В период, последовавший за распадом Киевского государства, было бы не верно, в строго юридическом смысле, говорить о границах Руси в целом, поскольку каждое княжество было, практически, независимым. Однако, как уже было рассмотрено, с более широкой исторической точки зрения есть основания утверждать об объединении русских государств в некую этническую и культурную общность, хотя это был и не вполне определенный политический организм. С такой точки зрения пограничная линия между каждым отдельным русским княжеством и иностранным народом могла считаться только частью общерусской границы. Именно под таким углом зрения я собираюсь рассмотреть историю защиты своих границ русским народом во второй половине двенадцатого и первой трети тринадцатого веков306.

На севере новгородская экспансия рано достигла Белого моря и Северного Ледовитого океана, и, за исключением некоторых локальных стычек между русскими и норвежскими рыбаками, в этом районе не было проблем с защитой границы. На северо-востоке новгородское коммерческое продвижение по направлению к Уральской горной гряде не встречало серьезного сопротивления со стороны местных финских племен. В районе средней Волги суздальские русские находились лицом к лицу со сравнительно сильным и хорошо организованным государством волжских булгар, с которыми они поддерживали тесные торговые отношения. В военном и политическом смысле положение здесь было стабильным вплоть до начала тринадцатого века, когда суздальские князья заняли агрессивную позицию по отношению к булгарам. Вскоре, однако, монголы решили эту проблему по-своему.

Таким образом не на севере и северо-востоке, а на юго-востоке и западе русские в киевский период находились перед реальной опасностью опустошительных набегов и временами вынуждены были сражаться за само свое существование.

С середины одиннадцатого века вплоть до монгольского вторжения в южнорусских степях господствовали половцы. Как и их предшественники печенеги, они не делали попыток создать централизованную империю, которая контролировала бы как степную, так и лесную зоны, вероятно, удовлетворяясь пастбищным образом жизни307. Разведение лошадей и скота составляло основу их национальной экономики, но ханы были не прочь обеспечить себе дополнительные доходы как торговлей, так и войной. В торговле роль половцев оставалась довольно пассивной; они получали доход, главным образом, с таможенных пошлин и транзитной торговли. Хорезмские купцы в этот период играли ведущую роль в караванной сухопутной торговле, а византийские и венецианские купцы использовали морскую торговлю через крымские порты. По всей вероятности, значительная часть иностранного товара, попадавшая в половецкие степные земли, как с Востока, так и по Черному морю, предназначалась для Руси.

Война в большей мере, нежели коммерция, была свойственна половцам. Однако у них вряд ли была определенная программа далеко идущей военной экспансии. Важной целью борьбы против русских было установление полного контроля над степями, заняв их северную оконечность — то есть лесостепную зону — чтобы предотвратить строительство там русских поселений, таким образом удерживая открытыми для себя ворота на Русь.

Главной целью их постоянных набегов на Русь была добыча. Сначала их интересовало получение живого товара — пленников, которых они обращали в рабов, а потом продавали восточным и венецианским купцам. Хотя их набеги не представляли реальной опасности для независимости Руси, но все вместе они приводили к утечке русских ресурсов и русского народа.

Как мы знаем, сами русские князья из-за их междоусобной вражды облегчали половцам эксплуатацию Руси. В начале двенадцатого века, главным образом благодаря политике Владимира Мономаха, русским удалось нанести поражение основным силам половцев и, по крайней мере на время, ограничить опасность. Однако во второй половине двенадцатого века половцы вновь сконцентрировали свои силы и, пользуясь межкняжескими раздорами, вновь укрепили свои позиции. В 1203 г., как мы знаем, они совершили набег на Киев. На следующий год князь Роман Волынский организовал мощный поход против них, который имел серьезный успех, но смерть Романа в 1205 г. не дала возможности русским должным образом закрепить их победу. В 1210 г. кочевники снова совершили набег на Переяславскую землю.

В целом, однако, после 1203 г. позиция половцев стала менее враждебной, и их ведущие ханы начали склоняться к тому, чтобы вступить в переговоры с русскими. С русской стороны, князь Мстислав Удалой поддерживал политику дружбы с половцами, и воспользовался этим, используя их в качестве союзников против венгров и поляков. Как мы видим из сказанного, русские в начале тринадцатого века были готовы к тому, чтобы установить стабильные отношения с половцами. Монгольское вторжение полностью изменило ситуацию как здесь, так и во многих других аспектах.

Три народа жили на западной границе с русскими в киевский период: венгры, поляки и литовцы. В конце двенадцатого века немцы появились в литовских землях, и вскоре им удалось вытеснить или завоевать часть литовцев, а также их северных соседей — латышей и эстонцев. Давайте вкратце рассмотрим развитие политических и военных событий на русской западной границе, относительно каждой из трех стран, названных вначале. Как мы знаем, Венгрия принимала активное участие в борьбе. Между русскими князьями в середине двенадцатого века308. Тогда она была союзником Киева и врагом Галича. Поскольку из всех русских княжеств Галич находился к ней ближе всего, вполне естественным было то, что русско-венгерское соперничество возникло из-за проблемы контроля над Галицким княжеством. Во время Правления Ярослава Осмомысла (1152 -1187 гг.) княжество было достаточно сильным, чтобы отразить любую попытку агрессии со стороны Венгрии, но после его смерти начались неприятности из-за раздора между двумя его сыновьями, один из которых был незаконнорожденным, а также из-за вмешательства князя Романа Волынского. Законный сын Ярослава Владимир, распутный по натуре, бежал в Венгрию, где король Бела обещал ему всемерную помощь. После этого венгры захватили Галицию, но вместо того, чтобы вернуть ее Владимиру, Бела объявил своего собственного сына Андраша королем княжества. Владимира привезли обратно в Венгрию и заключили в тюрьму.

Сначала король Андраш пытался завоевать расположение своих новых подданных спокойным и справедливым правлением. Однако после попытки второго двоюродного брата Владимира вторгнуться в Галич характер венгерского правления переменился к худшему. Согласно летописцам, в Галиче наступило время террора; русских женщин насиловали, а коней держали в боярских домах и церквях. Тем временем Владимиру удалось бежать из темницы и скрыться в Германии, где он просил покровительства у императора Фридриха Барбароссы. Он обещал Фридриху платить ему ежегодную дань в размере двух тысяч гривен, если тот поможет ему вернуть галицкий стол. Вовлеченный в жестокую борьбу за Палестину, Фридрих не мог оказать действенной помощи, но рекомендовал Владимира князю Казимежу Краковскому, который послал в Галич польские войска для поддержки требований изгнанника. При подходе этой экспедиции галицкий народ восстал против венгров и изгнал короля Андраша (1190 г.). Владимир еще раз занял галицкий стол, но и Андраш не отказался от своих притязаний. С тех пор название этой земли включалось в число владений венгерских королей.

После смерти Владимира князь Роман Волынский захватил Галич с помощью поляков (1199 г.). Роман умер в 1205 г.; его сыновья Даниил и Василько были еще детьми, и правление княжеством взяли в свои руки мать, вдова Романа, и боярская дума. При таком стечении обстоятельств киевский князь Рюрик в союзе с черниговскими Ольговичами попытался установить свою власть на галицкой земле. Вдова Романа обратилась к Андрашу, теперь уже королю Венгрии, за защитой. С помощью венгерских войск галицкие бояре оттеснили киевские и черниговские отряды.

Однако Ольговичи не сочли дело законченным и заключили союз с поляками. Король Андраш снова вмешался в галицкие дела, и поляки согласились удалиться. В конце концов один из Ольговичей, Владимир, сын князя Игоря Новгород-Северского (известного по "Слову... ") был приглашен галицкими боярами, чтобы занять стол. Тем временем вдова Романа с двумя сыновьями искала убежища в наследственной вотчине Романа — Владимире-Волынском. Первое, что сделал новый князь, — он послал вестника к старшинам города Владимира с требованием выдать ему всех членов семьи Романа. Несчастная семья вынуждена была бежать в Польшу, откуда Даниил был отослан в Венгрию, где оказался под покровительством короля Андраша.

Но неприятности в Галиции не закончились из-за продолжавшегося раздора между русскими князьями, а также из-за пересечения интересов поляков и венгров. Каждый из этих двух соседних народов домогался галицкой земли, и, поскольку ни один из них не обладал достаточной силой, чтобы отвергнуть притязания другого, оба удовлетворились политикой отделения Галиции от Волыни и удержания этих русских земель в ослабленном состоянии. Игоревичи (сыновья Игоря Новгород-Северского), Владимир и его братья представлялись теперь более опасными для венгров, чем сыновья Романа, и венгры помогли ведущему галицкому боярину Владиславу занять Галич от имени Даниила Романовича. Все Игоревичи, кроме Владимира, были взяты в плен и казнены.

Около 1212 г. боярин Владислав был провозглашен князем Галиции — это единственный известный в киевский период случай, когда княжеский титул в одной из русских земель оказался у человека не из династии Рюрика. Даниил и его мать искали теперь покровительства у герцога Лешека Белого в Польше, недовольного приходом Владислава к власти, поскольку он считал его венгерским ставленником. В конце концов Лешек в тайне от Владислава решил пойти на сговор с венграми. Было решено, что сын короля Андраша Коломан женится на дочери Лешека Саломее и станет князем Галицким. Город Перемышль отходил к полякам; Владимир-Волынский отдавался Романовичам; Любачев даровался поляку — Сандомирскому воеводе. Боярин — князь Владислав был депортирован в Венгрию и заключен в тюрьму (1214 г.).

Мир в Галиче восстановился, но не надолго. В результате обращения короля Андраша к папе, последний короновал Коломана королем Галиции на том условии, что народ будет обращен в римский католицизм. В результате этого возникло противостояние венгерскому правлению. Затем Андраш нанес Лешеку оскорбление, отобрав у него Перемышль; герцог возмутился и попросил князя Мстислава Удалого Новгородского — впоследствии одного из ведущих русских князей — вмешаться в галицкие дела.

Как только Мстислав подошел к Галичу, местное население приветствовало его как своего спасителя. Венграм не оставалось ничего иного, как бежать. Мстислав был провозглашен галицким князем, и, чтобы узаконить свою власть, он отдал свою дочь Анну замуж за Даниила. Новый правитель готов был считать Лешека своим другом; Даниил, однако, взял на себя обязательство вернуть все волынские и галицкие города, занятые поляками. Ответом Лешека было возобновление союза с Андрашем Венгерским против двух русских князей. Последние вынуждены были отступить, и Галич в очередной раз оказался оккупированным поляками и венграми.

Зная боевой дух Мстислава, союзники лихорадочно готовились к предстоящей борьбе. Король Андраш послал в Галич мощное подкрепление, состоящее из венгерских и чешских войск под командованием венгерского военачальника Филе, которого галицкая летопись характеризует как «надменного». Филе рассчитывал на легкую победу над русскими. Согласно летописи он нередко говорил: "Много горшков можно разбить одним камнем", "Острый меч и добрый конь — этого достаточно, чтобы победить Русь"309. Между тем, Мстислав заключил соглашение с половцами и подкрепил свои силы их войсками.

Противники встретились у берегов реки Днестра. Битва была жестокой, и сначала казалось, что венгры и поляки берут верх, но в критический момент Мстислав со своими ближайшими сподвижниками и половцами атаковал врага с тыла. Окруженные венгры и поляки храбро сражались до конца; Филе потерял почти всю свою армию, а половцы рассыпались по полю боя, грабя трупы и отлавливая лошадей.

Победивший Мстислав проявил себя предусмотрительным политиком и согласился пойти на компромисс с королем Андрашем. Младший сын последнего, тоже Андраш, был помолвлен с дочерью Мстислава, которой князь назначил Галицкое княжество в приданое. Выясняется, что идя на это, Мстислав принял во внимание совет галицких бояр (1222 г.). На следующий год монголы нанесли русским князьям суровый урон на Калке (см. 5, ниже). Это поражение сильно подорвало престиж Мстислава, и его самоуверенность была поколеблена. Он решил умиротворить венгров и позволил Андрашу взять во владение Галич, оставив себе управление Понизьем — районом в Галиции на нижнем Пруте. Однако после его смерти (1228 г.) подлинный галицкий князь Даниил, сын Романа, предъявил свои претензии на княжество. После продолжительной борьбы с венграми и поляками за контроль над Волынью и Галицией Даниил смог полностью возвратить себе отцовскую вотчину. Его усилия, в конце концов, были увенчаны тем, что он установил свое правление в Галиче в 1237 г.

История русско-венгерских отношений, как это видно из вышеизложенного, тесно переплетена с польской политикой. Поскольку некоторые эпизоды русско-польских отношений уже упоминались в связи с венгерскими событиями, нам сейчас нужно рассмотреть отношения с Польшей как отдельную проблему310. История этих отношений в киевский период может быть поделена на два временных отрезка: первый — с конца десятого до середины двенадцатого, а второй — с середины двенадцатого века до монгольского нашествия. В первый период как Русь, так и Польша были едиными государствами; во второй — каждое из них являлось свободной федерацией без централизованного правительства. В результате, в первый период борьба между киевскими князьями и Польскими королями была столкновением двух народов; во второй Период она носила более локальный характер, и ее наибольшее воздействие испытывали на себе только Волынь и Галиция. В отношении первого периода, как мы знаем, дважды на протяжении одиннадцатого века польские короли пытались завоевать Киев, пользуясь междоусобными раздорами между русскими князьями. Король Болеслав I вошел в город в 1019 г. в качестве союзника князя Святополка I, а Болеслав II захватил его в 1069 г., как покровитель князя Изяслава I. Ни в одном из этих случаев полякам не удавалось надолго установить свою власть в Киеве; оба раза оккупация длилась недолго.

Единству польского государства пришел конец в 1138 г., когда король Болеслав III перед смертью разделил Польшу на уделы между своими сыновьями. Его завещание подобно завещанию Ярослава Мудрого. Во время последовавшей за тем борьбы между братьями краковский трон, наделенный национальным престижем, играл ту же самую роль в польской политике, что и киевский — в русской. Из всех сыновей последнего короля Мешко Старый проявил себя наиболее сильным правителем в своем собственном княжестве. Он попытался обуздать аристократию и поддерживал княжескую казну. Его социальная и финансовая политика вели к постоянным столкновениям со знатью. Его младший брат Казимеж Справедливый, наоборот, пытался потакать аристократам и был среди них более популярен, в результате чего ему удалось распространить свой контроль на большее количество городов и провинций, чем кому-либо из его братьев. Но в каждом случае его влияние было слабым.

Как Мешко, так и Казимеж, благодаря бракам их сыновей и дочерей, установили тесные семейные связи со многими русскими князьями. В силу дружеских отношений в этот период между польскими и западно-русскими княжескими семьями западно-русские бояре не всегда считали поляков иноземцами, а в некоторых случаях готовы были отдать им предпочтение перед русскими князьями. Когда в 1199 г. Роман наконец захватил Галич с помощью поляков, бояре направили депутацию к сыну Казимежа Лешеку Белому, предлагая ему галицкий престол. В этом случае очевидно, что они в большей степени были заинтересованы в своих социальных привилегиях, чем в национальных аспектах правления. Романа боялись из-за его безжалостного урезания привилегий волынских бояр.

Отношения между Романом и Лешеком, дружественные на первых порах, впоследствии испортились по религиозным и личным причинам. Лешек был убежденным католиком, и, вероятно, по его предложению папа направил своих посланников к Роману в 1204 г., которые убеждали его принять римский католицизм и обещали ему покровительство под мечом Св. Петра. Ответ Романа, как это было записано в летописях, был достаточно характерным: "Неужели меч папы похож на мой? Я так долго ношу свой, что мне не нужен никакой другой"311. Его высокомерие, должно быть, сильно оскорбило Лешека. Помимо того, было и личное непонимание. Лешек помог Роману утвердиться в Галиции для того, чтобы сделать того своим вассалом. Однако здесь он просчитался; Роман, один из ведущих русских князей того периода, не был расположен к тому, чтобы считать кого-либо из правителей своим сюзереном. В конце концов Лешек при поддержке своего брата Конрада из Мазовии предпринял внезапную кампанию против Романа. Последний был застигнут врасплох и погиб в первом бою (1205 г.).

Как я уже говорил выше, после смерти Романа венгры опять захватили Галицию. Не имея достаточно сил, чтобы противостоять им, Лешек снова обратился к русским, пригласив Мстислава Удалого прийти в Галич. Когда же тот стал достаточно сильным, поляки снова, в свою очередь, выступили против него на стороне венгров, однако, как мы видели, безуспешно. Не смогли поляки помешать и князю Даниилу сесть на галицкий престол в тридцатые годы тринадцатого века.

В целом можно сказать, что в этот период поляки не имели больших возможностей установить постоянный контроль над Западной Русью, из-за силы русских и постоянного вмешательства венгров. В этом политическом треугольнике русские смогли сохранить свою землю, несмотря на ряд временных неудач.

Международное соперничество в литовских и восточно-балтийских землях было не менее сложным, нежели в Галиции. Поляки были столь же заинтересованы в литовских делах, как и русские, а вскоре немцы начали свой «дранг нах остен» в восточную Прибалтику; одновременно, как датчане, так и шведы делали попытки проникнуть в Эстонию. В отличие от русских и поляков литовцам не удалось установить у себя политического единства в киевский период. Каждым племенем руководил его вождь, и хотя иногда два (или более) племени объединялись против иностранного врага, такие союзы были только временными. В двенадцатом веке большая часть литовцев оставалась языческой.

Рассматривая русско-литовские отношения в киевскую эпоху, нам опять следует различать русскую политику в период верхоравенства Киева и во времена федерации. В первый период русские кампании против литовцев (как, к примеру, под командованием Владимира I) имели общенациональные цели; во второй — борьба была локализованной, и только западные русские земли, такие как Волынь, Полоцк, Псков и Новгород, были непосредственно заинтересованы в литовских и восточно-прибалтийских делах.

В целом, русские сначала были более агрессивны, нежели литовцы, латыши и эстонцы. Новгородские князья прочно удерживали свое господство над восточной частью Эстонии и северной частью Ливонии (сейчас — Латвии), где, как мы знаем, в одиннадцатом веке был основан русский город Юрьев. Полоцкие князья постепенно расширили сферу своего контроля вниз по Западной Двине вплоть до ее устья. Волынские князья были не менее активны в подчинении себе соседних литовских племен. Князь Роман, в чьей непреклонной решимости в отношении поляков и венгров мы убедились, известен по летописям своим жестоким отношением к литовским пленникам, которых, согласно легенде, он запрягал вместо быков, чтобы они тянули плуг в его угодьях312.

Однако, когда в Восточной Прибалтике появились немцы, литовцы и латыши стали более опасными для русских. В ряде случаев они действовали как вспомогательные войска у немцев. Иногда, не желая подчиняться немцам, они уходили на восток и таким образом, в конце концов, сталкивались с русскими.

Восточная Прибалтика сначала привлекала немцев с точки зрения их коммерческих интересов (с 1158 г.). Вскоре, однако, пришли миссионеры, а за ними и солдаты — для защиты немецкой торговли и немецкой веры. Следует заметить, что первоначальной целью миссионеров было обратить в христианство язычников — латышей и литовцев; позднее, однако, немецкие «крестовые походы» были направлены как против язычников, так и против греко-православных. Около 1186 г. немецкий миссионер Мейнхардт, сопровождавший группу купцов в Ливонию, спросил позволения у полоцкого князя обратить латышских язычников в христианство. Разрешение было получено, и Мейнхардт построил церковь — а со временем и крепость вокруг нее — в Икшкиле в низовьях Западной Двины313.

Этот первый аванпост германизма в Ливонии первоначально находился под властью Бременского ордена. К концу двенадцатого века на этой территории поселилось уже много немецких паломников. Для того чтобы поддержать быстрое завоевание Ливонии, ее третий епископ Альберт фон Буксхуден посетил правителей Швеции и Дании, а также разных немецких властителей, прося их о помощи. Имея поддержку датского флота, он основал Ригу в 1201 г. На следующий год он основал орден меченосцев, известный как Ливонский. Его символами были крест и меч, конечно же, знаменовавшие немецкую агрессию в Ливонии. В 1207 г. германский император даровал епископу Альберту Ливонию в качестве ленного владения. Епископ, в свою очередь, отдал треть страны меченосцам.

Когда полоцкие князья заявили свои права на всю территорию бассейна Западной Двины, епископ Альберт сначала действовал осторожно, настаивая на том, что его интересы ограничиваются только обращением в христианство местного населения, а не завоеванием территории. У русских на этой реке было две твердыни: Кукенойс, примерно двадцатью пятью милями выше Икшкиля по течению, и Герцике, приблизительно на полпути между Ригой и Полоцком. Однако русский контроль над соседними литовскими и латышскими племенами был слабым. Предполагалось, что туземцы должны были платить дань, а большим им не докучали. Теперь же как русские, так и немцы требовали от них преданности, и положению местного населения можно было только посочувствовать. Согласно летописям, в некоторых случаях они по жребию решали, какую веру им принять — русскую или немецкую.

Время от времени местные русские князья, находившиеся под властью полоцкого князя, сами были готовы к компромиссу с немцами. В 1207 г. Вячко, князь Кукенойса, прибыл в Ригу и предложил епископу Альберту половину своего города для защиты от коренного населения. Епископ с радостью принял предложение, однако он не смог защитить Вячко от его собственных (епископских) последователей — немецких рыцарей, один из которых совершил набег на Кукенойс и взял князя в плен. Хотя по настоянию епископа его вскоре освободили, он потерял доверие к немцам и убил тех, которых послал Альберт в Кукенойс. При подходе немецкой армии Вячко поджег свой город и скрылся в лесу, откуда он на протяжении некоторого времени совершал партизанские вылазки против немцев. Тем временем князь Герцике Всеволод проводил политику согласия с соседними литовскими племенами. Он женился на литовской княжне и помогал литовцам в их набегах на немецкие поселения. В 1209 г. епископ Альберт направил против него экспедицию, которая штурмовала и сожгла Герцике. После этого Всеволод решил признать епископа своим сюзереном и вновь был водворен в эту твердыню в качестве заместителя Альберта.

В 1212 г. епископ одержал свою главную дипломатическую победу, заключив соглашение с полоцким князем, по которому последний отказывался от требования дани с латышских и литовских племен в бассейне нижней Западной Двины. Вдобавок, епископ и князь заключили союз против эстонцев. В том же году псковский князь отдал свою дочь замуж за брата Альберта. Это, однако, стоило ему его стола, поскольку псковский народ, более дальновидный, нежели их князь, не одобрял его миротворческую политику.

Новгородцы, как и псковитяне, осознавали немецкую опасность, В 1212 г. князь Мстислав Удалой осадил литовскую крепость Оденнпе, к югу от Юрьева и наложил дань на соседние племена. В 1221 г. новгородская армия совершила набег на немецкие поселения на реке Гауя к северо-востоку от Риги. Согласно немецким хроникам, русские разрушили много немецких церквей, сожгли пшеницу в полях и взяли в плен мужчин, женщин и детей314. Однако, им не удалось захватить крепость Уесес (Венден). Война продолжалась несколько лет, и каждая из сторон причиняла противоположной столько неприятностей, сколько могла. В 1224 г. немцы завоевали город Юрьев и переименовали его в Дерпт. Довольно характерно, что каждая из сторон использовала местное население в качестве вспомогательных войск: в тот период литовцы поддерживали русских, а латыши — немцев.

Одновременно шведы и датчане стали проявлять интерес к Эстонии. С 1219 г. датский король построил крепость Ревель, и, хотя через четыре года он был побежден эстонцами, некоторое время спустя Эстония стала датским владением (1237 г.).

В то время, когда меченосцы и датчане продолжали свое завоевание Ливонии, в Пруссии был создан новый центр германской агрессии — Тевтонский орден315. Пруссаки, одно из наиболее яростных литовских племен, противостояли любым попыткам со стороны поляков как христианизировать, так и завоевать их. Почти каждый год они предпринимали разорительные набеги на соседние польские земли, особенно на Мазовию. Наконец князь Мазовии Конрад, брат Лешека Белого, решил обратиться к помощи рыцарей Тевтонского ордена, который сначала был организован в Палестине, но затем утратил там свое влияние. Его ставка была перенесена в Венецию, откуда гроссмейстер ордена начал вести переговоры сначала с королем Венгрии, а затем с князем Мазовии, предлагая им помощь в борьбе против врагов каждого из них. Конрад отдал ордену район Хелмно как базу для будущих операций против пруссаков.

Первый отряд тевтонских рыцарей появился в Мазовии в1229 г. За ним пришли и другие, и вскоре Тевтонский орден был готов начать беспощадную агрессию против пруссаков. Орден был очень умело организован, а дух рыцарей был чрезвычайно воинственным. Заранее был приготовлен четкий план ведения кампании. Каждый год предполагалось захватывать небольшой район Пруссии. После его оккупации крестоносцами, местное население должно было либо уничтожаться, либо выселяться, должны были строиться замки и церкви и селиться немецкие колонисты. Перечень районов, предполагавшихся для завоевания, был составлен в соответствии с общими стратегическими соображениями. Завоевание всей Пруссии потребовало более тридцати лет, но, когда оно было завершено — около 1285 г., — страна оказалась полностью германизирована. Первым из районов Пруссии, который должен был быть завоеван, был Торн (Торунь), захваченный в 1231 г.

В 1234 г. папа даровал Тевтонскому ордену район Кульм (Хелмно) и Торн в постоянное владение. Это сделало рыцарей юридически независимыми от князя Мазовии. В 1237 г. был заключен союз между Тевтонским и Ливонским орденами, в котором власть принадлежала первому. Это соглашение сделало Тевтонский орден главной военной силой в восточной Прибалтике почти на два столетия. Как только завоевание Пруссии подошло к концу, рыцари обратили свою агрессию против других соседей: Руси, Литвы и Польши. Конечно, поступок князя Конрада, пригласившего тевтонских рыцарей в Пруссию, был самой большой ошибкой из всех, когда-либо совершавшихся польскими правителями.