С другой стороны, он слышал шепотом передаваемые истории о тех временах, когда вся власть в Республике принадлежала коренному этносу, хоть и занимавшему чуть более трети от всего населения, но державшему в руках алмазодобывающую промышленность. В начале 2020-ых годах, не желая делиться прибылью с федеральным центром, ослабившем свой нажим еще при Ходорковском, Якутия выступила с идеей отделения, активно поддержанной международным сообществом. Первое независимое правительство получало необходимые кредиты, а мировая общественность и правозащитные организации, дотоле вещавшие на весь мир о об "освобождении от векового гнета", закрывала глаза на подобия гетто для "нетитульной нации", представители которой работали на низовых должностях на самых тяжелых участках.
      Дед Ивана в свое время не принял новой власти, считая, что она развратит жителей. За что и поплатился вместе с тогда еще молодыми родителями - во время первой Русско-китайской его в качестве "подсобника русских" угнали далеко на юг, в район Тибета на постройку какого-то сооружения. Через десять лет он вернулся с тем условием, чтобы на следующий же год помереть от надрыва сил.
      Его брат поступил иначе, влившись сначала в ряды "армии освобождения", а затем и в ряды "Великого похода против северных варваров". Впоследствии он, как и чеченские сепаратисты двумя десятилетиями раньше даже пытался получить от государства пособие, как участник "освободительных войн". Вернувшись после амнистии, брат деда принялся воспитывать Ивана в своем духе, благо родители его погибли во время землетрясения 2047 года.
      Злой старик прожил еще семь лет, но этого оказалось достаточно, чтобы привить Ивану чувство лютой ненависти. Вот и сейчас, опираясь на полученные знания, он был официально директором краеведческого музея, ну а не официально, когда местные думали, что он удаляется для своих шаманских камланий, он вел совсем иной промысел.
      В роду Насоевых было мало людей похожих на якутов. Плотное сложение и довольно высокий рост, более светлая кожа и менее ярко выраженный разрез глаз. Многие думали, что в их жилах текло немало русской крови, но как можно было проследить по семейному архиву, на протяжении как минимум десяти поколений их мужчины брали в жены только коренных жителей Якутии.
      Сейчас настали другие времена, эхо партизанской войны 2031-2045 затихло. Вроде бы угасла старая вражда, но и сейчас центр не доверял некогда мятежной провинции, контролируя своих же ставленников частыми рейдами проверочных служб. На него, как на директора краеведческого музея лежала "досуговая" часть программы приезжих.
      Иван залез на камень, посмотрел на свои мотонарты и вызвал дочь, пожалуй, единственного человека, которому он доверял, достойную продолжательницу его дела. Он по мелочи занимался в своем логове копированием музыкальных записей, разрушающих волю русских. Но именно она во время своих поездок по стране познакомила его с людьми, в чьих тяжелых и уверенных взорах читалась лютая ненависть ко всему русскому. Порой Иван даже боялся встреч с их эмиссарами. Однако…подобная деятельность приносила и немалую прибыль. Он вполне рассчитывал, что с наступлением Нового мирового порядка, его работодатели должным образом вознаградят и его скорбный труд, по крайней мере, до этого они платили звонкой монетой - золотыми слитками, отмеченными странной выемкой в виде оленьего копыта. Или не оленьего?
      Впрочем, время его мало волновало. Сорок пять лет - это расцвет для мужчины. Пройдет еще пять-семь лет, когда отвыкшие от серьезных дел за последние десятилетия русские, привыкшие жить в мире и спокойствии, развращенные его и ряда аналогичных поставщиков продукцией, будут сметены.
      Дочь не отвечала. Эхо статических разрядов заполняло эфир на данной частоте.

* * *

      По местному телевидению шла реклама. На горе стоял древний, суровый замок. Камера как бы влетела в одно окно. Большая сводчатая зала освещалась светом сотен свечей. Вокруг круглого стола были расставлены резные кресла с высокими спинками. На центральном столе и многочисленных мелких столиках лежали груды фолиантов и старинных книг. На стене среди гобеленов и старинного оружия висела большая карта России со стрелками, подписями к ним и витиеватой надписью "ПланЪ Захвата". Перед самым большим креслом с ажурным окружением и надписями на латыни, иврите и других древних языках на столе лежали кусок камня, циркуль, точильный брусок и, как ни странно пустая кварта из под пива. Аналогичные сосуды стояли на столе перед остальными креслами. Голос за кадром возвещал:
      – Пиво "Великий заговор" - мировое господство может подождать!
      Сергей невольно про себя подумал, что хорошо, если бы рекламу отменили вообще, а то пять минут на час эфирного времени - это слишком много. Но, увы, законы стали более требовательными к рекламе, особенно алкогольной продукции. Все ролики должны были проходить аттестацию особых комиссий на предмет "художественной ценности". Низкопробная реклама вообще запрещалась к выходу в эфир. Разумеется, наименьшая ставка рекламного налога была при трансляции ролика во время научных и научно-популярных программ (их просто стали больше создавать). Максимальный налог шел со зрелищных мероприятий, которых согласно довольно строгому законодательству "О противодействии деструктивному воздействию массовой культуры", проще говоря, "антипопсовым" законам, было и так не много за исключением уже упомянутых рок-фестивалей, где бедную "попсу" и так протягивали, что было сил. Такими вот экономическими методами государство регулировало информационное насыщение эфира. Деятельностью по общественному регулированию средств массовой информации вела, как ее называли "Культурная палата", сборище самых радикально настроенных "пенсов", которые заводились при малейшем упоминании любой другой продукции, не относящейся к господствующему стилю "хеви-метал".
      Внезапно кто-то резко дотронулся до его плеча.
      – Гражданин, предъявите документики!
      – Шухер! Контора на хвосте! Фраера залетные малину под монастырь подвели! Счас шмонать будут! - неумело заголосил на фене исполнитель "блатоты" и, расталкивая туристов, кинулся за кулисы.
      – Плохо работает. - Отметил Сбитень. - Наверное, из бывших бюрократов…
      – Трах-тибидох! - Сергей уже полностью развернулся к неожиданному визитеру. - А тебя, какими судьбами?
      – Да, вот, начальство решило в помощь, я раньше до Убойного в Главном Контрольном Управлении трубил, не впервой в провинции погромы делать!
      – А как догнал?
      – До Уфы поездом, там "Мурка" служебная. Твой броненосец не так то сложно было догнать… видишь, даже чуть-чуть опередил.

* * *

      Последовавшие после первой серии "проверочных мероприятий" посиделки затянулись далеко за полночь. Гулянка проходила в помещении одного из культурных центров. В алмазодобывающей промышленности и в самом деле был полный порядок - региональную администрацию и "Алросу" возглавляли все те же отставники или переведенные по ЗОРГу конторщики. А те если и умели прятать концы, то тут уж точно было трудно подобраться. Сергей, не щадя каблуков, отплясывал со стройной, кареглазой дочкой местного директора краеведческого музея. Сбитень уже пару раз намекал о женитьбе, на что собравшиеся отвечали громким хохотом - местным ухарям был знаком гордый норов Елены.
      Внезапно она схватила Сергея за руки (потянуло на романтику).
      – Ты говоришь, что интересуешься древней историей! - Она нагло смотрела ему в глаза, на ее веселом румяном с небольшим восточным оттенком лице читалась скрытая страсть. - Так поехали, возьмем отцовский внедорожник.
      Сергей хотел было возразить, что и его УАЗ без проблем пройдет по тундре, но не смел перечить хозяйке.
      На свежем воздухе он почти протрезвел и тут только обратил внимание на огромные зеленые серьги Елены. Они ему что-то напомнили… Стоп!
      – Ну, мы приехали! - она заложила лихой вираж на снегоходе и остановилась возле каменного утеса. - Выходи!
      – Куда? - непонимающе переспросил особист.
      – Здесь! Отец говорит, что здесь раньше наши шаманы проводили свои обряды, опьяняя себя настоем из мухоморов. Говорят, что они могли видеть картины далекого прошлого или будущего. Посмотри, какая здесь древняя первозданная красота!
      И в самом деле, легкий буран стих совсем, что было совсем редко для этих северных мест. Сергей забрался на первый каменный уступ, оглянулся. Скалы, лед и снег, темное небо с искорками звезд - все это было ему смутно знакомым. На миг он растерялся и застыл.
      – Идем же! - легкая фигурка Елены быстро прибиралась между камней, зовя за собой.
      Сергей поддался этому искушению и, не помня себя, взлетел наверх. Он миновал последний уступ и странный ледяной порыв ветра, похожий на человеческий крик, резанул по ушам.
      – Смотри… именно здесь. - Она вошла в небольшой проем и отодвинула тяжелый и толстый навес из оленьих шкур.
      Сергей прошел вперед, несмотря на ледяное странное чувство, поселившееся в душе. Вначале в темноте от стал различать смутные силуэты… нет, не древних божеств и прочих истуканов… это был.
      Сильный удар был нанесен по темени - и он потерял сознание.
      Казалось, прошли века, прежде чем черная круговерть и муть уступили место яркому серебристому свету.
      – Ну все, - успел подумать Сергей, - вот он, пресловутый черный тоннель!
      Однако боль не проходила. Она связывала тело с душой, готовой устремиться в безбрежные выси.
      Он увидел среди мелькающих серебряных звезд два силуэта. Один - одетый в кожаные доспехи воин с массивным мечом и накидкой на меху, высокий, широкоплечий на вид лет пятидесяти пяти. С бородой и посеребренными усами. Весь его вид говор о суровом воителе, и только глаза выдавали в нем человека не заносчивого, спокойного и уверенного в себе, способного на другие чувства, кроме как связанных с войной.
      Второй - такого же роста, но более худощавый с лицом, изборожденным более ранними морщинами, чем это соответствовало его возрасту, с живыми бегающими глазами, насмешливыми и сверкающими беззлобной и веселой хитростью.
      Высокий воин заговорил насыщенным, низким голосом. Его слова были непонятны, но под их воздействием появлялись различные образы.
      Сергей видел происходящее одновременно глазами этого человека и как бы сверху. Вначале расплывчатые образы обретали четкость и складывались в общую картину.
      Слова неизвестного языка казались удивительно знакомыми - по крайней мере, сами звуки, многие корни соответствовали грамматике санскрита и, соответственно, общего древнего праязыка всех индоевропейцев. Многое и не нуждалось в переводе - так красочны были видения.
      Сергей рассматривал картины сражений, непонятные, но смутно знакомые обряды. Внезапно картина затуманилось. Очевидно, у визитеров кончалось отпущенное им время.
      – Тебе поможет "таранный камень". - Неожиданно на русском закончил свою речь спутник война. Это были единственные слова, которые Сергей разобрал, но никак не мог понять их смысла.
      Он проснулся от сильного пинка в бок!
      – Ну, как тебе наши арбузы? А мы тут шпионов не любим… - Сбитень, положив руку на плечо Елене, нагло смотрел в лицо лежавшего на полу Сергея.
      – Мы все подтвердим, что наш "следак" после ссоры с Еленой сел на свой гробовоз и был таков! - Директор музея в компании четырех молодцов таскали какие-то ящики. Один из них переспросил:
      – Мы его тут кончать будем, али с собой заберем?
      – Да все-равно, место засвечено, надо уходить… не охота руки марать о его грязную конторскую шкуру. - Ответил другой. - Долбанем его - и оставим на морозце…
      Перспектива медленно замерзнуть запертым в пещере Сергея не прельщала… Он потянулся и с удивлением обнаружил, что весь перетянут сыромятными ремнями.
      – А-а-а, зашевелился…гад. - Третий стукнул его по животу, но Сергей извернулся и принял удар на плечо. - Живучий! Мы на тачке с твоими номерами да его ксивой (он махнул рукой в сторону Сбитня) до китайской границы протопаем, благо и у тех "труба" есть.
      – Молчи! - прервал его искусствовед.
      – Да чего бояться, падали этой, металлюги недобитой. Мы же всех "стукачей" с него сняли.
      Сильный удар вновь ознаменовал переход к тьме.

* * *

      Возвращение к реальности было жестоким. Сильно болела и кружилась голова. На затылке пульсировала ощутимая шишка. Он очнулся от небытия в той же самой пиратской студии. Неизвестно, сколько прошло времени, однако вход был завален. На руках и ногах были следы ремней, но сами они, разрезанные лежали в стороне. Сергей не помнил, то ли он сам их порвал в безумном приступе, что было довольно странно, то ли…
      Пещера, в центре которой была расположены остатки древнего пьедестала, по форме напоминающего чашу, обладала какими-то уникальными акустическими свойствами. Звук человеческого голоса не отдалялся от источника, многократно отражаясь от стен, по всей видимости, совсем не выходя за пределы пещеры. Но в то же время он был очень объемным и насыщенным. Вполне очевидно, что контрабандисты использовали ее для тайной записи и тиражирования запрещенной музыкальной продукции, причем делали это "в живую" - остатки старого оборудования, в том числе усилители, динамики, брошенные за ветхостью, как и обложки от компакт-дисков - были явными свидетельствами преступлений.
      Каким же образом можно пробить многометровые своды этой темницы, выглядевшие неестественно гладкими и прочными? Вход завален. Только дальняя стена пещеры напротив была изрезана трещинами. Очевидно, за ней проходили грунтовые воды, или горный ручей тысячелетия пробивал себе путь среди скал.
      Сергей от нечего делать расхаживал вдоль стен, перебирая валявшиеся повсюду и забытые в спешке футляры от компактов - носители, от которых производители легальной музыки отказались уже полвека назад, перейдя на кристалло-записи. В некоторых попадались диски.
      Сергей поневоле вспоминал шестимесячные конторские курсы, в рамках которых ему пришлось изучить историю развития множества музыкальных направлений, особенно тех, которые использовались властями прошлого для оболванивания молодежных масс и поддержания видимой легитимности своего правления. Вспоминалась условная классификация: "попса", "рока-попс", "кислота", "гламур" и "глянец" и другие. Некоторые термины не назовешь чисто музыкальными, однако они отражали идеи, пропагандировавшие престижный образ жизни, культивировавшие эгоизм и паразитические черты характера человека. Но самое главное, начисто лишавшие человека возможности думать, трезво анализировать ситуацию, превращая в тупое стадо, живущее простыми инстинктами. Недаром в свое время даже церковью были преданы анафеме последователи мировой попсы, на которых в России стили опираться глобалисты и либералы эпохи Второго олигархата. Насчет православных иерархов - это вполне очевидно, поскольку многие ведущие рокеры начала двадцать первого века, переживая кризис своих идеалов, шли в религию, даже становились монахами.
      Стоп! Вот попался совсем "неправильный" диск в ряду всех этих "Спайс Герлз", "Бритни Спирс", "Sobchak's boys", "Виагр" и прочей гламурной нечисти. На обложке было изображено несколько людей панковатого вида (панк в свое время то осуждался, то признавался в качестве "высокоидейного жанра", однако под давлением сотрудников государственной корпорации "Газпром" был разрешен без ограничений) с широкими крестами. Один из них держал на собачьей привязи с намордником другого. Как он сразу отметил по названию и этикетке, представители этой группы работали в жанре "индастриал", тяжелом техно-роке, возникшем на основе синтеза классического тевтонского рока в стиле Accept и тяжелого электронного техно.
      Ну и одновременно это была одна из любимых групп руководителя отдела, сотрясавшего ею во время ночных дежурств пустые коридоры Конторы. Как гласила легенда, название группы произошло от наименования города в Германии, где располагалась база ВВС мировой милитаристской попсовой организации. Во время показательных маневров боевой самолет врезался в толпу зрителей - количество жертв исчислялось десятками. Считалось, что таким образом музыканты выражали протест Мировой попсе.
      Однако Сергея заинтересовала другая, известная только узкому кругу специалистов версия. Ram stein - как раз в переводе с немецкого и означал "таранный камень". Соответственно и проповедуемая идеология, особенно выразившаяся в композиции America, являлась тем самым аллегорическим "таранным камнем", запущенным против оплота Мировой попсы. Непонятно только, каким образом, это могло помочь в настоящей ситуации.
      Сергей еще раз обошел пещеру по кругу. Лампы освещения светили достаточно ярко - аккумуляторная батарея обеспечивала большую мощность. Внезапно, он чуть с размаху не хлопнул себя по лбу. Конечно, визитеры из прошлого не могли здесь сказать ничего определенного, потому что не знали звукозаписывающего оборудования. Он с натугой перетащил все шесть массивных допотопных динамиков, поставил их напротив казавшейся ветхой стены, со знанием дела разобрался в паутине проводов усилителя, поставил диск и подключил питание. А дальше - известный русский "авось". Конечно, своды пещеры могли обрушиться и погрести под собой самозваного диск-жоккея. Но, спрашивается, как же они выдерживали и более варварскую музыку?
      Пещера наполнилась гулом индустриального цеха. Штампованный голос выкладывал печатные, звонки фразы на немецком. Шум перфоратора наложился на ударные и, выкристаллизованный с помощью электроники, долбил все вокруг. На "Links" Сергей заметил, как стена начала ощутимо вибрировать. Грохот сотен кованых сапог, резонанс от "добойного" сабвуфера - все было почти на пределе человеческих сил и терпения. На следующей "шахтерской" теме из песни про Белоснежку и семь гномов от стены стали отваливаться каменные куски. Превозмогая себя (вот так-то и становятся "просветленными" от металла), он дотянулся до пульта - пропустил несколько более легких песен и вслед за "Ich Will" поставил "Du Hast".
      Сергей уже не знал, сколько минут или часов продолжался этот непрерывный долбеж, композиции повторялись по второму кругу - рука автоматически находила самые "тяжелые". Указатель на генераторе показывал уже половину наличной мощности, когда от стены отвалился кусок покрупнее. В образовавшийся проем было видно пустое пространство. Он выключил музыку, шагнул вперед и руками раздвинул несколько средних по размеру глыб. Дыра расширилась до такого размера, что в нее можно было пролезть, немного пригнув голову. Он ожидал ощутить свежий зимний воздух. Но…
      Воздух в следующем помещении не был затхлым, но и свежим его назвать было нельзя. Это был не долгожданный выход. Быть может, следовало настроить акустику против другой стены? Но для нового "таранного удара" уже не было мощности - лампы освещения стали желтеть. Не оставалось ничего иного, кроме как идти вперед. Сергей взял небольшой фонарь и полностью пролез в пещеру - она была гораздо меньше, чем первая. Но прямо напротив была глубокая ниша. У входа валились какие-то обломки, Проходя мимо, Сергей подумал, что это, наверное, остатки двери - добротной, дубовой, окованной железом, но, увы, не устоявшей перед напором времени. Таких древние якуты не делали. Да и дуб не рос в этом климате. Или рос, но когда?
      Ответ крылся в призрачных фигурах визитеров. Только они могли быть создателями пещерного комплекса или хотя бы их современниками. Сергея не оставляло чувство, что он идет по какому-то склепу. За нишей была видна каменная лестница. Вот уж действительно - чудо. Ступени подозрительно гладкие (их пощадила воздушно-ветровая эрозия). Потребовался бы многолетний труд десятков каменотесов. Да и стены - углы были удивительно ровными, словно стесанными гигантской бритвой.
      Словно находясь в трансе, Сергей за очередным поворотом ожидал увидеть, по меньшей мере, ответ на терзавшие душу вопросы. Но нет… все было просто. Никаких галерей древних могущественных цивилизаций, странных механизмов и аппаратов. Ничего этого не было. Голливудские картины врали, безбожно искушая иллюзиями древности. Подлинная история была здесь - полная, простая, без особых изысков, но вместе с тем, насыщенная деяниями живых людей.
      Стены пещеры были расцвечены фресками. Нет не примитивными изображениями охотников и рыболовов. Краски выцвели, но не настолько, чтобы не поразиться красотой древних мастеров. Изображения одновременно напоминали своей техникой иконографическое искусство Руси Андрея Рублева, но вместе с тем были менее условными. Десятки картин покрывали правильной формы купол.
      На них был изображен быт людей. Если бы не иного покроя одежды, Сергей мог бы поклясться, что это был четырнадцатый-пятнадцатый век. Люди - высокие, светлокожие, чем-то напоминали древних русичей, но… это были не они. Под каждой картиной была соответствующая надпись - выполненная резными насечками и чертами странного алфавита.
      Перед ним была история древнего народа. На первых картинах, очевидно, живописцы изобразили свою древность, "золотой век" своей страны - пейзажи подстать субтропикам. Между деревьев и странных сооружений люди перемещались… нет - летали. Не ясно было, каким образом, но художник, несомненно, изобразил их летающими. Дальше шли непонятные картины, полные смешения красок и форм, напоминавшие абстрактное искусство середины двадцатого века. Причудливые тела и чудовища находились среди людей, и сами люди были уже "не теми", в их лицах не читалось холодной северной красоты, спокойствия и величия духа. Непонятные войны и битвы с использованием ни на что не похожего оружия - люди воевали друг с другом за власть, богатство, женщин.
      На очередной картине было видно, как странные создания покидали разрушенные города древнего народа в странных летательных аппаратах. Космические челноки? - невольно напрашивалась аналогия с исходом остатков Мирового правительства на Марс. Может быть, - мелькнула шальная мысль в мозгу Сергея, - время повернуло вспять, и древние живописцы изобразили недавнюю историю его мира?
      На следующем полотне были толпы человекообразных существ - потомков ушедших, марширующих по руинам и разрушающих все на своем пути.
      Миновало еще некоторое время - и вновь появляются люди, похожие на первых, увиденных Сергеем. Они одеты в другие одежды, да и сама природа - стала беднее. Долгие зимы и суровый климат сделали их лица более суровыми, но по-своему прекрасными. Быт стал гораздо проще, но понятнее древним искусникам, поскольку они изображали уже свое время.
      Было мало радостных картин. Вот, девушка и юноша бегут навстречу друг другу по поросшему чахлой травой полю. Их лица полны счастья, светятся серебряным блеском. Вот тот же юноша уже на коне. Его возлюбленная падает ему шлем и тяжелый прямой меч. Внезапно ноги Сергея подкосились - странное липкое чувство. Он только сейчас осознал то, как похожи эти картины на его сны: вот юноша, на громадном коне, покрытом кольчугой и чешуйчатой броней, сам одетый в полные латы, но без шлема на полном скаку сносит какого-то степняка.
      На следующей картине какие-то смуглые и раскосые с горбатыми носами люди приносили человеческие жертвоприношения перед статуей своего бога - огромного, стоящего на задних ногах козла, напоминающего приснопамятного персонажа из культовой видеоигры Doom.
      Далее шли картины битв с людьми иных рас и… не совсем с людьми. Сергей устал от мелькания картин с древними знаками. Только сейчас он обратил внимание на массивную каменную плиту в центре. Это было ничто иное, как могила древнего вождя. Правильной прямоугольной формы камень был весь исчерчен вязью, похожей на древнерусскую скоропись, но во многом повторяющей те более древние "черты и резы", что означились на подписях под картинами.
      Сергей невольно опустился на колено, как бы чтя память древнего воителя. Внезапно нахлынувшим на него мистическим чувствам был дан выход - неужели именно его призрак странным выкриком предупреждал его об опасности при входе в пещеру? Быть может, это именно тот человек, что был его проводником во время созерцания картин прошлого?
      У изголовья надгробной плиты (как можно было только протащить такую сквозь узкий проход пещеры - вес в добрых два десятка тонн?) лежал полукруглый метровый булыжник. В него в лучших традициях сказок про короля Артура был наполовину воткнут меч. Очень странно, что железо даже в таком сухом климате закрытой пещеры не истлело. А ведь прошли не века - тысячелетия. Пропадать так, пропадать! - Сергей взялся за меч и что было сил потянул его из камня. Увы, хоть силушки было не занимать, но "избранным" был совсем другой Артур или Роланд. Внезапно, Сергей заинтересовался рукояткой меча. Она совсем ему не подходила. Нет, не по форме, но по стилю. Лезвие меча, насколько это было видно, покрывали древние руны. И в этом не было ничего неожиданного. Но рукоятка - при своей массивности она была явно сделана не из железа. Рифленая поверхность рукоятки с одной стороны заканчивалась не противовесом - каким-нибудь массивным набалдашником, а заключенным в скобы большим кристаллом, алым, похожим на рубин. Сергею показалось, что в глубине кристалла мелькает какая-то золотистая искорка. Четырехугольная гарда со стороны лезвия была отполирована до зеркального блеска.
      Внезапно, повинуясь странному инстинкту, он потянул за рукоятку, повернул ее в одну сторону до упора, затем в другую, повторил несколько раз и услышал легкий щелчок - рукоятка отсоединилась.
      Несколько минут как в ступоре Сергей стоял, не понимая ничего, держа в руках довольно тяжелую рукоять.
      – Сломал! - промелькнуло в голове.
      В следующий момент он машинально повел рукой по нескольким выступам возле гарды. И руки самопроизвольно вцепились в рукоять. Струя правильного пламени вырвалась из раструба рукоятки. Полоса холодного огня издавала тихое гудение. Пламя само по себе было ярким, но давало гораздо меньше света, чем даже луч карманного фонаря.
      – Да, блин, Лукас отдыхает! - восхищенно воскликнул Сергей и, забыв обо всем, выполнил несколько фехтовальных приемов. Похоже, что пламенное лезвие все-таки имело небольшой вес. Меч был отлично сбалансирован.
      Во всей пещере не было предмета, на котором можно было использовать новое оружие. Однако булыжник с одиноко торчащем лезвием - все это не гармонировало с окружающей обстановкой.
      Сергей ударил струей по краю камня. Кусок весом в десяток килограмм откололся и упал на пол. Срез был удивительно ровным, несмотря на то, что края слегка оплавились. Сам камень даже не нагрелся.
      Несколько минут спустя он освободил стальное лезвие. Внешне неотесанный булыжник оказался полым внутри. На лезвие был нанизан тугой свиток темной материи, испещренной символами наподобие подписей под картинами.
      Теперь было понятно, каким образом древние мастера достигали таких правильных форм в обработке камня. Но все-таки как увязать такое оружие и средневековый быт его владельца? Быть может, оно пришло из более глубокой древности? Того времени, когда магия и наука были чем-то единым?
      Сергей подобрал фонарь, спрятал в карман свиток, осторожно (лезвие меча было острым) замотал находки в куртку.
      Он поднялся по ступеням и, внезапно, повинуясь неведомому приказу, провел полосой пламени по верху у входа во вторую пещеру. Пласт стены съехал вниз. Завал был не таким большим, как прежде, но и его хватило бы, чтобы избавить могилу война от назойливых глаз и рук. Сергей чувствовал, что здесь должны работать люди с большим знанием о древности, чем у него. Пожалуй, даже спецам из Конторы не следует говорить об этом удивительном открытии. Пускай это будет его тайной… нет его и того человека, что помог сквозь тьму веков ему выбраться отсюда. А для начальства… ну что же - вполне правдивая и, самое главное, подтверждаемая фактами версия, что многие изделия для "промывки мозгов" однозначно имеют марсианское происхождение, а на Земле - действует всего лишь сеть дилеров.
      Вопрос только о том, кому может быть выгодно существование силиконовых долин Психотропного треугольника и контрабанда иной дряни из космоса? И здесь напрашивался очевидный ответ - военные преступники, сосланные на эту планету или бежавшие сами, были не прочь погрузить страны и народы Земли в хаос, чтобы вновь вернуть себе власть. Беда только, что вот уже полтора десятка лет от расселившихся по бесплодным пустыням людей не было весточки. Наземные поселения с орбиты казались вымершими.
      Из единственного оплота Земли на Маре - Прецептории Новая Москва отправлялись по окрестным горам редкие научные экспедиции, сбрасывались гуманитарные грузы и кислород в местах возможного появления изгнанников. Грузы оставались нетронутыми. А самих людей и след простыл.
      Но было ясно, что там, на Красной планете налажено массовое производство нарковизоров и оргазмайзеров, там штампуются записи запрещенных на Земле исполнителей.
      Сергей думал, что возможно, Конторе придется вступить в противоборство с самыми изощренными специалистами периода Индустриальных Войн, постаревшими, но не утратившими своих навыков. Чувство долга стало перекрывать восхищение от радующей душу любого мужчины находки.

Глава шестая