Свинопас, которому удалось вместе с животными войти в замок, пытался загнать их в свинарник, но безуспешно. Боровы один за другим делали попытки взобраться на истерично визжащую последнюю свинью Буа-Лонга.
      Только сейчас Лианна все поняла. У свиньи, очевидно, был особый период, и знойный ветер донес на другой берег такой привлекательный для самцов запах. Боже мой! Ранд опять обвел Жерве вокруг пальца!
      Джек Кейд просто покатывался от смеха. Он шел навстречу Лианне, хлопая себя по бокам, с выступившими слезами на глазах. Увидев изумление на ее лице, Джек захохотал опять.
      - Мондрагон этого не переживет, - давился он от смеха. - С этого дня его будут знать во Франции как Жерве-Предводителя Свиней.
      ***
      В День Святого Криспина разразилась гроза. Ветер над Буа-Лонгом наконец переменился; жара спала, стало прохладно. В вечернем воздухе аппетитно пахло жареной свининой.
      Целую неделю в замке готовились отпраздновать победу, и вот этот час настал. Теперь в Буа-Лонге не только были запасы на зиму, но и Жерве снял осаду, убравшись восвояси со своими рыцарями, не в силах вынести унижения.
      После стольких недель праздного ожидания обитатели замка с воодушевлением принялись за свои привычные дела, ко всем вернулось отличное настроение. В том, что Ранд снова одержал бескровную победу, они видели новое подтверждение его добрых намерений.
      Лианна сидела недалеко от огня и, сложив на животе руки, наблюдала, как медленно переворачиваются на вертелах, поджариваясь со всех сторон, три свиные туши. Шипел жир, капая в огонь. В воздухе стоял аромат розмарина и чеснока. Ранд находился вместе с Шионгом на оружейном складе, поэтому некоторые мужчины наполнили кубки без него.
      - За победу! - провозгласил Пьер. - Наш милорд хорошо знает, как управляться с женщинами.
      - Это он умеет, - вставил Джек.
      Жан пьяно усмехнулся.
      - Я всегда знал, что во время течки самку можно использовать совсем по-другому.
      Годфри добавил:
      - Если бы французы шли за своим предводителем, как боровы за свиньей, мы бы проиграли.
      Лианна отвела в сторону взгляд, делая вид, что не слышит этих шуток. По залу бесцельно слонялась Маси Мондрагон, не зная, чем себя занять.
      Лианна изучающе посмотрела на жену Жерве; она ей глубоко сочувствовала. Хотя Маси и смирилась с беременностью Лианны, ей было далеко не до веселья. Жерве практически бросил свою жену на произвол судьбы, отказавшись забрать ее, несмотря на предложение Ранда.
      Маси подошла так близко к огню, что подол платья мог в любую минуту воспламениться.
      Лианна вскочила на ноги.
      - Маси, осторожней!
      Маси безразлично уставилась на искры, пляшущие у ее ног, но все же отошла от огня и поплелась прочь. Без Жерве у нее пропал всякий интерес к жизни и появилось удивительное безразличие к собственной безопасности.
      На скамье рядом с Эдит и Бонни сидел уже. подвыпивший Гай. Он снова поднял кружку и осушил ее до дна.
      - Сегодня у нас настоящий праздник! - воскликнул управляющий. Смотрите, начинается фейерверк!
      Лианна посмотрела в окно. Действительно, желтые и синие огни ярко расцвечивали ночное небо, в воздухе резко пахло серой. Вместе с Симоном, который поклялся, что его больше никогда не обведут вокруг пальца при помощи пороха, Шионг устроил этот грандиозный фейерверк в честь победы.
      Но Гая больше занимала его соседка, казалось, он нашел что-то очень интересное в вырезе платья Эдит.
      Сухо кашлянув, Лианна сказала:
      - На подготовку праздника ушла целая неделя. Мне кажется, уже довольно прохлаждаться. С завтрашнего дня мы должны перепахать поля и посеять озимую пшеницу.
      Гай с трудом оторвал свой взгляд от груди Эдит.
      - Да, госпожа, - с почтением произнес он. - Конечно.
      - Пойми меня правильно, Гай, я вовсе не хочу лишать тебя удовольствия в сегодняшний праздник. Просто...
      - Я знаю, моя госпожа, - кротко ответил управляющий и налил себе еще сидра.
      Потом он наклонился и что-то прошептал на ухо Эдит; она хихикнула и с готовностью придвинулась к нему поближе.
      - Не обращайте на них внимания, - примирительно сказала Бонни и подошла к хозяйке.
      Лианна вздохнула.
      - Мне, правда, хотелось, чтобы мои слова не звучали как приказ, мне...
      - Сюда идет ваш муж с арфой, - перебила ее Бонни.
      Действительно, в окружении разгоряченных вином мужчин с сияющими глазами в зал входил Ранд. Дети тут же запрыгали вокруг него, требуя песню.
      Волна нежности к мужу затопила Лианну.
      Ранд остановился перед ней и с обворожительной улыбкой отвесил поклон.
      - Что прикажет мне исполнить, моя леди?
      Лианна смотрела на него с гордостью и обожанием. Господи, как ее влекло к Ранду!
      - Тристан и Изольда.
      - Прекрасный выбор.
      Ранд сел на низенькую скамеечку спиной к огню и нежно провел по струнам длинными сильными пальцами.
      Привлеченные его чистым сочным голосом люди столпились вокруг. Ранд пел о Тристане и Изольде, об их трагической любви, о том, как сердце Тристана разрывалось между любовью к женщине и долгом перед королем. Счастливые лица слегка опечалились, слушая, как проникновенно рассказывает Ранд нежную грустную балладу о любви и смерти.
      Мужчина и женщина, женщина и мужчина:
      Тристан и Изольда; Изольда, Тристан.
      У Лианны сжалось сердце, так похож был Ранд на героя из легенды. Сколько горестей довелось испытать влюбленным! Они были готовы перевернуть весь мир, чтобы остаться вместе. Но коварный король нанес Тристану предательский удар в спину, и убитая горем Изольда последовала за своим возлюбленным. Они любили друг друга так сильно и страстно, что даже смерть не разлучила их.
      Когда Ранд допел до конца, в глазах протрезвевших мужчин и опечаленных женщин стояли слезы. Лианна тоже заморгала и судорожно вздохнула.
      Обхватив руками живот, она размышляла об отношении к ним обитателей замка. Когда Лианна требует что-либо, они это с готовностью выполняют, когда Ранд поет для них, они с благоговением плачут.
      Если им когда-нибудь придется выбирать между господином и госпожой, между Англией и Францией, она подозревала, что они последуют зову своего сердца. Они последуют за Рандом.
      Их глаза встретились. Пальцы Ранда все еще ласково перебирали струны. Лианна трепетно улыбнулась мужу и похвалила его искусство.
      Рядом с ней, уткнувшись лицом в передник, беззвучно плакала Бонни.
      - Пойдем, моя милая, - тихо сказал Джек Кейд, протягивая к ней руки. Я поцелуями осушу твои слезы.
      Бонни вопросительно посмотрела на Лианну, в глазах у нее горело желание.
      - Иди, - разрешила Лианна. - Сегодня ты мне не нужна.
      Бонни и Джек тут же выскользнули из зала. Матери повели укладывать спать сонных детей, опьяневшие рыцари уснули, уронив головы прямо на стол, влюбленные парочки последовали примеру Бонни и Джека.
      Постепенно зал опустел. Остались лишь Ранд, Лианна да затухающий огонь в камине.
      - На этот раз ты одержал полную победу, - тихо сказала Лианна.
      Ранд улыбнулся.
      - Если бы все мои сражения можно было выиграть так же легко, - он ласково коснулся ее щеки. - Ты выглядишь усталой. Красивой, но усталой.
      - Я не слишком устала, - многозначительно сказала она, протягивая к нему руки.
      Они отправились в спальню, и Ранд осторожно уложил жену на кровать. Лианна потянулась, чтобы снять туфли, но он мягко отвел ее руки, сам помог ей раздеться, затем сбросил свою одежду и лег рядом.
      Покрывало нежно ласкало кожу Лианны. Она приподнялась, чтобы задуть свечу, но Ранд остановил ее.
      - Не нужно, - сказал он, скользнув глазами по обнаженному телу жены.
      Прежде Ранд сотни раз смотрел на нее, но сейчас Лианна почувствовала, что краснеет.
      - Я похожа на перезревшую грушу, - улыбнулась она, гладя его мускулистую руку.
      Он слегка укусил ее шею.
      - Да, но на самую интересную грушу, которую я когда-либо видел. - Ранд провел губами по груди Лианны, по плавному подъему живота, затем в изумлении уставился на жену. - Ребенок шевелится! - прошептал он.
      Обхватив ладонями ее лицо, Ранд пристально посмотрел ей в глаза.
      - Лианна, для меня нет ничего прекраснее, чем твое тело, в котором живет наш ребенок.
      Лианна медленно погрузила пальцы в его золотистые волосы и прижала голову Ранда к себе. Их губы слились в долгом поцелуе. Ее сердце просто таяло от любви. Сейчас уже ничего не имело значения - ни английский король, ни вражда между герцогом Бургундским и Армань-яком, ни угроза войны. Переполненная до краев любовью и страстью, Лианна языком раздвинула его губы, нежно покусывая их, а рукой поглаживала возбужденную плоть Ранда.
      Он приподнял голову.
      - Боже мой, какие мысли заставляют тебя так целовать меня?
      Улыбка заиграла у Лианны на губах.
      - Я думаю, что... - она запнулась. - Что... - слова, которые рвались из сердца, неожиданно застряли у нее в горле.
      Лианна уткнулась лицом в его шею. Господи, ведь она поклялась себе, что ее признание в любви будет зависеть от выбора Ранда между нею и королем Генрихом.
      Но Лианна чувствовала, что любовь все глубже проникает в сердце. Скоро она уже не сможет ни в чем отказать Ранду. И если однажды он попросит ее отдать замок Генриху...
      - Значит ли это, - пробормотал Ранд, нежно лаская грудь Лианны, - что ты любишь меня, что однажды...
      - Да, - она заставила себя улыбнуться, - когда-нибудь я скажу тебе об этом.
      В его глазах промелькнуло разочарование.
      - Тогда покажи мне... - он обхватил ее расплывшуюся талию и одним быстрым движением посадил Лианну на себя. - Покажи мне, что в твоем сердце.
      С губ Лианны сорвался легкий стон. Ее волосы скользили по шее, плечам Ранда. Она отдалась ему со всей страстью, не думая ни о чем, кроме них двоих.
      ***
      - Позор!
      Голос герцога Бургундского перекатывался под сводами полутемной комнаты, расположенной позади зала.
      - Я опозорен! - в ярости кричал он.
      Лианна сидела в кресле возле огня. Она молча наблюдала, как Ранд подошел к дяде и успокаивающе положил руку ему на плечо.
      Эти двое представляли собой поразительный контраст. Высокий, стройный, золотоволосый Ранд приветливо улыбался; сутулый, темноволосый герцог Бургундский в ярости раздувал ноздри.
      Казалось, герцог вобрал в себя все существующие пороки, в то время как Ранд являл собой подлинный образец честности и благородства. Он сверкал как яркий бриллиант на черном бархате гнева герцога Бургундского.
      Едва заметный знак головой, сделанный Рандом, прервал ее размышления.
      - Хотите вина, дядя? - мягко спросила Лианна.
      - О, да, и как можно больше!
      Она поднялась, опираясь обеими руками о ручки кресла, и как клубочек золотистой пряжи покатилась к буфету. За последние недели Лианна так округлилась, что каждое движение требовало определенных усилий. Хотя уже наступил декабрь и приближался срок ее родов, она продолжала играть роль хозяйки замка.
      Лианна налила вина в серебряный кубок, подошла к огню и вытащила из камина раскаленную докрасна кочергу. Затем она осторожно опустила ее кончик в вино, отворачиваясь от пара.
      Герцог Бургундский принял кубок и стал молча потягивать напиток.
      Ранд помог Лианне сесть в кресло и повернулся к ее дяде.
      - Расскажите нам, Ваша Светлость, о перемирии, достигнутом в Аррасе.
      Герцог нахмурился.
      - Это вовсе не перемирие, а оскорбление. Пятно на нашем доме.
      Лианна озабоченно подалась вперед.
      - Неужели ничего нельзя было сделать, дядя?
      Он резко махнул рукой, так что заколыхался широкий отделанный горностаем рукав его платья.
      - "Арманьяки" воспользовались моим поражением, - холодно произнес Жан Бесстрашный. - Компьень, Суассон, Лан, Сен-Кантен и Перонн пали, Артуа близок к этому. - В его лице появилась жестокость. - Они загнали меня в угол, заставили подписать договор, прогнали меня из Парижа, наказали преданных мне людей.
      Лианна сочувственно спросила:
      - А что же дофин Луи?
      Герцог Бургундский закрыл глаза, шумно втянув в себя ноздрями воздух.
      - Мой зять вынудил меня отказаться от союза с Англией, пригрозив лишить всех моих земель.
      Ранд и Лианна быстро переглянулись.
      - Тогда есть какая-то надежда, - пробормотала она.
      Но вот герцог снова открыл глаза, и Лианна увидела в них грозный огонь.
      - "Арманьяки" - глупцы, - твердо сказал он. - Им следовало бы знать, что лев, загнанный в угол, сражается еще яростнее, чем тот, который на свободе.
      - Вы - загнанный в угол? - с иронией спросил Ранд. - Я бы предпочел не видеть этого.
      Герцог Бургундский отставил в сторону кубок и распахнул свой роскошный плащ, показывая вышитую на его тунике эмблему - крапиву и хмель, которая означала: "Я обожгу всех, кто будет перечить мне".
      Лианна бессознательно схватила руку Ранда и сжала ее.
      - Расскажите нам о тех обещаниях, что вы дали, - попросил Ранд.
      - Я дал обещания, которые никогда не исполню, - герцог подался вперед, взял кубок с подогретым вином и залпом осушил его! - Если бы они обошлись со мной благородно, я, возможно, и пересмотрел бы свои планы относительно английского короля. Но Арманьяк не оставил мне выбора.
      - Кроме поддержки короля Генриха? - спросил Ранд.
      - Да.
      Лианна отдернула свою руку от Ранда, словно это был раскаленный уголек. Месяцами отгоняла она от себя мысли об угрозе английского вторжения, надеясь, что сила их любви, а не король Генрих будет определять преданность Ранда.
      У Лианны было такое ощущение, что она участвует в перетягивании каната: ее любовь состязалась с силой герцога Бургундского и короля Англии, а Ранд уравновешивает эти противодействия.
      Герцог Бургундский, казалось, не замечал беспокойства своей племянницы, нервозности, которая теснила ее грудь, не давая дышать. Он расслабился и, скрестив ноги, откинулся на спинку кресла.
      - Хорошо, что ты не стал дожидаться моего возвращения и сам взял Буа-Лонг, - похвалил Жан Бесстрашный Ранда. - Очень остроумная проделка! Ты согнал людей Гокура, как скот на ярмарку.
      - Я сделал то, что было необходимо.
      - Ты совершил то, что многие, включая и меня, считали невозможным, герцог Бургундский удовлетворенно хлопнул себя по коленям. - Представь, каких-то тридцать лучников против семидесяти вооруженных до зубов рыцарей! Хотел бы я посмотреть на унижение Гокура.
      - Зачем? Это... действительно, очень болезненно, - сказал Ранд.
      - В таком случае, твое сердце мягче моего.
      Лианна кивнула.
      - Да, немногие имеют такое же каменное сердце, как у тебя.
      - А осада? - продолжал герцог, возвращаясь к своей теме. - Барды уже слагают песни о свинье Буа-Лонга.
      - Французские барды? - поднял брови Ранд.
      Жан Бесстрашный пожал плечами и улыбнулся.
      - Все любят хорошие истории. Кроме того, как только дофин Луи повысил налоги, он стал непопулярен во многих кругах. Поэтому то, что его свиней сейчас едят в английском замке, многим кажется правильным и вполне устраивает всех.
      - Во французском замке! - выпалила Лианна; ее поясницу тут же пронизала острая боль, затем отпустила и вернулась с новой силой. Потирая спину, она с обидой сказала: - Дядя, ты говоришь о моем замке как об английском острове во французских морях.
      - А разве это не так? - последовал невозмутимый ответ герцога.
      Лианна не могла вымолвить ни слова: боль когтями вцепилась ей в спину. Она чувствовала, что Буа-Лонг уходит у нее из-под контроля. Превозмогая боль, Лианна поднялась с кресла и, нахмуренная и расстроенная, заходила по комнате.
      - Английская и французская кровь скоро объединятся, - заметил герцог Бургундский, поглядывая на огромный живот племянницы.
      Лианна осторожно массировала поясницу и вдруг почувствовала, словно внутри у нее что-то оборвалось. Она вскрикнула, широко открыв глаза. Ранд тотчас сорвался со своего места и бросился к жене.
      В замешательстве глядя на лужицу у своих ног, Лианна тихо сказала:
      - С-скорее, чем ты думаешь, дядя.
      ***
      - День и ночь! - взревел Ранд, ударив кулаком по стене. - И все женщины в один голос твердят мне, что роды проходят тяжело.
      - Это все, что они могут сказать, мой господин, - ответил Джек. - За ней хорошо ухаживают, ей тепло и удобно. Что эти женщины еще могут сделать?
      Ранд с тревогой посмотрел на закрытую дверь комнаты Лианны. Изнуренный бессонницей и волнением, он чувствовал себя так, как будто его разжевало и выплюнуло какое-то клыкастое чудовище.
      Ранд напряженно вслушивался в гнетущую тишину, безвольно опустив руки вдоль туловища, бессильный что-либо сделать, изменить.
      - Крики я еще могу переносить, - прерывающимся голосом сказал он, потому что знаю, что она борется. Но это тягостное, жуткое молчание... Эта невыносимая тишина... - Ранд прислонился к стене и потер заросший щетиной подбородок.
      - Может быть, она спит, мой господин?
      - Может быть, она... - Ранд покачал головой. Нет. Он даже не будет думать об этом. - Я... я больше не могу ждать.
      - Мой господин, это женская доля...
      Несмотря на увещевания Джека, Ранд решительно направился к двери. Он уже собирался открыть ее, когда его пальцы накрыла загорелая рука отца Батсфорда.
      Ранд отпрянул от неожиданности. Священник приблизился совершенно бесшумно и незаметно: коричневые одежды сливались с полутьмой перехода.
      - Зачем ты здесь, Батсфорд? - недоуменно спросил Ранд.
      - Служанка вашей жены... Бонни... позвала меня, - торопливо ответил он, что-то быстро пряча в складках сутаны.
      Ужасная догадка промелькнула в голове Ранда. Батсфорд, очевидно, спрятал то, с чем обычно приходят исповедывать умирающих...
      - Нет! - прохрипел Ранд.
      - Милорд, это всего лишь предосторожность...
      - Нет, - уже громче повторил Ранд. - Убирайся, Батсфорд! Я не позволю, чтобы ты бубнил над ней свои псалмы, как над покойницей.
      - Но...
      - Убирайся!
      Его истошный крик гулко прокатился под сводами замка. Священник быстро ушел в часовню.
      Охваченный паникой, Ранд рывком открыл дверь. Его обезумевший взгляд выхватил три сгорбленные фигуры у кровати Лианны: Бонни, матушки Брюло и Эрменгард, повивальной бабки.
      Женщины ахнули от неожиданности. Матушка Брюло опомнилась первой и поспешила ему навстречу, но в страхе отшатнулась. Ранд словно в зеркале увидел себя в ее испуганных глазах - бледный, небритый, с всклокоченными волосами и блуждающим взором.
      - Милорд, вам нельзя здесь находиться. Она...
      - Она - моя жена.
      Большими шагами он пересек комнату, приблизился к кровати... и похолодел.
      Лианна лежала совершенно неподвижно. Ее голова покоилась точно посередине атласной подушки, аккуратно причесанные волосы обрамляли спокойное, отрешенное лицо. Руки Лианны, с обломанными ногтями, были аккуратно сложены на груди как раз там, где начиналась выпуклость ее живота.
      Сердце Ранда оборвалось. Ужас сковал его тело, на негнущихся ногах он сделал еще несколько шагов и без сил опустился на колени около кровати.
      Умерла. Лианна умерла. А вместе с ней - и все его мечты.
      - Нет! - хрипло выкрикнул Ранд; он зажмурился, не в силах вынести это зрелище. - Нет! Будь ты проклят, Господи!
      - Видишь, Бонни, - словно издалека донесся шепот Лианны. - Все-таки Ранд иногда ругается.
      Его сердце едва не выскочило из груди: широко открытые серебристые глаза Лианны, не мигая, смотрели на него.
      - О Господи и все святые, благодарю вас, - проговорил Ранд, схватив руки жены и неистово целуя их.
      Но его восторженное состояние длилось недолго: ее пальцы были холодны как лед.
      - Оставь меня, Ранд, - прошептала Лианна. - Дай мне отдохнуть, поспать... - и закрыла глаза.
      Ее грудь едва вздымалась, словно дышать для нее - непосильный труд. Ранд выпустил руки жены и вопросительно посмотрел на женщин измученным взглядом.
      Эрменгард, в сущности, еще не старая крепкая женщина, сейчас выглядела просто старухой.
      - Она долго трудилась, - сказала повивальная бабка Ранду, уводя его от кровати. - У нее иссякли силы. Иногда так бывает. Ребенок уже готов появиться на свет, но Лианне нужно приложить усилие, а она не делает этого. Ваша жена совсем пала духом.
      Внутри у Ранда все похолодело.
      - Что же теперь будет?
      Эрменгард старательно избегала его взгляда.
      - Ребенок может умереть и, разлагаясь, погубит мать, - она говорила так тихо, что Ранду приходилось напрягать слух.
      Он охватил ее за плечи.
      - Неужели ничего нельзя сделать? Ничего?
      Матушка Брюло попыталась оторвать его пальцы от Эрменгард, горячо защищая ее.
      - Нам еще повезло, что мы нашли для вашей жены такую искусную повитуху. Вы не видели Эрменгард за работой: она сделала все, чтобы облегчить страдания баронессы...
      - Перестань болтать, - грубо оборвал матушку Брюло Ранд. - Лучше скажи, что можно сделать.
      - Судьба вашей жены в руках Господа Бога.
      Ранд бросился к окну и открыл ставни.
      Солнечный свет затопил комнату. Лучи солнца позолотили лицо Ранда, его волосы, плечи.
      Лианна с трудом открыла глаза и посмотрела на мужа. Он был похож на ангела, который расправил свои крылья, готовый вот-вот взлететь и унести ее с собой. Пронизанные солнцем волосы Ранда светились у него над головой подобно нимбу. Глядя на мужа, Лианна на миг забыла обо всем, что с нею происходит; несмотря на усталость и страшную слабость во всем теле, сердце ее забилось сильнее.
      В первые часы, когда схватки только начинались, Лианна изо всех сил старалась справиться с болью и точно следовать советам акушерки. Но сейчас ей хотелось только спокойствия и избавления от мучений. Устала... она так устала, что, казалось, простой сон не сможет прогнать ее слабость. Нет, Лианне хотелось чего-то еще более глубокого, более продолжительного...
      В комнате стояла звенящая тишина. Лианна провела языком по сухим потрескавшимся губам, пытаясь сказать что-нибудь, но сил для этого не было. Она могла только безмолвно смотреть на стоящего у окна Ранда. "Немногим, подумала Лианна, - посчастливится перед своим концом увидеть такое захватывающее зрелище".
      Эрменгард подалась вперед.
      - Милорд, свет...
      - Неужели в темноте ей лучше?
      Повитуха испуганно отпрянула.
      Бессильная ярость охватила Ранда, горячим пламенем разливаясь по телу, сжигая ему душу. Винить было некого, никто не мог ответить за то, что сейчас происходило с Лианной.
      Никто... кроме него самого. "О Боже, - в отчаянии думал Ранд, - это я довел ее до такого состояния своим желанием обладать ею, своим стремлением иметь наследника". Он ненавидел себя сейчас так же сильно, как и любил Лианну.
      Ранд медленно опустился на колени. Он был готов отдать все, что угодно, вынести любые муки, продать душу дьяволу, лишь бы сохранить ее жизнь. Ранд мог даже отказаться от Англии, от короля Генриха, только бы Лианна встала с этой постели живой и невредимой.
      Серебристый край облачка напомнил Ранду ее глаза. Неожиданно он вспомнил, с каким негодованием они смотрели на него в брачную ночь. "Я вижу перед собой негодяя и предателя... Ты любишь только своего короля и свои честолюбивые мечты о моем замке..." - звучали в его голове слова Лианны.
      Ужасная мысль пронзила Ранда. А что, если ее смерть - наказание за все его грехи?
      "...ты заставил меня выйти за тебя замуж против моей воли, ты держишь меня под замком..."
      "О Господи, - подумал он. - Я признаю свои грехи и отдаю себя на твой суд. Только оставь ее. Пусть она живет, Господи!"
      - Моя племянница удивляет меня, - раздался тихий, спокойный голос. - Я считал, что она гораздо сильнее.
      Ранд резко повернулся и с возмущением взглянул на герцога Бургундского.
      - Это все, что вы можете сейчас сказать?
      Герцог пожал плечами.
      - А что еще я могу сказать? Лианна всегда умела бороться. Я думал, что она выиграет и это сражение. И тем не менее моя племянница лежит, - он указал на нее рукой, - неподвижная, безразличная ко всему, безропотная. Это так не похоже на Лианну, - на его непроницаемом лице вдруг гневно засверкали глаза. - Ты должен заставить ее проявить интерес к жизни!
      Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Ранд - со страхом и отчаянием, взгляд герцога был безжалостным. Однако, присмотревшись внимательнее, Ранд увидел на его лице следы бессонной ночи, заметил дрожь в руках.
      Жан Бургундский, по прозвищу Бесстрашный, боялся...
      Герцог ушел, но его слова засели в голове Ранда. Да, он должен сделать все возможное, чтобы Лианна почувствовала интерес к жизни, чтобы она стала бороться.
      - Мы не можем позволить ей умереть, - прошептал он.
      - Можно кое-что попробовать, - ответила Эрменгард.
      - Что? - допытывался Ранд. - Скажи мне.
      - Нужно заставить ее двигаться, ходить. Она должна сесть на специальный стул для рожениц, как делали еще наши бабушки, - Эрменгард оживилась. Милорд, ваша жена не сделает этого для меня, но, возможно, уступит вам. Правда, это вызовет страшную боль, но...
      Сердце Ранда бешено забилось в груди.
      - Несите стул, - приказал он, потом подошел к кровати и опустился около нее на колени. - Лианна.
      Она даже не пошевелилась.
      - Лианна, посмотри на меня, - попросил Ранд, нашел под одеялом ее руки и крепко сжал их.
      - Я устала, - прошептала она, открывая глаза. - Я устала и мне холодно.
      Ранд с трудом подавил в себе желание прижать ее к груди, согреть своим теплом, убаюкать. Вместо этого он низко наклонился к ней.
      - Тебе нужно родить ребенка, Лианна.
      - Нет. Слишком тяжело... Мне трудно...
      - Слишком тяжело? - грозно спросил Ранд; Бонни испуганно ахнула. - Черт побери, ты же сама всегда хотела этого: родить наследника Буа-Лонга.
      Краем глаза он заметил, что к нему ринулась Бонни, но матушка Брюло удержала ее.
      - Оставь его, - прошептала она.
      - Замок... - Лианна облизнула пересохшие губы. - Теперь замок твой, Ранд. Он достанется тебе в любом случае: выживу я или нет.
      - Итак, ты сдаешься, - взорвался Ранд. - Отказываешься от дома, в котором выросла, от наследника, о котором так мечтала.
      - У меня... нет выбора.
      - Ты уже сделала выбор и теперь беспомощно лежишь здесь. Я даже благодарен тебе: мне будет гораздо легче отдать замок королю Генриху, потому что некому станет постоянно испытывать мое терпение.
      Лианна тихо застонала. Не обращая на это внимания, Ранд продолжал:
      - Ты позволишь ребенку умереть? Вот так будешь лежать здесь и ждать своей смерти? Знай, что вместе с тобой прервется род твоего отца, - она безучастно смотрела на мужа, щеки ее ввалились. Ранду стало страшно, но, собрав все свое мужество, он сказал: - Значит, так заканчивает свою жизнь мадемуазель де Буа-Лонг, дочь блистательного Эймери-Воина? Неужели ты без борьбы, без сопротивления отдашь свой замок в руки англичан, а своего ребенка - в руки смерти?
      Бонни опять попыталась протестовать, но Ранд не обратил на нее никакого внимания. Он усмехнулся.
      - Мне нужна сильная женщина. Следующая моя жена обязательно нарожает мне здоровых сыновей. Да, я найду себе крепкую английскую девушку.
      - Ты под... лец, - чуть слышно сказала Лианна.
      Ранд продолжал разглагольствовать.
      - Первым делом я пошлю королю Генриху в подарок одну из пушек и баллисты <Баллиста - метательное оружие.>.
      Лианна схватила его за руку.
      - Нет... нет, я не позволю тебе... - она беспокойно пошевелилась.
      - Дай мне сдачи, Лианна, - наклонился к ней Ранд. - Покажи свой характер, борись со мной, иначе пушки достанутся королю Генриху.
      - Будь... ты... проклят, - выдавила Лианна сквозь стиснутые зубы.
      Щеки ее порозовели. Гнев придал Лианне силы: она выгнулась дугой и закричала.
      Эрменгард тотчас же поспешила к ней, отбросила одеяло, а Ранд стащил Лианну с кровати и приказал:
      - Иди!
      Поддерживаемая мужем, она сделала несколько шагов, и у нее тут же начались схватки.
      - Отведи меня... на стул для рожениц, - тяжело дыша, проговорила Лианна.
      Эрменгард тронула Ранда за локоть.
      - Если позволите, милорд, вы свое дело сделали.
      Он уже повернулся, чтобы уйти, но его остановил голос жены:
      - Нет! Ты раздразнил меня, англичанин, заставил рожать твоего ребенка. Я хочу, чтобы ты остался и увидел все до конца.
      В течение следующего часа Ранд осознал, какое счастье для мужчин, что их выгоняют из комнаты, где рожает женщина. Он держал руки Лианны, видел, как напрягается ее тело, чувствовал ее боль словно свою собственную, слышал ее стоны и крики...
      Казалось, Лианна совершенно забыла о присутствии мужа. Она тяжело дышала, по покрасневшему от натуги лицу градом струился пот. Лианна смотрела перед собой широко открытыми глазами, но взгляд был бессмысленным, отсутствующим. Тем не менее ее пальцы непроизвольно держались за руки Ранда, чуть ли не до крови впиваясь ногтями в его кожу.
      Возле ног Ранда постепенно росла гора пропитанных кровью тряпок. Ему приходилось видеть на полях сражений вспоротые животы, отрубленные головы, но он не предполагал, что при рождении ребенка женщина теряет столько крови. Это стало для Ранда еще одним ужасным открытием, как и невыносимые страдания его возлюбленной.
      В какой-то момент Ранду показалось, что Лианна сейчас разорвется на части, но она испустила последний оглушительный вопль и затихла. Ранд был так потрясен всем происходящим, что уже не слышал ни причитаний повивальной бабки, ни плача ребенка.
      Сияющая Эрменгард торжественно протянула ему крошечный белоснежный сверток.
      - Ваш сын, милорд!
      Ранд перевел взгляд с ликующего лица Лианны на это странное маленькое существо, которое только что выскользнуло синевато-багровой массой из чрева его жены.