– Что, простите?

– Ваше ожерелье. Дорогое, старинное. Разве вы не слышали о проклятии драгоценных камней?

3

Даже странно, сколько внимания люди уделяют камням. Камни есть могильные, памятные, преткновения, краеугольные. Их можно держать за пазухой и иметь на душе. Их собирают и разбрасывают, закладывают и не оставляют камня на камне. И у каждого из них своя история и свой подтекст. Ни доска, ни кирпич, никакой другой стройматериал такого не удостоились. Не иначе, здесь что-то мистическое.

Тем более драгоценные камни. Их дарят в знак любви. Ими откупаются, когда любовь прошла. Ради них убивают и предают. Уж они точно обладают мистической силой. Это знак царской власти и власти церковной. Они сверкают в скипетрах, коронах и скромно поблескивают на пальце невесты. Они украшают и свидетельствуют о благосостоянии, но могут стать проклятием для владельцев.

Известно проклятие алмаза Хоупс, все владельцы которого умерли насильственной смертью. И я верю в это, свято верю. Можно сколько угодно говорить о стечении обстоятельств, но сердце порой знает больше, чем разум, и сжимается от дурных предчувствий.

Есть вещи, не поддающиеся рациональному объяснению. Спорить и доказывать что-то иногда бесполезно. Я уверен, что над моей семьей тоже тяготеет проклятие. Правда, связанное не с приобретением драгоценностей, а с утратой их. Недаром алмаз – это греческий adamas, что значит непреодолимый. Как рок. У рубина цвет страсти и крови…

– Осень – это всегда изменения к худшему. От тепла к прохладе. От солнца к дождю. От любви к одиночеству. Так случилось со мной. Год назад осенняя депрессия набросилась на меня с особым остервенением. Казалось, что все валится из рук. Не складывается личная жизнь, на карьерной лестнице ступени стали неподъемными. Черная полоса. Череда сплошных неприятностей. Беспросветность…

На обратном пути от ямы к музею Татьяна Злотникова посвятила меня в подробности уже своих личных дел.

Однажды, после того как Таня без особого выражения пробубнила заученный текст на очередной экскурсии, к ней подошел мужчина. Она ожидала, что он задаст неформальный вопрос из тех, что так любят задавать экскурсанты. Про соотношение и отношения законных и внебрачных детей графа, например. Но мужчина заговорил совсем о другом.

– Такая молодая, такая красивая и такая печальная, – произнес он сочувственно.

Татьяна приготовилась занять круговую оборону. Приставания туристов к гиду – все равно что флирт с медсестрой на операционном столе. Хочется ответить только одно: «Не мешайте работать!» Но мужчина не был похож на прилипалу. Средних лет, блондин, с бородкой, приятный, интеллигентный.

– Я знаю причину вашей печали, – неожиданно продолжил он. – Вам рубин жить не дает…

Она, конечно, изумилась. А он взял ее руку и поднес к своему лицу. На пальце у Татьяны действительно алел рубин. Старинный перстень с крупным красным камнем в обрамлении маленьких бриллиантиков. Подарок жениха, свадьба с которым так и не состоялась.

– Это источник ваших бед. Камень проклят, – блондин говорил так спокойно и так убежденно, что Татьяна даже руку не отдернула. – Хотите, я расскажу вам его историю?

Она слушала его как зачарованная.

Вся группа потянулась к выходу, а они отошли к нижнему пруду.

– Зовут меня Виктор Арцилович, – наконец-то представился блондин. – Мой предок – Антон Михайлович Арцилович – участник войны 1812 года, сподвижник Александра I. За безупречную службу император пожаловал ему орден Святой Анны, а его супруге – рубиновый гарнитур. Лучшие ювелиры на заказ сделали браслет, серьги, перстень и колье. Гарнитур считали самой ценной вещью в семье. Он был дорог и в материальном, и в духовном плане – как признание заслуг семьи перед родиной. Драгоценности перешли по наследству к старшему сыну – Виктору Антоновичу, когда тот решил жениться. Его семейная жизнь была безмятежна, карьера шла в гору. Он стал губернатором одной из центральных губерний, активно помогал Александру II в его реформах, был уважаемым и влиятельным человеком. Его сын – Михаил Викторович – пошел по его стопам. В 1905 году он стал тульским губернатором. Поехал в Ясную Поляну знакомиться с Толстым, как делали и его предшественники. Михаил взял к себе на службу сына Льва Николаевича – Андрея Львовича. А тот отплатил черной неблагодарностью…

– Соблазнил жену губернатора Катерину, – продолжила Татьяна, неожиданно вспомнив, кто из них получает деньги за знание биографии Толстых.

– Вот именно, – подтвердил мужчина. – Разразился скандал. Она бросила мужа и детей и сбежала с повесой. Кроме доброго имени, эта падшая женщина банально украла у семьи Арциловичей те самые драгоценности. По традиции Михаил подарил рубиновый гарнитур своей молодой жене. А она прихватила его, удирая из дома. Видимо, боялась остаться на бобах. Она же меняла положение богатой и уважаемой дамы на роль любовницы гуляки и картежника. Вряд ли он мог обеспечить ей безбедное существование. Драгоценности же можно заложить, продать. Катерина тайно венчалась с Андреем Толстым. Хотя Синод отказал им в церковном благословении, они подкупили сельского батюшку. Для этих людей не было ничего святого! Они сделали несчастными детей, обворовали и унизили целый род, пренебрегли божьими законами.

– Лев Толстой осудил сына и его новую связь, – экскурсовод была в курсе этой истории. Она видела подлинник гневного письма Льва Николаевича Екатерине и на память процитировала его Арциловичу, как бы подводя итог сказанному: «Вы совершили одно из самых тяжких и вместе с тем гадких преступлений, которые может совершить жена и мать… Будущее ваше ужасно… Сожительство с человеком с праздными, роскошными и развратными привычками, самоуверенным, несдержанным и лишенным нравственных основ. И при этом бедность при привычке обоих к роскоши. И у каждого брошенные семьи…»

– Пророчество гения сбылось, – не унимался собеседник. – Наказание не заставило себя ждать. Сначала сгорело имение, где жили развратники. После чего они переселились в Петербург. Андрей взялся за старое. Прежние приятели, цыгане, карты. Несколько раз он проигрывался в пух и прах и закладывал тот самый гарнитур. Уму не постижимо! Царская милость, заслуженная годами труда на благо отчизны, участием в войне, шла на удовлетворение страстишек гуляки и пьяницы… Но что суд человеческий, когда есть суд Божий? После очередного кутежа Андрей слег в горячке. Инфекция попала в кровь. Он умирал. И десяти лет они не прожили вместе…

Да, судьбу Андрея Львовича Толстого завидной не назовешь. Татьяна читала о ней в воспоминаниях и документах, но из уст потомка обманутого мужа все прозвучало пронзительнее и трагичнее.

– А знаете, что самое печальное? – продолжал Виктор Арцилович. – С тех пор наш род не знает счастья. Сыновей Андрея и Екатерины ждали беды. Один из них погиб на фронте Первой мировой войны. Старший – Виктор – мой дед, в честь которого меня назвали, пережил все ужасы репрессий. Новая власть его арестовала за сотрудничество со старой. А знаете, кто донес на него? Его собственная жена, которая закрутила роман с комиссаром. Нашу семью будто прокляли. Моему отцу удалось уехать в Прибалтику, там наши корни. Он начал все с нуля. И преуспел. Но и его бросила и предала любимая женщина – у моей матери был любовник, и не один. Окончательно нас с отцом добила ее позорная связь с моим сокурсником по университету. Подобное случилось и со мной.

Развод оставил меня у разбитого корыта. Чтобы прийти в себя, я отправился путешествовать по Европе и ради интереса навестил известную предсказательницу. Она, хоть и была слепа, заявила, что видит «рубиновое сияние». Так она мне и сказала: «Верни рубины, избавишься от проклятия. Нужно вернуть, но покупать нельзя».

Историю про рубиново-бриллиантовый гарнитур и про то, как с его потерей от нашего рода отвернулась удача, я слышал с детства. Но откуда про это узнала старуха? Я поверил в ее пророчество. Решил, что должен возвратить фамильные драгоценности в семью. Но не знал, как это сделать. Покупать нельзя. Да и где же их купишь? Где теперь эти рубины? Наверное, заложены, национализированы, множество раз перепроданы. Несколько лет я размышлял над этим, но так ничего и не придумал. А потом решил съездить туда, где все началось. В Ясную Поляну. И тут – о чудо! – я вижу вас и ваш перстень. Мне про него рассказывали родные, я видел его на старых фотографиях. Это он, сомнений нет. Вы ведь его не в магазине купили?

Конечно, Татьяна кольцо не покупала. Это подарок пусть и не прямого, но потомка Толстого. Вручая презент, Волконский рассказал, что это память о Софье Андреевне. Не жене Льва Николаевича, а внучке. Дочери его сына Андрея Львовича и его первой жены Ольги Дитерихс. После развода она и дети жили за границей, но Андрей часто привозил их в Ясную. Позднее Софья Толстая стала женой Есенина. А потом много лет директорствовала в Ясной. Она очень дружила с матерью теперешнего директора и однажды сделала ей дорогой подарок…

То есть можно предположить, что Андрей Львович подарил перстень второй жены первой или отдал дочери от первого брака. Из чувства вины, например, или чтобы как-то поддержать материально. Татьяна поняла, что на ее пальце вполне могла оказаться фамильная драгоценность Арциловичей.

– Татьяна, вы должны отдать мне перстень, – заявил ее собеседник. – Мой сын собирается жениться, и я не могу допустить, чтобы и его ждала катастрофа в личной жизни. Я хочу, чтобы он преподнес невесте это кольцо. Раз нельзя купить, я готов обменять ваше украшение на любое другое, можете выбрать в любом магазине за любые деньги. Я достаточно обеспеченный человек, занимаюсь бизнесом. Это будет начало. А потом я приложу все силы, чтобы разыскать остальные предметы из гарнитура. Пожалуйста, помогите мне!

Надо ли говорить, что она не ожидала ничего подобного. Была поражена. Да это просто какой-то роман! Все логично, связно, увлекательно, но правдоподобно ли? Хотя любой литературовед скажет, что биография писателя не менее занимательна, чем его книги, и почти у каждого персонажа имеется прототип из его жизни.

Татьяна не особенно верила в проклятия, сглазы и порчу, но почему-то не сомневалась в искренности собеседника. Конечно, она не собиралась просто снять с пальца драгоценность и отдать первому встречному, пусть даже и с такой родословной. Но она обещала подумать над его словами.

– Что ж, – вздохнул Арцилович. – Я вас не тороплю. Но считаю своим долгом предупредить. Слепая предсказательница, прощаясь со мной, произнесла: «Тот, кто владеет чужим и не знает, блажен лишь сначала, а потом окажется проклят. Проклятие рубинов постепенно переходит на него. И раскроет свои врата бездна. И станет он видеть и слышать то, чего нет и быть не могло. И лишится того, что видит и слышит каждый день…»

– Девушки, вы не подскажете, как попасть к могиле? – Я даже вздрогнула от неожиданности, не сразу сообразив, что время тайных венчаний и императорских милостей прошло.

На дворе XXI век, и перед нами турист, спрашивающий дорогу.

– Да любой подскажет. Пить, курить и снова пить – прямой путь на кладбище, – авторитетно заявила я молодому человеку.

Ведь в наше время тоже умирают от горячки, правда, белой.

– Вообще-то, я про могилу Толстого, – хмыкнул юноша, оценив юмор.

Татьяна в два счета обрисовала маршрут. А я, будто аквалангист за коралл, зацепилась за прошлый век. Ну и истории! Ну и люди! Любовь, измены, рубины. Внучка писателя, дочка весьма колоритного отца, жена поэта, директор музея. И все это один человек! Сейчас же все, что можно сказать про некоторых дам с известной фамилией, это «уколы ботокса и карибский загар»…

– Вы считаете, проклятие камней существует? – с сомнением спросила я, когда мы вновь остались одни на аллее. – И призрак грузинской княжны с ним как-то связан?

– Видеть то, чего нет и быть не могло, – задумчиво повторила Татьяна. – Это очень странная история.

Связь мистики с архивными документами. Я долгое время была под впечатлением. Арцилович не похож на афериста, но вот просто так отдать ему кольцо… Хотя почему отдать, он же предложил обмен. Но я сомневалась. Однако вскоре получила новое доказательство, что это не пустые слова. Пропала моя подруга Надя. Совсем. Ушла из дома на работу, но там не появилась. Нигде не появилась. Все сходили с ума от тревоги. Версии были различные. От бегства с любовником до похищения. Правда, выкуп никто не потребовал. Но заложницы иногда сопротивляются, и им затыкают рот навсегда. Мне начали сниться кошмары. Я видела горящую надпись на черном фоне: «Проклятие на тебе. Лишишься того, что видишь и слышишь каждый день». Потом надпись становилась кровавой и стекала в пустоту угрожающими подтеками. И я просыпалась в холодном поту. Мы или встречались, или перезванивались с Надей каждый день. И вот она пропала. А тут еще Волконский и Соня устроили пышную свадьбу в русском стиле. С ряжеными, лошадьми и фейерверком. Я чувствовала, что тучи сгущаются и почва уходит из-под ног. А мимо пруда я хожу с желанием утопиться.

Все это время Арцилович забрасывал меня электронными письмами. Это был «живой журнал» его переживаний, размышлений и надежд. Последней каплей стал распухший палец. Тот самый палец, на котором я носила кольцо, – он неожиданно покраснел, начал чернеть. Я испугалась, не выдержала, ответила Арциловичу, назначила встречу. В конце концов, этот перстень мне достался даром. Я не копила на него деньги, не выбирала, не мне его передали по наследству. Он превратился во что-то вроде отступных. Волконский не забрал драгоценность, когда порвал со мной. Оставил на память, а может быть, откупился. И я решила, что могу обойтись без рубина.

– Отдали или обменяли? – уточнила я.

– Отдала. Я вдруг поняла, что раньше, без драгоценностей, была счастливее и верила в лучшее. И это подействовало! Заклятие было снято. В мою жизнь вернулась надежда. Даже две. С большой буквы и с маленькой. Во-первых, объявилась моя подруга Надежда. Оказалось, она проходила обследование в онкологической клинике. И была в таком шоке, что предпочла просто исчезнуть. Без объяснений и причитаний. Пусть лучше думают, что она пропала, чем знают о ее смертельной болезни. Но опухоль оказалась доброкачественной. Надя уже поправилась. А надежда с маленькой буквы оказалась связана с Андреем Толстым и его второй женой Екатериной. В архиве я обнаружила ранее неизвестный дневник Екатерины Арцилович-Толстой. Расшифровала его, проверила на подлинность, опубликовала свои исследования. И это имело успех в научном мире. Кстати, в письмах ко мне Арциловича я нашла много созвучного с фактами из дневников. Их я тоже дам вам почитать. Недавно я ездила на конференцию в Лондон. Весна – это перемены к лучшему…

Что ж, солнце прорвалось сквозь тучи, моряки увидели землю, а машинисты – свет в конце тоннеля. Не нужно быть ученым, чтобы сделать открытие, что жизнь – не плетка. Она не только бьет, порой она гладит. И не раскаленным утюгом, а ласково. Надо только верить и ждать. Или не только? Надо еще вернуть рубины?

– Вы думаете, с проклятием покончено? – поделилась я своими сомнениями с Татьяной. – У вас все пошло на лад именно потому, что вы отдали кольцо этому Арциловичу?

– Я не знаю, – нечасто экскурсовод признается в этом, но мой признался. – И если честно, не хочу знать. Главное, мне стало легче. Как только я сняла с пальца камень, камень упал и с моей души. А о перстне я не жалею. Улыбка красит больше драгоценностей. Теперь я снова могу улыбаться…

Я тоже улыбнулась. Люблю хеппи-энды. Приятная девушка. И не только внешне.

– А ваши рубины? – кивнула она на мое колье. – Какая у них история?

– Мне тоже подарил эту красоту жених, – призналась я. – Это тоже фамильные драгоценности.

– И как же его фамилия? – заинтересовалась экскурсовод.

– Его зовут Юрий Баташев. Как видите, никакой связи с Толстыми или Арциловичами.

– Баташев? – задумалась моя собеседница. – Ну не скажите. Самоварная фабрика Баташева была известна на весь мир. Возможно, ваш жених имеет отношение к тульским фабрикантам. Их потомки давно уже живут в Москве, в Питере, за границей. А предки вполне могли общаться с Андреем Толстым. Сиживать с ним за одним карточным столом, например. И выиграть эти рубины у него. Так что наши с вами судьбы могут оказаться связаны…

Мы с Татьяной вернулись к дому Волконского. Экскурсия по усадьбе удалась. Я побывала там, куда обычно не водят туристов, и услышала то, о чем не пишут в буклетах. Даже на конференции в Лондоне Татьяна не делала такого подробного сообщения. А мне повезло! И призрак посодействовал. Неужели они все-таки существуют? Ведь у каждого бывает ощущение, что он не один в пустой темной комнате. И холодок по спине может побежать даже на солнечном пляже. Вдруг это не просто так? Это…

– Это безобразие! – В мои мысли ворвался голос, визгливый от возмущения.

Александра Петровская шла прямо на меня. И ее взгляд прожигал, как паяльник.

– Виктория, вы уволены! – Она метнула в меня эти слова, как дротики.

– Началось, – тихо произнесла Татьяна Злотникова. – Проклятие рубинов. Вы уже видели того, чего нет, – призрак. И вы уже, похоже, лишились того, что было перед глазами каждый день, – работы…

4

Они думают, что «Анна Каренина» – это то, что обессмертило их род, прославило в веках. Шедевр! Переживания, метания, эмоции женщины, которые так тонко и точно передал мужчина. Нет, не мужчина. Гений! Каждый мыслящий должен прочесть. Каждый чувствующий пожалеет Анну. Нелюбимый муж, пустое, скучное существование. А потом встреча с Настоящим. Как глоток свежего воздуха. Любовь сильнее долга. История банальной измены превращается в роман о романе: сложном, красивом, безумном. С печальным финалом.

Конечно, Толстой – это целый мир, совесть нации, великий русский… и все такое. В Ясную настоящее паломничество. Надо же посмотреть на кожаный диван, где он родился. Помолчать у могильного холма, где он похоронен.

Так для всех, но не для меня. Я-то знаю, что «Анна Каренина» – это обвинительное заключение. Разоблачение бессовестного ловеласа, который тасует женщин как карты. Вскружил голову одной, потом переключился на другую. Разрушил чужую семью, измучил мужа, лишил ребенка матери. А потом наигрался и стал посматривать налево. А она не вынесла и бросилась под поезд. Это нахальный соблазнитель ее туда толкнул. Убийца со светской улыбкой и отличными манерами!

Когда я думаю об этом, мне становится не по себе. Мистика какая-то! Как Толстой мог все знать наперед? Он предсказал, напророчил. Сначала в книге, потом в жизни. Или… «Анна Каренина» – это учебник? Учебное пособие для бабников. Давайте, волокиты, губите женщин! Все равно страдать ей, а не вам. Ей всем жертвовать и все терять.

Однако действительность распорядилась иначе. Она переписала финал. С точностью до наоборот. Вот она, ирония. Вот высшая справедливость!

И если бы я лишилась только работы…

За спиной Александры англичане раскланивались с экскурсоводом и не смотрели на меня, а Юра ни с кем не раскланивался, он смотрел. Смотрел так, что я почувствовала себя стрелочником, пустившим под откос состав с особо ценным грузом. «Ты подвела себя, меня и англичан», – вот что говорил этот взгляд.

Конечно, престижной работой я обязана своему жениху. В МИД и даже при МИДе с улицы не берут. А теперь выяснилось, что он порекомендовал на хорошую должность совершенно безответственную девицу, которая, вместо того чтобы заниматься иностранными гостями, интересуется иностранными призраками.

Точно! Призрак грузинской княжны – это международные отношения. Вдруг это их ответ на присутствие наших миротворцев в Абхазии? А если я выясняла рабочие моменты? Только, боюсь, мое руководство не оценит такую инициативу.

– Вы уволены, – с издевкой повторила Александра. Видимо, ей очень нравилось, как это звучит. – Именно это мне следовало бы сказать вам, Виктория. Ведь вы куда-то пропали, приобрели непрезентабельный вид, пренебрегаете своими должностными обязанностями. Но так и быть, я дам вам еще один шанс. Из уважения к Юрию Вадимовичу. Мы с ним, кстати, уезжаем домой. А вы проводите наших британских гостей в аэропорт. Вылет сегодня в полночь…

Вот так. Александра Евгеньевна и Юрий Вадимович укатили в столицу. Я же наскоро попрощалась с Татьяной Злотниковой. Она предложила мне щетку для одежды и свою исследовательскую работу по дневниковым записям Екатерины Толстой. Схватив и то и другое, я поспешила к выходу, где англичане уже присматривались к сувенирам.

Я и по-русски не могу внятно объяснить, какая польза от свистулек и матрешек. Тем более нам предлагали не традиционных Матрен в косынках, а фигурки с изображением какого-то мужика в бороде а-ля Лев Толстой. С меня же требовали ответов по-английски. И ссылки на национальный колорит не проходили. Покупки должны быть практичны, считали британцы.

– Лучше это купите, – лично мне на развале приглянулись шкатулочки из бересты. – В них ваши жены смогут хранить драгоценности.

Наконец-то англичане понимающе закивали. Но стоило произнести вслух последнее слово, как мне стало горячо. На шее. В зоне декольте. И колье. Рубины как будто жгли меня. Что там говорила экскурсовод Татьяна про распухший палец? Неужели у меня тоже аллергия на драгоценности? Или мы с ней обе просто впечатлительные барышни, которые легко поддаются внушению?

Как бы то ни было, кожа на шее горела и чесалась. Я попыталась поднять воротник рубашки, сделать его не отложным, а подложным: подложить между мною и колье. Но зуд усиливался. Как будто я носила на шее стаю комаров, которые постоянно кусались.

Черт, это невыносимо! Пришлось потихоньку снять колье и запихнуть в сумочку. Сразу стало легче. Неужели проклятие рубинов не миф?..

Иностранцы наконец погрузились в свой комфортабельный микроавтобус, и мы отправились в Москву. Потом я ждала свою делегацию у гостиницы, пока они собирали свои чемоданы. Затем мы отправились в аэропорт. И я вынуждена была таскаться по всему аэровокзалу, хотя англичане и без меня нашли бы VIP-зал ожидания, да и все таблички и объявления дублируются на их родном языке. На меня же, вернее, на мою одежду не первой свежести, дружно косились милиционеры.

Я смогла улизнуть только после того, как иностранные гости прошли наконец регистрацию. Комфортабельный микроавтобус давно уехал. Маршрутки уже не ходили, а брать такси я не привыкла, хотя и стала в последнее время больше зарабатывать. Но если начать больше тратить, то опять не будет ни на что хватать. И есть ли тогда смысл менять работу? Короче, я поехала на аэропортовском автобусе. Длинном, заполненном людьми с чемоданами, резко тормозящем. Чемоданы то и дело падали на людей, люди – на чемоданы и друг на друга.

Но кое-как я все-таки добралась до метро «Речной вокзал». Полезла в сумку за кошельком. Достала, открыла. И обомлела. Он был пуст. Ни сквозной проездной карточки, ни денег.

Черт, черт, черт! Хотя на карточке оставалось от силы две поездки, а денег было рублей 100, я чувствовала себя так, будто меня обобрали до нитки. Интересно знать, когда и где это произошло. Наверное, в том автобусе во время давки. Но что это за вор такой, который позарился на содержимое, но не тронул форму? Проездной на автобус у меня лежит отдельно, на сувениры я, конечно, тратиться не стала. Поэтому кошелек я сейчас открыла первый раз за весь день. Лучше бы не открывала. Что мне теперь делать? Как попасть домой?

Выход один – вместо метро скакать по автобусам. Затем они закончили ходить. Последний отрезок пути я тащилась пешком. Домой вернулась без сил и с подозрениями, что Татьяна Злотникова права и у меня началась плотная полоса неприятностей.

Работа после праздников – это вообще пытка. Настолько жестокая, что я согласна на отмену самих праздников. Правда, согласна я на это только тогда, когда они уже прошли.

Ладно, мне некогда об этом думать, нужно собираться на службу. Желательно быстро. Очень быстро. Вообще-то, нужно было начать процесс еще вчера. Хотя бы с вечера погладить юбку… Но я еще читала то, что дала мне Таня.

Я же не виновата, что вернулась домой не вечером, а ночью. И что поделаешь, если натуральные ткани мнутся. В конце концов, лучше немного припоздниться, но не носить вредную для кожи синтетику.

Хотя нет, если после вчерашнего я еще и опоздаю, меня точно уволят. Так что пришлось надевать все как есть и бежать бегом. Успела! Александра Петровская поздоровалась со мной безо всякого выражения и дала длинный список шедевров из картинных галерей всего мира. Мне предстояло выяснить, не собираются ли эти полотна вывозить на выставки. И не совпадает ли время этих выставок с визитами за рубеж директора департамента по гуманитарному сотрудничеству и правам человека МИДа, супруга которого страстная поклонница фламандской живописи.

Дойдя до середины списка, я устала лазить по Интернету и делать международные звонки. Нужно поддержать и отечественного производителя услуг связи. Я набрала сотовый Юры.

– Я слушаю, – ответил он нейтральным тоном.

– Привет! Может быть, пообедаем вместе? – жизнерадостно спросила я.

– Вряд ли получится, Виктория. У меня много работы. Боюсь, она и до ужина не закончится.

– Милый, ну нельзя же все время работать…

– Нельзя все время делать вид, что работаешь, – со всей серьезностью заявил Юра.

Это камень в мой огород. Да что там камень, бетонный блок.

– Ты сердишься из-за вчерашнего? – поняла я. – Но ведь ничего страшного не произошло. Экскурсовод прекрасно говорила по-английски, и вы с Александрой были рядом…

– Делегацию обычно сопровождает не один человек. И хотя все они знают иностранные языки, у каждого своя функция, – таким тоном двухлетнему ребенку объясняют, зачем нужно пользоваться горшком.

– Юр, я все понимаю. Но сколько еще будет этих делегаций, а призрак не каждый день попадается на глаза.

– Виктория, мне они не попадаются ни в один из дней. Но если тебе действительно хочется обсудить проблему призраков, поговори… с кем-нибудь из департамента по вопросам новых вызовов и угроз.

Мой жених слишком хорошо воспитан, чтобы прямо сказать своей девушке: обратись к психиатру.

– Новых? Да призраку уже лет сто, – попыталась возразить я, но Юра уже положил трубку.

А я приуныла. Похоже, мы сегодня не увидимся. И вчера он даже не позвонил мне, чтобы узнать, как я добралась. Разве так ведут себя влюбленные мужчины?

Мы с Юрой знакомы с детства. Он старше, серьезнее, умнее. А я могла проспать школу, потерять дневник и вляпаться в грязь в новых кроссовках. Мы – противоположности, которые притягиваются. Зима в Сахаре. Лето среди айсбергов. Именно в этих условиях зарождаются такие атмосферные вихри, что дух захватывает. Хотя, конечно, большинство предпочитают умеренный климат. Неужели и Юра теперь в их числе?

Можно было весь вечер сидеть одной и переживать по этому поводу. Но я решила убежать от проблем. По беговой дорожке спортивного клуба. Провести время среди современных тренажеров и накачанных инструкторов. Фитнес-клуб – такой же атрибут успешной жизни, как иномарка и отдых за границей. Простая учительница английского языка, какой я была еще несколько месяцев назад, не могла бы себе это позволить. Но теперь у меня престижная работа.

Клуб располагался неподалеку от моего дома, так что я успела заскочить к себе за спортивной формой. Попав в царство фитнеса в первый раз, я заметила, что большинство посетителей приходят не только взвеситься и поработать над фигурой, но и на других посмотреть, и себя показать.

Вот и сейчас у одной дамы в раздевалке даже маникюр был с адидасовскими полосками. У другой – футболка под цвет изумрудов в ушах. А вот я свои рубины оставила дома. От греха подальше. Буду надевать их только к вечерним туалетам.

– Ты посмотри, вон у той девицы кроссовки явно не фирменные, – шептались возле зеркала две студентки, несомненно, о-очень престижных факультетов, изучая тех, кто переодевался у ящичков с номерами.

– А та, что рядом, вообще брови выщипать забыла!

Услышав такое, я не смогла удержаться. Нужно было или начать комплексовать под этими рентгеновскими взглядами. Или закончить. Я натянула салатные спортивные брюки, желтую майку и, проходя мимо, поддакнула перемывательницам косточек:

– Да уж, преступление! Как таких вообще в клуб пустили?! Хотя я слышала, что вон та – жена известного политика, члена Совета Федерации. Некоторых мужчин, знаете ли, возбуждают лохматые брови! Целое Политбюро было без ума от Брежнева.

Я блефовала. Но девицы, кажется, не были знакомы ни с членами Политбюро, ни с современными политиками. Мне поверили, вытаращили глаза. Я же проследовала в тренажерный зал. И как всегда, притормозила на входе.

Просторный зал был нашпигован железом, как сало чесноком. Всюду торчали какие-то перекладины, гантели, штанги, ручки, грузы. Оказавшись здесь в первый раз, я даже засомневалась, что и я здесь как-нибудь помещусь. Под тяжелую музыку, с гиканьем и рычанием качаются те, на ком и так одежда уже трещит по швам. Один огромный детина вообще уселся на спину к довольно стройной даме. А та не напомнила ему, что она не диван, а как ни в чем не бывало начала отжиматься. Оказалось, передо мной инструктор, ведущий занятие по специальной программе. Он девушке «делает спину». Господи, лучше уж совсем без спины, чем с таким захребетником…

Начинать час здоровья я предпочитаю с беговой дорожки. Я встала на свободную почти синхронно с молодой женщиной, которую выдала замуж «за члена». Мы обменялись улыбками, как старые знакомые. Когда бежишь, не очень-то поболтаешь. Зато в зеркале во всю стену можно изучить окрестности.

Я изучила. И увидела знакомое лицо. Симпатичное, в кудряшках. Лариса – моя соседка из квартиры напротив. Лет двадцать пять. Недавно вышла замуж за Артема – сына тети Кати. Худого, высокого парня, который, сколько я себя помню, старался выглядеть очень важным и задирал нос. По ступенькам не бегал, а вышагивал. В лифте не катался, а поднимался и спускался. В школе не учился, а получал знания.

И вырос он в какого-то начальника с персональным шофером. Ходил исключительно в костюме и с кожаной папкой под мышкой. Даже если жена пошлет за молоком, он, наверное, галстук нацепит. Правда, подозреваю, что Лара его никуда не посылала. В доме хозяином был он. Маму переселил в однокомнатную квартиру в Бирюлево. А сам расположился в трехкомнатной с молодой женой. Живи да радуйся.

Но сейчас его супруга выглядела как-то понуро.