ГЛАВА ПЯТАЯ

ОСТРОВ СЕНТ-ЛЮСИЯ

От Мартиники до Сент-Люсии плавание было во всех отношениях благополучное. Дул свежий норд-ост, и «Резвый» в течение дня прошел восемьдесят миль между Сен-Пьером и Кастри, главным портом английского острова.

Так как к острову Сент-Люсия корабль должен был подойти поздно вечером, Гарри Маркел рассчитывал лечь в дрейф, чтобы войти в канал при восходе солнца.

Утром еще виднелись вдали вершины мартиникских гор. Тони Рено, первым увидевший при приближении Монтань-Пеле, послал ему и последний прощальный привет.

Порт Кастри, лежащий между большими береговыми утесами, представляет живописную картину. Это как бы огромный цирк, затопленный морем. Даже многотонные суда находят приют в гавани. Город расположен амфитеатром. Дома красиво раскинулись до самых вершин гор. Как большинство антильских городов, Кастри выстроен на западе, так что горы защищают его от морских ветров и атмосферных изменений.

У семейства Гинсдалов было на острове большое имение, плантации, сахарные заводы, и все это процветало. Всем этим заведовал управляющий мистер Эдуард Фальке, который, узнав о прибытии сына и наследника Гинсдалов, предоставил себя в его полное распоряжение на все время стоянки корабля в гавани.

Как уже было сказано выше, Гарри Маркел не хотел входить в порт ночью. И вот, пока еще не чувствовалось прилива, он направил корабль в небольшую бухточку, чтобы его не отнесло в море.

Утром Гарри Маркел увидел, что придется выждать несколько часов, прежде чем сняться с якоря. Ночью ветер стих и, вероятно, подует с запада, когда солнце покажется на горизонте.

Роджер Гинсдал появился на юте раньше всех, мало-помалу собрались и остальные товарищи. Мистер Паттерсон пришел последним подышать свежим воздухом. Вечером контуры берега было трудно разглядеть, теперь они с живейшим интересом разглядывали побережье.

После девяти часов вечера подул ветер с моря, как и ожидал Гарри Маркел. Впрочем, ветер был западный. Сент-Люсия лежит совершенно отдельно от других островов, между Антильским морем и океаном, он ниоткуда не защищен от ветров и зыби.

«Резвый» приготовился сняться с якоря. Лишь только подняли якорь, «Резвый» под марселями пошел вперед, огибая один из мысов, которые замыкают порт Кастри.

Роджеру Гинсдалу очень захотелось, чтобы остановка на Сент-Люсии продолжалась подольше, чем на остальных Антильских островах. Ему хотелось подробно осмотреть с товарищами остров. Но по маршруту в Сент-Люсии полагалось оставаться три дня, и предписание надо было исполнить.

На острове не оставалось более никого из родственников Роджера Гинсдала, все они переселились в Лондон. Таким образом, Роджер приезжал в свои довольно значительные владения как молодой наследный лорд.

«Резвый» стал на якорь в Каренаже, и около десяти часов Роджер Гинсдал и его товарищи вместе с мистером Паттерсоном высадились на берег.

Город был чистенький, с большими площадями, широкими улицами, с массой зелени и казался скорее французским, чем английским городком.

– Право, мы здесь точно во Франции! – не удержался Тони Рено.

Роджер Гинсдал ответил на это замечание презрительной гримасой.

На пристани мальчиков встретил управляющий, который изъявил готовность сопровождать их во всех прогулках по городу и его окрестностям. Эдуард Фальке должен был показать им великолепные плантации Гинсдалов, особенно плантации сахарного тростника, которыми славится Сент-Люсия и соперничает с островом Святого Христофора, где выделывается самый лучший сахар.

На острове была всего тысяча белых жителей. Черное и цветное население увеличилось особенно с тех пор, как прекращены были работы по Панамскому каналу, вследствие чего много рабочих осталось без дела.

Дом, в котором прежде жило семейство Роджера Гинсдала, а теперь жил их управляющий, стоял на окраине города и был достаточно велик, чтобы в нем могли поместиться все пассажиры «Резвого». Роджер предложил своим товарищам поселиться в нем на три дня пребывания в Сент-Люсии. Каждому будет отведена отдельная комната, мистеру Паттерсону – самая лучшая, обедать будут в большой столовой, и все экипажи имения будут предоставлены в их распоряжение.

Мальчики охотно приняли приглашение Роджера Гинсдала, который, несмотря на присущие ему чванство и спесь, был, в сущности, добрый и услужливый юноша.

Сильную зависть питал он к Луи Клодиону. В Антильской школе они соперничали из-за места. Из конкурса вышли оба с равной честью, dead heat[20], как говорят на скачках, или ex aego, как говорится по-латыни, что Тони Рено переводил, к великому негодованию воспитателя, «на одной лошади», играя словами.

В первый день пребывания на Сент-Люсии путешественники отправились осматривать плантации. Остров отличается здоровым климатом. Четыре пятых пространства его покрыты лесом. Поднялись на гору Фортюне, в двести тридцать четыре метра вышиной, на которой выстроены казармы, и на возвышенности Азабо и Шазо, где устроен санаторий. Как видно, все названия на острове французские. Затем туристы посетили Сент-Алузи – потухшие кратеры, которые, может быть, когда-нибудь снова начнут действовать, так как в соседних прудах вода постоянно кипит.

Вечером, когда они вернулись домой, Роджер Гинсдал сказал мистеру Паттерсону:

– На Сент-Люсии есть тоже змеи, не менее опасные, чем трехугольноголовые змеи Мартиники. Надо остерегаться!

– Я их больше не боюсь, – отвечал мистер Паттерсон, принимая величественную позу. – Кстати, пока мы стоим здесь на якоре, я отдам сделать чучело из убитой мной змеи!

– Непременно сделайте это! – ответил, едва удерживаясь от смеха, Тони Рено.

На следующий день мистер Фальке послал ужасное пресмыкающееся к одному чучельнику в Кастри, которому Тони Рено объяснил, в чем дело. Чучельник обещал прислать змею накануне отплытия «Резвого».

Вечером, прежде чем лечь спать, мистер Паттерсон написал миссис Паттерсон второе письмо. Сколько цитат из Горация, Вергилия, Овидия было приведено им в этом письме! Впрочем, миссис Паттерсон давно привыкла к этому.

На следующий день, к восьми часам, путешественники должны были возвратиться на корабль. Последний вечер они провели в доме Роджера Гинсдала.

Среди приглашенных было несколько друзей Эдуарда Фалькса, и, как всегда, после тостов за здоровье каждого выпили и за здоровье мисс Китлен Сеймур. Через несколько дней молодые люди должны были увидеть ее. Они были уже недалеко от Барбадоса, где «Резвый» в последний раз бросит якорь. Лауреаты никогда не забудут дней, проведенных на этом острове!

Между тем в последний день пребывания в Сент-Люсии случилось нечто, что чуть не погубило экипаж.

Гарри Маркел, как известно, отпускал своих матросов на берег только в случаях крайней необходимости. Этого требовала осторожность.

Но в три часа надо было принять запас свежего мяса и овощей, купленных Рени Кофом на рынке в Кастри.

Гарри Маркел приказал спустить шлюпку, и повар отправился на берег с одним из матросов, по имени Морден.

Прошло сорок минут, а шлюпка не возвращалась.

Гарри Маркел, Корти и Джон Карпентер начали беспокоиться. Не случилось ли беды? Отчего они не возвращаются? Уж не пришло ли из Европы каких известий, навлекших подозрение на капитана и экипаж «Резвого»?

Наконец, около пяти часов вечера, шлюпка возвратилась.

Не успела она, однако, причалить, как Корти воскликнул:

– Рени – один! Морден не вернулся с ним!

– Где же он? – спросил Джон Карпентер.

– Напился и остался где-нибудь в кабаке! – сказал Корти.

– Все-таки Рени должен был привезти его во что бы то ни стало! – сказал Гарри Маркел. – Этот проклятый Морден с пьяных глаз начнет болтать лишнее!

Действительно, так и случилось, как позже узнали из рассказа Рени Кофа. Пока Рени закупал что нужно на рынке, Морден, ничего не сказав ему, скрылся. На корабле ему не удавалось напиться, и теперь он, вырвавшись на свободу, отдавал дань своей страсти к вину где-нибудь в кабаке. Повар искал своего товарища. Он обошел все таверны приморской части города, но нигде не нашел этого негодяя Мордена, которого охотно ошвартовал бы на дне лодки.

– Надо во что бы то ни стало разыскать его! – сказал Джон Карпентер.

– Нельзя оставить его в Сент-Люсии. Он все разболтает. Когда он пьян, он не помнит что говорит. За нами как раз пошлют рассыльное судно!

Гарри Маркел имел основание опасаться. Опасность была очевидна.

Итак, надо было найти Мордена. Капитан имел полное право разыскивать своего матроса. Достаточно удостоверить личность матроса – его тотчас же разыщут и пришлют к командиру. Только бы он не наболтал лишнего!

Гарри Маркел собирался уже ехать на берег, в морское бюро, чтобы подать объявление о загулявшем матросе, как вдруг к «Резвому» стала приближаться шлюпка.

В Каренаже была брандвахта, на которой лежала обязанность полицейского надзора в порте. Это была одна из ее шлюпок. В ней сидели шесть полицейских и офицер.

– Морден в шлюпке! – вскричал Корти.

В самом деле, Морден сидел в шлюпке. Расставшись с поваром, он отправился в трактир самого последнего разряда. Там он напился. Его подобрали, и шлюпка брандвахты доставила его на корабль. Его с трудом втащили по трапу.

Офицер вышел на палубу и спросил:

– Вы капитан Пакстон?

– Я! – отвечал Гарри Маркел.

– Этот пьяница действительно ваш матрос?

– Мой. Я уже собирался подать о нем объявление, так как мы должны сняться с якоря!

– Ну так я привез его вам, и сами видите, в каком виде!

– Он будет наказан! – ответил Гарри Маркел.

– Позвольте только один вопрос, капитан Пакстон, – продолжал офицер. – Этот пьяный матрос говорил что-то бессвязное о каких-то схватках в Тихом океане, о «Галифаксе», о котором недавно так много писали, о капитане этого корабля Гарри Маркеле, которому, как мы узнали, удалось бежать из Кингстонской тюрьмы.

Гарри Маркелу стоило невероятных усилий сохранить спокойствие во время речи офицера. Джон Карпентер и Корти, менее владевшие собой, отвернулись и незаметно отошли в сторону. По счастью, офицер не заметил их смущения и только спросил:

– Что бы это значило, капитан Пакстон?

– Право, не могу вам объяснить, – отвечал Гарри Маркел. – Этот Морден пьяница, а когда он пьян, ему Бог знает что лезет в голову…

– Так он никогда не служил на «Галифаксе»?

– Никогда. Скоро десять лет, как он служит под моей командой!

– Но отчего же он говорил о Гарри Маркеле? – настаивал офицер.

– История с «Галифаксом» наделала много шуму. Когда мы уезжали из Кингстона, там много говорили о бегстве преступников. Говорили о нем и на нашем корабле. Это, верно, и засело у него в голове. Не знаю, как объяснить иначе эту болтовню пьяного матроса!

Офицеру не могло прийти в голову, что он разговаривает с самим Гарри Маркелом и что весь экипаж «Резвого» вовсе не экипаж капитана Пакстона.

– Что же вы будете делать с этим матросом? – спросил он наконец.

– Посажу на недельку в трюм, – отвечал Гарри Маркел. – Пусть протрезвеет. Если бы он не был мне нужен, я бы даже оставил его в Сент-Люсии, но мы потеряли уже одного матроса в Коркском заливе, а теперь я не могу обойтись без Мордена!

– А когда приедут ваши пассажиры, капитан Пакстон?

– Завтра утром, потому что мы рассчитываем завтра же сняться с якоря!

– Счастливого пути!

– Благодарю вас!

Офицер сел в шлюпку, и она отплыла на брандвахту.

Бесчувственного Мордена пинками спустили в трюм. По его милости чуть не открылась вся тайна Гарри Маркела.

На следующий день в восемь часов утра прибыли пассажиры. Рассказывать о вчерашнем случае им не стали. Велика важность, что один из матросов напился.

«Резвый» снялся с якоря, поднял паруса, вышел из порта Кастри и направился на юг, к острову Барбадос.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ОСТРОВ БАРБАДОС

Несмотря на то, что остров находится под покровительством Англии, он сохранил известную долю независимости. Его собрание состоит из двадцати четырех членов, избираемых пятью тысячами плательщиков налогов. Собрание находится под наблюдением губернатора, законодательного совета и десяти членов по назначению короля. Им заведует исполнительный совет, в состав которого входят, кроме главных чиновников, один член из верхней палаты и четыре члена из нижней палаты. Остров делится на одиннадцать приходов. Ежегодный бюджет его достигает тысячи шестисот фунтов, то есть сорока миллионов франков.

Остров Барбадос предводительствует всеми морскими силами малых Антильских островов. По величине остров занимает пятое место (четыреста тридцать квадратных километров), по числу жителей – второе и по торговому значению – третье место. На острове сто восемьдесят три тысячи жителей, треть которых населяет Бриджтаун и его предместья.

Из порта Кастри на Сент-Люсии до порта Бриджтаун на Барбадосе «Резвый» шел двое суток. Корабль прошел бы это расстояние гораздо скорее, но переменный ветер не позволял идти прямым путем. Ветер дул даже в северо-западном направлении и заставил Гарри Маркела удалиться от Антильских островов.

В первый день «Резвый» прошел только четвертую часть расстояния между двумя островами. Во время бури корабль принужден был сойти с прямого пути, но Гарри Маркел надеялся наверстать потерянное время ночью.

Между тем ветер переменил направление, слабые пассатные ветры подули с запада. Море бушевало, утром шестого сентября «Резвый» был на полдороге от Барбадоса.

Следующий день прошел при более благоприятных условиях, и к вечеру «Резвый» был уже на широте Барбадоса.

Этот остров не видно издалека, как Мартинику. Он мало возвышается над морем. Как уже сказано, он медленно созидался и поднимался до поверхности вод. Самый большой холм на острове – Гиллаби – не превышает трехсот пятидесяти метров. Как и в Сент-Люсии, инфузории продолжают свою работу, и вокруг острова, как пояс, вырастают каралловые рифы.

Гарри Маркел направил корабль на запад и, находясь в пятнадцати милях от острова, рассчитывал пройти это расстояние в несколько часов. Но, избегая прибоя, решил убавить ходу и войти в Бриджтаунскую гавань лишь с восходом солнца.

Барбадос – сравнительно небольшой остров, но на нем есть несколько значительных городов – Сперитстаун, Гойстингстаун, Гобcтаун и купальное местечко Гастингс. Они расположены на берегу. Все это английские города, что видно из их названий. Кажется, будто это уголки Англии, целиком перенесенные сюда.

Лишь только «Резвый» бросил якорь, на корабль прибыл серьезный и чопорный господин, одетый в черное, с цилиндром на голове. Господин представился капитану Пакстону и пассажирам как посланец мисс Кит лен Сеймур.

Это был мистер Уалль, ее управляющий. Он почтительно раскланялся и получил не менее почтительный поклон от мистера Паттерсона. Когда они обменялись несколькими фразами, юные лауреаты выразили желание как можно скорее представиться владелице Нординг-Хауза.

Мистер Уалль сказал, что у пристани их ожидают экипажи, которые немедленно доставят их в Нординг-Хауз, где мисс Китлен Сеймур ожидает своих гостей.

Сказав, что комнаты готовы для гостей и что завтрак будет подан в одиннадцать часов, мистер Уалль удалился с достоинством, которое вполне оценил мистер Паттерсон.

В половине одиннадцатого мистер Паттерсон, безукоризненно одетый во все черное, и его спутники в своих лучших костюмах собрались ехать.

Большая шлюпка ожидала их. Сначала в нее поместили несколько чемоданов, потом сели сами. Высадив их на берег, шлюпка тотчас вернулась к кораблю.

Как сказал мистер Уалль, две кареты с выездными лакеями ожидали их.

Мистер Паттерсон и его спутники сели в экипажи: лошади быстро промчали их по торговому кварталу в предместье Фонтабелл.

Это богатый квартал, где живет денежная аристократия Бриджтауна. Богатые дома, роскошные виллы утопают в зелени. Но самый роскошный из всех этих домов, безусловно, дом мисс Китлен Сеймур.

Замок Нординг-Хауз окружен роскошным парком тропических деревьев. Дальше, за парком, начинаются плантации сахарного тростника и хлопчатника. На северо-востоке виднеется лес. Имение изобилует прудами и речками.

Когда путники приехали в замок, управляющий встретил их в обширной передней, где черные слуги немедленно освободили их от привезенного багажа и понесли вещи в комнаты, предназначенные для каждого из них. Мистер Уалль привел их в гостиную, где их ожидала мисс Китлен Сеймур.

Это была высокая седая женщина, лет шестидесяти двух, голубоглазая, с симпатичным выражением лица, в котором светились доброта и благородство. Мистер Паттерсон мысленно применил к ней стих Вергилия «patuit incessu Dea»[21]. Мисс Сеймур приветливо встретила их, говоря, что рада видеть у себя лауреатов Антильской школы.

Роджер Гинсдал ответил на ее приветствие маленькой, хорошо составленной и твердо заученной речью от имени товарищей. Мисс Китлен Сеймур была тронута его словами и просила пассажиров «Резвого» считать себя ее постоянными гостями все время, пока корабль будет стоять на якоре у острова Барбадос.

Мистер Паттерсон ответил, что желание мисс Китлен Сеймур для них закон, и почтительно поцеловал протянутую ею руку.

Мисс Китлен Сеймур родилась на Барбадосе, куда предки ее поселились с самого основания колонии. В числе этих предков следует назвать и графа Карлэйля, одного из концессионеров острова. Каждый из владельцев доставшейся ему от графа земли должен был платить ежегодно сумму, равную стоимости сорока фунтов хлопчатой бумаги. Вот почему имения на острове Барбадос, в том числе и Нординг-Хауз, приносили огромный доход.

Барбадос среди всех Антильских островов славится своим здоровым климатом. Морские ветры умеряют зной. О желтой лихорадке, этом биче архипелага, здесь нет и помина. Остров страдает только от частых в этой местности ураганов.

Губернатор английских колоний на Антильских островах, резиденция которого на Барбадосе, относился к мисс Китлен Сеймур с глубоким уважением. Щедрая и добрая по природе, она много помогала бедным.

Завтрак был сервирован в обширной столовой первого этажа. Все, что подавалось за завтраком, составляло продукты острова; тут были: рыба, дичь, разнообразные фрукты. Гости оценили умелый подбор блюд.

Школьники были очарованы оказанным им приемом, а хозяйка была рада, видя себя окруженной молодыми загорелыми лицами, которые дышали радостью и здоровьем.

За завтраком зашла речь о продолжительности остановки на Барбадосе.

– Я думаю, дети мои, что вам можно погостить у меня недели две. Сегодня седьмое сентября, если вы пуститесь в обратный путь двадцать второго, то вернетесь в Англию около половины октября. Я думаю, что вы не соскучитесь на Барбадосе. Что вы на это скажете, мистер Паттерсон?

С первого же дня начались экскурсии школьников; принимала в них участие нередко и сама мисс Китлен Сеймур. Осмотрели не только имение Нординг-Хауз, но и другие части восточного побережья, посетили не только Бриджтаун, но и другие города. Похвалы, расточаемые путешественниками Барбадосу, были приятны мисс Китлен Сеймур.

Пассажиры совсем забыли о существовании «Резвого» и во все время пребывания на острове не возвращались на корабль.

Семнадцатого в честь лауреатов в замке устроили праздник, на котором было до шестидесяти приглашенных. Праздник окончился фейерверком.

Мисс Китлен Сеймур не хотела различать национальностей.

– Для меня здесь не существует ни англичан, ни французов, ни голландцев, ни шведов, ни датчан, – говорила мисс Кит лен Сеймур. – Все вы для меня только соотечественники, антильцы!

После прекрасного концерта сели за карты, мистер Паттерсон был партнером мисс Китлен Сеймур и сыграл необыкновенный шлем, о котором, вероятно, посейчас говорят в Вест-Индии.

Время шло так быстро, что дни казались часами, часы – минутами. Не успели оглянуться, как пришло двадцать первое сентября. Гарри Маркел все это время не видел своих пассажиров, но они должны были вернуться, так как отъезд назначили на двадцать второе сентября.

Накануне мисс Китлен Сеймур выразила желание побывать на «Резвом». Луи Клодион и его друзья были в восторге от ее намерения: она принимала их у себя в замке, теперь они примут ее на корабле. Китлен Сеймур желала видеть капитана Пакстона, чтобы поблагодарить и попросить его об одной вещи.

Утром пассажиры и мисс Сеймур поехали на бриджтаунскую набережную.

Большая шлюпка морского управления ожидала их у спуска и доставила на корабль.

Гарри Маркел знал уже от управляющего о предстоящем посещении. Он охотно отклонил бы этот визит, опасаясь непредвиденного осложнения, но это было немыслимо.

– Черт бы их всех побрал! – вскричал Джон Карпентер.