4

Следователь О'Хара был взбешен. Определить это не составляло труда, стоило лишь глянуть на цвет его физиономии. Цвет, надо отметить, был неважный. Опытный сталевар назвал бы его «точкой белого каления».

О'Хара сидел за письменным столом, взгромоздив свои огромные руки, покрытые обильной рыжей растительностью, поверх бумаг и папок, в беспорядке разбросанных по всей поверхности стола.

— Я, наверное, не вовремя? — промямлил Боа Этуаль, собираясь благоразумно ретироваться от греха подальше, но тяжелый взгляд налитых кровью глаз О'Хары буквально прибил его ноги гвоздями к полу.

— Я вот мимо шел, дай, думаю, зайду, — пробормотал совсем растерявшийся Боа, проклиная в душе тот миг, когда в его голову пришла эта идиотская мысль.

— Зайди! — рявкнул О'Хара, и Этуаль обреченно, словно кролик в пасть удава, шагнул в кабинет.

— Закрой дверь! — не снижая тона, прорычал О'Хара.

— Может, я лучше потом, — тоскливо протянул Боа, мысленно прикидывая, убьет его О'Хара или только покалечит.

— Не доводи хоть ты меня!!! — О'Хара так грохнул кулаком по столу, что Боа начисто забыл, зачем он собственно шел… мимо.

— Послал бог, что сотрудничков, что друзей, — чуть убавил тон О'Хара.

— Я действовал строго по инструкции! — раздался ему в ответ вежливый спокойный голос.

Боа скосил глаза, ориентируясь на голос, и увидел андроида в форме полицейского патрульного, безучастно взирающего в потолок.

— И согласно логике!

О'Хара резко развернулся ликом к андроиду, предоставив Боа на обозрение свой чеканный профиль: ну точь-в-точь племенной бык-медалист в процессе очередного награждения.

«Щас боднет!!!» — с ужасом подумал Боа.

Но О'Хара только злобно «хрюкнул» и сдавленно просипел:

— Я те дам… логику!!! Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты к людям подходил с людскими мерками, а не со своими… электротехническими.

— Я попросил бы не намекать на расовые различия! — огрызнулся андроид.

— Подумаешь, какие мы… — взревел О'Хара.

— Между прочим, еще неизвестно, чей способ мышления имеет более радужные перспективы…

— Уйди, — вдруг тихо сказал О'Хара.

— Хорошо, но наш философский спор еще не…

— Считаю до трех!!!

«Вот теперь точно — убьет!» — понял Боа, но, по-видимому, это понял даже андроид, потому что молча пожал плечами и с достоинством удалился.

О'Хара перевел свирепый взгляд с закрывшейся за андроидом двери на Боа, и Этуалю по выражению его глаз стало понятно, что О'Хара разницы между наблюдаемыми объектами пока не видит.

— Это я, — на всякий случай сказал Боа.

— Вижу, — мрачно буркнул О'Хара.

«Кто бы мог подумать?!» — почти искренне удивился Боа и, чтобы быть последовательным, добавил:

— Я пришел!

— Ну? — подозрительно спросил О'Хара.

— Что? — не остался в долгу Этуаль.

— Ах да, — сказал О'Хара. — Я, собственно, хотел тебя увидеть.

— Зачем? — вновь насторожился Боа: в памяти еще слишком свежа была сцена экзекуции над андроидом.

— Дело вот в чем, — не обращая внимания на эмоциональные нюансы свирепо рыкнул О'Хара. — Ты, собственно, зачем сюда явился?

— Я, собственно… шел мимо…

— Нет! Я имею в виду вообще, то есть Фикус в целом?

— Ах Фикус… Ну ты же знаешь — я пишу роман…

— Знаю. Наверняка, такая же заумная муть, как и все остальные.

— Ты предпочитаешь чтиво для андроидов?

— Не упоминай при мне этого слова — андроид!!! — взревел О'Хара. — По крайней мере пока!

— А ты — «не тронь мои чертежи».

— Какие чертежи? — подозрительно покосился О'Хара. — Короче, не морочь мне голову! Ты зачем прибыл на Фикус?

— Ну новые впечатления…

— Так вот, впечатления я тебе обещаю. Массу! По старой лицейской дружбе.

О'Хара раскрыл пухлую папку, лежащую перед ним на столе, перелистнул пару листов, зловеще хмыкнул, почесал свой большой сизоватый нос с фиолетовыми прожилками — признак любителя жить широко и раскрепощенно, потом с треском захлопнул папку и задумчиво посмотрел на Этуаля, словно пытаясь вспомнить, брал ли Боа у него в долг, и если брал, то сколько.

— Так вот, — нехотя буркнул О'Хара, и Боа подумал: то, во что его собираются посвятить, наверняка станет причиной многих последующих неудобств. И возможно, он еще сильно пожалеет, что просто шел мимо, но вот угораздило — не прошел, а теперь и рад бы, но дудки! Хоть некоторые и говорят, что из любого, даже безвыходного, положения есть как минимум один выход — обратно через вход, но хотел бы я посмотреть на этих умников в этом самом безвыходном положении.

— Так вот, — мрачно пробубнил О'Хара в третий раз, и Боа подумал:

«Как это все-таки символично!»

— Ты, конечно, уже знаешь, что на Фикусе на плоскогорье «Утраченных иллюзий», входящем в состав гряды «Необоснованных претензий», найден вход в пещеру?

— Подле которого был обнаружен труп энфернца?

— Если бы только энфернца! Группа энтузиастов, решивших на свой страх и риск обследовать пещеру, вообще пропала бесследно. Как, кстати, и хорошо вооруженный полицейский патруль, отправившийся следом на поиски.

— Я это знаю.

— Но ты не знаешь о том, что возле пещеры был оставлен полицейский пост, и дважды там некого было сменять.

— То есть как?

— А вот так! Первый — андроид-полицейский был найден возле входа в пещеру в таком состоянии… похлестче, чем пресловутые останки энфернца. Черный ящик, который теоретически должен был зафиксировать момент разрушения андроида, был стерилен, как опытный хирург перед операцией. Ну, а когда пропал второй полицейский, пост пришлось перенести подальше от этой клятой дыры. Кстати, кто его знает, что там внутри, но вход в пещеру явно искусственный. Это все, что мы имели… до недавнего времени. И вот теперь, когда на свет всплывает бластер одного из пропавших полицейских, этот Великий Теоретик по части Человеческих Душ, эта Восходящая Звезда Фикусианской криминалистики умудряется упустить того человека, у которого обнаружен этот бластер. Этот Непревзойденный Логик, видите ли, отобрал у него кредитную карточку!!! И что же мне теперь с ней прикажете делать? Прилепить ее ему на лоб? И пусть ходит по городу, пока хозяин сам его… ее… не опознает?!!

— Кого ее? — изумленно округлил глаза Этуаль.

— Кредитную карточку, — не менее изумленно проворчал О'Хара. — А ты что подумал?

— Да нет, я так… рефлекторно.

— Ты эти свои писательские штучки брось. Рефлексы, комплексы, инстинкты… Знаю я, о чем ты подумал! Но на Фикусе из инстинктов тебе, пожалуй, пригодится лишь один единственный — инстинкт самосохранения.

Боа покорно кивнул, но про себя ожесточенно решил, что как только под завязку наберется искомых впечатлений и выйдет из затянувшегося творческого ступора, другими словами — закончит свой новый роман (тот самый, который он еще даже не начал), то вот тогда-то, наверняка, он — Боа — не будет довольствоваться одними эфемерными впечатлениями и ограничивать себя трепетной приверженностью к единственному инстинкту. Тогда-то, воротясь, наконец, на БЗ (Большую Землю), Боа отгуляет все, что еще не отгуляно. И первое, на что Великий Писатель обратит свое драгоценное внимание, это как раз и будет то, о чем он подумал, и что так обеспокоило О'Хару.

О'Хара нахмурился, и Боа мгновенно вернулся на МЗ (Малую Землю), то есть на этот злосчастный Фикус.

— О чем это я? — свирепо «рыкнул» О'Хара.

— Ты хотел прилепить на лоб кредитную карточку…

— Да? — задумчиво сказал О'Хара, порылся где-то в недрах письменного стола и, достав оттуда огромный армейский бластер, пристально поглядел на Этуаля, который тотчас решил: вот он, Последний Час, а новый роман еще не дописан (не начат даже!!!).

— Я пошутил… неудачно, — вяло промямлил Боа.

— А я абсолютно серьезен! — отрезал О'Хара.

— Тебя посадят… наверное…

— Посадить не посадят, но уволят — точно!

— Да нет же! Точно — посадят… мне кажется…

— За что? За то, что я прошляпил этого второго? — искренне удивился О'Хара.

— Ах, вот ты о чем, — незаметно смахнул холодный пот со лба, порядком перетрусивший Этуаль.

— Ты что, опять вчера пил коктейль «Звездный Камикадзе»? Смотри, плохо кончишь! — понимающе усмехнулся О'Хара и почесал свой роскошный нос.

«Тут хотя бы начать», — обреченно подумал Боа, вспоминая, что за месяц не написал еще ни строчки.

— Так вот, это тот самый бластер. А сейчас приведут этого… которого хватило ума задержать, — О'Хара вздохнул и без особой надежды глянул на Этуаля. — Я хочу, чтобы ты присутствовал при нашей беседе, а потом у меня с тобой будет серьезный разговор.

«Господи сохрани и помилуй!» — успел подумать Боа, но тут дверь распахнулась и в комнату в сопровождении двух огромных (наверное, можно было сказать — развесистых) дендроидов шагнул, весело скаля все свои великолепные зубы, старый приятель Боа по университету — Шил Шайен Неотразимый!

5

— Привет, Классик! Тебя что, тоже посадили? — широко ухмыльнулся Шайен.

— Привет, Крокодил. А ты не думаешь, что я могу здесь работать? — кисло улыбнулся в ответ Боа Этуаль.

— Ты — полицейский?! — радостно заорал Шил оскалив все свои знаменитые зубы. — Ой, не держите меня!!!

Дендроиды испуганно шарахнулись в стороны, а О'Хара поспешно рявкнул:

— Нет, вы держите его!!!

Дендроиды послушно вцепились в Шила с двух сторон.

— Хотя, — не обращая внимания на суету вокруг собственной персоны, задумчиво протянул Шил, — если у них тут, в полиции, дела уж совсем плохи…

О'Хара хмыкнул, а Боа на мгновение вспыхнул, но тут же погас и с досадой пробормотал:

— Да, может быть, из меня никогда бы не получился полицейский, но меня никогда и не посадят.

О'Хара вновь хмыкнул, но на этот раз с явным сомнением.

— Я хотел сказать… пока… никогда… — совсем смутился Боа.

— Да, кстати, — оживился Шил, — можно я сяду, раз я и так у вас уже третьи сутки сижу? — и, не дожидаясь ответа, Шайен уселся на единственный в кабинете свободный стул. Так что теперь остались стоять только дендроиды и… Боа Этуаль.

— Ты всегда был нахальным, Данди-2, — с легкой завистью в голосе пробормотал Боа.

— Мой папа в таких случаях говорил…

— И твой папа — тоже!

— Хватит!!! — О'Хара припечатал огромную ладонь к столу, да так, что подпрыгнули тяжелый бластер, лежащий рядом, и не более эфемерный Этуаль, держащийся несколько поодаль. — Хватит полоскать языками по ветру, тем более, что не известно еще, куда он дует!

«Образное выражение — надо будет запомнить», — подумал Боа. — «Нет, лучше записать, а то, как всегда, забуду!»

Шил ничего не подумал, но насторожился, а дендроидам думать в данную минуту и вовсе не полагалось.

— Почему он тебя называет Классиком, а ты его попеременно то Крокодилом, то Данди-2? Что это за клички? — свирепо осведомился О'Хара, буравя взглядом переносицу Боа.

— Это долгая история…

— Ничего, когда я на работе, я не тороплюсь.

— Ну, в общем, мы учились… вместе… одновременно… в Университете… ОДНОМ.

— Ну, и что? Мы с тобой, к несчастью, заканчивали один лицей…

— Ничего. Это все.

— Да-а-а, — О'Хара задумчиво посмотрел на Шила, потом на Боа и вздохнул. — Очень содержательно. Прямо как в твоих романах.

— Мне за романы, между прочим, платят построчно! — первый раз огрызнулся Боа.

— Чей бластер?! — О'Хара резко повернулся к Шилу и взял бластер в левую руку, а пальцами правой раздраженно побарабанил по столу.

— Откуда я знаю, — нахально ухмыльнулся Шил. — Может, и ваш…

— Ты со мной, парень, поосторожней, — насупился О'Хара. — Вон можешь у своего дружка Классика проконсультироваться.

— Моя фамилия Этуаль! — мрачно объявил Боа, стараясь выглядеть независимо.

— По мне хоть Суперстар, — рявкнул О'Хара. — Я себя за нос водить не дам!

«С таким носом — конечно», — злорадно подумал Боа, а Шил стал заинтересованно изучать нос О'Хары. Нос без сомнения заслуживал детального изучения.

О'Хара подозрительно покосился, сначала на одного, потом на другого, хрюкнул и задумчиво протянул:

— Значит, будем запираться?

— Я бы с радостью признался, только не знаю, в чем конкретно вы желаете, чтобы я признавался, — с готовностью откликнулся Шил.

— Я тоже, — на всякий случай сказал Боа и преданно посмотрел на О'Хару.

— Чей бластер?!! — гаркнул О'Хара.

— Не мой! — хором ответили бывшие студенты одного и того же университета, в чьей памяти они, наверняка, оставили неизгладимое впечатление.

— Хорошо, — процедил О'Хара. — Этот, — О'Хара кивнул в сторону Шила, — пусть посидит, пока за ним не приедут представители фирмы «Men of future», до сих пор изыскивающие внутренние резервы, чтобы расплатиться по искам различных планет, где столь отменно себя зарекомендовали модифицированные андроиды…

— Я все скажу, что надо! — поспешно выпалил Шил Шайен, зябко передернув плечами.

— Я тоже, — на всякий случай сказал Боа Этуаль.

— … а с тобой, — не обращая внимания на реплики с места, невозмутимо продолжил О'Хара, — у меня будет отдельный разговор.

— Серьезный? — спросил Боа, решив, что семь бед, а все равно голова в кустах.

— Иронизируем? — удивленно приподнял левую бровь О'Хара, и Этуалю в этой приподнятой брови увиделся вознесенный для скорой и безжалостной расправы остро отточенный нож гильотины, взметнувшийся над тонкой белой шеей безвинно осужденного юного (интересно, что по этому поводу сказал бы папа Шайена?) бунтаря.

О'Хара опустил бровь, и Боа невольно коснулся рукой своей буйной головы. Голова пока была на месте, и это скорее удивляло, чем радовало.

— Я отвечу на любые вопросы, — с невинным видом объявил Шил и, потупив нахальные глазки, добавил: — Даже нескромные.

О'Хара хмыкнул и пробурчал:

— Я, собственно, и так знаю почти все. Единственное, что меня интересует: это как у твоего дружка Юла Элбрайна оказался бластер, а самое главное, где он сам в данную минуту?

— На первую часть вопроса, я пожалуй смогу ответить, — раздался спокойный, уверенный голос.

Все находящиеся в комнате, включая даже индифферентных дендроидов, повернулись лицом к двери и молча уставились на длинного худого незнакомца, который стоял на пороге и непринужденно улыбался, чуть прищурив какие-то необычайные, очень выразительные глаза.

И хотя незнакомец улыбался, по его глазам нельзя было четко определить, радостен он или печален, серьезен или шутлив… И это все порождало неясное ощущение тревоги. Словно в комнату порывом ветра донесло какой-то экзотический запах, совершенно незнакомый и от этого отчасти интригующий, отчасти пугающий.

— Вы кто, собственно, такой? — раздраженно пробурчал О'Хара и посмотрел на незваного гостя, словно разглядывая его сквозь оптический прицел снайперской винтовки.

— Ах, извините, — невозмутимо сказал незнакомец и выудил своими длинными гибкими пальцами из нагрудного кармана визитную карточку. — Простите, я не успел представиться…

«Ор-Кар-Рау, доктор права…» — гласила подпись на визитной карточке.

— Ну и что? — спросил О'Хара.

— Я адвокат.

— А я — полицейский, но тем не менее никогда не спешу появляться там, где во мне не возникает крайняя необходимость.

Ор-Кар-Рау только усмехнулся в ответ и вежливо произнес:

— Я просто шел мимо, но услышал имя своего клиента — Юл Элбрайн. Я не знал, что ваша беседа носит столь конфиденциальный характер. Отдельные ее фрагменты слышны в дальнем конце коридора. А я, возможно, все-таки смогу ответить на некоторые ваши вопросы.

— А я не знал, что мимо моего кабинета проходит столь оживленная трасса. Сегодня все так и шастают… мимо, — проворчал довольно миролюбиво О'Хара, но при этом так глянул на Боа Этуаля, что тот невольно почувствовал себя святым Себастьяном в тот самый момент, который так обожают отражать в своих полотнах великие живописцы, именно в тот самый, когда он, собственно, и заработал соответствующее сан, так сказать, потом и кровью.

— А вы, Шил Шайен, в принципе можете не отвечать на вопросы уважаемого мистера О'Хары, — Ор-Кар-Рау кивнул Шилу и сдержанно улыбнулся в сторону О'Хары. — Друг нашего клиента автоматически считается потенциальным клиентом. Вам стоит только сказать «да», и я буду представлять ваши интересы…

— Да! — поспешно выпалил Шил.

— Так?!! — прорычал О'Хара, и Боа невольно втянул голову в плечи.

— Прекрасно! — откликнулся Ор-Кар-Рау, а дендроиды недоуменно посмотрели друг на друга. — Я думаю, мистер О'Хара не станет возражать, если мистер Шил будет освобожден под залог. Сумму залога мы обсудим отдельно.

— Так! — еще раз прорычал О'Хара, но менее уверенно.

— Ну, а что касается бластера, то дело обстоит следующим образом…

И доктор права сжато и доходчиво поведал о инциденте в баре.

— Ясно! — мрачно буркнул О'Хара, разглядывая невозмутимого адвоката. — Ясно — почти все. Кроме небольшого нюанса: где же все-таки в данную минуту находится благородный герой — бесстрашный космодесантник, Юл Элбрайн?

— Это я бы и сам хотел знать… — задумчиво произнес Ор-Кар-Рау, и Боа показалось, что в голосе доктора права промелькнули нотки холодной заинтересованности, словно у судебного медика на вскрытии, а вовсе не должный интерес адвоката к судьбе своего клиента.

Шилу тоже показалось, будто в словах или в облике его неожиданного благодетеля наблюдаются некие странности.

И эти удивительные глаза, в глубине которых словно притаился кто-то совершенно инородный всему располагающему внешнему облику доктора права, превращая его в нестабильный симбиоз несовместных и несмешиваемых сущностей.

И эти гибкие длинные пальцы, абсолютно автономно шевелящиеся во время разговора, не попадая в такт плавной речи.

На мгновению Шилу показалось, что на одном из пальцев Ор-Кар-Рау блеснул странный перстень многогранной формы… Шил мог даже поклясться, что различил на каждой грани закорючку, похожую на букву "F", но когда Шайен попробовал взглянуть на перстень более внимательно, то никакого перстня не обнаружил вообще.

Но чувство вновь обретенной свободы благополучно заглушило все остальные.

6

«Интересно, сколько времени я спал?» — Юл потянулся и понял, что тело его здорово до неприличия. Рука не болела, мелкие ожоги на лице — затянулись.

Элбрайн встал, сделал несколько шагов по помещению, в котором он провел последнее, абсолютно не идентифицируемое время. Каждый мускул отзывался упругой готовностью к действию. Юл уже давно не чувствовал себя столь бодрым и молодым.

«Чертовски хочется есть!» — не успел Юл до конца обдумать эту проблему, как услышал едва уловимый шорох за спиной.

Юл стремительно обернулся, готовый к любым неожиданностям…

Маленький щуплый краснолицый мальчишка-венерианин стоял с огромным подносом в руках, заставленном всевозможной снедью, и невозмутимо смотрел сквозь Юла.

— Привет! — Юл доброжелательно помахал рукой.

Мальчишка молча поставил поднос на невысокий тонконогий столик, похожий на приготовившегося к атаке паука.

— А где же твоя хозяйка? — Юл попытался заглянуть мальчишке в глаза, но тот поспешно отпрянул. — Постой, скажи хоть, где я нахожусь?

Мальчишка молча сделал несколько шагов, но Элбрайн поймал его за плечо:

Ну если на все предыдущие вопросы ты, по каким-то таинственным соображениям, не хочешь отвечать, то, может, скажешь, хотя бы как тебя зовут?

— По разному, кто как умеет, — нехотя буркнул юный молчун, пытаясь высвободить плечо.

— Ишь ты, — еще более доброжелательно ухмыльнулся Юл. — Оказывается, ты не только слышишь, но и говоришь. Даже острить пытаешься. Ладно. Поставим вопрос иначе: как твое имя?

— Скримл, — так же нехотя пробурчал маленький упрямый венерианин.

— Вот и прекрасно, а меня… то есть мое имя…

— Я знаю ваше имя. Вы — Юл Элбрайн, — мальчишка наконец высвободил плечо, шагнул к стене и… пропал.

Юл решительно шагнул следом и больно ударился лбом о холодную каменную кладку.

Стена была глухая, как бывает глух только истинный скупец к слезным мольбам активистов благотворительного общества «Тишайшие агнцы».

«Забавно!» — Юл прошелся по периметру комнаты — нигде не было ни малейшего намека на дверь или окно.

Аромат, исходящий со столика, был столь привлекателен, что более детальный осмотр помещения Элбрайн решил отложить на потом. Но после обильной и изысканной трапезы неожиданно стало клонить ко сну. Юл прилег и неудержимо стал проваливаться в зыбкую пучину сна. Ему снилось…

И похоже, что на сей раз — действительно снилось. Хотя… Кто его знает. Сны так обманчивы… Если тебе снится, что тебе снится сон, снится ли он на самом деле, или это тебе только снится, что тебе снится, а на самом деле…

Сны так обманчивы. Обманчивей порой бывает лишь действительность. Но может все это нам тоже только снится?

— А, черт! — сказал Боа Этуаль спотыкаясь и налетая на чугунную спину О'Хары.

— Если это ты обо мне, то ты несколько преувеличиваешь мой социальный статус, — миролюбиво проворчал О'Хара, не оборачиваясь. — Я всего лишь обыкновенный полицейский.

— Нет, это я так, — сдавленно просопел Этуаль, потирая ушибленное плечо. — Полет свободных ассоциаций.

— Ну-ну… писатель, — обидно хмыкнул О'Хара. — Может, хоть в этот раз от тебя будет конкретная польза.

— Я не корова, чтобы от меня обязательно была конкретная польза! — огрызнулся Боа, у которого каждый раз, когда затрагивалось реноме его горячо почитаемого ремесла, начинался прилив необузданной смелости.

О'Хара обернулся и заинтересованно смерил Боа с ног до головы скептическим взглядом, как бы в уме прикидывая, войдет ли тело Этуаля в стандартную могилку, или ее все-таки придется расширять.

У Боа сразу начался «отлив»:

— Я все-таки не совсем понимаю…

О'Хара приподнял бровь.

— Точнее, я совсем не понимаю…

О'Хара приподнял и вторую бровь.

— Я просто хотел спросить…

Если бы таковая имелась в наличии, О'Хара приподнял бы и третью бровь.

— В конце-то концов, я могу знать куда ты меня тащишь? И зачем?!! — взбунтовался Этуаль, но бунт был больше похож на протест отменно вышколенного профессионального камикадзе перед незабвенной персоной божественного микадо.

— Ну ладно, — сжалился наконец О'Хара, — в принципе, даже осужденный имеет право на «последнее желание». Я постараюсь тебе обрисовать общую картину, вкратце. Сейчас к нам присоединится мой агент, дежуривший здесь, а затем мы втроем отправимся на плоскогорье «Утраченных Иллюзий». А пока — подождем, — и О'Хара демонстративно уселся на огромный валун, нахально развалившийся прямо на обочине дороги.

Боа, не ожидая официального приглашения, повалился на землю около валуна и с безотчетной тоской уставился в беззаботно синее небо. До города в принципе было не так и далеко, но Этуаль, из-за отсутствия соответствующих навыков и устоявшейся привычки наблюдать жизнь исключительно из окна, делая при этом уникальные по проницательности выводы на страницах своих незабвенных романов, совершенно выбился из сил. Четко усвоив, что лучше плохо сидеть, чем хорошо стоять, и уж во всяком случае — как бы не лежал, но лишь бы не сидеть, Этуаль естественно не мог прийти в восторг от пеших прогулок, тем более с весьма сомнительной целью.

Единственным желанием, неугасимо тлевшем в сознании великого романиста в данную минуту, было желание лечь и забыться. А лучше плюнуть на все, а по возможности и на всех, и жить, пока можно жить. Черт с ними, с романами. Жизнь столь прекрасна, что вполне хватило бы той самой малости, которая хорошо видна из окна уютного отеля с теплым и удобным… креслом у камина. В конце концов, не так он и стар, но уже и не так молод, чтобы без разбора совать свою буйную голову в каждую дырку, не убедившись при этом, что это не жерло какой-нибудь гигантской мясорубки. И вообще, не каждый же должен быть героем! В противном случае от них бы было не протолкнуться, и все как один жаждали бы совершить какой-нибудь подвиг, тут же возникла бы очередь и многим хорошим людям намяли бы бока и лица. Нет уж, лучше из окна! А там… Там видно будет.

Боа тяжело вздохнул и сел. О'Хара, не обращая внимания на его страдания, закурил, сосредоточенно пуская замысловатые кольца дыма, и сварливо пробурчал: