- Может ли быть какая-либо другая причина тому, что кто-то... закончить предложение Сандро не сумел.
      Девушка поежилась и смяла лист.
      -...желал меня убить?
      Кавалли немыслимо хотелось обнять девушку, но он сдержался. Лучше, если беседа будет носить деловой характер. Ему нужно держаться с пострадавшей сухо и официально.
      - Нет, - сказала девушка, - я не знаю, по какой причине и кто нанял браво.
      - Я знаю! - в душе Сандро закипела злость. - Вы слишком уж живо интересовались гибелью Моро. Проклятие, как глупо вы себя вели!
      Лаура ответила ему сердитым взглядом.
      - Я вела себя так, как мне подсказывало чувство долга. Вы осуждаете меня за попытку помочь вам раскрыть преступление?
      - Вам следовало предоставить Стражу Ночи раскрывать преступление. Незачем было вмешиваться в дела нашей службы.
      - Не в моих правилах думать о себе, когда я могу помочь восторжествовать справедливости.
      - Этого я и боюсь! Вот что мы сделаем. Я пошлю Джамала к мадонне дель Рубия забрать ваши вещи, и вы немедленно на одном из моих судов покинете Венецию.
      Лаура посмотрела на Сандро так, будто у него на голове вырос цветущий кактус или какое-то другое экзотическое растение.
      - Вы предлагаете мне покинуть Венецию?
      Страж Ночи утвердительно кивнул.
      - На берегу Бренты у меня есть поместье. Слугам я доверяю безоговорочно. Поживете там до тех пор, пока я не схвачу убийцу.
      Девушка прижала руки к груди.
      - Нет!
      - Я не оставляю вам выбора!
      - А я всегда оставляю выбор за собой.
      Кавалли едва подавил желание встряхнуть Лауру как следует.
      - Послушайте, я заплачу! Вы займетесь фресками, распишете мой дом. На вашем месте я бы согласился. Разве не ставите вы творчество превыше всего?
      - Если бы мне хотелось расписывать стены, я бы этим занималась, и незачем мне тогда было покидать монастырь. Но фрески меня больше не интересуют и, кроме того, для написания картины, достойной быть представленной совету Академии, мне требуется руководство маэстро Тициана.
      Сандро недовольно поджал губы.
      - Кажется, у меня от вас начинает болеть голова.
      С непосредственностью, свойственной лишь очень юным, наивным девушкам или же чрезмерно опытным куртизанкам, мгновенно сменив упрямство на полнейший восторг, Лаура воскликнула:
      - О, мой господин, я и не думала, что вы способны испытывать головную боль... особенно из-за меня!
      Спустя час Лаура шла домой, а по пятам за ней топал высокий сутулый охранник с длинным узким лицом и носом ищейки. Они уже подходили к довольно оживленному месту Венеции - мосту Риальто, когда девушка вдруг проговорила:
      - Мессер Ломбарде, вам действительно нет никакой необходимости сопровождать меня. Я сказала господину Кавалли, что в состоянии сама о себе позаботиться, и хотела бы, чтобы вы тоже это знали.
      - Извините, мадонна, но мне дан приказ сопровождать вас повсюду, и этому распоряжению я намерен следовать неуклонно, для меня это дело чести.
      Девушка с любопытством художника рассматривала меланхоличное лицо Гвидо Ломбарде: отечные глаза, у рта залегли глубокие морщины, жесткие седые волосы выбились из-под красной шапчонки и торчат в разные стороны, как сорняки на грядке.
      Засмотревшись на Гвидо, Лаура чуть не столкнулась с двумя дамами, с трудом ковылявшими на высоченных каблуках, но в последний момент успешно разминулась с неуклюжими женщинами.
      - И почему же исполнение обычного приказания Стража Ночи вы считаете для себя делом чести?
      Выражение покорности на лице стражника сменилось улыбкой.
      - Когда-то я и сам был таким, как Сандро Кавалли. Патрицием. Членом Сената.
      - И что же случилось? - поинтересовалась Лаура, тронутая искренностью Гвидо.
      - Огромное несчастье! - Гвидо смешно надул свои впавшие щеки. - Я влюбился!
      Лаура тоже улыбнулась.
      - Действительно, огромное несчастье!
      - В моем случае, уж точно! Серена, моя жена - простая женщина. Когда я познакомился с ней, она в шила Арсенале паруса. Родственники умоляли меня убелить Серену стать моей любовницей, но я не мог обесчестить любимую и настоял на венчании.
      - Как благородно!
      Гвидо потер подбородок.
      - В общем-то ничего хорошего в том не было: меня лишили места в Сенате, благородного звания патриция, жалования. Я потерял все.
      - Но эта женщина стоила потерянного?
      - Да, однако в первый год брака мы просто умирали от голода. Меня избегали и купцы, и родственники, обиженные моим решением жениться на простолюдинке. А будучи патрицием, я не знал никакого другого дела, кроме торгового. Тогда-то Сандро и предложил мне пост в Страже Ночи Венеции. Когда я согласился, все знакомые пришли в ужас, но только службой в Страже Ночи мог я заработать. Теперь мои дети сыты. Я до конца своих дней буду благодарен господину Кавалли.
      Лаура спрятала улыбку. Суровость характера Сандро на поверку прятала под собой доброту. За холодностью поведения скрывалась чувствительная натура, движимая состраданием, хотя, наверное, сам Страж Ночи скорее умрет, чем признается в доброте. Как странно, что за последние двадцать лет, прошедшие со дня гибели его жены, ни одна женщина не сумела внушить ему истинную любовь, вынудив вновь связать себя узами брака, на этот раз по велению души, а не долга.
      - Дорогу! - прокричал кто-то. - Дорогу воинам Христа!
      Гвидо тихонько выругался. Колонна солдат инквизиции заполнила мост по всей его ширине. Длинные пики врезались в толпу, заставляя прохожих прижиматься к парапету. Марширующие воины Христа ритмичными шагами сотрясали каменный мост. Лауру толкали со всех сторон, и она ощущала терпкий запах сыроватой шерсти плащей и несвежее дыхание.
      Девушка вдруг обнаружила, что они с Гвидо оказались по разные стороны колонны. Она хотела пробиться сквозь толчею к своему телохранителю, но потеряла его из виду - шлемы солдат с высокими плюмажами образовали лес, из-за которого ничего не было видно.
      Кто-то схватил ее за руку и потянул за собой.
      Лаура вскрикнула, ожидая, что вот-вот почувствует укол стилета.
      - Тихо! - в голосе слышался смех. - Не стоит кричать!
      Изловчившись, девушка с трудом повернулась и оказалась лицом к лицу с Марком-Антонио. Она облегченно вздохнула. Юноша был весьма экстравагантно одет в короткий жакет с отделанными атласом рукавами, бархатный камзол и разноцветные шелковые рейтузы. Он напоминал собой миловидных ангелов Рафаэля.
      - Как вы меня нашли?
      - Я за вами следил, - пояснил Марк-Антонио и добавил, - я беспокоился о вас. Ладно, давайте выбираться отсюда! Здесь не место для встреч.
      - Но...
      Дородная матрона толкнула Лауру, и нахлынувшая толпа чуть не унесла девушку. Вцепившись в руку Марка-Антонио, она последовала за ним. У выхода с моста людей было меньше и им, наконец, удалось перевести дух.
      - Спасибо, Марк-Антонио, но теперь мне нужно отыскать Гвидо.
      - Ломбарде? - брови юноши взлетели, на лице появилась саркастическая усмешка. - Так за вами присматривает этот старый ишак? Он даже свой титул не смог удержать, связавшись с какой-то шлюхой с Арсенала, а взялся охранять вас!
      В тот же миг Лаура поняла, почему отец нравился ей больше красавца-сына. Марк-Антонио притворялся добрым, будучи на самом деле мелочным и подлым человеком. Сандро же притворялся холодным и равнодушным, а в действительности был мягким и сердечным.
      - Идемте же, - Марк-Антонио стащил ее по ступенькам под мост.
      Лаура заупрямилась:
      - Я должна разыскать Гвидо!
      В глазах ее спутника мелькнуло раздражение:
      - Мой отец, кажется, совершенно подчинил вас своей воле!
      - Я просто не хочу доставлять неприятности Гвидо.
      Марк-Антонио притянул девушку к себе ближе. Мягко взяв под руку, он помог ей ступить в поджидавшую их гондолу. А когда она опустилась на бархатные подушки, юноша обнял Лауру за плечи.
      - На кой черт вам нужен Гвидо, если охранять вас буду я?
      Гондольер, оттолкнувшись шестом, вывел лодку на середину канала. Лаура обернулась, глазами отыскивая Ломбарде, но из-за моста ничего не было видно.
      Она сердито посмотрела на спутника.
      - Нехорошо! Гвидо придется сказать вашему отцу, что он меня потерял!
      Марк-Антонио наклонился. Пристальный взгляд его манящих карих глаз смутил девушку.
      - Какое это имеет значение? Он потерял, но я ведь нашел вас!
      Лаура бросила взгляд на гондольера. Тот бесстрастно работал шестом, спокойно взирая на гладь воды Большого канала.
      - Я хочу, чтобы вы немедленно доставили меня домой! - потребовала она.
      - Только после того, как вы дадите мне одно обещание!
      - Какое обещание?
      Взяв ее руку, Марк-Антонио прижал узкую девичью ладонь к своей груди. Его прекрасное лицо горело, дыхание участилось. У Лауры пробежал мороз по коже.
      - Я хочу, чтобы вы стали моей!
      Прежде, чем девушка успела опомниться, Марк-Антонио сжал ее в объятиях и принялся жадно целовать. Поцелуи были преисполнены страсти. Лаура опешила.
      - С тех пор, как мы встретились, я ни о ком другом и не думаю, только о вас! Вы затмили для меня всех остальных женщин!
      Лаура отстранилась и попыталась обратить все в шутку:
      - Не смешите меня, Марк-Антонио!
      Но хотя его предложение было нелепым, на какой-то миг девушка представила себя женой этого красавца, и то, как она станет ежедневно встречаться с Сандро...
      Краткой полет фантазии не оставил никаких сомнений насчет неприемлемости сделанного предложения.
      - Вы с ума сошли!
      - Вы будете моей!
      - Ни за что!
      Пальцы Марка-Антонио сжали ей плечо.
      - Проклятье! Лаура, я люблю вас!
      Слова юноши, произнесенные в состоянии крайнего возбуждения, прозвучали подобно лепету малыша, лестью выманивающего конфетку.
      - Вы не можете любить меня! Мы совсем не знаем друг друга!
      - Узнаете, дайте мне только такую возможность!
      - Но вряд ли вам понравится та девушка, которую вы столь настойчиво стремитесь узнать поближе!
      - Почему нет? Мне нравится в вас все!
      - Но ваши благородные друзья станут сплетничать и, возможно, даже сторониться вас!
      - Мой отец позаботится о том, чтобы пресечь сплетни.
      - Страж Ночи - важный и уважаемый в республике патриций, но не Бог.
      На лице юноши появилось недовольное выражение.
      - Я был бы рад, если бы иногда кто-нибудь напоминал ему об этом! Он на самом деле не Бог, но я, действительно, люблю вас!
      - А не измените ли вы свое отношение, узнав, что меня в детском возрасте оставила в монастыре женщина, никогда не сочетавшаяся браком с моим отцом?
      - Оттого, что у вас нет родных, я буду жалеть вас и любить еще больше.
      Лаура безжалостно продолжила:
      - А знаете ли вы, что я куртизанка?
      Его пальцы разжались, рука безвольно сползла с плеча девушки.
      - Вы лжете!
      "Не следует удивляться его изумлению!" - сказала себе Лаура. Венецианские мужчины - лицемеры. Постоянно развлекаясь с проститутками, в то же время они считают их женщинами, недостойными уважения!"
      - Это правда! Я куртизанка.
      Прекрасное лицо Марка-Антонио застыло, в глазах загорелась ярость. Жестом он приказал гондольеру причалить в первом же удобном месте. Через несколько секунд они остановились под Соломенным мостом.
      - Вылезай, - хрипло произнес Марк-Антонио, его лицо походило на алебастровую маску.
      "Как он вспыльчив!" - подумала Лаура, внезапно ощутив себя постаревшей на десяток лет.
      - Вы разочарованы, Марк-Антонио! - мягко сказала она, выходя из лодки. - Но это к лучшему!
      Стоя на берегу, девушка смотрела вслед уплывающей вниз по течению гондоле.
      Марк-Антонио сидел на корме, устремив на нее похолодевший взгляд.
      Лаура повернулась и стала медленно подниматься по ступенькам. Она чувствовала себя очень одинокой, как тогда, в день нападения браво.
      Глава 5
      До монастыря Сайта Мария Челесте было рукой подать. Лаура прошла через главные ворота и направилась к келье Магдалены. Волнение утихло, на душе стало легче. Вот и знакомая дверь. Девушка постучала и, не получила ответа, поднялась к сестре Челестине.
      В воздухе едко пахло жженой серой и спиртом. Все было окутано каким-то желтым туманом. Посреди комнаты стоял узкий стол, загроможденный колбами, пузырьками, стеклянными сифонами и медными трубками. Камин был переделан в кузнечный горн с тяжелыми железными дверцами.
      - Сестра Челестина?
      Лаура прищурилась, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь завесу дыма.
      - Быстро же вы покинули маэстро!
      - Ш-ш-ш! - голос монахини прозвучал с явной досадой. - Не мешай, я считаю!
      Лаура прошла в дальний угол, где над столиком с мраморным верхом сгорбилась сестра Челестина. Она негромко и мерно считала. Капюшон был отброшен на спину, апостольник пожелтел от клубов желтых испарений. По лицу текли капли пота, взгляд не отрывался от длинной витой веревки, один конец которой горел, издавая ровное шипение.
      Как зачарованная, Лаура наблюдала, как догорает веревка.
      Челестина довольно хмыкнула.
      - Шесть секунд, - пробормотала она, сделав подсчет на клочке бумаги.
      Монахиня выпрямилась и вытерла руки о перепачканный фартук.
      - Извини, дитя, мне нужно было закончить опыт.
      - Не хотела вам мешать, - сказала Лаура. - Я искала Магдалену и думала застать ее здесь.
      Она окинула взглядом лицо монахини и большие сильные руки, победно сложенные на груди. Огромные серые глаза Челестины сегодня сверкали ярче обычного.
      - Вам удалось сделать какое-то открытие, сестра?
      - О, да! Я изобрела фитиль для свечи, с помощью которого можно довольно точно отсчитывать время.
      Лаура улыбнулась. Челестина всегда была для нее загадкой: в этой женщине причудливо смешались непостижимый гений, религиозная страсть и одержимость алхимией и проведением разных странных опытов.
      - Не знаете, где может быть Магдалена? У себя в келье ее нет.
      Испачканным сажей пальцем Челестина разгребла кучку пепла, оставшегося от сгоревшей веревки.
      - Полагаю, она пошла отдать рукопись печатнику.
      - Магдалена согласилась выйти в город за монастырские стены? - глаза Лауры залучились радостью. - Как чудесно! Я беспокоилась, замечая, что она слишком уж много времени проводит в своей келье.
      Свет в глазах Челестины померк.
      - Можешь ли ты винить ее за это?
      - Она должна научиться гордо держать голову, сестра. В уродстве тела нет ее вины, а душа Магдалены прекрасна!
      Челестина заправила выбившуюся прядь волос под апостольник.
      - Ты такая наивная, девочка!
      Лаура рассмеялась.
      - Вы говорите совершенно, как мадонна дель Рубия.
      - Не мне судить, дорогая, ту ли дорожку ты выбрала. Может, и мне в свое время лучше было бы надеть красный плащ куртизанки, чем черное платье монахини. Здесь, в обители, мы прячемся от мужчин. Опытная куртизанка властвует над ними.
      Удивленная проницательностью Челестины, Лаура заметила:
      - Я не собираюсь властвовать над мужчинами. У меня другая цель.
      Ей почему-то вспомнился Сандро Кавалли. Если над кем-либо она и хотела бы властвовать, так это над ним.
      - Я пойду, сестра.
      Девушка поцеловала монахиню в лоб и вышла, с радостью вдохнув прохладный воздух, показавшийся ей особенно свежим после задымленной серными испарениями кельи Челестины.
      Нехотя Лаура повернула к публичному дому. В последнее время атмосфера ленивой праздности и растления действовала ей на нервы и вызывала неприятное и тяжелое ощущение в желудке, словно она объелась сладостями.
      Может, лучше поискать Магдалену, нежели возвращаться в заведение мадонны дель Рубия? Оглянувшись, девушка вдруг вспомнила, что в любой момент ее снова может отыскать один из браво. По спине пробежал холодок. Хорошо, что мастерская печатника уже близко! Магдалена умеет слушать. Девушке не терпелось рассказать подруге о своей встрече с Марком-Антонио.
      На улице Лаура издали заприметила лавку с крупной буквой "А" над входом, высеченной из камня. На вывеске рядом были изображены дельфин и якорь - эмблема печатника Альдуса. Узкие окна, выходившие на улицу, покрывал слой черного красящего порошка, используемого печатником.
      Девушка постучала, подождала и вошла, скрипнув дверью.
      Мастерская казалась заброшенной, ее освещал лишь свет, проникавший через окно. Стоящие вдоль стен стеллажи были забиты бумагой. На одном из них Лаура обнаружила коробки из-под литер, а на прилавке готовые к продаже стопки книг, переплетенных яловой кожей с золотым тиснением.
      Середину комнаты занимал огромный печатный станок. Тигель был прижат, словно печатник только что приступил к делу, но отвлекся на минуту. Лаура быстро привыкла к запаху красящего порошка и кальки, но подойдя ближе к массивному прессу, ощутила, что к запаху, обычному для печатной мастерской, примешивается еще какой-то странный сладковатый запах, от которого невыносимо хочется сморщить нос.
      Дурное предчувствие стеснило ей грудь.
      - Эй, кто-нибудь! - позвала Лаура. - Магдалена?
      Девушка обошла пресс и ее взгляд упал на пол. Она закричала.
      ***
      Настроение у него было премерзкое. Сандро нервно расхаживал по залу заседаний во Дворце дожей. Его окружали розовые мраморные стены, украшенные гобеленами, позади сверкала лестница.
      В огромном пурпурном бархатном кресле сидел дож Андреа Гритти. Он недовольно шевельнулся, бросив взгляд на Стража Ночи.
      - Черт побери, Кавалли, можете вы постоять хоть минуту спокойно?
      Сандро остановился и повернулся к дожу. Эхо его шагов по выложенному рисунком полу замерло.
      - Прошу прощения, Ваша светлость!
      Сандро знал Андреа Гритти уже четверть века. Под его началом он сражался в Падуе около двадцати лет назад. После того, как Кавалли отличился в битве, Гритти оказал ему поддержку, и Сандро стал кондотьером.
      - Я только хочу, чтобы вы доверяли мне и не требовали многочисленных доказательств того, что убийство Моро - не простое преступление, а часть заговора против дожа.
      Гритти погладил длинную бороду, разведя ее на две равные части. Красный головной убор дожа отбрасывал тень на высокий лоб и нос с горбинкой.
      - Заговор? Да этот заговор против меня только у тебя в голове и ни у кого больше!
      Сандро в отчаянии взмахнул рукой.
      - Тогда почему убит именно Даниэль Моро, ваш секретарь? И почему он убит с такой жестокостью? Ради сумки с документами? Андреа! - Сандро перешел на "ты". - Моро был в курсе всех твоих дел. Возможно, его убили ради документов, которые он имел при себе.
      Гритти вцепился в резные подлокотники кресла.
      - Тогда его убили напрасно! Те бумаги не имели для меня большого значения. Посуди сам! У Моро были только приглашения на праздник Венчания Венеции с Морем да список сановников, удостоившихся чести оказаться во время праздника на правительственной галере.
      Сандро поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей к креслу дожа, и наклонился.
      - Ты уверен? Припомни хорошенько, Андреа. Секреты правительства республики проходят по каналам Венеции, как вода по водостоку!
      - Полагаю, ты приставил своих людей ко всем иностранным послам и их людям?
      - Конечно! - Сандро потер переносицу. - Однако наблюдение не приносит никаких результатов. Даже турки ведут себя на удивление прилично. А могли быть у Моро другие... связи, вроде той, с певцом Флорио?
      - Не знаю. Я и понятия не имел, что в заведении мадонны дель Рубия у него был дружок. Вот и разгадка, Сандро! Ты только понапрасну тратишь время, прикидывая, не заговор ли это! На самом деле преступление было совершено на почве ревности. Убийца - этот парень, Флорио.
      Сандро так не считал, но доказательств невиновности Флорио у него не было. Он не мог опровергнуть предположение дожа, поэтому приходилось молчать.
      - Мы держим Флорио под постоянным наблюдением. Парень пока ничего не натворил такого, что позволило бы нам предъявить обвинения. Он поет с утра до вечера, запершись в своей комнате: готовится к выступлению на правительственной галере во время праздника Венчания Венеции с Морем. Иногда Флорио ходит в церковь поставить свечу, видимо, за упокой души незабвенного Моро.
      Кавалли не стал упоминать о своих подозрениях насчет Ясмин с ее мускатным деревом и ядовитыми травами - она еще меньше Флорио похожа на убийцу.
      Он вспомнил Лауру, и на сердце у него похолодело, но Сандро поспешил себя успокоить: девушка в безопасности, с ней Гвидо Ломбардо. Не к чему принимать близко к сердцу необоснованные опасения, тревожащие разум!
      - Не оставляйте наблюдения за певцом, - приказал Гритти. - Я уверен, преступник рано или поздно выдаст себя каким-нибудь образом.
      - Мой господин! - в Зал Заседаний ворвался стражник и резко остановился, за ним следовал Джамал.
      Человек сорвал с головы шапочку, почтительно поклонился и обратился к Сандро:
      - Снова убийство, мой господин! На этот раз в квартале печатников.
      ***
      Возле мастерской Альдуса, под вывеской с изображением дельфина и якоря, собралась небольшая толпа печатников и подмастерьев. Один из них обнимал за плечи плачущую женщину. Ее голова и плечи были укрыты его коричневым плащом.
      - Разойдитесь! - прокричал один из стражников. - Дорогу Стражу Ночи!
      Обычно в мастерской кипела работа, стоял шум, сновали подмастерья и переплетчики, глухо стучал пресс, теперь же повисла мертвая тишина, только запах, характерный для печатного дела, наполнял огромное помещение.
      Как обычно, сначала Сандро осмотрел жертву и, как всегда, пожалел об этом. Лицо человека показалось ему красивым, черты остались мягкими и после смерти, на бледных щеках явственно проступали веснушки, нежную кожу подбородка и щек оттеняла едва пробивающаяся юношеская бородка. Наемный работник печатника Альдуса был молод.
      На руках убитого Страж Ночи обнаружил чернильные пятна. Сандро не нашел следов борьбы: мебель и вещи, казалось, находились на своих местах. Убийца, скорее всего, был знакомым работнику человеком, которому доверял, или же, может быть, незнакомцем, вызвавшим к себе доверие безупречными документами, предъявленными при встрече жертвы с преступником - страшным грешником, скрывающимся под невинным обличием.
      Сандро присел на корточки, разглядывая раны, оставленные убийцей на трупе. Рядом с ним опустился Карло Марино, следователь Стража Ночи Венеции. Некоторое время они вместе изучающе смотрели на мертвеца. Марино пинцетом извлек из раны на груди осколок янтарного стекла. Сандро мрачно поздравил себя: он не ошибся! Второе убийство доказывало, что и первое преступление было совершенно вовсе не разъяренным ревнивцем. Тем не менее, было трудно обнаружить связь между гибелью секретаря дожа и последней жертвой.
      - Заколот, как и Моро, - заметил Марино, - отравленным стилетом!
      Сандро осмотрел труп вплоть до синевато-багровой раны в области паха.
      Как и у Даниэля Моро, гульфик вместе с частью рейтуз был срезан чем-то острым. Жуткий кошмар. На этот раз убийца сделал свое черное дело даже аккуратнее, - подумал Сандро. - Оттачивает мастерство.
      - По крайней мере, бедняга умер до того, как с ним проделали эту ужасную экзекуцию, - заключил следователь. - Видите, крови почти нет.
      Сандро содрогнулся. "Старею, - подумал он, - старею и уже не могу спокойно смотреть на мертвые тела молодых людей". Кавалли устало поднялся. Джамал с суровым лицом подал ему пачку отпечатанных бумаг.
      Краска еще не совсем высохла и кое-где смазалась. Несколько верхних страниц содержали список сановников, удостоившихся чести сопровождать дожа на правительственной галере во время праздника Венчания Венеции с Морем. Затем шли персональные приглашения, как того требовала традиция.
      - Бумаги дожа, - пробормотал Сандро.
      Джамал поднял тигель. Сандро внимательно осмотрел литеры. Буквы шли в обратном порядке, но ему без труда удалось прочесть слова.
      - Последний отпечатанный документ, - сказал он выбирая несколько листов из стопки. - Проклятье, все-таки преступление совершенно из-за бумаг, похищенных у Моро.
      Джамал кивнул и развел руками, и с этим жестом безнадежности Страж Ночи не мог не согласиться. Кусочков мозаики стало больше, но картина оставалась неясной. Хотел ли убийца встать сам за печатный станок? Но для чего? Вряд ли список приглашенных сопровождать дожа во время праздника можно отнести к государственным секретам, но кто-то ради этих бумаг идет на убийство! Кавалли перевел взгляд на встревоженных людей, толпящихся у входа.
      - Кем был этот юноша? - спросил он.
      Краснолицый мужчина, сжимавший в руках черную шляпу, ступил в мастерскую.
      - Его звали Гаспари, он был наборщиком.
      Сандро внимательно посмотрел на вошедшего: водянистые глаза, дрожащий подбородок. Молод. Одет, как одеваются купцы.
      - А вы кто?
      - Валерио, старший сын Альдуса, владельца мастерской, - мужчина поклонился.
      Печатник Альдус добился известности, убеждая сильных мира сего, что книги должны быть доступны всем. Он так прославился, что стал пользоваться покровительством самого дожа, но его мастерская удостоилась и зловещего внимания убийцы, - Когда вы в последний раз видели юношу живым?
      - Менее трех часов назад. У меня была назначена встреча с одним купцом насчет закупки бумаги и я ушел. Гаспари остался работать в мастерской. Именно ему было поручено печатать бумаги, присылаемые дожем.
      Валерио передал Сандро рукопись. Кавалли увидел печать дожа.
      - Кто передал наборщику эту рукопись?
      - Не знаю. Я нашел ее у печатного станка. Видимо, Гаспари получил эти документы после моего ухода.
      - Он часто оставался в мастерской один?
      - Нет, но по субботам я даю выходной своим людям: большинство моих работников - евреи, они не могут работать по субботам. Я знаю, священник нашего прихода не одобряет этого, но все же я даю им выходной именно в этот день недели.
      "Да, убийца не дурак. Методичен, как паук, плетущий паутину. Он дождался своего часа. Ему были известны порядки, заведенные в мастерской. Это хладнокровно продуманное преступление, - решил Сандро. - Случайности, опрометчивые поступки и совпадения тут совершенно ни при чем".
      - Есть ли свидетели? Где они? - спросил он, подавляя закипевший в душе гнев.
      Эти преступления подобны язвам на чистом лике города, а он беспомощен, как врач, чьи лекарства не помогают страждущему больному.
      - Нет, - ответил Валерио, - свидетелей нет.
      - Я свидетель! - раздался высокий женский голос.
      Плачущая женщина вошла в мастерскую и откинула капюшон.
      Гнев Сандро сменился ужасом. Он шагнул к женщине, схватил за руку и рванул ее к себе.
      - Лаура!
      Лицо девушки опухло от слез, но искаженные горем черты оставались милыми и мягкими, как у ребенка. Пальцы рук были холодными, как лед. Он попытался согреть их в своих ладонях.
      - Какого черта вы здесь делаете? Где Гвидо? - закричал Сандро.
      Девушка глубоко вздохнула и отстранилась. Кавалли удалось справиться с собой и не схватить ее за руки снова.
      - Мы потеряли друг друга на мосту Риальто, когда проходила колонна воинов Христа. А сюда я пришла в поисках своей подруги Магдалены.
      Сандро припомнил монахиню-горбунью из альбома Лауры.
      - Она правит рукописи для печатника Альдуса, если я не ошибаюсь?
      - Да, - Лаура не отрывала глаз от пола.
      Кавалли понял, почему она не поднимает взгляд, и встал так, чтобы труп убитого не был виден.
      - Магдалена сегодня закончила работу над рукописью и должна была отнести ее в мастерскую. Должно быть, мы разминулись... - девушка запнулась, заметив, как изменилось лицо Стража Ночи. - О, нет! Она не виновата в убийстве! Магдалена добра, она чутка и отзывчива! Только чудовище могло... О, Боже! - Лаура закрыла глаза руками и зарыдала.
      Сандро почувствовал, что больше не в состоянии сдерживаться.
      - Ну, а теперь вы довольны? - его захлестнула ярость, острая боль, как от удара хлыста, пронзила душу. - Вам так хотелось помочь мне в раскрытии преступления! Теперь вы видите, какая это грязная работа? Или вы и сейчас еще полагаете, что ради того, чтобы научиться получше разбираться в характерах людей и, как следствие, делать более выразительные их портреты, вам непременно надо знать, чем занимается Страж Ночи?
      - Простите мне мои заблуждения, мой господин!
      Раскаяние, стоявшее в глазах девушки, тронуло Сандро.
      - Ах, Лаура!
      Не обращая внимания на удивление своих помощников, он обнял ее. В отличие от многих других женщин, стремившихся стать повыше за счет обуви, она и без каблуков подходила ему по росту: голова девушки уткнулась в его плечо, дрожащим телом Лаура прильнула к груди Сандро.
      - Успокойся и постарайся об этом не думать, - шепнул он в мягкие, сладко пахнущие волосы у виска.
      То был не самый подходящий случай для объятий - на виду у людей, но Сандро переполняли слишком сильные чувства. Неожиданно для самого себя он возмутился общепринятым идеалом женской красоты: как могут золотистые пряди сравниться с полуночным шелком волос?
      - Простите меня, Луара, - сказал он, заметив немое изумление на лицах всех присутствующих, - простите, что был груб с вами и что вам довелось пережить еще одно тяжкое испытание.
      В этот безумный миг Сандро хотел лишь одного: успокоить девушку, и ему было неважно, что подумают остальные. Ее слезы падали на его плащ.
      Пока люди Стража Ночи обыскивали мастерскую и составляли опись имущества, помощники следователя накрыли мертвое тело. Кавалли вывел девушку на улицу. Он обнял ее за талию, решив, что девушка нуждается в поддержке, но тут же признался себе: дело в другом, это ему сейчас, как никогда, нестерпимо хочется обнять спутницу.
      Толпа разошлась, улица опустела. Сандро повернул Лауру лицом к себе, отвел со лба темную прядь волос и вытер ее слезы краем своего атласного плаща.
      - Вы знаете, - признался он, - как только я вас увидел, то сразу понял, что вы в беде, и оказался прав.
      - А когда я увидела вас, то поняла, что вы очень хороший человек, и тоже не ошиблась, - губы девушки тронула улыбка.