Глава 10

Мартин никогда раньше не видел радиостанцию изнутри, поэтому, когда Фрэнк позвонил ему и попросил о помощи, с готовностью согласился встретиться там с другом. В понедельник утром они вместе вошли в холл и, дружно поскрипывая ботинками, подошли к столу регистратора. Фрэнк уже объяснил, в чем заключается их задача. Шериф хотел расспросить Анджелу Браун о коробке шоколада и о Колине Уэйнрайте, передавшем ее Стефани. В Мемфисе, когда им случалось работать вместе, именно Мартин с ходу определял, лжет человек или говорит правду. Хотя с тех пор, как сказал Фрэнк, он усовершенствовал свои умения, однако еще одно мнение не повредит. Мартин был рад оказать услугу другу, но вместе с тем спрашивал себя, не пригласил ли его Фрэнк только для того, чтобы успокоить. Ведь Мартин ясно дал ему понять, что с нетерпением ждет хоть каких-нибудь результатов расследования происшествий со Стефани.

Анджела Браун уставилась на них поверх барьера, отделяющего ее стол от остального холла. На ней были наушники и темно-синее платье с белым воротником, который врезался в шею. Поверх белоснежных кружев свисало несколько цепочек.

— Я говорю вам правду, — заявила она в ответ на первый вопрос Фрэнка. — Этот шоколад лежал прямо здесь, на моем столе, когда я вернулась с ланча. Мы с Энн ходили в «Веселую буренку», чтобы съесть салат с цыпленком, а когда вошли, та золотистая коробка была здесь. — Она постучала ярко-красным ногтем по краю стола.

— А Колин находился здесь в это время?

— Нет, сэр, его не было. Он подошел минут через пять. Я позвонила ему и попросила взглянуть на мои наушники — в них что-то шумело. Когда он закончил, то предложил положить коробку и почту на стол Стефани. Это сэкономило бы мне время и силы, поэтому я только обрадовалась. — Анджела скрестила руки на груди, и цепочки зазвенели. — Я не имею никакого отношения к коробке. Я даже не прикасалась к ней!

Они задали еще несколько вопросов, но было очевидно, что женщина ничего не знает о шоколаде. Отойдя от барьера, Фрэнк посмотрел на Мартина.

— Я в полной растерянности. Главным подозреваемым для меня был Колин, но он, кажется, абсолютно ни в чем не замешан.

— Даже в дорожном инциденте?

— Особенно в нем. Колин ездит на зеленом «форде», и он был здесь — заработался допоздна, — когда Стефани катила по кукурузному полю.

Прежде чем они успели заговорить снова, холл наполнил низкий, чувственный голос Стефани, и Мартин понял, что началась ее передача. Анджела вскинула руку и выключила звук. Заметив, что на нее смотрят, она воинственно произнесла:

— Я не слушаю похабщину! — И презрительно фыркнула.

Мартин взглянул на Фрэнка, в ответ шериф легонько кивнул. Он тоже отметил для себя это слово.

— Давай пройдем внутрь, — спокойно сказал он. — Мне нужно еще повидаться с Дженетт.

Они двинулись по длинному узкому коридору.

— Вот ее кабинет, — бросил Фрэнк через плечо, показывая на дверь. — Можешь зайти со мной, а можешь подождать здесь.

Мартин не услышал его, потому что отстал и остановился. В коридоре было внутреннее окно, через которое посетители могли наблюдать, как ведут свои передачи дикторы. Стефани не видела его, а вот Мартин мог рассмотреть ее во всех подробностях.

Ее лицо выглядело оживленным, щеки раскраснелись, наушники казались непомерно большими на аккуратной красивой головке. Она принимала первый звонок, и в карих глазах светился неподдельный интерес. Мартин был не властен подавить всплеск чувств, вызванный звучанием ее голоса через усилитель. Было сразу видно, насколько она любит свою работу.

— Прошу вас, слушатель. Какой вопрос волнует вас сегодня утром?

— Ну… он не совсем о сексе. Это ничего?

— Все в порядке, — успокоила его Стефани. — Сегодня у нас свободная тема. Подойдет любой…

— Вообще-то, он касается и секса тоже… Я встречаюсь со своим другом почти три месяца, и у нас бурная сексуальная жизнь, но… Ну, мне кажется, я люблю его, но я не до конца в этом уверена. Как это можно определить? Как отличить любовь от простого сексуального влечения?

Стефани на мгновение прикусила нижнюю губу, а затем приблизила к себе микрофон.

— Вы задали трудный вопрос. Он настолько личный… Думаю, только вам по силам на него ответить.

— Но не могли бы вы хотя бы намекнуть? — В голосе женщины звучала мольба, даже с оттенком отчаяния. — Он хочет переехать ко мне, а я даже не знаю…

— И это само по себе уже о чем-то говорит.

— Что вы имеете в виду?

— Если вы не знаете — значит, не уверены в себе. Любовь разит наповал. А если вы задумываетесь о своем отношении к вашему избраннику, то, может быть, это и не любовь.

— Но что, если я ошибаюсь? Что, если он тот, единственный, а я позволю ему уйти?

Эти вопросы, казалось, смутили Стефани, но она быстро взяла себя в руки и ответила почти без запинки. Если бы Мартин не видел ее, он бы и понятия не имел о крошечной паузе.

— Если он единственный, то вы это знаете. Где-то глубоко внутри. — Она прикрыла глаза. — Вы не способны думать ни о ком, кроме него. Когда вы врозь, то всей душой стремитесь к нему, а когда вместе, то весь остальной мир для вас перестает существовать. Все внутри вас напряжено, и ничто не имеет значения, кроме его прикосновений, его улыбки… его голоса. Вы это знаете, поверьте. Вы знаете.

Стефани открыла глаза. И в этот момент увидела Мартина. Их разделяли два слоя стекла и пятнадцать футов пространства, но Мартину казалось, что она рядом, касается его. Он вдруг почувствовал аромат ее духов, вкус кожи, шелковистость волос.

И он понял, что Стефани говорила о нем.

Не задумываясь, он распахнул дверь. Блондинка, оказавшаяся в комнате, бросила на него испуганный взгляд, но он прошагал мимо, прямо к звуконепроницаемой кабине. За мгновение до того, как он заключил ее в объятия, Стефани успела нажать красную кнопку, и зазвучала реклама.

— Сеть магазинов «Пять звезд» предлагает вам широкий выбор товаров для пикника…

Однако они этого не слышали. Стиснув ее в объятиях, Мартин целовал Стефани. Его чувство достигло такой силы, что отрицать его было уже невозможно.

Мартин ждал в коридоре, пока Стефани закончит передачу. Она не осознавала, что отвечает на вопросы слушателей, в том числе и того мужчины, которого волновало, возможна ли передозировка стимулирующего потенцию средства. Он собирался отправиться в свадебное путешествие и хотел быть в форме.

Единственное, что она понимала, — это то, что любит Мартина и что он испытывает к ней те же чувства. Они сказали это друг другу сразу после поцелуя и после того, как «Пять звезд» закончили рекламировать свои продукты для пикника. Они сказали это друг другу, а также всему Стонвиллу. Несмотря на отчаянную жестикуляцию Саманты, они так и не заметили горящую красным табличку «Прямой эфир». Впрочем, Стефани это не волновало. То, что она поведала слушательнице, было правдой. Она любит Мартина — только теперь нужно решить, что ей с этим делать.

Выходя в коридор, Стефани продолжала улыбаться.

— Я только захвачу сумочку, и поедем, — сказала она, подозревая, что выражение ее лица при этом было глуповатым.

Мартин улыбнулся в ответ.

— Я подожду здесь.

Она вошла в свой кабинет и схватила сумочку, но, направляясь к двери, услышала, как зазвонил телефон. Это была Дженетт.

— Зайди ко мне.

Ей не оставалось ничего другого, как повиноваться.

— Начальница хочет меня видеть. Наверное, существует какой-то неизвестный мне закон, запрещающий объясняться в любви в эфире. Ты можешь еще немного подождать? — спросила она Мартина.

Он наклонился и посмотрел на нее так, что у Стефани ослабели колени. Взгляд синих глаз проникал, казалось, ей в душу.

— У меня вся жизнь впереди. Я буду здесь. Держа руки Стефани в своих, он страстно поцеловал ее. Когда спустя бесконечно сладостное мгновение он отстранился, Стефани пришлось минутку постоять на месте, чтобы вернуть утраченное душевное равновесие. Она чувствовала себя так, словно только что сошла с карусели на городской ярмарке.

— Я… я сейчас же вернусь.

Мартин кивнул, и Стефани медленно пошла по коридору, чувствуя спиной его горячий взгляд. Впрочем, она не только чувствовала, она знала, поскольку раза два останавливалась, чтобы посмотреть на него через плечо.

Дверь кабинета Дженетт открылась, как только Стефани подошла к ней. На пороге стоял ухмыляющийся Фрэнк.

— Хорошее окончание для передачи, — поддразнил он. — Я и не знал, что ты так печешься о своих слушателях.

— Я их всех очень люблю, — весело проговорила Стефани и, обернувшись еще раз, послала Мартину воздушный поцелуй, а затем вошла в кабинет Дженетт.

Мы любим друг друга, вне себя от счастья думала она. Ничто больше не имеет значения. Передачу, возможно, никуда не возьмут, а если и возьмут — что ж, они решат эту проблему, когда столкнутся с ней. Мартин любит ее! Только это и важно.

— Только что звонили с Аш-ди-ви-эс, — зазвенел взволнованный голос Дженетт, едва Стефани переступила порог. — Они покупают передачу!

Сердце у Стефани остановилось. Она слышала, что оно перестало биться.

— Ты шутишь?

— Черт, нет! Я не шучу, и они тоже. Они хотят, чтобы ты была в Чаттануге уже к концу следующей недели. — Глаза Дженетт за стеклами очков сияли. — Это одно из условий сделки. Ты должна переехать туда, иначе они не купят права. — Улыбаясь, она подошла к Стефани и протянула руку. — Мои поздравления. Ты получила то, ради чего трудилась все эти годы.

Мартин понял, что что-то случилось, как только Стефани вышла из кабинета начальницы. На ее побелевшем лице отчетливо читалось потрясение. Он поспешил ей навстречу и подхватил под руку.

— Что произошло?

Она подняла на него взгляд. Карие глаза смотрели ошеломленно и растерянно.

— Передача… — запинаясь пробормотала она. — Права на нее… покупает Аш-ди-ви-эс из Чаттануги.

— Но ведь это… потрясающе. Верно?

— Они хотят, чтобы я переехала туда, — сказала Стефани. — Чтобы жила там, в Чаттануге.

— Ну… чудесно. — У Мартина так сжалось горло, что он с большим трудом мог выталкивать слова. Но ему наконец удалось справиться с голосом и даже добавить в него некоторую толику энтузиазма. — Разве не этого ты всегда хотела?

Стефани заморгала от неожиданности при этих задушевных интонациях.

— Д-да. Я этого хотела.

— Пойдем отпразднуем это событие. Я отвезу тебя домой, ты переоденешься, а потом поедем в Хантсвилл. Съедим по бифштексу.

Она медленно кивнула.

— Звучит привлекательно.

Когда они выходили на улицу, Мартин обнял ее за плечи. Солнце палило нещадно. Но Мартин едва замечал жару. В его груди словно образовалась ледяная глыба. Конечно, у них был неплохой роман, конечно, им было хорошо вдвоем, но он с самого начала знал, что это ненадолго, и именно этого они оба хотели. Мартин говорил себе, что ее отъезд — это то, что нужно. Он положит естественный конец их отношениям, которые в противном случае могли бы закончиться горьким и болезненным разрывом.

Они подошли к машине Стефани, и она, ни слова не говоря, протянула ему ключи. За время поездки они нарушили молчание только однажды — когда мимо с воем пронеслась машина стонвиллской добровольной пожарной дружины.

— У кого-то проблемы, — пробормотал себе под нос Мартин.

Стефани посмотрела вслед удаляющимся красным мигалкам.

— Похоже на то.

Через минуту они уже знали, у кого проблемы.

Глава 11

Стефани увидела языки пламени, как только они свернули на подъездную дорожку к ее дому. Они взмывали выше ветвей каштана, росшего во дворе, и, казалось, уже лизали крышу.

— О Боже! Это же мой дом! Горит мой дом!

— Спокойнее, детка! Только спокойнее! — Мартин обогнул скопление машин и грузовиков. — Может быть, все не так плохо, как выглядит. Похоже на то, что горит только дерево…

Мартин остановил джип, и Стефани, не слушая дальнейших увещеваний, тут же выпрыгнула из него и бросилась к лужайке перед домом, на которой стояла группа людей. В центре возвышался раздающий указания Чед Винсент, президент правления городского банка и шеф крохотной местной пожарной дружины. Стефани протиснулась к нему.

— Чед! Чед! Боже мой, что случилось?

— Кто-то проезжал мимо, увидел огонь и позвонил нам. Все под контролем, Стефани. Мы справимся с этим за несколько минут.

— Отчего начался пожар?

— Этого мы пока не знаем.

— Мой дом… — простонала она. Чед похлопал ее по руке и успокаивающе произнес:

— Все не так плохо, Стефани. Правда. Мне кажется, загорелось что-то под деревом. А до крыши огонь добрался только потому, что ветви нависают над ней. Сам дом вряд ли пострадал. А вот некоторые ветки у каштана, наверное, придется отпилить.

— Просто не верится, — тряхнув головой, сказала она, когда подошел Мартин. — Как это могло случиться? Ничего не понимаю…

Кто-то из добровольных помощников Чеда что-то передал ему. Это оказалась жестяная банка дюймов восьми в высоту и дюймов пяти в диаметре. Этикетка обгорела.

— Стефани, это твое? — спросил он. Она уставилась на банку.

— Не знаю. Что это?

Мартин наклонился, чтобы получше ее рассмотреть, затем выпрямился с озадаченным выражением на лице.

— Ты ведь ничего не выбрасывала под каштан вчера вечером?

— Конечно нет.

Чед покачал головой.

— Как бы то ни было, именно с этой банки и начался пожар. Вы не держите во дворе легковоспламеняющихся веществ? Краски? Керосина? Бензина для газонокосилки?

Стефани, зачарованно смотревшая на банку, оторвала от нее взгляд и подняла глаза на Чеда.

— Нет-нет. Я даже понятия не имею, что это могло быть. Я не держу ни в доме, ни рядом ничего огнеопасного. Я очень осторожна с такими вещами.

— В общем, эта банка сыграла роль искры, от которой и начался пожар. — Чед перевел взгляд со Стефани на Мартина и обратно. — И это подсказывает нам нечто очень важное: пожар не случайность, Стефани. Кто-то преднамеренно учинил его.

Сон не приходил, и измученная Стефани в четыре часа утра наконец встала с постели и вышла посидеть на террасе. В воздухе по-прежнему стоял сильный запах гари, хотя огонь потушили много часов назад. Попивая кофе, она рассеянно думала обо всем, что приходило в голову. Кто может так ненавидеть ее передачу, чтобы попытаться поджечь дом? Что ей делать с предложением, поступившим из Чаттануги?

Сможет ли она вот так просто оставить Мартина и уехать?

Ее мысли хромали и спотыкались, и чем больше усилий она прикладывала, для того чтобы упорядочить их, тем сильнее они запутывались. Вот почему она попросила Мартина уехать домой вчера вечером. Ей нужно было побыть одной, чтобы все как следует обдумать.

Из-за крыши дома успело выползти солнце и разбросать по поверхности озера золотистые блики, пока Стефани размышляла над своими проблемами. Если она уедет, перед ней откроются головокружительные перспективы. Если она уедет, сбудется ее давняя мечта — вырваться из Стонвилла. Если она уедет, ее карьера наконец может пойти в гору.

Но если она уедет, то никогда больше не увидит Мартина.

Еще ни разу Стефани не приходилось сталкиваться с подобной дилеммой. Даже когда она вернулась в Стонвилл после колледжа, ей были ясны стоящие перед ней задачи, и поэтому все было много проще. А сейчас Стефани словно разрывалась надвое: одна ее часть хотела остаться, а другая по-прежнему стремилась уехать… Нет-нет, быстро поправила она себя. Вся целиком она хотела остаться — и вся целиком хотела уехать. Ей нужен был Мартин и нужна была новая работа — только в этом случае в душе ее воцарится спокойствие.

Ей нужно было все!

Озеро превратилось в жидкое золото, когда солнце поднялось еще выше. Где-то позади, на крыше или в ветвях почерневшего каштана, закричал пересмешник. Его громкий призыв разнесся далеко в тишине раннего утра. Стефани сидела не шевелясь и слушала, как бьется ее сердце, но ответ на вопросы так и не приходил. Встав, она направилась в дом, чтобы переодеться и поехать на работу.

Мартин встал рано. Его обычная утренняя пробежка растянулась с четырех миль до восьми — ноги сначала топтали гравий подъездной дорожки, затем шлепали по асфальту шоссе, которое вело в город. Он изо всех сил заставлял себя думать о чем-нибудь другом, а не о Стефани, и первой темой, пришедшей на ум, был пожар. У них с Фрэнком состоялся длинный телефонный разговор вчера вечером. И шериф дал ему прослушать пленку, на которой были записаны все звонки диспетчеру пожарной службы. О пожаре сообщил явно расстроенный и испуганный голос… Возникло ощущение, что звонит не случайный свидетель, а, возможно, сам поджигатель, что случается нередко. Пламя вырвалось из-под контроля, языки достигли крыши — и поджигатель неожиданно для себя испугался.

Звонившей, кстати, была женщина.

Она старалась изменить голос, и отчасти ей это удалось. Фрэнк не знал, кто это может быть, но и он, и Мартин были согласны в одном — это не Анджела Браун. Регистратор говорила весьма своеобразно — частила и немного подвывала. А звонившая, напротив, по-южному тянула слова, хотя изо всех сил пыталась скрыть акцент.

Кое-какие подозрения одолевали Мартина уже давно, и неделю назад он поделился ими с Фрэнком. Друг заверил его, что он глубоко ошибается, но ради успокоения совести посетил упомянутую персону. Та, конечно, все отрицала, и шериф ей поверил.

Однако у Мартина такой уверенности не было.

Именно поэтому он попросил Чеда Винсента об одной услуге. Чед с сомнением посмотрел на него, когда Мартин изложил свою просьбу, но после объяснений с радостью пошел навстречу. Он дал Мартину банку, найденную во дворе Стефани, и через несколько дней у них уже были ответы на некоторые вопросы.

Мартин на бегу смахнул пот со лба и свернул на подъездную дорожку, ведущую к лачуге шерифа. Да, ответы на некоторые вопросы были, но не на тот единственный, который он хотел получить. Для этого ему нужно было поговорить со Стефани.

Она позвонила Мартину в пятницу и предложила вместе пообедать. После того дня, когда случился пожар и Дженетт сообщила Стефани о предложении из Чаттануги, они виделись лишь несколько раз мельком, и Стефани безумно скучала по нему. Но если она собиралась вскоре уехать, то было бы просто нечестно встречаться с ним. Однако подобное решение стоило ей множества мук. По ночам она беспокойно ворочалась в постели, протягивала руки, чтобы коснуться его, — хватала пустоту и просыпалась, понимая, что его здесь нет. Неужели ей придется провести остаток жизни, сожалея об утраченном?

Она успела трижды сменить одежду к тому моменту, когда увидела джип Мартина, появившийся в конце подъездной дорожки. Теперь на ней были холщовый сарафан и белые сандалии.

Когда Мартин подошел к террасе, глаза его потемнели при виде стоявшей в дверях Стефани. Он не сказал ни слова — просто потянулся к ней, и она бросилась ему в объятия. Он обхватил ее руками и крепко прижал к себе. Она опустила голову ему на грудь. В отличие от ее собственного неистово колотившегося, сердце Мартина билось спокойно и ровно.

Наконец Стефани посмотрела на него и попыталась заговорить, но Мартин остановил ее поцелуем. Его губы были такими же настойчивыми и требовательными, как всегда, и Стефани целиком отдалась своим ощущениям, бездумно потонув в них. Несколько мгновений спустя они отстранились друг от Друга.

— Я скучал по тебе, — тихо сказал Мартин.

— Я… я тоже скучала по тебе.

Он не стал ходить вокруг да около.

— Ты уезжаешь?

У Стефани стиснуло горло.

— Н-не могли бы мы поговорить об этом позже?

Немного помедлив, он нехотя кивнул и повел ее в дом. Они задержались в кухне, чтобы захватить по бутылке холодного пива, а потом вышли на заднюю террасу. Стефани уже приготовила угли для жарки бифштексов, и они уселись рядом с жаровней, вдыхая поднимающийся от нее ароматный дымок, напоминающий о несчастье, случившемся на прошлой неделе.

Фрэнк на днях звонил Стефани и сообщил, что Мартин разрабатывает одну из версий, касающихся пожара. Теперь она повернулась к нему, чтобы спросить у него самого. Казалось, легче говорить об этом, чем о том, что ей необходимо было обсудить с Мартином.

— Ты что-нибудь выяснил по поводу пожара?

Мартин откинулся на спинку стула, вытянув ноги, и отпил пива.

— Да, у меня есть кое-какие новости. Стефани, удивленная, нетерпеливо повернулась к нему.

— Расскажи.

— Я отвез ту банку в Чаттанугу и попросил ребят из лаборатории исследовать ее. Этикетка сгорела, но внутри обнаружились остатки содержимого, которых вполне хватило для анализа. — Синие глаза казались еще синее в вечерних сумерках. — В банке был кулинарный жир, Стефани.

Она остолбенело посмотрела на него, не веря собственным ушам.

— Кулинарный жир?! Ты имеешь в виду то, на чем готовят?

— Именно. Оказывается, с помощью топленого свиного жира можно развести нешуточный огонь.

— Бред какой-то! Кому могло прийти в голову совершить поджог при помощи кулинарного жира? Ну, растворитель для краски, бензин, еще что-нибудь — это я могу понять. Но кулинарный жир!

— Как насчет тех, кому не раз случалось бывать в кухне? Кому прекрасно известны качества используемых продуктов?

У Стефани в голове закружились мысли, но быстро остановились, и она изумленно посмотрела на Мартина.

— Ты смеешься надо мной? Мартин коротко кивнул.

— Эвелин Сюзан Арчер. Похоже, это она.

— Не может быть…

— С минуты на минуту Фрэнку должны стать известны результаты проверки отпечатков пальцев. Фрэнк вызвал свою тетку в участок, чтобы снять их, и теперь ребята в Чаттануге сравнивают отпечатки с теми, что обнаружены на записках.

Ошеломленная Стефани подалась вперед на своем стуле.

— Господи, сначала шоколад, теперь кулинарный жир… Наверное, ты прав, только я не пойму, зачем ей это?

— Можешь спросить у нее сама в понедельник, если отпечатки совпадут.

Мартин наклонился к ней, прежде чем Стефани успела снова заговорить, и взял ее руки в свои. Его голос теперь звучал совершенно иначе.

— Послушай, Стефани, я много думал о твоем отъезде и хочу сказать тебе, что, по-моему, ты поступишь правильно, если переедешь в Чаттанугу. Вряд ли у нас может быть общее будущее, и, когда все начиналось, мы оба понимали это. Я приехал сюда, устав и сдавшись, а твоя жизнь только начинается. Было бы ужасной глупостью, если бы ты отказалась от столь заманчивого предложения.

Стефани вдруг стало нечем дышать. Она смотрела на Мартина, ничего не говоря.

— Ты ведь всегда хотела уехать из Стонвилла, и теперь представилась такая потрясающая возможность. Господи, да если ты вдруг решишь отказаться, я сам погоню тебя туда пинками. Ведь Чаттануга для тебя всего лишь промежуточный этап, и ты знаешь это.

Стефани высвободила руки и встала, у нее по-настоящему болело сердце. До этого самого момента она не знала, какой ответ дать Дженетт. Она проигрывала в уме разные сценарии: остаться, уехать, остаться и каждый день ездить на работу в Чаттанугу. Она обдумывала дюжину вариантов, не представляла только одного: Мартина, уговаривающего ее уехать.

Он встал и приблизился к ней.

— Это твой шанс, Стефани. Ты должна воспользоваться им.

— А как же мы?

На его лице отразилась твердая решимость. Стефани не сразу поняла, что означает это выражение, поскольку прежде не видела его у Мартина.

— То, что случилось с нами, просто чудесно. Однако мы оба знали, что это не навсегда, ты не забыла?

— Но я…

Он прижал палец к губам Стефани. Прикосновение было теплым, чувственным, но Мартин всего лишь останавливал ее, так как догадывался, что она собирается сказать. Что она любит его. Что она не хочет уезжать от него. А он не желал слышать этих слов.

Стефани хотелось неистовствовать, плакать и кричать, но она не могла себе этого позволить, поскольку отлично понимала, что делает Мартин. Он выбирает самый легкий путь. Самый цивилизованный.

— Ты должна последовать за своей мечтой, Стефани. Если бы я сказал тебе, что хочу, чтобы ты осталась в Стонвилле, со мной, рано или поздно ты начала бы жалеть об упущенной возможности. Обида, поселившаяся в твоей душе, изменила бы наши чувства, и добро обернулось бы злом.

— Не уверена, что согласна с тобой. Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

— На этот раз у тебя нет выбора, милая. Ты уедешь отсюда — и тебе будет сопутствовать удача. Вот и все, что можно сказать.