Естественными нашими границами с этой стороны, по мнению главнокомандующего на Кавказе князя Цицианова, были река Араке и Каспийское море. Но кроме этого, приобретение западного берега Каспийского моря было необходимо для охранения и развития нашей морской каспийской торговли. Первое столкновение русских с персами произошло в 1804 году в Эриванской области. В 1805 году присоединение к России некоторых местностей, считавшихся в зависимости от Персии, и также внушения щедрого на обещания Наполеона, обнадежившего шаха в присылке пяти тысяч французских войск, вызвали со стороны Персии открытые враждебные действия. Усиление влияния России на Кавказе и заключение мира с Турцией не помешали персиянам продолжать войну уже под влиянием англичан, офицеры которых, несмотря на союз, заключенный Англией с Россией, оставались в персидских действующих войсках. Наконец, в октябре 1812 года при Абландусе на реке Араке генерал Котляревский разбил наголову армию под предводительством Абас-Мирзы и 1 января 1813 года, после кровопролитнейшего штурма, с помощью судов Каспийской флотилии овладел крепостью Ленкорань. Такие чувствительные поражения заставили персиян прекратить войну, и 12 октября 1813 года в Гюлистане был заключен выгодный для России мир, по которому все занятые нашими войсками земли Персия признавала во владении России; купеческим судам обеих держав оставлено прежнее право свободного плавания по Каспийскому морю, но из военных судов, так же как было до войны, исключительное право на плавание в этом море предоставлялось только одним русским.
      Таким образом, по окончании этой войны в бесспорное владение России поступил весь западный берег Каспийского моря до Астары.
 

Участие в этих войнах наших флотов

 
      Во всех войнах первой четверти XIX века главными деятелями были сухопутные армии, а на долю флота доставалась второстепенная роль, ограничивавшаяся отдельными действиями на разных морях, зависевшими от общего хода войны. Так как при начале военных действий преобразования, принятые по морскому ведомству, только что начались: старое разрушалось, а нововведения не успели дать ожидаемых от них выгод, то флот хотя и встретил войну в прежнем состоянии, которое самим правительством признано было «мнимым», но однакоже, в большинстве случаев, наши моряки сумели поддержать честь русского флота.
      В материальном отношении в нашем тогдашнем флоте было действительно не мало недостатков, начиная с состояния кораблей, списочное число которых далеко превышало численность судов, способных выйти без опасности в отдаленное плавание, но в наличном составе моряков сохранялось еще живое воспоминание о недавних славных морских битвах и о подвигах эскадры Ушакова. Масса русских моряков и при возникновении войн начала XIX века проникнута была привычным победным духом, а воспользоваться им и своевременно употребить его в дело зависело уже от энергии и способностей начальников. Это показали наступившие войны, в продолжение которых было не мало блистательных подвигов; а если и случалась печальная неуспешность, то она прямо происходила от недостатка энергии начальников или от внешних посторонних причин, неблагоприятно влиявших на их действия.
 

Отправление десанта в шведскую Померанию

 
      При объявлении войны 1805 года с французами деятельность Балтийского флота началась перевозкой значительного десанта в шведскую Померанию. При образовании Австрией, Россией, Англией и Швецией коалиции против Наполеона на помощь австрийцам двинулись две наши армии и, кроме того, предполагалось сделать сильную диверсию в Северную Германию. С этой целью, при выступлении из Булонского лагеря собранных там французских войск, англичане должны были высадить десант на берега Эльбы и Везера, а соединенному корпусу из русских и шведских войск, под начальством шведского короля Густава IV, предстояло действовать со стороны шведской Померании.
      Для перевоза десантных войск из Кронштадта и частью из Риги и Ревеля в шведскую Померанию, к острову Ругену, назначена была, под начальством адмирала Тета, эскадра из 11 кораблей, 10 фрегатов и 8 мелких судов, к которым присоединилось около 100 наемных купеческих. 18-тысячный десантный корпус, под начальством генерал-лейтенанта графа И. А. Толстого, состоял из пехоты, кавалерии и артиллерии, при которых находилось 2 тысячи лошадей с необходимым для них фуражом и также восьмимесячным провиантом для людей. На всех судах, назначенных для десанта, устроены были нары для солдат и стойла для лошадей и, кроме того, на военных кораблях и фрегатах сняты орудия со всех деков, за исключением верхних. На 100-пушечных кораблях помещалось около 1500 чел. десанта, на 74-пушечных до 1000 и на 64-пушечных от 650 до 750 чел.
      Для предстоящего перехода эскадра разделена была на три части, выходившие из Кронштадта через день одна после другой; наемные суда, также в нескольких отделениях, шли под конвоем и наблюдением мелких военных судов. Секретным рескриптом адмиралу Тету предписывалось, кроме перевозки десанта, в случае открытия Пруссией враждебных действий, для отвлечения сил блокировать порты и наносить возможный вред ее морской торговле, чего, однакоже, по последовавшим политическим обстоятельствам не потребовалось.
      В исходе сентября и начале октября военные суда, по высадке десанта у о. Ругена, тотчас же возвращались к своим портам, а на нескольких наемных судах, следуя движению корпуса графа Толстого, провиант перевезен был в Любек. Плавание эскадры Тета, при свежих осенних ветрах и штормах, было до того трудное, что несколько судов, по значительности полученных на пути повреждений, в эту осень не могли возвратиться к своим портам и для исправления остались зимовать в иностранных: два корабля, лишившиеся рулей, – в Копенгагене, корабль и фрегат – в Карлскроне, фрегат – в Данциге, и 3 мелких судна – в шведской Померании. Военный катер Диспач разбился у Ругена и около 30 наемных судов на пути из Кронштадта погибли с нагруженным на них провиантом и частью людей. При наступившей ранней зиме судам, возвратившимся в Кронштадт в октябре и ноябре месяцах, для входа в гавани пришлось по рейду прорубаться через лед. Зафрахтованные купеческие суда, отправлявшиеся в октябре месяце с провиантом для десантного корпуса, также для выхода в море прорубались через лед и только в ноябре, из-за невозможности выйти, осталось в Кронштадте до 50 таких судов.
      Повреждения, полученные во время плавания судами эскадры Тета, прямо указывали на слабость судовых корпусов и рангоута. Так например, на стопушечном корабле, спущенном только в 1800 году, посла двух выдержанных им штормов оказалось «довольное ослабление» во всех скреплениях, треснуло и поломалось до 40 книц, от движения палуб в них ослабла конопать, « а у ватер-вельсов кругом совсем вывалилась». У другого корабля во время шторма снесло грот и фор-стеньги, лопнуло несколько готовых вант, тронулись болты вант-путеней, кницы и бимсы « пришли в движение», в час воды прибывало до 10 дюймов и пр. Было не мало повреждений и на других судах, но несмотря на это все они дошли благополучно до мест своего назначения. Два корабля – стопушечный и 74-пушечный, стоявшие у о. Ругена, при сильном шторме сдрейфовало на малую глубину, ударами о грунт у них вышибло и изломало рули. Корабельными средствами, тут же, из бухт каната, скрепленных шкалами, и пушечных станков у обоих кораблей сделаны были искусственные рули, с помощью которых они, конвоируемые другими судами, благополучно дошли до Копенгагена. Подобные, сравнительно успешные переходы судов и выходящие из ряда обыкновенных случаи повреждений ясно показывают, что плавания, бывшие ранее, оставили добрые следы и что и в это время в нашем флоте было много практически сведущих, хороших моряков.
 

Деятельность флота в Средиземном море

 
      По освобождении Ионических островов от французов адмиралом Ушаковым и по учреждении Ионической республики, вскоре начались там такие несогласия и беспорядки в делах управления, что для прекращения их признано было необходимым послать в Корфу со стороны России уполномоченного графа Моцениго и усилить наши военные силы. С этой целью, и ввиду возможности войны с Францией, к перевезенным, в 1802 году, войскам из Неаполя в 1804 г. выслана была из Севастополя целая пехотная дивизия, под начальством генерал-майора Анрепа, и некоторые из судов, перевозивших ее, оставлены в Корфу для усиления эскадры Сорокина. Наконец, в том же году пришли из Кронштадта два корабля и два фрегата под начальством капитан-командора Грейга, которому Сорокин и передал командование над всей эскадрой, состоявшей из 5 кораблей, 4 фрегатов и 8 мелких судов: катеров и бригов.
      В ноябре 1805 года, когда французские войска стали угрожать Неаполю и когда в помощь генералу Ласси, начальствовавшему неаполитанскими войсками и находившимся там русским отрядом, послан был из Мальты отряд английских войск, из Корфу на судах эскадры Грейга перевезена была в Неаполь дивизия Анрепа. Задержанные долго на пути противными ветрами русская и английская эскадры простояли в Неаполе до января 1806 года и должны были оставить его по изменившимся политическим обстоятельствам: англичане пошли в Сицилию, а русская эскадра отправилась в Корфу. Причиной оставления Неаполя был Пресбургский трактат, по которому неаполитанская королевская династия была низложена, и Австрия признала Иосифа, брата Наполеона, королем обеих Сицилии.
 

Отправление в Корфу эскадры Сенявина

 
      Для защиты Ионической республики от французов и недопущения их утвердиться на берегах Адриатического моря и во владениях Турции, осенью 1805 года из Кронштадта была отправлена эскадра (5 кораблей и 1 фрегат) под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина, с назначением его главнокомандующим в Средиземном море всеми русскими морскими и сухопутными силами. Отмеченный еще Потемкиным за свои выдающиеся способности и энергичную деятельность, Сенявин под начальством Ушакова участвовал в его победах над турками в Черном море и был одним из видных деятелей при освобождении от французов Ионических островов.
      Выйдя 10 сентября из Кронштадта, эскадра Сенявина зашла в Портсмут для исправления повреждений, оказавшихся на судах во время перехода, и для запаса всего необходимого к дальнейшему плаванию. По выходе из Портсмута, успешно избежав встречи с поджидавшим эскадру в океане французским флотом, Сенявин 18 января 1806 года благополучно прибыл в Корфу. По принятии от Грейга начальства над, морскими силами и от генерала Ласси над сухопутными, адмирал получил в свое распоряжение эскадру из 44 вымпелов (10 кораблей, 5 фрегатов, 6 корветов, 7 бригов, 2 шебеки, 12 канонерских лодок и 2 транспорта), имевших в сложности около 1200 орудий и до 8 тысяч экипажа и, кроме того, до 12 тысяч человек сухопутных войск.
 

Действия Сенявина в Далмации и Черногории

 
      Для предстоящих береговых военных действий Сенявин удержал у себя большую часть войск Ласси, уже получивших повеление возвратиться в Россию, и вместе с тем решил воспользоваться содействием славянских племен Катарской области и Черной горы. Посланный к ним с отрядом судов для переговоров капитан 1 ранга Белли успел склонить их соединиться с русскими, и до 12 тысяч отважных воинов-охотников, бокезцов и, черногорцев, увеличили число наших сухопутных войск. Австрийцы, обязанные по пресбургскому договору передать крепости Бокка-ди-Катаро и Кастель-Ново французам, передали их капитану Белли, и область Катарская и Черногория отдались под покровительство России. Ими в несколько дней было снаряжено на собственный счет до 30 судов, имевших от 8 до 20 пушек; по малочисленности мелких судов при флоте это представляло ему значительную помощь.
      После Сенявин отправил Белли с отрядом (3 корабля, 2 фрегата и 3 мелких судна) занять острова, лежащие у Далматинского берега, и затем явился туда и сам с эскадрой; крепость на острове Курцало была занята русскими, и французы, оставив острова, перешли на материк.
      Узнав, что австрийцы, сделавшиеся союзниками французов, задержали в Триесте до 20 коммерческих судов под русским флагом, Сенявин с тремя кораблями и фрегатом немедленно явился в Триест и расположил свою эскадру под батареями города. Комендант Триеста австрийский фельдмаршал-лейтенант Цах, прислав своего адъютанта поздравить адмирала с прибытием, просил, на основании существующего императорского повеления, отодвинуть суда от крепости на пушечный выстрел. Сенявин отвечал на это: « Стреляйте! я увижу, где ваши ядра лягут и где мне должно будет встать». Австрийцы начали переговоры, но наши корабль Петр и фрегат Венус втянулись в самую гавань, и адмирал, потребовав освобождения задержанных судов, заявил, что в случае неисполнения его требования он через час начнет бомбардировать город. Австрийские власти, уверенные, что энергичный Сенявин приведет в исполнение свою угрозу, поспешили отпустить задержанные суда.
      Французы вошли во владения нейтральной Рагузинской республики и, заняв Рагузы (Старую и Новую), объявили, что не выйдут до тех пор, покуда русские не оставят Катаро и Корфу, а русская эскадра не удалится от берегов Далмации.
      В мае 1806 года Сенявин, присоединив к своим войскам черногорцев, напал на Рагузу с моря и с берега и несколькими успешными, кровопролитными сражениями очистил от французов владения республики, за исключением укреплений Новой Рагузы, в которой, несмотря на энергичную осаду, удержался французский гарнизон. Во время пребывания нашего флота у берегов Далмации было и на море много стычек с неприятельскими мелкими судами, из которых несколько было захвачено нашими крейсерами в плен.
      Такие успешные действия в близком будущем уже обещали полную победу над неприятелем, как, вследствие трактата, заключенного Убри, получено было повеление прекратить военные действия и сдать Катарскую область австрийцам, для передачи ее французам.
      Сенявин решился, принимая на себя большую ответственность, замедлить исполнение повеления. Он, посоветовав жителям отправить депутацию к Александру I, сказал: « Будем надеяться на его милосердие, а в ожидании ответа я не оставлю вас». Объявив начальнику французских войск, что он не сдаст области до получения ответа государя на просьбу жителей, остановил военные действия. На этот раз самоотверженность Сенявина оправдалась блистательным образом: трактат Убри не был ратифицирован государем, и 26 августа адмирал получил повеление о продолжении военных действий.
      Отправив отряд из 5 судов (4 корабля и 1 фрегат) под начальством контр-адмирала Сорокина для блокирования портов Рагузы, сам Сенявин с сухопутными войсками, после нескольких жарких стычек, принудил французов очистить рагузинские владения и укрыться в крепости Старой Рагузы. Затем, отправясь к далматскому прибрежью, адмирал, после обстреливания с кораблей укреплений, находящихся на островах Курцало и Брацца, высадив десант, овладел этими укреплениями. Во время приготовления к нападению на сильно укрепленный остров Лезино, получив известие об угрожающем движении Али-паши Янинского и взятии им города Превезы, Сенявин разорил взятые на Браццо укрепления и возвратился к Курцало, оставив у Браццо бриг Александр под командой лейтенанта Скаловского.
 

Подвиг лейтенанта Скаловского

 
      По удалении эскадры, этот бриг был атакован вышедшими из Спалатро пятью неприятельскими судами: тартаною, канонерскими лодками, имевшими, кроме меньших орудий, по две 18-фунтовых пушки, и требакой; но Скаловский, имевший на бриге пушки только 4-фунтового калибра, молодецки отразил нападение; подпустив французов на близкий картечный выстрел, он открыл по ним жестокий огонь и при наступившем штиле, поворачивая бриг помощью барказа, так успешно отстреливался, что после трехчасового боя принудил французов к отступлению. На тартане была сбита грот-мачта, одна канонерская лодка потоплена со всеми людьми, а остальные суда отступили с большим уроном и с такими повреждениями, что могли дойти до Спалатро только при помощи высланных им навстречу гребных судов. На бриге же корпус, паруса и такелаж сильно пострадали от неприятельских выстрелов, но убитых было только 5 человек.
 

Действия Сенявина против турок

 
      По возвращении в Бокка-ди-Катаро, адмирал нашел там присланный из Балтийского моря для усиления его эскадры отряд из 8 судов (5 кораблей, корвет, шлюп и катер) под начальством капитан-командора Игнатьева и, получив известие о разрыве с Турцией, поспешил собрать свои силы к Корфу.
      Инструкцией морского министра Сенявину предписывалось, при содействии находящейся в Архипелаге союзной английской эскадры, прорваться через Дарданельский пролив и сделать нападение на столицу Турции. Оставив в Корфу для защиты Ионических островов часть сухопутных войск и несколько судов и у берегов Далмации и Катарской области крейсерские отряды под командой капитан-командора Баратынского, которого главное местопребывание назначил на островах Курцало и Браццо, Сенявин 10 февраля 1807 года вышел из Корфу к Дарданеллам с эскадрой из 10 судов (8 кораблей, фрегат и шлюп), на которой находился десант: два батальона сухопутных войск и около 300 стрелков. Греки присоединили к эскадре Сенявина до 20 хорошо вооруженных судов, имевших от 10 до 26 пушек. Находясь при нашей эскадре, суда эти, принося значительную пользу, исполняли поручаемую им службу с полной готовностью и усердием. Сенявин объявил в прокламации жителям Архипелага, что они приняты под покровительство России, а порты на материке и большие острова, как Кандия, Негропонт, Хио и другие, занятые турецкими гарнизонами, признаны неприятельскими.
      При соединении с английской эскадрой у острова Тенедоса адмирал узнал, что англичане только три дня как возвратились из Константинополя. Начальствующий их эскадрой вице-адмирал Дукворт, по требованию английского посланника в Турции Эрбутнота, не дождавшись прибытия Сенявина, с небольшой потерей (до 40 человек убитых и до 100 раненых) прошел Дарданеллы, при выходе в Мраморное море уничтожил 13 турецких судов (1 корабль, 4 фрегата, 4 корвета, 1 бриг и 3 канонерских лодки), стоявших у Нагара-Бурну, и явился в Константинополе перед стенами сераля.
      Эрбутнот потребовал высылки из столицы агента Наполеона генерала Себастьяни, возвращения удалившегося русского посла Италийского, возобновления трактатов, заключенных Турцией с Англией и Россией, и свободного прохода через проливы английским кораблям. Вместо настоятельного требования немедленного ответа, под угрозой бомбардировки города, как сделал Сенявин в Триесте, Эрбутнот, удалив эскадру к Принцевым островам, вступил в переговоры, затягиваемые умышленно турками. Между тем, по совету Себастиани, спешно вооружались укрепления столицы и Дарданелл, и по прошествии десяти дней, проведенных в переговорах, английский адмирал должен был думать уже не о нападении на столицу, а о спасении своей эскадры и торопиться возвращением в Архипелаг. Турки так успешно сумели воспользоваться недогадливостью англичан, что теперь, при обратном проходе Дарданеллами, эскадра потеряла уже до 600 человек убитыми. После такой неудачи Дукворт, несмотря на настоятельные представления Сенявина, не соглашался возобновить попытку прорыва через Дарданеллы, хотя наш адмирал уже не требовал содействия всей английской эскадры, а просил только нескольких из ее судов.
 

Блокада Дарданелл и занятие о. Тенедоса

 
      Отказ Дукворта заставил Сенявина ограничиться исключительно тесной блокадой Дарданелл. Для чего он, чтобы иметь удобную и близкую к проливу стоянку для судов эскадры, решился занять остров Тенедос. По обстреливании с судов берега и крепости, последняя, после упорного сопротивления, 1 марта сдалась свезенному десанту.
 

Дарданельское сражение

 
      Для отнятия Тенедоса из Дарданелл вышел турецкий флот (8 кораблей, 6 фрегатов, 6 легких судов и 50 лансонов и канонерских лодок), несравненно сильнейший эскадры Сенявина (10 кораблей и фрегат). Начальствовал флотом капитан-паша Сеид-Али, храбро сражавшийся против Ушакова в 1791 году. Отраженный с уроном от Тенедоса Сеид-Али, у самого входа в Дарданеллы, был (10 мая) атакован Сенявиным, и после двухчасового сражения турецкий флот, сильно потерпевший от огня нашей артиллерии, принужден был укрыться в проливе. В этом сражении во время преследования неприятеля нашим судам приходилось сражаться на самом близком расстоянии и часто на оба борта. В числе убитых при Дарданеллах был капитан-командор Игнатьев. Тесная блокада столицы Турции была одной из причин восстания в Константинополе и свержения с престола султана Селима III.
 

Афонское сражение

 
      Не показывавшийся после поражения своего в продолжение целого месяца турецкий флот наконец решился снова выйти в Архипелаг. Оставив для защиты Тенедсса фрегат и три мелких судна, Сенявин с 10 кораблями отправился отыскивать неприятеля и 19 июня встретил его близ острова Лемноса. Турецкая эскадра, состоявшая из 10 кораблей, 5 фрегатов, 3 шлюпок и 2 бригов, построясь в боевой порядок, начала перестрелку. Наши суда, не отвечая на нее, в молчании приближались к туркам и, только подойдя на картечный выстрел, открыли жестокий огонь. По приказанию адмирала каждый флагманский турецкий корабль был атакован двумя нашими; а сам Сенявин, имевший флаг на корабле Твердый, повел атаку на авангард и огнем своей артиллерии заставил передовой турецкий корабль лечь в дрейф, чем привел в беспорядок всю неприятельскую линию. Одушевленные примером начальника, подчиненные старались превзойти друг друга: сражение распространилось по всей линии, некоторые корабли сражались на расстоянии пистолетного выстрела и исправляли свои повреждения, не прекращая боя; так например, П. М. Рожнов, командовавший кораблем Селафаил, в самом пылу сражения, под сильным картечным огнем переменил марса-рею. Благодаря успешному действию артиллерии и искусному маневрированию наших судов, через три с половиной часа от начала боя сильно пострадавший турецкий флот направился к Афонской горе. Стихнувший ветер заставил прекратить сражение; но адмирал, заметив отставшие от неприятельской эскадры 2 корабля и 2 фрегата, послал в атаку на них 3 корабля под начальством контр-адмирала Грейга. При этом нападении один 90-пушечный турецкий корабль Сед-ель-бахр, под флагом первого адмирала, был взят в плен, другой корабль и оба фрегата выбросились на мель в заливе Монте-Санта и, по свозе команды на берег, были сожжены самими турками. Этим не ограничилась потеря неприятеля в Афонском сражении: сильно пострадавшие от огня нашей артиллерии корабль и фрегат не могли держаться в море и были сожжены самими турками у острова Тино, а два фрегата потонули у острова Самотраки. О размерах потери турок в людях можно судить потому, что на взятом в плен корабле из 800 человек команды 230 было убито и 160 ранено. Наши корабли также значительно пострадали в корпусе и рангоуте, но общее число убитых и раненых на всех судах эскадры не превышало 200 человек. В числе убитых в Афонском сражении был командир корабля Рафаил, капитан 1 ранга Лукин, славившийся своей необыкновенной силой.
      Известие об опасном положении гарнизона крепости на острове Тенедосе, атакованной сильным турецким десантом, заставило Сенявина, вместо преследования разбитого неприятельского флота, спешить к Тенедосу. Избегая кровопролития, адмирал, указав начальнику турецких войск на превосходство наших сил, убедил его удалиться без боя на ближайший берег, оставя крепость и остров в нашем владении.
      Англичане, не оказывавшие до сих пор никакого содействия Сенявину, теперь условились общими силами сделать нападение на турецкий флот, стоящий в Дарданеллах; но полученное известие о заключении Россией в Тильзите мира с Францией и перемирие с Турцией остановили это намерение. Неизбежным последствием союза с Францией было присоединение России к континентальной блокаде, заставившее ожидать скорого разрыва с Англией, при котором положение нашей эскадры в Архипелаге делалось крайне опасным.
 

Возвращение эскадры Сенявина к своим портам

 
      Продолжительное перемирие с Турцией делало пребывание Сенявина у Дарданелл уже ненужным: он поспешил стянуть свои силы к Корфу, где и получил повеление отправить к русским портам находящиеся под его начальством суда. Во исполнение этого, судам, принадлежавшим к Черноморскому флоту (5 кораблей, 4 фрегата, 4 корвета и 4 брига) и также 20 призовым судам, под начальством капитан-командора Салтанова, велено было итти в Севастополь; судам отряда капитан-командора Баратынского (3 корабля, 1 фрегат и 1 бриг), находившимся тогда в Венеции, – немедленно следовать в Балтику; а сам Сенявин, сдав французам Ионические острова, вышел из Корфу 19 сентября и с эскадрой из 13 судов (10 кораблей, 2 фрегата и 1 бриг) направился к выходу из Средиземного моря.
      8 октября эскадра прошла Гибралтарским проливом и, не заходя в порт Гибралтар, вышла в Атлантический океан, где в продолжение трех недель ей пришлось бороться с жестокими противными ветрами: многие суда получили опасные повреждения, команды изнурились до крайности почти беспрерывными, тяжелыми работами.
 

Пребывание Сенявина в Лиссабоне

 
      При таком положении эскадры и при возможности неприязненной встречи с англичанами Сенявин решился 28 октября 1807 г. войти в Лиссабон. Через два дня французские войска, под начальством генерала Жюно, заняли столицу Португалии, и правитель королевства принц-регент спешил отправиться в Бразилию. Появление перед Лиссабоном эскадры союзников Франции возбудило опасение, что русские воспрепятствуют отъезду принца. С другой стороны, Жюно надеялся и рассчитывал на содействие русских при занятии столицы Португалии. К увеличению затруднительного положения нашего адмирала, английская эскадра, по слухам вдвое сильнейшая русской, явилась перед устьем Таго и объявила Лиссабон в блокаде.
      Сенявин счел за лучшее соблюдать строгий нейтралитет: он не помешал отъезду королевской флотилии и не оказывал французам никакого содействия, чтобы не подать повода португальцам к неудовольствию на русских. Когда Жюно просил свезти русский десант для занятия некоторых береговых укреплений, Сенявин отвечал, что в случае нападения англичан на французов он будет деятельно помогать последним, как своим союзникам, но враждебно действовать против португальцев или испанцев не может, потому что Россия не находится в войне с ними, и он не властен объявить себя их неприятелем. Хотя адмирал имел повеление состоять в полном распоряжении Наполеона, но счел также необходимым отказаться от предложения Жюно выйти в море и атаковать английскую эскадру, по известиям французов, будто бы слабейшую русской.
      В августе 1808 года Жюно, разбитый высаженными в Португалии английскими войсками, принужден был оставить Лиссабон, и хотя в проекте конвенции, заключенной при сдаче города, по настоянию Сенявина было сказано, что, по занятии англичанами Лиссабона, город остается нейтральным для русских, но начальник блокирующей английской эскадры адмирал Коттон не принял этой статьи. В таком положении Сенявину оставалось или принять неравный бой с сильнейшим неприятелем, или исполнить полученное им еще 10 февраля приказание Александра I, в котором выражалась надежда, что в случае нападения англичан на эскадру неприятель будет отражен; но « при совершенной невозможности не токмо к сопротивлению, но и к защите предоставлялось благоразумию адмирала решить, буде не останется уже никаких средств, сняв людей, корабли сжечь или затопить, так чтобы отнюдь не могли они сделаться добычей неприятеля». В настоящем случае на успешное отражение англичан надеяться было невозможно, потому что атака сильнейшего неприятельского флота могла быть поддержана его десантом, занявшим берега Таго; а по исполнении повеления об уничтожении кораблей экипажам предстоял неизбежный плен. Единственным средством для выхода, из такого затруднительного положения представлялось открытие переговоров с англичанами и вступление с ними, по возможности, в выгоднейшее соглашение.
 

Лиссабонский трактат и его последствия

 
      Переговоры окончились заключением трактата, по которому русская эскадра, находящаяся в Лиссабоне, отдавалась « на сохранение» английскому правительству, обязавшемуся, через полгода по заключении мира с Россией, возвратить все сданные ему суда. Адмирал с офицерами и командой будут возвращены в Россию за счет Англии. В дополнительной же статье к тому трактату было прибавлено, что русским судам предоставлялось не спускать флагов, покуда не сойдут с них адмиралы и капитаны с установленными почестями. Английское правительство, утвердив самый трактат, на эту прибавочную статью не изъявило согласия, отчего впоследствии вышло затруднение, из которого Сенявин с обычной твердостью сумел выйти с честью.
      Согласие адмирала Котона на эти условия объяснялось им вниманием к многолетним дружеским отношениям России к Англии и благородными поступками начальника русской эскадры в Лиссабоне; но истинной причиной была выгода самой Англии, дальновидные правители которой предвидели непрочность союза России с Францией и находили для самой Англии более полезным, временно отстранив эскадру Сенявина от боевой деятельности, сохранить в целости для недалекого будущего корабли своего вероятного союзника. Кроме того, правители Англии и адмирал Котон ясно понимали, что нападение на русскую эскадру дорого обошлось бы и самим англичанам.
      Однакоже в английском обществе трактат этот по своей выгодности для России возбудил общее неудовольствие, и в одном из адресов, поданных королю, было сказано: « Потеря сражения вследствие измены была бы менее унизительна для англичан, нежели принятие условий Сенявина». Но правители Англии утвердили условия, согласясь с доводами и оправданиями Котона, который по этому случаю писал: « Да будет честь, оказанная русскому флагу, перед лицом Британии, повелительницы морей, жертвой признательности англичан к русскому народу».
      После десятимесячного пребывания в Лиссабоне эскадра Сенявина 26 сентября 1808 пришла в Портсмут. Английское министерство, находя не соответственным достоинству страны, чтобы на ее рейде развевались неприятельские флаги, потребовало немедленного их спуска. Но Сенявин отвечал: « Я здесь ещё не пленник, никому не сдавался, не сдамся и теперь; флаг мой не спущу днем и не отдам его, как только с жизнью моею». Действительно флаги были спущены с подобающей честью только с захождением солнца.