Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Можно, я попробую еще раз?!

ModernLib.Net / Научная фантастика / Минаков Игорь / Можно, я попробую еще раз?! - Чтение (стр. 9)
Автор: Минаков Игорь
Жанр: Научная фантастика

 

 


      Еще более удивительно, что как только люди были выкуплены, их расковали сразу же, не отходя от помоста, и предложили вступить в качестве наемников в отряд, охраняющий покой властителя.
      Когда все успокоились столь мирным разрешением возможной проблемы, вернулся и сам Зар. Увидев происходящее, он удовлетворенно кивнул, как будто, так и должно было быть. Любопытному эльфу он рассказал, что успел добежать до капитана судна и объяснить: обезьян ни в коем случае нельзя связывать — им лучше отвести отдельную каюту и держать там до того момента, пока можно будет высадить их на берег. Поэтому, как выразился великан, вполне естественно, что по возвращении и у людей все пошло на лад.
      Подобная логика развития событий вызывала у Урчи пульсирующую головную боль. Но самое удивительное происшествие в этот день случилось уже поздним вечером, когда они сидели в гостинице и обсуждали свои приключения и дальнейшие планы по поиску неуловимой личности, знающей хоть что-нибудь про Заброшенный Лес и деревья Арборея.
      В зал вошел один из тех, кто днем ранее стоял на помосте. Одет он был уже в форму стражника, пусть и без кольчуги, но со всем набором вооружения, приличествующим настоящему воину. В руках он бережно держал завернутый в тряпицу предмет. Обведя глазами помещение, воин направился прямо к их столу, опустился на колени перед Заром, протянул ему сверток и благодарно произнес:
      — Счастлива мать, имеющая такого сына. Мы не забудем того, что ты для нас сделал. Прими этот скромный дар на память о своем подвиге.
      Зар, красный, как поперхнувшийся дракон, с трепетом глядел на кинжал, с резной ручкой из слоновьей кости и идущей вдоль клинка вязью.
      — Это был мой долг, как и любого на моем месте.
      — Еще раз благодарю тебя, благородный воитель. — Стражник поднялся с колен и направился к выходу. Пройдя несколько шагов, он обернулся и преподнес второй подарок. — Мы узнали, что вы ищете человека, способного поведать о трудностях и бедах, что подстерегают неосторожного путника в Заброшенном Лесу. Нет лучше человека, знающего предания, чем местный книгочей: он прочел горы книг, посвященных этому городу и его окрестностям, и даже сам является автором многих.
      Было слишком поздно, чтобы направляться сразу же к книгочею, поэтому друзья решили набраться сил после очередного дня, насыщенного до предела событиями и встречами, которые им постоянно подбрасывала фортуна.
      Урчи, уставившись в потолок, лежал в темноте и пытался проанализировать все произошедшее в этот день. Он не верил, что душа человека может вселиться в тело зверя. (При этом в обратном он нисколько не сомневался.) Он не понимал, почему если уж вселилась, то она будет путешествовать вместе с человеком, меняя носителя, будто гонец перекладных лошадей. Он очень сомневался, что от поведения и условий жизни животного может зависеть судьба человека. И если он мог принять убеждения отдельного человека Зара, особенно учитывая, что тот был его другом, то коллективное умопомешательство было выше понимания — сородичи великана как-то узнали о его поступке и тоже восприняли его как основную причину их спасения. Но самое интересное: они действительно были пленены в то же время, когда поймали и обезьян. Целый месяц, грязные и уставшие, они мотались в кандалах, ожидая рыночного дня (ибо не каждый раз собираются настоящие торги с достойными покупателями), и были выпущены на волю в один и тот же момент.
      Урчи, все равно, был склонен считать все эти происшествия не более чем цепью случайностей, но он не мог и отрицать, что трактовка событий Заром тоже не имела никаких логических изъянов, кроме одного, самого главного — она была абсурдна изначально. И, тем не менее, он клятвенно пообещал себе даже в душе не насмехаться над верованиями других людей, какими бы наивными или сумасшедшими они ни казались, ибо мир слишком сложен, чтобы в нем торжествовали слова «всегда» и «никогда».

ГЛАВА 23,
где понимаешь, что если долго слушать кого угодно, то всегда можно извлечь полезные знания, но терпенья может и не хватить

      Когда человек в приватном разговоре сообщает вам, что именно он первым придумал или сделал что-либо, чаще всего это означает, что больше никто и не догадывается об этом замечательном факте его биографии.

 

У КНИГОЧЕЯ

 
      — Я расскажу вам все о том, как надо писать книги!
      Робкие высказывания друзей, что их интересует исключительно информация по Заброшенному Лесу, не произвели на сего ученого мужа ровным счетом никакого впечатления. Он восторженно плыл в собственном монологе, как муха в сладком вине, булькал цветистыми оборотами, всплескивал метафорами и исходил пеной на благодарных слушателей.
      — Запомните, всего сюжетов не так уж и много. Десяток-другой, не больше. Ну, там, — любовь, вражда, месть, поиск, измена, дружба, вера, чудеса. Смешаешь их в нужной пропорции, — и вот оно, зелье, способное увлечь толпы. Добавим богатство и выразительность языка, злободневность и динамичность, философию и лирику, тайну и неожиданный финал — и вот он, шедевр на века и кусок хлеба на ближайший год для изможденного талантом писателя.
      Но не будем говорить обо всей литературе, остановим свое внимание на короле жанра — книгах, описывающих текущую действительность, — где есть мечи и магия, короли и волшебники, отважные герои и отвратительные монстры.
      Во— первых, нам нужен герой. А у героя должно быть имя. Героическое. Под стать герою. Желательно, чтобы в имени были буквы Р, можно X или Г. Вы спросите, почему -да потому, что буква Р (и в меньшей степени X) сразу внушает мысль о силе, мужестве и храбрости героя. Недаром же столь много слов, связанных с войной и битвами, имеют этот рычащий звук — угроза, агрессия, кара. Даже само слово «война» на большинстве известных языков тоже содержит эту букву (правда, в нашем собственном языке ее содержат слова «драка», «свара» и им подобные, но это лишь говорит о том, что мы миролюбивы и нам несвойственно развязывать войны, если можно обойтись мелкой потасовкой).
      Имя не должно быть очень длинным, чтобы читатель мог его запомнить и произнести без смеха.
      Затем герою нужны друзья, причем так, чтобы все основные функции боевой единицы оказались заполненными: возможность влепить заклинание промеж ушей, расплющить кого-нибудь дубиной, стащить любую вещь (как муравей, все, что не более чем в тридцать раз превышает собственный вес), при этом аргументировано доказав, что она лежала плохо. Пригодится также умение глупо шутить друг над другом, и последний обязательный компонент — талант находить нелогичный выход из неочевидной ситуации, который по идее никогда и не мог бы сработать, если бы не фантазия автора и железная воля к победе его героев.
      Урчи оглядел своих товарищей и удовлетворенно кивнул: все было на месте, хотя и не лучшего качества, если подумать об их умении применять магию, не особом желании решать проблемы силовым путем и, в конце концов, о неведомом авторе сюжета, который тоже не слишком их жаловал своей благосклонностью, добротой и участием.
      — Далее нам нужна завязка, ведь не может же герой начинать бить всех просто потому, что у него проснулись силы богатырские (даже в жизни обычно выискивают для этого подходящий предлог). У него должны украсть невесту, или на родную землю несметные полчища врагов нахлынули, или ощутил он в себе невиданный дар и хочет принести пользу людям, на худой конец, в детстве главный злыдень у него похитил любимую погремушку, которая на самом деле, оказывается, миниатюрный аналог нашего мира, портящийся от нахождения в злодейских руках.
      Ни в коем случае не надо забывать о стандартных комбинациях слов, без которых не будет у постоянных читателей чувства узнавания. Например, невеста должна быть горячо любимой, злодей — коварным, трус — лицемерным, а волшебник мудрым. (Надеюсь, по ходу нашей истории, вы начинаете понимать, что, по крайней мере, последнее высказывание легендам свойственно несколько преувеличивать.)
      Все огрехи в стиле, включая смысловые неточности, корявые фразы или одинаковый словарный запас туземца, профессора и короля надо объяснять уникальным видением мира автором.
      Нужно не забыть сдобрить свое произведение порцией глубоких философских сентенций о том, что мир есть вечная арена борьбы Добра и Зла, что даже самый маленький и незначительный элемент головоломки может оказаться решающим, что добру свойственно чаще превращаться в зло, нежели в обратном направлении, что при таком, как у нас, «сегодня» «завтра» нам вообще не грозит и что рай и ад отличаются малым: одни считают свою жизнь раем, а другие — наоборот. Следует также раскрутить идею цикличности мира и головокружения от подобной жизни… Неплохо бы показать борьбу индивидуальности с фатумом и то, как человек способен сам превратиться в безжалостный рок, — в общем, мало ли найдется тем, где можно витиевато рассуждать часами, так и не дав ясного ответа, объясняя это тем, что понятные решения бывают только в простых задачах.
      Но также понадобится и персонаж, способный попасть в дурацкую ситуацию, отпустить не к месту шуточку, ввязаться в потасовку, спорить с властелином мира, заболеть неизвестной науке болезнью, испугав докторов, и вылечиться, случайно ошпарившись кипятком. (При этих словах все начали оглядывать друг друга, сладострастно примеряя на других эту роль, пока наконец после долгих колебаний, взгляды все же не сошлись на Урчи, хотя и эльф — кто сомневался? — и юный великан из рода Зарлингов, и даже драконий пес могли бы похвастаться подобными талантами.)
      Не забудьте описать главного изверга, изувера и кровопийцу. Желательно привести какой-либо пример его страшных злодеяний, чтобы не оставалось ни малейших сомнений в его подлости и справедливости возмездия. Например, если он теряет в главной зале дворца волшебную иголку (кстати, что за мания наделять колдовской силой предметы, которыми так легко пораниться? Почему так редко встречаются магические кресла-качалки, заколдованные опахала или волшебные перины? Ковер-самолет — пример неподходящий, так как о безопасности там тоже говорить не приходится), то требует, чтобы ему пели и плясали сотни босоногих детей (в идеале — девочек), пока кто-то из них не найдет пропажу наиболее простым и действенным способом.
      Не надо очень много имен и собственных наименований — читатель с плохой памятью запутается, а с хорошей — еще все вам припомнит и будет занудно интересоваться, что же с ними со всеми стало.
      Наилучший вариант — это вводить персонаж и в той же главе либо его сразу и ухлопать, либо услать в дальние страны на новые подвиги и свершения. Подобный подход позволит показать глобальность повествования, серьезность и подлинный трагизм. Допустим, встретился старинный друг, и, пока читатель еще к нему не привык, следует убрать его наиболее болезненным и запоминающимся способом. Талантливые авторы с тонкой интуицией могут продлить время знакомства и выдержать момент, когда читатель уже успел сильно привязаться к персонажу, но тот не успел ему еще надоесть.
      Обязательно нужны научные объяснения природы мира, сущности магии и психологии участников. При этом автор обязан показать широкую эрудицию и знание тонкостей всех профессий — от золотошвеи и ювелира до астролога и гончара. Нужны ссылки на признанных авторитетов в этой области. Хотя здесь тоже бывают проколы, — книгочей нахмурился, — недавно я, например, окончательно разуверился в книге великого историка Нурлимса, которой уже более пяти сотен лет, где он рассказывал о диких племенах Ализора — мы лишь недавно столкнулись с ними. И новейшие исследования показали, что они не могут относиться к людям, так как у них у всех ладони рук и язык окрашены в фиолетовые тона, — а мы знаем, что это свойственно только представителям семейства собачьих. Я сразу же разочаровался во всем, что писал Нурлимс: как он мог быть настолько необразован и недальновиден, чтобы не распознать сразу такой очевидный факт. Правда, потом выяснилось, что наши исследователи ошиблись, и окраска эта связана с соком местного тростника, который является любимым напитком туземцев, и если их отмыть, то они такого же цвета, как и все мы. Но с тех пор червь сомнения меня не оставляет: неумение следить и следовать за прогрессом — страшный грех.
      Не забудьте об истории страсти и любви главного героя — это непреложный компонент успеха любого приличного произведения. Только не надо совершать распространенной ошибки — если посвятить этой теме слишком много времени в книге, никого не удастся убедить в серьезности и важности остального текста. Поэтому любовь должна проходить глубоко, но вскользь, чтобы не отвлечь от подвигов и приключений. Также не рекомендуется вставлять фразы, принижающие женский или мужской род в целом, хотя, скажем прямо, они этого заслуживают. Заметили? Кто именно они — из контекста неясно, каждый читатель выберет близкое себе. Не надо непродуманных неоднозначных высказываний: например, фраза «она потратила десять лет на умение загадочно улыбаться» может быть слишком коварной, чтобы вставлять ее в текст.
      Когда пишете, контролируйте себя, чтобы в текст не вкралось слишком много фраз, призванных ткнуть мир носом в вашу гениальность. Поэтому восклицания типа «доживу ли я до того времени, когда к моим книгам будут писать поясняющие комментарии и толкования?» лучше мягко сглаживать.
      Существует принцип ситуативного авторского права — проще говоря, от кого первого услышал, тот и автор. Поэтому не бойтесь заимствовать у других — многие читатели впервые прочтут чужую мысль в вашей книге и потом с пеной у рта будут доказывать ваше авторство всем остальным, невзирая ни на какие аргументы.
      По возможности избегайте прямой речи — сказать, что его монолог блистал остроумием, подкупал подлинностью чувств и поражал глубиной мысли, значительно проще, чем, в самом деле, придумать подобный монолог.
      Помните, сюжет, где все следует жесткой логике и ни одну из глав нельзя ни убрать, ни добавить, крайне опасен — его будет сложно расширять, когда читатели начнут осаждать ваш дом, требуя продолжить повествование. (Если вы изначально не надеетесь на всемирное обожание и поклонение, то даже не стоит брать в руки перо, — только знание своей цели позволяет добиться достойного результата!)
      Обязательно пишите сериями — и вам нового не придется придумывать, и издателям продавать приятнее. Да и читатели привыкают к героям — как дети, безутешно ревут, когда любимый персонаж больше не встречается в книге, возмущенно галдят, когда они прощаются друг с другом, и закатывают истерики, если в каждой книге с миром и героями приходится знакомиться заново.
      При этом всякую следующую книгу надо писать все толще и все быстрее — читатель настаивает, знаете ли. Но будьте готовы к возгласам: «Не тот уже, стареет» или «Исписался давно, завязывать пора», — чуткость преданных поклонников и дружеское одобрение, вот что вдохновляет на новые подвиги.
      Главы надо собирать, как из кубиков, чтобы всегда была возможность добавить парочку сюжетных ходов. А случайным перемешиванием и расположением их в произвольном порядке можно постигнуть глубину смысла и добиться неожиданных новшеств в самом жанре: повествования от результата к причинам и истокам истории, включая параллельное развитие событий или парадоксы толкования, где одно и то же происшествие рассказывается по-разному всеми его участниками, а то и приводится следствие без объяснения причин, или с пропусками в цепочке фактов, что придает сюжету объемность и жизненность.
      Нет, конечно, и мне встречались отдельные субъекты, требующие от повествования логики, а от персонажей — накала страстей и эмоций, но эти мечтатели хотят найти в книгах то, чего им так недостает в реальной жизни: где вы видели в ней логику и справедливость и как часто встречали в людях подлинные глубокие чувства и характеры?!
      Всякий уважающий себя автор знает: обязательно нужна неожиданная концовка. При этом неважно, что она не следует логике сюжета. Даже еще лучше — писать, не зная заранее, чем все кончится. И всучить, например, тайный артефакт, вершащий судьбы мира, в подкладку плаща нанятого на последнем переходе слуги. Или, например, превратить злобного дракона в красавицу-принцессу, в которую мгновенно влюбляется главный герой (или наоборот — тоже производит должный эффект). Помните, героем или злодеем может стать вообще каждый из описываемых персонажей. Насколько это соответствует предыдущим словам и поступкам — не особо важно. Намотайте на ус: если вы заранее дадите хотя бы намек на подобный исход, кто-нибудь наверняка догадается, а так вас ждет репутация магистра тайн и загадок.
      Мало того, концовка не должна быть однозначной. Добро, конечно, победит, но нужна недосказанность. Либо главный злодей не погиб, либо дитя неизвестно от кого, на крайний случай друг и соратник усомнился в правильности выбранного пути.
      — Интересно, а что он нам читает лекцию, как будто мы собираемся писать книгу о своих похождениях?
      — Тут дело такое. Только самые предусмотрительные люди начинают писать свои автобиографии сразу, как освоят грамоту. Тем же, кто не видит себе немедленного места в вечности, лучше не зарекаться ни от добра, ни от зла, а потому кто знает, может, однажды, старому и больному, тебе захочется рассказать о своих странствиях многочисленным внукам. (Ярл, к которому была обращена эта тирада, смотрел на перспективу заняться писательским ремеслом с изрядной долей скептицизма.)
      Урчи, который понял, что мастер-класс по изготовлению нетленных шедевров мировой литературы может длиться вечно с перерывом на сон, обед и учетом восьмичасового рабочего дня, решил вернуться к цели их поисков.
      — И все же не подскажете ли нам, чего именно стоит ждать от Заброшенного Леса и по каким признакам нам следует искать деревья Арборея?
      Книгочей, которого столь приземленный и прозаический вопрос покоробил и остановил в вольном полете над безбрежным океаном его суждений, оскорбленно повернулся и проинформировал:
      — Все, что известно про Заброшенный Лес, вы можете найти в толстенном талмуде на второй полке слева, если, конечно, — добавил он ядовито, — кто-нибудь из вас вообще умеет читать. Но вам это не поможет — деревья Арборея уже более ста лет не растут в Заброшенном Лесу, — их вырубили под корень во время Великой Осады: они массивны, прямы и почти не подвержены горению и поэтому были очень популярны в качестве таранного орудия.
      Но я знаю, у кого их можно найти, — вам нужен могущественный волшебник Ахтиох, который вот уже более 300 лет безвестно проживает в Ахтихии — богатом городе на перекрестке торговых дорог, что в трех днях пути отсюда. Я помню, в свое время он сильно интересовался этими деревьями и даже взял себе несколько саженцев, на вырост. А-а, вас интересует, случайно ли совпали имя волшебника и название города? Что? Нет, это не волшебника назвали по месту, где он родился. Напротив, он основал этот город, его там должен знать каждый.
      Они уже поспешно уходили от книгочея, а вслед им все неслось:
      — Куда же вы! Я могу рассказать еще больше о том, как надо критиковать книги!

ГЛАВА 24,
в которой друзьям приходится на практике столкнуться с основами маркетинга, капризным спросом и непредсказуемым предложением

      Казалось бы, ведь столько хорошего сделал в жизни. А что они запомнили?
Герострат

 

О ВЕДЕНИИ БИЗНЕСА В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОГО РЫНКА

 
      — Какая малосимпатичнаяирония судьбы — стоило только выяснить, что в Заброшенном Лесу нам делать нечего, так нас сразу угораздило сюда забрести! — негодовал вымотанный Зар, с трудом волоча ноги и окончательно выбившегося из сил Урчи. Пошатывающийся Ярл замыкал шествие, бережно держа в пасти слабо трепыхающегося Аэлта.
      Пленительные светлые аллеи, усыпанные лепестками роз, безупречные ухоженные газоны — бархатный ковер цветов, пышные благоухающие клумбы, кусты и деревья, подстриженные в виде затейливых домиков, витых башенок и колышущихся теремов, умиротворенное пение птиц, — это был невозможно-прекрасный оазис посреди дремучей чащи. Но сомневаться было бессмысленно: аккуратная табличка «Заброшенный Лес. Добро пожаловать!», заботливо прикрепленная к скворечнику, убеждала колеблющихся лучше любого путеводителя.
      Размеченные диагональные дорожки, мигающие указатели со стрелочками, кристально-чистый пруд с резвящимися русалками, уютный марципановый домик с крышей из леденцов, с гостеприимно распахнутыми дверьми, и… безутешно плачущий людоед на крылечке — друзьям определенно было грех жаловаться как на скуку, так и на везение.
      Горообразные плечи, разрывающие расшитую золотым позументом ливрею, густая шерсть, выбивающаяся из-под атласной сорочки, крупные желтоватые зубы, каждый размером с палец, и горькие слезы, скатывающиеся из уголка глаз, — не каждый узнал бы в таком описании великана-людоеда, чьим именем пугали непослушных детей.
      — Да не ем я людей, на диете я! Ведь всего-навсего хотел, дай, думаю, расчищу путь, будет дорога короткая в город, трактир заведу, пошлину за проезд и охрану брать буду, как человек заживу. Казалось бы, чего проще. Прикидывал, колдун злобный в лесу обитает, разбойник лютый али тать ночной — справился бы с ними уж как-нибудь. Кто ж знал, что сюда просто никто не заходит, оттого лес заброшенным и называется, даже преступникам он не нужен. Хоть бы отшельник какой завалящий завелся. А теперь средства потратил, дизайн-проект мой в три раза смету превысил (домиком полюбовались, правда, прелесть?), красоту навел, аж глаза слепит, бросить жалко, а пользы ни на грош.
      И хотя жалеть хныкающего острозубого бизнесмена друзья не торопились, ситуация и впрямь была аховая. Надежду выбраться самим из Леса они потеряли в тот момент, когда начали узнавать все попадающиеся на их пути деревья и давать имена особо выдающимся. Сам людоед совершенно не горел желанием расставаться с ними.
      — Уж как я только ни рекламировал: и объявления на пергаментах с гербовой печатью по дорожным столбам развешивали, и герольды с площадей приглашали, и в тавернах оплаченные трепачи по секрету нашептывали, — ничего не выходит. Какие только зазывные лозунги ни придумывал: «Отель на краю Ойкумены» — для искателей приключений, «Нетронутый первозданный уголок» — для любителей природы, «Останьтесь неузнанным с полным комфортом и первоклассной обслугой» — для утомленных знаменитостей. В стихах пробовал: «Ночлег да кормежка — короткая дорожка, не заметишь, доберешься, и наешься, и напьешься». Стыдно сказать, до «Незабываемая ночь с оголодавшим людоедом» докатился. Да я вас лично на руках до самой Ахтихии донесу, если вы мне поможете. Кстати, будем знакомы, я Питекантроп.
      Поездку на ручках у людоеда друзья недоверчиво отклонили, усиленно стараясь не обидеть его подозрениями, зато сторговались на бесплатный харч и кров, что, по правде сказать, было встречено с куда большей неохотой.
      Поняв, что других альтернатив не предвидится, они азартно принялись за поиски решения.
      Недостаточность рекламных мер вряд ли могла служить причиной тотального отсутствия посетителей, ведь у рекламы поистине магический эффект, что ни предлагай, обязательно найдется желающий попробовать.
      Зар уверял, мол, отель в лесу мало кого сможет соблазнить, особенно учитывая трудности, с какими они сами сюда добрались, но людоед возмущенно возразил, что все равно здесь проходит кратчайший путь в город, поэтому уж торговцы и путешественники должны были потянуться.
      Ярл предположил, что где-то неподалеку есть другой лес с похожим названием и все по ошибке рванули туда, но это звучало неубедительно.
      Перебор вариантов завершил практичный Урчи:
      — Не верю я, что при всех предпринятых шагах никого не прельстило столь заманчивое предложение, наверняка что-то мешает. Либо все жаждущие заблудились и не могут найти дорогу в этот земной рай (людоед просиял), либо кто-то специально отваживает их.
      Поэтому было решено всем вместе самим попробовать пройти тот путь, по которому шли к своему походному счастью предполагаемые клиенты, и убедиться, что никаких препятствий не наблюдается.
      Переход по лесу превратился в идиллический пикник с переливистыми трелями соловья, вспыхивающим красочным оперением фазана, пряным ароматом цветущего базилика и неподвижно висящими ветвями клена.
      Но, выйдя на самую окраину, они изумленно обнаружили совершенно другую картину. Целый палаточный городок пестрел внизу — дымились костры, горланились песни, готовились разнообразные кушанья под навесами, сновали официанты и уборщики, одетые в яркую униформу. Над всем этим великолепием развевалось огромное знамя, где еще издалека можно было прочесть: «Незачем идти дальше, Заброшенный Лес здесь!»
      Друзья заинтригованно изучали таблички, развешанные на окраинных деревьях: «Отравленная пустошь», «Ядовитые змеи-душители», «Браконьеры — охотники за головами», «Клещи-мутанты», «Осторожно! Ямы-ловушки и самострелы», «Едкая пыльца и слепящий пух» и наконец любимое — «Администрация не несет ответственности за все виды несчастных случаев, которые с вами обязательно произойдут!».
      Рядом висела карта, на ней весь Заброшенный Лес был представлен невнятным буро-болотистым пятном, усеян прикрепленными красными флажками, под каждым из которых имелось детальное описание тех несчастий, что там случились. И хорошо заметная издали надпись, опоясывающая наглядное пособие: «Местность полностью исследована, интереса не вызывает, но представляет опасность для неподготовленных путников». Урчи оценил изящество фразы — осторожных она отпугнет, а рисковых не заинтересует.
      Но особо взбешенного великана покорила панорамная композиция, накрепко прибитая к огромному покореженному тису. На ней был изображен свирепый людоед, пожирающий белокурую красотку и тычущий пальцем в перепуганного зрителя, мол, тот сгодится на закуску. Он долго приглядывался к плакату, рассматривал с разных сторон, слюнявил палец и тер изображение, чуть не пытаясь залезть внутрь, пока не воскликнул:
      — Да это же Троглодит, братец единокровный, ох не любим мы о нем часто вспоминать.
      Урчи определенно не хотел портить себе сон, представляя паршивую овцу в семействе людоедов, но напрягать воображение не пришлось. Из леса, издавая истошные вопли, спасался какой-то турист, так и не выпустив из руки топор, а за ним мчался людоед, который, в свою очередь, не желал выпускать из рук нож и вилку. Питекантроп, на секунду застывший, будто матерый котяра в боевой стойке с вздыбленной шерстью и сузившимися глазами, бросился наперерез. Встреча была по-родственному трогательной — в ход пошли клыки и когти.
      Великан-людоед, наконец-то осознавший, что ему намеренно портят весь бизнес и уводят клиентов, явно не был знаком с принципами всепрощения или, на худой конец, справедливой конкурентной борьбы.
      Под жалобные вскрики и клочки летящей шерсти удалось восстановить всю картину развития событий: некий купец, проведав о возникшем интересе к Заброшенному Лесу, подсуетился и построил свою гостиницу неподалеку. А чтобы не терять дополнительный доход, решил отвадить неразумных клиентов от опасностей настоящего Заброшенного Леса (и то сказать, об их безопасности заботился, кто посмеет упрекнуть). Для надежности воспользовался наглядной агитацией, наняв за сдельную плату разбойников и бандитов, в том числе и братца-людоеда — ведь пусть лучше пострадают немногие ради спасения большинства, не так ли?
      Великан, поняв, что все это время плодами его грандиозной рекламной кампании пользовался какой-то проходимец, от ярости потерял дар речи и изъяснялся исключительно громоподобным леденящим рыком. Урчи предложил ему спокойно и конструктивно обсудить создавшуюся ситуацию с нынешним владельцем, но людоед лишь скрежетал зубами и нервно полировал свои стальные когти о тыльную сторону ладони.
      Надо заметить, что подобный способ ведения переговоров помог значительно снизить цену при покупке гостиницы у дрожащего дельца, — и то сказать, как часто вам доводилось вести деловую беседу с двумя людоедами, пусть даже один из них только рычал, а второй в унисон тихонько поскуливал.
      Теперь великан владел целой сетью гостиниц, которую он планировал развивать и дальше, а наблюдать за ними должны были его многочисленные родственники, — такой маленький семейный бизнес (как говорят в Италии, cosa nostra). И, чтобы далеко не ходить, уговорил брата заведовать только что купленным делом. Правда, вначале Троглодит потребовал, чтобы на завтрак ему каждый день подавали как минимум одного из гостей, но явный непрофессионализм в ущерб бизнесу убедил в бесперспективности этой идеи одного из братьев, а увесистые кулаки — другого.
      Счастливый Питекантроп долго рассыпался в благодарностях и, как и договаривались, показал самую короткую дорогу до Ахтихии — что интересно, она была хитро замаскирована колючим кустарником и не проходила рядом с его «бизнес-проектом».

ГЛАВА 25,
в которой друзья получают значительно больше информации, чем способны переварить

      Интересно, во что верят сами боги?

 

ВСТРЕЧИ В ПУТИ

 
      В дороге звезды всегда сияют ярче. Урчи любовался ночным небом, наблюдая за вечной бесхитростной детской игрой созвездий в прятки, вышибалы, салочки. Безумный хоровод звезд останавливался лишь на миг, являя то оскаленную морду разъяренного тигра, то рассыпающийся серебром фонтан, образующий сверкающий купол искр, то взвившегося на дыбы коня, не желающего нести на себе человека с мечом, то чарующий великолепием дворец со стоящими в каждом окне диковинными существами. Образы сменяли один другой, не повторяясь, но и не объясняя ничего, бесшумно растворяясь в наступающем предрассветном тумане.
      Он размышлял о том, сколь бывает сложен и непредсказуем путь и какие разные причины могут подвигнуть людей отправиться в далекие путешествия. За ту неделю, пока они добирались до Ахтихии, им встречалось много попутчиков, и у каждого была своя, уникальная история, которой те делились с немалой охотой. (И давайте не будем злословить о том, что все в этом мире уже когда-то было, ибо как раз это говорили сотни раз.)

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13