Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Роковые решения

ModernLib.Net / Художественная литература / Вестфаль З. / Роковые решения - Чтение (стр. 16)
Автор: Вестфаль З.
Жанр: Художественная литература

 

 


      Ответные действия Рундштедта
      На данном этапе было совершенно невозможно определить, намерены ли союзники нанести удар где-нибудь еще, но стало ясно, что они должны немедленно поддержать воздушнодесантные дивизии морским десантом, - иначе их лучшим парашютным и планерным войскам грозила неминуемая гибель.
      Итак, на рассвете нам следовало ожидать высадки морского десанта. Судя по районам выброски воздушных десантов, морской десант должен был высадиться, вероятно, между рекой Орн и городом Сен-Вас-ла-Хуг.
      Пока нам было неясно, наносили ли воздушнодесантные дивизии главный удар или же их действия только предшествовали более сильному удару морского десанта, которому еще предстояло высадиться. Рундштедт придерживался мнения, что если союзникам удастся захватить плацдарм, то они, безусловно, используют его в качестве исходного района для нанесения главного удара. Поэтому было очень важно как можно скорее разгромить вторгшиеся войска.
      На Западе находились две танковые дивизии, подчинявшиеся не главнокомандующему войсками Западного фронта, а непосредственно ОКВ, резервом которого они и являлись. На западе Франции стояла 12-я танковая дивизия СС "Гитлерюгенд", а юго-западнее Парижа - грозная учебная танковая дивизия {В немецко-фашистской армии в период второй мировой войны были созданы учебные танковые и полевые дивизии, в которых проходило формирование и обучение поступавшего на фронт пополнения. (Прим. ред.)}. Не дожидаясь согласия ОКВ, Рундштедт приказал этим дивизиям отправиться в распоряжение командующего группой армий "Б". Кроме того, для руководства танковым сражением, в результате которого предполагалось сбросить в море английские и американские войска вскоре после их высадки, он сформировал штаб танковой группы "Запад" во главе с генералом фон Швеппенбургом.
      На деле объединить все наши танковые части в единый бронированный кулак так и не удалось. Дивизии задержались в пути главным образом из-за бомбардировок, а когда они, наконец, прибыли на поле битвы, их пришлось посылать в бой мелкими подразделениями. Провал плана Рундштедта в значительной степени определило вмешательство ОКБ.
      Первые часы боев
      В шестом часу утра 6 июня Рундштедт получил два важных сообщения. Первое поступило из штаба группы армий "Б". В нем говорилось, что под прикрытием авиации и при мощной артиллерийской поддержке союзники высаживаются между устьями рек Орн и Вир и дальше к северу, у основания полуострова Котантен. Второе пришло из ОКБ. В крепких выражениях Рундштедта отчитывали за его приказ двум танковым дивизиям, которые нельзя было трогать без предварительного согласия ОКБ. "Пока трудно с уверенностью сказать, "где высадятся главные силы, и, кроме того, Гитлер еще не принял никакого решения". Несмотря на уверения Рундштедта, что высадка идет полным ходом, ОКБ оставался непреклонным. Переброска двух танковых дивизий была приостановлена.
      Все утро и первую половину дня я, начальник штаба генерал Блюментрит и сам Рундштедт много раз звонили в ОКВ, чтобы узнать, как Гитлер решил поступить с двумя этими дивизиями. Очевидно, он спал и никто не посмел разбудить его. И лишь на своем обычном совещании между тремя и четырьмя часами дня Гитлер решил ввести дивизии в бой. Они немедленно возобновили движение.
      Но удобный момент был уже потерян. До 11 часов утра над Нормандией стоял легкий туман. Он мог бы до некоторой степени обезопасить танковые дивизии от воздушных налетов и обеспечить им быстрое передвижение. А теперь туман рассеялся, и весь район, через который дивизиям предстояло совершить марш, усиленно патрулировался авиацией противника. Из-за этой воздушной завесы, накрывшей огромный район от Нормандии до Парижа, движение по дорогам было немыслимо.
      К полудню 6 июня стало ясно, что противник, использовав свое преимущество в технике, сумел высадить небольшое количество войск севернее г. Кан, в районе г. Байе и, по-видимому, неподалеку от эстуария р. Вир. Наши подводные препятствия заставили противника производить десантирование во время отлива. Атаки предпринимались и дальше на север, в районе Сент-Мэр-Эглиза, но прочно закрепиться там войскам противника еще не удалось.
      Борьба с воздушным десантом, высадившимся на полуострове Котантен, казалось, протекала в нашу пользу: особенно сильные удары части нашего резерва наносили по 82-й американской воздушнодесантной дивизии, оказавшейся в довольно затруднительном положении. Большие потери с обеих сторон свидетельствовали о горячих схватках. Позднее обнаружилось, что сильный ветер отнес многих парашютистов 82-й воздушнодесантной дивизии дальше в глубь полуострова, чем намечалось, и они оказались отрезанными от своих главных сил, приземлившихся на восточном побережье.
      В районе восточнее р. Орн, где десантировалась 6-я английская воздушнодесантная дивизия, было сравнительно тихо, и подвижному резерву Роммеля- 21-й танковой дивизии - следовало бы немедленно атаковать англичан. Но она ждала приказа. В конце концов утром дивизия сдвинулась с места. Однако командующий 7-й армией решил тогда использовать дивизию для ликвидации плацдарма противника севернее г. Кан и для деблокирования наших укрепленных опорных пунктов в этом районе, а не для наступательных действий против 6-й английской воздушнодесантной дивизии. Началось форсирование р. Орн, связанное, конечно, с потерей времени. К концу дня 21-я танковая дивизия повела наступление на плацдарм, и ее передовой отряд вышел к морю. Несколько наших опорных пунктов было деблокировано. Но неожиданно свежие английские воздушнодесантные части приземлились в ближайшем тылу 21-й дивизии, которая вынуждена была переменить фронт и отступить. Не следует осуждать за это командира дивизии, ибо он находился непосредственно на поле боя и ему не оставалось ничего иного, как действовать на свой страх и риск. Первый день вторжения закончился так. Противник захватил плацдармы, на которые непрерывным потоком устремились подкрепления. Фактически наша береговая оборона была взломана. Армада кораблей стояла в море, и бесконечная вереница быстроходных десантных судов доставляла оттуда на берег людей, танки, орудия и боеприпасы. Артиллерийский обстрел и воздушные бомбардировки прижали наших людей к земле, и они с трудом разбирались в происходящем.
      Исход сражения против двух американских воздушно-десантных дивизий пока не определился. Ведя тяжелые бои, эти дивизии продвигались к северу от р. Вир в тыл немецких частей, занимавших оборону вдоль берега. Если бы американцам удалось пробиться к побережью, то операция в этом районе тоже увенчалась бы успехом и они смогли бы получить подкрепление.
      Вторжение произошло
      ОКБ несколько раз настоятельно требовал сбросить армии вторжения обратно в море, но умалчивал о том, кому следовало заняться этим делом. Огонь корабельной артиллерии противника сметал все, а дальность ее действия оказалась намного выше ожидаемой. Господство союзников в воздухе срывало передвижение по дорогам, и через несколько дней на наших путях подвоза к Нормандии и внутри нее возник хаос. Вскоре стало очень трудно снабжать наши войска, завязавшие тяжелые бои. Интенсивные налеты на мосты через нижнюю Сену и на железнодорожную сеть вокруг Парижа делали невозможным снабжение и перемещения войск через столицу и сильно затрудняли переброску их через реку.
      В течение нескольких следующих дней союзники в упорных боях шаг за шагом расширяли свои плацдармы. Плацдармы между реками Орн и Вир соединились, и теперь все побережье в этом районе находилось в руках противника. Американцам в районе Карантана и на северо-западе тоже сопутствовал успех. К тому времени мы установили наименования двух групп армий противника, участвовавших в битве, - на восточном фланге действовала 21-я английская, а на западном - 12-я американская. Контратаки танков, на которых так настаивал QKB, ни к чему не приводили. Они или захлебывались в самом начале или вообще не начинались, так как предназначенные для контратаки силы то и дело приходилось направлять в другие места для решения более важных задач.
      В такой обстановке прошло три - четыре дня. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что крупная высадка, которая должна была решить исход войны, удалась. У нас был единственный выход - попытаться блокировать войска союзников внутри Нормандии и таким образом не допустить их прорыва в центр Франции, где они смогли бы действовать на обширной территории. Главной целью наступления противника был, конечно, Париж, ибо, как доказала история, кто владеет Парижем, тот владеет всей Францией.
      В этой статье невозможно детально описать весь ход боев за Нормандию. Достаточно сказать, что скоро нам стал ясен оперативный план противника. Он заключался в следующем: начав наступление из района Карантана, отрезать полуостров Котантен и овладеть крепостью Шербур.
      Так как успех этой операции становился все более очевидным, Рундштедт и Роммель пришли к заключению, что пора самому Гитлеру решать, как поступать дальше и как вести битву на Западе, то есть в чем должен заключаться наш оперативный план. Фельдмаршалы понимали, что изменить сложившуюся обстановку местными мероприятиями невозможно. Оставалось одно - блокировать Нормандию по наиболее удобной линии, отступив для этого далеко в тыл от теперешнего переднего края. Вдоль этой линии нужно было вновь построить сильную оборонительную полосу, которая позволила бы нам вывести из боев наши подвижные резервы и использовать их по назначению. Настоятельные требования фельдмаршалов о встрече с Гитлером были удовлетворены.
      Совещание в Марживале
      В обстановке строгой секретности Гитлер прибыл на свой старый командный пункт в Марживале, между городами Суассон и Лаон. Командный пункт представлял собой хорошо укрытое от постороннего взгляда сооружение. Здесь верховный главнокомандующий встретился с Рундштедтом и Роммелем и их начальниками штабов. Их первые доклады произвели на Гитлера сильное впечатление, и он, по настоянию фельдмаршалов, обещал немедленно издать директивы, касающиеся следующего этапа кампании. Но когда разговор коснулся последствий успешной высадки союзников, настроение Гитлера изменилось. Роммель особенно энергично требовал, чтобы из военного положения на Западе сделали политические выводы. Гитлер обиделся, рассердился и предложил Роммелю заниматься военными, а отнюдь не политическими проблемами. Суть замечаний Гитлера заключалась, видимо, в том, что никто и никогда не захочет заключить с ним мир.
      Во время совещания было получено сообщение о новой серьезной угрозе, назревавшей южнее Шербура. Американские танки прорвались с карантанского плацдарма в северо-западном направлении, совершили глубокий обходный маневр и теперь угрожали крепости с тыла. Гитлер объявил, что на следующее утро намерен лично посетить этот участок фронта.
      Но он не сделал этого. В конце того же дня "Фау-1", выпущенный на Лондон, сбился с курса, покружил в воздухе и взорвался недалеко от командного пункта Гитлера. Все органы безопасности срочно занялись расследованием причин происшествия. Сам Гитлер в сопровождении мощного эскорта истребителей тотчас же вылетел обратно в Берхтесгаден.
      Результатом совещания были новые инструкции, которые просто-напросто повторяли старые. Шербур и каждую пядь Нормандской земли предлагалось отстаивать до последнего солдата, до последнего патрона. Это было невыполнимо. Оборонительная позиция крепости Шербур достигала такой ширины, что остатки 709-й дивизии и оттесненные туда части 77-й дивизии не смогли удержать ее. 26 июня Шербур пал. Окончилась первая фаза битвы за Нормандию.
      Изменения в немецком командовании
      В конце июня Роммель послал Гитлеру еще один мрачный доклад, одобренный Рундштедтом. То же самое сделал и генерал фон Швеппенбург, который вдобавок выразил свое мнение относительно бессмысленности перемалывания его танковых дивизий на канском плацдарме и потребовал пересмотра немецких оперативных планов. Два фельдмаршала настояли на новой встрече с Гитлером. Она состоялась в последних числах июня в Берхтесгадене.
      К фельдмаршалам отнеслись с заметным холодком и несколько часов заставили их ждать. Наконец, приняв их, Гитлер прочитал им длиннейший монолог относительно результатов, ожидаемых от нового "чудодейственного оружия". Фельдмаршалы уехали в скверном настроении. Прибыв в свой штаб, Рундштедт позвонил по телефону Кейтелю и сказал, что чувствует себя слишком старым и считает необходимым для продолжения военных действий подобрать человека помоложе. Когда Кейтель спросил, что же, по его мнению, следует делать, Рундштедт громко и четко ответил: "Кончать войну, глупцы!"
      Как Рундштедт предвидел и желал, его освободили от командования. Генерал Швеппенбург тоже был смещен. 3 июля в Сен-Жермен прибыл фельдмаршал, фон Клюге, который перед этим провел неделю в Берхтесгадене, слушая внушения Гитлера. Если принять во внимание наставления, преподанные ему в ОКБ, то неудивительно, что, по его мнению, Рундштедт и Роммель настроены слишком пессимистично и что, следуя планам Гитлера, можно продолжать борьбу и выиграть сражение.
      Но вскоре фон Клюге понял истинное положение вещей. Часто бывая на фронте, новый главнокомандующий войсками Западного фронта увидел резкий контраст между плохим снаряжением немецких войск и прекрасным оснащением противника. Воочию убедился он и*1 в гибельных последствиях превосходства союзников в воздухе. Через несколько дней ему пришлось признать, что Роммель и Рундштедт были правы в своей оценке обстановки.
      Тем временем бои в Нормандии продолжались с неослабевающим ожесточением. Стремясь создать прямую линию фронта, которая пересекла бы Нормандию с севера на юг, союзники каждый день добивались новых успехов.
      15 июля Роммель представил Клюге очередной мрачный отчет об обстановке. В ответ Клюге согласился посоветоваться со всеми старшими командирами на фронте, чтобы выяснить их мнение.
      Сам Роммель ежедневно бывал на фронте. 17 июля на обратном пути в штаб его автомобиль был обстрелян с истребителя. Шофер погиб, а сам фельдмаршал в бессознательном состоянии был доставлен в госпиталь близ Парижа. Он получил тяжелое ранение в голову. Итак, на критическом этапе кампании группа армий "Б" осталась без командующего.
      Гитлер решил проблему преемника Роммеля самым курьезным образом. Он приказал Клюге в дополнение к обязанностям главнокомандующего войсками Западного фронта принять командование группой армий "Б". И вот Клюге перебрался в штаб Роммеля в Ла-Рош-Гюйон, а штаб главнокомандующего получил распоряжение принимать решения без предварительного согласования с Клюге. Все это привело к невероятной путанице, ибо взгляды Клюге как командующего группой армий "Б" часто противоречили взглядам, которые он должен был разделять как главнокомандующий войсками Западного фронта. Система высшего командования немецкими вооруженными силами вообще была странной, а данная структура командования на Западном фронте явилась одним из самых поразительных курьезов.
      Последствия событий 20 июля
      Покушение на Гитлера не отразилось на битве в Нормандии, и потому я очень кратко остановлюсь на этом событии. Фельдмаршал фон Клюге некоторое время колебался, не зная, верить ли сообщениям из ОКБ, находившегося в Восточной Пруссии, что Гитлер жив, или же основываться на сведениях из Берлина, что фюрер убит. Наконец, он лично поговорил с одним из генералов в ОКВ и тот убедил его, что Гитлер жив. А в это время военный губернатор Франции генерал Генрих фон Штюльпнагель выполнил приказы заговорщиков и арестовал видных представителей СС и гестапо в Париже. Как только Клюге узнал, что покушение не удалось, он приказал Штюльпнагелю освободить арестованных и предложил губернатору скрыться. Вместо этого Штюльпнагель попытался пустить себе пулю в лоб, но самоубийство не удалось, и генерал только лишился глаза. Находясь в полубессознательном состоянии, он повторял имя Роммеля, и это, кажется, навело гестапо на мысль о причастности Роммеля к заговору. Позднее Штюльпнагель был казнен, а Роммеля, как известно, принудили принять яд. Но, повторяю, все это никак не повлияло на ход сражения в Нормандии.
      Силы союзников в Нормандии
      В течение июня у нас создалось ясное представление о силах союзников в Нормандии. На правом фланге нашим войскам противостояла 2-я английская армия в составе четырех корпусов, насчитывавших около восьми - девяти пехотных дивизий, одну воздушнодесантную, две или три бронетанковые дивизии, а также пять или шесть бронетанковых бригад. На нашем левом фланге действовала 1-я американская армия, также состоявшая из четырех корпусов и объединявшая около девяти пехотных дивизий, две воздушнодесантные и две бронетанковые дивизии и несколько бронетанковых бригад
      Мы знали имена генерала Эйзенхауэра и фельдмаршала Монтгомери, но, начиная с июля, к нам чаще и чаще стали доходить слухи о генерале Паттоне. Он, видимо, командовал новой армией, - как позднее выяснилось, 3-й американской армией. О нем говорили, как о блестящем руководителе бронетанковых войск и как о поразительно смелом человеке. Мы прозвали его "американским Гудерианом".
      До середины июля главное направление наступления противника было в районе Кан, а затем оно переместилось, очевидно, в район Сен-Ло Имелись данные, что американцы подготавливали там крупную операцию с целью прорыва нашей обороны.
      Операция началась, и 27 июля американцы прорвали наш фронт западнее Сен-Ло. К западу от 1-й американской армии теперь действовала 3-я армия. Она успешно пробивалась по западному побережью Нормандии к Авраишу.
      Незадолго до этого Клюге отправил Гитлеру безрадостный доклад Роммеля вместе со своими замечаниями. Клюге писал:
      "Я прибыл сюда с твердым намерением выполнить Ваш приказ держаться любой ценой. Но когда понимаешь, что цена этого - медленное, но неизбежное уничтожение наших войск, в частности дивизии "Гитлерюгенд", заслуживающей самой высокой похвалы, когда видишь, что приток пополнений и предметов снабжения почти каждого вида совершенно недостаточен, а наша артиллерия и боеприпасы совсем непригодны для такого сражения, какое приказано вести, и когда знаешь, что единственным оборонительным оружием остается боевой дух наших храбрых солдат, - тогда не можешь не испытывать тяжелых сомнений в ближайшем будущем, ожидающем Западный фронт. Я должен доложить, что, несмотря на ежедневные потери территории, фронт до сии пор существует благодаря исключительной храбрости наших войск и твердой воле наших офицеров, особенно младших. И все-таки приближается момент, когда даже наши отчаянные усилия не смогут предотвратить прорыв чрезвычайно растянутой линии фронта. Как только противник выйдет на открытую местность, наши недостаточно подвижные войска будут не в состоянии проводить организованные действия. В качестве главнокомандующего, несущего ответственность за этот фронт, я считаю своим долгом обратить Ваше внимание, мой фюрер, на последствия того, что может случиться.
      На совещании командующих в районе южнее Кана я в заключение сказал: "Мы будем держаться, и, если вовремя не прибудет помощь, чтобы коренным образом улучшить наше положение, мы с честью сложим свои головы на поле боя".
      К сожалению, этот ultima ratio {Ultima ratio (лат.) - последний довод, крайнее средство.} не предлагал никакого тактического, не говоря уж о стратегическом, решения проблемы на тот случай, если фронт, становясь все более хрупким, распадется, наконец, на куски и противник устремится из Нормандии на широкие просторы Франции. 18 июля прорыв английских войск в район г. Кан был предотвращен только благодаря крайнему напряжению нервов и сил. Массированная атака танков пришлась на фронт 16-й полевой дивизии ВВС, на которую к тому же предварительно обрушили тысячи тонн авиабомб.
      В такой обстановке 27 июля началось наступление американцев в районе Сен-Ло. Над Авраншем нависла непосредственная угроза. Вскоре он пал, а вместе с ним в руки противника перешел невредимым мост в г. Понторсон. Дорога на Центральную Францию была открыта.
      Немецкие потери
      С начала вторжения по 25 июня мы потеряли 43 070 человек, из них 897 офицеров (в том числе шесть генералов и 63 командира полка).
      Три недели спустя, то есть в середине июля, наши общие потери увеличились до 97 тысяч человек. К тому времени мы получили в качестве пополнений 60 тысяч человек и 17 новых танков взамен 225 уничтоженных.
      К 7 августа потери группы армий "Б" составили 148 075 человек, в том числе 14 генералов и 201 командир полка.
      14 августа потери достигли уже 158930 человек.
      Фалезский котел
      В ОКБ, конечно, поняли, как опасен захват американцами Авранша. В штаб главнокомандующего войсками Западного фронта и командующего группой армий "Б" устремился поток срочных приказов. "Не дать противнику возможности выйти на оперативный простор. Каждый солдат должен стоять до конца".
      Немного позднее поступила радиограмма:
      "Фюрер приказывает все наличные танковые силы отвести с фронта, передать в распоряжение генерала Эбербаха и контратаковать ими Авранш".
      Осуществить эту контратаку было невероятно трудно, но в ночь с 7 на 8 августа она, наконец, началась. После некоторого успеха на рассвете контратака провалилась из-за налетов авиации союзников. Впервые в истории наступающие части были остановлены одной лишь бомбардировкой с воздуха.
      Авраншская брешь теперь неуклонно расширялась. Через нее на открытую местность между Сеной и Луарой дивизия за дивизией шли танки 3-й армии генерала Паттона. Их первой задачей было овладеть г. Ле-Ман, второй отрезать ослабленным и рассеянным немецким войскам пути отступления на юг через Луару и окружить их в Бретани.
      Левый фланг 7-й немецкой армии теперь висел в воздухе. Изменить ход событий с помощью небольшого количества пополнений не удалось. Овладев 10 августа Ле-Маном, 1-я американская армия обходила 7-ю немецкую армию с юга, в то время как 3-я американская армия по дуге окружала ее с востока.
      Но американский план окружения предусматривал более крупные масштабы, чем этот котел. Основной удар американцы теперь наносили в направлении на Шартр, а мощный вспомогательный удар нацелили на центральные плесы Сены южнее Парижа. Цель этой операции была ясна. Она состояла в том, чтобы перерезать немецкие коммуникации западнее Парижа и окружить 7-ю полевую и 5-ю танковую армии к югу от нижнего течения Сены.
      Тяжелые бои между 10 и 20 августа, стоившие нам огромных, уже невосполнимых потерь в живой силе и технике, привели к сужению кольца окружения вокруг 7-й немецкой армии. Во время этого сражения на левом фланге 2-й английской армии находилась 1-я канадская армия.
      Так возник знаменитый Фалезский котел. Благодаря своей большой мобильности 5-я танковая армия сумела выскочить из этого котла более или менее невредимой, но ей еще угрожало окружение в районе Шартр - Дре.
      Чтобы показать, какая неразбериха царила позади нашей линии фронта, приведу такой пример. Первым солдатом союзников, вступившим в Шартр, был один военный корреспондент на виллисе. Когда немцы взяли его в плен, он в самых неумеренных выражениях высказывал свое недовольство тем, что американские танки не прибыли в назначенный срок.
      Конец фельдмаршала фон Клюге
      Около середины августа фельдмаршал фон Клюге решил съездить в 7-ю армию, еще не полностью окруженную в Фалезском котле. Возможно, на этот шаг его толкнуло чувство огромной ответственности, а может быть, он просто хотел пойти на крайнюю степень самопожертвования. Как бы то ни было, сопровождаемый единственным адъютантом и автомобильной рацией, он отправился на автомобиле в котел, намереваясь побывать в штабах 7-й армии и танковой группы Эбербаха.
      В течение всего дня штаб главнокомандующего напрасно пытался установить радиосвязь с Клюге. А в тот момент необходимо было принять решение по очень важному вопросу. Американцы вступили в Шартр. Следовало ли нам готовиться к обороне Парижа, или будет, наконец, предложен новый стратегический план? Сен Жермен, где располагался штаб главнокомандующего, теперь находился в опасной близости от поля боя, но высшие штабы не имели права перемешаться без предварительного согласия Гитлера. И так как ни 7-я армия, ни танковая группа не могли информировать нас о Клюге, мы были вынуждены доложить в ОКВ, что он пропал без вести.
      Сейчас невозможно установить, что в действительности произошло с Клюге в те часы, когда он пропадал в Фалезском котле, ибо живых свидетелей не осталось. Позднее шли разговоры, что радиоразведка ОКВ перехватила радиограмму от Клюге к Паттону, в которой говорилось о возможности перемирия. Достоверно известно только, что автомобиль с рацией фельдмаршала был разбит авиабомбой, а сам он ночью пришел пешком в штаб Эбербаха. Как только в ОКВ узнали, что фельдмаршал нашелся, Гитлер отправил во Францию приказ, составленный в резких выражениях: "Теперь, когда фельдмаршал фон Клюге, наконец, появился, пусть он немедленно отправляется из Фалезского котла на командный пункт 5-й танковой армии и оттуда возобновляет руководство сражением". Приказ не застал Клюге на месте: он уже возвращался в свой штаб в Ла-Рош-Гюйон.
      Этот странный инцидент знаменовал собой конец карьеры Клюге как главнокомандующего войсками Западного фронта. 16 августа он провел в Сен-Жермене совещание с командирами частей ВВС и ВМС при участии начальника парижского гарнизона. Клюге запретил боевые действия в пределах города, а также приказал не разрушать такие жизненно необходимые сооружения, как водопровод, электросеть и газопровод. Было решено возможно быстрее эвакуировать из Парижа немецких женщин и раненых. Бои предлагалось вести лишь для удержания подступов к городу, в частности главных дорог. Чтобы быть уверенным в исполнении этих приказов, Клюге подчинил начальника парижского гарнизона непосредственно себе.
      Знал ли он, что его судьба уже была решена? Было замечено, что после совещания он попрощался с каждым офицером и при этом был несколько задумчив. Затем фон Клюге вернулся в Ла-Рош-Гюйон. В ночь на 17 августа туда прибыл фельдмаршал Модель с приказом о замене Клюге на постах главнокомандующего войсками Западного фронта и командующего группой армий "Б". Он привез Клюге коротенькое письмо от Гитлера, в котором фюрер писал, что Клюге переутомился за недели боев, а потому для "восстановления здоровья" на некоторое время переводится в резерв.
      Клюге принял отставку совершенно спокойно. В ту ночь он написал Гитлеру ответ, умоляя его прекратить неравную борьбу на Западе. Рано утром 18 августа он попрощался со своими штабными офицерами и на автомобиле выехал в Германию. В г. Мец он приказал водителю остановиться, принял яд и был доставлен в местный госпиталь при смерти.
      ОКБ приказал немедленно произвести вскрытие трупа. О результатах вскрытия в штаб главнокомандующего войсками Западного фронта, перебравшийся к тому времени в район Реймса, Йодль отправил следующую лаконичную радиограмму: "Установлено присутствие цианистого калия".
      Форсирование нижней Сены и выход из Фалезского котла
      Фельдмаршал Модель, который был знаком только с условиями Восточного фронта, не сразу осознал всю серьезность положения на Западе и не терял надежды выправить дело. Но и он вскоре понял, как гибельно превосходство противника в воздухе, как велики разрушения в тыловых районах, как рискованно любое передвижение по основным дорогам в дневное время, как велико вообще значение вторжения.
      Он решил во что бы то ни стало отвести все, какие только можно, войска за Сену, в последний раз попытавшись выскользнуть из еще не окончательно закрытого Фалезского котла. Модель считал необходимым вывести из окружения хотя бы те части, у которых пока оставались шансы на спасение, если бы даже это стоило потери тяжелого вооружения. В котле тогда находились остатки 13 дивизий, а также штабы 7-й армии, танковой группы Эбербаха и четырех корпусов. В ночь с 21 на 22 августа каши войска при поддержке танков вырвались из котла, хотя артиллерия противника уже простреливала пути отхода. Первыми через Сену переправились части 7-й армии. Их отправили в северные районы на отдых и подготовку к новым боям. Почти весь участок фронта по р. Сена между Парижем и Руаном занимала теперь 5-я танковая армия.
      Вторжение в Южную Францию
      Пока шли тяжелые бои внутри и за пределами Фалезского котла, в самый критический для немецкого командования момент, произошло давно ожидавшееся вторжение в Южную Францию.
      Наша слабая воздушная разведка, базировавшаяся на Ривьере, с некоторого времени постоянно доносила, что в портах Туниса и Алжира сосредоточиваются корабли. 13 и 14 августа был замечен большой караван военных транспортов, направлявшийся на север. В полдень 14 августа караван прошел западнее острова Корсика. Следовательно, 15 августа надо было ожидать появления судов у французского побережья Средиземного моря. Небезынтересно отметить, что во Франции ходили слухи о десанте союзников 15 августа - в "день Наполеона". Как мы предполагали, высадка произойдет в долине р. Рона. Южное побережье Франции обороняла группа армий "Г". Утром 15 августа в штаб главнокомандующего войсками Западного фронта поступила радиограмма из группы армий "Г". Восточнее р. Рона, близ г. Драгиньяна, произошла высадка воздушных десантов, а морской десант атаковал нашу береговую оборону между городами Сен-Тропез, Сен-Рафаэль и Канн. Телефонограмма была принята не до конца, так как линию перерезали, и связь с группой армий "Г" удалось восстановить только к вечеру 15 августа. Правда, около полудня была установлена временная телефонная связь с 19-й армией, на участке которой произошло вторжение. Штаб этой армии сообщил нам, что он потерял связь с 67-м корпусом и что штаб этого корпуса в Драгиньяне, очевидно, захвачен парашютистами. После первоначальных неудач морской десант все-таки высадился в заливах Сен-Тропез и Сен-Рафаэль под прикрытием мощного огня корабельной артиллерии и ожесточенной бомбардировки с воздуха. О силах вторжения пока было известно только то, что они состоят из американских войск" и войск "Свободной Франции" {"Свободная Франция" - антигитлеровское движение французских буржуазных элементов, оказавшихся вне пределов Франции в провозгласивших своей целью освобождение Франции от немецко-фашистских захватчиков. (Прим. ред.)}.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21