
      - Ну и пакость этот гашиш, - вздохнул он. - Вполне понимаю иранцев, которые ввели расстрел за продажу наркотиков...
      Малко одобрительно кивнул и наивно спросил:
      - Вы сами никогда не курили?
      - Пришлось немного, из-за нее. Но мне не нравится. На следующий день страшно болит голова.
      Когда Малко надел пальто, в голове у него уже созрел безумный план. Где-то в этом пыльном городе был спрятан бывший № 2 Китая...
      Снаружи их ждал черный "мерседес-200" с шофером. Они уселись втроем на заднее сиденье.
      Малко и Курт Пильц смотрели, с каким проворством Биргитта готовила сигареты: высыпала из гильз табак, смешивала его с мелко нарезанным гашишем и снова набивала гильзы сигарет. Сидя на скрещенных ногах, с просветленным лицом, она делала это с необычайной ловкостью. Весь ее облик дышал какой-то животной чувственностью. Курт не сводил с нее глаз, елозя ладонью по бедру девушки. Сама же Биргитта пока думала только о гашише.
      Малко не знал, где он находится. Сначала машина проехала мимо "Хайбер-отеля", затем, не доезжая до посольства США, свернула с бульвара в новый жилой квартал, застроенный богатыми виллами. Гостиная дома полковника Пильца производила приятное впечатление. Она была украшена коврами и подушечками и уставлена низкими столиками. Видимо, в доме не было никого, кроме охранника.
      Немец распалялся все сильнее и все настойчивее действовал рукой. Биргитта вздрогнула, на секунду закрыла глаза и чуть хрипловато, но с упреком сказала:
      - Погоди. Ты не даешь мне готовить сигареты. Потом.
      Но он уже не мог оторвать от нее свои пальцы, которые теперь походили на застывшего в столбняке паука. Малко ждал именно этого момента. Он наклонился и взял из рук Биргитты еще не набитую сигарету.
      - Дайте мне. Я все сделаю.
      При этом он отошел в сторону и демонстративно отвернулся от них, но поднял глаза к потолку, где было встроено небольшое восьмиугольное зеркало. Он увидел, как снова зашуровала рука полковника, который одновременно приблизился лицом к губам Биргитты. Она неохотно его поцеловала. Вялость ее пальцев свидетельствовала о том, что такой "флирт" почти не доставлял ей удовольствия. В этот момент она думала только об одном: поскорее затянуться гашишем.
      Тем временем Малко заполнил шесть пустых гильз смесью, состоящей на три четверти из гашиша, что утраивало дозу.
      Одну сигарету он набил обычной смесью, а две последние зарядил почти чистым табаком.
      Наконец Биргитте удалось освободиться от полковника Пильца и из-за плеча Малко взглянуть на его работу.
      - Браво, просто замечательно! - воскликнула она и поцеловала Малко в губы.
      Она сделала это по-братски, но живой глаз полковника Пильца налился кровью. Шансы на выживание Малко в Кабуле резко сократились.
      Биргитта немедленно прикурила первую сигарету, закрыла глаза и вдохнула дым. Малко готов был услышать слова протеста, но произошло обратное: через несколько секунд она выпустила дым и сладострастно произнесла:
      - Курится очень хорошо...
      Еще бы, такая доза могла одурманить целое стадо мамонтов! Малко протянул ей вторую сигарету, которую она зажгла и вручила Курту.
      - Кури, дорогуша...
      Малко прикурил свою сигарету и втянул дым. Полузакрыв глаза, он внимательно следил за немцем. Раз уж попал к волку в пасть, почему бы не полюбоваться его клыками...
      Немец сделал глубокую затяжку и задержал дым. Почти сразу же лицо его приобрело цвет баклажана, начался сильный кашель. К здоровому глазу подступили слезы. Спасая свое достоинство, немец выругался:
      - Какая гадость!
      Биргитта расхохоталась:
      - Это потому, что ты не привык... Продолжай...
      Полковник послушно поднес ко рту сигарету. Из-под полуопущенных век Малко удостоверился, что тот действительно заглатывает дым.
      Биргитта выкурила уже половину своей сигареты. Сам Малко медленно выдохнул дым через нос и откинул голову на спинку дивана, как если бы уже ощущал действие наркотика.
      В доме не было слышно никакого шума, только изредка раздавался кашель полковника Пильца. Приторно-кислый запах гашиша заполнил гостиную, коварно дурманя голову. Малко понимал: чтобы сохранить ясность ума, ему придется напрячь всю свою волю.
      - Мне холодно, - пожаловалась Биргитта. - Ой, как мне холодно!
      Она соскользнула на пол и плотно завернулась в одеяло. Лежа с закрытыми глазами, молодая немка продолжала бредить. Это началось несколько минут назад, после того, как она выкурила вторую сигарету. Развалившись на подушках, полковник уже не кашлял. По его механическим и замедленным жестам Малко понял, что гашиш начинает оказывать на него достаточно сильное действие.
      Вдруг Биргитта приподнялась, приставила к уху ладонь и крикнула:
      - Ой, мне больно. Ухо, у меня отваливается ухо!
      Лицо немки выражало неподдельное страдание. Казалось, ее ресницы еще больше удлинились. Зрачки необыкновенно расширились, но в них не было видно никакой жизни. Они выглядели такими же мертвыми, как искусственный глаз полковника Пильца. Устремив взгляд на Малко, но не видя его, она показала рукой на стену.
      - Смотри, какие красивые цвета...
      Малко машинально обернулся, но ничего не увидел, кроме белой стены. Между тем, Биргитта снова резко опрокинулась на бок и тяжело застонала. С губ ее срывались невнятные слова. Малко решил, что настало время брать быка за рога. Наклонившись, он мягко помассировал ей живот, висок и ухо, приговаривая:
      - Тебе совсем не больно, не больно, поверь мне.
      Постепенно перекошенное страданием лицо Биргитты принимало умиротворенное выражение. Наконец, приоткрыв губы, она произнесла:
      - И правда, боль прошла. Я чувствую себя хорошо, - медленно сказала она.
      Приподнявшись, она обвила руками шею Малко и взасос поцеловала его. Малко в ужасе пытался ее оттолкнуть. Но тут раздался громкий хохот полковника Пильца, который показывал пальцем на зеркало, встроенное в потолок. Их он не замечал.
      - Ну и обезьяна, вот это обезьяна!
      Малко с трудом сохранял серьезность. Немец же трясся от хохота. Массированная доза наркотика, которого он накурился отнюдь не по своей воле, уже давала эффект. Он встал и, пританцовывая, прошелся по комнате.
      Внезапно, следуя ритму какой-то призрачной музыки, он пустился в бешеный пляс, продолжавшийся целую минуту, затем повалился на диван.
      - Люблю танцевать, - торжественно объявил он. - К сожалению, танцевать случается слишком редко.
      Он больше не улыбался и имел несколько чопорный вид. Маленький белый шрам у виска потемнел, нижняя челюсть чуть отвисла.
      Малко осторожно отстранился от Биргитты, которая не воспротивилась этому. Выпрямив туловище, она скрестила руки на груди и стала медленно перебирать пальцами. Малко сел рядом с полковником. Он знал, что гашиш действует в общем так же, как пентотал, расковывая подсознание и нейтрализуя все внутренние ограничители. Он никогда не пробовал себя в роли психоаналитика, и успех предприятия всецело зависел теперь от его такта и сообразительности.
      Внезапно полковник сжался и угрожающе потряс кулаком:
      - Немедленно вон отсюда! - завопил он по-немецки.
      Малко пошел ва-банк.
      - С кем вы разговариваете, полковник? С китайцами? - спросил он.
      Курт Пильц опустил руку. Взгляд его налившегося кровью здорового глаза был неподвижен.
      - Нет, китайцев я люблю, - сказал он. - Они "Herren Volk"* Азии.
      * Высшая раса (нем.)
      К горлу Малко подкатил комок, стало тяжело дышать...
      Немец заговорил тусклым невыразительным голосом. Малко понимал, что сейчас начнется игра с подожженным динамитом. Если вдруг немец выйдет из коматозного состояния, он пропал.
      Он быстро зажег последнюю сигарету с чистым гашишем и протянул ее полковнику. Тот взял и начал автоматически курить, заглатывая дым.
      Биргитта медленно опустилась на спину и вытянулась всем телом. Глядя широко раскрытыми глазами, она принялась медленно поднимать и опускать таз в настолько выразительном призыве, что Малко подумал: "Сейчас Курт Пильц бросится на нее". Пристально взглянув на Биргитту, полковник спросил так ласково, что Малко вздрогнул от неожиданности:
      - Ты с кем-то совокупляешься, Биргитта? Но с кем?
      Лицо молодой женщины озарилось ангельской улыбкой. Продолжая раскачивать таз, Биргитта вздохнула:
      - С Ним. С Иисусом Христом.
      Этого еще не хватало: она принимала себя за блаженную Бернардетту Субиру...
      Под впечатлением такой близости со святостью полковник не стал настаивать... Внезапно он схватил себя рукой за горло, как если бы почувствовал приступ удушья. С перекошенным лицом он открыл рот:
      - Больно, мне больно, какая ужасная опухоль...
      Стараясь не вдыхать сизый дым, окружавший немца, Малко притронулся кончиками пальцев к его шее.
      - Сейчас вам станет лучше, - сказал он вкрадчивым голосом. - Вы просто переутомились в последнее время...
      Судя по выражению его лица, полковник чуть успокоился.
      - Да, это правда, - признал он. - Я слишком много работаю...
      Биргитта раскачивалась все сильнее, забросив голову назад. Она самозабвенно отдавалась неведомому призраку.
      - Сейчас я закричу, - заявила она вдруг. - Я уже кричу. О, господи!
      Она опять свалилась на бок, рыдая и трясясь, в то время как полковник продолжал сидеть в полной неподвижности. Сплошной психопатологический кошмар! К тому же гашишный дым проникал в легкие Малко, и ему становилось все труднее сосредоточиться. Он со страхом отметил: ему не хочется ни говорить, ни что-то делать, есть лишь желание лечь и уснуть...
      Все же он заставил себя попробовать новый заход.
      - Именно китайцы заставляют вас работать так много, - сказал он Курту Пильцу.
      Немец покачал головой, неподвижно глядя перед собой.
      - Это правда, но теперь с этим покончено.
      - Он уедет?
      Неожиданно полковник громко расхохотался.
      - Да, да, все готово! Он уезжает.
      - В Китай?
      Серый глаз полковника Пильца радостно сверкнул.
      - Конечно, в Китай, но еще не сейчас...
      Малко глубоко вздохнул, пытаясь сдержать участившееся биение своего сердца. Ему показалось, что он пляшет на канате над Ниагарским водопадом. Информация, полученная от полковника, была поистине бесценной. Итак, генерал-перебежчик Линь Бяо будет возвращен Китаю. Какая "радость" для русских! Малко считал, что в таком состоянии немец был не способен на ложь. Впрочем, скоро действие гашиша прекратится. За оставшееся время надо было попытаться выяснить, как конкретно будет осуществляться возвращение Линь Бяо.
      - Прекрасная идея, - поощрительно сказал он.
      Полковник с важным видом согласился:
      - Это моя идея. Болваны-афганцы хотели просто посадить его на самолет.
      - Действительно, болваны, - поддакнул Малко.
      - Форменные болваны! Ведь самолет никогда бы не долетел до Китая.
      Он наклонился к Малко.
      - У наших русских друзей есть "МиГ-23". Никто не может вылететь из Афганистана без их разрешения. А такого разрешения они ни за что не дадут.
      Ход мыслей полковника внезапно прервался.
      - Но где она?
      Малко напрягся, готовый ко всему.
      - Кто?
      Полковник бросил на него сострадательный взгляд.
      - Биргитта.
      Молодая немка сидела в двух метрах от них. Пока они вели разговор, она преспокойно сняла свой свитер и стала массировать себе груди с отсутствующим и блаженным видом.
      - По-моему, она здесь, - осторожно произнес Малко.
      Полковник посмотрел в сторону немки и сказал:
      - Наверное, она вышла. Вы не можете поискать ее? Я немного устал...
      Малко заколебался. Любой отказ мог вывести полковника из состояния сна, а он еще не все разузнал.
      - Иду, - сказал он.
      Малко встал и вышел из комнаты. За порогом он наткнулся на двух охранников-афганцев, сидевших на корточках с каменными лицами. При его появлении они мгновенно вскочили на ноги.
      Малко понял, что без полковника с виллы ему не уйти. Улыбнувшись охране, он вернулся в гостиную, подошел к Биргитте и помог ей встать. Она не сопротивлялась.
      - А вот и Биргитта, - весело сказал он полковнику. - Я нашел ее.
      На этот раз немец увидел девушку. Он улыбнулся и отеческим тоном произнес:
      - Куда ты ходила, сумасшедшая? Ты же знаешь, как опасно ходить в одиночку...
      - А я купалась, - восторженно ответила Биргитта. - Вода была очень теплая, и кругом плавали разноцветные рыбки. Жалко, что ты не пошел со мной.
      Она повернулась к Малко и повторила:
      - Жаль, что и ты не пошел со мной. У нас могла бы быть любовь в воде. Я очень люблю любовь в воде. Полковник Пильц чуть не лопнул от приступа смеха:
      - Вот-вот, ах как хорошо, любовь в воде... с рыбками.
      Он хохотал так заливисто, что Малко засомневался: не над ним ли смеется полковник. Ему так и не удалось понять, что могло так рассмешить немца. Посерьезнев, полковник сказал:
      - У меня нет времени на любовь в воде, а ведь я совсем легкий.
      Он встал и сделал два нелепых прыжка.
      - Посмотрите, какой я легкий.
      Малко торжественно подтвердил:
      - Очень легкий, Курт. Если бы не эти китайцы, то мы могли бы все вместе заняться любовью в воде.
      - Ах, эти китайцы!
      Полковник озабоченно сморщил лоб. Малко немедленно подхватил:
      - К счастью, завтра все решится.
      Он сказал это наугад.
      Полковник с укором посмотрел на него.
      - Не завтра, а послезавтра, когда его доставят в Пешавар.
      И он снова громко расхохотался. Биргитта нахмурила брови.
      - Курт, одень что-нибудь. Здесь холодно.
      Полковник с недоумением посмотрел на нее и сказал сам себе:
      - Холодно не здесь, а там, особенно у Хайберского прохода.
      - Но ведь в машине не холодно, - уточнил Малко.
      Курт посмотрел на него так, как если бы услышал что-то несусветное:
      - Ну кто ездит на машине по караванным тропам? Нахмурив брови, он смотрел на Малко, как строгий учитель, отчитывающий нерадивого ученика. Затем дотронулся рукой до лба и сказал:
      - Голова болит.
      С каждой секундой его голос становился все нормальнее. Малко мысленно подвел итог. Теперь он знал, что Линь Бяо послезавтра будет отправлен в Пешавар, причем не по шоссе. Ну что же, пусть все остальное выясняет Томас Сэндс. Хватит испытывать судьбу...
      Но вот и ему, Малко, настала очередь улечься и закрыть глаза. Биргитта, сидя рядом с ним, бессвязно повторяла:
      - Какое солнце! Нет, какое солнце!
      Обессиленный Малко сразу же погрузился в бессознательное состояние. В то же время его мучила мысль, что, проснувшись, он ничего не вспомнит.
      Верблюд бежал к горе, которая все время удалялась. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась оранжево-розовая пустыня.
      Малко, сидя верхом на животном, покачивался в такт его шагам. Вдруг он открыл глаза. Над ним склонился полковник Пильц и тряс его за плечо.
      - Проснитесь.
      Совсем одуревший, Малко сел. Единственный глаз Пильца по-прежнему был налит кровью, но, судя по всему, немец пришел в себя. Биргитта, уже одетая, сидела в кресле, насупившись.
      - Который час? - спросил Малко.
      - Пять, - ответил немец.
      Малко проспал около двух часов. Он встал и пригладил рукой растрепавшиеся волосы.
      - Прошу извинить меня.
      Курт Пильц изобразил на лице что-то вроде улыбки.
      - Ничего, ничего. Я тоже немного поспал. Этот чертов наркотик...
      Биргитта подняла голову. Сквозь свои длинные ресницы она с неприязнью посмотрела на немца.
      - Никакой он не чертов, - зло сказала она. - Если бы мы были настоящими друзьями, то это было бы потрясающе. Мы бы рассказали друг другу, что нам каждому приснилось.
      Курт прокашлялся и внимательно посмотрел на Малко. Его изуродованная губа чуть заметно подергивалась.
      - Мы все же немного поговорили друг с другом, - заметил он. - Я хорошо помню, что беседовал с нашим другом. Но точно не помню о чем. А вы?
      Его здоровый глаз почти полностью закрылся. Малко почувствовал, как у него по рукам забегали мурашки. Его охватил страх. Немец собирался устроить ему ловушку. Какой смысл выведывать его мысли, если его собирались прикончить на этой расположенной в безлюдном месте вилле...
      Он натужно улыбнулся и решил играть ва-банк.
      - Не знаю, должен ли я все это вам повторить... Возможно, вам это напомнит о чем-нибудь не очень для вас удобном. Я почти все забыл...
      Полковник Курт Пильц превратился в каменную статую.
      - Прошу вас все-таки рассказать, - заявил он ледяным тоном.
      Малко постарался принять как можно более смущенный вид.
      - Понимаете, речь идет об очень интимных вещах...
      - Да, да, понимаю, - с нетерпением произнес полковник. - Так о чем же таком я говорил?
      Малко придал своим глазам по возможности наиболее сконфуженное выражение.
      - Так вот, вы говорили о том, как вы в воде занимаетесь любовью с мадемуазель, а я...
      Выражение лица немца сразу утратило напряженность. Он расхохотался:
      - Но это ведь очень гигиенично, очень, не правда ли, Биргитта?
      Молодая немка выразительно посмотрела на Малко, и тот сразу почувствовал, что она хоть сейчас готова ему отдаться.
      - Да, - ответила она с напускным безразличием.
      Курт Пильц потер руки. Было видно, что он успокоился и вновь стал гостеприимным хозяином:
      - Я вам дам машину и шофера, чтобы отвезти вас в гостиницу, - сказал он. - Мне представляется, что Биргитта устала, и поэтому ей лучше пока остаться здесь.
      Малко с трудом сдержал вздох облегчения.
      - В это время такси в Кабуле уже не найдешь, дорогой мой.
      Он проводил Малко до выхода, что-то приказал одному из своих "горилл" и пожал гостю руку.