ГЛАВА XIII

Франц чувствовал себя уничтоженным. Как он и опасался, способность к размышлению, трезвый рассудок, который помог бы ему разобраться во всем, покинули его. Единственное, что владело им, — это воспоминание о Стилле, о ее пении, которое эхо темного склепа больше не доносило сюда.

Может, он стал жертвой собственной фантазии? Нет, тысячу раз нет! Он слышал голос Стиллы и видел ее на башне замка.

А потом, когда его пронзила мысль о том, что Стилла помешалась, он понял, что теряет ее во второй раз.

— Безумна!.. — повторял он. — Она не узнала моего голоса, не ответила на мой зов… Стилла безумна!

Это было более чем вероятно.

О, если бы он мог вырвать ее из заточения, увезти к себе, в Крайову, посвятить ей всю жизнь, окружить ее заботой, она наверняка выздоровела бы!

Франц повторял это снова и снова, будто в бреду, и много часов протекло, прежде чем он пришел в себя.

Теперь он попытался рассуждать хладнокровно и разобраться в хаосе мыслей.

«Надо бежать отсюда… Но как? Дождаться, когда откроется дверь. Они приносят еду, когда я засыпаю. Я подстерегу их, сделаю вид, что сплю…»

И тут у него закралось подозрение: очевидно, они что-то подсыпают ему в воду, какое-то дурманящее зелье… Этот тяжелый сон, похожий на беспамятство, на небытие, — наверняка от этого питья. Больше он не станет пить эту воду… И есть тоже не станет. Кто-нибудь из слуг скоро явится, и тогда…

Что тогда? Что он предпримет? Интересно, какое теперь время суток? Рассвет? Закат? День? Ночь?

Франц настороженно прислушивался, не раздадутся ли шаги, не подойдет ли кто-нибудь к двери, но все было тихо. Он бродил впотьмах от стены к стене, чувствуя, как горит у него голова и шумит в ушах. Ему стало нечем дышать — воздух проникал сюда только через дверные щели…

Внезапно из-за перегородки в углу повеяло свежим воздухом. Наверное, за этой перегородкой есть еще один проход, о котором он не подозревал.

Между двух перегородок он обнаружил узкий коридор, откуда струился слабый свет, падающий откуда-то сверху. По этому коридору Франц попал в небольшой внутренний дворик, не более шести-семи шагов в длину, окруженный высокими стенами и походивший скорее на колодец, примыкающий к этой подземной камере. Через этот колодец в склеп проникал скудный свет.

Франц понял, что сейчас день. Подняв глаза, он увидел, что солнечные лучи косо падают на край колодца. Солнце уже прошло, по-видимому, половину своего пути, так как конус света сужался.

Было что-нибудь около пяти. Выходит, он спал не меньше сорока часов. Разве мог он проспать столько в обычном состоянии? Наверняка ему дали снотворное.

Воздух во дворике был сырой, но Франц вдыхал его полной грудью, чувствуя новый прилив сил. Однако надежда вырваться отсюда через узкую каменную трубу оказалась несбыточной: подняться по гладким, без единого выступа, стенам было невозможно.

Франц вернулся в склеп. Поскольку убежать можно было лишь через одну из дверей, он решил еще раз проверить, заперты ли они.

Первая дверь, через которую он вошел, была очень тяжелая и массивная, должно быть, запиралась снаружи на железный засов. Нечего было и пытаться открыть ее. Вторая дверь, за которой он слышал голос Стиллы, казалась не такой прочной. Некоторые доски на ней прогнили. Может, удастся их выломать?

Франц решил пробиваться на волю через эту дверь. Однако времени у него было мало: кто-нибудь мог внезапно появиться здесь, считая, что он крепко спит под действием снадобья.

Граф принялся за работу. Дело спорилось, да так, как он даже не смел и мечтать. От сырости дерево стало трухлявым, особенно там, где был врезан замок. Молодой человек работал почти бесшумно. Он орудовал ножом, надеясь вырезать замок, и при этом время от времени останавливался и прислушивался, не идет ли кто-нибудь.

Часа через три он закончил работу, и дверь со скрипом отворилась. Франц снова вышел во двор, чтобы отдышаться.

Света в колодце почти уже не было, значит, солнце зашло за Ретьезад. Двор погрузился в темноту. Несколько звезд появилось на клочке неба, который был виден из колодца, словно в телескоп. Медленно проплывали облака, гонимые тихим ночным ветерком. Из-за гор на востоке, похоже, выкатилась луна — Франц уловил ее отсветы.

Время близилось к девяти. Франц вернулся в свою «камеру», поел, напился воды из бассейна и вылил воду из кувшина. Затем он спрятал нож в ножны и вышел.

Вдруг он встретит сейчас бедняжку Стиллу, блуждающую по подземным галереям? От одной этой мысли сердце у него едва не выскочило из груди.

Сделав еще несколько шагов, он наткнулся на ступеньку — отсюда начиналась лестница. Он стал подниматься, считая ступени, и насчитал шестьдесят вместо семидесяти семи, которые вели к склепу. Значит, до поверхности земли оставалось футов восемь.

Не придумав ничего лучшего, он начал шаг за шагом продвигаться по темному коридору, ощупывая стены. Прошло полчаса, а Франц все шел и шел, не встречая на своем пути ни дверей, ни решеток. Однако многочисленные повороты запутали его, и он теперь затруднялся определить свое местонахождение относительно куртины, обращенной к плато Оргалл.

Он остановился и перевел дыхание, потом пошел дальше. Коридору, казалось, не будет конца. И вдруг возникло препятствие.

Кирпичная стена!

Он провел по ней рукой и не обнаружил ни единой щели. У Франца вырвался невольный стон: все его надежды разбились об эту стену. Колени у него подогнулись, и он упал.

Коснувшись нижней части стены, он обнаружил, что она прилегает к полу неплотно, что свежая кладка не успела застыть и кирпичи шевелятся под его рукой.

— Выход был здесь! — воскликнул граф.

Он принялся вынимать кирпичи один за другим, но тут из-за стены послышался шум. Узник замер, луч света проник в проделанную в стене дыру. Франц осторожно заглянул в нее.

Перед ним была старая семейная капелла в самом плачевном состоянии — время и запустение сделали свое дело. Свод обвалился, несколько арок готического стиля с грехом пополам держалось на пузатых колоннах, другие арки грозили обрушиться в любую минуту; тусклый свет падал из окон с разломанными ажурными рамами эпохи высокой готики. И всюду — покрытые пылью мраморные надгробья, под которыми покоились предки баронов фон Гортцев. От алтаря с облупленными скульптурами мало что осталось. Куски крыши сохранились лишь над апсидой, разрушенной бурями. Над порталом Франц увидел ветхую колокольню, с которой свешивалась веревка от колокола: именно он, этот колокол, временами раскачивался от ветра и звонил, приводя в неописуемый ужас окрестных крестьян, если ночная темень застигала их на горных дорогах.

В заброшенной часовне было пусто. Но вот в ней появился человек с фонарем, свет от которого падал на его лицо.

Франц сразу узнал его. Это был Орфаник, единственный приближенный барона, постоянно сопровождавший его, когда тот останавливался в больших итальянских городах, странный субъект, который бродил по улицам, размахивая руками и разговаривая сам с собой, непризнанный ученый, честолюбивый изобретатель, всю жизнь гоняющийся за химерами. Наконец-то его таланты нашли достойное применение на службе у Рудольфа фон Гортца.

Если до этой минуты Франц не был вполне уверен в том, что барон здесь, в замке, то теперь в этом можно было не сомневаться.

Что делал этот человек в разрушенной капелле в столь поздний час?

Францу захотелось узнать это. Он увидел, как Орфаник наклонился и поднял с пола какие-то железные цилиндры, затем прикрепил к ним провод, намотанный на катушку, которую подобрал в углу. Он был так поглощен своим делом, что не заметил бы графа, даже если б тот приблизился к нему вплотную.

Жаль, что пролом, который успел проделать Франц, был не настолько широк, чтобы пролезть в него. В противном случае молодой граф проник бы в капеллу и бросился на Орфаника, заставив показать путь в башню.

К счастью, он не мог этого сделать. Если бы ему не удалось справиться с Орфаником, барон фон Гортц заставил бы Франца жизнью заплатить за то, что тот проник в его тайну.

Спустя несколько минут в капеллу вошел еще один человек. Это был барон Рудольф фон Гортц.

Незабываемое лицо его почти не изменилось. Он даже как будто не постарел, так, по крайней мере, казалось при свете фонаря, стоявшего на полу. Седеющие волосы были по-прежнему откинуты назад, и все так же горели глаза в глубоких глазницах.

Рудольф фон Гортц подошел и стал следить за работой Орфаника. Между ними произошел такой разговор:

— Вы закончили с часовней, Орфаник?

— Да, только что.

— Л в казематах все готово?

— Все.

— Бастионы и часовня напрямую связаны с башней?

— Да.

— Когда механизм будет приведен в действие, мы успеем скрыться? ~ Да.

— Вы проверили туннель, который ведет в горы? Путь свободен?

— Да.

На какое-то время повисла тишина, потом Орфаник взял фонарь и, подняв его, осветил часовню.

— О, мой старый замок! — воскликнул барон. — Дорого же ты обойдешься тем, кто захочет взять тебя приступом!

Зловещий тон Рудольфа фон Гортца заставил графа вздрогнуть.

— Что говорят в Версте? — спросил барон.

— Пятьдесят минут назад я по прямому проводу слышал разговор в трактире «Король Матиаш».

— Приступ назначен на ночь?

— Нет. на утро.

— А когда этот… как его… Рожко вернулся в Верст?

— В два часа. Он привел жандармов из Карлсбурга.

— Ладно. Раз уж замок защитить невозможно, — проговорил барон фон Гортц, — пусть он погребет под своими обломками Франца де Телека и всех, кто придет к нему на помощь. Он помолчал.

— Как быть с проводом, Орфаник? Они не должны узнать о существовании связи между замком и Верстом…

— Никто ничего не узнает, я уничтожу провод.

Теперь настало время дать объяснение некоторым феноменам, которые описывались в ходе нашего повествования. Пришло время открыть тайну.

В те годы — напоминаем, что все эти события происходили в самом конце XIX века, — было открыто электричество, по праву названное «душой Вселенной». Знаменитый Эдисон с учениками довели его применение до совершенства.

Наряду с другими аппаратами был изобретен телефон, и звуки, усиленные мембраной, могли передаваться слушателю без помощи слухового рожка. Не только пение, но даже слова, произнесенные шепотом, можно было услышать на любом расстоянии, и два человека, отделенные друг от друга расстоянием в тысячу миль, могли беседовать так, словно сидели друг против друга.

Вот уже много лет Орфаник, неизменный спутник барона Рудольфа фон Горца, занимался практическим применением электричества. Он был первостатейным изобретателем. Но, как уже говорилось, замечательные его открытия не были оценены по заслугам, ученый мир упорно отказывался признавать Орфаника. В глазах коллег он был всего лишь сумасбродом, и они не желали воздать ему должное. Вот почему не оцененный и подвергнутый остракизму изобретатель питал к людям непримиримую ненависть.

Таково было положение дел, когда Орфаник встретил на своем пути Рудольфа фон Гортца. Помимо всего прочего, ученый испытывал крайнюю нужду. Барон уговорил физика продолжать опыты. Он привязался к Орфанику и создал тому все условия для работы, оговорив только одно: результаты его труда будут принадлежать ему, Рудольфу фон Гортцу.

Оба большие оригиналы и маньяки, каждый в своем роде, они очень подходили друг другу. С момента знакомства они ни разу не расставались, даже когда барон следовал за Стиллой по городам Италии.

В то время как меломан сходил с ума от пения несравненной артистки, Орфаник занимался тем, что дорабатывал новейшие изобретения современных ему физиков и механиков и, надо сказать, достиг в этом замечательных успехов.

После трагического инцидента, которым закончилась сценическая карьера Стиллы, барон фон Гортц исчез так внезапно, что никто не успел узнать, что с ним произошло. А он, покинув Неаполь, укрылся в Карпатском замке вместе с Орфаником, который воспринял это затворничество как великое счастье.

Решив уединиться в стенах старинного замка, барон фон Гортц пожелал, чтобы ни одна живая душа не узнала о его возвращении. Вот почему никому и в голову не пришло явиться в замок с визитом. У них с Орфаником, разумеется, было подготовлено все необходимое для уединенной жизни. Потайной ход шел из замка к дороге, ведущей в деревню Вулкан, и по этой дороге надежный человек, старый слуга барона, о котором никто не знал, в определенные дни доставлял провизию для барона Рудольфа и его напарника.

Центральная башня крепости пострадала от времени не так сильно, как думали, — там было все, потребное для жизни. Орфаник имел все необходимое для экспериментальной работы в области физики и химии. Вот он и решил использовать свои достижения, чтобы отпугнуть нежелательных визитеров.

Барон фон Гортц принял его предложение, и Орфаник установил оборудование, которое помогало ему наводить ужас на всю округу. Не кто иной, как он, производил световые эффекты, которые все принимали за проделки дьявола.

В первую очередь изобретатель предоставил барону фон Гортцу возможность быть в курсе всего, что происходило в ближайшей деревне. Каким же образом он мог слышать разговоры в трактире? Для этого ему потребовалось лишь установить телефонную связь между замком и большим залом «Короля Матиаша», где по вечерам собирались уважаемые граждане Верста.

Наш умелец осуществил это простейшим способом: заизолированный медный провод, один конец которого был закреплен на первом этаже башни, он протянул вдоль ложа реки Ньяд — до самого Верста. Когда эта часть работы была закончена, Орфаник под видом туриста остановился на ночь в «Короле Матиаше» и подвел провод к большому залу. Ему не составляло труда поднять провод, проложенный по дну реки Ньяд, к последнему окну на фасаде трактира, которое никогда не открывалось. Спрятав телефонный аппарат в густой листве, он соединил провода. В результате барон фон Гортц мог слышать все, о чем говорилось в «Короле Матиаше», имея при этом обратную связь, благодаря которой он мог довести до слушателей все, что считал нужным.

Первые два года ничто не нарушало покой замка — дурная репутация надежно охраняла его от непрошеных гостей. Местные жители не отваживались приближаться к нему. Впрочем, все считали, что замок пуст — с того момента, как умер последний слуга семейства баронов фон Гортцев. Но однажды, в день, которым начался наш рассказ, подзорная труба позволила пастуху Фрику различить дым, струившийся из трубы на башне замка. Тут-то и припомнились людям легенды о старой крепости, и мы уже знаем, к чему это привело.

Вот когда пригодилась телефонная связь — барону и Орфанику необходимо было узнать, что говорят в деревне. Они услышали, как Ник Дек поклялся добраться до замка, и тогда в зале трактира прозвучал глас «свыше», который должен был вынудить смельчака отказаться от его плана. А так как лесничий упорствовал, барон решил преподать ему хороший урок, чтобы отбить не только у Ника, но и у других всякое желание соваться в замок. В ту роковую ночь были приведены в действие все механизмы Орфаника, которые тот постоянно держал наготове. Они произвели целую серию чисто физических эффектов, посеявших ужас в округе: на колокольне зазвонил колокол, над замком появились всполохи, производимые прожектором: в рефлектор добавили морскую соль, пары которой придали всем предметам призрачные очертания; жутко завыла сирена, будто гигантское чудовище; в воздухе возникли силуэты драконов, спроецированные с фотографий при помощи мощных прожекторов, а спрятанные во рву пластины, соединенные с источниками электрического тока, пригвоздили к земле подбитые железом башмаки доктора; тот же ток сбросил со стены лесничего, как только он прикоснулся к металлической скобе подъемного моста.

Как и предполагал барон фон Гортц, после всех этих непонятных чудес, после попытки Ника Дека проникнуть в замок, которая кончилась для него столь плачевно, в округе воцарился ужас, и никто ни за какие блага не согласился бы теперь приблизиться к нему. Все решили, что в замке поселилась нечистая сила.

Рудольф фон Гортц уже надеялся, что избавился от досужего любопытства, но тут в Версте появился Франц де Телек. Барон сразу же узнал об этом, так как подслушивал все разговоры в трактире.

Ненависть, которую Рудольф фон Гортц испытывал к графу, вспыхнула с новой силой, в памяти вновь ожило все, что произошло в Неаполе. Мало того, что Франц де Телек объявился в нескольких милях от замка, он еще вздумал уговаривать жителей избавиться от старых предрассудков, надежно защищавших Карпатский замок. И в довершение всего он вознамерился обратиться к властям Карлсбурга с просьбой прислать жандармов и положить конец слухам!

Барон решил заманить Франца де Телека в замок, и, как мы знаем, ему это удалось. Голос Стиллы, прозвучавший в зале «Короля Матиаша» благодаря телефонному аппарату, побудил графа прервать свое путешествие и отправиться в замок. Когда же он увидел фигуру певицы на площадке бастиона, граф решил во что бы то ни стало проникнуть внутрь крепости; свет, появившийся в окнах башни, привел его к открытой двери. Очутившись в склепе, освещенном электрической лампой, граф снова услышал голос певицы. Барон фон Гортц был уверен, что графу ни за что не убежать из глубокого подземелья, из крепко запертой темницы, дверь которой открывалась лишь во время его летаргического сна, когда узнику приносили еду.

Таков был итог совместных усилий Рудольфа фон Гортца и его сообщника. Но, к великому своему разочарованию и досаде, барон узнал, что Рожко перехитрил его: он не пошел за хозяином в замок и сумел вовремя предупредить власти Карлсбурга. В деревню Верст прибыл отряд жандармов, и теперь опасность угрожала самому барону. Как им с Орфаником выстоять против отряда вооруженных людей? Здесь не помогут те средства, которые они употребили против лесничего и доктора Патака: полицейские ведь не верят в нечистую силу. Вот тогда-то двое фанатиков и задумали взорвать замок и теперь выбирали для этого удобный момент. Они решили с помощью электрического разряда взорвать запасы динамита, хранящиеся в подземелье под башней, бастионами и старой часовней, причем взрывной механизм должен был сработать не раньше, чем барон фон Гортц и Орфаник доберутся по подземному ходу до хребта Вулкан. После взрыва, когда погибнет и граф, и те, кто придет ему на помощь, двое сообщников будут уже далеко и их никто не найдет.

Услышав разговор барона со своим помощником, Франц понял суть всех таинственных явлений. Он узнал, что между Карпатским замком и деревней Верст существует телефонная связь, что замок будет уничтожен взрывом, который погубит и его, Франца, и приведенных Рожко жандармов. А барон фон Гортц и Орфаник успеют скрыться и уведут с собой беззащитную Стиллу…

О, почему он не может ворваться в капеллу и помешать злоумышленникам? Он бросился бы на них и принудил разрушить адскую машину, предотвратив этот ужасный взрыв!

Однако то, что Франц не может сделать сейчас, он сможет сделать после ухода барона… Как только эти двое покинут капеллу, он пойдет вслед за ними и доберется до башни, а там с Божьей помощью восстановит справедливость.

Барон фон Гортц и Орфаник поднялись на хоры часовни. Как они выйдут оттуда? Возможно, есть дверь, ведущая на галерею или в какой-нибудь внутренний коридор, который соединяет часовню с башней: похоже, что все строения замка сообщаются между собой. Впрочем, это не имеет значения, только бы на пути не встретилось других преград!

Тем временем злоумышленники перебросились еще несколькими фразами:

— Кажется, нам здесь нечего больше делать?

—Да.

— Тогда расстанемся.

— Вы настаиваете на том, чтобы я оставил вас в замке одного?

— Да, Орфаник, спускайтесь в подземный ход и выбирайтесь на дорогу, что ведет к Вулкану.

— А вы?..

— Я покину замок в последнюю минуту.

— Мне ждать вас в Быстрице, как условились?

— Да, в Быстрице.

— Хорошо, барон, раз вы этого хотите…