Морская летопись - Флибустьеры Ямайки. Эпоха «великих походов»

Что еще, кроме традиционного представления о невозможности мира за «линией дружбы» (т. е. южнее тропика Рака) и возмущения жителей, могло повлиять на вышеупомянутое решение губернатора и Совета Ямайки? Очевидно, не последнее место среди причин сохранения статус-кво имела материальная заинтересованность в приватирстве различных слоев ямайского общества. Морской разбой долгое время служил средством обогащения не только организаторов и непосредственных участников антииспанских экспедиций, но и всех тех, кто скупал и перепродавал награбленное. Часть добычи в обязательном порядке отчислялась в пользу покровителей флибустьерского промысла, среди которых были представители высшего колониального чиновничества, а со временем – лорд-адмирал Англии и сам король.

Кстати, ряд иных поступков, совершенных Дойли «под занавес» его губернаторства, определенно указывает на то, что сэр Эдвард с готовностью шел на нарушение законов там, где имелась возможность поправить свое материальное положение. Показательным в этом отношении является дело голландского невольничьего судна, сначала задержанного в Пойнт-Кагуэе, а затем освобожденного по приказу губернатора. В британском «Календаре государственных бумаг» кратко сообщалось: «14 июня 1661 года полковник Дойли, тогдашний губернатор Ямайки, получил в гавани Кагуэй голландский корабль, нагруженный 180 неграми; и, желая получить от них для себя доход, он созвал Совет и убедил их позволить торговлю с голландцами, хотя и вопреки Акту парламента, говоря, что негры были весьма необходимы и что единственным наказанием ему может быть потеря им службы, которой он уже фактически лишился; но благодаря благосклонности Его Величества Совет отказался нарушить Акт, и это так разгневало губернатора, что он сказал Совету, что они сами были бедными и ничего не могли купить, однако он купит их всех и сделает сие в течение двух-трех часов. Уайтинг, командир Его Величества фрегата «Дайемонд», захватил названный корабль; но губернатор сделал его «освобождение и возврат» и продал 40 негров майору Джону Коупу, квакеру и старому мятежнику, а остальных, по высокой цене, – испанскому кораблю, которому он также предоставил пропуск. На это Совет спросил его и пожелал знать, в силу каких полномочий и оснований он действовал, на что он ответил, что он не потерпит подобных допросов, что он не забыл еще, что он генерал… что специальное поручение капитана Уайтинга не имело силы там, где командовал губернатор Дойли, и что он не был ответственен перед Советом, но ответит перед Его Величеством дома».

Из этого документа видно, что ямайский губернатор нарушил положения Навигационного акта, запрещавшие торговлю с голландцами. Последние действовали в Пойнт-Кагуэе как контрабандисты, но Дойли, вместо того, чтобы поддержать капитана «Дайемонда» Ричарда Уайтинга, захватившего нарушителей Навигационного акта, пошел на сделку с голландцами, а заодно – явно не бескорыстно – разрешил подключиться к сделке неким испанским негоциантам. При этом он игнорировал мнение большинства членов своего Совета, в который в то время входили полковники Сэмюэл Бэрри, Филипп Уорд и Ричард Уилбрэхэм, подполковник Генри Арчболд, майоры Томас Фейрфакс и Джон Коуп (сообщник губернатора), секретарь Ричард Пови и капитаны Уильям Валет, Томас Баллард, Корнелиус Барроу, Джон Харрингтон и Хамфри Гроувз.

16 (26) января 1662 года губернатор и Совет Ямайки в составе полковника Сэмюэла Бэрри, подполковника Генри Арчболд, полковника Ричарда Уилбрэхэма, майора Джона Коупа, секретаря Ричарда Пови и капитана Джона Харрингтона разрешили голландцу Леонарду Янсзоону, капитану 26-пушечного невольничьего корабля «Мартен ван Россен» из Мидделбурха, продать часть негров-рабов, находившихся на его борту, а вырученные деньги использовать «для снабжения и ремонта» судна. Капитан «Дайемонда» Ричард Уайтинг, узнав о том, что голландцы сбыли 48 негров, вполне обоснованно усмотрел в этих действиях нарушение Навигационного акта и 2 (12) февраля захватил упомянутое судно как контрабандиста. Но в дело опять вмешался Дойли. 10 (20) марта Уайтинг жаловался в Адмиралтейство, что, когда он задержал голландское судно, «через 24 часа губернатор освободил его, и, забрав негров и деньги, отпустил».

Очевидно, зная о своей отставке, Дойли спешил до приезда на Ямайку нового губернатора поправить свое финансовое положение.

Глава 6. Пойнт-Кагуэй – Порт-Ройял – «пиратский Вавилон»

Походы флибустьеров способствовали расцвету «морской столицы» Ямайки – Порт-Ройяла, многие жители которого буквально утопали в роскоши. Пиратской штаб-квартирой он был в 1657–1671 годах, хотя многие флибустьеры продолжали нелегально заходить в его гавань вплоть до гибели Порт-Ройяла от разрушительного землетрясения 1692 года.

Город располагался в западной части Палисадоса – девятимильной косы, которая служит волноломом для современной Кингстонской гавани. Коса Палисадос, по мнению геологов, сформировалась как цепочка островков (выступающих над поверхностью моря фрагментов шельфа), связанных между собой песком, тиной, гравием и мелкими обломками горных пород. Юго-восточные ветры и сильное течение способствовали тому, что волны, обрушивающиеся на встающий у них на пути пляж, вносили свою лепту в добавление осадочного материала – важнейшего элемента строения косы. Ко времени английского завоевания Ямайки коса Палисадос окончательно сформировалась в виде узкой полосы песка, гравия и иного несвязного материала толщиной до 100 футов, подножием которому служила твердая известковая скала.

В 1655 году в центральной части косы находился пролив шириной сто ярдов, глубина которого достигала тридцати футов. Испанцы на косе не селились, используя ее оконечность – островок Кайо-де-Карена – для кренгования своих судов. Жить они предпочитали в селении Кагуайя (Пуэрто-де-Кагуайя), находившемся на западном берегу бухты, в устье Медной реки (Рио-Кобре). Селение защищал дряхленький деревянный форт, представлявший собой земляной вал и частокол. После захвата Ямайки англичане переименовали это селение в Пэссидж, или Пэсседж-Форт, саму гавань стали называть Порт-Кагуэй, а ранний Порт-Ройял, строившийся на оконечности косы, – Пойнт-Кагуэй, или просто Пойнт.

Уже через месяц после высадки в Кагуайе генерал Венэблз писал, что «в устье гавани необходимо возвести несколько блокгаузов…». В июле 1655 года на Пойнте начали строить первые простейшие укрепления. В сентябре Симон де Кассерес сообщал госсекретарю Тэрло о капитане Хьюзе, которого «оставили на мысе гавани заниматься фортификацией». Кассерес добавил, что «фортификация гавани не будет прочной, если ее не сделать из камня и извести, которые могут быть легко добыты на расстоянии двух миль оттуда». Действительно, недалеко от устья гавани находились холмы Порт-Хендерсона, богатые известняком, и покинутая испанцами печь для обжига извести.

По данным Майкла Посона и Давида Бюисере, написавших основательное исследование по истории Порт-Ройяла, с июля по декабрь 1655 года работы в форте шли довольно вяло, без энтузиазма. Строительная команда, находившаяся в распоряжении капитана Хьюза, к ноябрю установила лишь девять или десять пушек. Вице-адмирал Гудзон, находясь на борту флагмана «Торрингтон», в январе 1656 года писал:

«Мы были заняты работой по строительству форта для защиты гавани; когда его возведут, он будет средних размеров, а пока построен лишь наполовину. Но мы решили приложить к тому сердце и руку и, по-возможности, завершить его. В нем находятся батарейные пушки, привезенные из Англии, и те, что были взяты в Санта-Марте; всего установлено 20 пушек».

14 января того же года полковнику Хамфри было приказано «идти с его полком на помощь капитану Хьюзу». Солдаты полка доставили из Спаниш-Тауна в Пойнт-Кагуэй сто палаток «со всеми необходимыми вещами и принадлежностями к ним». Однако, увы, «все они оказались бесполезными». Кое-кто улизнул назад в Спаниш-Таун, многие солдаты умерли, так что в итоге пришлось привлечь к работам в форте военных моряков.

В марте 1656 года капитан Маартен ван Алфан из полка Хамфри получил приказ сменить капитана Хьюза; последний вернулся в Спаниш-Таун, где ему поручили следить за починкой восьмидесяти бочек. Эти бочки хотели задействовать для доставки извести с «большой земли» на Пойнт. Приготовлением извести постоянно занимались два человека – мастер Томас Гиббонс и помогавший ему рабочий. В апреле к ван Алфану прислали помощника – «пиротехника» Николаса Кина, которого в 1657 году (когда на Пойнте начали раздавать землю) назначили также землемером. В дальнейшем Кин отвечал за ремесленников и рабочих в форте, а ван Алфан – за солдат полка Хамфри, расквартированного в Пойнт-Кагуэе.

На территории форта решено было построить круглую башню, и с этой целью на соседний пляж было выгружено много камней, доставленных с холмов Порт-Хендерсона. К концу апреля 1656 года башня уже имела высоту пять футов, а «большой форт» был «почти завершен». Его соорудили в виде простого прямоугольника, в центре которого возвышалась упомянутая башня; орудийные площадки, расположенные по периметру, представляли собой простые дощатые настилы и песчаные насыпи с открытыми выходами. Форт оставался таким до 1662 года.

За активностью англичан на Пойнте внимательно следили испанцы. 3 апреля 1656 года дон Кристобаль Арнальдо де Исасси, возглавлявший испанские партизанские силы на Ямайке, сам видел с наблюдательного пункта на холме Порт-Хендерсона «восемнадцать судов, стоявших на рейде в гавани» и «около восемнадцати домов на мысе Кайо-де-Карена, а внутри гавани – семь крытых соломой хижин». Он добавляет, что «не увидел маленький форт на мысе… потому что он, должно быть, был низким». На недатированной испанской карте (примерно 1655–1656 годов) показаны двадцать домов на островке Кайо-де-Карена, а также форт, который выглядит скорее проектом в форме восьмиконечной звезды, чем реальным прямоугольным укреплением.

О наличие «домов» в Пойнт-Кагуэе в этот период нет упоминаний в журнале Эдварда Дойли. Возможно, там могли стоять грубо сколоченные дома приватных лиц; кроме того, для офицеров, находившихся на косе во время строительства форта, могли соорудить более комфортабельное жилье, чем палатки простых солдат. Не исключено также, что моряки, занимавшиеся кренгованием судов, построили на мысе склады для хранения нужных материалов.

Укрепление, сооружавшееся на косе усилиями трех десятков ремесленников и полусотни солдат, получило название Форт-Кромвель; впервые оно было зафиксировано в документах, датированных октябрем 1656 года. Одновременно укреплялись Пэссидж-Форт и Сантьяго-де-ла-Вега (Спаниш-Таун).

Самое ранее упоминание о городе, заложенном на Пойнте, сделал генерал-лейтенант Уильям Брейн в июле 1657 года: «Здесь, на косе этой гавани, уже положено прекрасное начало городу, который желательно построить при малых затратах… Я рассчитываю на то, что здесь будут находиться все наши магазины и торговля, каковые вскоре сделают его процветающим местом».

Первые общественные здания были построены в Пойнт-Кагуэе по приказу Брейна за счет «его превосходительства [Кромвеля] и Английской республики». К ним относился жилой дом с двумя надворными строениями «для использования главнокомандующим». Сруб для всех трех зданий возвел Томас Кийс, плотник, за 40 ф. ст. На втором этапе за работу взялся другой плотник, Ричард Брук, который покрыл каркас деревянными досками снаружи и изнутри, положил пол и сделал перегородки, двери и окна. За все это ему заплатили 31 ф. ст. («десятью галлонами бренди и 672 фунтами хлеба»). Кровлю соорудили из старых бочарных досок, «принадлежавших нескольким кораблям», и работа эта обошлась в 8 ф. ст. Наконец, была построена «ограда с палисадом вокруг двора названного дома». На строительстве в основном задействовали военных моряков, которым заплатили натурой – 18 галлонами бренди. Все материалы приходилось доставлять в Пойнт-Кагуэй по воде с другого берега – из складов Пэссидж-Форта.

Со временем в Пойнте построили свой постоянный склад. На его строительство пошло 6400 футов дерева и 21 900 гвоздей; каменщик Джон Дьюрант получил за работу 16 ф. ст. 10 шилл.

9 июля 1657 года Исасси написал вице-королю Новой Испании подробный отчет о Ямайке. В нем указывалось:

«Англичан на этом острове насчитывается четыре тысячи человек – пехотинцев, женщин и детей. Они имеют в главном порту, на оконечности Кайо-де-Карена, форт с тридцатью железными пушками и двумя бронзовыми, которые они захватили в крепости Санта-Марты. Калибр бронзовых пушек: одна – 25, другая – 18, остальная артиллерия [имеет калибр] 12 и 10. Еще один бастион стоит на месте высадки, сооруженный в виде траншеи для охраны места высадки, с двенадцатью пушками калибром около 8 и 6. Они не имеют никаких иных фортификаций…».

Эту информацию 24 июля того же года дополнил капитан Доминго Родригес де Вера:

«Укрепление, именуемое Кайо-де-Карена, являющееся основным и самым сильным, имеет 30 пушек, включая 6 бронзовых, среди которых имеется одна, стреляющая 52-фунтовыми ядрами, а другая – 48, еще две – по 36, и две, которые они привезли из Санта-Марты: одна [калибром] 34, другая – 16; две бронзовые мортиры, из коих одна стреляет 300-фунтовыми ядрами, а другая – 200. Остальная артиллерия [имеет калибр] от 8 до 10. План и строение этого форта подобны звезде из камня и известки с песком. Он занимает площадь 120 футов в ширину и столько же в длину с восемью наблюдательными постами, смотрящими во все стороны. В середине находится высокий редут из камня с шестью пушками. Он имеет два подземных выхода без ворот.

В порту обычно находится от 15 до 20 судов; некоторые входят, другие выходят, и среди них в качестве резерва – восемь мощных кораблей. Флагман несет 80 пушек, остальные – от 30 до 40. Генерал этого флота – Брэн, англичанин (в действительности эскадрой командовал Мингс. – В.Г.). Почти каждую ночь он спит на борту…».

Первые частные дома на косе были документально зафиксированы в середине 1657 года; земельные участки под них были пожалованы губернатором Брейном, который, к сожалению, не указал, кто именно получил землю. После его смерти полковник Дойли снова взял командование в свои руки, и все его пожалования были зафиксированы в журнале. Первые из них датированы 5 сентября 1657 года и содержали приказ землемеру Николасу Кину «выделить Николасу Александру и квартирмейстеру Моррису шестьдесят футов земли в Кагуэе».

К концу указанного месяца большую часть своего времени Дойли проводил на косе. При этом, однако, он продолжал заботиться об охране Спаниш-Тауна: «…так как возрастание дел на море заставляет меня подолгу оставаться в Кагуэе для лучшего управления оным, я на время моего отсутствия в городе Сантьяго-де-ла-Вега назначаю вас, майор Томас Фейрфакс, постоянно следить за безопасностью названного города…».

Город на мысе продолжал расти, и три месяца спустя, в начале января 1658 года, там начали строить церковь и торговый дом, еще через месяц заложили кузницу и дом для кузнеца. Когда в конце 1658 года возведение церкви было завершено, Ричарда Брука задействовали на строительстве здания суда. Как и церковь, оно строилось в основном из дубовых досок. В октябре 1658 года капитан Корнелиус Барроу (генеральный управляющий, назначенный адмиралом Пенном) построил в городе столярную мастерскую, а через год завершил строительство своего частного склада.

Капитан Джон Уилгресс, как и капитан Барроу, построил деревянный дом в конце 1658 года, купив доски на государственном складе. Хотя Дойли не сделал в своем журнале никакого упоминания о пожаловании ему земли, патент Уилгресса был зарегистрирован в ноябре 1661 года. Из текста патента видно, что он владел землей возле гавани, к востоку от участка Артура Тауна. Последний получил участок земли размером 150 футов в ширину между землей и домом комиссара Пови в июне 1659 года. Таун впервые был упомянут как секретарь Совета в ноябре 1655 года. Жену его звали Элизабет, как и дочь, которая вышла замуж за подполковника Уильяма Айви. Таун владел также землей на «большой земле», которую он оставил своей жене; 11 августа 1665 года купец Чарлз Уитфилд купил у вдовы Элизабет Таун 182 акра луговой земли за 200 ф. ст. Участок Тауна на Пойнте был несколько расширен по патенту от ноября 1661 года, а после смерти Артура, в феврале 1665 года, его дочь и подполковник Айви продали эту землю флибустьеру Томасу Кларку за 45 ф. ст.

Упомянутый выше комиссар Ричард Пови получил свой участок земли между декабрем 1656 и сентябрем 1657 года. Он стал секретарем Совета Ямайки, комиссаром и генеральным управляющим складов 10 января 1661 года.

Среди других ранних жителей Пойнт-Кагуэя следует назвать капитана Абрахама Лэнгфорда, который 14 июля 1659 года получил небольшой участок земли между государственной кузницей и домом «Индиен» («Индиен» был кораблем 4-го ранга, который покинул Ямайку в 1658 году). Время от времени его привлекали к осмотру военных кораблей и составлению рапортов по поводу их пригодности к несению службы на Ямайке. Лэнгфорд участвовал в провальной экспедиции на остров Тортугу в январе 1663 года, а затем был избран буканьерами губернатором местечка Пти-Гоав на Эспаньоле. Об этом мы подробнее расскажем в соответствующей главе.

15 июня 1659 года Дойли пожаловал Хамфри Фримэну «60 квадратных футов земли на морской стороне, между государственным складом и государственной кузницей на мысе Кагуэй».

В апреле 1660 года плотник с фрегата «Хаунд» Джон Янг получил участок земли «длиной 60 футов и шириной 30 футов между домом кузнеца и домом капитана Лэнгфорда, следующим на стороне гавани». К несчастью для Янга, он так и не смог воспользоваться этим пожалованием, ибо, ничего не построив в течение двух месяцев, лишился земли, которую губернатор передал Артуру Тауну.

Бочар Томас Моррис в июне 1660 года получил землю с морской стороны между участками капитана Лэнгфорда и Джона Янга.

Земля к западу от участка капитана Дэра была собственностью Питера Пью. При генерале Брейне, в январе 1657 года, он занимал пост генерального аудитора, а перед этим упоминался как «казначей». К 1663 году Пью стал известен своей работой, которую он выполнял за губернатора и Совет Ямайки; он «представлял выписки об одной десятой и одной пятнадцатой частях [добычи приватиров] … сделанные им из регистров Адмиралтейского суда», заключал договора «с плотником для перестройки моста в Пэссидж-Форте», а также «рапортовал о лучших способах найма лодочников, содержателей трактиров и торговцев». В июне 1664 года он принес присягу в качестве секретаря Совета. После отставки в ноябре 1664 года Пью занялся торговлей и в апреле 1666 года значился в документах как «купец из Порт-Ройяла».

К востоку от земельного участка капитана Дэра лежал участок капитана Эпсли Инглфилда, который в декабре 1662 года упоминался как офицер пятого полка милиции, созданного по приказу губернатора Виндзора. Он умер перед 1665 годом, и его участок в Порт-Ройяле был продан купцу Чарлзу Уитфилду при посредничестве главного маршала (начальника полиции) Ямайки. Перед смертью капитан Инглфилд сдал в аренду часть строения некоему мистеру Роберту Кулкиту, тогда как другая часть была занята под таверну с названием «Три бочки».

Производство кирпича, необходимого для строительства зданий на Пойнте, находилось в ведении некоего Бартоломью Харви. Он оставался жить на «большой земле», поскольку на косе для изготовления кирпичей не было подходящей глины. В виде платы за свою работу Харви обещали дать 60 футов земли – «возле моря или со стороны гавани – там, где он сам захочет обосноваться». Учитывая, что производство кирпича находилось далеко от Пойнт-Кагуэя, всем кораблям, идущим на Ямайку из Англии, предписывалось брать с собой кирпич в качестве балласта.

К августу 1658 года в городе было уже три ряда частных зданий. В стороне от этих домов стояли Форт-Кромвель, дом главнокомандующего, государственный склад и кузня. Однако Кагуэй не был защищен с восточной стороны; поэтому, стремясь восполнить этот пробел, майор Ричард Стивенс начал «строить форт на восточной оконечности Пойнт-Кагуэя». Форт Стивенса в действительности представлял собой сплошную линию палисадов, пересекавшую полуостров с севера на юг.

В августе 1658 года пленный голландец передал испанцам свежую информацию о состоянии дел на Пойнте и степени его защищенности. Эти данные содержатся в письме Исасси королю, в котором говорится, что: «на оконечности Кайо-де-Карена находится крепость с восемнадцатью пушками, шесть – из бронзы, стреляющие ядрами примерно пятидесяти четырех фунтов, двенадцать железных – от двенадцатого до восемнадцатого калибра, и две мортиры, стреляющие восьмидесятифунтовыми ядрами; что на островке перед фортом были установлены шесть пушек, и четыре собираются установить, калибром от двенадцати до восемнадцати; что возле пристани имеется укрытый за стеной окоп с десятью или двенадцатью пушками, нацеленными во все стороны, как на море, так и на сушу, все бронзовые, стреляющие трех– и четырехфунтовыми ядрами; и что в городе… имеются огражденные окопы, в которых может укрыться тысяча человек…

Спрошенный, какие отряды формируют гарнизон в Кайо-де-Карена и форте у причала и сколько размещено в городе, он сказал, что в крепости Кайо-де-Карена сто человек собирались каждую ночь и столько же в форте на мысе; что сто сорок солдат служили в городе [Сантьяго-де-ла-Вега] и шестьдесят кавалеристов; что каждую ночь десять всадников выходят с начальником патрулировать город внутри и снаружи.

Спрошенный переводчиком, сколько отрядов было на острове и сколько кораблей в порту, он сказал, что, по его мнению, там могло быть около трех тысяч вооруженных людей… и что в порту было восемь судов из их собственного торгового флота и семь голландских судов, приведенных в порт, которые они захватили как нарушителей, а их капитанов отправили пленниками в Англию к протектору… Их флагман имеет пятьдесят четыре пушки: 12 бронзовых, прочие – железные. Бронзовые пушки – двенадцатого калибра, а железные – двадцать четвертого. Два других больших корабля имеют от двадцати двух до двадцати четырех пушек, и есть еще один с четырнадцатью. Остальные – с восемью и десятью. Голландские суда были пинками, три из них имели мало пушек, а четвертый вообще не имел…».

К середине 1659 года получить землю на берегу гавани для многих желающих стало несбыточной мечтой. Одни участки достались частным лицам, другие были переданы военным кораблям. Каждый из них, очевидно, имел свой участок земли недалеко от места якорной стоянки; там хранили пушки, реи, паруса и товары.

В 1660 году Дойли начал прилагать к земельным пожалованиям письменные контракты, оговаривая в них, что дом необходимо построить на полученной земле в течение определенного срока (например, в течение двух или трех месяцев), иначе пожалование могло быть аннулировано.

По мнению Посона и Бюисере, «курьезной особенностью» строившегося города были названия его улиц. Не позднее сентября 1659 года здесь появились участки, которые идентифицировались как находившиеся «за домом мистера Даррелла в ряду мистера Уоркмана» или «шестьдесят квадратных футов земли в том ряду, где находится дом маршала Уэббинга».

Николас Кин, «пиротехник и землемер Пойнт-Кагуэя», был, очевидно, тем человеком, который составил первый план города. Он занимался указанным проектом до 17 декабря 1661 года, когда замерил для капитана Сэмюэла Бэрри «100 квадратных футов земли в соответствующем месте… на мысе Кагуэй». К несчастью для Кина, купец Джон Мэн во время визита в Англию подал петицию королю Карлу II, в которой просил Его Величество пожаловать ему должность землемера. При этом Мэн ссылался на то, что он «много лет изучал математику и практиковался в искусстве отмерять землю, а теперь ему стало известно, что джентльмен, полностью игнорирующий математику, намеревается просить сию службу для себя». В январе 1661 года Мэну была пожалована должность генерального землемера Ямайки, однако он, по всей видимости, занимался землеустройством на «большой земле», тогда как Кин продолжал исполнять те же обязанности на косе Палисадос.

В феврале 1658 года в Пойнт-Кагуэй из Англии прибыл капитан Кристофер Мингс, который привез деньги «от его превосходительства лорда-протектора» и инструкции, как дальше вести работы по укреплению Ямайки. Часть денег тут же пошла на завершение строительства Форт-Генри в Спаниш-Тауне, часть направили на укрепление восточных рубежей Пойнта, а остаток использовали для финансирования работ в Форт-Кромвеле. Некоторые песчаные и дощатые площадки заменили в нем каменными, и рота капитана ван Алфана была увеличена до 104 человек. К этим силам добавили 92 человека под командованием прапорщика Соэмса и 21 человека под командованием лейтенанта Джозерилла. Солдат разместили в палатках, сделанных Кином из старого грот-паруса «Гектора». Кроме того, к строительству по-прежнему привлекали военных моряков. Так, капитану Джону Ллойду с корабля «Дайемонд» в 1659 году приказали «отправить шестнадцать его людей в Форт-Кромвель, чтобы сменить людей с “Гектора” на тамошних работах».

В течение 1658–1659 годов работы в Форт-Кромвеле шли более энергично. Для перевозки извести, камней, бревен и воды использовали шлюп, галиот, гой (перевозочное судно) и две пироги. Пушки в форте установили на лафеты, сделанные, вероятно, на месте.

Каменную башню в центре форта нередко использовали в качестве тюрьмы; в ней старший маршал (начальник полиции) Уэбблинг содержал преступников. 14 января 1660 года туда посадили некоего Питера Суэйна, пирата, который, «встретив шлюп в море, принадлежавший Хинсу с острова Барбадос, совершил вероломное похищение и грабеж оного, после чего сбыл и обменял товары, взятые на нем, себе на пользу». Уэбблингу приказали «взять названного Питера Суэйна в место заключения и надежно удерживать его в башне до тех пор, пока он будет либо освобожден, либо наказан по закону».

Когда в августе 1660 года в Пойнт-Кагуэй пришли известия о реставрации монархии и возведении на трон Карла II (по-английски – Чарлза II), полковник Дойли тут же переименовал Форт-Кромвель в Форт-Чарлз (первое упоминание нового названия было зафиксировано в его журнале в ноябре).

В сентябре 1660 года состояние дел в Пойнт-Кагуэе было кратко описано капитаном Томасом Линчем:

«[Город] … расположен на крайнем конце мыса, в нем насчитывается около 200 домов, все они построены англичанами, с несколькими общественными домами и тем, в котором постоянно проживает генерал-лейтенант, а также домами, где хранятся все товары для флота и армии.

В этом городе проживают все купцы, иностранцы и моряки, поскольку он является средоточием торговли и наиболее здоровым местом на острове; здесь находят убежище все военные корабли, которые посещают данное место, и из-за этого домa здесь такие дорогие, что обычный дом в этом городе ежегодно обходится в 40 или 60 ф. ст.

На крайнем углу мыса, со стороны моря, имеется круглая башня, построенная из извести и камня, в которой установлены 15 пушек, включая полные пушки, полупушки и полукулеврины из бронзы. Возле этой башни находится здание прочного и правильного форта… способного вместить до 60 орудий. Но он возведен лишь в виде площадки и только со стороны моря, хотя обошелся в 2000 ф. ст. Примерно в миле отсюда в направлении земли намечено строительство форта и оборонительной линии, тянущейся от гавани до моря, чтобы защищать город от любого покушения со стороны суши…».

Форт-Кромвелю, переименованному в Форт-Чарлз, уделялось особенно большое внимание в 1660-е годы. В ноябре 1662 года около сорока человек были наняты для завершения площадок вокруг башни, и к концу декабря они сделали «площадку в виде полумесяца, повернутую к морю», и установили на ней одно орудие и три полупушки. В начале следующего года военный корабль «Грейтгест» доставил лафеты и снаряжение для пушек в форте. К 1664 году первоначальный план форта – с башней в центре – был, видимо, заменен другим: с полубастионами на востоке и западе и разновидностью реданта на северной стороне. Между 1664 и 1666 годами работы велись по этой обновленной схеме, и к 1667 году они были полностью завершены. Центральная башня с тех пор использовалась лишь как склад, а около 36 пушек были установлены на валах, окружавших ее.

На другой стороне города палисады около 1665 года заменили каменной стеной – с бойницами и центральной башней, вооруженной шестью пушками. Согласно одному отчету, эта башня сначала называлась Лэндвард-форт. Завершение возведения этой линии способствовало тому, что Порт-Ройял был надежно защищен как с востока, так и с запада.

Нетрудно заметить, что первыми жителями Пойнт-Кагуэя были солдаты, моряки и гражданские лица, занятые управлением делами. Пока суда стояли на якоре в гавани, команды отдыхали в городе и готовились к будущим походам. На берег выгружали грузы, привезенные из Англии, с Малых Антильских островов или из североамериканских колоний. Многие военные суда привозили с собой оружие, амуницию и порох, которые тут же забирали на склады. Питьевую воду для кораблей доставляли шлюпками из Рока, расположенного в нескольких сотнях ярдов к западу, – теперь там находится Рокфорт.

Выше уже отмечалось, что флибустьеры стали активно использовать Порт-Кагуэй в качестве своей базы с 1657 года, когда им были выданы первые каперские свидетельства против испанцев. Генерал-майор Уильям Брейн в письме, отправленном из Кагуэя в апреле 1657 года, упоминает о голландском флибустьере Герритсзооне, у которого он купил по дешевке (всего за 40 ф. ст.) приз водоизмещением 60 т. Желая отблагодарить голландца за такую щедрость, Брейн позволил ему «транспортировать 20 тонн кубинского табака» в Англию. Табак, безусловно, был захвачен у испанцев. Герритсзоон доставил его в метрополию на судне «Саксес» (командир – Захарий Браун), но на таможне весь груз был тут же конфискован.

Когда Кристофер Мингс в 1658–1659 годах совершил ряд успешных рейдов на Испанский Мейн, слава Пойнт-Кагуэя как «пиратского гнезда» распространилась по всему Карибскому региону. 6 июня 1659 года бывший вице-губернатор Ямайки дон Франсиско де Лейва Исасси представил отчет члену Совета Индий лиценциату дону Фернандо де Гевара Альтамирано. В этом отчете он, в частности, отметил, что в порту Кагуайя «обычно находятся семь или восемь фрегатов с пятнадцатью, тридцатью и сорока пушками, с солдатами и офицерами, с которыми они ходят вдоль побережья этого острова и возле Кубы, грабя все, что повстречают; они способны достигать любой точки на всем побережье материка. Кроме того, многие корабли французских и английских пиратов входят и выходят из названного порта, доставляя товары и увозя продукты этого острова. Как хозяева этих морей, они бросают якорь, берут воду и запасаются говядиной и дровами в любых незащищенных [испанских] портах…».