- Важно отвлечь монстров от усталых всадников. Пусть гонятся за нами, - подхватил другой загонщик.
      - Зато когда первая группа сменяет нас - не бойся, что не успеем уйти, не паникуй, если чудища настигают. Пусть на тебя снизойдёт покой.
      Хин, съёжившись в седле, робко поглядывал на широкоплечих, мускулистых воинов, и ограничивался согласным жестом, когда те смотрели на него, ожидая ответа.
      - Не робей, - хохотнул первый летень и жёсткой, широкой рукой хлопнул мальчишку по спине.
      Уан и старейшина беседовали поодаль. Келеф, избегая говорить на общем, изъяснялся жестами:
      - Непохоже, чтобы твой план работал. Желания стать воином у него как не было, так и нет.
      Орур упрямо сжал губы, но вынужден был признать:
      - Я ожидал другого. Наши дети приходят в восторг при виде охоты: блеск оружия, скорость, сила. Загонщики великолепны. Может, вы объясните, в чём дело?
      - Не знаю, - честно ответил правитель. - Сказать правду, я тоже не впечатлён, но мне было важно отработать приём уклонения.
      Люди вдруг загалдели, тыча пальцами в небо. Орур поднял голову и, сощурившись, посмотрел против Солнца. Сил'ан подставил руку в толстой перчатке, и на неё опустилась скромная серая птица, к лапам которой был привязан миниатюрный футляр. Келеф вскрыл печать, вытряхнул послание на ладонь, развернул.
      Старейшина терпеливо ждал, пытаясь прочесть эмоции по нарисованному лицу.
      - Мне нужно срочно вернуться, - сообщили ему движения гибких пальцев, после того как правитель убрал тонкую пергаментную трубочку.
      - Тогда и господину Одезри тоже, - решил Орур.
      Злобные братцы тщательно разминали руки и пальцы человека, изредка зачёрпывая ароматную белую мазь. Бекар увлечённо пыхтел, подпиливая краем хвоста ногти на левой руке мальчишки.
      - Ты чего такой мрачный? - поинтересовался, наконец, Диез - высокий злодей.
      - Подумаешь, какой-то маг приезжает, - недовольно откликнулся Хин. - Зачем делать из этого прямо-таки событие?
      - Кому? - спросил мелкий. - Я не делаю.
      - Я тоже, - подхватил крупный.
      - Зато для Келефа это, похоже, необычайно важно, - пробормотал рыжий упрямец.
      Злодеи посмотрели друг на друга и широко злорадно улыбнулись.
      - Не всё ж ему для тебя стараться, - заметил Диез.
      - Но, оказывается, стоило ему подумать о себе, как ты недоволен и оскорблён, - подхватил Бемоль.
      - Вот она - человечья благодарность, - довершил высокий драконикус.
      - Но зачем ему этот маг? - возмутился мальчишка. - Что он даст ему такого, чего не можем сделать мы?
      Братцы переглянулись, на сей раз серьёзно.
      - Видишь ли, - сказал Диез без обычного хитрого оскала, - здесь просто личное.
      - Как это: личное? - настаивал Хин.
      Злодеи вздохнули.
      - Увидишь - поймёшь, - заверил высокий.
      - А если он попытается скрыть? - возразил мелкий.
      - Думаешь, выйдет? - хмыкнул Диез.
      - У Келефа не тот темперамент, - не отрываясь от работы, заметил Бекар.
      Оба братца-злодея и Хин, округлив глаза, воззрились на него.
      Держась в стороне, мальчишка исподлобья осматривал Сил'ан: незнакомое богатое платье с вышивкой нитями голубого металла вдоль края рукавов, подола и воротника; изящный серебряный пояс с подвеской; нити бриллиантов в волосах и тонкие, гравированные полосы бронзы, приколотые к прядям спереди наподобие серег.
      Хахманух присел рядом с Хином.
      - Красивый, правда? - спросил он, проследив взгляд человека. - Если бы ещё не маска.
      - Даже Каогре-уана он встречал в обычном наряде, - недружелюбно заметил юный Одезри.
      - А зачем ему старика очаровывать? - искренне удивился червь.
      - А зачем - мага? - насупился мальчишка.
      Хахманух успокаивающе похлопал его хвостом по плечу:
      - Веди себя вежливо, - напутствовал он. - Гость к нам на пару дней и, кто знает, возможно, это знакомство очень пригодится тебе в будущем.
      - У меня нет будущего, - мрачно уронил Хин.
      - Ты перерастёшь такие взгляды, - мудрым тоном заверил лятх.
      Рыжий упрямец хотел возразить, но заскрежетали цепи моста, и мальчишка напрягся, похолодел. Он до последнего надеялся, что маг всё-таки не приедет.
      Едва крытая полотном повозка из Города прекратила скрипеть колёсами и фигура в красном ступила на подножку, Сил'ан сорвался с места и, не обращая внимания на любопытные и неодобрительные взгляды летней на стенах и во дворе, подхватил гостя за пояс, закружил в воздухе и осторожно поставил наземь.
      Хин тотчас впился враждебным взглядом в чужого. Невысокий, как все люди, с горделивой осанкой, напоминавшей Данастоса или самого Келефа, маг щурил узкие, раскосые тёмные глаза. Серебристые волосы, прекрасно уложенные, обрамляли смуглое лицо, немного не дотягиваясь до плеч, а за спиной собирались в тонкий длинный хвост. Мантия кровавого цвета не уступала изяществом покроя одеяниям мага Дэсмэр. Мальчишку удивляло, как с человека, закутанного в тяжёлую парчу, не бежит ручьями пот.
      - Почему ты сам приехал? - спросил уан на морите. - Я же не просил.
      - О, - у мага оказался вкрадчивый, бархатный голос, - я ничего не понял из твоего письма. Переписка с разъяснениями обещала затянуться, а у меня выдалось свободное время. Совет назначил новую Главнокомандующую, и сейчас им несколько не до нашей братии. Если не возражаешь, пока я здесь - хотелось бы забыть о Весне.
      Хин наклонился к Хахмануху и, спросив разрешения на мысленный диалог, подумал:
      - На каком языке он говорит? Я понимаю его, но это же не морит.
      - Не морит, - согласился червь. - Облегченный его вариант: униле - создан для людей и остальных, неспособных изучить настоящий язык Океана.
      - Но я же выучил.
      - Ты забываешь, - усмехнулся лятх, - что постоянно слышишь его с самого детства. Как по-твоему, кто-нибудь ещё может этим похвастать?
      Маг и Сил'ан о чём-то перемолвились шёпотом, затем уан поманил к себе стражников, а гость обернулся к мальчишке и лятху, и Хин рассеянно отметил про себя: было в этом среброволосом человеке что-то необычайно располагающее и приятное. Он тепло улыбнулся, и мальчишка невольно ответил столь же искренней улыбкой.
      - А ты, верно, Хин? - спросил маг, подходя ближе. На общем он говорил, сильно растягивая гласные, и чуть слышно шепелявя.
      - Да, - вежливо ответил юный Одезри и наклонил голову.
      - Я Лье-Кьи, - представился гость. - По вашим обычаям: Льениз. Он много о тебе рассказывал.
      Хин смущённо потупился.
      - Да, я знаю, что ты очень способный ученик, - довершил маг. - И всегда полагал, что мы недооцениваем чужаков.
      - Спасибо, - пробормотал мальчишка.
      - Уважаемый Хахманух, - маг подошёл к лятху, - для меня честь познакомиться с вами.
      Гребень червя тотчас распрямился, брюхо оторвалось от земли.
      - Ну, - всё же неловко ответил он, - я о вас всякое слышал.
      Гость лишь улыбнулся вновь:
      - Вы же верите своим глазам, а не чужим речам.
      Лятх не нашёлся с ответом, маг коротко поклонился и вернулся к Сил'ан.
      - Вот льстец, - мысленно сообщил Хахманух мальчишке.
      Стражники вшестером вытаскивали из повозки огромную, покрытую защищающим лаком чугунную раму сложного решетчатого строения, затейливо украшенную иссиня-чёрными вензелями. Едва её край заблестел в лучах Солнца, Келеф тихо ахнул. Маг взглянул на него и довольно улыбнулся. Хин нахмурился, в форме рамы ему чудилось что-то знакомое.
      - Но… - тихо выдохнул уан.
      - Я продал деревню отца в Зиме, - предупреждая вопросы, заговорил Лье-Кьи, - и драгоценности матери. Вещи не имеют значения, когда уже никому не приносят радости. Так что рояль, о котором ты мечтал, теперь твой.
      Келеф тихо выдохнул, потом покосился на мага, выразительно опустил ресницы и ровным голосом предложил:
      - Пойдём, я покажу тебе крепость.
      Хахманух командовал стражниками, разгружавшими повозку.
      - Ох уж эти маги, - бурчал он себе под нос. - Вещей-то, вещей. И зачем ему на пару дней все эти коробочки, свёртки, ящички? Фе!
      Хин, решив, что благоприятный для жалоб момент настал, высказал червю то же, что и драконикусам.
      - Право, ты меня поражаешь, - отозвался лятх, не глядя в сторону мальчишки. - То схватываешь на лету, то выдаёшь отменную глупость - вот как сейчас.
      Юный Одезри, несправедливо обвинённый, насупился:
      - Тоже считаешь, что "вот она человечья благодарность"?
      Червь встал на задние лапы, оперся хвостом о землю для равновесия:
      - Он же рассказал тебе, кто он. Вы говорили о Сил'ан во время путешествия полгода назад.
      - Посредник.
      - И всё? - озадачился Хахманух. - А его роль в воспроизводстве себе подобных?
      Хин задумался, стоит ли смутиться.
      - Пожалуй, "посредник" - неплохое описание, - посчитав молчание ответом, продолжил лятх. - Ты знаешь, как размножаются люди?
      Мальчишка поднял бровь.
      - Если Якир не врал, то да.
      - Хоть это не придётся объяснять, - благодушно проворчал червь. - Итак, представим условно, что и у Сил'ан есть женская особь - кёкьё, есть мужская - аадъё. Как-то они тоже соединяются и дают потомство. Всё это, в сущности, для тебя неважно. А теперь представим ещё и то, хм, будто все мы состоим из мельчайших частей - вроде как эта дорога из камней. Видишь, иных в ней не хватает? Так же и в нас. Некоторые шатаются и грозят выпасть. Их нужно укреплять, чтобы получить полноценное потомство, которое было бы более или, во всяком случае, никак не менее жизнеспособно, чем родители. Понятно объясняю?
      - Вроде бы, - протянул Хин.
      - И у кёкьё, и у аадъё, так же как и у людей есть дефекты. Никто не идеален. А вот первый пол как раз и занимается тем, что создаёт поток - скажем так, склад различных камней. Дело в том, что, в отличие от дороги, на место выпавшего в нас можно поставить не всякий "камешек", а только одного профиля - в точности подходящего. Когда кёкьё нужны детёныши, аадъё выбирает один из потоков, с согласия же-ё получает управление им на время, и он тоже участвует в зачатии новой жизни. Растущий молодняк забирает камни из хранилища, и поток скудеет. Же-ё приходится постоянно пополнять его, иначе Сил'ан будут относиться к нему со всё меньшим уважением. Впрочем, не могу сказать, что эта обязанность неприятна. Люди же наслаждаются, удовлетворяя влечение, так что, я полагаю, и в случае Сил'ан действует какой-то поощрительный механизм.
      - И что они делают?
      - Же-ё? Чувствуют подходящих им существ, при помощи обмена энергией находят нужные элементы, повторяют их и передают потоку.
      - Больше похоже на работу, чем на удовольствие, - отметил мальчишка. - А что такое обмен энергией?
      Хахманух усмехнулся:
      - Это ты лучше у ведуна или мага спроси.
      - Выходит, я ему не подхожу, поэтому раздражаю, когда оказываюсь близко?
      - Я думаю, так, - согласился червь.
      В день приезда гостя мальчишка мог играть всё, что хотел сам - место на полу у контрабаса в тепле солнечных лучей пустовало. Хин поймал себя на том, что в который уже раз оглядывается через плечо.
      - Я же столько лет занимался один, - сказал он вслух. - И за каких-то пять месяцев отвык играть для себя.
      Вздохнув, он подошёл к двери, отворил её и, не глядя, махнул рукой:
      - Заходите.
      Две пушистые твари спланировали вниз с потолочных балок в коридоре. Плотоядно облизываясь, они устроились у входа и вежливо закрыли за собою дверь.
      - Может, вы меня сейчас сожрёте? - серьёзно предложил Хин.
      Фа мигнул, Ре деловито осведомился:
      - Будешь убегать?
      - Неохота.
      - Тогда нет.
      - Что хотите послушать? - спросил мальчишка, разворачиваясь к клавикорду.
      - Рондо .
      На второй день Келеф снова не пришёл, и Хин, окончив занятие, торопливо покинул крепость.
      - Просто чудеса, - широко улыбнувшись, заметил Орур. - Два раза вовремя, да ещё подряд. Похоже, охота таки произвела на тебя впечатление, а?
      Он подмигнул, довольный. Мальчишка улыбнулся в ответ.
      - Ну что же, - велел старейшина, - сотня отжиманий джор . С опорой на обе руки, на колени, на одну ногу, в положении на боку. Потом приседания на стопах, на кончиках пальцев, с одной выпрямленной ногой. Пока я не скажу: "хватит".
      Хин переплыл реку и, смыв пыль и пот, блаженно растянулся на траве, пообещав себе, что бездельничать будет только до тех пор, пока не высохнут накидка и набедренная повязка. Он заложил руки за голову и рассматривал облака, придумывая им описания: замок, птица, лицо, цветок, ящерица, обвиняющий перст.
      Потом мальчишка поднялся и побрёл вдоль берега, наблюдая за резвящимися рыбами. Он собирался последовать совету Хахмануха, и удача улыбнулась ему - даже не пришлось заходить в дом лесника и излагать свою нелепую просьбу под всевидящим, высокомерным взором мага из Весны: ведунья что-то шила снаружи из диковинной и красивой полупрозрачной синей материи.
      Не желая пугать её, Хин вошёл в воду до колен и с громким плеском выбрался на берег. Женщина подняла голову и приветливо улыбнулась.
      - Облачный день, госпожа Вазузу, - вежливо поприветствовал мальчишка.
      - Приветствую, господин Одезри, - развеселилась женщина. - А почему и вы вчера к нам не зашли?
      - Я не знал, что у вас были гости, - мальчишка присел на траву.
      - "Коллега", как сказал Данастос, - засмеялась летни. - И наш повелитель. Я удивилась, что вас не было с ними. О, нравится? - она подняла ткань и помахала ею перед носом Хина.
      - Интересная, - ответил тот.
      - "Коллега" подарил. И не только эту, так что буду я теперь красавицей, - женщина шутливо улыбнулась.
      - Вы и так очень красивы, - серьёзно сказал мальчишка. - Особенно в душе.
      - Ой, будет вам, наследник, - отшутилась летни. - А Дану он отдал сундук, и чего там только нет! Многие ингредиенты и мне подходят. Тот же сок ара, или экстракт влиамилы нурлирии. Жаль, ты не видел, какие были глаза у моего драгоценного невозмутимого могущественного мужа. Я такие воспоминания сохраню в сердце. Какой он милый, этот "коллега", не находишь?
      - А ничего дурного вы как ведунья в нём не чувствуете? - поинтересовался Хин.
      - Я знаю, что он убивал, - откликнулась женщина. - Но кого этим удивишь в Лете? Зная того же Данастоса, трудно решить, что в маге называть дурным. Их нельзя судить по нормам морали, потому что в попрании её лежит один из источников их внутренней силы. Во всяком случае, он искренне привязан к нашему повелителю, важно ли что-то ещё?
      Мальчишка вздохнул.
      - Мне он тоже понравился, - признал он. - Хотя Хахманух рассказывал про него много гадостей. Впрочем, больше он о них пока не вспоминает.
      - У "коллеги" и для вас есть подарок, - секретным шёпотом сообщила женщина.
      - Мне подарки не нужны.
      - Отказывать в Весне не принято, - строгим тоном матери напомнила Вазузу.
      - Нет, я приму, конечно, - успокоил её юный Одезри. - Только я и сам не знаю, что мне нужно, а ему тем более - откуда знать? Странный человек. Сам сказал: что толку от вещей, если они больше не приносят радости? Вместе с тем, собирается из вежливости подарить мне какую-то лишнюю безделку.
      Ведунья погладила мальчишку по плечу и сказала, обращаясь не к наследнику, а к тринадцатилетнему растерянному подростку.
      - Сначала привыкаешь, потом начинаешь нуждаться. А ведь он уедет через три месяца. Не привязывайся к тому, кому ты не нужен - не обращай в такую лишнюю безделку свои чувства. Ты же видишь: подарок, о котором никто не просил, может оказаться обременительным. Больше времени проводи с людьми, прошу тебя ради тебя же.
      Хин вздохнул и подтянул колени к груди:
      - Я пришёл задать вам один вопрос.
      - Слушаю, - улыбнулась женщина и отложила шитьё.
      - Что такое "обмен энергией"?
      Женщина рассмеялась.
      - Они разные бывают, но я догадываюсь, о каком ты говоришь. На самом деле, здесь пристало брать серьёзный тон, потому что это инструмент, равного которому по могуществу мы не знаем. С его помощью можно излечивать тяжёлые недуги, но так же - убивать, снимать или накладывать проклятия, вызывать высшее блаженство или смертные муки, восстанавливать или похищать чужую память, чужой опыт, привязывать другого к себе, управлять его желаниями - она помрачнела. - Хотела бы я знать, сам ли уан Парва выбрал своего наследника не из числа людей, или же наш повелитель когда-то внушил ему поступить так.
      - Нет, - уверенно сказал мальчишка. - Выбор был честным.
      Вазузу качнула головой:
      - Что ж, хорошо. Человек, не обученный управлению внутренней энергией, соглашаясь на обмен, отдаёт себя во власть другому. Поэтому все мы носим перчатки и стараемся защищать тело, избегать прикосновений к незнакомцам.
      - А другой защиты нет?
      - Отчего же? - женщина улыбнулась. - Научиться управлять обменом самому. Впрочем, здесь человек мало что может противопоставить тем, у кого эта способность врождённая - они управляются с ней интуитивно, мы же - так, как если бы ради каждого шага приходилось высчитывать сотни уравнений движения и равновесия. В итоге, мы лишь применяем кем-то давным-давно найденные решения, и беспомощны, попадая в непривычные, не описанные в свитках условия. Так, мы неспособны бороться с противником, наделённым волей: будь то сложное проклятие или Сил'ан. Мы всегда должны вызывать обмен сами - если позволить это тому, кто сильнее нас, сохранить ясное сознание, скорее всего, не удастся.
      - Могли бы вы меня научить? - робко спросил Хин.
      - Я попробую, - согласилась Вазузу. - Если ваши линии изменчивы - дети ведунов, порою, это наследуют - тогда получится. Снимите перчатку с руки.
      Мальчишка повиновался, женщина сделала то же, прижала свою ладонь к его и закрыла глаза.
      - Вам придётся постараться, - выговорила она, наконец.
      - И такого касания достаточно, чтобы убить? - недоверчиво осведомился юный Одезри.
      Вазузу рассмеялась:
      - Достаточно, но вы не бойтесь. Скоро сами поймёте, что заколоть ножом - несравненно проще: из катапульты по балопам не стреляют.
      Когда плита откатилась в сторону, Хин с удивлением услышал весёлый лёгкий смех - никогда прежде на его памяти уан не смеялся так беззаботно. Твари, играя в неуловимых хищников, убежали за колонну. Мальчишка сделал вид, что их не заметил, и, тихо ступая на носочках, последовал за ними.
      Из залы вышли три драконикуса и повернули ему навстречу.
      - Он отчистил пол, - пожаловались они. - А ведь можно было поднять инструмент в залу наверху, и оставить нам чудесный каток.
      Твари недовольно фыркнули и взлетели к потолку. Юный Одезри вздохнул:
      - В самом деле, жаль. А, может, сделаем его заново? Что если во дворе - там столько места?
      Чешуйчатые злодеи воодушевлённо переглянулись:
      - Голова, - дружно похвалили они и, развернувшись, быстро зашлёпали к лестнице.
      Поняв, что прятаться уже не стоит, мальчишка, громко стуча каблуками, подошёл к первой колонне и выглянул из-за неё. Уан уже не смеялся, но его глаза светились так ярко, как не всегда бывало и ночью. Маг стоял рядом с ним и что-то рассказывал, улыбаясь. Заметив Хина, он поманил того рукой:
      - Мы тебя ждали, - весело сказал он на общем. - Не звучать же роялю в первый раз…
      - … исключая настройку…, - дополнил Келеф на морите, лёгким танцевальным движением отплывая чуть назад.
      Гость подхватил, по-прежнему на общем:
      - … пока в доме ещё не все собрались.
      - Простите, что я вас задержал, - проговорил мальчишка, опустив голову.
      Оранжевые глаза уана потемнели.
      - Раз ты не в настроении - что ж, сыграю позже, - привычным тоном правителя сказал он. - Показать нам статую ты сможешь или хочешь, чтобы я тебя не беспокоил?
      Хин собирался ответить, но тут маг зачем-то перевёл слова уана на общий. Тогда мальчишка, не поднимая головы - чтобы скрыть улыбку - вежливо поинтересовался:
      - Прямо сейчас? Пойдёмте, но это довольно далеко. И там заросли колючего кустарника - можете порвать такую красивую одежду.
      Маг и уан переглянулись.
      - Благодарю за предупреждение, - выразил общие мысли Льениз. - Подожди, мы быстро.
      Увидев статую, маг ахнул, и тут же без всякого благоговения бросился оглаживать чёрный металл.
      - Вправду, похоже, - сказал он на морите. - Значит, если я верно понял, ты хочешь увидеть её так, как видят люди?
      - Я хочу понять, в чём сходство, - ответил Келеф.
      - Человеческое зрение тебе не поможет, ты не разберёшь, что у тебя перед глазами - образ останется цветовым пятном, в котором нет узнаваемых очертаний. Выходит, от магии не будет толку.
      - Жаль, - вздохнул уан.
      Гость внимательно посмотрел на него, вдруг широко улыбнулся:
      - Я говорил тебе, как необыкновенно красиво твоё печальное лицо? Но, что за насмешка, я оборачиваюсь, слыша пленительную интонацию голоса, и вижу эту жуткую маску.
      Сил'ан скромно опустил ресницы. Маг улыбнулся мечтательно и грустно, а Хину захотелось тихо уйти прочь, чтобы не тревожить обоих.
      - Попробуй научиться рисовать, - наконец, посоветовал Льениз. - Узнаваемо для людей. Тогда со временем ты сможешь соотнести то, что видишь ты, с тем, что видят они. Нарисуй себя, нарисуй статую. Думаю, таков единственный способ.
      Он вновь провёл рукой, затянутой в блестящую красную кожу перчатки, по металлу.
      - Твёрдый сплав вольфрамовой группы, - с недоумением выговорил он. - Не знал, что древние летни такое умели.
      Маг обошёл статую кругом.
      - Порошковая металлургия, - заключил он. - Может быть, они заказали её в Весне. В Лете таких технологий нет и быть не могло - они и у нас появились совсем недавно. Но, если заказали, значит это всего лишь подделка и намеренная мистификация.
      Хин хотел возразить, но заставил себя промолчать.
      - Проверь, сколько ей лет, - предложил Келеф.
      Льениз стянул с левой руки перчатку, коснулся металла кончиками пальцев и закрыл глаза, потом шепнул три слова на незнакомом мальчишке языке и замер.
      - Так что? - поинтересовался Сил'ан.
      - Ерунда, - отговорился человек, но в его голосе зазвучали неуверенность и лёгкое напряжение.
      Уан подплыл ближе, его ладонь опустилась магу на плечо.
      - Около двух тысяч, - сознался тот. - Сайена не лжёт, но это совершенно невозможно. Тогда и в Весне не смогли бы… Дикие времена.
      Келеф молчал, и Хину чудилось в этом молчании что-то зловещее. Изумлённым правитель не казался. Гость решительно вздохнул и надел перчатку.
      - Мы её не видели, - сказал он, глядя уану в глаза. - Я не верю, что во время войны их никто не заметил и никто не исследовал. Раз Гильдия об этом молчит - просто выбрось из головы.
      По пути обратно в крепость маг поинтересовался на униле задумчиво:
      - А сколько ему лет?
      Хин шёл впереди и до сих пор пропускал не касавшиеся его разговоры мимо ушей, но на этот раз прислушался, уверенный, что гость спрашивает о нём.
      - Скоро совершеннолетие, - на свой манер ответил Келеф.
      - Нарэньсама, - удивился Льениз, - а я бы не дал больше тринадцати. Раз так, тебе стоило бы познакомить его с ведьмой. И всё-таки, какой же он страшный. О нём даже нельзя сказать, что он некрасив - это что-то намного большее. Почти уродство. Я был потрясён, когда впервые его увидел, а ты и не предупредил меня, - он вдруг лукаво усмехнулся. - Смерти моей желаешь?
      - Я вижу его иначе, - легко напомнил Сил'ан.
      - Твоё счастье, - протянул маг.
      К роялю они вернулись ночью после восхода Лун. Звучание инструмента не понравилось Хину: менее выразительное, чем у клавикорда, грубее, чем у клавесина - но гость казался восхищённым, музыка тронула его. Яркое сияние Сайены кружило голову, и, забрав с собою роскошную шкуру мурока, все трое направились к реке, не обращая внимания на предостережения стражников.
      Хин припоминал рассказы сыновей Танаты и с тревогой озирался по сторонам, но сухая саванна и ночью казалась столь же пустынной и безжизненной, сколь днём. На берегу маг отказался переплывать реку. Спор не продлился долго - Келеф со смехом утянул упиравшегося человека за собой. Хин поплыл следом, толкая перед собой свёрнутую лёгкую шкуру.
      Потом, глядя в небеса, Льениз жаловался на самоуверенных чудовищ, переходя то на общий, то на униле. Сил'ан положил голову ему на колени, и, как казалось Хину, улыбалась не только маска - в глазах Келефа застыло прежде невиданное мальчишкой умиротворённое выражение.
      - А ведь я раньше выводил настоящих чудовищ, - тихо промолвило изящное существо, когда маг, наконец, выговорился.
      - В самом деле? - удивился среброволосый.
      - Птиц - для воздушной армии. Не один, конечно, - Келеф поднял руку и медленно провёл по шее человека кончиком чёрной пряди, зажатым между пальцами.
      Маг едва заметно вздрогнул.
      - Как же ты стал воином? - ровным голосом спросил он.
      Сил'ан довольно рассмеялся и хотел опустить руку, но человек обнял её ладонями.
      - Однажды мне поручили отвезти опытный образец, - даже в голосе Келефа слышалась улыбка. - И проследить за испытаниями. Один из пилотов спросил, не хочу ли я полететь с ним на месте оруженосца. "Смотря с земли, нельзя понять небо", - сказал он, потому что я сомневался. Тогда я ответил согласием - мне всегда нравилась настойчивость. Ли?, нет слов, которые могли бы описать, что я почувствовал. Я не смог отказаться от полётов. Гораздо легче было оставить позади уважение, которое выказывали к моей прежней должности, и стать рядовым воином - то есть никем.
      Улыбка замерла на лице мага, он весь обратился во взгляд и не мог оторваться от фиолетовых в свете кровавой Луны, блестящих губ. Мальчишка тихо поднялся и пошёл вдоль берега, позволяя слабым волнам омывать ступни, и нисколько не опасаясь монстров, в изобилии бродивших за речным Кольцом.
      Хин ожидал, что уан сам отвезёт гостя в Онни на облачной карете, и был удивлён, когда в ответ на стук металлической нотной скрижали по пюпитру отворилась дверь и чёрная изящная фигура, лишившаяся всех украшений, пересекла комнату. Мальчишка опустил руки и оглянулся. Келеф не свернулся на полу, вместо этого он сидел и смотрел в низкое окно.
      Рыжий упрямец долго ждал привычных указаний, но чужое существо молчало. Тогда Хин заговорил сам:
      - Почему ты не отвёз его?
      - Сам приехал - и назад дорогу найдёт, - голос правителя.
      - И ты даже не сказал ему, что я понимаю морит, - укорил мальчишка.
      - Ты тоже, - равнодушно заметил Келеф.
      - Мне жаль, что он уехал.
      Сил'ан медленно обернулся. Хин объяснил:
      - Рядом с ним ты казался юным.
      - А тебе-то что с того? - недобрая усмешка.
      Мальчишка улыбнулся и сотворил жест недоумения.
      - Может, мне понравилось видеть тебя счастливым, - предположил он.
      Уан встретился с ним взглядом, резко поднялся с пола. "Не поверил", - понял Хин.
      - Почему ты так равнодушен к воинскому искусству и людям? - холодно спросило дитя Океана и Лун. - В чём твоя беда?
      Рыжий упрямец отвёл глаза:
      - Не знаю.
      - Не знаешь, - медленно повторил Келеф. Подол чёрного платья взметнулся, напомнив мальчишке капюшон взбешённой змеи. Уан поплыл к выходу. - Вот и думай лучше о себе.

Глава XVI