2

Ревущие волны подбрасывали лодку вверх, швыряли вниз, в бурлящую воду. Они неслись с такой скоростью, что у Ларк замирало от страха сердце. Оливер же чувствовал себя в своей стихии: он радостно приветствовал совершенно незнакомых людей, проплывающих мимо, окликал рыбаков, справляясь об их улове, он смеялся и кричал от восторга. Она совершенно не понимала этого человека!

Однако вскоре и ее захватило окружающее. Ее чувства были переполнены звуками ревущих бурунов и тяжелым рыбным запахом бурлящей воды. Лодка приподнялась, затем нырнула вниз, и у Ларк перехватило дыхание.

Как ни странно, страх оказался довольно возбуждающим чувством. Особенно когда все благополучно закончилось.

– Об этом сюрпризе шла речь? – тихо спросила Ларк, когда мост остался далеко позади.

– Нет. Ты еще ни разу не улыбнулась, к тому же сидишь белая, как простыня.

Ларк повернулась к Оливеру и деланно улыбнулась.

– Сгодится? – сквозь зубы процедила она.

– Пожалуй, нет.

– Что тебе не нравится в моей улыбке? – возмутилась Ларк. – Не все же похожи на богов с красивыми губами и ослепительными зубами.

Он рассмеялся и отбросил назад влажные волосы.

– Я тебе понравился!

– Вы самоуверенный, самовлюбленный... – Ларк вздернула подбородок.

Оливер посерьезнел, хотя в его глазах еще мелькали смешинки.

– Я не хотел никого обидеть, милая Ларк. Просто твоя улыбка фальшива. Настоящая улыбка рождается в сердце. – Он коснулся рукой лифа ее платья. – Любовь моя, я могу заставить улыбаться все твое тело.

– Да как вы...

– Сначала ты почувствуешь тепло здесь, потом оно будет подниматься выше и выше. Вот так, смотри.

Ларк застыла. Его руки гладили грудь, прикрытую тонкой вставкой платья, затем поднялись к шее... подбородку... губам. Ларк была готова провалиться сквозь землю.

– Настоящая улыбка не ограничивается губами. – Оливер не отрывал взгляда от лица Ларк. – Она горит в глазах, словно свеча во тьме.

– Боже мой, – тихо прошептала Ларк. – Я так не смогу.

– Сможешь, сладкая моя.Но это требует большого опыта.

Каким-то образом его губы оказались в нескольких дюймах от ее лица, и Ларк с ужасом поняла, что хочет испытать его поцелуй! Она не раз слышала проповеди о преступности плотских же-ланий. Ей казалось, что она уже выиграла битву с искушениями, которые таит человеческое тело. Но никто не предупредил ее о соблазнительной привлекательности такого мужчины, как Оливерде Лэйси.

Закрыв глаза, Ларк потянулась к нему, к его теплу, запахам таверны и реки.

– Я снова коснулся тебя, – со смехом произнес Оливер. – Пожалуйста, прости меня. – Он опустил руку и отвернулся.

Ее глаза широко распахнулись. Он полулежал на подушках, поджав под себя одну ногу и опустив руку в воду.

– Довольно прохладный день, не правда ли,мисс Ларк?

Ларк с трудом подавила желание одернутьплатье.

– Не стану спорить, милорд. – Она не привыкла к развязным мужчинам, которые сыпали шутками и двусмысленными комплиментами направо и налево.

Спенсер сказал, что ему нужен Оливер де Лэйси. Это ради Спенсера она терпит очарование юного лорда, а вовсе не ради своего удовольствия.

– Может быть, вы наконец меня выслушаете? – спросила она несколько раздраженно. – Я проделала долгий путь, чтобы поговорить с вами.

– Нелл! – взревел Оливер и так сильно перегнулся через борт, что лодка чуть не перевернулась. – Нелл Бакслей! – Он помахал рукой другой лодке, движущейся вниз по течению. – В прошлую нашу встречу я чуть не умер от блаженства у тебя на коленях...

– Доброе утро, мой сладенький, – ответил ему хрипловатый женский голос. Над бортом лодки показалась ухмыляющаяся женщина в желтом парике. – Кто это там с тобой? Ты уже лишил ее доброго имени?

Застонав от ярости, Ларк откинулась на подушки и натянула капюшон на голову.

– Мы же собирались найти место, где можно спокойно поговорить! Зачем вы привели меня сюда?

Оливер засмеялся:

– Это Ньюгейтский рынок, дорогая. Ты здесь не была раньше?

Люди шли бесконечной чередой. Они пробирались узкими проходами, толпились вокруг прилавков или стояли, глазея то на обезьяну, то на танцующую собаку.

– Разумеется, нет. Я не бываю там, где собираются бродяги, воришки и бездельники-аристократы.

В этот момент внимание Ларк привлек мальчик, который щекотал перышком ухо солидного джентльмена. Когда тот поднял руку, чтобы почесаться, маленький воришка ловко срезал у него кошелек и тут же скрылся в толпе. Ларк прижала руку к груди.

– Этот ребенок! Он., он...

– Неплохо сработано.

– Он украл кошелек у того мужчины! Оливер равнодушно пожал плечами.

– Для некоторых людей жизнь – грубая и короткая игра. Оставим мальчишку в покое. – Он двинулся вперед.

Ларк не хотелось следовать за Оливером, но оставаться одной в толпе было еще страшней.

– Иди сюда. – Оливер направился к танцующей обезьянке. Люди расступились, пропуская их вперед.

Маленькая обезьянка в сюртуке и шляпе заметила Оливера и возбужденно запрыгала. Ее владелец рассмеялся.

– Милорд, мы скучали без вас. Оливер отвесил ему глубокий поклон.

– А я скучал по моему другу Лютеру.

У Ларк от возмущения даже перехватило дыхание. Какая наглость – назвать животное именем великого реформатора!

– У Лютера хорошая память, не правда ли? – спросил Оливер.

Обезьянка оскалилась.

– Он предан принцессе Елизавете. Услышав запретное имя, Лютер запрыгал какбешеный.

–Но сильно сомневается в своей любви к королю Филиппу.

Как только Оливер упомянул ненавистного испанского мужа королевы Марии, обезьянка улеглась в грязь и притворилась спящей. Оливер бросил владельцу Лютера монету и отошел под одобрительные крики толпы.

– Вы слишком открыто выражаете свои чувства, – заметила Ларк, с трудом приноравливаясь к его размашистому шагу.

Оливер ухмыльнулся:

– Думаешь, я рискую? А разве ты не рисковала, когда ночью увозила тело казненного преступника?

– Это другое дело.

– Конечно-конечно.

Оливер явно смеялся над ней, но прежде, чем она успела отчитать его, он остановился у большого шатра.

– Заходите поглядеть на природные диковины, – кричала стоящая перед входом женщина. – У нас есть кот, который играет на тамбурине. – Она схватила Оливера за плечо, но он, похлопав ее по руке, высвободился.

– Нет, спасибо.

– Гусь, который умеет считать, – продолжила зазывала.

Оливер улыбнулся и покачал головой.

– Двухголовая овца! Пятиногий теленок! Оливер собрался было уходить, но тут женщина наклонилась ближе и сказала громким шепотом:

– Бык с двумя членами.

Оливер де Лэйси замер.

– Это, – он сунул женщине монету, – я обязан посмотреть!

Он затащил Ларк внутрь, но она наотрез отказалась идти к быку и встала в углу шатра, зажав руками уши, чтобы не слышать свист и улюлюканье.

Наконец Оливер вернулся к ней и вывел на яркий свет. Его глаза светились детским восторгом.

– Ну? – сухо поинтересовалась Ларк.

– Я вне себя от восхищения, – серьезно сказал Оливер. – К тому же чувствую, что жестокообманут природой.

Ларк презрительно поджала губы. Этот грубый, вульгарный мужчина никак не мог быть тем воплощением чести, каким его считал Спенсер.

– Горбатого могила исправит, – пробормотала она.

– Что такое?

– Народная мудрость, – буркнула Ларк.

– Что ж, спасибо и на том, миледи Праведница. Развернувшись, он нырнул в узкий проход между рядами. Ларк ничего не оставалось, как последовать за ним. Они миновали цветочные ряды, лавки с одеждой, палатки, где торговали жареной свининой, продавцов сладостей. Остановившисьу ширмы кукольника, Оливер вволю посмеялся над незатейливым представлением. При этом оншвырял нищим монеты, словно песок. Наконец они пересекли рынок и вышли за егопределы. Вдали виднелись первые дома Смитфилда.

– Дальше мы не пойдем. – Оливер слегка побледнел. – Ненавижу пожарища.

Ларк с готовностью согласилась.

– Это первая здравая мысль, которую я от вас услышала. Подумайте только о протестантах, которые там были сожжены заживо.

– Я всеми силами пытался об этом забыть. – Оливер глубоко вздохнул. – Я потерпел поражение.

– Что вы имеете в виду?

– Я хотел заставить тебя смеяться, а ты все так же серьезна. В чем моя ошибка?

– Вы чуть не утопили меня под Лондонским мостом.

– Я думал, тебе понравится...

– Это было глупо и совершенно ненужно. Так же, как и ваше обращение к женщине по имени Нелл. – Ларк насмешливо передразнила Оливера: – «Я чуть не умер...»

Ему хватило совести покраснеть.

– Она мой старый друг.

– А ваше общение с обезьяной? – продолжила Ларк, с удовольствием подсчитывая его прегрешения. – И неприличный интерес к быку, вернее к его двум...

– Членам, – услужливо закончил за нее Оливер.

– Едва ли достойная причина для веселья.

– Знаю. – Он выглядел одновременно обиженным и очень привлекательным. – Я потерпел неудачу. Я... – Он замолчал, неожиданно его лицо расплылось в радостной улыбке. – Пошли. Это тебе понравится.

Ларк послушно двинулась за ним, и вскоре они оказались у тележки продавца птиц, на которой громоздились деревянные клетки с голубями, снегирями и чайками.

– Сколько? – спросил Оливер у продавца.

– За какую, сэр?

– За все.

Не дожидаясь ответа, Оливер сунул ему в руку пригоршню монет.

– Милорд, – вмешалась Ларк, – здесь сотни птиц. Как вы собираетесь...

– Смотри. – Он выхватил из ножен отделанный серебром кинжал и принялся резать ремешки на дверцах клеток.

– Оливер... – Ларк и не заметила, что обратилась к нему по имени.

Вырвавшиеся на свободу птицы поднялись, словно огромное черное облако. На мгновение стая закрыла солнце, затем они рассеялись в разныестороны.

Из толпы послышались охи и вздохи.

«Небеса заставляют людей смотреть вверх, процитировал Оливер Платона, – и ведут нас из одного мира в другой».

Ларк смотрела в небо. Птицы сейчас казались маленькими черными точками в голубом бесконечном пространстве. Она провожала их глазами и... улыбалась.

– Эврика! – Оливер картинно взмахнул руками. – Она улыбается! Улыбайся же, милый херувим! – Он проказливо ухмыльнулся. – Когда Архимед впервые сказал «эврика», он бежал голый по улице.

– Этого я не знала, – неожиданно развеселилась Ларк.

– Говорят, что он сделал свое открытие о телах, погруженных в воду, когда принимал ванну. Он так обрадовался, что забыл одеться и побежал к своим коллегам голый.

– Откуда ты это знаешь?

–Я просто ходячая энциклопедия. Хочешь выпить?

– Нет.

– Что ж, нельзя рассчитывать на все сразу. – Оливер подставил лицо зимнему солнцу, глядя вслед птицам. – Это мои ангелы. Пусть летят. Я освободил их всех. Почти всех.

Ларк недоумевающе оглядела клетки. Они были пусты.

Оливер обнял ее одной рукой за талию, другая замерла у нее на лифе.

– В клетке остался один жаворонок.

Игра слов неожиданно вызвала тревогу в душе Ларк. Стараясь скрыть свои чувства, она приняла надменный вид.

– Сэр, вы оскорбили меня. Уберите руки.

– Я могу освободить тебя, Ларк, – прошептал он ей на ухо. – Я могу научить тебя летать.

От его дыхания по телу пробежала волна тепла. Она быстро высвободилась и отошла в сторону.

– Я не хочу, чтобы вы учили меня всяким глупостям. Мне требуется помощь, а вы отказываетесь меня выслушать. Таскаете по каким-то глупым местам. Если не хотите мне помочь, так и скажите. Я уйду.

– Ты лелеешь свой гнев, как любимого ребенка, – театрально вздохнул Оливер.

Рассердившись не на шутку, Ларк круто повернулась и пошла прочь. Она не помнила дороги, но надеялась, что каким-то образом дойдет до реки.

–Да подожди же, я помогу тебе. Только скажи, что от меня требуется, и твое самое незначительное желание станет для меня законом.

Ларк остановилась и заглянула в его невероятно красивое лицо.

– Почему у меня такое ощущение, – вздохнула она, – что я еще пожалею о нашем знакомстве?

– Не понимаю, зачем ты согласился на это, – пробормотал Кит Янгблад, скосив глаза на Оливера. Потом перевел взгляд на строгую прямую фигурку Ларк.

Они находились на оксфордской дороге, направляясь из Лондона в Блэкроуз-Прайори, где их ждал человек по имени Спенсер. Оливер откровенно наслаждался поездкой, так как любил верховую езду, тем более на своей любимой лошади Далиле. Это была серебристая неаполитанская кобыла, изящная, как балерина, предмет отчаянной зависти всех его друзей.

– Не так громко, – прошептал Оливер, не отрывая глаз от Ларк. Вид женщины в дамском седле всегда действовал на него возбуждающе. – Я обязан ей жизнью.

– А я ей ничем не обязан, проворчал Кит. – Зачем вы меня потащили с собой?

– Ей нужен адвокат, хотя она и не говорит зачем.

– Ты разбираешься в законах не хуже меня.

– Прошу тебя, сохрани это в тайне. – Оливер с притворным ужасом посмотрел на друга. – В противном случае люди сочтут меня сухим и скучным или, еще хуже, вульгарным.

– Ах, извините мою глупость, ваша светлость. Вам намного лучше следовать таким достойным аристократа занятиям, как азартные игры и выпивка.

– И разврат, – добавил Оливер. – Не забудь о разврате.

Кит поморщился, бросив еще один недовольный взгляд вперед.

– Как она тебя разыскала?

– Пришла ко мне домой. Ее сопровождал конюх, но он вдрызг напился, а Нэнси сообщила ей, где меня можно найти.

– Кстати, чем ты ей насолил? С тех пор как мы выехали из города, она не произнесла ни слова.

– Я показал ей Ньюгейтский рынок. Ей там понравилось. Думаю, она молчит под впечатлением нашей незабываемой прогулки.

–У тебя на все есть ответ, – сказал Кит. – Не понимаю, как это я тебя еще терплю?

– Просто ты влюблен в мою сводную сестру Белинду.

– Безнадежная затея. Я почти год не встречался с ней.

– Не волнуйся, мои родные скоро вернутся.

– После долгого путешествия Белинда, наверно, похудела, подурнела и стала сварливой занудой, – размышлял вслух Кит.

–Она же дочь моей несравненной мачехи Джулианы, – напомнил Оливер. – Неужели ты думаешь, что такая девчонка может подурнеть?

– Иногда я мечтаю об этом. В противном случае ухажеры тут же слетятся на нее как мухи на мед, и она не обратит внимания на меня.

– Если ты так думаешь, то битва проиграна, еще не начавшись. – Оливер вдруг замолчал. – Похоже, там на дороге застряла карета?

Ларк обернулась в седле.

– Вы бы заметили ее раньше, если бы не занимались пустой болтовней с мистером Янгбла-дом.

– Ах, госпожа Ехидство, – с улыбкой сказал Оливер, – когда-нибудь вы прогрызете бедного мужа до самых костей.

И Оливер проскакал вперед, чтобы взглянуть на незадачливых путешественников.

Вместительная карета явно направлялась к городу. Однако вместо крепких деревенских лошадок в нее была впряжена пара изящных коней дляверховой езды. Любопытно. Похоже, они переехали мост и завязли в грязи у обочины.

–Привет! Вы застряли? – крикнул Оливер, заглядывая в маленькое квадратное окошко. Он вытянул вперед руки, показывая, что у него нет оружия. Ответа не последовало.

Оливер, нахмурившись, оглядел лошадей. Они явно не годились для упряжки.

– Эй! Есть там кто живой? – Оливер переглянулся с Китом.

Дверца кареты с шумом распахнулась. Высунувшийся оттуда клинок чуть не задел его. Оливер мгновенно спешился, на ходу вытаскивая шпагу. Кит последовал его примеру.

К большому раздражению Оливера, Ларк не осталась в седле, как поступила бы любая разумная женщина. Вместо этого она спрыгнула на землю и кинулась к карете. Оттуда выскочили трое мужчин в поношенных мундирах. Судя по суровому выражению их лиц, они приготовились сражаться насмерть.

Оливер парировал удар высокого бородатого мужчины и увернулся от выпада. Ответом ему послужил молниеносный взмах шпагой, задевшей камзол.

Оливера охватило пьянящее чувство восторга. Кровь вскипела в жилах. Предвкушение битвы, брошенный ему вызов, опасность, риск – все это возбуждало его.

– Неплохо, – сказал он своему противнику, – как я и надеялся.

Он обожал дух сражения. Кто-нибудь со стороны мог назвать это мужеством, но Оливер слишком хорошо знал себя, чтобы согласиться на эту похвалу. Все дело в том, что умереть во время поединка на шпагах куда как привлекательней, чем задохнуться в своей постели.

– Защищайся, навозная куча, – весело крикнул Оливер.

Солдат с угрожающей быстротой сделал выпад. Оливер довольно хмыкнул.

– Кит! – крикнул он. – Как дела?

За его спиной послышалось недовольное ворчание, потом звон шпаг.

Оливер сражался блестяще. Противник сделал низкий выпад. Оливер, словно танцовщик, перепрыгнул через его шпагу. Воспользовавшись тем, что солдат на мгновение потерял равновесие, Оливер без труда выбил шпагу из его рук и молниеносно выхватил кинжал...

– Милорд, разве вы не христианин? – раздался рядом с ним укоризненный женский голос. – Убивать грешно.

Воспользовавшись заминкой, солдат отскочил в сторону и, спрятавшись за спиной Ларк, схватил ее рукой за горло.

– Только шевельнись, и я сверну ей шею, – прохрипел он и, нагнувшись, подобрал упавшую шпагу.

– Только не причини вреда девчонке, – прокричал ему другой нападавший.

В это мгновение Ларк с силой наступила острым каблуком на сапог бородатого негодяя. Одновременно ее локоть нанес точный и сильный удар в пах. Солдат сложился пополам и несколько минут не шевелился. Затем, обхватив себя руками, прихрамывая и приседая, побежал в лес за дорогой.

Раненый противник Кита к этому времени с трудом вскочил на одну из лошадей и ускакал прочь.

Оливер кинулся к третьему противнику. Тот побежал к оставшейся лошади, но тут дорогу ему преградила Ларк. Она вцепилась в одежду солдата, но тот с силой оттолкнул ее, вскочил на лошадь и ускакал вслед за своим сообщником.

– Ларк! – Оливер подбежал к девушке. Она походила на птичку со сломанным крылом. – Боже мой, Ларк! Ты ранена... – Внезапно Оливеру стало трудно дышать. Неужели начинается приступ?! Боже, только не сейчас.

Он увидел, как Ларк неуверенно поднимается на ноги. Кит наклонился и что-то подобрал с земли. Ларк заговорила, но из-за шума в ушах Оливер не слышал ее.

– А-а-ах, – вырвалось из его измученных легких, и он рухнул на землю, раскинув руки и хватая пальцами воздух.

3

– Я никогда раньше не останавливалась в гостинице, – призналась Ларк.

Они сидели в большой чистой комнате. Оливер прислонился к большому сосновому столу, чтобы не рухнуть на пол от боли, и смотрел на Ларк. Было в ней что-то неуловимо прекрасное, проникающее в душу. Хотелось нежно обнять ее, попробовать вкус ее губ...

Кит опустился на лавку рядом с Оливером, которому все еще было очень плохо. Сам Кит был ранен. Стиснув зубы, он протянул руку Ларк, и та начала промывать ему рану.

«Старый верный дружище, – с нежностью подумал о Ките Оливер. – Всегда рядом со мной в трудную минуту».

– Как это случилось? – спросила Ларк Кита, выжимая тряпку над тазиком.

– Я попытался выбить шпагу из руки противника, но у него оказалась более крепкая хватка, чем я предполагал.

– Попытайся избежать сражений в течение ближайших дней, Кит. Может быть, рана успеет зажить.

– Интересно, черт побери, что нужно было этим негодяям, – вслух размышлял Кит. – Онидаже не пытались нас ограбить. Спасибо. – Кит прижал забинтованную руку к груди. – Сейчас я чувствую себя намного лучше. Но все же хотелось знать, чего ради эти заблудшие души накинулись на нас, как бешеные псы. Да, кстати... – Он залез здоровой рукой в отворот сапога и вытащил оттуда монету. – Они обронили вот это. Похоже, серебро. Старый шиллинг?

–Нет. – Оливер с трудом наклонил голову, пытаясь прочитать надпись на серебряном кружочке. – Оео Гауепе.

– С божьей любовью, – перевела Ларк и виновато опустила голову.

Оливеру показалось, что она что-то знает, но не говорит.

– Кто это был, Ларк? – потребовал ответа Оливер.

–Не знаю. – Ларк дерзко задрала подбородок и уставилась на Оливера.

–Я возьму ее с собой и наведу справки, – сказал Кит и вышел из кухни.

– Наконец-то одни, – вздохнул Оливер. Ларк закатила глаза:

– Снимайте камзол и рубашку. Оливер оживился:

– Мне нравятся женщины, которые знают, чего хотят.

–Мое единственное желание – посмотреть вашу рану. – Ларк указала на темное липкое пятно, проступившее сквозь ткань.

Может быть, это следы твоего острого язычка? – предположил Оливер.

–Если бы я могла наносить такие раны, милорд, вы бы давно оказались в больнице. – Ларк похлопала по крышке стола. – Сядьте сюда, чтобы мне не приходилось наклоняться.

Оливер подчинился. Ларк осторожно вытащила шнурки, соединяющие рукава с камзолом, обнажив загорелые мускулистые руки.

–А теперь камзол, – сказала Ларк. – Помочь?

– Заманчивое предложение. Прикосновения ее рук были легкими и нежными, как касание птичьего перышка. От нее исходил тонкий приятный запах, не духов, не масла, а чего-то особенного и прекрасного. Она все больше нравилась Оливеру.

–Интересно, почему ты помешала мне убить того паразита?

Ларк распахнула его камзол.

– Вы не убийца, милорд.

– Откуда ты знаешь?

–Интуиция подсказывает мне, что вы никогда никого не убивали и что вам будет больно, если это случится. Вы не лишены сострадания.

– Сострадания? – Камзол упал на стол. – Я всего-навсего наглый и грубый распутник. Негодяй, на котором клейма негде ставить.

– Негодяй, который падает в обморок сразу после сражения?

Значит, она приняла его приступ астмы за обморок? Рассказать ей правду или оставаться в ееглазах трусом? Или, может быть, хуже, чем трусом, – нервным, изнеженным, слабым человеком. Следующие слова Ларк рассеяли все сомнения.

– Милорд, я не считаю вас трусом.

– Спасибо и на этом, – пробормотал Оливер.

– Ваше поведение сегодня доказало ваше мужество. Для того, кто любит сражения, участие в них не является признаком храбрости. Но тот, кто ненавидит их, вступает в новую битву как герой.

– Не стану спорить. – Ее предположение понравилось Оливеру. Если уж говорить начистоту, то он обожал фехтование и добрую драку. Но пусть думает, что ради нее он собрал свою волю в кулак и принял бой.

– Вам будет больно, – предупредила Ларк. – Рубашка прилипла к ране.

Она осторожно потянула за ткань. Оливер почувствовал горячее жжение – видимо, вновь пошла кровь. Ларк сняла с него рубашку и испуганно вскрикнула.