В экипажеских и провиантских портовых магазинах почти открыто происходили большие злоупотребления: вещи и материалы записывались в расход в большем против настоящего количестве и излишек тайно вывозили на продажу. Прием от подрядчиков разных припасов и вещей происходил без всякого свидетельства, так что содержатели магазина « записывали вдвое и втрое более, и потом, делясь с поставщиком, казенный интерес похищали». Для прекращения этого в царствование Павла было постановлено: все представляемое к порту подрядчиками принимать по свидетельствованию особыми комиссиями, которые, кроме того, должны были каждые четыре месяца проверять наличность магазинов. Пример портовых порядков отражался и во флоте, на корабельном хозяйстве: находились судовые командиры, которые, « забыв долг службы и присягу, казенные вещи, как то: канаты, паруса, снасти и прочее, продавали на иностранные купеческие суда». Так как подобные командиры и в ведении отчетности были не безукоризненны, то расход материалов на судах велено было производить не иначе как с общего согласия всех офицеров.
 

Морское управление при Павле I

 
      Ближайшими сотрудниками Павла по морскому управлению были адмиралы Г. Г. Кушелев и И. Л. Голенищев-Кутузов. Должность президента Адмиралтейств-коллегий, занимаемая по званию генерал-адмирала государем-наследником с 1762 года, по вступлении Павла на престол оставалась вакантной, и только в 1798 году принял ее И. Л. Голенищев-Кутузов, находившийся в этом звании до 1802 года, т. е. до образования министерства морских военных сил. Вице-президентом коллегии с 1769 года состоял граф И. Г. Чернышев. По кончине его в 1797 году поступил на эту должность И. Л. Голенищев-Кутузов, сдавший ее в 1798 году Г. Г. Кушелеву, оставшемуся вице-президентом коллегии до 1801 года.
      Все офицеры были расписаны по дивизиям и судам, и переводы делались только по уважительным причинам и не иначе как с разрешения Павла. Даже о кратковременных отпусках офицеров из Кронштадта в Петербург некоторое время доводилось до сведения Павла I.
      Ввиду ветхости значительного числа судов повелено было, независимо от обыкновенного ремонтного пополнения новыми, построить еще 8 кораблей, на что было ассигновано около трех миллионов рублей. Прибавочные корабли должны были построиться в продолжение четырех лет.
      Взамен Петровского морского устава, во многом не отвечавшего современным требованиям, в 1797 году был издан и введен в употребление «Устав военного флота». В пяти главах нового устава изложены обязанности всех чинов флота и судовые порядки, а также распорядок различных торжеств и почестей. В числе лиц, состоящих при главном начальнике флота, положены, не упомянутые в Уставе Петра I, историограф, профессор астрономии и навигации и рисовальный мастер. Первый обязан был « вести порядочное описание всей кампании», для чего ему должны были все начальники отдельных отрядов флота представлять подробные сведения о своих планах. Профессор, начальствуя над штурманами, обязан был заботиться о точном определении места корабля, наблюдать за верностью счисления, производить съемки берегов, метеорологические и другие научные наблюдения и, наконец, обучать находящихся на флоте гардемаринов. Обязанности рисовального мастера заключались в снятии видов, изображении « знатных происшествий флота», а при отдаленных плаваниях – зарисовка редких предметов по части естественной истории.
      Существенное отличие нового Устава от Петровского состояло в том, что новый не имел уголовных положений, и только в немногих случаях « за упущение по службе» полагал арест и предание суду. В новом Уставе было заметно преобладающее влияние кабинетной работы, при которой на первом плане стояло не удовлетворение прямым требованиям службы, а желание предусмотреть всевозможные случайности и подчинить их заранее определенным правилам. Одним из следствий такого взгляда была неравномерность частей Устава и введение в него многих излишних, неуместных подробностей, как например, полного руководства для артиллерийского учения и управления парусами и т. п. Вероятно, вследствие своей непрактичности этот Устав продержался недолго и хотя официально отменен не был, но на практике скоро заменился прежним, Петровским.
      Так как общий бюджет флота, возросший до 15 миллионов, был отяготителен для государства, то для достижения возможной экономии и также для прочного обеспечения положения флота на будущее время учрежден был особый комитет, которому поручено: « составить точное исчисление потребных сумм на содержание флотов, равно Адмиралтейств-коллегий и подчиненных ей мест». Для разрешения этого вопроса оказалось необходимым пересмотреть все существующие штаты морского ведомства и, согласовав их с современным положением и потребностями флота, составить новые штаты и табели. Комитет блистательно выполнил возложенное на него поручение и, не ослабляя силы флота, нашел возможность сократить более чем наполовину сумму, требуемую на его содержание. По составленным комитетом «Штатам российских флотов», утвержденным 1 января 1798 года, сущность организации адмиралтейского управления осталась без изменения, но только был значительно увеличен состав некоторых частей его и содержание многих чинов. Замена 66-пушечных кораблей 74-пушечными, при усилении артиллерии, позволила сократить 3 корабля, увеличение числа казенных адмиралтейских мастеров уменьшило расходы по найму вольнонаемных. В гребном флоте замена малых канонерских лодок иолами, вооруженными орудиями большого калибра, уменьшила число людей гребного флота. Черноморское адмиралтейское правление заменено Конторой главного командира, требующей значительно меньшего содержания. После упразднения адмиралтейских батальонов и бывших при гребном флоте солдатских и артиллерийских, исполнение лежавших на них обязанностей производилось с меньшими расходами и т. п. В портах: Кронштадтском, Ревельском и Архангельском постановлено иметь « Главных командиров», причем учреждены и особые их управления и пр.
      Новыми штатами судов положено иметь: в Балтийском флоте: линейных 64 (кораблей: 9-100-пушечных, 27-74-пушечных, 9-66-пушечных и 19 фрегатов). В Черноморском флоте: линейных 25 (кораблей: 3-100-пушечных, 9-74-пушечных 3-66-пушечных и 10 фрегатов). В Гребном Балтийском флоте: 12 фрегатов, 30 пловучих батарей, 12 бомбардирских катеров, 200 канонерских лодок, 100 иол, 30 галер, 4 брига и 9 голетов; а в Гребном Черноморском флоте 4 фрегата, 10 пловучих батарей и 100 канонерских лодок.
      Для придания единства в управлении морскими силами государства черноморские флоты и порты возвращены попрежнему в подчинение Адмиралтейств-коллегий. В предшествовавшие же годы они находились в управлении новороссийских генерал-губернаторов.
      Многие пришедшие в ветхость портовые постройки, исправление которых по случаю военного времени при Екатерине II откладывалось с году на год, при Павле были исправлены, и некоторые необходимые здания возведены новые. Так например, в Главном петербургском адмиралтействе внутреннее (за бывшим каналом) деревянное здание, в котором находились мастерские, начали по частям заменять каменным. Для 9 корабельных элингов, из которых 5 находилось в Главном и 4 в Новом адмиралтействах, повелено сделать шандоры (батопорты) для избежания, при строении каждого корабля, постройки и разборки плотин, закрывающих выход из элинга. Так как в Петербургском порту было очень мало места для выгрузки лесов и хранения судов, приобрели для порта так называемый «Матисовский остров», лежащий при впадении в Неву речки Пряжки. В конце Галерной улицы была устроена корабельная верфь, и образовавшееся адмиралтейство получило название «Новое адмиралтейство», сохранившееся за ним до настоящего времени. В Галерной гавани, в гребном порту, возобновлены постройки, уничтоженные пожаром 796 года. В Кронштадтской военной гавани вместо деревянной стенки строилась каменная, и в адмиралтействе продолжались работы, начатые при Екатерине: кругом адмиралтейства проводили большой канал и при нем строили каменные магазины, возводили каменные флигеля для помещения морских команд и пр.
 

Каспийская флотилия

 
      В Каспийском море со времени экспедиции Войновича находилась значительная флотилия, содержащая военные посты в Астрабаде, Энзели и Баку. Когда же начались переговоры о подданстве Грузии и некоторых ханств, в числе которых были приморские: Бакинское и Талышинское, тогда каспийской флотилии предстояло защищать прибрежье Кавказа. С этой целью в 1794 году предполагали держать отряд флотилии у острова Сары, где и начали устраивать временный порт. Но в 1796 году вместо Сары было найдено более удобным иметь порт в Баку и, вместе с тем, положено усилить флотилию при Астраханском порте 3 фрегатами и 12 ластовыми судами; а при Бакинском – иметь 12 галиотов. По смерти Екатерины, когда войска наши были отозваны из Персии, а Баку не был укреплен за нами никаким трактатом, решили Бакинский порт « за ненадобностью» упразднить, а для покровительства русской торговле и охранения преданного России ханства Талышинского в 1800 году учреждена морская станция у острова Сары.
 

Охотский порт

 
      Стоявший в половине XVII столетия на берегу моря при реках Охоте и Кухтуе охотский « острог» получил особенное значение, когда через него, в царствование Петра I, открылся морской путь на Камчатку, куда до того времени ездили дальней и трудной береговой дорогой через Анадырск. При Анне Иоанновне, по предложению Беринга, в Охотске начали устраивать порт и верфь и приняли меры для увеличения населения. С этого времени расширилось здесь судостроение, начавшееся еще при Петре I, устроены разные правительственные учреждения, и власть начальника Охотска распространена на все прибрежье и острова, от Амура до Камчатки включительно. Несмотря на то, что на Охотский порт затратили значительные суммы денег, пустынная и безлюдная местность, трудность сообщения с Якутском и особенно неудачный выбор начальников разрушали большинство начинаний. По дороге от Якутска (в 1040 верст), пролегающей по безлюдным горам, болотам и тундрам, иные грузы шли целый год, хотя на содержание этого сообщения ежегодно требовалось до 15.000 лошадей. Так как дорога была доступна только для вьючных лошадей, то громоздкие и тяжелые вещи перевозились частями, так например: судовые канаты развивались и рубились на куски в 7 и 8 сажен длиной, якоря разрубались на несколько частей и т. п. Сплесненый канат и скованный местными средствами якорь, конечно, не могли иметь должной прочности. Командиры же в Охотске, за редкими исключениями, пользуясь отдаленностью высшего начальства, злоупотребляли своей властью и, можно сказать, грабили казну, своих подчиненных и частных лиц, имевших с ними сношения. При этом они позволяли себе всевозможные бесчинства и жестокости, доходившие до тиранства. Немногие же честные начальники, преследовавшие казнокрадства и старавшиеся водворить служебный порядок, обыкновенно, благодаря клеветническим доносам своих недовольных подчиненных, иркутским начальством удалялись от должности и отдавались под суд. При таком управлении порт оживал только тогда, когда в нем снаряжались особенные экспедиции, как то: Беринга, Креницына, Биллингса, Лаксмана, а в остальное время занят был единственно поддержанием сообщения с Камчаткой и немногими другими прибрежными пунктами. Дурное качество строительных материалов и такелажа, недостаток сведущих судостроителей и моряков, наконец, малое знание моря, при неимении сколько-нибудь порядочных карт, делали плавание Охотским морем крайне опасным. Со времени заведения в Охотске судостроения до 90 годов XVIII века там было построено до 50 судов, из которых 5 оказалось невозможно пустить в море, а до 30 судов погибли в плавании. Охотск и в морском отношении был крайне неудобным. При открытом рейде вход в реку очень затруднителен, на баре бывает иногда воды не более 4 футов, фарватер часто изменяется, и скорость прилива и отлива доходит до 4 миль в час. Город находился в постоянной опасности от наводнения. Все эти неудобства заставили с самого основания порта заботиться о приискании для него другого места. В 1799 году в Охотске временно закипела сильная деятельность по случаю сформирования для края пехотного полка. Большая часть его назначалась для Камчатки и по одной роте для Удского острога и для Охотска. Передвижение этого полка к местам своего назначения происходило со страшными трудностями, разорительными для целого края, и стоило большой потери людей. В марте того же года последовал указ о содержании в Охотском море 3 фрегатов с количеством пушек от 44 до 36 и 3 малых судов, для которых повелено было избрать удобный порт. По поводу указа о перенесении порта « Адмиралтейств-коллегия имела рассуждение», а дело о заведении флотилии и не начиналось.
 

Гидрографические работы

 
      По части гидрографических работ главным деятелем этого времени был помощник директора морского корпуса Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова, сын его Логин Иванович. Под его наблюдением в 1797 году начата опись Белого моря, и им же в 1800 году изданы: Атлас для плавания из Белого моря в Балтийское, несколько нужнейших карт, заимствованных из иностранных атласов, и приступлено к составлению и переводу с иностранных карт «Общего морского атласа всего света». При поспешности производства работ и обширности их, превышавшей средства и силы деятелей, некоторые из предположенных трудов остались невыполненными; а в выполненных вкрались важные недосмотры и неверности, обнаружившиеся только впоследствии.
 

Научное образование моряков

 
      Морской корпус при Павле I был переведен из Кронштадта в Петербург. Для улучшения научных сведений штурманов вместо штурманских рот, находившихся при портах, основаны штурманские училища в Кронштадте и Николаеве, причем ученики получили несравненно лучшую материальную обстановку, научные пособия и лучших учителей. Для образования сведущих кораблестроителей при адмиралтействах, Петербургском и Николаевском, образованы училища корабельной архитектуры. Положение и штаты этих училищ утверждены в 1798 году, а Морской корпус, основанный при Екатерине в Николаеве, и Корпус чужестранных единоверцев в Петербурге – упразднены.
      В портах учреждены особые классы, в которых ежедневно должны были собираться свободные от службы морские офицеры, капитаны и даже флагманы. В этих классах читали « нужные для офицера науки: тактику, эволюцию, навигацию, морскую практику, корабельную архитектуру» и также новый морской устав. Нетрудно понять, что это учреждение, с таким составом слушателей, принудительным характером посещения при отсутствии сколько-нибудь приготовленных к делу преподавателей, не приносило ожидаемой от него пользы, а только составляло весьма неприятную служебную обязанность. Но другое учреждение этого времени – «Особенный комитет» при Адмиралтейств-коллегий – могло принести существенную пользу и иметь будущность. Образованием этого Комитета – родоначальника существовавшего впоследствии «Морского ученого комитета» и заменившего его «Военного морского отдела» Главного морского штаба – до известной степени осуществлялся проект Ломоносова о Морской академии. Вновь учрежденному Комитету ставилось в обязанность « прилагать всякое попечение об издании полезных сочинений, назначать разные пьесы(статьи) для перевода с иностранных языков, также задавать к решению вопросы касательно кораблестроения, нагрузки артиллерийской должности, разведения и хранения лесов и о прочем». Членами комитета назначены историограф флота вице-адмирал Шишков, один корабельный мастер и три флотские капитана, в числе которых был и известный автор превосходных морских учебников Платон Яковлевич Гамалея.
      Для собирания исторических материалов и составления истории российского флота на учрежденную должность историографа назначен был А. С. Шишков. В 1800 году вышла книга трудов Комитета под заглавием «Морские записки», в которой, между прочим, объяснялось, что Комитет « основан без всяких данных ему преимуществ, расположен тесно и никакой определенной на содержание его суммы не положено, того ради и лишен он способностей, принести некогда желаемые плоды». Из этого видно, что полезнейшая сама по себе мысль была с самого начала парализована характером ее исполнения. Второй книги «Морских записок» не появлялось, и самый Комитет впоследствии был преобразован в «Адмиралтейский департамент».
      Для практического усовершенствования в морском деле было отправлено в Англию 12 лучших флотских офицеров и для изучения кораблестроения – несколько корабельных учеников.
 

Торговое мореплавание

 
      При заботах о военном флоте обращалось также особенное внимание на усовершенствование флота торгового. Для улучшения конструкции коммерческих судов разных типов было повелено составить чертежи судов с лучшими качествами. Для морской торговли лицам, желающим строить коммерческие суда, дарованы льготы по приобретению лесов и приглашению мастеров; с товаров, привозимых и вывозимых на русских судах, уменьшены пошлины, и на купеческие суда дозволено отпускать чинов военного флота.
      Для развития судостроения и рыболовных промыслов на северных водах России предполагалось войти в рассмотрение местных потребностей, завести суда, наиболее пригодные для плавания в тех водах, избрать удобные места для устройства верфей, послать для наблюдения за работами подмастерьев, или « добрых» тимерманов, и обратить внимание местных промышленников на выгоды китовой ловли, « дабы воспользоваться преимуществами оной в омывающем российские берега океане». Но все эти полезные предположения, к сожалению, не успели осуществиться.
      Промышленная деятельность, развиваемая Шелеховым на берегах Америки и островах Восточного океана, получила прочную организацию в учреждении «Российско-Американской компании», которой были даны на 20 лет особые привилегии, предоставлявшие компании « пользоваться всеми промыслами и заведениями края, делать открытия и занимать открываемые земли в российское владение, заводить заселение и укрепление для безопасного пребывания, производить мореплавание ко всем окрестным народам и иметь торговлю со всеми около лежащими державами».
      В 1797 году состоялся указ о разделении торгового плавания из портов Черного моря на «большое» и «малое». Первое могло совершаться, кроме морей Черного и Мраморного, по Архипелагу и; всему Средиземному морю, а второе только по Черному и Мраморному до Дарданелл. В видах ограждения интересов русского купечества, право совершать «большое» плавание предоставлялось только судам, построенным в России или принадлежавшим русским подданным, или иностранцам, поселившимся в России. Но в последнем случае требовалось, чтобы шкипер и не менее половины команды были русские; если же шкипер иностранец, то две трети экипажа русские. Кроме того, на поднятие русского флага судам, принадлежащим иностранцам, требовалось высочайшее разрешение. Это постановление явилось вследствие того, что во время войн с турками разрешение иностранным судам носить русские флаги, дававшееся без затруднений, было причиной многих злоупотреблений.
 

Учреждение на р. Волге гардкоутов

 
      Для прекращения по Волге разбоев, много вредивших торговому движению по этой реке и ее главным притокам, в 1798 г. были введены гардкоуты. Так назывались легкие гребные суда, вооруженные одной небольшой пушкой и четырьмя фалконетами. Относительно надзора гардкоутов вся Волга делилась на три участка: от Астрахани до Царицына, от Царицына до Казани и от Казани вверх по реке. На участок полагалось по три гардкоута, каждый под начальством офицера. Обязанностью их было забирать беспаспортных и подозрительных людей и истреблять разбойников. Введение гардкоутов принесло существенную пользу, и на второй год их плавания на Волге уже не слышно было ни об одной разбойничьей шайке.
 

Дисциплина

 
      При Павле I, если замечалось малейшее небрежение или медленность исполнения, заставляющие подозревать холодность к делу, прибегали к строгим взысканиям без различия чинов и званий. Так например, заслуженный и знаменитый боевой адмирал Ф. Ф. Ушаков получил лично от Павла I строгий выговор « за неимение во время тумана порядочных сигналов и предписанных уставом предосторожностей». Начальник Черноморского флота, известный адмирал Н. С. Мордвинов, за случившийся на Глубокой пристани взрыв бомбового погреба был сменен с должности. Все неисправности, замеченные Павлом I при посещении морского госпиталя в Кронштадте, повелено было привести в порядок « на счет членов Адмиралтейств-коллегий», в обязанность которых входил надзор за госпиталями. За содержание нижних чинов на работе в своих собственных домах и мызах 6 флагманов и 18 капитанов получили строгий выговор. За столкновение судов командиры отдавались под военный суд и до получения приговора назначались к, исполнению должности подвахтенных офицеров на тех судах, на которых служили, и т. п.
      С особенной строгостью следили за сохранением дисциплины, установленных служебных порядков и особенно формы одежды, к чему ранее относились весьма снисходительно, особенно к последнему. Тогда обыкновенно на судах во время плавания офицеры носили, что у кого было и что казалось удобнее. Например, во время вооруженного нейтралитета никому не казалось странным, что бригадир Палибин, начальник нашего отряда, плавающего у берегов Пиренейского полуострова, являлся на шханцы своего корабля в шлафроке, туфлях, розовом галстуке и белом ночном колпаке. Но при Павле I подобный костюм на шханцах был уже преступлением.
 

Заключение мира с Англией и его следствие

 
      В первые же годы XIX века быстро изменилась политика России, и это изменение в непродолжительном времени отразилось и на деятельности флота. Александр I спешил окончить войну с Англией, которая, при влиянии Франции, могла разростись до громадных размеров. К тому же война эта, не представлявшая для России особых выгод, не пользовалась сочувствием в обществе. К идее Екатерины II о свободе всемирной морской торговли большинство даже образованных людей относилось с равнодушием, как к предмету, не представлявшему для частных лиц непосредственных выгод; а прекращение торговли с Англией, уменьшавшее вывоз русских произведений за границу и поднявшее цены на иностранные товары, близко касалось всякого.
      Открытие сношений с начальником английского флота в Балтийском море адмиралом Паркером повело к прекращению враждебных действий со стороны англичан; а вскоре последовало повеление о снятии эмбарго, наложенного на английские суда, и об освобождении всех англичан, задержанных в предшествовавшее царствование. Наконец, 5 июня 1801 года между Россией и Англией заключена была конвенция, в сущности значительно изменяющая правила вооруженного нейтралитета Екатерины II и разрушающая цель, к которой стремился Павел I при образовании союза северных держав.
      По правилам, установленным этой конвенцией, судам нейтральных держав разрешалось посещать гавани; воюющих государств и привозить товары, за исключением военной контрабанды и неприятельской собственности. Находящимися в блокаде признавались только те порты, вход в которые охранялся в действительности судами воюющей державы; но рядом с этими правилами, облегчительными для нейтральных судов, находились постановления, крайне для них стеснительные и могущие вести к большим злоупотреблениям правом сильного. Так например, командирам кораблей воюющей державы предоставлялось право не только осматривать все нейтральные коммерческие суда, хотя бы они и шли под охраной военных судов, но и право проверять бумаги самого конвоирующего корабля. В случае какого-либо сомнения, разрешалось делать обыск и отводить заподозренные суда в порт воюющей державы; причем конвоирующему кораблю ни под каким предлогом не дозволялось сопротивляться такому задержанию.
      К принятию этих правил Александр обязывался от имени России и Англии пригласить союзные с нами правительства – датское и шведское и, кроме того, Россия обязалась возобновить торговый трактат с Англией, заключенный в 1797 году. Не имея возможности противиться двум таким могущественным державам, Дания и Швеция, несмотря на весьма невыгодные для них правила конвенции, принуждены были приступить к ней, выговоря только для своих торговых судов некоторые льготные исключения.
      Примирение России с Англией, отнявшее у первого консула французской республики Бонапарта могущественного союзника в борьбе с Англией, возбудило подозрение его относительно дальнейших намерений русской политики, и возобновившиеся переговоры между Францией и Англией окончились Амиенским мирным трактатом, заключенным 15 марта 1802 года.
 

Учреждение министерства военных морских сил

 
      Александр приступил к преобразованию всех частей государственного управления. Одним из важнейших нововведений была замена коллегиального управления отдельных ведомств – единоличным, в лице министров. В 1802 году управление всем государством разделено было между 8 министерствами, в числе которых для управления флотом и морским ведомством учреждено «Министерство военных морских сил», переименованное в 1815 году в «Морское министерство».
      В министерствах: Иностранных дел, Военных сухопутных и Военных морских сил, хотя и теперь были оставлены коллегии, но они лишились уже прежней самостоятельности действий и были подчинены министрам. При первоначальном учреждении министерств не было установлено строгого порядка ни во взаимном отношении частей каждого министерства, ни во взаимных отношениях министерств и других учреждений, что сделано только в 1810 и в 1811 годах.
 

Учреждение «Комитета образования флота»

 
      С учреждением министерства Военных морских сил при нем был учрежден «Комитет образования флота», председателем которого назначен граф Александр Романович Воронцов.
      Тогдашнее состояние флота было представлено Александру I в таком безотрадном виде, что в «Наказе» Комитету встречаются следующие слова: « Мы повелеваем оному комитету непосредственно относиться к нам о всех мерах, каковые токмо нужным почтено будет принять к извлечению флота из настоящего мнимого его существования и к приведению оного в подлинное бытие».
      « По многим причинам, – писал в своем докладе Воронцов, – физическим и локальным, России быть нельзя в числе первенствующих морских держав, да в том ни надобности, ни пользы не предвидится. Прямое могущество и сила наша должна быть в сухопутных войсках; оба же сии ополчения в большом количестве иметь было несообразно ни числу жителей, ни доходам государственным. Довольно, если морские силы наши устроены будут на двух только предметах: сбережении берегов и гаваней наших на Черном море, имев там силы соразмерные турецким, и достаточный флот на Балтийском море, чтоб на оном господствовать. Посылка наших эскадр в Средиземное море и другие дальние экспедиции стоили государству много, делали несколько блеску и пользы никакой».
      О тогдашнем состоянии флота председатель Комитета отзывался таким образом: « О худом состоянии флота и кораблей и дурном их снаряжении не надобно другого доказательства, как то, что в нынешнее лето(1801 года) флот принуждены были держать в гаванях; не только в море, но и на рейд его не вывели, когда англичане в водах наших разъезжали. Лучше соразмерное число кораблей иметь, но чтобы они всем нужным снабжены были и запасы лесов для строения кораблей в магазинах имелись, дабы из сырого леса не строить, как то доныне чинится, чему и причиной, что не более шесть или семь лет корабли служить могут, а в Швеции из такого же леса строенные, но не из сырого, лет по 20 держатся».
      Мнение, что дальние самостоятельные экспедиции не нужны как « дорого стоящие и не приносящие пользы», показывает величайшую косность и недальновидность титулованных управителей флота.
      По этому мнению, определяющему характер деятельности Комитета, флоту назначалась второстепенная роль, ограниченная одной обороной государства и не допускающая дальних самостоятельных экспедиций, как дорого стоящих и не приносящих пользы.
 

Штат о числе судов

 
      После собрания сведений о состоянии наличных судов оказалось в Кронштадте и Ревеле негодных к службе 28 судов, в числе их было 13 кораблей и 7 фрегатов. Причинами такого странного явления полагали: небрежность ежегодного свидетельства или умышленное скрытие от начальства действительного состояния судов. На будущее время, для избежания подобного непорядка, постановлено: суда, пришедшие в негодность к плаванию, немедленно разламывать, чтобы они не занимали напрасно мест в гаванях и не требовали расходов на их охранение.
      По штату, составленному комитетом и утвержденному 14 ноября 1803 года, в Балтийском корабельном флоте положено, кроме мелких судов, иметь 27 кораблей (100-, 74- и 64-пушечных, по разному числу с орудиями по порядку деков, 36-, 24- и 18-фунтового калибра) и 26 фрегатов (8-44-пушечных, 8-36-пушечных и 10-24-пушечных). В гребном флоте 189 судов с 705 орудиями. Таким образом, по количеству выбрасываемого металла сила нашего Балтийского флота делалась равной совокупной силе флотов датского и шведского. В Черноморском корабельном флоте положено иметь 21 корабль (три 100-пушечных и по девяти 74- и 64-пушечных) и 8 фрегатов, кроме мелких судов. В гребном морском 140 судов. Кораблестроительная деятельность происходила так успешно, что с 1802 по 1805 г. включительно в обоих флотах построено 10 кораблей и 3 фрегата, и недоставало против положенных штатом только 11 кораблей и 16 фрегатов; вообще финансовое положение Морского ведомства до того улучшилось, что оно могло начать уплату своих долгов, сделанных ранее.
 

Адмиралтейств-коллегия и адмиралтейский департамент

 
      Все части морского управления Комитет нашел удобным совместить в двух группах: воинской и художественной. Первой заведывала «Адмиралтейств-коллегия», второй – «Адмиралтейский департамент». Высшее управление обоими учреждениями, подчиненными министру, сосредоточивалось в «Департаменте министра военных морских сил», основанном в 1802 г. и разделенном на две экспедиции, из которых в одной производились дела, касающиеся Адмиралтейств-коллегий, а в другой ведались дела Адмиралтейского департамента. Кроме этих экспедиций при департаменте находились (образованная в 1801 г.) «Военно-походная по флоту канцелярия», в которой сосредоточивались все сведения по личному составу флота, и «Генеральный кригсрехт», заведующий судной частью, присоединенной в 1805 г. к генерал-аудиториату.