Расстояние между колонной и посольством постепенно сокращалось. С несказанным облегчением Малко вздохнул, увидев, что процессия поравнялась с изгородью посольства. Но тут Сэндс снова выругался. Высокие решетчатые ворота были закрыты. Изнутри их охраняли два морских пехотинца с автоматами в руках. А перед воротами стоял "форд", на ветровом стекле которого можно было бы, не рискуя ошибиться, написать: полиция. Это были афганцы.
      Группа с транспарантом остановилась. Ее первый ряд находился в двадцати метрах от решетки.
      Очередной оратор начал свою речь, но это был уже не Якуб, который в этот момент оказался рядом с Малко, донельзя взволнованный.
      - Быстро, - бросил он, - полиция получила приказ разогнать демонстрацию. Бегите.
      Томас Сэндс и Малко разом рванулись вперед, расталкивая соседей. За несколько секунд они оказались в первом ряду.
      - Придется перелезать через решетку, - бросил американец. - Лишь бы эти болваны не открыли стрельбу...
      Многие из сотрудников посольства собрались в саду, чтобы посмотреть на манифестацию. Кое-кто щелкал фотоаппаратом.
      Вдруг чья-то рука схватила Малко за локоть. Он обернулся. Перед ним был давешний усач, крикнувший ему что-то по-персидски. Почувствовав сопротивление, он звал на помощь. Малко решительно оттолкнул его руку. Комедия была сыграна.
      - Прикройте меня, - крикнул он Сэндсу.
      В мгновение ока он взвалил генерала Линь Бяо на плечо и выбежал на открытое пространство. В это время Томас схватился с афганцем. Тот вдруг заорал и оттолкнул американца. Это Лал ткнул его в зад ножом. В три прыжка Томас догнал Малко. Вцепившись в решетку, он крикнул морским пехотинцам:
      - Да откройте же, черт побери! Это я, Томас Сэндс!
      Он совсем забыл о своей маскировке... Вспомнив, сбросил чадру и показался на свет с разгоряченным лицом, потеряв на секунду дар речи от гнева. Охваченные паникой охранники суетились у ворот.
      В этот момент щелкнули дверцы "форда", и четверо афганцев с пистолетами в руках бросились к ним, расталкивая манифестантов.
      - Помогите мне, - крикнул Малко.
      Вместе с Сэндсом они подняли Линь Бяо и перевалили его, словно мешок с картошкой, через решетку. Китаец упал за изгородью на траву и замер.
      Один из шпиков выстрелил в воздух. Малко понял, что он не успеет укрыться за решеткой. А перспектива попасть в кабульскую тюрьму его совсем не радовала... И тут вдруг появился неугомонный Лал. Он обернулся, крикнул что-то по-пуштунски и поднял руку с динамитным патроном. Первые ряды манифестантов с ревом отхлынули назад, увлекая за собой рванувшихся вперед полицейских. Несколько секунд задержки оказалось достаточно, чтобы охранники открыли ворота. К этому времени Томас Сэндс уже использовал весь свой запас ругательств, а Лал, по-прежнему размахивая импровизированной гранатой, шмыгнул в ворота, когда они уже закрывались.
      Смертельно усталый Малко чуть сам не потерял сознание. Сняв чадру, он встал на колени рядом с Линь Бяо и освободил его от непривычных одежд. Лицо китайца приобрело восковой цвет, а губы были сильно искусаны. Малко приложил ухо к его груди: сердце билось слабо и неритмично.
      - Врача, и быстро, - крикнул он. - Генерал может умереть.
      Глава 18
      Томас Сэндс хохотал как безумный. Это был идиотский смех, от которого у Малко леденела кровь. За все время их знакомства американец позволял себе лишь вежливую улыбку. Он как бы опасался, что веселый смех может исказить черты его по-мужски красивого лица.
      А в этом хохоте, пронзительном, нервном, сухом, слышалось нечто пугающее.
      Американец поднял на Малко растерянные, блуждающие, больше обычного косящие глаза.
      - Прочтите, - бросил он.
      И протянул Малко напечатанный на машинке текст расшифрованной телеграммы. Тот медленно, останавливаясь чуть не на каждом слове, прочел документ, и кровь бросилась ему в лицо.
      Телеграмма была подписана государственным секретарем по иностранным делам. В сухих и четких выражениях Госдепартамент предписывал руководству американского посольства в Кабуле передать генерала Линь Бяо в распоряжение китайского посольства. В качестве единственного условия выдвигалось требование обменять его на тридцать американских пленных, задержанных в Северном Вьетнаме. Расстроенный Малко уронил документ на стол. Какой абсурд! И это в момент, когда Линь Бяо находился в помещении посольства, когда достаточно было посадить в его саду американский вертолет и доставить генерала в Кандагар...
      Китаец очень ослаб, но жизнь его была вне опасности. Его напичкали лекарствами, и он, хоть и не без труда, постепенно приходил в себя. Со вчерашнего дня, после попытки посольского сайентолога расспросить его, он отказывался от всяких разговоров. Ясно одно - это действительно генерал Линь Бяо, предполагаемый преемник Мао Цзэдуна.
      - Прочтите теперь это.
      Сэндс протянул Малко еще один листок. Это была телеграмма Давида Уайза, в которой он горячо поздравлял Малко и Томаса Сэндса с их фантастической удачей. Поистине, левая рука не ведала, что делала правая.
      - Они наверняка обменяли его на что-то с политической точки зрения гигантски важное. Значит, наша работа не была бесполезной, не говоря уже о жизни американских парней, - сказал Малко с едва сдерживаемой горечью.
      Томас Сэндс согласился.
      - Да, конечно. Но это не так-то просто проглотить. По крайней мере, они могли бы его сохранить до поездки нашего президента в Пекин. Он привез бы генерала в своем багаже. Как подарок в знак примирения.
      - Нечто подобное как раз и происходит.
      - Во всяком случае, - заметил американец, - наша роль еще не сыграна до конца. Мы должны проследить, чтобы все прошло без неожиданностей.
      Теперь за ним охотятся русские, а ЦРУ должно работать рука об руку с коллегами из КНР. Какой-то перевернутый мир.
      - Надеюсь, Мао пошлет нам свою красную книжечку с автографом, - с горькой иронией заметил Малко.
      Американец вздохнул.
      - А я надеюсь, что с нами не случится неприятностей.
      Малко простился с цеэрушником и сел за руль своей "тойоты". Машинально он проехал по проспекту Бебе Марг и остановился перед королевским дворцом. Он чувствовал себя усталым и опустошенным. Крис Джонс и Милтон Брабек спали в "Интерконтинентале", а Элько Кризантем бродил по базару. И как бы Малко ни убеждал себя, что возможность передать Линь Бяо китайцам стала для Соединенных Штатов огромным политическим козырем, он не мог отделаться от чувства неудовлетворенности.
      В то же утро Джиллиан вместе с мужем покинула Афганистан, не повидавшись с Малко.
      И вдруг у него возникло бешеное желание встретиться с Афсане. Хотя бы для того, чтобы поблагодарить ее. Ведь и она в немалой степени способствовала захвату китайского генерала.
      Растянувшись на кровати в своем номере, Малко погрузился в мир фантазий. После нервного напряжения последних дней ему были просто необходимы отдых, солнце, роскошь. Если б ему удалось найти Афсане! С ней он мог бы поехать в Карачи, сесть на самолет "Трансориент" авиакомпании "Скандинавиан" до Бангкока... Потом он заколебался. Было бы неплохо провести несколько дней в Паттайе, под солнцем Сиамского залива. Заманчиво было бы также взять билеты на самолет "Трансэйшн" той же компании до Бали. Афсане это наверняка понравилось бы. А может, лучше приобщить ее к роскоши и утонченному обслуживанию в отеле "Мандарин" в Гонконге? Он предложил бы ей там настоящий китайский обед из девятнадцати блюд...
      А оттуда почему бы не рвануть в Токио? Зимой Япония просто удивительна. Потом они с Афсане могли бы выбрать разные маршруты. До Европы можно добраться двумя путями, предлагаемыми "Скандинавиан Эйрлайнз": трансполярным Токио - Копенгаген через полюс и транссибирским - через Сибирь и Москву. Побродив в мечтах по свету, он решил окончательно: отправиться в Паттайю - идеальное место для медового месяца. Затем, обегав антикварные магазины в Бангкоке, он самолетом "Трансэйшн" отправится в Копенгаген и Вену, сделав единственную остановку в Ташкенте, чтобы запастись русской водкой и икрой. Правда, икра там не отличается тонкостью иранской белужьей, но на войне как на войне. Что касается Александры, бангкокские шелка помогут ей забыть все его прегрешения. Однако, прежде чем покинуть Афганистан, он должен свести кое с кем счеты. С полковником Куртом Пильцем, в частности.
      Этажом ниже Крис Джонс и Милтон Брабек пытались убедить себя, что пища, которую им подают в отеле, не отравлена. Для большей уверенности Крис Джонс приволок из посольства емкость с американской водой, чтобы полоскать рот и умываться. Эта насквозь пропыленная страна, лишенная даже канализации, их очень пугала.
      Зазвонил телефон.
      Узнав мягкий, низкий голос Афсане, Малко чуть не вскрикнул от радости.
      - Я как раз думал о вас, - откровенно признался он. - И не знал, как вас найти.
      - Вы в самом деле хотите меня видеть? В голосе ее чувствовались напряжение, тревога, но и явная теплота.
      - Да.
      Послышалось что-то вроде вздоха облегчения. Очевидно, Афсане нелегко было решиться на этот звонок.
      - Хорошо. Я вам сейчас объясню. Найдите японское посольство. Это на Шар-И-Нау. Прямо напротив его вы увидите маленькую деревянную зеленую дверь. Постучите в нее, я буду вас ждать.
      Афсане показалась ему еще более хрупкой и изысканной в костюме из тяжелой синей парчи, состоящем из туники и брюк. Ее длинные распущенные волосы падали назад до самой талии. На пальцах блестели драгоценные камни, а уши были украшены великолепными рубиновыми серьгами. Видно было, что она с маниакальным тщанием сделала макияж, ее глаза от этого выглядели как бы стилизованными.
      - Входите, - сказала она смиренно.
      Афсане закрыла деревянную дверь, они пересекли крошечный садик и вошли в небольшой дом в калифорнийском стиле.
      Внутри было тепло, в воздухе витал не знакомый Малко аромат. Пол обширной гостиной был покрыт коврами с разбросанными там и сям пуфами и подушками, а в центре, прямо на полу, стоял огромный медный поднос. Афсане грациозно уселась на подушку, поджав ноги.
      Малко, несколько удивленный, последовал ее примеру. Обычно юная афганка была чрезвычайно робкой и нерешительной, всегда спешила и волновалась. А сейчас она принимала его, словно куртизанка. Он склонился и поцеловал ей руку.
      - Вы настоящая царица Савская, - сказал он.
      Афсане рассмеялась звонко, как девочка.
      - Я наверняка не такая красившая, как многие из женщин, которых вы знали раньше.
      Она впилась в Малко страстным, почти страдающим взглядом. Он нагнулся и поцеловал ее. Она тут же вернула ему поцелуй, пылко припав к нему. Афсане, видимо, чуть ли не облилась духами, настолько сильным был исходящий от нее аромат. Осторожным движением она откинулась назад, увлекая за собой Малко. Впервые он ощутил, как ее тело отвечает на его прикосновение без робости, почти яростно.
      Чтобы немного разрядить обстановку, он спросил:
      - Это ваш дом?
      Афсане покачала головой.
      - Нет. Этот дом принадлежит моей подруге. Она отправилась погостить на пару недель к кушанам.
      - Вам не страшно оставаться здесь наедине со мной?
      Она снова вызывающе взглянула ему в глаза.
      - Нет.
      - Я хотел поблагодарить вас, - сказал Малко. - С вашей легкой руки нам улыбнулась удача. Я хотел бы предложить вам что-нибудь интересное, то, о чем вы давно мечтали.
      Губы Афсане задрожали.
      - Вы можете дать мне кое-что, и я буду счастливой долго-долго...
      Ее большие и чистые, как у газели, глаза были влажны от волнения. Она отвернулась и открыла бутылку водки, стоящую на подносе.
      - Я знаю, что вы любите водку, - сказала она.
      - А вы выпьете со мной?
      Он ответила очень серьезно:
      - Я не нуждаюсь в водке, чтобы любить...
      Четко и ясно. Так вот для чего нужны были украшения и макияж. Она вдруг бросилась к Малко. Ее живот прижался к его ногам, а бедра неожиданно задвигались в неловкой и трогательной сарабанде.
      Он начал мягко ласкать ее грудь, а она тихонько стонала от наслаждения. Когда же его руки опустились до бедер, она сперва вздрогнула, но затем моментально расслабилась. Она целовала его со страстью и неожиданным умением, а он принялся стягивать с нее одежду. Это было несложно, так как кроме костюма на ней ничего не было. Тело девушки было обильно надушено.
      Малко собрал в горсть ее длинные волосы и прикрыл ими ее тело от груди до низа живота.
      - Я вас люблю, - прошептала Афсане, - и хочу принадлежать вам.
      Она любовалась Малко с какой-то ножной и возвышенной страстью. Ее тонкие руки гладили его кожу с такой осторожностью, точно боялись ее повредить.
      Ему даже не верилось, что Афсане девственница, настолько она была уверена в себе, счастлива и раскована. Он любовался ее стройной фигуркой, маленькими грудями, бедрами, плоским смуглым животом. И длинными-длинными ногами.
      С потрясающей нежностью ее длинные пальцы снова пробежали по его коже. Он хотел приподняться. Ведь ласкать полагалось ему, а не ей. Но девушка удержала его и прошептала:
      - Позволь мне.
      Медленно, настойчиво и утонченно ее руки завладели телом Малко. Вытянувшись рядом с ним, прильнув головой к его бедрам, она словно дразнила его множеством легких прикосновений, то замирая, то отталкивая, чтобы еще более возбудить. Причем не говоря ни слова, с ловкостью и нежностью вполне зрелой женщины. Наблюдая за ней сквозь полузакрытые веки, он видел, как напружились соски ее грудей, чувствовал, как перекатывались в ней крутые волны желания.
      Им завладела жажда наслаждения, неистовая и неукротимая. Неожиданно губы Афсане впились в его плоть. Неловкая, но пылкая ласка продолжалась несколько секунд. Затем она выпрямилась, и ее губы нашли рот Малко. Она увидела в его золотистых глазах свое лицо, восхищенное и в то же время наивное.
      Встряхивая головой, она разбросала свои длинные волосы по животу Малко. Словно для того, чтобы прикрыть предмет своих ласк... Косы она превратила в своеобразную завесу, наброшенную на тело возлюбленного. И сквозь этот шелковистый покров афганка продолжала ласкать его легкими, почти воздушными прикосновениями. Время от времени она приникала к нему ртом, и Малко чувствовал через завесу волос ее горячее дыхание.
      Удовлетворение в любви обычно приходило к Малко с трудом. А здесь его наслаждение росло как ураган, перемежаясь яркими видениями, порывами напряжения и расслабления. Руку свою он невольно держал на затылке склонившейся над ним девушки.
      Длинные черные волосы Афсане то хлестали его, словно бархатистым хлыстом, то обволакивали теплым шелковистым коконом. Никогда ранее он не испытывал таких странных ощущений, словно Афсане хотела передать ему в форме этих утонченных ласк обуревавшее ее необыкновенное чувство.
      Он понял, что не сможет долго сопротивляться этому напору. Есть границы, которые не может переступать настоящий джентльмен. Он решительно оторвал Афсане от себя. Сноп волос скользнул по его животу, она без сопротивления поддалась ему, и, задыхаясь, закрыв глаза и прикрыв лицо руками, легла на спину. Получилось, что не Малко овладел девушкой, а она предложила себя.
      Когда Малко осторожно вытянулся рядом, Афсане обвила его руками и впилась ртом в его шею, будто решила слиться с ним навсегда. Он хотел продлить ласки, но встретил отпор. Теперь он был нужен ей до конца. Побежденный, Малко сдался на милость девушки. Он сблизился с ней, проявляя величайшую деликатность и нежность, на какие только был способен. Он двигался медленно, будто совершая важный ритуал, идя все дальше и дальше. Открытый и ясный, полный грусти и счастья взгляд Афсане был погружен в его золотистые глаза.
      Резким движением руки Малко обхватил ее ягодицы. Она вскрикнула, не закрывая глаз, и закусила губу. Ее ногти впились в плечи мужчины, который только что стал ее любовником. В глазах ее отразилось все счастье мира.
      Малко ускорил ритм. Афсане то напрягалась, прижимаясь к нему, то вдруг твердела, как доска, а затем снова льнула к телу любовника. Они вместе стонали, вместе вскрикивали. Она бормотала какие-то непонятные слова, вжимаясь в него с таким неистовством, будто хотела проникнуть ему под кожу. Несколько долгих минут она не позволяла ему отстраниться даже на несколько миллиметров, причем с силой, которую трудно было предположить в столь хрупком создании.
      Малко показалось даже, что она впала в состояние беспамятства, но когда он попытался шевельнуться, девушка удержала его, пробормотав:
      - Не хочу, чтобы вы уходили.
      Слезы выступили у нее на глазах, губы жалостливо дрожали. Он испугался, что причинил ей боль, и сказал об этом. Афсане покачала головой с улыбкой, полной восторга:
      - Нет. Но для меня это будет первая и последняя близость с человеком, которого я люблю.
      Он погладил ее по голове.
      - Не будь такой пессимисткой.
      - Я скоро выйду замуж за Валли Гохара, - сказала она спокойным тоном. - С сегодняшнего утра я официально помолвлена с ним. Мои родные дали на это согласие.
      Малко показалось, что он ослышался.
      - Валли Гохар! А я думал, что вы его ненавидите!
      - Я и в самом деле его ненавижу.
      - А зачем тогда выходите за него?
      Она поколебалась, затем сказала тихим голосом:
      - У меня нет другого выхода. Он меня шантажирует. Он грозился сказать моему отцу и дяде, что только благодаря моей помощи удалось ваше похищение. Что это я вас надоумила...
      Если это случится, меня убьют или запрячут на многие годы в тюрьму. Я предпочитаю поэтому выйти за него замуж...
      Малко вздрогнул от отвращения.
      - Уезжайте из страны, - сказал он. - Я вам помогу. В Нью-Йорке они ничего не смогут вам сделать.
      Она покачала головой.
      - Нет, не могу. Моя страна здесь. В Америке я не буду чувствовать себя дома, там я никого не знаю. Я люблю свою семью, и я должна здесь остаться. Иначе моя мать умрет от горя. Я выйду за Валли Гохара. Но ему предстоит изведать самое тяжелое в жизни унижение, когда он поймет, что я не девушка. И я ему буду без конца напоминать, что я отдалась вам. Я сведу его с ума.
      Глаза юной афганки блеснули. От этого она показалась Малко еще более прекрасной.
      - А если он пожалуется вашей семье? Афсане усмехнулась холодно и зло.
      - Он никогда не посмеет. Слишком велик позор. И всю жизнь его будет терзать эта тайна. Он пожалеет, что женился на мне.
      Малко был потрясен этим открытием. Афсане, с ее стремлением к абсолютному, с ее жаждой любви, вложила в свои слова столько патетики! Она подняла глаза:
      - Не пытайтесь больше увидеться со мной. Забудьте меня. Вы понимаете, мне будет слишком больно видеть вас и не иметь возможности поговорить. Я люблю вас каждой клеточкой своего тела, изо всех сил. Но я знаю, что вы не созданы для меня. Вы обещаете?
      Малко заколебался. Стоило ему взять ее за руку, и она пошла бы за ним. Даже за границу. А дальше? Есть Александра. Замок. Другая жизнь. У юной афганки слишком цельная натура, она не сможет его делить ни с кем. Он лишь причинит ей боль.
      - Обещаю, - сказал он.
      - Спасибо.
      Она прижалась к нему и прошептала на ухо:
      - Еще один раз.
      Глава 19
      Извиваясь змеей, разделяясь на несколько троп и вновь сливаясь, дорога взбиралась на безлесные рыжие холмы нагорья. Небо светилось просто сказочной чистотой. Малко оглянулся назад. Черный "кадиллак" оставлял за собой длинный шлейф желтоватой пыли, которая собиралась в густые клубы у самой земли. Даже не верилось, что они находятся на высоте в 3500 метров, в горах Центрального Афганистана.
      На фоне унылого и дикого пейзажа роскошный черный лимузин казался чужеродным телом. Крис Джонс, вцепившись в руль, вел ожесточенную и неравную борьбу против ям и выбоин, спасая рессоры машины от гибели.
      На заднем сиденье, казалось, дремал Линь Бяо, зажатый между Томасом Сэндсом и Милтоном Брабеком. Малко ничего не знал о реакции китайского генерала на сообщение американского посла о том, что его выдают соотечественникам. Другими словами, что он приговорен к смерти... С самого начала долгого путешествия он не раскрыл рта. Иногда взгляд его темных глаз устремлялся вдаль сквозь дымчатые стекла машины, потом снова потухал. Малко предпочитал не оборачиваться. Ему было стыдно.
      Дорога, насколько хватало глаз, была пустынна. По счастью, здесь любая машина оставляла за собой хвост пыли, видимый за километры. Афганцы обещали перекрыть единственную дорогу, которая вела к Банди-Амиру и Бамиану. На тот случай, если русские не оставят попыток вмешаться.
      Малко вдруг заметил внизу голубые пятна озер Банди-Амир. Пять темно-синих озер, вправленных в отрезанный от мира лунный пейзаж.
      - Подъезжаем, - сообщил он.
      Дорога зигзагами спускалась к озерам. Стадо верблюдов и овец показалось на одном из поворотов. Крис затормозил. Животные, которых перегоняли две девочки, рассыпались. Пастушки не без труда собрали стадо, а потом долго любовались длинным черным лимузином, неожиданно ворвавшимся в их спокойную захолустную жизнь.
      Перед путниками вдруг возник высокий рыжеватый склон, напоминающий пустынные горы Аризоны. А внизу сверкнула удивительно голубая вода пяти озер, уложенных в ряд на высоте 3500 метров.
      Малко опустил стекло, и в машину ворвались клубы желтой пыли, буквально накрывшие Милтона Брабека, сидевшего с краю с автоматом "Зеггерн" на коленях. Это оружие с огромным круглым магазином, еще не прошедшее испытаний, напоминало старый "Томпсон", но калибра 22. Огромный глушитель придавал ему вид некоего марсианского огнемета.
      Милтон поспешил прикрыть рот платком. Ведь пыль этой страны вполне могла сойти за бульон для культуры болезнетворных микробов.
      - Остановитесь, - приказал Сэндс.
      Крис поставил "кадиллак" на обочину. Весь багажный отсек машины был занят мощной радиостанцией с радиусом действия в 500 километров. Сзади покачивалась длинная антенна.
      Сэндс и Малко вышли из машины. Дул холодный резкий ветер. Время от времени он вздымал вихри пыли, поднимавшейся на несколько метров. Их глазам открылся грандиозный пейзаж. До самого горизонта поднимались голые, испещренные трещинами вершины, окрашенные в великолепные тона охры. Ни деревьев, ни другой растительности. Лишь кое-где редкие кучки коз щипали незаметную для глаз траву.
      Они находились всего в пятистах километрах от Кабула, а глазам открылся совершенно иной мир, дикий и негостеприимный. Ночью температура опускалась здесь часто до минус пятнадцати.
      Американец подошел к самому краю обрыва. Внизу открывалось несколько холмов, дальше следовал крутой склон, заканчивавшийся у центрального озера, приподнятого над округой, словно драгоценность, вделанная в высокую оправу. Прямо перед ними, на другом берегу озера, стояла маленькая мечеть, обслуживавшая поселения пастухов, разбросанные в этой пустынной местности.
      Сэндс тихо выругался.
      - Где же они?
      Китайцы должны были прибыть сюда уже час назад. А ведь они не из тех, кто опаздывает.
      Сердце Малко сжалось от неясного предчувствия. Хотя, быть может, сказывалась и большая высота. Что же могло произойти? Он подошел к Сэндсу, упорно всматривавшемуся в горизонт.
      - Что будем делать, если они не приедут?
      Американец, казалось, совсем заледенел под ударами ветра.
      - Приедут, - ответил он. - В Нью-Йорке все было оговорено. Этот тип им нужен больше всего на свете. Если выставить его на Пятой авеню, собралось бы больше народу, чем при посадке летающей тарелки.
      - А что вам мешает вызвать по радио вертолет? - подсказал Малко. - И нам не обязательно будет возвращаться в Кабул. До Кандагара здесь не более двух часов лета...
      Сэндс покачал головой:
      - Условия обмена согласованы.
      - А как вы узнаете, что они сдержали слово?
      - По радио. Как только я получу условный сигнал, я тут же передам им генерала Линь Бяо.
      - А если не получите?
      Лицо американца вытянулось.
      - Тогда мы его увезем и действительно выставим на Пятой авеню. За витриной из пуленепробиваемого стекла. Давайте подъедем поближе к озерам.
      Они вернулись к "кадиллаку". Стекла его уже покрылись желтоватым налетом.
      Малко и Сэндс уселись в машину, которая тронулась и минут через десять остановилась у самого края обрыва. Дальше дорога круто сворачивала ко второму озеру.
      - Остановимся здесь, - сказал Сэндс, - и посмотрим, что будет дальше.
      Ветер дул все сильнее. Откуда ни возьмись появился пастух, покрутился около машины и исчез. Малко отметил про себя, что финальная часть их задания принимает какой-то загадочный характер. Почему китайцы потребовали встречи в столь странном месте, тогда как было гораздо проще доставить Линь Бяо в их посольство в Кабуле. Не потому ли, что русские контролируют дорогу в Пакистан и имеют длинную руку в столице? Им удавалось накладывать арест даже на отдельные номера "Ньюсуик", если там появлялись неугодные материалы.
      - А вот и они, - воскликнул Малко. Он несколько минут вглядывался в желтоватые холмы, между которыми вилась дорога. Вдоль нее быстро двигалось густое облако пыли. Сэндс бросился к "кадиллаку" и вернулся с большим биноклем.
      Он посмотрел в него и резко опустил с озадаченным видом.
      - Это они, - сказал американец, - но вместо одной машины, как было условлено, у них целая колонна: два "мерседеса" и три джипа.
      Он снова подбежал к "кадиллаку" и включил радиотелефон. Через несколько секунд он уже говорил с Кабулом, торопливо крича что-то в трубку. Пыльное облако росло на глазах. Бинокль теперь был в руках у Малко.
      - У них пулеметы! - крикнул он американцу.
      Томас закончил разговор.
      - Они шлют нам помощь из Кандагара, - сказал он. - Но она наверняка запоздает. Им потребуется не меньше двух часов.
      - Удерем. Мы опережаем их но меньшей мере на четверть часа, осторожно предположил Крис.
      "Горилле" было не занимать храбрости. Однако грандиозный пейзаж и эти загадочные китайцы сбили его с толку.
      Сэндс сочувственно посмотрел на него.
      - Куда? Ведь у нас нет крыльев. А дорога кончается здесь. Дальше проехать на машине нельзя.
      - Не будем паниковать, - сказал Малко. Возможно, это развертывание сил направлено не против нас. Не стоит забывать, что есть еще и русские...
      Седьмой секретарь сжал губы.
      - Да услышит вас Бог.
      Малко начал понимать, почему китайцы выбрали для встречи это пустынное место. В Кабуле им не так просто было прогуливаться с пулеметами на машинах.
      Упрямый Крис завел машину и двинулся вперед. Земля была покрыта слоем пыли и грязи с редкими пучками странного зеленоватого растения, объеденного козами. Он проехал примерно двести метров и остановился перед пологим склоном шириной примерно в сто метров, ведущим к краю обрыва.
      А тремястами метрами ниже блестела под лучами солнца спокойная голубая гладь третьего озера.
      Оставив в машине генерала Линь Бяо под охраной Милтона Брабека, Крис вернулся к дороге.
      Молча смотрели трое мужчин, как приближается облако желтой пыли. Два джипа - один спереди, другой сзади - сопровождали мощный "мерседес-300". Это была машина китайского посла. Пулеметы на джипах теперь были видны совершенно отчетливо.
      "Мерседес-300" остановился на дороге, в двадцати метрах от группы американцев. Его окружили три джипа. На одном из них Малко увидел два пулемета, нацеленные в небо.
      Задняя дверца "мерседеса" открылась, и из нее вылез начальственного вида китаец, закутанный в синий плащ. Все остальные были одеты в обычные синие костюмы, так называемые "Мао". Если не считать экипажей джипов, китайцы были без оружия. Главный из них в сопровождении эскорта быстрыми шагами направился к американцам. У него были довольно длинные, откинутые назад волосы, круглое лицо и очень тонкие губы.
      Томас Сэндс нахмурился и ткнул в его сторону пальцем.
      - Но вы не посол! Вы его шофер. А где же посол?
      Китаец покачал головой.
      - Посол - это я, - сказал он. - И уже много лет. Мой шофер только что был убит русскими...
      Он говорил на отвратительном английском языке, с ужасающим гнусавым акцентом и присвистыванием.
      - Русскими?
      Пришла очередь удивляться Сэндсу. Китаец невозмутимо продолжал:
      - Полковник Пильц открыл им время и место нашей встречи. И они перехватили нас перед Чарикаром. По счастью, наш эскорт прибыл вовремя. Нам следует спешить. Я думаю, что они вот-вот атакуют нас с вертолетов.
      - Что это еще за история с русскими? - сухо спросил Сэндс. - Мое правительство приказало мне передать генерала Линь Бяо в руки посла Китая в Кабуле. Где же посол? Я знаком с ним и знаю, что это не вы. Кто мне подтвердит, что вы действительно представляете правительство Народного Китая?
      - Пошли, - только и ответил китаец.
      Он повернулся. Сэндс и Малко последовали за ним, оставив Криса наедине с тремя китайцами, которые едва достигали ему до пояса.
      Левая сторона "мерседеса-300" была изрешечена пулями. Стекла разлетелись на мелкие осколки, а на кузове были видны многочисленные следы ударов. Малко обошел вокруг машины. Ее багажник напоминал огромный дуршлаг.
      Он заглянул внутрь.
      На заднем сиденье лежало чье-то скрюченное тело. Это был труп китайца с залитым кровью лицом.
      - Это мой шофер, - сказал кто-то за спиной Малко. - В наших посольствах не принято афишировать, кто и какой пост в действительности занимает.
      Сэндс и Малко переглянулись в изумлении: чего только не придумают эти китайцы. Однако сейчас это не имело большого значения.
      - Мы еще не получили зеленый свет, - сообщил Сэндс. - Все ли в порядке с вашей стороны? Я имею в виду передачу военнопленных.
      Китаец был явно шокирован.
      - Мы никогда не берем назад свое слово, - сказал он сухо. - Как и наши друзья из Северного Вьетнама. Он взглянул на часы.
      - Ваши пленные освобождены полчаса назад. Извольте проверить.
      - Что я и сделаю.
      Сэндс зашагал к "кадиллаку", а Малко подошел к Крису. Все происходящее мало что проясняло. Они были окружены китайцами и отрезаны от возможной помощи сотнями километров пустыни. Несмотря на пронизывающий ветер, китайцы, сидевшие в джипах и одетые в легкие синие комбинезоны, казалось, ничуть не страдали от холода. Даже на такой высоте идеи Мао были эффективны.