Эмиль Боровой готов был пойти да что угодно: терять ему нечего.
      Глава 17
      Тодор Васлец осторожно приоткрыл дверь. Узнав Малко, распахнул ее пошире. Его взгляд остановился на Сторамове, который стоял спокойно, держа руки в карманах пальто. Взгляд его был вопрошающий. Одиннадцать часов. На небе появились просветы.
      - Можно войти?
      Переступив порог комнаты с двумя пианино, генерал снял пальто, погладил по пути кошку и сел на табурет. Осмотрелся. Супруга Васлеца, Сильвана, спустилась со второго этажа, как всегда, с испуганным видом. Тодор попросил ее приготовить чай.
      - Что случилось? Я ждал вас только к вечеру.
      - Нам пришлось изменить план, - ответил Малко. - Вот наш друг, который должен ехать. Может ли он немного побыть у вас? Ему нельзя оставаться в гостинице.
      Тодор Васлец бросил на генерала внимательный и завистливый взгляд. Он сел на стопку книг.
      - Чувствуйте себя как дома.
      - Большое спасибо за гостеприимство, - сказал Сторамов по-русски.
      Улыбка Тодора Васлеца застыла.
      - Вы русский?
      - Да.
      Болгарин посмотрел на Малко. Тот поспешил разъяснить:
      - Мой друг Федор занимает высокий пост, но он решил перейти на Запад.
      Конечно, нельзя упоминать здесь о КГБ. Сильвана принесла крепкий чай. Тодор Васлец был так потрясен, что разлил свой чай на ковер, истертый до основы. Укрывать советского перебежчика!
      Малко повернулся к нему.
      - Вы сегодня уходите?
      - Да, я должен зайти в музей, но Сильвана будет дома.
      - Мне тоже надо сделать несколько визитов.
      Он должен взять авиабилеты у Алоиса Картнера. Не говоря ни слова, генерал достал из кармана ключи от "волги" и вручил их ему. Он посерел от усталости, руки слегка дрожали. Это - реакция. Тодор Васлец встал, поцеловал супругу, улыбнулся и вышел.
      Генерал молчал. Рукой он приглаживал свои редкие волосы. Никогда не подумаешь, что час назад он спокойно убил женщину. Он начал разговаривать по-болгарски с Сильваной как ни в чем не бывало. Малко воспользовался этим и поспешил к черной "волге". Она была ничуть не лучше его первой "лады". Но знак "С" избавит его от излишнего любопытства милиции.
      Он осмотрелся. Вокруг было спокойно. Что он сделает, если столкнется с Эмилем Боровым? Тяжесть "вальтера" успокаивала. Чистый паспорт для Сторамова лежит во внутреннем кармане пиджака.
      В своем кабинете Алоис Картнер заканчивал пятый стакан "шотландского сиропа", когда секретарша объявила о посетителе. Он не успел сказать ей "просите", как в двери появился силуэт в черном кожаном пальто. Человек, арестовавший его после фольклорного вечера. Суровые глаза, угрожающий вид. Он остановился и сказал:
      - Следуйте за мной. Есть разговор.
      Алоис почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Такое начало могло означать исчезновение на недели, а то и на месяцы.
      - У меня много работы...
      Эмиль махнул рукой.
      - Какая может быть работа, когда речь идет о безопасности государства! Приказываю следовать за мной!
      Ноги Алоиса сразу стали ватными. Однако он допил виски, надел пальто и крикнул секретарше:
      - Я выйду на минуту!
      Его посетитель медленно шел по улице Стамбулийского. Он явно нервничал. Алоис Картнер соображал, куда тот его ведет. Министерство внутренних дел находится в другой стороне. Неожиданно спутник обратился к нему:
      - Где мы можем спокойно поговорить?
      Толстяк сразу же подумал о своем любимом баре. Чего добивается от него убийца Курта Морелла? Действует ли он ради себя или по поручению службы безопасности? Они молчали, пока не уселись в темном баре. Тогда спутник наклонился к Алоису Картнеру.
      - Где находится генерал Сторамов?
      - Откуда я могу знать? Мне не известна даже эта фамилия.
      - А Клаус Фрост? Его-то вы знаете?
      Он почти прокричал эти слова. Испуганный Алоис отшатнулся.
      - Не знаю... Он остановился в "Витоше"... Я его почти не знаю.
      Правой рукой Эмиль Боровой схватил мизинец Алоиса и начал его выворачивать, причиняя тому невыносимую боль. Алоис закричал. Бармен сразу же стал к ним присматриваться. Болгарин оставил в покое его мизинец и сказал:
      - Вы лжете! Именно вы передали паспорт для генерала. Мне все известно!
      Картнеру показалось, что сейчас его сердце разорвется. Этот человек терроризирует его.
      - Не понимаю, о чем вы говорите. Я не делаю ничего противозаконного.
      Но Боровой уже не слушал его.
      - Немедленно найдите мне Клауса! Я хочу его видеть! Скажите ему, что если он не будет на обычном месте через час, то я еду в аэропорт и буду ждать его там.
      - Но я не знаю, где его можно найти, - простонал испуганный австриец.
      Эмиль Боровой встал. Его правый глаз нервно дергался.
      - Выполняйте приказ.
      И он вышел, даже не притронувшись к мастике, заказанной Алоисом Картнером. Для поддержания духа тот выпил оба стакана, пытаясь унять дрожь в руках. У него возникло непреодолимое желание немедленно поехать в аэропорт и сесть в первый же самолет, отправляющийся на Запад. Но он не мог подложить Малко такую свинью. Тем более что тот должен с минуты на минуту прийти за билетами. Надо предупредить его об опасности.
      Сильвана Васлец осторожно взяла пальто своего гостя, чтобы повесить на вешалку. Русский, расположившийся на подушках, брошенных на пол, заснул сразу же после чая. Пальто показалось ей необычно тяжелым. Машинально она пощупала ткань: оружие. Заинтригованная, сунула руку в карман и извлекла тяжелый пистолет Токарева. Но испугавшись, тут же положила его на место. В этот момент пальто выскользнуло из ее рук, и из кармана выпал бумажник. Тот раскрылся, и в нем оказалась карточка с красной звездой. Буквы заплясали перед ее глазами. Она прочитала: "Генерал-лейтенант Федор Иванович Сторамов. Комитет государственной безопасности". КГБ!
      Дрожащими руками Сильвана положила бумажник и удостоверение на место. В голове у нее все кипело. Оправдывались все ее опасения, возникшие сразу же, как только Алоис Картнер привел своего друга Клауса. Ей с самого начала все это не нравилось. Но сейчас развитие событий превосходило все, что можно было вообразить. С ненавистью взглянув на спящего, она вышла на кухню.
      Она приютила офицера самой ненавистной для противников коммунистического режима организации.
      Чтобы успокоиться, Сильвана налила себе полный стакан чистой мастики. Алкоголь ударил ей в голову, она немного расслабилась, но это не помогло ей забыть о русском, спавшем в соседней комнате. Мало-помалу ее охватило непреодолимое желание: не упустить такую возможность, отомстить за семью, расстрелянную по приказу русских после войны.
      В течение нескольких минут Сильвана перебирала в голове все варианты мести. Потом вернулась в комнату, достала из кармана пальто тяжелый пистолет. Проверив, убедилась, что патрон в патроннике. "Токарев" готов к употреблению.
      Тихонько сняв его с предохранителя, взяла пистолет в обе руки. Советский генерал спокойно спал на боку. Сильвана Васлец подошла так близко, что ствол оказался в нескольких сантиметрах от головы спящего. Она никого не убивала в своей жизни и никак не могла заставить себя нажать на спусковой крючок. Неожиданно Федор Сторамов резко повернулся, схватил рукой ногу Сильваны и, резко дернув, заставил ее потерять равновесие.
      Женщина упала на ковер, вскрикнула, но пистолет не выронила. Генерал схватил ее за запястье левой рукой и за горло - правой.
      Малко пробирался сквозь толпу на улице Стамбулийского, которая медленно текла мимо киосков, возведенных к празднику на середине проезжей части. Он высоко поднял воротник пальто, внимательно наблюдая, нет ли за ним слежки.
      Увидев лицо Алоиса Картнера, он сразу же понял: что-то произошло. Австриец был совершенно зеленым, глаза вылезали из орбит.
      - У меня только что был Эмиль Боровой. Он желает вас видеть.
      И он рассказал обо всем, что ему пришлось перенести.
      Малко был одновременно обеспокоен и удовлетворен. По крайней мере, Эмиль Боровой появился. Это немного успокоило его. Болгарин не знает, где он, когда выезжает. Более того, он не стал доносить о нем властям. Пока. Следовательно, поверил в сказку о втором грузовике. Но оставался опасным, как гремучая змея.
      Алоис Картнер краем глаза следил за реакцией Малко.
      - Эта свинья меня так напугала. У него совершенно дикий вид. Вы пойдете на встречу с ним?
      - Нет, нам необходимо выиграть хотя бы несколько часов. Единственная опасность состоит в том, что он может выдать органам безопасности время нашего отъезда. Но тем самым он подставит себя, поэтому хочет видеть меня без свидетелей. Билеты у вас?
      - Вот они. - И Алоис Картнер протянул ему три билета. - Для фамилий оставлено место. Вы их сами впишете. Во всяком случае, я приеду в аэропорт. Что станем делать, если там окажется Боровой?
      - Не думаю, что он рискнет. Во-первых, он не может контролировать все рейсы. Во-вторых, это опасно: его разыскивают.
      - Ах, даже так...
      Картнер обеспокоенно добавил:
      - Берегитесь этого типа: он очень опасен. - Он вздохнул. - Я должен как можно скорее уехать в отпуск. Во Францию. Постараюсь взять с собой Майю. Она сейчас должна прийти, и мы отправимся обедать.
      Малко протянул ему руку.
      - На случай, если не увидимся. Спасибо за все.
      Ему оставалось встретиться с Самией Сидани. Двигаясь со скоростью десять километров по проспекту Раковского, он пытался представить себе, что же сделает Эмиль Боровой, если не найдет его на улице Бачо Кирова. Кто раньше? Только бы агенты органов безопасности сумели поймать Борового прежде, чем они взлетят!
      В тот момент, когда он проезжал мимо кафе на улице Раковского, ему в голову пришла одна идея. Он резко затормозил, чем вызвал возмущение водителя трамвая, который едва не протаранил его. Поставив машину, он вошел в кафе, достал из кармана монетку в две стотинки. Оказавшись в телефонной кабине, нашел нужный номер в справочнике: министерство внутренних дел. Занято. Пришлось трижды набирать номер. Услышав ответ дежурного, он внятно сказал по-русски:
      - Разыскиваемый вами Эмиль Боровой через полчаса будет в доме по улице Бачо Кирова.
      Он дважды повторил адрес. Потом сразу же повесил трубку, чтобы его не успели засечь, и быстро покинул кафе. Размышляя над этим фактом, он остался недоволен собой. Но в этой тайной войне все средства были хороши. Эмиль Боровой не заслуживал жалости.
      Достаточно было вспомнить изувеченное тело Курта Морелла, чтобы все угрызения совести рассеялись. Ирония судьбы в том, что теперь болгарина преследуют его бывшие соратники. Тарпийская скала, с которой в Древнем Риме сбрасывали преступников, совсем рядом с Капитолием. Даже в Болгарии.
      Сильвана Васлец и Федор Сторамов покатились по потертому ковру. В борьбе они опрокинули табуретку.
      Резким ударом генерал заставил ее выпустить пистолет. Охваченный яростью, он сначала попытался задушить ее. Она молча сопротивлялась, нанося ему хитрые удары, целясь в пах и длинными ногтями в глаза.
      Уставший генерал уже готов был отказаться от борьбы. Но ярость оказалась сильнее. Это напомнило ему одну из сцен на Украине за сорок лет до этого, когда он был молодым комиссаром Шестой армии.
      Верхняя одежда Сильваны уже превратилась в клочья. Обнажилась белая округлая грудь. Оказавшись наверху, генерал встал коленом на ее живот. Она затихла.
      Затем длинная нога поднялась вверх и нанесла ему резкий удар в спину. Генерал всей тяжестью своего тела рухнул на Сильвану. Его правая рука охватила ее шею. Она подумала, что сейчас он ее задушит, но прочла в его глазах совсем иное выражение. Она поняла, что лежа под ним, распластанная, целиком находится в его власти. Задыхаясь, почувствовала, что его пальцы цепляются за резинку трусов и тянут их вниз.
      - Сволочь! - крикнула она. - Сволочь!
      Генерал снова сжал ее горло. Кровь билась в висках, он был охвачен огнем. Он изнасилует и убьет ее. Как тогда, на Украине.
      Он всем своим весом навалился на женщину.
      Сильвана Васлец вскрикнула.
      Неожиданно Федор Сторамов ощутил сказочное блаженство, которое заслонило собой ярость и ненависть. Полузадушенная, Сильвана больше не сопротивлялась. Он отпустил ее горло и начал яростную атаку. Все это было жестоко и бесполезно.
      Очень скоро резким движением генерал высвободился. Встал сперва на колени, потом на ноги и закачался, увидев обнаженный живот. Белые бедра женщины контрастировали с черными волосами. Она зашевелилась, опустила юбку, стала массировать шею, оставаясь бесчувственной и враждебной.
      Он тоже привел в порядок одежду и подобрал пистолет. Сильвана медленно поднялась. С диким взглядом направилась к телефону. Генерал бросился к ней.
      - Идиотка! Они убьют тебя, если узнают, что ты пыталась меня застрелить! Я нужен им живым, понимаешь? Живым! - И, понизив голос, он сказал: - Ты не знаешь, кто я, но есть люди, которые заплатят миллионы рублей за мою шкуру. Мертвый, я ничего не стою.
      Сильвана Васлец, опустошенная, смотрела на него, поняв, что он говорит правду. Молча она прошла мимо него в ванную. Вскоре она вернулась, причесанная, переодетая, но с холодными глазами. Успокоившийся Федор Сторамов примирительно сказал:
      - Послушай, голубка, если ты ничего не скажешь, я тоже ничего не скажу. Мы оба ошиблись. К тому же ты очень красива, а я уже долгое время не имел дела с женщинами.
      Сильвана не ответила и исчезла на кухне. Федор Сторамов закурил. Что бы он ни сделал, блондин из ЦРУ обязан его защищать, так как знает ему цену. Успокоившись, он стал мечтать о будущем. Ему дадут другое имя, круглый доход, пост "консультанта" ЦРУ, как и другим перебежчикам... Сделки на черном рынке позволили ему отложить немало долларов в венгерском банке. Он их спокойно получит.
      План бегства очень смел, но вполне осуществим. Все зависит от качества грима. К тому же органы безопасности не могут и предположить, что он рискнет воспользоваться регулярным авиарейсом. Это тоже неплохая гарантия.
      Самия Сидани, в брюках и черном кашемировом свитере, на котором сверкало толстое колье, была неотразима. Картину дополняли рыжие волосы.
      - Входите. Я приготовила кое-что закусить. А потом мы сразу же отправимся в путь. У меня уже есть все необходимое. Думаю, что результат будет хорошим. У вас все нормально?
      - Да, - ответил Малко, усаживаясь за стол, украшенный болгарскими копченостями, ветчиной, брынзой, салатом.
      Он не хотел есть, поскольку его очень беспокоил Эмиль Боровой, о чем он совсем не хотел говорить хозяйке.
      Они съели по несколько кружков колбасы и выпили по чашке крепчайшего турецкого кофе. Самия встала.
      - Пошли.
      Но прежде чем надеть пальто, она подошла к Малко, плотно прижалась к нему. Ее пухлые и нежные губы слились с его губами в коротком, но страстном поцелуе. Она оторвалась от него и шепнула:
      - До скорой встречи. В Вене, в Париже или в Венеции...
      Эмиль Боровой бросил сигарету и придавил ее подметкой, как давят ядовитую змею. Он кипел от ярости. Конечно, Клаус не придет, так как уверен, что Эмиль уже не в состоянии причинить ему вред. С ним покончено. Он ударил ногой по старому холодильнику, продолжая бегать по комнате. Этот дом остался последним надежным убежищем, где он может отдохнуть. Ожидая человека, который, очевидно, не придет, он закусил хлебом с сыром и запил пивом.
      Теперь надо принимать решение. Или же выдать генерала и его сообщников, а это и для него означает конец надеждам на спасение. Или предпринять последнюю попытку получить паспорт силой.
      Небо прояснилось. Это придало городу более приветливый вид. Болгарин не желал оказаться в камере. Или хуже того...
      На улице послышался скрип тормозов. Эмиль Боровой бросился в коридор. Через входную дверь он увидел черную "волгу", оборудованную антенной радиотелефона. В ней четыре человека. Спецмашина... Он побежал в сад, пересек его, проскочил через деревянные ворота и оказался на Будапештской улице, где стояла его машина. Через тридцать секунд он выехал на улицу Дондукова. Мимо него проскочила желто-голубая машина милиции, за которой следовала еще одна черная "волга" с многочисленными антеннами.
      Он продолжал петлять по городу, как заяц. Его мозг кипел. Время от времени он стучал кулаком по рулю.
      Эта толстая свинья из австрийского бюро туризма продала его! Только он знал, что Эмиль будет на улице Бачо Кирова! Надо отомстить. Осмотревшись, он обнаружил, что оказался на площади Девятого сентября. Он остановил машину, запер ее и пошел пешком на улицу Стамбулийского. Австриец не мог один предать его. Это сделал Клаус. Нужно узнать, где он сейчас.
      Это - последний шанс.
      Эмиль Боровой ворвался в австрийское агентство по туризму в тот момент, когда Алоис Картнер собирался пойти на обед. Болгарин оттолкнул толстого австрийца и закрыл за собой дверь. Он сразу же отметил, что в бюро не осталось служащих. Алоис попытался выскользнуть, но тут же получил удар в солнечное сплетение. Воспользовавшись тем, что несчастный согнулся пополам и остался без сил, Эмиль Боровой затолкал его в кабинет, окна которого были прикрыты с улицы. Бросив его в кресло и угрожая пистолетом, он зарычал:
      - Кто-то выдал меня. Только ты мог это сделать.
      - А я и не знал, что вы...
      Австриец машинально схватил бутылку, чтобы плеснуть обычную порцию виски. Резким ударом болгарин смел со стола бутылку, которая тут же разбилась. В помещении запахло спиртом. Алоис побелел. Он положил руку на телефон.
      Ударом ноги Боровой отправил его на пол. Толстяк попытался встать. Но тут же получил удар кулаком в нос. Обильно потекла кровь. Сочтя, что он достаточно подготовил своего собеседника, Боровой наклонился к нему:
      - Требую, чтобы ты сказал мне одну вещь. Только одну. Где Клаус?
      Вытирая лицо носовым платком, Алоис Картнер пробормотал:
      - Не знаю. Я его не видел.
      Эмиль Боровой еще ниже наклонился и помахал автоматическим пистолетом.
      - Ты - старый дурак. Но ты не хочешь умирать, отказаться от твоих миленьких проституток.
      Напуганный Алоис Картнер молчал. Он и вправду не знает, где находится Малко. Но даже если бы и знал, то вряд ли сказал бы. Кто же теперь мог ему помочь? Надо продержаться до возвращения служащих с обеда. У них есть ключи. Они вызовут милицию. Но в эти предпраздничные дни они могут задержаться с покупками...
      - Так что же? - настаивал Боровой.
      Как он ненавидит этого толстяка, в чьих руках было его спасение! Алоис Картнер простонал:
      - То, что вы делаете, незаконно. Доставьте меня в министерство.
      Если бы не душившая его ярость, Эмиль Боровой рассмеялся бы. Он снова ударил Алоиса Картнера - сначала в лицо, потом в живот. Затем стал наносить регулярные удары, как боксер по груше. Австриец начал сползать на пол. Боровой остановился. Эта старая свинья получила по заслугам.
      Он осмотрелся. Что бы еще придумать? Идею подсказал запах виски из разбитой бутылки. Он взял полную бутылку в картонной коробке, отвинтил пробку, понюхал.
      - А это хорошо пахнет! А?
      Подойдя к креслу, он стал поливать из бутылки Алоиса Картнера. Тот принюхивался, ничего не понимая. Когда кончилась одна, болгарин взял вторую. Потом вынул зажигалку.
      Наклонившись к Картнеру, он произнес:
      - Ты видел горящие шашлыки? Если не скажешь, где Клаус, то я сделаю из тебя шашлык с виски.
      Охваченный ужасом, Алоис Картнер закрыл глаза, чтобы не видеть пламени зажигалки, которое трепетало у него перед лицом.
      Глава 18
      Сидя за пианино, Федор Сторамов играл старинную русскую мелодию. В этот момент вошел Малко в сопровождении Самии. Она несла сумку с принадлежностями для грима. Редкие волосы и толстые щеки придавали генералу вид доброго дедушки. Он перестал играть и посмотрел на Самию.
      - Добрый день.
      - Добрый день, - ответила Самия. - Я столько изучала ваше лицо, что мне кажется, будто мы с вами давно знакомы.
      Она вышла, чтобы помыть руки. Генерал сразу же тревожно спросил:
      - Ну как, паспорт у вас?
      - У меня. Но по моим следам идет Эмиль.
      Глаза генерала тревожно блеснули.
      - Это серьезно?
      Малко рассказал, что произошло у Алоиса Картнера, а также что он сделал потом.
      - Браво! - радостно прокомментировал генерал. - Надо же, эти дураки так и не схватили его! В таком маленьком городе, как София... Будем надеяться, что на этот раз они будут более расторопными. Иначе...
      Генерал пожал плечами.
      - Ну да ладно! Покажите мне паспорт.
      Малко достал паспорт и протянул ему. Сторамов полистал, страница за страницей, посмотрел на свет, похрустел бумагой. Потом поднял голову с удовлетворенным видом.
      - Хорошо. Какое мы поставим имя?
      - Вы можете выбрать сами.
      - А что вы предложите?
      - Омар Румели. И ваш год рождения. Место рождения - Анкара.
      - Прекрасно.
      Из кухни Сильвана крикнула:
      - Борщ готов. Кто желает отведать?
      - Прекрасно! - ответил генерал.
      Сложилась действительно семейная обстановка. Малко казалось, что все это сон. Если бы еще не Эмиль Боровой...
      Самия Сидани появилась с тарелкой борща:
      - Управлюсь с борщом, и за работу.
      Малко посмотрел на часы. Примерно через пять часов они взлетят рейсом на Вену. Если все будет хорошо.
      Алоис Картнер приоткрыл глаз и увидел перед лицом пламя зажигалки. Он пытался убедить себя, что Эмиль Боровой блефует. Болгарин был спокоен. Зажигалка все больше и больше разогревала ему пальцы. Насколько можно верить угрозе? В конце концов виски - это не спирт...
      - Итак? - повторил Эмиль.
      Австриец поднял затуманенный взгляд: пары спирта начали действовать. Он чувствовал себя навеселе. Его большие глаза блеснули гневом.
      - Пошел бы ты к чертовой матери! - неожиданно проговорил он.
      Одновременно он встал, решив любой ценой выйти на улицу. Теперь он понял, что его мучитель не рискнет применять оружие. Эмиль увидел выросшую перед ним огромную массу. Большой живот стал надвигаться на него. Машинально он нанес удар правой рукой, забыв, что держит в ней зажженную зажигалку. Послышался легкий треск, и Алоис Картнер занялся огнем.
      В течение нескольких секунд по его одежде пробегали маленькие огоньки, которые постепенно превратились в пламя. Охваченный огнем австриец испустил дикий крик, стал стучать по одежде, упал на колени, задыхаясь. Вскоре он превратился в костер, Загорелась нейлоновая рубашка. Он открыл рот, пытаясь закричать, но не услышал собственного голоса.
      Эмиль Боровой отпрянул и с ужасом наблюдал за происходящим. Он никогда не поверил бы, что виски может так гореть. Толстяк лежал на боку и стонал. Огонь по-прежнему бушевал и мало-помалу перекинулся на занавески. Эмиль Боровой выскочил из агентства. Когда он подбежал к машине, пламя уже виднелось в окна и привлекло внимание проходившего мимо милиционера. Сжав зубы, болгарин газанул и тронулся вслед за проезжающим ЗИМом.
      Таким образом, он сжег свою последнюю надежду. Он ехал, машинально обходя машины, и напряженно искал выхода. Объезжая площадь Ленина, он заметил старую церковь. В его памяти сразу же всплыл собор Александра Невского, хранилище икон, художник, которому он передавал послание для Клауса. Он нажал на газ.
      Судьба, казалось, снова улыбнулась ему.
      В полном молчании Самия Сидани покрывала голову Федора Сторамова специальным клеем, который должен был удерживать парик с черными волосами. Советский генерал, положив "Токарев" на колени, следил за процессом преобразования в зеркале, стоящем на пианино.
      Вначале, напуганная огромным "Токаревым", Самия чувствовала себя неуверенно, но постепенно привыкла. Малко, согретый борщом, поглаживал кошку, усевшуюся у него на коленях. Время от времени Сильвана Васлец появлялась, чтобы наблюдать за перевоплощением советского генерала.
      Малко уже начал считать минуты. Если повезет, то сегодня вечером он будет ужинать в ресторане "Захэр" в Вене. Александра успеет приехать. Чем скорее он избавится от генерала, тем лучше. Уже наготове стоит самолет военно-воздушных сил, чтобы доставить того сначала во Франкфурт, а оттуда прямо в Вашингтон, на "ферму" для заслушивания официального отчета. Малко наконец сможет поохотиться.
      - Теперь усы, - объявила Самия. - Не шевелитесь. С бесконечным терпением она начала наклеивать генералу усы. Он уже больше походил за светлого жителя Среднего Востока.
      - Контактные линзы я поставлю в самом конце, поскольку не знаю, сможете ли вы их выдержать. Во всяком случае, на них будет капля новокаина.
      - Я уже носил линзы, - откликнулся генерал.
      Самия приступила к лицу. Она смоделировала щеки и расширила нос. Работа шла молча. Уверенные и точные жесты хирурга. Постепенно лицо Федора Сторамова приобретало совершенно другой вид. Наконец Самия разогнулась, измученная, но удовлетворенная.
      - Думаю, лучше сделать невозможно.
      Малко не верил своим глазам. Перед ним сидел человек средиземноморского типа. Круглое лицо, красивая шелковистая борода, темные глаза, широкий нос, загорелая кожа, черные волосы. Она нанесла краску на руки, чтобы они не отличались по цвету от лица.
      Малко взял поляроид и сделал несколько снимков. После шестого он остановился, выбрал лучший, обрезал его и открыл паспорт. Две заклепки и сухая печать турецкого посольства. Капля чая позволила "состарить" фотографию. Потом он полистал паспорт и показал его генералу.
      - Думаю, что все будет нормально.
      Генерал долго рассматривал фото, потом свое отражение в зеркале. Наконец он кивнул:
      - Да.
      Совершенно неузнаваем. Контактные линзы приглушили блеск глаз, придавая ему сонный вид. Можно сказать, настоящий турок. Самия улыбнулась Малко.
      - Надеюсь, что вы не попадетесь, потому что в этом случае я попаду под подозрение. В Софии только я одна могу сделать подобный грим.
      Тодор Васлец застыл с кисточкой в руках. Он узнал человека, который наблюдал за ним. Подождав, когда отойдет посетитель, Эмиль Боровой сказал, почти не шевеля губами:
      - У меня срочное послание для Клауса. Вы помните, я уже однажды приходил.
      Он вежливо улыбался. Тодор Васлец все хорошо помнил.
      - Я увижу его только вечером.
      - Послушайте, это весьма срочно. На площади есть автомат. Позвоните ему и скажите, чтобы он срочно пришел.
      Васлец колебался. Незнакомец тревожил его. В конце концов дело, может быть, действительно важное?
      - Подождите меня здесь. Я попытаюсь найти его.
      - Пусть он немедленно приходит сюда.
      Эмиль Боровой смотрел, как художник поднимается по каменной лестнице. Сердце его сжималось от злой радости.
      Через пламя толстой свечи Григорий Вартанян любовался лицом Лейлы Галата, которая многообещающе улыбалась ему. Под столом ее нога обвивала его. Он привел ее в маленький кабинет со сводчатым потолком из красного кирпича, что в ресторане гостиницы "Балкан". Они уже выпили несколько порций мастики и почти две бутылки красного вина. Григорий уже не мог сдерживаться.
      Увидев это, Лейла наклонилась к нему, предложив его взгляду свои великолепные груди.
      - И куда же теперь ты меня поведешь?
      Нельзя же заниматься любовью в ресторане! У Григория готов вариант. За неделю до этого он арестовал поэта, собиравшегося бежать за рубеж, и оставил у себя ключи от его квартиры по улице Хана Крума, дом 35.
      - Поехали туда, - сказал он.
      Это была маленькая улочка между улицами патриарха Ефимия и маршала Толбухина. Они поднялись пешком на шестой этаж, останавливаясь на каждом, чтобы еще раз обняться. Григорий был на грани. Он открыл дверь. Одна комната с лоджией. Много книг и разных безделушек. Лейла сразу же направилась к большому дивану. Григорий шел следом, истекая слюной. Он сел на диван. Она приблизилась, даже не снимая белой норковой шубы. Большую сумку она поставила рядом на пол.
      - Поласкай мои ноги, - предложила Лейла.
      Григорий положил ладони на прикрытые нейлоном лодыжки и стал медленно подниматься по икрам, коленям, бедрам, одновременно приподнимая платье. Его пульс участился, когда он добрался до края чулок и коснулся обнаженного тела. Сказочное ощущение!
      Лейла Галата слегка согнула колени, чтобы взять что-то в сумке. Григорий уже играл с тонкими черными резинками. Его руки уже добрались до живота. Правая рука Лейлы извлекла из сумки стальной шампур и уверенным движением вонзила его в левый глаз Григория.
      Несчастный испустил вопль. Руки его потянулись к лицу, как бы пытаясь освободиться от пронзившего мозг металла, но все уже было кончено. Он упал на бок и постепенно затих. Лейла Галата даже не стала на него смотреть. Взяв сумку, она вышла, захлопнув дверь. На улице прохожий обернулся, увидев ее дорогую белую шубу. На улице Толбухина она села в 94-й трамвай.
      Тело ее охранника найдут не скоро. Сердце ее готово было выскочить из груди. В голове крутилась только одна мысль: через несколько часов она вырвется из Софии. А для этого необходимо попасть на место встречи. Она слепо доверяет Клаусу.
      Неожиданно раздался телефонный звонок. Сильвана Васлец ответила и сразу протянула трубку Малко.
      - Вас просит Тодор.
      Малко услышал низкий и мягкий голос художника.
      - Клаус? Здесь пришел ваш друг. Он желает немедленно вас видеть.
      Малко почувствовал, будто его окунули в ледяную воду.
      - Какой друг?
      - Я не знаю его имени. Но он однажды уже приходил с посланием для вас. Высокого роста, брюнет. В кожаном пальто. Он рядом со мной. Передаю ему трубку.
      Короткое молчание. Потом приглушенный голос Эмиля Борового.
      - Клаус?
      - Да.
      - Подлец! Ты меня продал. А теперь готовишься сбежать? Даю четверть часа на дорогу. Иначе я прикончу вашего приятеля. Если вы обратитесь в органы госбезопасности, я его тоже прикончу.
      Послышались короткие гудки. Малко положил трубку. Мысли теснились в его голове. Он даже стал задыхаться. Тодор Васлец, который не знает, кто такой Боровой, думает, что поступил как надо. Но нельзя же бросить его на произвол судьбы! Разумеется, Боровой выполнит свою угрозу.