Полки, подчиненные непосредственно командованию ВВС фронта, тоже содействовали наступлению войск 57-й и 37-й армий. Их основной задачей было не допустить подхода резервов противника: в первом случае - из районов Славянска и Барвенково, во втором - со стороны Краматорской, Константиновки и Артемовска.
      Артемовскую и чистяковскую группировки немцев, пытавшиеся выдвинуться на север и восток, сковывали ВВС 12-й и 18-й армий. Они же поддерживали свои части, наступавшие на Луганское и Дебальцево.
      Авиация 56-й армии блокировала Таганрогский аэродромный узел, а также наносила удары по вражеским резервам, выдвигавшимся из населенных пунктов Успенское, Ольховский и Григорьевка на север. Кроме того, ночные экипажи этих ВВС вместе с 66-й и 50-й авиадивизиями бомбили скопления неприятельских войск в Барвенково, Верхополье, Приволье, Артемовск, Славянок, Краматорская, уничтожали гитлеровские самолеты на Мариупольском, Сталинском и Таганрогском аэродромах.
      23 января 1942 года начался второй этап наступательной операции, длившийся десять дней - до 1 февраля. В этот период армейская авиация продолжала поддерживать с воздуха свои наземные войска, а ВВС 57-й армии, кроме того, прикрывали конные группы от ударов с воздуха.
      Фронтовая авиация уничтожала живую силу и технику противника в районах Барвенково, Михайловка, Черкасская, не допуская подхода его резервов с юга, а также выдвижения немецких частей из Краматорской на Славянок. 21-я смешанная авиадивизия имела дополнительную задачу: прикрывать кавгруппы генерал-майоров А. А. Гречко и Ф. А. Пархоменко при вводе в прорыв. В дальнейшем ей предстояло наносить удары по железнодорожному узлу Краматорская, где скопились вражеские эшелоны с войсками, техникой и боеприпасами.
      Активно действовали ночные экипажи 50-й и 60-й авиадивизий дальнего действия. Они непрерывно бомбили заданные объекты, не только уничтожали, но и морально изматывали противника.
      Всего за первый и второй этапы наступательной операции было произведено 1827 самолето-вылетов, из которых днем - 1523, ночью - 304.
      Небезынтересны данные, свидетельствующие о четкой целенаправленности боевых действий авиации. По войскам противника было совершено 1076 самолето-вылетов, на прикрытие своих наземных частей - 285, на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков - 181, на разведку - 206, по неприятельским железнодорожным объектам - 45, на спецзадания -16, по немецким аэродромам - 12 и на разбрасывание листовок - 6.
      С 18 января по 1 февраля в воздушных боях наши летчики сбили 20 бомбардировщиков и истребителей противника и повредили 12. Кроме того, на аэродромах было уничтожено пять самолетов и выведено из строя два. Наши потери составили 19 машин, из них в воздушных схватках только шесть. Это убедительно свидетельствовало о высоком мастерстве советских авиаторов.
      Известно, что по ряду причин войска Южного фронта не смогли в полной мере выполнить те задачи, которые были поставлены перед ними. Продвинувшись на 90 километров в глубину обороны противника и образовав барвенковский выступ, они вынуждены были остановиться, поскольку немецко-фашистское командование усилило группу армий "Юг" шестнадцатью новыми дивизиями.
      Несмотря на то что операция оказалась в какой-то степени незавершенной, общевойсковые командиры выражали удовлетворение эффективными действиями нашей авиации. "В пункте Котовка, - сообщал заместитель командующего 57-й армией генерал-майор Я. Г. Крейзер, - критическое положение ликвидировала авиация. Ворвавшись в Котовку, танки и два батальона пехоты противника после штурмового налета авиации отступили". Командир 2-го дивизиона 374-го артиллерийского полка майор Лануман передал командиру истребительной авиачасти: "Во время атаки 24 января вашими истребителями был сбит немецкий самолет, который корректировал артогонь 150-миллиметровой батареи... Жму руку и обнимаю летчиков, выполнивших эту боевую задачу". Начальник штаба 5-го кавалерийского корпуса писал: "На всю жизнь остался доволен действиями авиации в районе Андреевка. После ее налета вражеская пехота под прикрытием танков отходила на юг". А вот лаконичное сообщение из 2-го кавкорпуса: "Работа авиации на 25 января 1942 года прекрасна".
      Офицер Генерального штаба Красной Армии капитан Шевченко писал, что при наступлении частей на Петровское поддерживающая авиация действовала исключительно хорошо. Противник был деморализован и не мог оказывать сильного огневого сопротивления. "Во время наступления в районе Ворошилове и Сакко-Ванцетти, - информировал начальник штаба 37-й армии генерал-майор Варенков, - наша авиация в течение двух дней произвела 92 самолето-вылета. Летчики уничтожали пехоту и артиллерию противника с малых высот, не давая ему возможности контратаковать советские войска".
      Такие донесения, поступавшие в штаб ВВС фронта, говорили, прежде всего, о том, что в январской наступательной операции мы достигли ощутимого господства в воздухе и четкого взаимодействия со своими наземными войсками.
      Многие отличившиеся в боях авиаторы были удостоены правительственных наград. О героях воздушных схваток и тех, кто обеспечил безотказную работу боевой техники, периодически писали армейская и фронтовая газеты, о них проводили беседы агитаторы. На примерах авиаторов-ветеранов училось молодое пополнение. Работники штаба ВВС фронта быстро обобщили боевой опыт. Он стал достоянием всех авиационных частей и соединений.
      В период Барвенковской операции некоторым нашим летчикам пришлось встретиться в воздухе с новым немецким истребителем. Это был модифицированный Ме-109, то есть Ме-109ф, который по своим качествам превосходил все остальные машины. Чтобы найти наиболее эффективные способы борьбы с ним, мы созвали совещание, пригласили для разговора лучших воздушных бойцов фронта. Обмен опытом позволил выработать соответствующие рекомендации, которые вскоре дали положительные результаты.
      Большую роль в воспитании патриотизма у авиаторов, в мобилизации их на решительную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками сыграл приказ Народного комиссара обороны No 55 от 23 февраля 1942 года. В нем было дано четкое определение постоянно действующих факторов, от которых зависит победа на войне: прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армии, организаторские способности начальствующего состава. Требования приказа легли в основу всей партийно-политической и боевой работы в Советских Вооруженных Силах.
      Памятным событием в жизни личного состава ВВС фронта явилось присвоение некоторым нашим авиачастям звания гвардейских. Лично мне пришлось тогда побывать на торжестве в 5-м скоростном бомбардировочном авиационном полку, преобразованном в 8-й гвардейский. Эта часть дралась с врагом с первого дня войны и отличилась во многих боях. Командовал ею замечательный организатор, смелый и требовательный человек - полковник Котляр Феодосии Порфирьевич.
      Перед мысленным взором снова встает эта яркая картина. Личный состав был построен неподалеку от стоянки самолетов Пе-2. Митинг открыл Ф. П. Котляр. В числе наиболее заслуженных летчиков он назвал имена капитанов В. В. Анисимова и Адаменко, старших лейтенантов В. Царькова, Белоброва, Н. И. Застойна и А. Руденко, лейтенанта М. Афанасьева и других. В группе знаменосцев я увидел старшею лейтенанта Н. Ф. Смирнова, который впоследствии стал Героем Советского Союза.
      Авиаторы полка торжественно поклялись высоко нести гвардейское Знамя, оправдать почетное звание новыми подвигами во имя Родины.
      Такие же митинги состоялись в 7-м штурмовом и 16-м истребительном гвардейских авиаполках. Там на торжествах присутствовали представители штаба ВВС и авиационного отделения политуправления Южного фронта.
      Для более оперативного использования военно-воздушных сил дальнюю и тяжелую бомбардировочную авиацию преобразовали в АДД, которая подчинялась непосредственно Ставке ВКГ. Тогда же, в марте 1942 года, были созданы ударные авиагруппы Верховного Главнокомандования (РАГ) для Волховского, Северо-Западного, Западного и Южного фронтов. Эти реформы явились проявлением новой заботы партии и правительства об усилении боевой мощи военной авиации, конкретным подтверждением одного из положений приказа No 55 Наркома обороны: "Было бы, однако, непростительной близорукостью успокаиваться на достигнутых успехах и думать, что с немецкими войсками уже покончено... Не следует забывать, что впереди имеется еще много трудностей. Враг терпит поражение, но он еще не разбит и - тем более - не добит. Враг еще силен".
      Глава седьмая. Трудное лето
      Весна сорок второго года прошла в подготовке к летней кампании, в ходе которой войскам нашего фронта предстояло организовать оборону южного фаса барвенковского выступа и обеспечить с юга ударные силы Юго-Западного фронта, имевшего задачу окружить харьковскую группировку противника, уничтожить ее и освободить город. Осуществление этого замысла должно было создать условия для последующего развития наступления на Днепропетровск.
      По имеющимся у нас данным, немецко-фашистское командование тоже готовилось к наступлению в районах Харькова и Барвенково.
      Используя период относительного затишья, руководство ВВС Южного фронта приняло необходимые меры к тому, чтобы пополнить самолетный парк за счет ввода в строй неисправных и поврежденных в предыдущих боях машин и дать возможность летному составу отдохнуть после зимнего напряжения.
      Вешние воды размыли полевые взлетно-посадочные полосы, вывели их из строя. Нам пришлось приложить немало усилий, чтобы сконцентрировать почти все самолеты на 3-4 аэродромах, имевших бетонные покрытия. Это явилось серьезной помехой для боевой работы, начавшейся 18 апреля, когда вражеская авиация усилила свою активность.
      К тому времени противник располагал 165 бомбардировщиками, 135 истребителями и 30 разведчиками, которые базировались на стационарных аэродромах в Сталине, Запорожье, Кировограде. Немецкие бомбардировщики производили налеты на наши аэродромы, истребители вели с нами воздушные бои, разведчики вскрывали группировки войск 57-й и 9-й армий, собирали сведения об интенсивности движения по армейским и тыловым коммуникациям.
      Военно-воздушные силы Южного фронта, противодействуя немецкой авиации, срывали ее планы: прикрывали свои аэродромы, железнодорожные мосты, переправы, штабы и другие объекты, связывали боем истребителей, перехватывали воздушных лазутчиков, вели разведку переднего края и тылов.
      Утром 12 мая войска Юго-Западного направления после артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление, упредив противника на пять судок. В течение трех дней они продвинулись в районе Волчанска до 25, а юго-восточнее Харькова - до 50 километров. 57-я армия под командованием генерал-лейтенанта К. П. Под-ласа и 9-я армия генерал-майора Ф. М. Харитонова тоже приступили к выполнению поставленных перед ними задач. "Однако командование Юго-Западного направления не учло угрозу со стороны Краматорска. Там заканчивала сосредоточение крупная наступательная группировка немецких войск"{20}.
      В ходе нашего наступления гитлеровцы продолжали концентрировать и свою авиацию. Теперь у них насчитывалось уже 400 самолетов различных типов. Соответственно расширилась и сеть базирования. Помимо выше упомянутых аэродромов использовались стационарные аэродромы в Днепропетровске и Мариуполе, а также передовые площадки в районах Артемовска, Константиновки, Павловки, Малой Камышевахи, Красной Поляны. Для взаимодействия со своими наземными частями противник мог привлекать и привлекал авиацию Харьковско-Полтавского и Крымского узлов, что значительно увеличивало число самолетов, действовавших против 9-й и 57-й армий.
      За период с 10 по 16 мая на Южном фронте было зарегистрировано 625 вражеских самолето-вылетов, из которых 262 приходилось на полосу войск 9-й армии. Этот факт свидетельствовал о том, что немцы уделяют особое внимание частям и соединениям генерала Харитонова.
      К исходу 14 мая создались благоприятные условия для ввода в бой подвижных соединений (танковых корпусов) с целью развития успеха и завершения окружения вражеской группировки в районе Харькова. Однако момент был упущен, и наши части, действовавшие на этом направлении, утратили инициативу. Противник же успел перегруппировать свои войска. Утром 17 мая он силами восьми пехотных, двух танковых и одной моторизованной дивизий армейской группировки "Клейст" нанес контрудар из района Славянск, Краматорск по 9-й армии Южного фронта. Против 57-й армии действовало около пяти пехотных дивизий.
      Одновременно с наземными войсками противника действовала его авиация. Группы бомбардировщиков, по 15- 25 самолетов в каждой, нанесли несколько последовательных ударов с воздуха по Изюму, штабу 9-й армии и ее войскам в этом районе. Связь с частями и соединениями нарушилась.
      Началось неравное сражение. В первый же день немцы прорвали нашу оборону, а к исходу 18 мая продвинулись на север до 40-50 километров. Нависла угроза над тылами 57-й армии и всей ударной группировки Юго-Западного фронта.
      К началу Изюм-Славянской наступательной операции противника ВВС Южного фронта располагали 272 боевыми самолетами. Это почти в два раза меньше, чем у немцев. Причем почти все машины были устаревших конструкций: И-16, И-153, Су-2, СБ, Р-5 и другие. 37 новых истребителей мы по приказу Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко передали Юго-Западному фронту.
      Таким образом, в момент немецкого наступления войска 9-й и 57-й армий поддерживались и прикрывались всего-навсего 46 самолетами. Правда, положение было быстро исправлено. 17 мая для обеспечения боевых действий наших общевойсковых армий мы перебазировали все наличные части ВВС Южного фронта - 7 полков и 2 отдельные эскадрильи. Они сразу же были использованы для борьбы с наземным и воздушным противником. Кроме того, в полосе 9-й и 57-й армий теперь действовала вся авиация Юго-Западного фронта.
      Наши летчики выполняли следующие основные задачи: препятствовали подходу вражеских резервов; прикрывали свои наземные части; уничтожали неприятельские самолеты на аэродромах и в воздухе; громили скопления гитлеровцев в районах Барвенково, Славянок, Грушевка, а затем Протопоповка, Петровская, Вальвенково; вели разведку.
      Наибольшая часть авиации, как уже говорилось, использовалась в интересах войск 9-й и 57-й армий, остальная - на участках других объединений. Чаще всего она применялась массированно. Группы штурмовиков посылались на задания под надежным прикрытием истребителей (соотношение самолетов один к двум). Такая предусмотрительность диктовалась обстановкой: без схваток в воздухе не обходился почти ни один полет.
      На штурмовку обычно вылетали одновременно две группы общей численностью до 40-50 самолетов. Хотя это и увеличивало интервалы между налетами, зато сами удары были более мощными и результативными. Летчики-истребители вели воздушные бои преимущественно на виражах, чтобы полнее использовать маневренные качества своих машин, атаковали либо сзади сверху и снизу, либо сбоку сверху. Применялись и лобовые атаки. Штурмовики заходили на цель как парами, так и одиночно, но непременно со стороны солнца.
      Отважно сражались с врагом летчики 55-го (16-го гвардейского) истребительного авиаполка. Среди них своим мужеством и тактическим мастерством выделялся капитан Покрышкин Александр Иванович. Однажды его группа сопровождала эскадрилью "ильюшиных" на штурмовку немецких танков, скопившихся на опушке леса около города Изюма. "Мессершмитты" пытались расчленить строй "илов" и вынудить их отвернуть от цели, но натолкнулись на мощный огневой щит, созданный Покрышкиным и его ведомыми. Благодаря надежному прикрытию истребителей наши штурмовики сумели сделать три захода и нанесли противнику немалый урон.
      На следующий день двадцатку штурмовиков прикрывала группа истребителей того же полка во главе с капитаном П. П. Крюковым. Еще до подхода к цели аэродрому в Сталине - летчики увидели бомбардировщик Ю-88, заходивший на посадку. Крюков вырвался вперед и меткой очередью вогнал его в землю. Во время штурмовки аэродрома было уничтожено около десяти вражеских самолетов.
      Слава мастеров огневых ударов прочно утвердилась и за летчиками 7-го гвардейского штурмового авиаполка. В один из майских дней эскадрилья капитана Зуба Николая Антоновича совершила налет на вражеский аэродром. Там стояло около 40 самолетов. В результате внезапной и дружной атаки 12 немецких машин было сожжено и 9 повреждено. Эскадрилья советских штурмовиков возвратилась домой без потерь
      Хорошо помню отважного летчика Илью Петровича Мосьпанова, награжденного за боевые подвиги двумя орденами Красного Знамени. 25 мая 1942 года он вместе с лейтенантом Иваном Бойко и младшим лейтенантом Федором Артемовым вылетел на штурмовку крупного вражеского аэродрома возле Константиновки. По данным разведки, там было сосредоточено около 90 самолетов различных типов. К объекту штурмовки "илы" подошли на предельно малой высоте. Поэтому их удар оказался совершенно неожиданным для гитлеровцев. На земле сразу вспыхнуло несколько костров. Начали рваться бензобаки, бомбы, снаряды. Не давая фашистам опомниться, "ильюшины" сделали еще два захода. Пламя охватило весь неприятельский аэродром. И только после того, как все бомбы и реактивные снаряды кончились, советские штурмовики развернулись на обратный курс.
      Результат налета оказался отличным: сожжено 26 л повреждено 22 фашистских самолета. Командование представило старшего лейтенанта И. П. Мосьпанова к третьей правительственной награде - ордену Ленина.
      19 мая четверка истребителей 40-го полка во главе с лейтенантом Ковалевым прикрывала свои наземные войска. Барражируя в воздухе, летчики заметили большую группу приближающихся "мессершмиттов". Через минуту-другую их уже можно было сосчитать - восемнадцать. Несмотря на более чем четырехкратное численное превосходство врага, советские летчики смело вступили с ним в бой. Искусно маневрируя, Ковалев стремился оттянуть "мессеров" на свою территорию. Немцы нападали яростно, но несогласованно. Воспользовавшись этим, наши летчики сбили сначала один, а затем и второй Ме-109.
      Бой продолжался более десяти минут, и все это время четверка храбрецов удерживала инициативу в своих руках. Но запас горючего у них вскоре иссяк. Лейтенант Ковалев пошел на посадку буквально с пустым баком. К нему сразу устремились фашисты, рассчитывая на легкую победу. Но ведомый лейтенант Шуйцов, рискуя жизнью, успел заслонить машину командира от губительного огня. Этот летчик и прежде никогда не испытывал страха в бою. Шесть раз он выходил победителем в единоборстве с врагом. Вот и теперь, защищая Ковалева, герой свято выполнял одну из важнейших заповедей советских воинов: "Сам погибай, а товарища выручай".
      Огненные жгуты хлестнули по самолету Шуйцова. Летчик сразу же был убит, а его охваченная огнем машина, точно победный факел, озарила дымный небосвод и врезалась в землю. Бесстрашный сокол пал смертью храбрых, но имя его навсегда осталось в сердцах и памяти однополчан и всех советских людей.
      Боевые друзья отомстили врагу за гибель лейтенанта Шуйцова. На второй день четверка И-16, возглавляемая лейтенантом Гуляевым, четырежды ходила на боевые задания. Истребители сопровождали бомбардировщиков и вместе с ними наносили удары по войскам противника. Особенно эффективным был последний вылет. Прикрывая свою пехоту, летчики заметили корректировщик Хе-126 и по сигналу Гуляева попарно пошли на сближение с ним. Первым открыл стрельбу командир группы. Он зашел "хеншелю" в хвост и с дистанции 50 метров ударил из пушки и пулемета. Немец огрызнулся огнем и тут же перешел в крутое пикирование. Сержант Степичев преследовал его до тех пор, пока тот не врезался в землю.
      Через несколько минут летчики обнаружили двух Ю-88, намеревавшихся нанести бомбовый удар по нашей пехоте. Гуляев и Степичев атаковали головной "юнкере" в лоб и нанесли ему серьезные повреждения. А младший лейтенант Байдов добил его. Не ушел от советских истребителей и второй вражеский бомбардировщик. Он был мастерски расстрелян прямо на глазах у восхищенных пехотинцев.
      На земле и в воздухе советские воины показывали образцы мужества и героизма. Однако перевес в силе оставался на стороне противника. 23 мая 6-я немецкая армия, продвигавшаяся с севера, и танковая группа Клейста, наступавшая с юга, соединились южнее Балаклеи. Среди войск, попавших в кольцо, оказалась и 57-я армия. С 24 по 29 мая окруженные части вели тяжелые, кровопролитные бои с врагом. Многие советские воины-патриоты пали тогда смертью храбрых. Погиб и генерал К. П. Подлас. Однако некоторые подразделения все же вырвались из кольца и затем благополучно переправились на левый берег Северного Донца.
      Неудача под Харьковом осложнила всю обстановку на южном крыле советско-германского фронта. Срезав барвенковский выступ, немецкие войска заняли выгодные позиции для дальнейшего наступления. Советское командование приняло решение о переходе к обороне.
      В этот трудный период завершилась организация 4-й воздушной армии, начавшаяся 7 мая 1942 года. В приказе Наркома обороны говорилось: "В целях наращивания ударной силы авиации и успешного применения массированных авиаударов объединить авиасилы Южного фронта в единую воздушную армию".
      Командующим назначили меня, начальником штаба - генерал-майора авиации А. 3. Устинова, военным комиссаром - дивизионного комиссара В. И. Алексеева, начальником политотдела - полкового комиссара К. И. Баранова. Одновременно меня утвердили членом Военного совета и заместителем командующего Южным фронтом по авиации. В состав армии входили: 216-я и 217-я истребительные, 219-я бомбардировочная и 218-я ночная бомбардировочная авиадивизии, а также один учебно-тренировочный и семь отдельных смешанных авиаполков, эскадрилья связи и эскадрилья дальней разведки.
      Позже нам передали 229-ю истребительную и 230-ю штурмовую дивизии. Формирование управления 4-й воздушной армии, соединений, частей и отдельных подразделений, перераспределение материальной части и технических средств, знакомство с вновь прибывшими командирами и десятки других вопросов организационного порядка приходилось решать в ходе боевых действий. Это стоило большого труда всему аппарату штаба ВВС и авиационного отделения политического управления Южного фронта.
      Некоторые полки были недоукомплектованы самолетами. На первых порах в армии насчитывалось 157 исправных машин и 51 неисправная. Среди экипажей было 127 "безлошадников" - летчиков без боевой техники. Формирование объединения мы закончили к 22 мая. А несколькими днями позже в состав армии влился 588-й ночной легкобомбардировочный авиационный полк, укомплектованный женщинами. Командиром здесь была старший лейтенант Е. Д. Бершанская, заместителем по политчасти - батальонный комиссар Е. Я. Рачкевич, начальником штаба лейтенант И. В. Ракобольская.
      И вот командование необычного полка пришло ко мне на доклад. Это были молодые женщины, даже девчата - застенчивые, скромные, волнующиеся. Приняв официальный рапорт, я предложил им сесть и спросил, как они совершили перелет на фронт.
      - Перелетели хорошо, никто не отстал, не заблудился, - ответила Бершанская.
      В тот же день я побывал на аэродроме, где базировался женский полк, и познакомился с его личным составом. Во время беседы мы коснулись многих важных тем. Потолковали о качестве индивидуальной подготовки, об особенностях полетов в лучах прожекторов, о посадках по сигнальным фонарям и т. д. Когда все вопросы были выяснены, я сказал, что 588-й полк поступает в распоряжение командира 218-й ночной бомбардировочной авиадивизии полковника Д. Д. Попова.
      - Разрешите узнать, товарищ генерал, какие задачи выполняет эта дивизия? поинтересовалась Бершанская.
      - Разные. А вообще, - в шутку добавил я, - полковник Попов такой "купец", который "покупает" самолеты всех типов. У него есть СБ и Р-5. А теперь будут и У-2. На месте, на аэродроме Труд Горняка, ознакомитесь с ними, товарищи. Желаю успехов.
      Не прошло и дня, как о женском полку снова пришлось говорить.
      - Товарищ командующий, - позвонил мне командир 218-й дивизии Дмитрий Дмитриевич Попов, - докладываю: принял сто двенадцать барышень. И что я буду делать с ними?
      В голосе Попова проскальзывала досада.
      - Они не барышни, Дмитрий, Дмитриевич, а полноценные летчицы, - ответил я полковнику. - И, как все будут воевать с врагом. Только не сразу посылай их в пекло, постепенно вводи в строй. Запланируй им пока ознакомительные полеты к линии фронта, пусть изучают район боевых действий, привыкают к фронтовой обстановке.
      - Все это я сделаю, товарищ генерал, но ведь такого еще не было, чтобы женщины воевали в воздухе.
      - Не было, Дмитрий Дмитриевич, - согласился я с Поповым. - Зато тебе первому придется учить их боевой работе. И отвечать за них, разумеется.
      В дальнейшем комдив постоянно информировал меня об учебе и боевых делах женского полка. В начале июня он снова доложил:
      - Сегодня был на партсобрании у Бершанской. Вы знаете, товарищ командующий, какое они приняли решение? Работать так, чтобы полк стал одним из лучших в армии.
      - Вот видишь, а ты говорил "барышни"... Они еще покажут, на что способны советские девчата! Это ведь воспитанницы Героя Советского Союза Марины Михайловны Расковой.
      Полк и в самом деле быстро вошел в строй, отлично воевал, неустанно совершенствуя тактику бомбометания ночью, нанося противнику ощутимые потери. Впоследствии он был преобразован в 46-й гвардейский. Не случайно пленные гитлеровцы называли По-2 "ночными фельдфебелями": они постоянно висели над окопами и траншеями, и некуда было от них деться...
      Во второй половине июня наши авиационные части дислоцировались уже с учетом интересов всего фронта, а не применительно к той или иной общевойсковой армии, как было раньше. Служба тыла, возглавляемая генералом Каратаевым Петром Васильевичем, обеспечивала авиацию всем необходимым. Она располагала семью районами авиационного базирования, 45 батальонами аэродромного обслуживания, семью отдельными автобатальонами, двумя отдельными инженерно-аэродромными батальонами, 13 техническими командами, сетью складов и ремонтных органов. Обычно район авиационного базирования (РАБ) получал полосу и нес полную ответственность за подготовку аэродромной сети и материально-техническое обеспечение боевых частей на этом участке.
      Подробнее о работе воинов службы тыла я расскажу несколько позже. А теперь - несколько слов об общей обстановке, сложившейся к лету 1942 года.
      Большое летнее наступление гитлеровцы готовились начать двумя ударами по сходящимся направлениям: первый - из района северо-восточнее Курска на Воронеж, второй - из района Волчанска на Острогожск. Цель этой операции заключалась в том, чтобы разгромить советские войска на воронежском направлении, выйти к Дону и захватить плацдарм на его левом берегу. В последующем намечалось нанести удары из Воронежа и Славянска. Обе группировки должны были соединиться у Кантемировки и окружить главные силы Юго-Западного фронта. По расчетам германского командования, эти две операции создавали условия для развития стратегического наступления на Сталинград и Северный Кавказ.
      В связи с такими замыслами группа армий "Юг" была разделена на две - "А" и "Б". В первую, возглавляемую фельдмаршалом В. Листом, входили 11, 17, 1-я танковая немецкие армии и 8-я итальянская; во вторую, руководимую фельдмаршалом фон Боком, вошли 2, 6 и 4-я танковая немецкие армии и 2-я венгерская.
      Войска нашего Южного фронта занимали полосу протяженностью 250 километров - от Красного Лимана до Азовского моря - и обороняли два важнейших направления: на Ворошиловград и на Ростов. Следует заметить, что советская юго-западная группировка была наиболее слабой из всех, так как после предыдущих боев не успела восполнить потери и как следует закрепиться на новых рубежах. К этому времени управление главнокомандования Юго-Западного направления было упразднено, а войска его двух фронтов вошли в непосредственное подчинение Ставки ВГК.
      Готовя летнее наступление, немцы сосредоточили па юге основную массу своей авиации, действовавшей на советско-германском фронте. Из 2800 боевых машин, которыми располагал противник на 5 июня 1942 года, 1240 действовали против Южного и Юго-Западного фронтов. В дальнейшем количество вражеских самолетов увеличилось до 1600, то есть почти до 60 процентов от общей численности.
      Таким образом, противник имел значительный перевес сил авиации. Однако, несмотря на это, наши летчики смело придерживались наступательной тактики, проникали в глубокий тыл врага, бомбили и штурмовали его аэродромы, вели жаркие воздушные бои.
      Когда противник на харьковском направлении перешел в контрнаступление и начал продвигаться в сторону Изюма, активность нашей авиации еще более возросла. Она помогла наземным войскам ослабить и даже временно остановить натиск неприятельских полчищ на правом крыле Южного фронта. Обратимся к примерам, характеризующим зрелость и воинское мастерство летного состава в начальный период боевой деятельности 4-й воздушной армии.
      Командующий фронтом генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский позвонил мне по телефону:
      - По некоторым данным, в районах Сталине, Краматорск, Красноармейское, Славянск противник сосредоточил крупные мотомеханизированные силы для нанесения удара по нашим войскам. Надо уточнить эти сведения, Константин Андреевич. Пошлите туда лучшего разведчика.
      Я пригласил на командный пункт дважды орденоносный экипаж 8-го гвардейского бомбардировочного авиаполка, который летал на самолете Пе-2. Это были капитан Патрин, лейтенант Зенин и сержант Антонов. Объяснив им задачу, напомнил:
      - Командованию фронта очень нужны эти сведения. Надеюсь, вы добудете их любой ценой.
      - Обязательно добудем, товарищ генерал, - заверил командир экипажа.
      - Желаю успеха, товарищи. Время дорого, нельзя терять ни минуты.
      Погода была неблагоприятной: нижняя кромка облаков висела над землей на высоте 600 метров, по маршруту кое-где шел дождь. Но никто не сомневался в том, что капитан Патрин и его друзья выполнят боевое задание. Самолет взмыл в небо и скрылся за облаками. А вскоре с его борта поступила радиограмма: "Лег на курс, все в порядке".
      Минуты ожидания были тревожными: данные разведки имели исключительно важное значение для фронтового командования. И вдруг новая радиограмма: "Атакован вражескими истребителями. Веду бой". Это непредвиденное обстоятельство осложнило положение, усилило тревогу всех, кто присутствовал на командном пункте. Что с экипажем Патрина? Одолеет ли врага? Выполнит ли задание? Спустя некоторое время мы получили третью радиограмму. В ней сообщалось, что экипаж достиг цели и сведения о противнике подтвердились.