6. МЕТАМОРФЫ

Наконец силы Коннора полностью восстановились, и он совершенно перестал напоминать призрака, вылезшего из могилы. Месячная щетина начала раздражать Томаса и однажды он попросил у Яна бритву.

Ян похоже, был озадачен; услышав объяснения Коннора, он улыбнулся и протянул некий раствор, уверяя Коннора, что это средство быстро уничтожит растительность на лице.

Но реакция Эвани поразила его. Она смотрела на него, какое-то время не узнавая.

— Том! — воскликнула она. — Ты похож на древнюю статую!

Коннор очень отличался от обычных жителей деревни. Без бороды его гладкое лицо стало излучать силу и твердость. Оно совсем не походило на лица окружающих.

Время медленно ползло вперед. Вечера он проводил, беседуя с новыми друзьями, рассказывая истории о давно минувшей эпохе, объясняя события в политике, обществе и науке тех давно минувших времен. Часто Эвани участвовала в разговоре. Иногда она развлекала себя «видением» — устройством с удивительным качеством изображения, на котором двухфутовые актеры из отдаленных городов говорили и двигались с естественностью миниатюрной жизни.

Коннор посмотрел «Зимнюю сказку» и «Генриха Восьмого», поданных без купюр и очень аккуратно, и что его удивило — музыкальную комедию, которую он видел в своем веке. Многими вещами Эвани удивляла Тома Коннора. В ней была какая-то загадка, которой он не мог понять. Жизнь в Ормон, казалось, почти ничем не отличалась от старой жизни в Сент Луисе. Молодые люди до сих пор следовали незыблемым правилам; каждый вечер они бродили, сидели, беседовали с девушками, прогуливались с ними по парку, находящемуся возле реки.

Но не Эвани. Ни один молодой человек не поднимался на холм к ее коттеджу, чтобы посидеть с ней, за исключением, изредка навещавшего их Яна Орма. Все это казалось странным, ведь девушка была красива. Коннор не мог припомнить более красивую девушки, чем эта душевная, мягкая, нежная Эвани. За исключением девушки, встреченной в лесу. Даже Рут, из далекого прошлого, не годилась ей и в подметки.

Коннор подолгу задумывался над этим вопросом, пока не столкнулся с другой, еще более интригующей загадкой. Эвани отправилась на охоту вверх по реке. Олени водились вокруг во множестве. Дичь, дикие фазаны и индюки встречались в таком количестве, словно вороны в старые времена.

Все трое были вооружены блестящими луками из пружинящей стали, посылавшими стальные стрелы с убийственной аккуратностью, если наловчиться пользоваться ими. Коннор никак не мог привыкнуть к луку, но Орм и Эвани помогали ему советами. Коннор в душе сожалел об отсутствии ружей, ведь когда-то давно он был отличным стрелком.

— Я бы показал вам! — заявил он. — Если бы со мной был мой многозарядный Марлин.

— Ружья больше не производятся, — сказал Ян. — Резонатор Эрдена уничтожил их; они бесполезны для использования в военных целях.

— А для охоты?

— Они запрещены законом. Некоторое время, после основания Империи Урбсов, люди прятали оружие, но никто не мог предугадать, когда и в каком направлении заработает резонатор. Людям надоели взрывы пороха по ночам, разбивающие стекла в окнах и ломающие стены. От этого часто страдали домашние животные.

— Ладно! — буркнул Коннор. — Я все равно предпочел бы винтовку, даже если бы это было духовое ружье. Послушайте! — воскликнул он. — А почему не сделать ружье на воде?

— Ружье на воде?

— Стреляющее с помощью атомной энергии. Разве ты не говорил, что можно взорвать воду — всю одновременно?

— Да, но… — Ян Орм замолчал.

— Боже! — заревел он. — Это ответ! Вот нужное оружие! Почему никто не додумался до этого раньше? Это как раз то, что нам нужно…

Он замолчал на середине фразы.

Эвани улыбнулась.

— Все в порядке, — сказала она. — Том знает.

— Да, — сказал Коннор, — и я готов поддержать вашу революцию.

— Я рад, — просто сказал Ян Орм.

Его глаза светились.

— Это — оружие. Ты — настоящий гений! Резонаторы не могут повредить атомным ружьям! Эвани, наше время приближается!

Все трое в задумчивости шли вдоль берега реки. Летнее теплое солнце грело их. Коннор вытер пот со лба.

— Как бы я хотел искупаться, — заметил он. — Эвани, где у вас купаются? В том месте, где река проходит рядом с обрушившимся мостом? Мне кажется это отличное место для ныряния!

— Ох, нет! — быстро воскликнула девушка. — Почему мы должны плавать? Ты можешь купаться каждый день дома, в ванной.

Это было правдой. Шестифутовая ванна, где вода нагревалась до приятной температуры атомными нагревателями, всегда была под рукой. Но это была слабая замена плавания в открытой воде.

— Это небольшое озеро кажется мне соблазнительным, — вздохнул Коннор.

— Озеро! — в ужасе воскликнула Эвани. — О, нет! Ты не должен плавать там!

— Почему нет?

— Просто не должен!

Это была вся информация, которой он добился. Вскоре после этого, подстрелив полдюжины птиц, они вернулись в деревню.

Но Коннор решил разгадать хотя бы одну загадку. Почему он не должен плавать в озере. В следующий раз, когда он сопровождал Яна Орма на прогулке вдоль реки, он засыпал его вопросами. Но все было бесполезно. Коннор не мог добиться от Орма большего, чем он услышал от Эвани.

Когда они добрались до разрушенного моста, пересекавшего поток, то углубились в лес. Ян заметил движение в густых зарослях.

— Я видел оленя, — прошептал он. — Давай разделимся и поохотимся на него.

Он отправился влево, и Коннор, двинувшись вправо, вскоре вышел на покрытый густой травой берег источника. Перед ним, на чем-то коричневом, блестящем и влажном, блеснуло солнце. Коннор услышал шорох движения. Он бесшумно двинулся вперед; с величайшей осторожностью отодвинул ветку, мешавшую обзору и посмотрел на поверхность воды. Коннор стал разглядывать существо, лежавшее на берегу.

Сначала он увидел влажную безволосую маслянистую кожу, которая покачивалась, когда существо неторопливо дышало. Том, на всякий случай, натянул свой лук, чтобы воспользоваться им, если существо будет представлять опасность. Он задумался, что это может быть за животное. Оно не походило ни на одно из животных Северной Америки, живших в его эпоху. Услышав шум от неосторожного движения Коннора, существо повернулось и посмотрело на него.

Коннор почувствовал тошноту. Он увидел короткие, удивительно широкие конечности, большие плоские ноги с перепонками между пальцами, широкие руки с перепонками. Томаса затошнило от шарообразного лица с маленькими глазками и маленьким красногубым ртом.

Существо было или, вернее, походило на человека!

Коннор издал вздох ужаса. Существо с бормотанием, похожим на речь, тяжело сползло под воду, на мгновение вынырнуло, словно ондатра, и вновь погрузилось с бесшумным всплеском.

Коннор услышал хруст ветвей и крик, приближающегося Яна Орма. Влажный отпечаток перепончатой ноги рассказал Орму обо всем.

— Ч-что это было? — спросил Коннор.

— Метаморф, — коротко ответил Орм.

С пустыми руками они вернулись домой. Коннор слишком ошеломленный, чтобы задавать вопросы, следовал за своим спутником. Вскоре они встретились со второй загадкой.

Коннор первым увидел лицо, детское лицо, смотрящее на них сквозь густую листву. Но это был не человеческий детеныш. Не в силах говорить, Коннор смотрел на маленькие торчащие уши, подрагивающие, острые зубы, черные сверкающие глазки, внимательно изучающие его. Лицо походило на лицо молодого сатира, ребенка Пана. Это было воплощение призрака. Не злое, не дикое — просто чуждое, чуждое!

Существо внезапно исчезло.

Коннор пробормотал:

— Что это?

Существо оказалось вне досягаемости стрел из лука, быстро удаляясь в лес. Ян смотрел ему вослед без удивления.

— Это молодой метаморф, — сказал он. — Иного вида, чем то, у озера.

Орм замолчал и внимательно заглянул в глаза Коннору.

— Пообещай мне… — пробормотал он.

— Что?

— Что ты не скажешь Эвани, что видел этих существ.

— Если тебе так хочется, — медленно ответил Коннор.

Все это было выше его понимания.

7. КРОВЬ ПАНАТА

Но сейчас Том Коннор был настроен решить эти загадки. Ян больше не мог просто так отделаться от него. Коннор остановился и твердо положил руку на плечо Яна, заставив его посмотреть себе в глаза, в то время, как Ян старательно избегал его взгляда.

— Ну, — спросил Томас, — что такое метаморф? Ты должен ответить мне, Ян.

На мгновение воцарилась неловкая тишина.

— Этот вопрос достаточно долгое время замалчивался, — твердо сказал Коннор. — И я хотел бы знать почему. Сейчас — это мой мир, и я хочу знать о нем то же, что знают о нем и остальные. Знать его недостатки, так же, как и достижения. Почему ты отказывался отвечать на вопросы?

— Потому что… потому что…

— Из-за Эвани! — закончил за него Коннор.

— Да, — сокрушенно согласился Ян, — из-за Эвани.

— И что общего у этого монстра с берега озера с ней?

— Прямо их не связывает ничего, — Ян Орм замолчал. — Прежде, чем я расскажу тебе больше, Том, я хотел бы спросить тебя. Ты любишь Эвани?

— Я преклоняюсь перед ней.

— Но ты любишь ее? — настаивал Ян.

— Да, — внезапно заявил Коннор. — Да.

Мысль мелькнула в голове Коннора, прежде чем он принял подобное решение. Воспоминание о улыбающейся лесной нимфе. Но, единственное человеческое существо, которое достойно любви мужчины, холодная прекрасная девушка вроде Эвани, а не богиня.

— Почему молодые ребята Ормона игнорируют Эвани, Ян? — внезапно спросил Коннор. — Она ведь самая прекрасная девушка в городе.

— Это так, Том. Они обходят ее из-за ее поведения. Они пытались подружиться с ней, серьезно пытались. Но она — она всегда отталкивала их.

— Почему?

— Я думаю потому, что она чувствует, что ради справедливости для всех она не должна выходить замуж.

— И снова-таки почему?

Долгое время Ян Орм колебался.

— Я расскажу тебе, — сказал он наконец. — Она — на одну восьмую метаморф.

— Что?

— Да, ее мать была дочерью Монмерси Анадоминиста. Великого человека, но наполовину — метаморфа.

— Ты хочешь сказать, — спросил перепуганный Коннор, — что ее кровь такая же, как у монстра в озере?

— Нет! О, нет! Есть два вида метаморфов. Один метаморф с кровью Паната — это человек; остальные — амфиморфы и чудовища. Кровь Эвани — кровь Паната. Но она победила свою метаморфную ересь.

— Метаморф! — застонал Коннор.

Видение чудовища с перепончатыми конечностями встало у него перед глазами, и затем видение дикого животного лица лесного ребенка. Было в нем нечто, напоминающее Эвани, цвет волос и особенный блеск в глубоко сидящих глазах.

— Расскажи мне, — хрипло попросил он, — о ее ереси. Могут ли ее дети, к примеру, стать дикими? Или превратиться в это чудовище — амфиморфа?

Ян Орм улыбнулся.

— Никоим образом! Метаморфы Паната, как я сказал тебе — люди. Они ничем не отличаются от обычных людей. Они совершенно как мы — хорошие и плохие, умные и глупые. Многие из них удивительно красивы. У них своеобразная красота.

— Но откуда они взялись? Откуда они пришли?

— Ты помнишь упоминание о Мартине Сейре? Он был помощником Повелителя, прадядя Эвани на тридцать поколений назад.

— Изобретатель бессмертия? Помню.

Но Коннор не сказал Орму, что впервые он услышал о Мартине Сейре и Повелителе от удивительно прекрасной лесной феи, которая, казалось, обладала всей мудростью веков.

— Да, — сказал Ян. — И ты, должно быть, слышал, что были многочисленные попытки достигнуть бессмертия в первом веке Просвещения. И неудачи. Некоторые из них до сих пор населяют мир. Так вот, метаморфы — это те самые неудачи.

— Понятно, — медленно пробормотал Коннор.

— Это мутации, искусственные мутации, — пояснил Ян. — Когда стало известно об изобретении Мартина Сейра, тысячи решили последовать его примеру. Было известно, что он работал с жестким облучением, но что до сих пор осталось загадкой, было ли оно таким же жестким, как космическое излучение, или мягким, как сильная доза х-лучей. Тем не менее, множество шарлатанов утверждало, что могут дать бессмертие, и они наплодили тысячи мутантов. Это была мания, волна безумия. Лаборатории жуликов росли как грибы.

Было четыре вида ошибок. Не обладавшие секретом Сейра делали все четыре. Люди, которые получали слишком большую дозу облучения — умирали. Те, которые подвергались слишком слабому действию лучей становились стерильными. Те, которые получали нужную дозу, но слишком долго по времени, сами не изменялись, но у них родились дети — амфиморфы. Те, кто подвергался облучению, слишком короткому по времени воздействию, родили детей с кровью Паната.

Ты можешь представить этот ужас? В мире, только-только начинавшем приходить в себя от варварства, еще неорганизованном, некоторые существа выжили. Амфиморфы начали появляться рядом с морским побережьем в озерах и реках; а в лесах и на холмах — Дети Природы с кровью Паната, все больше и больше дичали.

— Но почему они не были уничтожены? — спросил Коннор. — Вы ведь уничтожили преступников. Почему позволили жить этим существам. Почему не уничтожить их всех?

— Ты бы смог совершить это?

— Нет, — страстно сказал Коннор. — Это будет убийство, не больше, не меньше. Даже убийство этих водоплавающих… Они разумны?

— В некотором роде. Амфиморфы — существа, вернувшиеся в состояние амфибии, в котором они пребывали в эмбриональном состоянии. Другие — Панаты — странные существа. За исключением клаустрофобии, боязни закрытых помещений — домов или одежды, они такие же умные, как и большинство из нас. И они относительно безобидны.

Коннор подавил в себе вздох облегчения.

— Значит, они не создают сложностей окружающим?

— Нет, здесь были осложнения, — сказал Ян, мрачно. — Их женщины часто очень красивы, словно мраморные фигуры нимф, сохранившиеся в Европе. Было множество историй, как с Эвани. Во многих из них есть несколько капель крови метаморфа. Но она проявляется сильнее всего в первом поколении, порождая гибриды — ужасные существа, которых невозможно приучить к цивилизации и часто несчастных в дикой жизни. Изредка рождаются гении. Дед Эвани был одним из них.

— Что он совершил?

— Он был известен, как Монмерси, Анадоминист, получеловек-полуметаморф. Кроме того, у него был мощный интеллект. Он был достаточно силен, чтобы руководить революцией против Повелителя. И люди, и метаморфы последовали за ним. Он даже умудрился управлять группой амфиморфов, которые сотнями проникли в систему городского водообеспечения и в канализацию.

— И что случилось с революцией?

— Она быстро была подавлена, — с горечью произнес Ян. — Что может сделать неорганизованная армия с ножами и луками против Колец и ионных лучей Урбсов?

— А Монмерси?

— Он был казнен — редкое наказание. Но Повелитель оценил опасность, которую представляют дикие метаморфы. Вторая попытка может быть удачной. Вот почему Эвани так сильно ненавидит Урбс.

— Эвани! — воскликнул Коннор. — Скажи мне, почему ее отец женился на…

— Создал мутацию? Эван Сейр, подобно Эвани, был доктором. Он женился на Мерии, дочери Монмерси, живущей в горном регионе под названием Озарки. Он нашел ее настолько больной, что она уже собиралась покончить с собой. Эван Сейр стал заботиться о ней и влюбился в нее. Он привез ее в свой дом и женился на ней, но вскоре она начала слабеть из-за отсутствия больших лесов и солнечного света.

Она умерла, когда родилась Эвани. Но она умерла бы в любом случае.

Ян Орм замолчал и тяжело вздохнул.

— Сейчас ты понимаешь, почему Эвани боится собственной крови? Почему она избегает молодых людей, которые собираются завоевать ее дружбу? Она боится спящей в себе природы метаморфа, но она беспокоится зря, она слишком человек. Она даже пыталась избавиться от меня, но я отказался уйти. Я понял.

— Теперь понял и я, — сказал Коннор задумчиво. — И я собираюсь жениться на ней.

Орм сухо улыбнулся.

— А если она думает по-другому?

— Тогда я должен убедить ее.

Ян покачал головой в изумлении.

— Может быть, тебе это удастся, — сказал он с ноткой огорчения в голосе. — В тебе есть что-то динамичное. Ты в чем-то похож на бессмертных из Урбс.

Когда они дошли до деревни, Коннор расстался с Яном Ормом и начал подниматься по крутому холму Эвани, перебирая в памяти любопытные вещи, о которых услышал, и анализируя собственные чувства. Любил ли он действительно бронзоволосую Эвани? Вопрос этот никогда не стоял так остро, до тех пор, пока Ян не рассказал ему всего. Теперь Том был убежден, что он любит ее. Согласившись с этим, имеет ли он право просить у нее выйти замуж за пришельца из прошлого, ожившую мумию?

Какой вред мог принести сон длиной в тысячу лет? Может ли он внезапно проснуться и обнаружить, что на нем остался отпечаток прожитых лет? Ссохнется ли он, или рассыплется, как мумия, когда с нее сняты бандажи? Правда, никогда ранее он не чувствовал себя более крепким и сильным. И был ли он таким уж чудовищем в мире бессмертных, сатиров и водоплавающих полулюдей?

Коннор остановился у дверей коттеджа и заглянул внутрь. Чудо-печь тихо шипела, Эвани прихорашивалась, стоя перед зеркалом, расчесывая сверкающий металл волос. Она внезапно заметила его и обернулась. Томас подался вперед и взял ее за руки.

— Эвани… — начал он, и замолчал, когда она отчаянно рванулась, пытаясь освободить свои руки.

— Пожалуйста, уходи! — сказала она.

Коннор крепко держал ее кисти.

— Эвани, ты должна выслушать меня. Я люблю тебя! Я знаю, это не те слова, — пробормотал он, — но это лучшее, что я могу придумать.

— Я не могу… этого позволить, — пробормотала она.

— Я знаю, что не можешь, но… Эвани, я говорю серьезно!

Он попытался привлечь ее к себе, но она стояла неподвижно как статуя, когда он обнял ее. Коннор силой отклонил ее голову назад и поцеловал.

На мгновение он почувствовал, что тело Эвани слабеет в его объятиях, и затем она оттолкнула его.

— Пожалуйста! — простонала она. — Ты не можешь! Ты не должен… пойми!

— Я все понимаю, — сказал он мягко.

— Тогда ты понимаешь, почему для меня совершенно невозможно выйти замуж!

— Любая дикость в наших детях, — сказал он с улыбкой, — может возникнуть от крови Коннора.

Долгое время Эвани оставалась в его объятиях и, когда она освободилась от них, Коннор заметил на ее глазах слезы.

— Том, — прошептала она, — если я скажу, что люблю тебя, ты кое-что пообещаешь мне?

— Ты же знаешь, что да!

— Тогда обещай больше не упоминать о любви, не пытайся прикоснуться ко мне или поцеловать — на месяц. А потом я… я поступлю так, как ты захочешь. Обещаешь?

— Конечно. Но почему, почему Эвани?

— Потому что через месяц, — сказала она твердо, — начнется война!

8. В МИРНОЕ ВРЕМЯ

Коннор твердо придерживался слова, данного Эвани. Но изменение их отношений было разительным. Эвани больше не встречалась с ним взглядом с прежней твердой уверенностью. Когда Коннор ловил ее взгляд, Эвани теряла нить рассказа и конфузилась.

Когда он внезапно оборачивался, то видел, как она смотрит на него отстраненно, со смешением чувств к чужому и расчету в глазах. Пару раз, проснувшись утром, он видел, как девушка смотрит на него через дверь с мягкой ласковой улыбкой.

Как-то вечером Ян Орм позвал его прогуляться.

— Я должен кое-что показать тебе, — сказал он.

Коннор поднялся со своего удобного места в тени и присоединился к Яну, направившись вслед за ним на фабрику, стоящую в конце деревни.

— Я все думал, Ян, — заметил Коннор. — Я совершенно не понимаю, почему вы называете Повелителя тираном. Я пока что не слышал ни об одном факте его подлинной тирании.

— Он не тиран, — мрачно ответил Ян. — Было бы лучше, если бы он был им. Тогда революцию было бы проще организовать. Практически всякий был бы на нашей стороне. Дело в том, что он обладает способностью справляться с любым проявлением недовольства государством. Большинство людей удовлетворены. Он просто благороден и всепрощающ, внешне!

— А почему ты думаешь, что он другой в глубине души?

— Он бережет секрет, которым хотим завладеть все мы — секрет бессмертия. Разве это не доказательство того, что он себялюбец? Он и два, или три, миллиона Бессмертных — правителей Земли!

— Два или три миллиона?

— Да. Какая разница сколько их. Они до сих пор управляют полумиллиардом людей — меньшее количество управляет большим. Если он такой благородный, то почему он не наградит всех остальных привилегией бессмертия?

— Это честный вопрос, — сказал медленно Коннор, задумавшись. — Во всяком случае, я на вашей стороне, Ян. Вы сейчас — мои люди. Я обязан вам.

Они вошли на фабрику.

— И что сейчас, для чего ты привел меня сюда?

Лицо Яна засияло.

— О! — воскликнул он. — Ты только посмотри на это.

Он вытащил предмет из своего письменного стола и гордо передал его Коннору. Это был короткоствольный, с широкой ручкой, револьвер вороненой стали.

— На атомных зарядах, — сиял Ян. — Вот сюда вставляется магазин.

Он протянул дюжину небольших свинцовых пуль, каждая размером с ноготь на его мизинце.

— Патроны, естественно, не нужны, — прокомментировал Коннор. — Вода в рукоятке?.. Я так и думал. Но ты допустил маленькую ошибку. Тебе не следует делать пули круглыми. Они потеряют скорость и точность. Сделай их цилиндрическими, остроконечными, — он посмотрел на ствол оружия. — И здесь нет нарезов.