Глава 2

ВОЗВРАЩАЯСЬ К ПРЕРВАННЫМ ВЫХОДНЫМ

Прекрасное утро прекрасного дня! И пусть всю ночь лил дождь, а все небо до сих пор затянуто тучами и ветер пытается сорвать со всего и всех то, что плохо держится...

Выходные! Что может быть лучше?!! На улице почти никого — все либо спят, либо уехали куда-нибудь на дачи. Транспорт несется по дороге, деловито разбрызгивая лужи в немногочисленных прохожих и абсолютно игнорируя их гневные вопли по этому поводу.

Как классно! Как здорово! Все такое милое и родное. Я отошла от окна. Все, пора на прогулку. Надо в полной мере вдохнуть свежий воздух свободы: иду куда хочу, делаю что нравится, и никто не диктует мне манеры поведения и правила хорошего тона! Красота, одним словом.

Мои сборы были закончены за несколько минут. Я вышла из подъезда, улыбнулась тому месту на небе, где должно было находиться солнышко, и браво зашагала по мокрым улицам. День радовал — дождя не было, ветер оказался за спиной, постоянно подталкивая и подгоняя меня вперед. Поэтому, когда я торкнулась в свой любимый магазинчик «абсолютно ненужных, но очень приятных безделушек» и он оказался закрыт, я не расстроилась. Я совсем не расстроилась.

А те несколько раз, которые я в досаде от души пнула по дверям, совсем не считаются, и грозить мне кулаком, тыкая в табличку «Учет», той тетке не следовало.

— Фу! И не очень-то и хотелось. Больно мне нужны ваши сувениры. Вы не испортите мне настроения!

Я гордо вскинула голову и прошествовала мимо зловредной тетки и самого магазина. Слева от меня неожиданно появилась небольшая арка под домом, где меня поджидал коварный и очень сильный порыв ветра, чуть не сбивший с ног. На ногах-то я устояла, но сильно припечаталась к небольшому деревцу на обочине. Фонтан капель с его веток сразу весело окатил меня с ног до головы.

— Ну и что! Это тоже не испортит мне настроения! Не на ту напали! Плащ у меня НЕПРОМОКАЕМЫЙ! Ага, получили! — не знаю кому продекларировала я и, зажмурившись, стала вертеть головой, стряхивая с волос воду.

Какая-то «милая» собачка моих размеров, выгуливая неподалеку хозяина, по непонятной причине, решила выразить мне свое расположение (может, из-за манеры стряхивать воду признала во мне свою?) и понеслась в мою сторону. Радости от подобной встречи я не испытывала, поэтому посчитала нужным быстро скрыться в недрах ветреной арки... Окрик хозяина псинки: «Не бойтесь, она не кусается!» — застал меня уже прижатой к стене во дворе какого-то дома передними лапами этой самой некусачести. Собачку быстро призвали: «К ноге!» — и, дружелюбно мне улыбнувшись (Гад! Лучше б собаку в наморднике водил), ее хозяин стал удаляться. Я восстановила дыхание и осторожно начала пятится назад, потому что собачка не была прицеплена к поводку и постоянно оглядывалась (видно, понравилась я ей...).

Как и у всех нормальных людей, ходить задом наперед не было моей основной привычкой. Следствие подобного эксперимента — нога неожиданно нырнула на дно глубокой лужи, так некстати очутившейся на дороге, и вода с радостным чавканьем устремилась в мой модный ботинок. Весело... Я как ужаленная отпрыгнула назад и сразу потеряла равновесие, налетев на появившийся из ниоткуда бортик. В результате этих кульбитов я прилипла спиной к какой-то проволочной ограде. Чудесно... Резкий рывок из этого капкана — и кусок моего нового плаща (made in Poland — сделано в Польше) с жутким треском отделился от меня и повис на хитроумном сплетении арматуры.

— Так, день не задался, следовательно, надо его просто провести дома. Подумаешь — плащ! Куплю новый. Хуже уже все равно быть не может, — попыталась успокоить я себя, отдирая лоскут плаща с проволоки.

Я повернулась снова лицом к улице, и моя прилепленная улыбка тут же экстренно его покинула. Номер один — куда-то пропала сумочка, повешенная мной рядом. Пока я оглядывалась, пытаясь ее найти, возникло «хуже номер два» — пошел дождь. Нет, пожалуй, даже не дождь, а ливень. Чудесно-расчудесно... «Хуже номер три» (черт, черт, черт побери!!!) — в пропавшей сумочке был зонт! Водица в ботинке радостно хлюпнула, встречаясь со своими булькающими сотоварищами, и я, проклиная небесную канцелярию, устроившую такую погоду на выходные, поспешила домой.

Выходные... Лежу в постели с заложенным носом, больным горлом и температурой. Что может быть хуже? Периодически перед кроватью на столике появляется кружка чая, малина в вазочке и различные лекарства, — родители меня любят.

— Миледи? — неожиданно послышалось у моего изголовья. Быстрый осмотр комнаты никого не выявил. Ага, слуховые галлюцинации. Похоже, болезнь прогрессирует. Вот ведь не повезло! — Миледи?

— Ну-ка, глюк, выходи! Выходи, подлый трус! — потребовала я хриплым голосом.

Почти сразу прямо перед моими больными глазами появился длиннобородый старец в длинном балахоне.

— О, привет! Как жизнь? Какие дела? — приветствуя его, я закрываю глаза, рассчитывая, что после их открытия старец снова исчезнет.

— Я вижу, вы больны? — Добрый он... Видит... Ха! Это сложно не заметить.

— У меня выходные! Часы посещения уже закончились. Попрошу освободить помещение, — пробормотала я, по-прежнему не открывая глаз.

— Вы выслушаете меня?

— А что, у меня есть выбор? Если выслушаю, ты исчезнешь? — Мой недовольный взор начинает буравить этого настырного посетителя.

Между тем в комнате появляется моя мама и, абсолютно не замечая этого товарища, проходит сквозь него, ставит мне чай и уходит. Оп-па!

— Так ты еще и невидимый! Точнее, видимый только мной?

— Да. Я в междумирье.

— Все ясно. Что надо? Зачем пришел?

— Нам нужна ваша помощь.

— Ни за что! У меня выходные. Я на больничном! Тебя нет! Ты — глюк.

— После маленького поручения — дня на два, мы, если захотите, вернем вас обратно, и вы продолжите свой отдых, — настаивал старец.

— Я, видите ли, болею...

— Мы вас вылечим. После того как вы проследуете за мной на Фабс в Серебряный дворец, мы тут же избавим вас от простуды.

— А тут этого сделать нельзя? — с надеждой проговорила я. — Так сказать, за прошлые и будущие заслуги, а?

— Нет. В этом мире, — старец немного нервно дернул губой, — этого сделать нельзя. В мире Фабс совсем все по-другому. Так вы идете?

Я задумалась. Два денька на услугу, а за это полное выздоровление... По-моему, я ничего не теряю — болеть я дольше буду. Минимум неделю.

— Хорошо. Уговорили. А что за услуга?

— Нан Фаравул вам обо всем расскажет.

Легкое состояние невесомости, и я в полуобморочном состоянии появляюсь в круглом зале с семью креслами. Белоснежка и семь гномов. Ха-ха-ха... Надо мной стоит какой-то дядечка в смешной шапке и по-доброму так улыбается.

— Сейчас я, с помощью всего состава Совета, поставлю вас на ноги, — гордо провозглашает он, и в кресла рассаживаются «старцы-близнецы».

— Вообще-то предпочитаю ходить на голове, — вяло возражаю я, почему-то мне стало еще хуже.

— Что? Ходить по траве? Будете ходить, где вам вздумается... — улыбается мне этот лекарь.

— На голове! — из последних сил поясняю я.

— Это довольно сложно, но... — озадачился он и начал поглядывать по сторонам.

— Это образное выражение, — сказала я и потеряла сознание.

Очнулась я на огромной кровати, вся разбитая, будто по мне асфальтовый каток проехал, но без видимых проявлений простуды. Ура! Рядом, как и было обещано, гордо восседает нан Фаравул.

— Ну и что там у нас на повестке дня? — недовольно поинтересовалась я. — Сделка есть сделка. Меня вылечили — пора услугу выполнять.

— И тебе здравствуй. Да-да, у меня все хорошо, спасибо.

— Хочу домой, к маме! — нахмурилась я, изображая капризного ребенка.

— Ладно, слушай.

— Я с этого и предлагала начать.

Нан усмехнулся и привычно покачал головой, а я скептически вздохнула и приготовилась слушать.

Глава 3

ПРОСТЫЕ БУДНИ, ИЛИ КИСМАГОРИЯ

— Кошепусы разбушевались. Поможешь? — с места в карьер перешел он.

— Кто, кто? Кошепусы? Но... Я правильно тебя поняла — эти милые пушистики принесли какие-то неприятности, которые требуют моего вмешательства?!

Мое замешательство было оправданным. Как-то раз, сидя в библиотеке (редкое явление), я изучала живых существ, населяющих Зубар (к слову сказать, так и недоизучала). Там была картинка с пушистым котиком, которого охотно бы взяла в качестве домочадца любая семья, любящая животных.

— Милая котяра, — сказала я, показывая ее Фару, — смешная, толстая киса, ну, примерно, как в мультиках: с жирной задницей и ленивой мордой.

— Это кошепус, — пояснил Фар.

Больше мы это не обсуждали. И тут здрасте вам, приехали! Разбушевались. Мяукать громко, что ли, стали? Или разлеглись на какой-нибудь важной дороге погреться на солнышке и мешают движению? Хотя транспорта на Зубаре нет. Хм...

— Правильно. Ты историю Зубара читала? — По тону Фарчика я уяснила, что проблема действительно серьезная.

— Ну да... В общих чертах... — промямлила я, пытаясь хоть что-то вспомнить из того, на что меня в свое время хватило. — Чуть не каждый день даю себе зарок заняться этой литературой, да как-то все...

— Понятно. Руки не дошли... Слушай...

И Фар начал мне рассказывать. Кошепусы чем-то похожи на наших котиков: живут где хотят и как хотят. Несмотря на свой вид, они обладают огромной подвижностью и скоростью, что помогает им выживать. То есть убегать от хищников и охотиться самим. Собственно, свою подвижность они только для этого и используют, остальное время проводят где-нибудь в укромном местечке, нежась на солнышке. Общности у них никакой нет. Если при одном кошепусе схватят другого, то первый даже не пошевелит своей пушистой лапой во спасение собрата, хотя обладает достаточной силой и ОЧЕНЬ опасными коготками. Основное правило, которому они следуют в жизни: «Тебя не трогают, и ладно».

На них никто не обращал никакого внимания, но пару веков назад они чуть не начали, так сказать, революцию. Просто взбрело что-то в их пушистые головы, это что-то оказалось «заразным», и скоро огромная пушистая «армия» двинулась единым фронтом на земли нанов и драконов. Собственно, четких разграничений земель никогда не было, просто кошепусы до той поры не покидали свой мирок.

— Дошедшее в столицу сообщение о них никто не принял всерьез. Но когда эти «милые пушистики», как ты выразилась, убили трех лесных драконов (!) и уничтожили небольшое селение нанов, все всполошились. Нет, конечно, наны кошепусам не по зубам — кошаки, напав стремительно и абсолютно неожиданно, их всех ослепили, то есть сделали практически беззащитными. Наны того селения тогда ушли в межмирье, чтобы укрыться от взбесившихся ни с того ни с сего кошепусов.

Правительство Зубара приняло сразу экстренные меры. Остановить огромный пушистый и жутко агрессивный поток было проблематично, поэтому начали с обычных переговоров. Что уж они там говорили, что обещали этим толстячкам, история умалчивает. Но после этих переговоров (причем переговоры с ними начали на небе, на драконах) кошепусы вдруг вновь потеряли ко всему интерес и разбрелись по лесам. Все пошло по-старому.

И вот, спустя столько времени кошепусы опять начали собираться в эмоционально нестабильные группы. Их враждебный настрой уже испытали на себе ближайшие соседи — тати (добродушные зверьки, похожие на обезьян) и диелго (лесной дракон). Несколько попыток переговоров, по примеру предков, сорвались. И после них стало совершенно понятно, что с нанами и драконами кошачьи разговаривать абсолютно не желают. Поэтому, зная мой нестандартный подход к разным ситуациям, Кемтес (правитель Зубара и родной брат Фара) решил обратиться за помощью. Он попросил моего участия в разрешении этого конфликта мирным путем.

— Слушай, а они не могут начать этот бунт в защиту Мигажа, он же тоже из семейства кошачьих? Ну, там — свободу нашим братьям... или еще что, — выслушав до конца (и ни разу не перебив!) историю Фара, спросила я.

— Кто их знает? С другой стороны, откуда им известно про Мигаж?

— Кто их знает?.. — Я обдумывала все сказанное Фаром.

— Ну, что скажешь? — Мой телохранитель как никто другой переживал за свой мир. Я немного приосанилась.

— Что же. Я несказанно рада и благодарна за оказанную мне честь принять участие в устройстве вашего мира. Постараюсь оправдать оказанное доверие, — торжественно произнесла я.

На следующее утро мы уже находились в мире нанов. Зубар был по-своему красив, а говорящие звери, драконы, огромные деревья и прочие умильные морды делали его еще и сказочным.

Собственно, пора познакомиться. Так сказать, кратенько о себе. Я — Миледи трех миров. Об этом предназначении я узнала лет семь назад. Сколько мне лет? Неопределенно. Поскольку всемирным женским этикетом был наложен запрет на определение этого параметра... Была обычным бухгалтером в небольшой фирме, но явился Совет и, красочно описав новые перспективы (как рекламное туристическое бюро), забрал меня сюда. А я что? Я не жалуюсь. Я тут у них (хотя сейчас будет правильнее сказать у НАС) — главная и очень сильная волшебница. Мир, в котором я живу, называется Фабс, а еще в моем ведении находятся два мира — Зубар и Третий мир. Все классно. Нашла друзей, вышла замуж. Моим мужем стал Серг — один из четырех братьев-ветров этих миров. Ленд, его ветреный (в прямом смысле этого слова, братья-то ветры) брат, так и не женился. Говорит, что Серг уже забрал самую чудесную девушку (льстец!), так что у него на это шансов очень мало. Сейчас все четыре брата где-то за Сиреневыми горами, готовят себе смену — воспитывают четверых мальчишек-ветров, своих преемников.

Да, мой друг и телохранитель нан Фаравул женился-таки на Лереке. Правда, сперва он прошел примерно через то же, что и я, типа: «она не пара», «ты неблагоразумен» и все такое. Но Фар был непреклонен. От моей протекции отказался, добивался своего счастья сам. Поэтому его венценосный братец сменил гнев на милость и отгрохал ему ТАКУЮ свадьбу!.. Всем свадьбам свадьба! Все, кто там был (не наны), до сих пор икают, как вспомнят рык сотен нанов, поздравляющих Фара и Лереку. Сейчас у них щенки, пардон, нанчики.

Итак, я валялась на травке прекрасного мира Зубар, смотря в голубое небо, где небольшой диелго гонялся за какой-то птицей и вот уже битые десять минут никак не мог ее поймать — птица оказалась на удивление шустрой, а несчастный дракоша уже выбивался из сил. Фар все это время сидел в позе статуи и принимал свежую информацию о кошепусах. Наконец он «ожил» и демонстративно кашлянул, переключая мое внимание на себя. Я нехотя отвлеклась от своего занятия и перевернулась на живот, положив голову на руки и при этом болтая в воздухе ногами. Весь мой вид выражал полную готовность к получению новостей о пушистых разбойниках.

Фар глубоко вздохнул и... на его голову кубарем свалился окончательно выдохшийся диелго. В очередной раз я пожалела об отсутствии фотоаппарата (если бы они здесь работали, так я бы несколько штук натащила в эти миры!). Что сказать, — картина получилась внушительная. Нан стоял на четырех лапах и смешно крутил головой, чтобы рассмотреть, что там на него свалилось, а сверху полулежал, плотно вжимаясь в спину Фара и дико размахивая крыльями, испуганный до полусмерти диелго. Это что-то! Прямо сфинкс во плоти! Еще немного полюбовавшись этой чудесной композицией — взбешенный нан сбрасывает зеленого дракошу, в то время как тот в ужасе просто приклеился к нему, — я резко крикнула:

— Смир-но! Равнение на середину!

От моего внезапного вопля клубок с крыльями замер. Что и требовалось.

— Стойте тихо и не дергайтесь. — Эта реплика относилась в основном к Фару.

Подойдя к ним, я начала аккуратно отдирать лапы диелго от шкуры нана. Занятие абсолютно неблагодарное и бесполезное, так как еле «отковырянная» мной лапа тут же прилипала вновь, причем, казалось, еще сильнее. Поняв, что таким образом у меня ничего не выйдет, я попробовала другую тактику — обхватила дракона за пузо и попыталась оторвать его всего сразу, целиком. Не тут-то было! Моих «мускулов» явно не хватало. В очередной раз, поплевав на руки и собравшись с духом, я приготовилась отсоединить дракона, когда услышала, как Фар спокойно и так «ласково» говорит:

— Если ты — зелень крылатая, сейчас же не отлипнешь от моей шкуры, то я по ней тебя размажу.

Диелго сразу сжался в комок и позволил себя оторвать, хотя тут же всеми лапами обхватил меня, вероятно уповая на то, что моим-то весом его не размазать, а он будет в некоторой безопасности от разозленного нана. Но поскольку размерами он был лишь немного меньше, чем я, а весом — побольше, — я не смогла удержаться под такой тяжестью и тут же свалилась на траву. Его умильная морда уставилась на меня.

— Слушай, друг, это уже слишком! Я обещаю, что тебя никто из нас не тронет, мы не сердимся. Ну, упал, с кем не бывает... Так что давай, отползай от меня.

Дракоша пискнул, тоскливо посмотрел мне в глаза, обернулся на нана, как бы проверяя степень его сердитости, и стал медленно разгружать мое тело от своей туши. Фар уже раскрыл пасть, чтобы ярко выразить несчастному зелененькому, что он думает о нем и его умении летать, как мне неожиданно пришло на ум кое-что интересное.

— Ты что такой приунывший, а, малыш? — Малышом он сейчас и выглядел — съежившийся зеленый комочек, совсем худенький по сравнению со своими собратьями. Комочек приподнял морду и с замиранием посмотрел в мою сторону. — Я смотрю, ты милый и добрый, но до жути неудачливый в охоте. — Диелго грустно шмыгнул носом и кивнул. Нет, ребенок, да и только! — У меня предложение! Слышал о Серебряном дворце? Я там живу. Если хочешь, то я возьму тебя туда к себе жить. Там тебя будут кормить, а ты за это будешь играть с моим сыном. Идет?

Дракоша — сама готовность — радостно закивал, преданно заглядывая в мои глаза, а я тем временем продолжала:

— Ты меня дождешься здесь, через пару дней я тебя заберу. — Диелго скис и взор его потускнел. — Обещаю! А чтоб тебе ждалось веселее, дядя Фар тебя сейчас чем-нибудь угостит.

У «дяди Фара» аж челюсть отвисла от моей наглости. Не дав ему возможности выразить это словами, я подошла и шепотом попросила:

— Ну, Фарчик, чего тебе стоит, поймай что-нибудь малышу.

— Нет, ты точно рехнулась, вероятно, тебе отдыхать вредно. Помнишь, зачем мы здесь?

— Я все помню! Будь уверен. Но не могу же я приехать из отпуска без подарка для сынишки! И вообще, где твое сострадание к братьям твоим меньшим?

Мой телохранитель покачал головой на манер «с тобой все ясно» и, бурча разные «ласковости» себе под нос, исчез в лесу. Спустя несколько минут он вернулся, неся что-то в зубах. Диелго сорвался с места и весело запрыгал возле него. «Дядя Фар» бросил на землю дичь, которая тут же очутилась в лапах моего «гостинца для сына».

— Ну, теперь мы можем идти?!

Нет, нан был явно не в настроении. Хотя погода была чудная: солнышко теплым, травка зеленой.

выдала импровизацию под стать данной местности.

— Кто такая горгона? — осведомился Фар, снова укоризненно покачав головой (ох уж этот отдых...), он уловил из песни только незнакомое ему название, не прочувствовав всю фееричность момента.

— Горгона — это чудовище из греческой мифологии. Так что вполне может проживать на ваших вдохновенных землях, а вообще, это так, для рифмы.

Фар крякнул и продолжил путь. Ну нет в нем поэтического начала! Изображать из себя Красную Шляпочку мне быстро надоело. Цветочков, которые я «радостно» собирала в букетик, становилось все меньше и меньше, а «весело» прыгать по едва заметной тропинке было как-то неловко, поэтому я решила вернуться к нашим баранам, то есть кошепусам.

— Ладно, Фар, давай сводку о положении и размещении сил на фронте.

— Кошепусы уже выступили и находятся в одном дне пути от населенных районов, — начал нан посвящать меня в новости «фронта». — О причине их неожиданного восстания по-прежнему ничего не известно. Несколько драконов покружило над кошепусами, те, в свою очередь, попытались запрыгнуть на них с деревьев и все время кричали что-то там про свою важность и исключительность. Вот, в общем-то, и все сведения. Что ты об этом думаешь?

— Если кошепусы одного поля ягоды с нашими кошками, то их основная любовь: вкусно поесть, сладко поспать и иногда дать себя погладить, — словом, ощутить свою необходимость для кого-то. Как я понимаю, есть и спать им никто не мешал. Следовательно, их нужно «погладить», и душевное равновесие восстановится.

— Ты предлагаешь стоять и гладить каждого кошепуса?! — в ужасе воскликнул Фар.

— Конечно, нет. Это гипотетически. Просто этим пушкам стало чего-то не хватать, а наша задача — восполнить этот пробел, то есть дать им необходимое. Ну, или подсказать, где это можно взять.

Через полтора часа, по словам Фара, мы были на месте. У «мурзиков» сейчас был послеобеденный отдых. Получив в ответ на предложение огласить план действий пожатие плеч, Фар нахмурился и стал заставлять меня соорудить вокруг себя защитное поле. Поле я делать не стала (терпеть не могу всяческие премудрости), но для спокойствия Фара все-таки поставила «защитку» от явной агрессии. Выслушав примерно тысячу важных советов и наставлений, я отправилась в «стан к врагу». О чем говорить, в чем заверять и что обещать этим агрессивным «кискам», я не представляла. Хотя где наша не пропадала?!

Идя по лесной тропинке, я старалась побольше шуметь, дабы не создавалось впечатления, что я подкрадываюсь. Поэтому уже через пару десятков метров на меня уставились два злых зеленых глаза. Кошатина, сидевшая на ветке на уровне моей груди, явно была настроена враждебно и собиралась прыгнуть.

— Ой, киса! — «весело» воскликнула я, напрочь перебив намерения зверя. — А какая миленькая да усатенькая! — Кошепус, не ожидавший такого «гостя», был немного растерян. — Иди ко мне, моя прелесть. Кис-кис-кис.

Один-ноль! Кис, легко спрыгнув на землю и подняв свой распушенный хвост, мягкими пружинными (я бы даже сказала кокетливыми) шажками направился ко мне.

— А какой ты мягонький! — восхищалась я, гладя кошепуса по головке.

«Киска» была размером с хорошую овчарку, и я, имея весьма приблизительное представление об их параметрах, даже немного растерялась, но быстро взяла себя в руки. Вокруг нас стало появляться множество любопытных зеленых глаз — все больше и больше... Я почесала котика за ушком, и он окончательно растаял. Все равно — хоть и большая, но киса. Сейчас он был мой со всеми потрохами. Мельком посмотрев по сторонам, я поняла, что оказаться на его месте желающих было множество. Следовательно, мой план действий работает. Во всяком случае, пока.

— А что делает такой красавец так далеко от дома? Неужели заблудился?! — я совершенно «не замечала» других кис.

— Не-ет. Мы идем отста-аивать свою исключи-ите-льность, — промявил кис.

— Вы?! Ты хочешь сказать, что таких замечательных кошепусиков тут много? — Я покрутила головой, отыскивая пушистых красавцев, и несколько кис тут же не преминули продемонстрировать свое присутствие. — Здорово! А кто вам сказал, что исключительность надо отстаивать? Вы и так индивидуальны, изящны, грациозны. — Я гладила котяру рукой и словами. — Кто тот варвар, который посмел сказать вам обратное?!! — Я буквально пылала возмущением за всех кошепусов.

— Гетофикус. Это он нас собрал и повел куда-то, мрр.

— Где это подлое существо, которое порочит своим недоверием, — воскликнула я грозно, — таких чудесных и добропорядочных кошепусов?! — добавила я уже мягче и встала, уперев руки в боки, гневно нахмурив брови и всем своим видом показывая, насколько я негодую.

Среди армии пушков возникло некое движение, и пару мгновений спустя откуда-то с дерева, в трех метрах от меня, с диким воплем шлепнулся толстый кошепус. Злобно зыркнув наверх и потерев лапой свою пушистость в области хвоста, он наконец-то удостоил меня взглядом.

— Я не знаю, чем ты тут пленила некоторых моих собратьев (как будто сам тут не находился!), — он выразительно взглянул на кошака, балдеющего у моих ног, явно желая испытать это «что-то» на себе, — но мы все равно будем отстаивать свои права! — высокопарно заявил этот «жиртрест».

— Какие права вы собираетесь отстаивать, милый Гетофикус, чья серебристая шерсть подобна шелку? — обнажила я все свои тридцать два зуба.

— Право на уважение и почитание! — произнес он уже более добродушно, бочком подбираясь поближе.

— Невероятно! И как такой почтенный кошепус с его незаурядным умом мог усомниться в уважении к себе окружающих?! Давайте разберемся. Итак, что такое уважение? Во-первых, ваше право на охоту и отдых — уважаем. Во-вторых, право на проживание в любом месте и в любое время — уважаем. В-третьих...

— Не-ет, — перебил сильно уважающий себя Гетик, — мы еще хотим почитания, чтобы нас не только уважали, но и не считали нас пустым местом.

— Что за глупость! Какого почитания вы еще хотите? О вас пишут стихи, снимают фильмы, поют песни!

— О нас? Песни?!! — Вокруг меня образовался сплошной серый пушистый (почти персидский) ковер жутко заинтересованных мурзиков. — Можно послушать?

— Конечно, сейчас что-нибудь припомню... Хотя бы вот:

— А почему «кота»? — недоверчиво прищурился кошачий подстрекатель.

— Чтобы песни складней получались, так как КО-ШЕ-ПУС — это длинно, а КОТ — коротко. К примеру, у меня есть друг ФА-РА-ВУЛ. Я его люблю, поэтому называю ласково и коротко — Фар. Так и в вашем случае. Песня выражает свою любовь и восхищение, вроде как восхваляет, а разве можно это делать грубо?! Конечно, нет! Следовательно, появляйся ласковое обращение «кот». — Мое красноречие било через край, еще пара выступлений этого толстяка против общественности, и я созрею, чтобы избавить мир Зубар от нескольких толстых серых кисок, то есть сорву мирные переговоры и не оправдаю доверия Кемтеса. — К тому же разве вы слышали подобное ласковое обращение к кому-нибудь еще? Это ваше, индивидуальное, специально придуманное исключительно для вас! — Ух...

— А еще песни про нас есть? — явно съехидничал толстопузый предводитель.

— Сколько угодно! — Я забралась на поваленное дерево, чтобы меня могли видеть все желающие кисы. — Вот:

Или еще:

и так далее.

И еще множество разных песен! — устав петь, решилась я на небольшой блеф, поскольку больше песен про кошек вспомнить не могла. — Как вы думаете, стали бы сочинять столько песен, если бы вас не уважали и не любили?!! Нет! — В политику, что ли, пойти, уже речь готовая... — Тогда в чем, собственно, проблема, а чуваки? — Что-то немного не из той оперетты проскользнуло. — Неужели вам охота, вместо того чтобы нежиться на солнышке, утруждать свои пушистые лапки этим глупым походом? — Я вопросительно уставилась на серую толпу.

Что тут началось! Кошепусы орали, прыгали с дерева на дерево и даже отдельные личности поцарапали друг другу несколько морд. Эти мяудебаты продолжались примерно минут пятнадцать, затем наступило некоторое затишье. Наконец, под всеобщее одобрение одним из кошепусов мне была выражена благодарность за то, что я не просто прошла мимо, а вникла в суть их ошибки, приоткрыла глаза и тем самым спасла доброе имя всех кошепусов.