Остановимся теперь на некоторых общих результатах изучениях структуры сна, полученных при полиграфических исследованиях как здоровых испытуемых, так и более тысячи больных. Исследования эти длились в общей сложности более двух тысяч ночей и дней.
Дольше всех, как «ясно из определения», спят больные патологической сонливостью, короче всего сон у больных неврозами, а также при опухолях мозга, сопровождающихся эпилептическим синдромом, и при маниакальном состоянии.
При всех формах патологии, кроме неврозов, увеличивается доля дремоты, иногда она занимает половину сна, и чем она больше, тем меньше стадия сонных веретен. Во многих случаях, как читатель конечно помнит, укорочен дельта-сон (меньше всего он при пикквикском синдроме). Болезнь нарушает прежде всего IV стадию, а III стадия иногда по сравнению с нормой даже удлиняется. Что касается быстрого сна, то при многих болезнях его количество особенно не меняется, исключение — тяжелые формы эпилепсии и опухоли мозга. При нарколепсии быстрый сон расщепляется, и основные его проявления возникают не вместе, а попеременно.
Самый интересный вопрос: что происходит в самом мозгу при нарушениях сна и бодрствования? Сначала предполагали, что в первом случае непосредственно повреждены гипногенные аппараты, а во втором — активизирующая система. Но у всех наших больных были представлены свойственные здоровому мозгу фазы и стадии сна, и бодрствование было как бодрствование. Нарушено было правильное чередование, изменились их доли в общем цикле, стали отчетливее промежуточные стадии, в которых феномены, свойственные быстрому и медленному сну, наблюдались одновременно. Словом, налицо была грубая дезорганизация всего цикла бодрствования и сна.
Это привело нас к мысли, что существует иерархически построенная мозговая система, регулирующая оба состояния. В первый, регулируемый, контур этой системы входит ретикулярная активирующая система, поддерживающая уровень бодрствования, синхронизирующие аппараты, ответственные за медленный сон, и ретикулярные ядра варолиевого моста, ответственные за быстрый сон. Во втором, регулирующем, контуре осуществляется взаимодействие между этими аппаратами, их включение и смена. Там же сон и бодрствование связываются с другими системами организма — вегетативной, соматической, психической. Все говорит за то, что такой регулирующий, интегративный контур находится в пределах лимбико-ретикулярного комплекса. Внутри этого комплекса имеются и специализированные аппараты (сосудо-двигательный и дыхательный центры, ядра гипоталамуса, регулирующие деятельность гипофиза и улавливающие сдвиги во внутренней среде, зоны, обеспечивающие сон и бодрствование), и нейронные образования, не несущие каких-либо конкретных обязанностей, а осуществляющие интеграцию деятельности различных мозговых систем.
Можем ли мы точно локализовать этот регулирующий контур? Точно не можем. Но разве грубое нарушение структуры сна, возникающее при поражении глубинных отделов, входящих в лимбико-ретикулярный комплекс, не свидетельствует о его существовании именно в этой части мозга? Разве не свидетельствуют о том же нарушения в эмоциональной сфере, тотчас же сказывающиеся на характере сна? Ведь «центры эмоций» как раз входят в лимбико-ретикулярный комплекс.
Все это не означает, конечно, что низший, регулируемый, контур неуязвим. С его поломкой мы встречаемся и при необратимом патологическом сне, и при таких качественных сдвигах, как полное исчезновение сонных веретен или резкое уменьшение отдельных фаз сна. Но существуют десятки неврологических симптомов, которые чаще всего проистекают из сочетания структурного поражения мозга и перемен в его функциональном состоянии. Самое главное здесь — понять связь между этими двумя обстоятельствами, наложить неврологический синдром на канву функционального состояния мозга. Сегодня мы являемся свидетелями рождения новой, функциональной неврологии, и, быть может, в этом-то и состоит основное значение исследований сна и бодрствования.
Свой уровень бодрствования больные за редкими исключениями оценивают верно: кто жалуется на повышенную сонливость, у того она и есть. Но оценка длительности и качества ночного сна крайне субъективна и неадекватна: тем, у кого структура сна нарушена сильно, сон часто кажется нормальным, а тех, у кого сдвиги в структуре сна сравнительно невелики, сон беспокоит больше всего.
Чем же объяснить эту странность? У всех больных с негрубыми нарушениями структуры сна сокращалась IV стадия — им не хватало самого глубокого медленного сна. Вот где кроется неудовлетворенность сном! Но у больных других групп IV стадия сокращена еще больше, а они сном своим довольны. Может быть, дело не столько в количестве того или иного вида сна, сколько в их соотношениях между собой. У тех, кто недоволен сном, IV стадия сокращена, а доля быстрого сна остается нормальной, а у тех, кто не жалуется, обе доли сокращены как бы пропорционально.
Продолжительность сна сказывается, конечно, на оценке, но и тут нет общей закономерности: больные с эпилептическим синдромом на почве опухоли не обращают внимания на свой короткий сон, а больные нарколепсией свой самый длинный сон клянут. Может быть, дело в качественных показателях сна? В количестве быстрых движений глаз, например? Нет, прямой связи между этими движениями или другими качественными показателями и оценкой сна не обнаруживается.
Но, может быть, и нет смысла искать эту связь. В одних случаях она есть, в других нет, но не ею главным образом определяется удовлетворенность сном, а особенностями личности и вытекающими из этих особенностей характеристиками эмоционально-мотивационной сферы. Вспомним о результатах миннесотского теста, которому были подвергнуты больные неврозом. У больных, отрицательно оценивающих длительность и качество своего сна, обнаружились явственные сдвиги в структуре личности. А мозг у многих из них затронут, кстати, в минимальной степени. Между тем у больных с грубыми поражениями мозга и сном своим довольных сдвигов в структуре личности почти не видно.
Наш сотрудник И.В. Родштат, проанализировав все те же 5650 анкет, нашел прямую связь между неудовлетворенностью сном и наличием эмоциональных расстройств. А другой наш сотрудник Н. А. Власов обнаружил, что некоторые лекарства заметно деформируют структуру сна у больных неврозами, уменьшая, например, долю быстрого сна. Но разве больные замечают это? Нет, они говорят, что сон их налаживается и настроение улучшается, так как эти лекарства гасят их тревоги и страхи.
Дело не столько в структуре сна, сколько в структуре личности.
Бессонницы не существует
Наша книга приближается к концу. Мы с вами познакомились с историей изучения сна, гипотезами и открытиями в этой области. Мы также рассмотрели почти все виды нарушений сна и бодрствования. Вместе с тем наше замечание насчет рождения новой неврологии может вызвать у читателя двойственное ощущение — с одной стороны, хорошо, конечно, что исследовательская мысль в этой области идет вперед, но, с другой — тем, кто нуждается в помощи, нужны сейчас от медицины конкретные рекомендации и лечение.
Что ж, у медицины есть и рекомендации и способы лечения. Год от году они совершенствуются; кое-что уходит со сцены, уступая место новому, но кое-что попадает в истинную сокровищницу «добрых старых средств». Медикаментозное лечение сочетается с психотерапевтическим, психотерапевтическое с диетой, диета с лечебной физкультурой. Тут самое главное — не запускать болезнь. Вспомните: когда мы разделили предназначенных для обследования больных неврозом на три группы, самую большую составили те, кто обратился к нам более чем через пять лет после начала нарушений сна. Легко ли помочь таким людям? Легко ли вытащить на свет и опознать первопричину их болезни? А ведь мы не раз говорили и еще раз повторим, что все нарушения сна и бодрствования вторичны. Это симптом болезни, а не сама болезнь. Прежде всего врачи должны найти эту болезнь и постараться вылечить пациента от нее или от ее последствий, если он перенес ее в прошлом. И врачи это делают, и делают с успехом.
В этих заключительных главах мы будем говорить о лечении нарушений сна: они распространены гораздо больше, чем нарушения бодрствования. Читатель, очевидно, заметил, что мы очень редко употребляли слово «бессонница». Не будем скрывать: оно нам совсем не по душе. Может быть, оно подходит для сентиментальных романов, по для медицины и для гигиены здоровья не годится. Во-первых, есть в нем какой-то привкус безнадежности, автор же этих строк оптимист, а во-вторых, и это самое главное, оно совершенно не отражает истинного положения вещей: если не считать трех-четырех сенсационных историй, достоверность которых сомнительна, бессонницы не существует. В худшем случае, дорогой читатель, вы недосыпаете; бессонницы же у вас нет и быть не может.
Тем не менее вы уже давно питаете слабость к «таблеткам», Нет, не ко всем, разумеется. От одних у вас утром голова «чугунная», от других ноги «ватные», но вот третьи пришлись вам в самый раз.
Выбор снотворных препаратов сегодня велик. Но не торопитесь! Сначала обратитесь к врачу-специалисту — только он сможет назначить вам правильное лечение, поможет подобрать препарат, который принесет вам наибольшую пользу.
Ничего особенного! Одна таблетка перед сном, ну, две иногда, если возбуждение никак не уляжется, и никаких забот. В самом деле, о чем тут говорить?
Нет, поговорить стоит. Чем больше «таблеток» придумывают химики, тем очевиднее становятся их недостатки, вернее, один общий недостаток. Самые распространенные снотворные, барбитураты, избавляя человека от маеты долгого засыпания, подавляют быстрый сон. Часто после барбитуратов утром голова бывает тяжелой, человек взбадривает себя крепким чаем или кофе, а сочетание барбитуратов с тонизирующими веществами еще сильнее подавляет быстрый сон. Есть такие формы нарушений сна, которым свойствен избыток быстрого сна, и тогда употребление снотворных ничего плохого в структуру сна не внесет. Но чаще всего людям не хватает именно быстрого сна или дельта-сна, и в этих обстоятельствах «таблетки» приносят столько же пользы, сколько и вреда.
Наши сотрудники выяснили, как влияет на структуру сна циклобарбитал кальция, а также транквилизаторы элениум и эуноктин. Обследовано было более ста больных в возрасте от 22 до 49 лет с разными формами неврозов и всеми формами нарушения сна. Все три препарата удлинили сон, в основном увеличив долю сонных веретен и чуть-чуть дельта-сна. Быстрый же сон пострадал — от барбитурата заметно, отэуноктина — поменьше, от элениума совсем немного. И без того низкое у больных неврозами количество быстрых движений глаз снизилось от элениума еще больше. Правда, под влиянием элениума и барбитурата уменьшился так называемый активационный индекс движений, отражающий степень активности пробуждающей системы. Когда активность ретикулярной восходящей системы возрастает, деятельность гиппогенной таламо-кортикальной системы сводится к минимуму, а эта последняя, по некоторым данным, имеет непосредственное отношение к генерации сонных веретен. Вот почему от приема препаратов увеличилась доля этой стадии. Усмирение активирующей системы, кроме того, повлекло за собой уменьшение количества пробуждений среди ночи, которые многим нашим пациентам досаждали больше всего.
Картина получается все-таки противоречивая, особенно при приеме барбитурата, не только подавляет быстрый сон, но и делает сновидения более похожими на «мысли». В свете гипотез о роли быстрого сна и сновидений радоваться тут нечему: ночью человеку нужны настоящие сновидения — образные, фантастические, бурные, а мыслить лучше всего днем.
Бывают, разумеется, обстоятельства, когда без снотворного не обойтись, но и здесь лучше придерживаться оптимального пути, который выбирают вместе с врачом. Существуют три основных способа употребления снотворных:
— вы принимаете таблетку или две при чрезвычайных обстоятельствах и с исчезновением этих обстоятельств прощаетесь с таблетками надолго.
— снотворные принимаются несколько дней подряд, затем следует перерыв, затем опять неделя со снотворными и так далее.
— снотворные принимаются регулярно, без перерывов и в течение длительного срока.
Конечно, лучше всего случайный прием снотворных, но к нему прибегают в основном те, кто не страдает нарушениями сна. Сделать правильный выбор между вторым и третьим способом нелегко. Кажется вначале, что второй лучше: меньше «химии» попадает в организм; вызывая сон в течение нескольких дней, снотворные как бы заводят механизм сна, и он по инерции функционирует несколько дней. Потом новый завод… Но все обстоит иначе. После прекращения приема снотворного, организм начинает вырабатывать в излишке быстрый сон, компенсируя его только что состоявшееся подавление. Начинаются сумбурные, часто кошмарные сны, а иногда и недосыпание. Все это может длиться до двух месяцев. Но и беспрерывный прием снотворного не идеален: со временем в организме вырабатывается привыкание к препарату, и его лишение сопровождается психическими и физическими страданиями. Но все же, если удается держаться на одной таблетке, такой способ лучше предыдущего. Даже одно сознание, что таблетка принята или находится под рукой, успокаивает и создает предпосылки для засыпания.
Стоит ли, впрочем, обращаться к барбитуратам? Ведь есть менее вредные, но не менее эффективные транквилизаторы, седативные и антигистаминные препараты — мягкие, безвредные гасители забот и тревог. Сейчас в арсенале медицины их великое множество, и врач без труда поможет вам выбрать то, что принесет наибольшую пользу в вашем случае.
И все-таки всякий препарат — это «химия». А «химия» не в ладах то с печенью, то с сердечно сосудистой системой, то еще с чем-нибудь. От «химии» утром может побаливать голова, может подташнивать. И потом, нет такой «химии», которая в той или иной степени не деформировала бы структуру сна, а сон все-таки должен быть полноценным. Нет, пока вы не убедитесь, что вам не помогают травы — отвар пустырника и валерианы, а лучше смесь того и другого, — подождите с таблетками. Сначала травы, потом транквилизаторы, а снотворные оставьте напоследок. И все это непременно под наблюдением врача, по строгой системе, не поддаваясь нетерпению. Не бойтесь недоспать. Не спится — зажгите свет, почитайте книгу; сон все равно сморит вас, сморит раньше, чем если выбудете лежать в темноте, ворочаться и думать о том, что заснуть не удастся.
Вся гамма эмоций
В арсенале медицины имеются не только лекарственные препараты. Вспомним еще раз историю болезни нашей пациентки С. С ней была проведена психотерапевтическая беседа. Все начинается с такой беседы и все кончается ею. Она помогает врачу установить первопричину невроза, выяснить особенности личности своего пациента, выбрать лечение.
Может быть, вам не нужна никакая «химия», а достаточно будет пройти в клинике курс гипнотерапии, а может быть, вам предложат заняться специальной аутогенной тренировкой. Может, наконец, оказаться, что вам лучше всего подходит сочетание психотерапии и лекарств. Психотерапия вообще занимает первое место среди способов борьбы с неврозами. Вы знаете о себе многое, но не все. А в этом «остатке» часто и прячется причина невроза, тот толчок, с которого все и началось. Но даже если вы и помните его, болезнь может помешать вам правильно его оценить. Словом, ум хорошо, а два лучше, в чем вы сразу и убедитесь, побеседовав с врачом. Если вам предложат заняться аутогенной тренировкой — замечательно. Вас научат расслаблять мышцы, управлять своим дыханием, изменять температуру кожи рук. Научившись всему этому, вы без труда сможете вызвать у себя состояние пониженною бодрствования с преобладанием альфа-ритма, состояние, в котором исчезает всякое эмоциональное напряжение, и таким образом избавитесь от проблемы мучительного засыпания.
Есть люди, которые благодаря аутогенной тренировке заставляют себя спать днем 10-15 минут. В перерыве между утомительными заседаниями Джон Кеннеди спал в кресле иногда всего 10 минут, и затем, освеженный, продолжал работать. По его словам, он чувствовал себя гораздо бодрее, чем после чашки крепкого кофе. Вечером он засыпал так же мгновенно. Аутогенная тренировка способна творить чудеса, а овладеть ею может каждый.
Возможности воздействия на сон следует искать не только в аптеке и не столько в аптеке. Организация правильного ритма дня — лучшая подготовка ко сну; особенно это касается вечерних часов. Нет, не ждите здесь никаких рецептов! Мы дадим вам один лишь совет: не отказывайтесь от своих привычек и ритуалов, если они помогают вам заснуть. Эмоциональное напряжение должно быть снято любою ценой. Если вы хорошо спите после прогулки, гуляйте перед сном, если плохо — не гуляйте. Одного теплая ванна усыпляет, другого бодрит. Есть люди, которые ни за что не станут есть после восьми вечера: они боятся пополнеть. Прекрасно, но есть немало людей, у которых аппетит разыгрывается только к вечеру: если они не поужинают как следует, они не заснут. Что ж, пусть ужинают, беды в этом нет, лишь бы не нарушался общий баланс калорий: придется воздерживаться от обильного обеда и плотного завтрака.
Всем известно, что дети плохо спят на пустой желудок. В Богемии даже существует поверье, что перед сном надо напиться воды, иначе ночью душа покинет тело, может где-нибудь заблудиться и не вернуться обратно. Многие наши пациенты признавались нам, что они не только не могут заснуть на пустой желудок, но и ночью частенько просыпаются от острого голода. Им надо непременно съесть хоть кусочек хлеба, только тогда они заснут. С одной стороны, переполненный желудок давит на диафрагму, а та — на сердце, но, с другой — ночная еда регулирует содержание сахара в крови, что многим небесполезно, а главное, помогает опять заснуть.
Тысячи людей привыкли засыпать с книгой. Они портят себе глаза, конечно, но они сохраняют себе сон и нервную систему. Да и когда, по совести говоря, нам еще читать, как не в постели? Нейрофизиологи, кстати, доказывают, что утомление мышц, двигающих глазные яблоки, способствует сну: центры, управляющие этими мышцами, соседствуют с регуляторами сна и бодрствования.
Есть люди, засыпающие только при определенном положении тела, например на правом боку. Есть даже такие, кто ставит свою кровать так, чтобы голова была обращена к определенной части света. Чарльз Диккенс во всех гостиницах передвигал свою кровать, сверяя ее положение с компасом: голова его должна была быть обращена только к северу. Он знал, что волны магнитного поля Земли распространяются с севера на юг, и считал, что ему надо во сне соблюдать это расположение.
Ритуальных актов, совершаемых перед сном, множество. Их распространенность так же не случайна, как не случайно и то, что почти все, кто жалуется на сон, не соблюдают никаких ритуалов. Вспомните, что вы делали перед сном в юности, вернитесь к своим ритуалам и привычкам, это лучшее снотворное, это ведь великий волшебник — условный рефлекс!
Каждому организму присущ свой циркадный ритм. Есть люди, которые просыпаются рано и встают рано, и утром у них пик работоспособности и бодрости; и есть люди, которые лишь ко второй половине дня стряхивают с себя остатки сна. Они с удовольствием работают вечером и засыпают поздно. Все человечество делится на таких «жаворонков» и «сов». В идеале люди должны были бы подбирать себе работу и все прочие занятия, ориентируясь на свой ритм, но во многих случаях это не получается, и люди от этого страдают, и их работа заметно проигрывает.
В свое время мы провели обследование на крупном машиностроительном заводе Москвы и установили, что рабочие, занятые физическим трудом, даже в условиях, считающихся заведомо вредными, спят намного лучше, чем служащие заводоуправления. Физический труд дает мышцам необходимую нагрузку, а эмоциональной сфере необходимую разгрузку. Он тренирует и мышечную, и дыхательную, и сердечно сосудистую систему, а вместе с ними укрепляется и нервная система. Большинству из нас сейчас не хватает физического труда. Пробел этот восполняется только физкультурой и спортом, а в этой области выбор так велик, что от человека требуется только одно — приучить себя к систематическим занятиям, которые из обязанности быстро превращаются в наслаждение.
В своем «Путешествии на “Снарке”» Джек Лондон признается, что ни один рассказ не приносил ему такого удовлетворения, какое он испытал, овладев искусством вождения яхты и плавания на доске. Вне всяких сомнений, физкультура и спорт — это одно из важнейших условий хорошего сна и полноценного бодрствования.
Кстати, об эмоциях. Мы за то, чтобы человеку была знакома вся их многоцветная гамма. Эмоционального напряжения не надо ни в коем случае избегать. Без эмоций жизнь бедна. Пусть будут и положительные эмоции и отрицательные, пусть жизнь сверкает всеми своими красками, надо лишь не принимать близко к сердцу не стоящие того досадные события и вместе с тем не относиться ко всему хорошему как к чему-то само собой разумеющему, а уметь ему радоваться. Надо стараться жить так, чтобы две трети жизни, отведенные нам на бодрствование, были интенсивными, гармоничными и полнокровными, а не вялыми и однообразными.
Заключение
В начале книги мы посетовали, что треть нашей жизни теряется на сон. Теперь мы убедились, что это не потерянное время. Сон — одна из важнейших жизненных потребностей, а хороший сон — залог активного бодрствования и жизни. С такой же уверенностью можно сказать, что активное бодрствование — залог хорошего сна. Кто спит в меру своей потребности, тот времени не теряет. Прежде чем думать, правильно ли мы спим, стоит подумать над тем, правильно ли мы бодрствуем. Окинем взглядом свое бодрствование: все ли там благополучно? Все ли мы делаем для того, чтобы жизнь наша была насыщенной и интересной? Развиваем ли мы должным образом свои дарования, осуществляем ли свои мечты? Тут, безусловно, есть над чем подумать.
Читатели не могли не заметить, что из трех третей жизни двум, протекающим в состоянии бодрствования, уделено в книге не так уж много внимания. Что это — недооценка этого состояния? Вовсе нет.
Каждый из нас живет в мире людей не во сне, а наяву. Все, что мы делаем, мы делаем в состоянии бодрствования, а не сна. Это так очевидно и привычно, что как-то само собой состояние бодрствования стали считать главной частью человеческой жизни. А сон представлялся загадочным, даже мистическим состоянием, играющим в системе наших жизненных ценностей не очень понятную, но явно второстепенную роль. Однако, как вы смогли убедится, это не так.
Таким образом, бодрствование определяет характер сна, а полноценный сон — важное условие успешной деятельности в состоянии бодрствования. Бодрствование и сон неразрывны.
