Лаура набрала побольше воздуха и прошептала сквозь занавес имя шведа:
      - Горвальд!.. Горвальд!..
      Голова великана так резко дернулась, что рогатый шлем скатился на пол с громким лязгом. Взгляд викинга метнулся в сторону в поисках звавшего его человека.
      - Горвальд!.. Я сзади!.. - шепнула Лаура. - Посмотри на меня!..
      Горвальд обернулся. И тут же Джамал резким движением припечатал его руку тыльной стороной ладони к столу. Все свершилось так быстро и внезапно, что швед опешил, его туша наклонилась и...
      Издав звериный рев, он рухнул на пол. Казалось, весь огромный Дом Свиданий содрогнулся, а затем наступила мертвая тишина.
      Собравшиеся для веселья стояли молча и неподвижно возле стола, у которого замер великан.
      Первой опомнилась мадонна дель Рубия. Достав из-за лифа крошечный флакон, она оросила духами кружевной платок и опустила его на лицо Горвальда. Тот чихнул и очнулся.
      Хозяйка заведения наклонилась к нему:
      - Мессир, вы задолжали мне еще тридцать эскудо, кружевные платки и изысканные духи нынче в большой цене, - она опять улыбалась с легкой издевкой.
      Ясмин и Джамал горячо обнялись. Африканец подхватил возлюбленную на руки и понес через приветствующую их толпу к лестнице. Перед глазами Лауры мелькнуло счастливейшее лицо подруги.
      "О, Ясмин! - думала девушка, смахивая слезы радости, - ты сама, влюбившись, нарушила самую главную заповедь куртизанки!"
      Горвальд, придя в себя, выпил залпом целую флягу вина. На весь зал жалуясь на некие призрачные голоса, появившиеся в заведении, проклиная неудачу, он тут же растянулся на полу, явно намериваясь хорошенько выспаться.
      В дверь салона ввалилась еще одна компания разодетых в маскарадные костюмы, и Лаура поняла, что близится время ее выхода.
      И вдруг в зал вошел... маэстро! Она узнала его по маске сатира - ее Тициан показывал ей несколькими днями раньше. А тучный Бахус, шедший следом, был, конечно, никем иным, как Аретино. Чтобы определить это, Лауре не нужно было ждать, когда затрясется от смеха его знаменитое брюхо. С ними вошел в салон и некто третий, одетый в костюм великого бога войны.
      - Да здравствует Марс! - прокричал кто-то.
      Головы всех присутствующих обернулись в сторону незнакомца - человека могучего телосложения, в белой тунике и золотой маске, с крылатым шлемом на голове.
      "Сансовино", - решила Лаура. Скульптор редко появлялся где-либо без сопровождения своих друзей, и союз этой троицы прославился настолько, что люди стали называть их триумвиратом.
      И все же какое-то странное предчувствие охватило Лауру: она ведь изображала Венеру, любовником которой, согласно мифологии, был Марс.
      ***
      - Опоздали! - пробормотал Сандро.
      Из-под маски голос прозвучал глухо, но Страж Ночи сам настоял на таком маскарадном костюме, в котором его уж наверняка никто не узнает. Не хватало еще, чтобы по Венеции поползли слухи, будто он накануне Великого Поста развлекался в борделе!
      - Не глупи! - сказал Аретино. - Гулянье только началось. Мы не опоздали.
      Поэт вошел в зал и похлопал себя по животу.
      - Ах, Венеция! Что может быть лучше, чем вечер в Доме Свидания? Разве что ночь с прекрасной женщиной где-нибудь на берегу залива.
      Бросив на Пьетро сердитый взгляд, Сандро перешагнул через спящего викинга. Вид возлежащего на полу человека ничуть его не удивил. Во время карнавала в Венеции можно было увидеть и не такое! Даже продажу девственницы, например.
      Взяв с подноса проходящего слуги кубок вина, он приподнял маску и выпил.
      - Где же Лаура?
      - Терпение, старина! - сказал Аретино. - Будь терпелив, и ты многого достигнешь, по крайней мере, своего не упустишь.
      Сама мысль о том, что он пришел в бордель покупать женщину, вызывала у Сандро отвращение. Он и так уже запачкался и унизил себя появлением в карнавальную ночь в заведении мадонны дель Рубия. Этот поступок шел вразрез с его тщательно оберегаемыми понятиями о нравственности, устоявшимися за жизнь. Все же ему удалось убелить себя, что он намерен одержать верх на торгах только для того, чтобы сохранить добродетель девушки и, отсрочив момент ее падения, дать ей время осознать ошибочность своего выбора.
      Не обращая внимания на призывный взгляд шлюхи, облаченной в наряд сирены, Сандро, молчаливый и скованный, ждал выхода Лауры. В белой тунике, позаимствованной у Тициана, он чувствовал себя нелепым, даже смешным. Широкий пояс охватывал талию, а длинный римский меч при ходьбе царапал пол. Зато никто, даже стражники, не узнали его. Кавалли настоятельно требовал, чтобы маскарадный костюм позволил ему остаться неузнанным, и Тициан добился этого с присущим ему мастерством художника.
      Проходя мимо посетителей Дома Свиданий, Сандро мельком оглядывал их. Некоторых, ему казалось, он узнавал, однако не был уверен: венецианцы любят карнавальные наряды и маски, меняющие их внешность до неузнаваемости, так что нетрудно было и ошибиться, к тому же у него не было ни времени, ни желания играть в "загадай-отгадай".
      В зал ввалилась толпа молодых людей, наряженных шутами, трубадурами и мифологическими героями.
      Голову Зевса украшал шлем с молниями, он безостановочно пил. Рядом с ним стоял молодой, с неплохой фигурой человек в безвкусном наряде Приапа. Покрытые волчьими шкурами Ромул и Рем преследовали двух куртизанок.
      "Интересно, - подумал Сандро, - а здесь ли его сын?" Вполне возможно, если учесть, что этот маскарад - самый яркий и скандально известный из всех маскарадов Венеции. Мысль обеспокоила его, ведь Лаура отвергла Марка-Антонио и тот мог, пожалуй, заявиться в Дом Свиданий, чтобы какой-нибудь злой насмешкой оскорбить девушку, когда станут продавать ее девственность. Купить же первую ночь Лауры он наверняка бы не смог - слишком уж высоки будут ставки.
      Протрубили горны, танец закончился, и толпа устремилась к помосту с диваном в форме раковины, обитым золотистой парчой.
      Через боковую дверь вошли четыре лакея. Роскошные ливреи явно противоречили их невысокому положению слуг. Однако Сандро едва заметил это, все его внимание было приковано к носилкам, расписанным золотыми листьями и увенчанным серебристым балдахином. Музыканты заиграли гимн, носильщики приблизились к помосту.
      Их встретила мадонна дель Рубия. Заранее подготовленная речь содержала, как обычно, восхваления ее знаменитому Дому Свиданий, упоминалась в ней утонченность куртизанок, а также щедрость посетителей. Она объявила, что главное событие сегодняшнего вечера - представление девушки из монастыря, чьи чары, несомненно, скоро станут темой многих бессмертных сонетов.
      - Дорогие друзья и покровители, - сказала она в заключении и, выдержав паузу, торжественно произнесла:
      - Я представляю вам мадонну Лауру Банделло!
      Один из лакеев откинул балдахин, окутывавший носилки, и по толпе пронеслись восторженные вздохи. Девушка, представшая жадным взглядам собравшихся, заставила мужчин застонать.
      У Сандро тоже глаза чуть не вылезли из орбит. Такой Лауру он еще не видел никогда, даже в студии Тициана: сейчас на ней было прозрачное белое платье, заколотое на одном плече золотой застежкой, другое плечо, молочно-белое, обнаженное, светилось чудным блеском. Волосы цвета воронова крыла были собраны на затылке, их венчала украшенная драгоценностями корона. Бледные изящные руки унизывали браслеты.
      "Так вот она кто! - понял Сандро. - Венера, богиня любви и красоты! Как я не догадался раньше? Это ее истинный облик!" Носилки унесли, а Лаура осталась стоять на помосте и стояла она как ни странно, совершенно неподвижно, хотя еще недавно ни за что бы не смогла вот так замереть. Неподвижность создала иллюзию того, что девушка обратилась в некую живую статую Венеры - чувственную богиню, представшую в мягком свете мерцающих свечей перед сходящими с ума от желания мужчинами.
      Она откинулась на искусно выполненную створку раковины, и это ее движение, как и все последующие, сопровождались стонами охваченных восторгом зрителей. Прозрачные одежды прекрасно очерчивали формы: выпуклости груди, изгибы бедер, стройную линию ног. Из-под платья выглядывала изящная туфелька.
      Оторвав, наконец, взгляд от тела желанной девственницы, Сандро вглядывался в ее лицо и удивлялся: на лице Лауры не было не было никакого выражения, но назвать его пустым или бесстрастным тоже казалось невозможным. Просто... она все принимала. Боже, о чем же она думала! Сандро, конечно, с уверенностью не мог сказать, что думает женщина, собираясь провести свою первую ночь любовных утех с незнакомцем, но Лаура, безусловно, ждала своей участи безропотно.
      На ее лице он не заметил никакой косметики. Наверное, чтобы подчеркнуть чистоту девушки, мадонна дель Рубия запретила ей хотя бы подрумянить щеки. И верно: невинность - часть очарования Лауры, но в то же время в ней ощущалась, скорее, присущая не юности, а зрелости внутренняя сила, так привлекавшая Сандро.
      Как не пытался он сдержать неистовые мысли, фантазии роились в голове. Сандро представлял, как его губы касаются этого молочно-белого обнаженного плеча, нежного, словно кожа ребенка. Он жадно следил за движущимися в ритме дыхания розовыми бутонами сосков, думал о темной, сладкой тайне уголка ее женственности, едва скрываемого прозрачной тканью.
      Страж Ночи Венеции, всегда славившийся своей железной волей, понял вдруг, что не в силах сопротивляться чувству к этой женщине. Он осознал, испытывая горькое разочарование к себе, что так же восприимчив к волшебству Лауры, как и все остальные мужчины.
      Кавалли коснулся кошелька, тяжело свисающего с пояса. Ради такого случая монеты были расписаны яркими красками. Теперь Сандро знал, что примет любое предложение и согласится на любую ставку, лишь бы выиграть торг.
      И тогда уж он ей покажет!
      Оглядывая толпу, Лаура старалась казаться безучастной. Предложения посыпались сразу же. Каждый мужчина называл сумму, с которой готов был расстаться, складывая стопку монет у основания помоста. Мадонна дель Рубия хищным взглядом оценивала растущие ставки.
      В груди Лауры смешались страх и восторг. Неужели ее тело - такой ценный товар, что мужчины готовы выбросить целое состояние ради одной ночи?
      Ее охватила тревога, по спине пробежал холодок. Мысль, что вскоре ее обнаженного тела коснется незнакомец, никак не укладывалась в голове. Однако в любом случае победитель торга будет рассчитывать, что в обмен за уплаченную крупную сумму он получит соответствующее цене удовольствие. Но останется ли он доволен?
      Чтобы подавить растущее беспокойство, Лаура поискала глазами своих друзей. Ее взгляд выхватил из толпы Тициана и Аретино. Дородный поэт поднял вверх большой палец, подбадривая девушку. Порция, изображавшая весну, помахала веером. Фьяметта, преображенная в Медузу хитроумным париком из искусно сделанных змей, послала воздушный поцелуй. Большую же часть гостей Лаура не знала - их лица скрывали маски.
      Звон монет отдавался перезвоном в ушах. Один из столбиков выкладывал стройный мужчина в костюме Приапа. Огромная маска с застывшей ухмылкой скрывала его голову целиком. Отверстия для глаз были слишком малы, чтобы различить хотя бы их цвет. К этому человеку, выбравшему для себя образ похотливого хвастуна, Лаура почему-то не испытывала ничего, кроме неприязни. К ее радости, каждый раз, когда Приап увеличивал ставку, ее перекрывал плотный, могучего сложения мужчина в костюме Марса. Его она тоже не знала или же не могла узнать, но с надеждой цеплялась за предположение, что это Сансовино, ее хороший друг, чья слава любителя женщин не уступала известности скульптора.
      Конечно же, Якопо Сансовино не сделает ей ничего плохого, ну... если не считать, что лишит девственности.
      Однако для человека, выбравшего для маскарада наряд Марса, он вел себя как-то странно - нерешительно, словно торг представлялся ему неприятным. А может, бедняге просто жаль расставаться с деньгами? В любом случае, Лаура испытывала к нему благодарность за его неуступчивость в состязании с гадким Приапом.
      Алчное лицо мадонны дель Рубия подсказывало, что суммы, действительно, неслыханные.
      Этих денег, наверное, хватит ей, чтобы расплатиться с долгами, и тогда после сегодняшней ночи больше не придется продавать себя. И Сандро Кавалли останется доволен: высоконравственный Страж Ночи решит, что это он заставил ее отказаться от проституции.
      А может, Страж Ночи никогда ничего не простит ей? Его понятия о нравственности, должно быть, столь строги, что даже одного прегрешения окажется достаточно, чтобы навеки запятнать себя перед ним.
      "Конечно! - возмущенно думала Лаура. - Сандро Кавалли легко может позволить себе носиться с понятиями о чести. Ему не довелось испытать на собственной шкуре, что это такое - отказаться от самого сокровенного желания из-за отсутствия денег. Ему не приходилось бороться с искушением воспользоваться самым легким способом осуществления своей мечты. Что он знает о мучениях женщины, пытающейся преуспеть в мире мужчин?"
      Время шло. Постепенно почти все гости отказались от торга и забрали свои деньги, унеся с собой выложенные у помоста стопки. Число тех, кто продолжал торг, сократилось до двух: то были Приап и Марс. Мадонна дель Рубия заранее просила Лауру не проявлять большого интереса к торгу - это не ее дело, ведь внимание девушки к деньгам может только принизить впечатление ее непорочности, добродетели и чистоты и потому Лаура следила за состязанием кошельков из-под опущенных ресниц.
      Приап положил еще один дукат, Марс добавил два. Его противник увеличил ставку. И так продолжалось без конца. Столбики монет росли, угрожая развалиться.
      "Как много дукатов" - думала Лаура. - Чтобы купить галеру, должно быть, требуется меньше! И Колумбу, чтобы переплыть океан, тоже наверняка понадобилось меньше!"
      Но вот Марс заколебался, его пальцы шарили по самому дну кожаного мешочка. Из-под маски донеслось приглушенное проклятие.
      - Вы исчерпали свое состояние, мессир? - вежливо осведомилась хозяйка заведения.
      Столбики были равны. Приап добавил еще один дукат и издал восторженный рев:
      - Она моя!
      Лаура едва сдерживала дрожь, когда друзья победителя принялись поздравлять и хлопать приятеля по спине.
      Но шум поздравлений перекрыл хриплый возглас:
      - Подождите!
      Головы всех повернулись к Марсу. Он шагнул вперед, поднял руку и, не снимая перчаток, отстегнул золотую цепь, висевшую на шее. Из-под туники показался висевший на цепочке огромных размеров драгоценный камень. Марс положил его на помост.
      Рубин, гладкий и круглый, смотрел на Лауру, как гигантский немигающий глаз. Обработан он был в византийском стиле, обрамлен ониксом, а кайма из ослепительных бриллиантов окружала его.
      Приап замер, словно громом пораженный. Рука бога мужской плодовитости потянулась было к камню, но приятели вовремя его оттащили.
      Гости сгрудились у помоста, разглядывая украшение.
      - Ему цены нет! - сказал кто-то.
      - Есть, - отозвался другой, - но она вдвое больше, чем все золото, выложенное у помоста.
      Приап с несколькими товарищами устремился прочь из зала. Лаура облегченно вздохнула и сосредоточила внимание на Марсе.
      Сансовино вряд ли может позволить себе такое, если, конечно, он не сошел с ума.
      Она еще размышляла об этом, когда лакеи несли носилки к роскошному будуару, где должна была состояться встреча девственницы с купившим ее первую ночь сластолюбцем.
      Служанки освежили ее духами, еще раз отполировали ногти и развязали волосы, заструившиеся по плечам и груди.
      Все это Лаура перенесла с напускным добродушием, заставляя себя смеяться над непристойными шуточками служанок и делая вид, будто нет ничего удивительного в том, что мифологические любовники Венера и Марс станут таковыми и в жизни.
      В одном из многочисленных зеркал, украшавших комнату, она заметила свое отражение Глядя на себя со стороны, Лаура видела разрумянившуюся девушку с блестящими от возбуждения глазами и влажными алыми губами - она их беспрестанно нервно покусывала. Но на самом деле каждый миг приближал ее смерть, по крайней мере, так ей казалось.
      Лаура не заметила, как удалились служанки, а потому удивилась, оказавшись в одиночестве. В будуаре стоял праздничный стол, в изобилии уставленный яствами: винами, фруктами, орехами... Весело потрескивал камин, но страх хватал девушку железными когтями за сердце.
      Лауре не сиделось, и как тигрица в клетке, она мерила комнату шагами. Щелкнула задвижка. Девушка замерла: в комнату вошел Марс.
      Языки пламени осветили золотую маску и шлем. Огромная тень, отбрасываемая незнакомцем, накрыла купленную девственницу, напугав ее до безумия.
      Но Лаура опомнилась и засуетилась:
      - Добро пожаловать, мессир. Не желаете ли вина? Чудесный букет!
      Марс покачал головой.
      - Может быть, фруктов?..
      Лаура знала, что несет чепуху, но не могла остановиться.
      - Вот финики из Смирны. Посмотрите, какие крупные... и сладкие. А эти апельсины доставили мадонне дель Рубия специально для.
      - Я потратил деньги не ради фруктов и вина, - голос под маской звучал глухо и враждебно.
      - О... тогда что же... - она осеклась и кашлянула раз, затем другой. Что вам предложить? Может быть сыграем в шахматы или карты? Я сама их разрисовала...
      - Я хочу вас, Лаура. Только вас!
      Марс поднял руку и снял маску и шлем. Взору девушки предстало суровое и мужественное лицо Сандро Кавалли.
      - Мой господин!
      Она изумленно прижала ладони к щекам.
      - Чему вы так удивляетесь? - съязвил он. - Сами же пригласила меня купить ваши ласки.
      - Да, но...
      Лауру бросало то в жар, то в холод, руки безвольно повисли, язык прилип к небу, тело расслабилось, напряжение спало, тревога сменилась успокоением.
      - Что - но?
      - Вы... вы же не посещаете публичные дома! Сами мне это сказали!
      Он улыбнулся одними губами. В ледяных глазах не было и намека на добродушие или какое-либо другое теплое чувство.
      - Я решил ради сегодняшнего случая сделать исключение и поступиться своими понятиями о чести и достойном поведении.
      - Почему же?
      Подбоченившись, Сандро рассматривал купленную им девственницу, словно купец только что приобретенный рулон ткани.
      - Странный вопрос! Когда мужчина покупает проститутку, подобные вопросы излишни, ведь причины очевидны.
      Чувство облегчения, охватившее было Лауру, рассеялись. Произнесенные слова уязвили ее гордость.
      - Но это не так! Мы... мы же знакомы... И не можем...
      Он погладил подбородок.
      - Понимаю. Вы считаете, что девушке более пристало отдавать свою девственность незнакомцу?
      - Я не это хотела сказать!
      - Тогда прекратим болтовню и перейдем к делу!
      Сандро вдруг подался к ней и заключил в объятия. Грубо, жадно он поцеловал ее. Его язык двигался в бешеном ритме желания.
      Лаура смутилась. Она ощущала несказанную радость от того, что Марсом оказался Сандро, но по этой же причине девушка испытывала... стыд.
      Она постаралась высвободиться из объятий, и Кавалли позволил ей отстраниться. Его лицо горело. Он протянул руку к ее плечу и расстегнул золотую застежку. Тонкое белое платье медленно сползло на пол. Сандро вдруг стало трудно дышать, ком застрял в горле. Кто мог бы подумать, что урок, который он вознамерился преподнести девчонке, окажется для него столь трудным? Он рассчитывал разыграть комедию, взяв на себя роль похотливого гуляки и предполагая напугать Лауру так, чтобы девушка сама признала, что допустила ошибку, выбрав для жизни путь куртизанки. Но вместо этого Сандро оказался в другой роли - шута, позабывшего, что ему нужно говорить. Он заблуждался, наивно считая себя достаточно мудрым и хладнокровным, чтобы суметь запугать Лауру Банделло.
      Она стояла, не стыдясь своей наготы и спокойно глядя на него широко раскрытыми синими глазами. То, с каким мужеством и достоинством восприняла Лаура его грубое, нарочито жестокое отношение к ней, привело его в ярость. Лучше бы девушка рассердилась, сопротивлялась, требовала большей почтительности!..
      Она же, казалось, осознала, что проститутке нечего ждать доброты, ласки и внимания от человека, потратившего на нее заработанные честным трудом деньги - и большие деньги!
      "Нечего тебе таращиться на нее! - говорила ему совесть. - Не твое это дело!"
      "Нет! - возражал рассудок. - Ты заплатил за право любоваться ее телом целое состояние. И раз уж не намерен разыгрывать отвратительное представление до конца, то хоть полюбуйся божественной красотой этой удивительной девушки!"
      Сейчас Лаура была еще милее, чем тогда, в мастерской Тициана. При свечах ее кожа отливала жемчужным блеском. Длинные, изящные голени плавной линией переходили в бедра. Такую грацию Сандро видел только в лучших скульптурах самых известных мастеров. Груди, казалось, являли собой само совершенство: матово-бледные, как раз по размеру его ладони, они были увенчаны розовыми кораллами редчайшей красоты. Волосы цвета полуночной тьмы оттеняли лицо и плечи, нежно колеблясь в невидимых волнах тепла, исходящего от камина.
      "Да, - с горечью признал Сандро, - Лаура - идеальная куртизанка. В ней смешались женская притягательная сила и детская невинность. И эта гремучая смесь в состоянии свести с ума кого угодно".
      Молчание затянулось, действуя Стражу Ночи на нервы, ослабляя решимость.
      - Что-нибудь... случилось? - тихо спросила она.
      Он раздраженно сжал губы.
      "Ничего не случилось, кроме того, что роль злодея не по мне. Я слишком хочу овладеть тобою! - ответил себе на вопрос Лауры Сандро, но вслух произнес совсем другое:
      - Я думаю, как сделать так, чтобы ты честно отработала уплаченное за тебя состояние.
      - О... - Лаура изящно повела плечами. - Ну тогда... почему бы нам не лечь в постель?
      Постель!.. у Сандро даже во рту пересохло. Его взгляд метнулся к величественной кровати с высоким балдахином и искусной драпировкой. Сверкающее белизной атласное покрывало напоминало облако.
      - Ах, да, - язвительно промолвил он. - Ведь именно там покоятся ваши таланты, верно?
      Лаура остановилась, полуобернувшись к кровати. Да, ему удалось ее унизить - это читалось во взгляде. Нижняя губа девушки задрожала, и она прикусила губу.
      - Мои таланты - в живописи. Вы, господин, купили девственницу, и о том, талантлива ли я в постели, мне пока неизвестно.
      Сандро сжал зубы, чтобы не рассыпаться в извинениях. Будь она проклята! Цель его прихода в Дом Свиданий - показать ошибочность ее выбора. А что вместо этого? Ему хочется взять ее на руки, шептать на ухо нежности и целовать - лишь бы изгнать боль из этих милых глаз.
      - Иди сюда! - приказал он, словно отдавал распоряжение одному из нерасторопных стражников.
      Его повелительный тон возымел действие - девушка насторожилась. Ее присутствие духа порадовало Сандро. Он принимал любое настроение Лауры, опасаясь лишь боли в глазах и добиваясь возмущения.
      - Повинуюсь, господин, - улыбнулась девушка, правда, очень натянуто и подошла к нему.
      Она честно старалась отработать уплаченные за нее деньги.
      - Ближе!
      Расстояние, разделявшее их, уже не превышало длины руки.
      - Еще ближе!
      Она сделала шаг, потом другой.
      - Ближе!
      Девушка стояла совсем рядом, подойти ближе просто было уже невозможно. Сандро чувствовал нежный аромат жасмина и тепло ее кожи, слышал порывистое нервное дыхание, видел, как на шее бьется тонкая жилка. Но этого было ему недостаточно.
      - Поцелуй меня!
      Она едва слышно сглотнула.
      - Я думала, что... первый шаг к близости будет сделан господином.
      - Этот господин выложил за тебя кучу денег, - напомнил еще раз Сандро, - и вправе требовать от тебя, что угодно. Так поцелуй меня. Докажи, что ты стоишь уплаченного за эту ночь состояния.
      Лицо Лауры залилось краской.
      - Мне полагается сделать так, чтобы вы забыли о деньгах.
      Он натянуто рассмеялся.
      - Ах, да, все эти сказки куртизанок! Но я не забуду, Лаура! Не смогу. Какие бы наставления не давала тебе мадонна дель Рубия!
      - Будь ты проклят, Сандро! - прошептала девушка. Кавалли заморгал от удивления, услышав свое имя - она впервые обратилась к нему на "ты" и по имени. Лаура положила ладони ему на грудь, поводя ими, и от жара этой откровенной, но в то же время какой-то сдержанной ласки у него захватило дыхание. Ее безжалостные, ловкие, нежные руки скользнули к его плечам и обвили шею. Лаура подняла к нему лицо и облизнула губы, затем поднялась на цыпочки и коснулась губами его рта.
      Поцелуй был мягким, неторопливым, но взволновал Сандро до глубины души. Ее язык проник ему в рот, легонько скользнув между губ, и тут же отступил. Чувственный порыв захватил Стража Ночи, заставив позабыть обо всем. Руки, словно освободившись от цепей, обняли девушку, пальцы нежно пронеслись мягкими касаниями по спине.
      Казалось, сама Венера - опасная, грешная, ожила перед ним. А может, Сирена, отвращающая его от намеченной цели? Или злая колдунья? А он-то считал ее чистой и невинной! Однако, ласки девушки показались ему опытными, как у куртизанки, отдававшей свое тело множеству мужчин.
      Открытие потрясло его - жгучие, горькие слезы текли по щекам Лауры.
      Он немедленно отшвырнул ее от себя, как кубок с отравленным напитком, дурман, который успел вкусить, едва прикоснувшись к нему губами.
      - Нет. Ты не смеешь плакать!
      Тыльной стороной ладони девушка вытерла слезы.
      - Я старалась сдержаться, но...
      - Ложь! - сказал Сандро, зная, что это правда. - И если ты надеешься избежать испытания, играя на моих добрых чувствах, то глубоко заблуждаешься!
      - Так вы называете нашу ночь... испытанием, - спросила она?
      - Ты знала, Лаура, что тебе придется отдаться тому, кто выиграет торг, и когда выставляла свое тело на продажу, кажется, не очень-то интересовалась, кто же именно лишит тебя девственности.
      - Но я же не предполагала, что это будете вы! Ему показалось, он понял, что она хотела сказать: Лаура, видимо, плакала оттого, что ей приходилось отдаваться Сандро Кавалли, человеку намного старше нее, потрепанному сражениями воину, уставшему от жизни мужчине. Она явно питала к нему отвращение!
      - В этом и заключается один из недостатков жизни куртизанок - сказал он. - Ты не можешь сама выбирать себе любовников. Если старик захочет лечь в твою постель, тебе остается только подчиниться и надеяться, что...
      - Наверное, вы правы.
      Повернувшись, Лаура направилась к кровати. Более совершенных ягодиц не вылепил бы и сам Донателло! Сандро последовал, за ней. Она прилегла на атласную простыню. "Падший ангел на облаке", - подумалось ему.
      - Другой недостаток, - продолжал он, опускаясь рядом, - это то, что ты не имеешь никаких прав. Все свершается помимо твоей воли.
      Девушка согнула ногу, коснувшись его бедра.
      - Что вы имеете в виду?
      Кавалли припоминалась судьба Империи, умиравшей теперь мучительной смертью в грязной больнице. С самого дна колодца горечи, заполнявшего его душу, он собрал жестокие слова и бросил их Лауре:
      - Я имею в виду, мадонна, что, будучи с проституткой, мужчина свободен удовлетворять любые пороки своей натуры. С честной женщиной он обязан вести себя с подобающим уважением.
      Она вздрогнула и отстранилась.
      Сандро запустил пальцы в ее волосы и сжал их в кулак.
      "Знаешь ли ты, Лаура, как это тяжело? Как тяжело причинять тебе боль?" - пронеслось в его голове.
      Подавив сочувствие, он наклонился и запечатлел на ее губах жадный, до крови, поцелуй, заставивший девушку застонать от боли. "Это пойдет ей на пользу! - убеждал себя Сандро, грубо обнимая Лауру и сгорая при этом от стыда. - После сегодняшней ночи ей не захочется больше продавать свое тело". Но хотя вся его бравада и была лишь частью дешевого фарса, предназначенного для того, чтобы показать Лауре, во что она вляпалась, решив стать куртизанкой, Сандро вдруг ощутил, что его тело воспринимает происходящее всерьез. Оно ожило не постепенно, как это обычно бывало, но внезапным порывом, от которого захватило дух, а кровь застучала в висках и пришпорила сердце, забившееся, как у съедаемого желанием юнца. Шнуровка рейтузов натянулась. Дыхание сделалось прерывистым. Рот устремился к розовому соску, который под его пальцами уже налился и затвердел. Милая и нежная, сладкая и бархатистая... Ему хотелось продлить это наслаждение, смаковать его, заставить и Лауру стонать от удовольствия.
      Но у него была другая цель. Сандро укусил девушку - не сильно, но Лаура все же тихо вскрикнула. Его рука подобралась к бедрам и заставила их разойтись в стороны. Девушка не сопротивлялась.
      "Попроси меня остановиться - молча умолял Сандро. - Пожалуйста, не дай мне причинить тебе боль! Попроси же!"
      Просьба не последовала, Лаура молчала. На свой извращенный манер она придерживалась общепринятого среди куртизанок мнения, согласно которому уплативший за удовольствие крупную сумму мужчина, имеет право на все.
      Именно ее мужество и молчаливым страданием разбуженное в сердце Сандро чувство жалости к ней отвратило его от цели. В конце концов, он просто больше не мог продолжать причинять ей боль.
      В душе Сандро Кавалли - Лаура была права - оставался всегда добрым, чутким и отзывчивым человеком, так что даже его решимость доказать Лауре, как она ошиблась, продав свое тело, не могла поколебать глубинные основы его натуры, обычно успешно скрываемые за внешней суровостью.
      Сандро оторвался от ее груди, приподнялся на локти и заглянул в лицо девушки. Она отчаянно пыталась сдержать слезы, губы опухли, глаза затуманились.
      - Лаура...
      Он хотел нежно коснуться ее губ и рассказать, почему до этого мгновения так необъяснимо жестоко с ней обращался, но забыл обо всем и поцеловал впервые так, как хотел: провел языком по изгибу губ и коснулся рта, медленно покачивая головой.
      Лаура расслабилась, вздохнула, словно долго ждала именно такого поцелуя. "Вряд ли ей понравится, если однажды ее изнасилуют, - решил Сандро, нежно целуя ее. - У Лауры нет извращенной наклонности получать удовольствие от боли; однако он знал, что некоторые мужчины именно так заставляют куртизанок отрабатывать выложенные за них деньги, Не дай Бог когда-либо столкнуться с одним из них!