7

— Располагайтесь. Будьте как дома. Это один из лучших номеров в отеле, — Ор-Кар-Рау многозначительно щелкнул в воздухе своими гибкими пальцами, и вновь Шилу показалось, что на одном из них блеснуло странное кольцо. И вновь, как только Шил попытался присмотреться более внимательно, никакого кольца не увидел. — Мой номер двести семнадцатый, это, соответственно, через один номер от вашего. Так что если возникнет необходимость — прошу! — Ор-Кар-Рау сдержанно улыбнулся. — А сейчас — отдыхайте. После ночей, проведенных в камере, здешние апартаменты вам наверняка покажутся раем. Тут есть небольшой бассейн, советую принять ванну, а после ужина — обсудим план наших дальнейших совместных действий.

Шил благосклонно покивал головой и продемонстрировал свою коронную улыбку:

— Нет вопросов! Даже мой папа не стал бы возражать против столь блестящего плана, а мой папа искушен по части комфорта, в частности не дурак насчет отдохнуть, поесть, попить и попеть, да и вообще… не дурак!

— Я рад за вашего папу и особенно за вас, — тепло улыбнулся Ор-Кар-Рау, но глаза его остались не то что холодными, а какими-то совершенно отстраненными и чужими.

Продолжая плотоядно улыбаться в ответ, Шил притворил дверь за странным адвокатом, с достоинством откланявшимся. Случайно поймав взглядом собственное отражение в зеркале, Шил довольно фыркнул:

— Если судить только по физиономии, то она явно принадлежит почти круглому идиоту. Но мы-то, с нашим дорогим и искренне почитаемым папой, знаем: не все круглое — тыква! У некоторых это голова… такая… От раздумий! Что отнюдь не умаляет ее функциональных достоинств. Каждый думает чем может. НО! Как умеет!!! В конце-концов у некоторых в запасе есть еще спинной мозг, причем уникальной длины…

Продолжая деловито бубнить, Шил прошел в ванную комнату и пустил в бассейн воду, но сток не перекрыл.

— Конечно, помыться не мешало бы — тюрьма, она тюрьма и есть. Хорошо хоть я не могу причислить себя к обладателям непомерно гипертрофированных волосяных плантаций — прибежища всевозможных любителей поживиться за чужой счет, или, как сказал бы мой папа, всяких паразитов, прочих и разных.

Шил подставил под струю хвост — вода была теплая, и это было приятно.

— Но беззастенчиво предаваться неге мы будем несколько позже, а сейчас, как сказал бы по этому поводу наш папа: «для того, чтобы было что сказать — надо знать, о чем говорят другие!» Хотя это не всегда этично, но опять-таки, если верить моему папе, дешево, и главное очень практично!

Шил вышел на балкон и попробовал определить, где должны находиться окна двести семнадцатого номера.

— В век расцвета электроники и электронщиков, кибернетики и кибернетиков… Лишь бы рамы были не двойные, а то это создаст дополнительное беспокойство… Ага! Не двойные, — Шил внимательно изучил окно собственного номера, прикинул на глаз расстояние до двести семнадцатого и достал из кармана крохотное приспособление. Приспособление негромко зажужжало и, тяжело вспорхнув с ладони, по большой дуге полетело к заветному окну двести семнадцатого.

Жужжание смолкло — устройство уютно устроилось в верхнем углу оконного стекла, до сего момента безраздельно принадлежавшего все еще двести семнадцатому, черт бы его побрал, номеру, присосавшись к его поверхности (естественно, стекла, а не номера) с помощью и при посредстве четырех крохотных лапок, оканчивающихся вакуумными присосками. Теперь оторвать это устройство не смог бы даже его создатель — Шил Великолепный, разве что только вместе с куском стекла… двести семнадцатого… безраздельно, но не безотказно… и…

Шил тяжело вздохнул: нет, все-таки, некоторыми своими изделиями он мог гордиться. Хотя, конечно, бывали и досадные промахи, а также не менее досадные недоразумения — глаза бы не видели тех андроидов из скандально знаменитой серии со снятыми ограничителями.

Шил не торопясь прошел в ванную комнату, заперся, лениво разделся и залез в бассейн, исхитрившись заткнуть сток босой пяткой. Блаженно откинувшись в теплой прозрачной воде, Шил пристроил на свой нос очки.

— Только истинный холоднокровный может оценить, какое это благо — наличие теплой воды…

На внутренней стороне стекол, обыкновенных с виду очков, был прикреплен крохотный проектор, с помощью которого прямо на сетчатке воссоздавалась картина, транслируемая устройством-шпионом, висящим сейчас на оконном стекле все того же двести семнадцатого номера. Изображение было чуть искаженным, словно наблюдатель смотрел через мощный широкоугольный, почти панорамный, объектив. Зато оно было цветным и объемным, что создавало самый настоящий эффект присутствия. Правда звук, снимаемый лазерным сканером с колебаний оконного стекла, был несколько глуховат и без полутонов, опять-таки, зато стерео. Кроме этого, были предусмотрены еще некоторые дополнительные удобства, как то: возможность управления шпионом, сменный спектр съемки (инфракрасный, ультрафиолетовый и т.д.), сканирование гравитационных возмущений (реконструируемая картина почему-то всегда получалась в таких тонах, что Шила как правило начинало подташнивать — где-то он чего-то явно недоработал, а посему этим удобством старался не пользоваться, только в случае крайней необходимости), ну и еще кое-чего, так… по мелочам.

Шил «повертел» головой, разглядывая внутреннее убранство двести семнадцатого. Интерьерчик радовал глаз, но, впрочем, надо отметить, был без особых излишеств. Как органичное дополнение, в общую композицию оказались вплетены две фигуры. Толстый краснолицый лысый здоровяк, без сомнения родом откуда-то с Венеры, вольготно развалившийся в огромном кресле (в принципе рассчитанном на двоих, но явно не на таких фундаментальных), и неподвижно застывший в неудобной, нелепой позе, слегка по-куриному наклонив голову, с идеальными чертами лица (которое при всей индифферентности выражения умудрилось сохранить налет постной скуки) — типичный андроид.

«По-моему, я эту физиономию где-то уже видел», — подумал Шил, вглядываясь в инкубаторский фас андроида. — «Клянусь хвостом моего папы, это — начальник патруля, который меня задержал!!! Только в штатском. Но я, конечно, могу и ошибаться. Даже мой папа не различает андроидов по лицам, только по характеру.»

Сначала Шилу показалось, что эти двое беседуют друг с другом. Но потом обнаружился третий участник мизансцены. То, что это живой организм, чувствовалось сразу, на интуитивном уровне, но его внешний облик… К тому же он постоянно эволюционировал. Иногда на мгновение он обретал смутно знакомые очертания и вновь трансформировался уже в нечто и вовсе фантасмагорическое — какой-то безумный конгломерат мерцающих трубочек и пульсирующих колбочек, которые при следующей трансформации обретали подобие рук, ног, глаз… и вновь превращающихся в бог ведает что.

Лишь одна деталь отличалась завидной стабильностью — кольцо многогранной формы. На каждой грани явственно видна была закорючка напоминающая букву "F".

— Клянусь всеми хвостами рода Шайенов! Пусть мой собственный станет короче на двадцать сантиметров… если… мои глаза видят не то, что видят! Да, чего там, я сам откушу эти несчастные сантиметры!!! Но, все-таки, это же натуральный…

8

— А этот-то откуда взялся? — растерянно спросил кентавр, переводя взгляд с невозмутимого О'Хары на демонстративно индифферентного Этуаля и вновь косясь на тело крупного мужчины лет сорока, распростертое ничком поперек входа в пещеру. — Он никак не мог проскочить мимо меня.

— А мальчишка? — мрачно спросил О'Хара, тоже косясь на тело.

— Но мальчишку я видел… Просто… он… пропал… куда-то, — пробормотал сержант Лар, неловко переступая своими четырьмя подкованными ногами.

— Мальчишка — пропал, этот — появился, — О'Хара с философским видом почесал нос и внимательно посмотрел вокруг. Если бы не печально знаменитая пещера, то плоскогорье Утраченных Иллюзий ничем особенно не выделялось среди аналогичных ничем не примечательных мест. — Почва тут отвратительная — каменистая: следов совершенно не видно.

— А может он того… состарился и помер, — вдруг задумчиво сказал Боа Этуаль, внимательно глядя себе под ноги.

— Кто помер? — затравленно спросил сержант Лар, чувствуя незаслуженную обиду за себя и неизвестного гипотетического покойника.

— Ну, этот, — невнятно уточнил Боа, — как его… мальчишка-венерианин. Состарился и помер. Только быстро-быстро! — и Этуаль опасливо кивнул в сторону тела, для наглядности подкатив глаза под лоб.

— Ну да, и выцвел при этом, — обидно усмехнулся кентавр.

О'Хара присел около лежащего человека на корточки, зачем-то принюхался и весело объявил:

— Мои надежды насчет тебя, Боа, явно превосходят все ожидания. Я, конечно, надеялся услышать нечто в этом роде — авось сгодится, поскольку разумные версии все равно пока не дают видимых результатов, но все-таки, там, где можно обойтись без излишних фантазий — лучше действовать в рамках здравого смысла.

— Можешь предложить свою версию, — обиделся Этуаль, — более разумную… вместе с рамками.

— Пожалуйста. Я не знаю как поживает ваш мальчишка венерианин, помер он там или нет, но этот-то тип отнюдь не помер. Он спит!!! Только, вот почему от него так разит духами?

— Как спит? — удивились одновременно и Боа и кентавр.

— Самым нахальным образом! — хмыкнул О'Хара. — И, пожалуй, я догадываюсь, кто это, собственно, такой…

9

— … это же натуральный… ЭНФЕРНЕЦ!!! — Шил от удивления перестал затыкать пяткой сток, и вода в бассейне начала стремительно убывать. Не обращая внимания на ухудшение комфортности, Шайен максимально увеличил звук и принялся внимательно следить за увлекательным разговором, происходящем все там же в удивительном и многогранном, а с виду простом и непритязательном, но как чаще всего и бывает — таком обманчивом, хотя, конечно, все еще, как и раньше — ДВЕСТИ СЕМНАДЦАТОМ номере.

10

— Чего тут догадываться, — пожал узкими плечами Боа Этуаль. — Ясно и так, что это — Юл Элбрайн.

О'Хара заинтересованно глянул на Этуаля, и у Боа, наверное, впервые в жизни от этого взгляда не возникло желание лечь и с головой укрыться одеялом, но желание просто лечь все же появилось. Боа сел.

— Классик! — одобрительно «хрюкнул» О'Хара.

— Я что, — вяло возразил Боа, — … литература… интеллектуальный тренинг…

— Ладно, — примирительно проворчал О'Хара. — Беру свои слова насчет литературы обратно. Но, в принципе, я изначально верил в тебя и твою… литературу. Ну, не то чтобы верил, а так — надеялся.

«Два немолодых уже мужика, а перед друг другом целые спектакли разыгрывают», — отстраненно подумал сержант Лар, на всякий случай положив одну руку на рукоять бластера и внимательно поглядывая в сторону спящего, мало ли что! Один из под носа уже улизнул, если и второй уйдет, то с ним — сержантом Ларом — О'Хара ностальгически в детство впадать не будет. В лучшем случае выставит из полиции, а сейчас на Фикусе приличную и хорошо оплачиваемую работу подыскать — это все равно, что пытаться на бегу подковать самого себя.

— Но как он сюда попал? — сержант Лар раздраженно фыркнул. — За мою смену здесь никого, кроме злосчастного мальчишки, не было!

— А вот мы сейчас об этом его самого спросим! — решительно сказал О'Хара и тряхнул Элбрайна за плечо. — Подъем, парень! Нас ждут великие дела.

— Подождут, — не открывая глаз игриво сказал «парень», сладко потянулся и перевернулся на бок спиной к О'Харе.

— Однако ты нахал, парень!

— Что вы, это я от волнения несколько развязен, — пробормотал Элбрайн и тут же перевернулся на другой бок. — Вы позволите узнать ваше имя?

— Юджин, — несколько растерянно буркнул О'Хара.

— Но это ведь мужское имя?

— Естественно, — начиная «закипать», рыкнул О'Хара.

— Почему естественно? — смиренно спросил Элбрайн, все еще не открывая глаз.

— Ну, знаешь!!! — взвился О'Хара.

Где-то за его спиной тоненько и противно хихикнул Боа Этуаль. Сержант Лар мужественно хранил индифферентно-служебное выражение лица.

Элбрайн открыл глаза и стал озираться по сторонам с явным недоумением:

— Как я сюда попал?

— Вот это я как раз и хотел у вас узнать, драгоценный мистер Элбрайн!!! — свирепо рявкнул О'Хара.

— И вы тоже знаете мое имя?

— Что значит «тоже»? — насторожился О'Хара.

— А как ваше имя? — попробовал уклониться от ответа Элбрайн.

— Вы это уже спрашивали.

— Ах, это вы — Юджин…

— Да, это я — Юджин! Юджин О'Хара, а кроме того, я следователь и поэтому буду рад услышать от вас, где же это вы пропадали все это время, черт бы вас всех побрал?!! — О'Хара с силой дернул себя за нос, что было признаком высшей степени раздражения.

«Я и сам бы хотел это знать», — Элбрайн задумчиво посмотрел на Боа Этуаля (но тот мог поклясться, что остался незамеченным), а потом перевел взгляд на кентавра и, чуть склонив голову набок, доверительно сообщил:

— Я не помню. Я был без сознания… кажется.

— Что, все трое суток? — участливо осведомился О'Хара, а кентавр только широко открыл рот, но потом, немного подумав, закрыл его обратно.

— Разве прошло трое суток? — не попался в ловушку Элбрайн. — А, кстати, куда подевался Шил, ну Шайен который?..

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— А вы всегда задаете так много вопросов?

— Всегда! Вопросы — моя профессия.

— Как жаль, что ответы не мой профиль: мне так хотелось быть вам в чем-нибудь полезным.

— Хамишь, парниша?! — О'Хара опять мрачно дернул себя за нос.

«Оторвет!» — испуганно подумал Боа.

«Такой нос и не такое выдержит», — спокойно усмехнулся сержант Лар.

Что думал следователь О'Хара, свободно можно было прочесть на его мрачном, как мужской гардероб, лице. Думы эти ничего хорошего «читателям» не сулили.

А Юл Элбрайн подумал, что ему все просто приснилось, а может еще продолжает сниться и даже не просто, а как-то уж очень замысловато, запутанно и загадочно, но без сомнения жутко интригующе.

— Но все-таки я очень хотел бы знать, где сейчас находится Шил Шайен?

11

Шил Шайен лежал в бассейне, из которого совершенно вытекла вся вода, но беседа, происходящая в 217 номере, была столь увлекательна, что Шил пока даже ни разу не подумал, что же все-таки по этому поводу смог бы «выдать на-гора» его житейски умудренный папа.

— Конечно, я виноват, что упустил этого паршивца, — нудно гудел тем временем в 217-ом лысый здоровяк-венерианин, косясь в сторону постоянно эволюционирующего энфернца. — Но кто же мог знать… Я понимаю, что вы… Зато, после того, как мальчишка улизнул, мы действовали строго по вашим инструкциям…

— И согласно логике, — нехотя поддакнул андроид. — Да. И бластер тоже… Я не мог не предоставить его следователю: со мной было двое свидетелей — дендроидов. Они видели, как я изъял бластер.

"Проклятие, они беседуют с энфернцем, но тот, по-видимому, общается с ними на экстрасенсорном уровне. Приборчик-то придется модифицировать. Или все же использовать гравитационный сканер? Плюнуть на драгоценное пищеварение — пусть тошнит, но зато я смогу хоть как-то «слышать» то, что «говорит» наш дорогой энфернец.

Шил после секундного колебания вздохнул и восторженно воскликнул:

— Эх, прав был мой папа: альтруизм меня погубит!!! — а затем решительно включил гравитационный сканер, ну а сам в который раз подивился, как декодер так искусно подбирает цветовую гамму дешифруемой картинки, что она неудержимо начинает провоцировать рвотный рефлекс.

Впрочем, то, что происходило в 217 номере, было столь любопытно, что даже рефлексы у Шила отошли на второй план.

В том месте, где размещался причудливый организм энфернца, смутно вырисовалась зыбкая фигура, в которой почти без труда можно было опознать респектабельного доктора права. Информационный импульс, содержащий внушаемый облик Ор-Кар-Рау, индуцировал на гравитационном уровне искажения, которые при дешифровке почти полностью совпадали с визуально мнимым обликом адвоката.

Ор-Кар-Рау пошевелил пальцами, что в действительности означало очередную невообразимую трансформацию, с цвето— и свето— эффектами, и на одном из них блеснуло многогранное кольцо. И тут же пропало, но только во внушаемом облике адвоката. В действительности кольцо было на месте, его хорошо можно было рассмотреть, если хотя бы на мгновение отключить гравитационный сканер. Похоже, что кольцо, собственно, и было проектором внушаемого образа доктора права, а если принять во внимание истинные трансформации, происходящие с организмом энфернца, то можно было предположить, что у кольца есть и более сложные функции, связанные с манипуляцией пространством и, вполне вероятно, что не только с самим пространством, но и с его мерностью.

Ор-Кар-Рау снова пошевелил пальцами, словно пробуя воздух на ощупь, и с явным недовольством произнес:

— Но вы и впоследствии, несмотря на мои четкие инструкции, умудрились провалить все дело. Вот, например, вы, Ир Шир, так увлеклись пиротехникой, что прошляпили момент исчезновения Юла Элбрайна.

— Но меня должен был подстраховать этот… бракованный, — встрепенулся толстяк и закивал на безучастно уставившегося вдаль андроида.

— Сам ты бракованный, — вяло буркнул андроид. — Сколько раз можно повторять: я — модифицированный.

— Оба вы… одинаковые! — еле сдерживаясь, бросил Ор-Кар-Рау.

— Вам, конечно, виднее, — угрюмо проворчал толстяк.

— А зачем вы отпустили второго? — так же резко осведомился адвокат.

— Меня, опять же, попросил этот… модифицированный, — толстяк злорадно зыркнул на андроида и преданно уставился на Ор-Кар-Рау. (Видел бы он на самом деле, что из себя представляет тот, на которого он так усердно пялится.)

— Где же ваша хваленая логика? — раздраженно постучав пальцами по столу, саркастически ухмыляясь спросил Ор-Кар-Рау, в упор глядя на все еще безучастно взирающего в пространство андроида.

Очевидно, адвокат на мгновение утратил контроль над собой, и на одном из его пальцев вновь блеснуло кольцо, но тут же пропало (то есть визуально перестало быть доступным).

— Для успешной реализации вашего плана, этот второй вам все равно не был нужен, — андроид шевельнулся, еще сильнее склонил голову на бок и, явно смущаясь, добавил: — Я не хотел, чтобы с этим вторым были какие-либо неприятности…

— У нас или у него? — холодно спросил Ор-Кар-Рау.

— И у нас и у него, — твердо ответил андроид.

— Он что же, ваш родственник? — с усмешкой уточнил адвокат.

— В некотором роде, — невозмутимо парировал андроид.

— Может, даже ваш папа? — ужу явно издеваясь, рассмеялся доктор права, с которого как-то незаметно облетел весь внешний лоск, но, может, это просто гравитационный сканер скрадывал некоторые нюансы в дешифровке сложных эмоциональных оттенков.

— Почти, — спокойно кивнул андроид.

— То есть как?!!

— Шил Шайен, основной разработчик серии, к которой принадлежу и я.

— Боже мой, кого я вижу! Лопни мои глаза!!! Передо мной самый настоящий сентиментальный робот! — изумленно развел руками Ор-Кар-Рау, и вновь на одном из его извивающихся пальцев блеснуло кольцо.

— Я же говорил, что он дефективный! — подобострастно вставил толстяк.

— Я не робот, я — андроид. Но одно дело отказаться быть загнанным в некие условные рамки, не всегда коррелируемые со здравым смыслом, и совсем другое — вести войну со своим… создателем.

— Да вы у нас, милейший, я гляжу, самый настоящий философ! Здесь что, все философы? Почему тогда эта жалкая планетка носит столь дурацкое имя — Фикус? Окрестили бы уже как-нибудь пофилософичней, ну например, Апорея Зенона, или Экзистенциализм? А вы, Ир Шир?

— По мне пусть остается Фикусом, так проще и спокойней как-то…

— Я не об этом! Вы тоже философ?

— Избави бог! Но если для дела надо, я…

— Избави бог!!! — замахал руками Ор-Кар-Рау. — Этого добра и так уже предостаточно. Кому-то ведь надо и делом заниматься. Кстати, о деле! Если не вышло дважды, то уж в третий раз должно обязательно получиться…

— Если только опять не возникнут какие-нибудь непредвиденные обстоятельства.

— Ну-ну, Ир Шир, не превращайтесь в философа!

— Избави бог!!!

— Так вот, у нас в запасе есть этот второй — Шил Шайен. Используя его как наживку…

«Ах ты, чучело нестабильное!!!» — Шил от охватившего его возмущения заерзал в пустом бассейне, чуть не уронил очки, сбил настройку, на секунду совершенно ослеп, а когда опять настроил приемник, то в 217-ом произошли некоторые и, по-видимому, необратимые изменения общего спектра настроений.

Андроид стоял и смотрел, как Шилу показалось, прямо в глаза. Ир Шир держал в руках огромный импульсный лазер. Даже энфернец весь как-то ощетинился.

— Нас определено подслушивают, — андроид сделал шаг к окну и его изображение заслонило весь остальной интерьер. — Я уже давно чуял какие-то посторонние излучения!

«Пора сматывать удочки! А то вечно я с этим делом преступно медлю.» — Шил поспешно «отозвал» шпиона, снял ставшие ненужными теперь очки и только в этот момент обнаружил, что сидит в пустом бассейне и уже успел порядком продрогнуть. Ну, а холод и линька — это было два явления природы, которые Шил терпеть не мог с детства. Да, честно говоря, его папа тоже.

12

«Нет, и в самом деле интересно, померещилось мне все или не померещилось? Если померещилось, то прав был мальчишка-капитан, мне-таки пора на пенсию… Да нет же! Что это со мной?! Конечно не померещилось. Хотя… с другой стороны…» — Юл Элбрайн растерянно улыбнулся, но, поймав на себе заинтересованный взгляд О'Хары, попытался сосредоточиться, впрочем, без особой надежды на успех.

— У вас такой вид, словно вы проглотили будильник и теперь пытаетесь определить по нему, который сейчас час, — мрачно ухмыльнулся О'Хара, а Боа Этуаль в который уже раз позавидовал яркой системе образов, зарождающихся в глубинах мозга обыкновенного полицейского.

— Вы что-то сказали? — обезоруживающе переспросил Элбрайн. («Но если все-таки померещилось, то как я сюда попал? И где же действительно был эти трое суток?»)

О'Хара вздохнул и посмотрел на Боа, Этуаль пожал плечами и нехотя пробормотал:

— А может, он действительно… был без сознания.

«Да нет же! Я все отчетливо помню: и мальчишку, и… Только вот, что-то мне внушает смутное беспокойство. Если, конечно, весь эпизод все-таки считать реальным. Какая-то деталь, которая постоянно ускользает. Какая-то мелочь!..»

— Хотя, есть у меня одна нетривиальная гипотеза, — Боа внимательно посмотрел на Элбрайна, но тут же поспешно отвел глаза. — Причем гипотеза достаточно безумная, чтобы я о ней не стал рассказывать прямо сейчас, без дополнительной проверки, но вот достаточно ли она безумна для того, чтобы быть верной?

О'Хара снова вздохнул:

— Если судить по тому, насколько я тебя знаю, то она должна быть просто непогрешимой.

— Тогда нам придется обследовать пещеру! — неожиданно твердо сказал Боа Этуаль.

— Ты жаждешь особо острых ощущений? — удивился О'Хара.

— Я хочу тебе доказать, что, во-первых, специфика литературного ремесла имеет много общего с работой следователя: та же тщательная проработка характеров, с последующей реконструкцией возможных событий, а во-вторых…

«А чего хочу я?» — Элбрайн растерянно посмотрел на свои руки, словно на одной из них надеялся прочесть ответ на этот сакраментальный вопрос.

— Хорошо, — проворчал О'Хара, исподлобья глядя на Этуаля. — Я пойду тебе навстречу и докажу, что не только всякие литераторы способны на безумные идеи и поступки. Мы обследуем пещеру! Надеюсь, уважаемый мистер Элбрайн не откажется составить нам компанию, а то мало ли что, уж слишком в умопомрачительном совершенстве он владеет способностью исчезать неизвестно куда в самый неподходящий для этого момент.

— Да-да, конечно… («Особенно, если это хоть немного приблизит меня к разгадке… Развеет тревожащую неопределенность!»)

О'Хара окинул подозрительным взглядом безмятежное плоскогорье Утраченных Иллюзий и задумчиво прогнусавил:

— Ну, а сержант Лар подстрахует нашу маленькую безумную экспедицию, и в случае чего… Впрочем, я надеюсь, что до этого все же не дойдет.

— А Шил Шайен? — вдруг встрепенулся Юл Элбрайн, и взгляд его глаз стал наконец достаточно осмысленным.

— Что Шил Шайен? — раздраженно буркнул О'Хара. — Как раз ваш Шил-то находится сейчас в полной безопасности и вкушает не менее полный комфорт!

— Да уж, — виновато улыбнулся Боа. — Крокодил всегда умел извлекать из любой ситуации максимум благ для собственной персоны. Как и его папа, кстати!

13

А Шил Шайен, тем временем, босой, но одетый, с независимым видом стоял на карнизе, опоясывающем четвертый этаж фешенебельного Скорпион-отеля, и старался на глаз оценить расстояние до земли. К сожалению, до земли было далеко. Ботинки Шил держал в левой руке, а правой создавал иллюзию того, будто бы он пытается удержаться на узеньком карнизе, уцепившись когтями за шероховатую стену. Ботинки явно перевешивали, но природная бережливость, с детства культивируемая культом многомудрого папы, не позволяла с ними окончательно расстаться.

«Черт дернул меня сюда залезть!!! Все это до смешного напоминает историю про моего папу и его внутренний голос. Если эта, явно не святая троица, обыщет сейчас номер и, естественно, не найдя меня там, делегирует кого-нибудь осмотреть балкон… то ему останется только чихнуть в мою сторону. А когда я буду лететь вниз — внутренний голос, подсказавший мне сюда забраться, печально скажет, что был неправ. И мой папа, безусловно, будет с ним солидарен.»

— Здесь никого нет! — донесся из номера, который Шил столь поспешно вынужден был освободить, голос толстяка Ир Шира. — Я понимаю, что он не мог далеко уйти… Я понимаю, что не мог улететь… Но его здесь действительно нет! Эй, бракованный, глянь-ка одним глазом на балконе!

«Тю-тю, приехали! Уж от глаза андроида, даже одного, не укроешься… за собственными ботинками.» — Шил неловко переступил с ноги на ногу, покачнулся, и… ботинки, наконец, благополучно полетели вниз.

Именно в этот момент андроид выглянул на балкон, одновременно внизу гулко приземлились ботинки.

Андроид равнодушным взглядом скользнул вдоль карниза и, обернувшись в комнату хрипловато крикнул:

— Здесь тоже никого нет! А вот внизу что-то грохнуло… — и фигура андроида скрылась в проеме балконной двери.

Вскоре вслед за этим Шил услышал как хлопнула входная дверь: его номер опустел. Похоже, что преследователи пошли по ложному следу Шиловых ботинок.