Юлиана взяла Оливера за руку. Пока они шли к Стивену, Юлиана вдруг почувствовала себя неуверенно. Оливер оставался маленьким больным мальчиком, и никакой цыганский ритуал не поможет ему. Но что-то менять было уже поздно. Вокруг костра собрались цыгане и жители Лунакре. Впереди всех стоял Стивен – большой и беззащитный, пламя костра отражалось на его, неулыбающемся лице.

«Эта церемония всего лишь символический акт, – говорила себе Юлиана, пока они обходили костер, направляясь к Стивену, – ничего больше. Таинство между отцом и сыном».

Она остановилась перед Стивеном. Словно теплый дождь лилась нежная музыка. Казалось, они стояли очень долго, глядя друг, на друга. Оливер прижался спиной к юбке Юлианы, а она подняла лицо к Стивену, и крошечные искры костра взлетели перед ними.

Руки Юлианы лежали на плечах Оливера. Она чувствовала его ровное дыхание и благодарила за это Бога. Надоедливый кашель все еще преследовал мальчика, но серьезных приступов не было уже несколько дней.

Ласло положил покрывало на землю между Стивеном и Оливером. Он поднял руку, дав знак, чтобы музыка замолчала. Затем произнес на цыганском языке:

– Если этот ребенок плоть от плоти и кровь от крови твоей, тогда провозгласи это.

Стивен опустился коленями на расстеленное покрывало. Взгляд его был прикован к Оливеру.

Юлиана удивлялась, как она могла считать глаза Стивена холодными и бесчувственными. Сейчас они были прекрасны – голубые, словно самая сердцевина пламени, сверкающие любовью и надеждой.

– Ты, Оливер де Лассе, – произнес он, вытащив кинжал и проведя лезвием по ладони, – ты мой сын. Плоть от плоти, кровь от крови моей. – Стивен сжал кулак, и несколько капель крови упали на отбеленную ткань.

Юлиана почувствовала, как напряглись плечи Оливера, затем расслабились, когда Стивен отложил кинжал в сторону и поднял покрывало, держа в каждой руке по уголку.

Оливер стоял, словно солдат, по стойке смирно. Юлиане хотелось подтолкнуть его вперед, но она подавила в себе это желание. Мальчик сам должен был подойти к отцу.

– Пожалуйста, сын, – тихо прошептал Стивен голосом, звенящим от боли.

Цыганские музыканты вновь заиграли. Незнакомая волнующая мелодия бросила Юлиану в дрожь Звуки волынок, труб, гитар и тамбуринов наполнили вечерний воздух. Мелодия была такой же напряженной, как связь между отцом и сыном.

Оливер сделал шаг вперед. Стивен схватил мальчика и прижал к своей груди, плотно завернув его в окрашенное кровью покрывало.

Радостные крики раздались из толпы. Ритм музыки стал ускоряться и превратился в танцевальную мелодию. Стивен подбросил вверх Оливера, затем еще и еще раз и закружил вокруг себя громко смеющегося сына.

Сколько будет жить, Юлиана будет помнить их такими: смеющимися друг другу в лицо, кружащимися вокруг костра. Казалось, весь мир улыбается им.

И хотя Юлиана улыбалась тоже, тревога не покидала ее. Стивен перестал упоминать об аннулировании брака. Но ей было известно, что необходимые бумаги лежали у него на столе, ожидая его решения. А самым худшим было то, что она сама не знала, чего хочет, – остаться здесь жить со Стивеном или искать возможности найти убийц ее семьи в Новгороде.

Родион обхватил Джилли за талию и вывел ее в круг танцевать джигу.

Ласло щелкнул каблуками, поклонился, приглашая Нэнси Харбут. Та покраснела, обмахивая лицо фартуком, и отчаянно замотала головой.

Ласло пожал плечами и повернулся, чтобы уйти. Но Нэнси схватила его за руку и вернула назад, и они присоединились к танцующим. Те, кто не танцевал, взялись за руки и стали вокруг костра.

Юлиана наблюдала за происходящим через пелену слез. Она испытывала противоречивые чувства: огромную радость, боль и горькую сладость. Она любила всех этих людей, готова была разделить с ними и радость, и боль. И все же она оставалась как бы в стороне, словно незнакомка, наблюдающая за происходящим, потому что давным-давно она поклялась отомстить и должна была исполнить клятву.

Но не сейчас, не сегодня вечером. Сегодняшняя ночь предназначена для любви и исцеления, а не для мести. Взгляд ее встретился со взглядом Стивена, дыхание ее участилось, глаза излучали любовь. Оливер сидел на плечах Стивена и держался за его волосы. Стивен крепко обхватил руками худые ноги сына.

Когда Стивен подчеркнуто церемонно поклонился Юлиане, Оливер весело вскрикнул. И затем они втроем, весело смеясь, присоединились к танцующим. Огонь освещал их радостные лица.

– Ш-ш, – Стивен приложил пальцы к губам, укладывая уснувшего мальчика в постель.

Юлиана коснулась рукой светлых взъерошенных волос, наклонилась и поцеловала Оливера в лоб. Сладкое острое чувство наполнило ее, она не стала поднимать головы, ночные тени скрывали ее эмоции.

Стивен тоже поцеловал мальчика. Когда оба они выпрямились, глаза их встретились.

– Я целовал его только, когда он спал, – прошептал он.

Честность слов мужа тронула Юлиану.

– Я думаю, он всегда это знал, – ответила она, поправляя одеяло. – Но я также думаю, что ты и твой сын незнакомцы, которым нужно узнавать друг друга. День за днем.

Стивен схватил ее руку.

– Мгновение за мгновением, – он поднес руку Юлианы к губам. – Так, как я узнавал тебя, Юлиана.

Я люблю тебя. Стивен не произнес этих слов вслух, но она расслышала их и дала ему ответ, которого он ждал.

– Стивен, да.

Он схватил ее на руки и вышел из комнаты. Юлиана уткнулась мужу в плечо. Стивен переступил через Павло, через фантастические игрушки, забытые Оливером, так как теперь ему разрешалось играть с другими детьми.

Стивен направился прямо в свою спальню. Юлиана чувствовала, как возбуждение наполняет ее. В течение вечера она думала о неизбежности того, что случится ночью. Они будут любить друг друга Понимание этого медленно и тайно наполняло ее, как будто Стивен прошептал ей на ухо о своих намерениях.

Он ей ничего не говорил, но она чувствовала это по его взгляду, по прикосновению руки к ее бедру, по улыбке.

Единственное, чего она не ожидала, так это того, что он понесет ее в свою спальню.

Угли тлели в камине. Нежный оранжевый свет смешивался с лунным светом, льющимся из окна.

Качающиеся тени деревьев танцевали на полу и по стенам. Постель, задрапированная тонкой тканью, казалась окутанной тайной.

Стивен бережно опустил ее на пол. Босые ноги Юлианы коснулись тростникового коврика. Он сжал руками ее лицо.

– Это сумасшествие. Скажи, чтобы я остановился, Юлиана.

– Сказать тебе остановиться? – прошептала она, не уверенная, не снится ли ей это. Одним движением она освободила волосы из-под сетки, и они упали ей до бедер. – Вот, что было бы сумасшествием, мой господин.

Юлиана услышала, как многозначительно усмехнулся Стивен. Затем раздался шуршащий звук, и его камзол упал на пол.

– Вы совсем не помогаете мне, баронесса, – он наклонился, чтобы поцеловать ее. Сначала его губы лишь слегка коснулись ее губ, легко и нежно, как дыхание ветра. Касание его губ заставило Юлиану трепетать, волна возбуждения прошла по соскам, низу живота и между ног.

– Стивен, прошу тебя, – произнесла она, прижимаясь к нему, желая испытать восхитительную боль внутри себя. – О Стивен... Только пусть это будет не как в ту ночь, в поле, когда ты сделал так, что я парила на верху блаженства, а ты не получил удовольствия.

Он снова засмеялся, смех его тоже возбуждал Юлиану. Ведь он так редко смеялся.

– Ну уж нет. Сегодня ночью ты обречена, моя милая.

Поцелуй его стал более глубоким: Юлиана почувствовала теплоту его языка, зовущего и нежного, который снова и снова проникал в нее. Юлиана откинула назад голову, руки ее гладили грудь Стивена через тонкую ткань рубашки. Она глубоко втянула воздух, вдыхая его особенный запах, пьянящий, словно невыдержанное вино.

Она уже забыла, как нежны его руки, как изобретательны. Он спустил с плеч платье, проникнув пальцами под лиф, одним рывком расстегнул его. За считанные секунды все ее юбки упали на пол, и она осталась стоять перед ним в одной сорочке.

Стивен оторвался от ее губ и провел пальцем по ее влажному рту. Затем взял девушку за руки и подвел ближе к постели.

– Боже праведный, – прошептал он, когда лунный свет осветил Юлиану, – ты колдунья.

Юлиана наклонила голову набок, чувствуя тяжесть распущенных волос, окутавших тело.

– Почему ты так говоришь?

Он прижал одну руку к ее груди, а другой обнял за шею, притянув к себе.

– Из-за того, что ты делаешь со мной, моя цыганская невеста. – Я могу назвать это только колдовством.

– Называй, как хочешь, – прошептала Юлиана и прижалась к нему ближе, испытывая головокружение от его прикосновения к своей груди.

– Ах, Юлиана. Тебе известно, как трудно мне было все это время не приближаться к тебе? Знать, что ты моя жена, и не иметь возможности обладать тобою?

– Да, – ее пальцы отыскали шнуровку на его штанах. – У меня смутное об этом представление.

Он застонал от прикосновения пальцев Юлианы, раздевающих его.

– Ты ведь знаешь, что эта ночь все изменит между нами?

Она не задумалась над словами Стивена.

– Это было бы хорошо, – ответила Юлиана, прижимаясь губами к ямочке у основания его шеи, опьяненная запахом его кожи.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что я влюблена в тебя, Стивен де Лассе.

Он приподнял ее и закружил, издав звук, в котором смешались радость и мука. Юлиана отбросила голову и смотрела на игру кружащихся света и тени.

Когда Стивен опустил ее, она прислонилась к деревянному столбику кровати. Юлиана ждала, затаив дыхание, вся ее кожа горела от желания.

Стивен таинственно улыбнулся и наклонился к ней. Он поцеловал мочку уха, шею. Язык его быстро двигался, касаясь ее чувствительной кожи, затем его зубы начали пощипывать, покусывать ее, как будто она была роскошным яством, а он изголодавшимся мужчиной.

Их ждала огромная постель. Тихий смех клокотал у него в горле, голова его опустилась еще ниже, он схватил зубами бретельку ее сорочки и опустил с плеча Юлианы. Сорочка поползла вниз, обнажая прекрасное тело дюйм за дюймом, а Юлиана стояла как заколдованная, испытывая сладостную муку.

– Ах, Юлиана, – голос Стивена задрожал, произнося ее имя. – Ах, любовь моя, ты не представляешь, что я чувствую, глядя на тебя, на всю тебя: – Он убрал в сторону прядь волос, опустил голову, чтобы поцеловать ее грудь. – Любимая, ты стоишь передо мной такая чистая и невинная.

– И ты для меня такой же, мой любимый. Ты сейчас совсем другой человек.

– Ты вновь подарила мне надежду. – Он поднял ее на руки и положил на мягкое бархатное покрывало.

Живя среди цыган, Юлиана узнала, что занятие любовью – это неистовое тайное действо, совершаемое в темноте, сопровождаемое неровным дыханием, редкими сдавленными криками и скрипом рессор кибитки.

Но здесь, со Стивеном, в этой огромной постели все было иначе. Хотя огонь горел в его глазах, Стивен сдерживал себя. Он опустился рядом с Юлианой, целовал ее губы, шею, грудь, затем отстранялся от нее, рассматривая, словно художник, изучающий свое творение.

Стивен почти ничего не говорил. Редкие, произносимые шепотом фразы были бессвязны, но их значение было понятно Юлиане. Из самой глубины ее существа он вызывал страсть, нежность и убеждение, что ее место здесь, в его объятиях. У нее было ощущение того, что она достигла конца своего долголетнего странствия.

А затем он отпустил Юлиану. Тело ее купалось в свете камина и луны. Она издала тихий стон, поднялась на колени и спряталась в тени.

Стивен тихо засмеялся и взял ее за подбородок.

– Терпение, любовь моя, – ухватившись рукой за столбик кровати, он снял сапоги и штаны и остался в одной рубашке. Задержавшись на мгновение, он наклонился над Юлианой, взглядом лаская ее тело.

Стивен желал ее. Она прочитала это по его глазам настолько ясно, будто он выразил свое желание вслух. Его еле сдерживаемая страсть заставила Юлиану задрожать.

– Ты боишься, – прошептал Стивен.

– Нет, я... – девушка отвела взгляд. – Да.

Он схватил ее за подбородок и заставил посмотреть на себя.

– Тебе будет больно.

– Возможно.

– Ты хочешь, чтобы я остановился?

– Нет! – Юлиана вцепилась руками в его рубашку. – Мне кажется, всю свою жизнь я чего-то искала, не понимая, чего ищу. – Руки ее опустились к краю рубашки. – И жар твоего тела рядом с моим, но и еще что-то более глубокое. То, что я могу найти с тобой и только с тобой.

Стивен протяжно зарычал. Юлиана изучала его лицо и то, что она увидела, удивило ее.

– Ты тоже боишься?

Он нежно усмехнулся.

– Не каждый день мне приходится приводить жену к себе в постель.

– Я женщина, в сущности мало чем отличающаяся от любой другой женщины. А у тебя было так много...

– Тише, – он крепко поцеловал ее. – Во-первых, ты очень отличаешься от других женщин. И я осмелюсь сказать – ты самая необыкновенная баронесса во всей Англии. И во вторых, я хочу, чтобы ты знала, что у меня никого не было после Мэг.

Она покачала головой, не веря.

– Пожалуйста, не надо мне лгать. Только не сегодня ночью. Ты пользовался дурной славой, Стивен. Твои легкомысленные увлечения у всех на устах.

– Это чистый вымысел, любовь моя. Всего лишь способ избежать нежелательного общения.

– Правда?

– Правда, – он погрузил пальцы в ее волосы. – Я очень дорожу любовью, Юлиана. Некоторые относятся к этому легко. Я – нет. И никогда не относился легкомысленно.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Губы Стивена сжались, и сердце Юлианы тревожно забилось. Тень сомнения промелькнула в ее глазах.

– Стивен, ты любил свою первую жену? Ты любил Мэг?

Он медлил с ответом, пальцы его замерли.

– Нужно ли говорить об этом сейчас?

– Это то, что меня давно волнует. С тех пор, как я увидела гробницу, которую ты построил в память о ней.

Стивен закатил глаза, обращаясь к потолку, как к высшей власти.

– Почему женщин всегда волнуют такие вещи? Любимая, твои слова для меня, словно ушат ледяной воды.

Ей захотелось смеяться, и она коснулась его руки.

– Если я узнаю, что ты любил, мне будет легче понять тебя.

Стивен тяжело вздохнул и сел на край постели, сжав голову руками.

– Ее выбрали для меня точно так же, как для меня подбирали мою первую лошадь. Мы поженились, будучи детьми, и сначала для нас это было как игра. Как мог я тогда любить ее, если она мне казалась не настоящей?

Юлиана натянула на грудь покрывало и села в постели. Она не знала, что ему ответить, и только слушала, пытаясь представить себе юного Стивена, Стивена, не знавшего еще, что такое грусть и боль.

– Конечно, мир изменился, и я изменился тоже. Отец умер, и я унаследовал поместье. Мэг родила сына – Дика.

– А она изменилась? – прошептала Юлиана.

– Странно, но нет. Она так и осталась ребенком, играла с Диком, как маленькая девочка с куклой. Я думаю, что чувствовал в своем сердце благодарность и теплоту, когда смотрел на них. Возможно, это чувство и можно было назвать любовью, но вскоре все было погублено...

– Болезнью Дика?

– Да, то есть... – Он поднял голову, руки его сжались в кулаки. – Я так и не смог простить ее.

Юлиана закрыла глаза и вспомнила, как Стивен запустил тяжелым камнем в витраж, как посыпались цветное стекло и драгоценные камни – подарок Мэг – от короля Генриха.

Внезапно Стивен обернулся к Юлиане и схватил ее за плечи.

– Я не умею прощать, Юлиана, но я не лжец. То, что ты принимала за преданность Мэг, это скорее чувство вины. Прежде чем я смог простить ее, прежде чем я смог понять, почему она стала любовницей короля, она умерла. Она умерла, проклиная меня и детей, которых мы родили. Эти воспоминания не приносили мне успокоения.

Юлиана наклонилась к Стивену и нежно поцеловала его в губы.

– Но теперь у тебя появилась надежда, Стивен. Я вижу, как она светится в твоих глазах, когда ты смотришь на Оливера. И я знаю, почему ты привел меня сюда сегодня ночью. – Она снова поцеловала его.

На этот раз поцелуй был долгим.

Когда она отняла от Стивена свои губы, вид у нее был слегка удивленный.

– Ну, вот, – произнес он изменившимся голосом, – я пришел в себя после купания в ледяной воде.

Стивен поднялся, снял через голову рубашку и бросил ее на пол.

Юлиана не могла отвести от него глаз, не в силах ничего с собой поделать. Стивен был стройным, мускулистым и очень загорелым. Светлые волосы на груди поблескивали в пламени огня. Взгляд ее остановился на стрелоподобной части его тела ниже плоского живота.

– О Боже!

Это все, что она смогла сказать. Она схватила Стивена за плечи, наслаждаясь прикосновением к его теплой коже, затем руки ее скользнули ниже, лаская его сильную грудь. Он издал свистящий звук, будто она обожгла его своим прикосновением.

Юлиана быстро отдернула руки, но Стивен схватил ее за запястья:

– О, не останавливайся.

И вдруг – она поняла, что в ее прикосновениях есть власть и теплота. Вскрикнув от восторга, Юлиана обвила его шею, и он прижал ее к себе. Они упали поперек огромной кровати, бархатное покрывало нежно касалось их тел. Стивен, опершись, стал целовать Юлиану, лаская руками ее тело. Как восхитительно от него пахло – сливовое вино, сладкий мужской запах и горячее желание. Она рассматривала его тело со всевозрастающей смелостью и, наконец, осмелилась коснуться его самого интимного места. Жар и твердость под теплой кожей изумили Юлиану, и она забыла о всяком страхе.

Она начала движения бедрами, приподняв их, а руки Стивена вели ее все ближе к вершинам наслаждения.

– Распутница, – прошептал он ей на ухо, дыхание его стало шумным и неровным, словно он был готов в любой момент взорваться. – Я изо всех сил пытаюсь не спешить, но я же не каменный.

Стивен прижал ее к подушкам и начал целовать грудь. Рука его скользнула вниз между бедер Юлианы, раздвинула их и ласкала ее с такой нежностью, что у нее остановилось дыхание.

– Ах, Стивен, что ты со мной делаешь?

Он улыбнулся наивности ее вопроса. Боже, какой она была сладкой, податливой, великолепной и непорочной.

– Показываю, как я люблю тебя, – произнес он с нежностью. – Не беспокойся.

Существовала тысяча разных причин, по которым Стивену следовало быть с Юлианой, касаться ее. Но сейчас ни одна из них не приходила ему в голову.

И затем он признал, понимая сердцем, что бесполезно противиться чувству. Рука его скользнула по внутренней поверхности бедра – словно теплый алебастр восхитительная нежная кожа. Пальцы его нашли то, что искали, и глаза Юлианы широко распахнулись. В глубине ее глаз Стивен увидел восторг женщины накануне восхитительного открытия.

– Да, моя любовь, – произнес Стивен, покусывая ее за ухо. – Позволь мне коснуться здесь... и здесь... а затем также здесь, – с каждым словом он ласкал ее все смелее и смелее, пока она не вскрикнула, и не задрожала, и все тело ее не вспыхнуло огнем. Выражение боли в ее глазах сменилось удовлетворением от испытанного наслаждения.

Она тихо застонала и откинула голову назад. Никогда еще Стивену не приходилось видеть, чтобы экстаз настолько овладевал женщиной.

Целуя ее в губы, Стивен вдруг испытал раскаяние. Сердце его кольнуло смутной болью. Она потеряет невинность. Теперь она узнает, что такое чувственное наслаждение и станет совсем другой. В прошлый раз, в минуты нежности все было по-другому. Тогда он не любил ее настолько глубоко.

Эта мысль мелькнула, как в тумане, но Стивену уже не хватило сил откладывать собственное наслаждение. Юлиана так крепко прижалась к нему, что он чувствовал биение ее сердца.

Сдерживаться дальше уже было невмоготу. Стивену хотелось овладеть ею. Немедленно вкусить ее полностью.

– Откройся для меня, любовь моя, – прошептал он. – Да, вот так.

Стивен прижался к Юлиане. Насколько медленны были его движения, настолько мучительным было наслаждение, когда он приблизился к последней преграде ее целомудрия. Крепко сжав ее губы своими, он страстно целовал ее. Перед его закрытыми глазами вспыхивали яркие искры. Чувства его достигли предела. «Боже, если бы не это...»

– Не двигайся, – молил он.

Но она не могла не отвечать. Да благословит Бог эту девушку – она приподняла бедра и завершила работу, издав звук, больше похожий на звук радости, чем боли. Потеряв над собой контроль, Стивен вошел в нее.

– Нет, – тяжело произнес он, делая последнюю бесполезную попытку, но сдерживаемое многие месяцы желание переполнило его. – Ах, Юлиана, – голос его был незнаком – голос человека, вновь обретшего счастье и понявшего, что любовь не всегда приносит страдание.

Позднее он оторвал исполненное благоговения лицо от прядей ее волос.

– О Господи!

Юлиана замигала глазами.

– Что-нибудь случилось?

Стивен попытался облечь чувства в слова.

– Я побывал в раю. Клянусь Богом, это так. Со мной никогда раньше такого не случалось. Боже мой. – Он поцеловал ее в лоб, щеки, губы. – Я представления не имел, что так может быть.

– Тебе хорошо, правда?

Он засмеялся, и тело напомнило ему, что они все еще одно целое. Ему не припоминалось, чтобы он когда-нибудь испытывал подобное чувство радости.

– Нет, не хорошо.

Юлиана упала духом.

– Это было удивительно, волшебно! – «Ты даже испугался, – добавил внутренний голос. – Что ты теперь будешь делать с ней?»

– Я собираюсь повторить это снова. – Неожиданно для себя проговорил вслух Стивен.

Глаза Юлианы широко раскрылись.

– Что повторить? Стивен, ты ведешь себя очень странно.

– Вот что, – ответил он, опустив голову к ее соску, задержавшись там, пробуя на вкус ее нежное тело. – И это. – Губы его скользнули ниже, чтобы насладиться мускусом их любви.

Юлиана начала молиться по-русски.

– И это... – продолжил Стивен, но она уже не смогла говорить.