- Речь идет о проститутках, а не о благородных дамах, - отрезал Генрих.
      - Но моряки будут против ее присутствия. Матросы - народ суеверный. Они считают, что женщина на корабле приносит несчастье.
      Генрих ощетинился. Всем было хорошо известно, что преданность герцога Йоркского так же переменчива, как ветер, гуляющий над Ла-Маншем. Король терпел его возле себя только потому, что поддержка дома Йоркских в настоящий момент являлась жизненно важной для всей Англии.
      - Достаточно, кузен. Я не желаю больше ничего слышать.
      - Но, позвольте, Ваше Высочество, что если эта леди - французская шпионка?
      - Тогда ей лучше убраться отсюда подальше вместе со своим мужем.
      У герцога Йоркского затрясся двойной подбородок.
      - Я требую, чтобы...
      - Молчать!
      Окрик Генриха прозвучал, как удар хлыста. Эдвард Йоркский бросил на Лианну испепеляющий взгляд и загромыхал по палубе прочь. Остальные медленно последовали за ним, негромко переговариваясь между собой из опасения навлечь на себя неудовольствие короля.
      Генрих подошел к Ранду и Лианне: особое расположение монарха будет защищать их от недовольства его приближенных лучше, чем металлический щит. Да, Генрих считал, что поступает правильно, потому что ему нужен тот мост через Сомму.
      - Спасибо, Ваше Высочество, - поклонился Ранд.
      - Мне хотелось бы заверить вас, что я защитил вас только из снисхождения к той привязанности, которую вы испытываете друг к Другу, - он заметил испуганный взгляд Лианны. - Но дело не только в этом. Мне хочется, чтобы вы всегда помнили, что я мог бы и отказать.
      Лианна облизнула пересохшие от волнения губы.
      - Я буду помнить, Ваше Высочество.
      Ее слова прозвучали не совсем убедительно. Менее проницательный человек мог бы и не заметить этого, но не Генрих V.
      - В вас течет кровь бургундцев, - в его голосе слышалось одновременно и восхищение, и раздражение. - От этого никуда не денешься, и это не зависит от того, что вы думаете о политике своего дяди.
      Генрих заметил, как рука баронессы еще крепче сжала пальцы мужа, и в его голове возникло мрачное предчувствие. Но он натянул на себя личину безразличия, пряча под ней свои подозрения.
      Да, король не учел возможности того, что Ранд мог потерять голову от француженки. Теперь ему приходилось с горечью признать это. Когда-то у Генриха была привязанность Ранда, но теперь невероятно красивая племянница герцога Бургундского завоевала любовь его рыцаря...
      Одна мысль не давала Генриху покоя. Жан Бургундский давно бы уже использовал в своих целях такое сильное чувство, как любовь. Не поступит ли таким же образом и его родственница?
      Неохотно, но достаточно решительно король произнес:
      - Вы ведь понимаете, что я сурово расправляюсь с вероломными людьми.
      - Да, Ваше Высочество. Ваш брат рассказал нам об измене Скроупа.
      Лианна подняла голову; в ее серебристых глазах был вызов. Что ж, баронесса Лонгвуд неожиданно оказалась противником короля, а Ранд - его наградой.
      - Я все-таки надеюсь, что вы сделаете для себя правильные выводы, сказал Генрих.
      Повисло напряженное молчание. В глазах Ранда, словно вспышка молнии, промелькнула ярость, но в его голосе Генрих не услышал гневных ноток.
      - Я понимаю, Ваше Высочество. Королевское снисхождение - это обоюдоострая шпага, - наклонив голову, сказал он.
      ***
      Когда лоцман начал выводить "Тринити Рой-ял" в морю, Лианну охватила паника.
      - Мне следовало бы остаться. Да прости меня Бог, мне нужно было остаться с Эймери, - в волнении повторяла она, заламывая руки.
      - Сейчас ты уже не можешь вернуться к нему, - сказал Ранд, искренне сочувствуя жене. - Но скоро мы вновь увидим сына. Я думаю, что через несколько недель.
      - Это покажется вечностью, - пробормотала Лианна.
      Неподалеку от них стоял король Генрих и смотрел на удаляющийся причал, на котором его мачеха, королева Иоанна, и ее священники твердили нескончаемые молитвы.
      - Иисус, будь милостив, - пробормотал он и перевел взгляд на юго-восток, на Францию.
      Сердце Лианны ушло в пятки, когда она увидела, что монарх поднял руку, давая знак капитану.
      Тотчас же запели трубы; загремели барабаны.
      На "Тринити Ройял" и на всех остальных кораблях матросы начали быстро карабкаться на мачты и поднимать паруса.
      В это время откуда-то справа грянул пушечный выстрел. Лианна еще крепче прижалась к плечу Ранда.
      - Глупцы, - пробормотала она по-французски. - Гавань слишком переполнена, чтобы стрелять из пушек. Им следовало бы знать, что...
      - Пожар! - раздался откуда-то сверху предупреждающий крик. - Загорелся датский корабль.
      И тут все, кто находился на палубе, увидели огромное пламя, которое взвилось среди сотен мачт.
      Раздалось еще несколько взрывов.
      - Рвутся бочки с порохом на его борту! - вопил наблюдатель на мачте. От него загорелись еще два корабля!
      "Тринити Ройял" подошел ближе. Вцепившись в руку Ранда, Лианна с ужасом смотрела на горящие корабли. Люди с воплями бросались с них в море, обезумевшие лошади прыгали следом. Несколько человек, ухватившись за доски и бочки, еще держались на плаву; другие тонули с ужасающей быстротой. Помертвев от страха, Лианна зарылась лицом в тунику Ранда.
      Позади раздался хриплый шепот:
      - Плохая примета. Ужасное предзнаменование. Я говорил, что так оно и будет.
      Ранд резко повернулся и пронзил гневным взглядом широкое мясистое лицо Эдварда Йоркского.
      - Держите свои мысли при себе, сэр.
      - Это ваша жена-француженка наугад бросает саван.
      Увидев, что Ранд сжал кулаки, Лианна придвинулась ближе.
      - Он провоцирует тебя. Не обращай внимания.
      - Я жду, когда вы извинитесь перед моей супругой, Ваша Светлость.
      - Ха! Я благородный человек, - полное тело герцога Йоркского затряслось от негодования. - Но я не приношу ошибочных извинений, особенно француженке.
      - Вы слишком высокого о себе мнения, - не сдержавшись, выпалил Ранд. Вероломство у вас в крови. Всем хорошо известно о вашей роли в заговоре против отца короля.
      - Молодой король милостив ко мне, - огрызнулся герцог Йоркский. Генрих вернул мне все титулы, отобранные Болинброком. Вам следует помнить о моем высоком положении.
      Герцог посмотрел на Лианну и хотел еще что-то добавить, но, взглянув на сжатые кулаки Ранда, решил не рисковать. Что-то пробормотав себе под нос, он резко повернулся и зашагал прочь.
      Опять раздался крик дозорного, на этот раз его голос звенел не от ужаса, а от восхищения.
      - Лебеди! Лебеди Ланкастера!
      Запрокинув голову, Лианна как зачарованная смотрела на птиц. Подгоняемая ветром, стая летела на восток. Лебеди сверкали волшебной белизной в лазурном небе, расправив огромные крылья и вытянув прекрасные шеи. Охваченная дурным предчувствием, Лианна наблюдала за ними, пока не заболели глаза.
      ***
      Из уважения к Лианне, несмотря на протесты герцога Йоркского и ему подобных, барону и баронессе Лонгвуд отвели тесную, но зато отдельную каюту.
      - Что ты думаешь о короле Генрихе? - спросил Ранд, когда они остались вдвоем.
      - Он... величественный, - Лианна посмотрела на мужа широко открытыми глазами. - Я поняла, к какому типу людей относится ваш король. Он из того же материала, что и мой дядя, герцог Бургундский. Они оба словно сотканы из решительности, острой проницательности и жестокости.
      Ранд согласно кивнул, удивляясь проницательности своей жены. Лианне хватило лишь одной встречи с королем Генрихом, чтобы проникнуть в его честолюбивое сердце.
      - Разрешая мне плыть вместе с английским флотом, он сделал меня своей должницей, - она пристально посмотрела в глаза Ранда.
      Что-то в этом взгляде заставило похолодеть сердце барона.
      - В чем дело, любовь моя?
      - Ранд, что ты должен королю Генриху?
      По тому, как Лианна спросила об этом, чувствовалось, что она не раз обдумывала этот вопрос.
      - Я поклялся защищать его право быть королем Англии, - он глубоко вздохнул, зная, что следующие слова потушат выжидательный огонек в ее глазах. - И Франции.
      Огонек, действительно, погас. Ранд притянул жену к себе и погрузил пальцы в шелк ее волос.
      - Лианна, мы оба давно знали, что нам не уйти от этого, - сказал он, прижимая ее голову к своей груди. - Скоро я должен буду передать Буа-Лонг в руки короля Генриха.
      "И скоро, - горько подумала Лианна, - я буду вынуждена остановить тебя". Даже сейчас, нежно прижимаясь к мужу и ища у него утешения, она знала, что не сможет открыть крепость для английской армии. Англичане не должны перейти Сомму и продвинуться в глубь Франции.
      Лианна тяжело вздохнула. Кончилось время надежд и ожиданий, настало время решительных действий.
      Она отодвинулась и посмотрела Ранду в глаза.
      - Ты меня любишь? - прошептала Лианна.
      На его лице отразилось удивление.
      - Разве я не говорил тебе об этом сотни раз?
      - Повтори еще раз, - с отчаянием в голосе попросила она.
      Ранд поцеловал ее лоб, губы.
      - Я люблю тебя, Лианна. Я люблю тебя, как лилии любят солнце и росу.
      Лианна взяла лицо мужа в свои ладони. "И я люблю тебя", - кричало ее сердце, но она не произнесла вслух этих слов, потому что не могла любить английских львов.
      Лианна набрала побольше воздуха и медленно сказала:
      - Любишь ли ты меня достаточно сильно для того, чтобы... отвернуться от короля Генриха? Закрыть замок для английской армии?
      Ранд отдернул голову, словно ее руки превратились в раскаленные угли; он задыхался. Лианна потянулась к нему опять, но Ранд уклонился от объятий.
      - Боже мой, - прохрипел он. - Боже мой! Не могу поверить, что ты просишь меня стать предателем.
      Она гневно поджала губы.
      - Неужели это хуже, чем измена, которую ты навязываешь мне?
      - Генрих дал мне земли, титул.
      - Ты чуть не погиб из-за него.
      Ранд покачал головой.
      - Это все Жерве, который собирался присвоить Буа-Лонг. Всему виной интриги, которые ты затеяла с его отцом, который, к слову сказать, уже мертв.
      Лианна отпрянула.
      - Как ты смеешь упрекать меня в том, что я всеми силами борюсь за независимость Франции? Будь ты проклят, Ранд! Я подарила тебе дом, наследника. Неужели ты ничего не дашь мне взамен?
      - Ты хочешь, чтобы я нарушил клятву верности? - тихо спросил он. - А как же честь, Лианна?
      Лианна судорожно сглотнула, отдавая себе отчет, что просила мужа стать предателем, совершить бесчестный поступок, отказаться от своих идеалов, но не могла поступить иначе.
      - В противном случае Франция попадет под зависимость Англии, прошептала она.
      - Генрих обезглавил Скроупа, своего давнишнего друга, - напомнил Ранд. - Как, ты думаешь, он поступит со мной?
      Лианна вспыхнула.
      - Генрих не казнит тебя. Французы убьют его. Он сам делает все, чтобы скорее расстаться с жизнью.
      Ранд дотронулся до ее щеки и проникновенно посмотрел в глаза.
      - Я не предам Генриха. Неужели тебе недостаточно моей любви? - спросил он.
      Молчание Лианны было достаточно красноречивым.
      И тут его осенило. Весь этот год прошел словно в сладком сне. Нежность, податливость жены, ее восхищение им - оказались всего лишь игрой. Каждая лучезарная улыбка, каждое прикосновение предназначались только для того, чтобы глубже затянуть его в свои сети. Господи, каким же Ранд был глупцом! Он поверил, что Лианна, действительно, любит его, хотя она всегда отказывалась признать это.
      - Сука.
      Ранд произнес ругательство со спокойной угрозой.
      В своем испуге Лианна показалась ему невероятно красивой.
      - Что ты сказал?
      - Сука, - повторил он уже по-французски.
      Лианна дернулась, словно Ранд ударил ее.
      - Тогда все это была ложь, да? - он яростно схватил жену за плечи. Твоя нежность, твоя привязанность? Ты хотела только использовать мою любовь, а потом обезглавить за измену?
      - Нет, я не хочу твоей смерти.
      - Признайся, Лианна, - Ранд приблизил к ней свое лицо. - Признайся, что ты только разыгрывала из себя любящую жену, чтобы заманить меня в сети измены.
      - Я считала, что если ты, действительно, любишь меня так, как утверждаешь, то не причинишь мне боли, отдавая мой замок королю Генриху.
      - Наш замок, - проревел он. - Или ты забыла об этом? Любовь - не оружие, которое ты можешь испытывать как одну из твоих пушек.
      - А ты боишься испытаний, Ранд?
      Ему показалось, что он задыхается.
      - А что ты скажешь о себе, Лианна? Сможешь ли ты отказаться от преданности Франции ради любви?
      На ее ресницах дрожали слезы.
      - Я не звала тебя, Ранд. Я делала все возможное, чтобы не выходить за тебя замуж.
      Эти слезы разрывали его сердце, но Ранд постарался придать твердость своему голосу.
      - Я ведь любил тебя, Лианна. Я любил тебя, когда считал простой девушкой, которой нравилось стрелять...
      Она обеими руками закрыла себе уши и закричала:
      - Ты просто боишься подвергать себя риску. Ты доказал мне, что твоя преданность королю Генриху выше любви ко мне.
      - Так же, как и твоя преданность Франции выше любви ко мне.
      Из ее глаз хлынули слезы.
      - Я никогда не говорила, что люблю тебя.
      В горле у Ранда застрял комок.
      - Я предан королю Генриху еще и потому, что по-прежнему люблю тебя, хрипло настаивал он. - Ты видела, как он силен. Через несколько недель Генрих будет править Нормандией и Пикардией, если не всей Францией, - Ранд встал. Ему хотелось ходить, но теснота каюты не позволяла сделать лишнее движение. - Мне бы было не так больно, если бы ты оставалась честной до конца, Лианна, и продолжала бороться со мной. Твоя ложь заставляет меня глубоко страдать. Я любил иллюзию.
      Лианна посмотрела на Ранда взглядом раненой птицы, которого он уже давно не замечал у нее. Желая ненавидеть ее, он быстро вышел из каюты.
      ***
      Английские корабли вошли в широкое устье реки Лизард и бросили якоря к западу от укрепленного портового города Харфлер.
      Флот подошел к берегам Франции без лишнего шума. Лишь в знак того, что объявлена война, на мачте "Тринити Ройял" развевалось королевское знамя. Король решил провести военный совет, на который собрались его братья, Томас Кларенский и Хамфри Глочестерский, кузен Эдвард Йоркский, два епископа, восемь вельмож, в том числе и Ранд.
      - Мы будем стоять здесь на якоре до завтрашнего утра, - сообщил Генрих. - Пока не произведут разведку местности, все остаются на кораблях. И никакого разбоя, - напомнил он. - Никакого грабежа крестьян, никакого насилия над женщинами, - при этих словах Генрих выразительно посмотрел на развратного Эдварда Йоркского. - И никаких излишеств. Люди Хар-флера находятся под моим покровительством. Мы служим великим целям, а не своей корысти.
      Ранд глубоко вздохнул и тут же поморщился: теплый ветер доносил с болот гнилостный запах. В его душе кровоточила нанесенная Лианной рана.
      - А ты вместе со своей женой должен покинуть корабль в течение часа, обратился к Ранду король. - Ее присутствие вносит сумятицу.
      Ранд молча кивнул. Слухи о красоте Лианны и ее смелом обращении с Генрихом облетели весь флот.
      Но все, кто восхищался его женой, конечно же, не подозревали о жестокости и бессердечности Лианны, с горечью думал Ранд.
      - Скачи что есть духу в Буа-Лонг и удержи для меня замок любой ценой, сказал Генрих. - От успеха этого предприятия зависит наша дальнейшая судьба, а может, и исход всей войны.
      Рука короля так долго покоилась на плече Ранда, что он сумел в полной мере ощутить весь груз ответственности за данные когда-то обещания. Ранд твердо посмотрел в глаза Генриху, который в свое время мог бы умереть, не окажись он поблизости от заговорщиков со своей арфой. Длинные изящные пальцы короля напомнили Ранду о том, что когда-то именно эта рука посвящала его в рыцари, вручила ему шпагу.
      Он вспомнил о Лианне и о ее невыполнимом требовании.
      - Я удержу для вас замок, Ваше Величество.
      - Да благословит тебя Бог, Ранд.
      Они обменялись крепким рукопожатием.
      ***
      Все сто миль от Харфлера до Буа-Лонга, которые им пришлось преодолеть верхом на лошадях, Лианна глубоко страдала. Ее душа разрывалась на части от любви к Ранду и необходимостью защищать интересы Франции.
      В Фекане, в небольшой таверне, больше похожей на лачугу, они узнали, что к королю Карлу вернулся здравый смысл и он отдал приказ готовиться к войне.
      А для Лианны стало открытием, что Ранд способен впасть в такое непробиваемое молчание, что порой ей казалось, что он спит в седле.
      В Аркезе, на переправе через реку им сообщили, что Генриха ожидают в Булони, и поэтому Карл д'Алберт, главнокомандующий Франции, приказал стягивать туда войска.
      А Ранд с удивлением обнаружил, что Лианна может длительное время скакать без передышки, совсем как заправский воин. За всю дорогу он не услышал от жены ни одной жалобы.
      В Гамашезе, где они скрывались в монастыре, до них дошли слухи, что во много раз возросли налоги с населения в королевскую казну и что герцог Бургундский отказался присоединиться к Арманьяку и находится сейчас в своем дворце в Льеже.
      Ранд убедился, что, несмотря на безумное требование Лианны предать английского короля, он все еще любит ее.
      Лианна тоже поняла, что несмотря на настойчивое стремление Ранда передать Буа-Лонг в руки английского короля, она по-прежнему любит своего мужа.
      Лианна украдкой взглянула на Ранда и увидела, что он также наблюдает за ней. Она догадывалась, что они думали все это время об одном и том же. Когда-нибудь войне придет конец. Как им жить друг с другом, что ожидает их в будущем?
      - Вот мы и дома, - тихо сказала Лианна.
      - Дома, - словно это повторил Ранд. - Однажды я подумал, что этот замок, действительно, стал моим домом.
      Она почувствовала острую боль в груди, потому что в его словах была правда. Картины прошлого, одна за другой, проплыли перед ее мысленным взором: вот они вместе сидят за столом, предаются безудержной страсти в их спальне, играют со своим сыном. Буа-Лонг был для них настоящим домом, когда Лианна и Ранд радовались первому зубу Эймери, когда сажали вишневое дерево или засыпали в объятиях друг друга.
      Теперь сын находился в Англии, а его родители хоть и оставались по-прежнему вместе, но сердца их были врозь.
      - Буа-Лонг все еще мой дом, - тихо проговорила Лианна. - Это ты стремишься превратить его в английский бастион.
      - Только для того, чтобы не превращать замок во французские развалины.
      Их взгляды скрестились, а руки решительно сжались в кулаки.
      Когда Ранд и Лианна вошли в замок, их сердца отказывались стучать друг для друга.
      Глава 20
      Прошло две недели с тех пор, как они вернулись в Буа-Лонг. Лианна в одиночестве сидела у окна и занималась обычными хозяйственными подсчетами. В этом году, благодаря стараниям Ранда, урожай зерновых оказался значительно выше, чем в прошлом.
      Лианна сосредоточенно перебрасывала бусины на счетах, потом неожиданно о чем-то задумалась, водя пальцем по подбородку. Раньше она довольно быстро справлялась с этой работой, не отвлекаясь на разные мелочи. Лианну ждали другие неотложные дела хозяйки замка, которые заполняли ее день. Но сейчас, когда сын находился далеко, а Ранд отвернулся от нее, все валилось из рук баронессы, она ощущала внутри себя пустоту.
      Лианна узнала, что утрата любви переносится гораздо тяжелее, чем ее отсутствие.
      ***
      На площадке для турниров Ранд приказал переставить столб для метания копья и попросил Роланда испытать новую мишень. Затем он повернулся к Пьеру и Жану, которые, дурачась, сражались друг с другом. В прежние времена Ранд живо интересовался всем этим и принимал самое активное участие в тренировках и поединках. Но сейчас у него ни к чему не лежала душа, Ранд страдал без веселых криков Эймери и нежных рук Лианны.
      Он узнал, что даже иллюзия любви гораздо предпочтительнее ее отсутствия.
      ***
      К неудовольствию Лианны, в отчете не оказалось цифр об урожае ржи с восточных полей. Лианна закрыла чернильницу и отложила в сторону бумаги, решив выяснить все у мужа. Ранд должен знать эти данные: он вел записи так же тщательно, как и Лианна. Правда, в последнее время муж не склонен отвечать даже на самые простые вопросы.
      Мысль об этом болью отозвалась в сердце Лианны.
      С сыном ее разделяло море, а с мужем разлучила война. Хотя она старалась не подавать виду, страдание разъедало душу Лианны, оставляя глубокие невидимые шрамы.
      Отодвинув стул, баронесса поднялась и решительно направилась на площадку для турниров. Заметив мужа, она сделала ему знак рукой, и он медленно двинулся ей навстречу. Множество любопытных взглядов сразу же обратилось в их сторону. От обитателей замка трудно было что-то скрыть, слишком напряженными стали в последнее время отношения между супругами.
      Не обращая никакого внимания на окружающих, Лианна невозмутимо произнесла:
      - Я бы хотела поговорить с тобой об урожае ржи.
      С непроницаемым выражением лица Ранд повел жену в сад, где над жимолостью лениво гудели пчелы и радовали глаз цветы позднего лета.
      "Когда-то он научил меня любить красоту цветов", - с болью подумала Лианна, а вслух сказала:
      - Мне нужны цифры урожая ржи.
      - Я велю Батсфорду принести их тебе, - немного хрипло ответил Ранд. Это все?
      Их глаза встретились, и Лианна почувствовала, как у нее комок подступил к горлу.
      - Пожалуйста, - тихо сказала она, не в силах остановиться. Пожалуйста, не открывай Буа-Лонг королю Генриху.
      Боль исказила лицо Ранда.
      - Ты опять просишь меня о том, что я не в силах тебе дать, - нетвердой рукой он заботливо поправил светлую прядку волос у нее на виске. - Лианна, пусть армия пройдет незамеченной, - пытался убедить Ранд жену. - Ты - моя супруга. Ни один француз не осудит тебя за то, что ты выполнила волю мужа.
      Разозленная и разочарованная его словами, она отрезала:
      - Меня совершенно не интересует, что скажут другие. Я не смогу жить в мире сама с собой, если не попытаюсь остановить армию Генриха.
      - А я не прощу себе, если не попытаюсь помочь ему получить корону Франции.
      - Итак, мы по-прежнему находимся в тупике, - холодно заметила Лианна.
      - Да.
      Она с трудом сдержала готовые вырваться наружу слезы. Господи, неужели этот бесчувственный незнакомец и есть тот человек, который клялся, что любит ее? Неужели все, что между ними было, значит для него меньше, чем его обещание королю Генриху, а для нее - меньше, чем безоглядная преданность Франции?
      - Когда-нибудь эта война закончится, - сказала Лианна. - Что тогда? Что будет с нами?
      Глаза Ранда потеплели, таящаяся в их глубине печаль разрывала ее сердце.
      - Это зависит от того, как сильно мы любим друг друга, Лианна, и насколько умеем прощать.
      - Я не смогу ни любить, ни простить человека, который поставил честолюбивые планы своего короля выше жены и сына, - выпалила она.
      - Я также не смогу ни любить, ни простить женщину, которая просит своего мужа стать предателем.
      Лианна разрыдалась. Проклиная в душе все на свете, Ранд нежно притянул ее к себе.
      - Господи, Лианна, мы оба говорим совсем не то, что думаем. Неужели мы не можем прийти к согласию?
      - Нет, - всхлипнула она. - Это невозможно.
      Вечером, за ужином, они молчали, лишь изредка бросая друг на друга настороженные взгляды.
      Эдит, разливая медовый напиток, нечаянно засмотрелась и выплеснула его на Лианну.
      - Как можно быть такой неуклюжей? - вспылила баронесса, чувствуя, как липкая жидкость стекает за вырез платья.
      Девушка огрызнулась.
      - После того как госпожа целый день просидит за цифрами, она становится очень раздражительной. Следовало бы больше уделять внимания вашему мужу...
      - Боже мой! Попридержи язык! - приказала Лианна.
      - Возвращайся на кухню, Эдит, - строго сказал Ранд, заметив, что его жена просто кипит от возмущения. - Быстро, - добавил он и, смочив салфетку в подкисленной воде для ополаскивания рук, принялся неторопливо чистить платье Лианны. - Не нужно срывать на Эдит свое дурное настроение, - пробормотал Ранд. - Ведь и так ясно, что твой гнев направлен на меня.
      Только присутствие других обитателей замка помешало Лианне оттолкнуть его руку. Стиснув зубы, она молча позволила Ранду ухаживать за собой.
      Если бы и сердце Лианны могло оставаться таким же спокойным. Но прикосновение рук Ранда обжигало ее, его мягкая понимающая улыбка заставляла кипеть кровь.
      - Достаточно, - сквозь зубы процедила она. - Я все равно отдам платье в стирку.
      - Я был бы только рад помочь тебе снять его.
      Взгляд Ранда скользнул по ее груди, а затем и рука последовала следом за ним.
      Лианна отпрянула, вспыхнув от негодования: на них смотрели все находящиеся в зале.
      Неожиданное появление английского посланника разрядило накалившуюся обстановку. Тяжело дыша, он подошел к столу и поклонился. Лианна с замиранием сердца молилась о том, чтобы услышать сообщение, что англичане наконец убрались восвояси.
      - Как осада? - спросил Ранд.
      - Все идет хорошо. Брат короля, Томас Кла-ренский, со своими людьми захватил склад оружия французов.
      Ранд улыбнулся, - Но к Харфлеру подошел Гокур с тремястами воинов.
      Это сообщение вызвало у Лианны улыбку.
      - Тяжелые пушки уже установлены? - поинтересовался барон.
      - Да, "Дочь короля", "Вестник" и "Лондон" - все на месте.
      Ранд удовлетворенно хмыкнул.
      - Французы, должно быть, принимают ответные меры? - вставила баронесса.
      - Увы, это так.
      Лианна довольно кивнула.
      Все последующие недели подобные доклады постоянно держали их в курсе событий.
      Английские пушки обрушивали на стены осажденного города град камней и железа.
      Французы прилагали все усилия, чтобы тут же устранять бреши.
      Молодое вино, испорченная вода и болезни стали настоящим бедствием для английской армии.
      Несмотря на военные действия, вражда между герцогом Бургундским и графом Арманьяком не прекращалась.
      Жан Бесстрашный лицемерно предложил своему зятю, дофину, подкрепление, но Луи из-за страха перед Арманьяком отказался и остался в Верноне.
      Король Генрих послал в Верной вызов, предлагая решить все спорные вопросы в честном поединке между ним и дофином Луи.
      Луи проигнорировал вызов Генриха. Его отказ смял боевой дух защитников Харфлера.
      22 сентября город пал.
      К этому времени армия Генриха заметно поредела. В ходе штурма, а также из-за болезней число вооруженных рыцарей сократилось до девятисот человек. Лучников насчитывалось всего пять тысяч.
      Генрих собирался дойти до Кале, захватывая все города и замки, которые повстречаются им на пути.
      ***
      В конце сентября Лианна потребовала у Ранда вернуть сына во Францию.
      Лицо мужа омрачилось. Он задумчиво провел рукой по золотистой шевелюре.
      - Это по-прежнему небезопасно. Через три недели армия Генриха будет здесь. Пойми, я не могу оставить замок и не доверю никому привезти сюда Эймери.
      - Но ты обещал, что через несколько недель ребенок будет со мной.
      - Лианна, разве я предполагал, что осада продлится так долго?!
      - Я думала, что ты сдержишь свое обещание.
      В его глазах отразилась боль.
      - Я тоже скучаю по Эймери, но не хочу подвергать опасности жизнь сына.
      Лианне стало стыдно. Безусловно, Ранд любил Эймери так же сильно, как и она. Но если ослабленная армия Генриха начнет отступление и покинет Францию, он никогда не привезет сына домой. Мысль об этом придала ей решимости.
      - Да, конечно, ты не должен позволять такой незначительной мелочи, как наш ребенок, вмешиваться в твои планы относительно передачи Буа-Лонга Генриху, - с сарказмом произнесла она.
      Пропасть между ними росла. Страх за Эймери и беспокойство за свое будущее еще больше способствовали этому.
      Время тянулось бесконечно медленно. Казалось, недели не спешили сменять одна другую.
      Шла третья неделя ожидания. Однажды во время ужина к их столу приблизились Бонни и Джек. Их появление прервало царившее между ними ледяное молчание.
      - Через два дня мы собираемся пожениться, - сказал Джек. - Нам бы очень хотелось, чтобы вы спели на нашем венчании.
      - Вы оба, - добавила Бонни.
      - Я не могу, - слабо запротестовала Лианна. - Мое исполнение слишком далеко от совершенства...
      - Я слышала, как вы поете, - не согласилась Бонни.
      - Мы можем на вас рассчитывать, господин, госпожа? - спросил Джек тоном умоляющего ребенка.
      Переглянувшись между собой, Ранд и Лианна без слов решили, что их разногласия не должны омрачать счастье Бонни и Джека.
      - Мы споем на вашей свадьбе, - улыбнулся Ранд.
      Свечи золотили счастливые лица Джека и Бонни, когда они перед алтарем произносили свою клятву. Ради такого случая Батсфорд тщательно спрятал кожаные манжеты под сутану и торжественно благословил новобрачных.
      Все внимательно смотрели на Ранда и Лианну.
      Сначала Лианна решила, что ее не затруднит спеть вместе с мужем, но Бонни и Джек с многозначительным видом попросили исполнить "Песнь Песней".
      Лианна провела языком по пересохшим от волнения губами и взяла в руки арфу.
      Они запели красиво и слаженно, хотя их сердца сейчас находились далеко друг от друга.
      Глядя в глаза Ранда, Лианна дрожащим от волнения голосом выводила:
      Твоя любовь сильнее, чем вино:
      Я - роза Шарона
      И лилия долин.
      Муж с чувством отвечал ей:
      Моя возлюбленная сказала мне:
      "Вставай, любимый мой, и уходи".
      Слова и мелодия всколыхнули сладкие воспоминания в душе Лианны.
      Ночью я искала его, того,
      Кого ждала душа моя;