Чжили, самая северная из восемнадцати провинций Китая, разделена на девять департаментов. В одном из них находится Шунь-тяньфу, что в переводе означает Великий город, повинующийся только Небу. Это и есть Пекин.
      Столица Поднебесной состоит из китайской и маньчжурской частей, отделенных друг от друга широким бульваром и мощной стеной. Маньчжурский район, в свою очередь, включает в себя Желтый город и Красный или Запретный город.
      Раньше в Пекине проживало более двух миллионов человек. Массовая эмиграция сократила это число в настоящее время до одного миллиона. Национальный состав жителей столицы Поднебесной довольно однороден: в основном это китайцы и маньчжуры, к которым необходимо добавить десять тысяч мусульман и совсем небольшое количество выходцев из Монголии и Тибета.
      Высокая, мощная стена длиной шесть лье и шириной от сорока до шестидесяти футов, отделанная снаружи красным кирпичом, представляющая в целом великолепное место для прогулок, окружает маньчжурскую часть столицы. Сверху через каждые двести метров расположены выступающие вперед сторожевые башни, а венчают этот грандиозный прямоугольник четыре огромных бастиона, в основании которых находятся караульные помещения. Таким образом, император, он же Сын Неба, защищен весьма надежно.
      В маньчжурской части Пекина раскинулся Желтый город площадью шестьсот шестьдесят гектаров. Сколько здесь любопытного! Великолепный канал, называемый «Срединным морем», изумительный по красоте мраморный мост, Пагода испытаний; Байтасы — изящный монастырь, который, кажется, завис над зеркальной гладью воды, Бэйтан — церковь католических миссионеров. Императорская пагода с крышей, выложенной из звучащих колокольчиков и лазурно-голубой черепицы, огромный храм, воздвигнутый в честь предков правящей династии, Храм покровителя ветров, изобретателя пороха, шелка, Храм владыки Неба, пять Павильонов драконов, Монастырь вечного покоя и так далее.
      В центре этой территории расположен Запретный город площадью восемьдесят гектаров, окруженный рвом с водой. Семь мраморных мостов соединяют резиденцию правящей династии с внешним миром. Проникнуть сюда можно только через южные, так называемые Ворота высшей чистоты. Через них проходят император и члены его семьи.
      Запретный город также поражает обилием причудливых архитектурных сооружений. Прекрасен Храм предков, украшенный двойной крышей из разноцветной черепицы; Дворец высшего согласия, где устраиваются различные официальные торжества; Дворец среднего согласия, где выставлены портреты предков Сына Неба; великолепен Дворец покровительственного согласия — здесь находится императорский трон, а павильон Нэйгэ является местопребыванием Высшего совета под руководством князя Гуна, министра иностранных дел, дяди нынешнего правителя; удивителен Павильон литературных цветов, где император ежегодно дает толкования священных книг; павильон Чуансиньдянь, где приносят жертвы в честь великого Конфуция; императорская библиотека; Уиндянь, где хранятся медные и деревянные пластинки, предназначенные для печатания книг; ателье, в которых шьют платья для придворных; Дворец небесной чистоты — место обсуждения семейных проблем; Дворец высшего земного создания — резиденция юной императрицы; Дворец созерцания, куда император удаляется в случае болезни; три дворца, в которых живут дети правителя; Храм умерших родителей; четыре дворца для вдовы и наложниц Сянь Фэна, скончавшегося в 1861 году; Чусюгун — резиденция императорских жен; Дворец всеобщего покоя — странное название для школы, где учатся отпрыски высших военных чинов; Дворец очищения и воздержания; Дворец первозданной чистоты, здесь обитают принцы крови; Храм Бога — хранителя города; Храм тибетской архитектуры; магазин лавровых венков; интендантская служба императорского дворца; Лаогунчу — обиталище евнухов — в Красном городе их не менее пяти тысяч.
      Производит большое впечатление множество других красивых и оригинальных строений, скажем, Цзыгуангэ, Павильон пурпурного света, где девятнадцатого июня 1873 года император принял послов США, России, Голландии, Англии и Пруссии.
      Где вы найдете еще один город с таким количеством разнообразных и великолепных сооружений?
      К вышеперечисленному необходимо также добавить Юаньминюань — чудесный летний дворец в двух лье от Пекина. Он был разрушен в 1860 году, однако сохранились его замечательные Сады безупречной и спокойной красоты, холмик Нефритовый источник и горка Десять тысяч лет жизни.
      В маньчжурской части находятся дипломатические представительства Франции, Англии, России, английский госпиталь, различные католические миссии, огромные помещения для содержания слонов. В настоящее время там проживает одно огромное хромое животное, которому недавно исполнилось сто лет.
      Улочки в Пекине — за исключением Запретного города и некоторых других мест — летом пыльные, а зимой грязные. Вплотную к проезжей части подступают низенькие и убогие домишки, иногда попадаются добротные строения какого-нибудь знатного мандарина. Повсюду бегают лохматые и вшивые собаки, величественно бродят верблюды, нагруженные мешками с углем, иногда проплывают паланкины с четырьмя или восемью носильщиками в зависимости от ранга чиновника; скрипят телеги, повозки, на каждом углу — нищие.
      Китайская часть города внешне мало чем отличается от маньчжурской. Здесь находятся два знаменитых храма — Неба и Сельского хозяйства, а также храм богини Гуаньинь, изумительные пруды с золотыми рыбками, рынки, театры и так далее. Большой проспект делит эту территорию на восточную и западную. Его, в свою очередь, перпендикулярно пересекает улица Чакуа, где и проживала будущая мадам Цзинь Фо.
      Читатель, вероятно, помнит, как молоденькая вдова с перерывом в несколько дней получила два письма. В первом жених писал, что он банкрот. Во втором утверждал прямо противоположное, обещая как можно скорее припасть к ногам возлюбленной.
      Очаровательная Лэ У вначале считала дни и часы, оставшиеся до встречи с суженым. Затем, не выдержав, впала в глубокую меланхолию. Цзинь Фо как в воду канул. Напрасно шли письма в Шанхай, ответа все не было. Минуло более месяца. Легко догадаться, в каком состоянии пребывала молодая женщина.
      Почти все время Лэ У сидела дома и ждала, ждала…
      Мерзкая Нань просто взбесилась. Она постоянно бурчала, была всем недовольна и буквально извела хозяйку.
      И все-таки Лэ У не теряла надежды, а надежда, как известно, покидает нас последней.
      Господствующей религией в Китае является буддизм, насчитывающий более трехсот миллионов последователей и состоящий из двух ветвей. Первую представляют бонзы, одетые в серое платье и красный головной убор, вторую — ламы, облаченные во все желтое. Лэ У была сторонницей первого направления. Ее часто видели в храме Гуаньтимяо, сооруженного в честь богини Гуаньинь. Там безутешная женщина молилась за своего возлюбленного.
      Какое-то предчувствие подсказывало Лэ У, что ее другу угрожает опасность. Окликнув служанку, она приказала разыскать паланкин с носильщиками, чтобы вновь отправиться к святому месту.
      Нань по своей привычке пожала плечами, фыркнула и вышла на улицу.
      А грустная хозяйка тем временем печально смотрела на молчащий фонограф. Внезапно ее осенило.
      — По крайней мере, пусть знает, что я ждала и думала о нём.
      Лэ У, нажав на маленькую блестящую кнопочку, заговорила, стараясь найти для любимого самые добрые и нежные слова.
      Хлопнула дверь, вошла Нань, прервав монолог молодой вдовы.
      — Носилки поданы, госпожа, — проворчала служанка.
      Но Лэ У уже не слышала ее. Она быстро вышла из дома, поудобнее устроилась в паланкине, приказав отнести ее в Гуаньтимяо.
      Храм находился недалеко, достаточно было на ближайшем перекрестке повернуть на Большой проспект и подняться до Небесных ворот.
      Носильщики с трудом продирались сквозь уличную толпу. Вокруг стоял неимоверный шум и гам: дружному хору продавцов, расхваливающих свои товары, вторили настойчивые призывы гадалок, фотографов, карикатуристов и прочих. Невдалеке проходила похоронная процессия, рядом — свадебный кортеж, не столь веселый, как погребальное шествие, но так же успешно создающий толчею. Перед домом какого-то чиновника собралось десятка два-три зевак. Некто в лохмотьях изо всех сил бил в барабан, пытаясь таким образом привлечь к себе внимание правосудия.
      На каменном возвышении лежал злоумышленник. Он только что получил порцию палочных ударов. Его охраняли двое вооруженных короткой пикой и саблей солдат в маньчжурских шапочках с красными кистями. Чуть дальше несколько китайцев, связанных вместе за косички, понуро брели в ближайший полицейский участок. Рядом, странно подпрыгивая, передвигался какой-то несчастный. Его левая рука и правая нога были закреплены в двух отверстиях одной длинной доски. Слева, в низкой деревянной клетке на корточках, сидел оплеванный и побитый вор. Поодаль, согнувшись словно быки под ярмом, стояли несколько преступников в тяжелых шейных колодках. И повсюду безрукие, безногие, косые и хромые нищие.
      Неудивительно, что паланкин продвигался с трудом сквозь это столпотворение. Тем не менее вскоре Лэ У была на месте. Она сошла с носилок и направилась в храм к «мельнице для молитв» — священному устройству, смахивающему на детскую юлу. Рядом, в ожидании богомольцев, а еще больше их подношений, стоял молчаливый бонза.
      Лэ У вручила священнослужителю несколько монет и, прижав левую ладонь к сердцу, правой закрутила рукоятку. «Мельница» завращалась, но не очень сильно, значит Всевышний может не услышать молитв бедняжки!
      — Посильнее, — ободряюще подсказал служитель культа.
      Молодая женщина охотно повиновалась, протянув бонзе еще несколько монет. Так продолжалось около пятнадцати минут, пока священник знаком не остановил Лэ У. Невеста Цзинь Фо приникла к статуе богини Гуаньинь, потом вышла из храма и поднялась в паланкин, приказав носильщикам возвращаться домой.
      Внезапно, как раз перед выходом на Большой проспект, слуги молодой вдовы резко остановились. Появились солдаты, они грубо расталкивали толпу. Мгновенно закрылись лавочки. Все поперечные улицы оказались заблокированными при помощи специальных перегородок.
      В начале проспекта появился шумный кортеж. Это был император Гуан Сюй, он возвращался в свою резиденцию.
      Впереди, озираясь по сторонам, продвигался отряд дозорных, за ним — два ряда солдат с копьями и палками. Далее группа высших офицеров несла большой желтый зонт, украшенный драконом — эмблемой императора. Наконец появился паланкин, поддерживаемый шестнадцатью носильщиками в красных с белыми розетками платьях и шелковых жилетах. Князья крови, высшие сановники на скакунах, покрытых желтой попоной, сопровождали своего повелителя.
      В паланкине полулежал Сын Неба, племянник усопшего императора Тун Чжи.
      В конце следовали конюхи и прочая прислуга. Вскоре, ко всеобщей радости, процессия исчезла за Небесными воротами.
      Спустя некоторое время носильщики беспрепятственно доставили Лэ У к дому. Какой же сюрприз уготовила богиня Гуаньинь для молодой вдовы!
      Лэ У собиралась взяться за дверную ручку. Как раз в тот момент показалась какая-то несуразная пыльная тележка, запряженная двумя мулами. С нее спрыгнул Цзинь Фо собственной персоной, затем Грэйг с Фри и Сун!
      — Это вы, вы! — задохнулась от радости Лэ У.
      — Моя родная, любимая! — кинулся к своей невесте Цзинь Фо. — Ведь вы не сомневались, что я вернусь?
      Вместо ответа молодая женщина взяла нашего героя за руку и повела в будуар, к маленькому фонографу — немому свидетелю ее долгого мучительного ожидания.
      — Я ни на секунду не переставала вас мое сердце, вышитое шелковыми цветами, ждать, — выдохнула Лэ У.
      Она вынула из аппарата лист бумаги, перевернула его, вновь заправила и нажала на кнопку.
      Цзинь Фо услышал нежный серебряный голосок:
      — Вернись, мой любимый, я жду тебя! Вернись ко мне! Пусть наши сердца всегда будут вместе! Я непрестанно думаю о тебе…
      Фонограф на мгновение замолчал. Но потом вновь послышался голос, правда на этот раз какой-то ворчливый и недовольный:
      — Мало хозяйки, скоро придет и хозяин дома! Хоть бы владыка Янь придушил их обоих!
      Конечно, это был голос Нань. После ухода Лэ У старая мегера решила высказаться. Но аппарат еще работал и потому четко зафиксировал неосторожные откровения служанки.
      Эй, прислуга, опасайся фонографа!
      В тот же день Нань была выставлена за дверь.

      Ничто отныне не препятствовало свадьбе богача Цзинь Фо и красавицы Лэ У. Через шесть дней истекал срок, назначенный Вану. Но несчастный философ погиб. Бояться, таким образом, было некого и нечего.
      Свадьбу назначили на двадцать пятое июня. Символическая дата! Этот день Цзинь Фо еще недавно хотел сделать последним в своей жизни.
      Узнав из подробного рассказа жениха о смерти философа, юная невеста не смогла сдержать нахлынувших слез. Она знала и любила Вана и именно благодаря ему познакомилась с Цзинь Фо.
      — Бедный Ван! — вздохнула молодая женщина. — Его будет не хватать на нашей свадьбе.
      — Бедный Ван! — склонил голову Цзинь Фо, искренне сожалея о потере друга и учителя.
      — Может быть, он решил умереть, чтобы не выполнять грозного обещания? — Лэ У устремила на гостей заплаканные глаза.
      Увы! Ее версия походила на правду.
      После происшествия на мосту Балицияо китайские газеты прекратили публикацию объявлений достопочтенного Бидульфа, и тяготившая Цзинь Фо слава так же быстро исчезла, как и возникла.
      Читатель спросит, как повели себя в этой ситуации Грэйг и Фри?
      Хотя им и предписывалось защищать интересы компании до тридцатого июня, в действительности Цзинь Фо в их услугах больше не нуждался. Вана нечего бояться, его просто нет в живых. Может быть, самый дорогой клиент «Ста лет» сам захочет покуситься на свою жизнь? Тоже исключено. Цзинь Фо только что обрел счастье и ни за что не хотел умирать. Таким образом, Грэйг и Фри могли со спокойной совестью вернуться в компанию.
      Но ведь это были замечательные парни! И Цзинь Фо пригласил их на свадьбу, на что агенты с удовольствием согласились.
      — Кстати, — невозмутимо обратился Фри к Грэйгу, — женитьба есть в известном смысле самоубийство!
      — Безусловно, — согласно кивнул Грэйг. — Но в данном случае жизнь отдается в надежные руки!
      На следующий день в доме появилась новая прислуга.
      Приехала госпожа Лу Далу, тетушка Лэ У. Племянница очень нуждалась в ее помощи и советах. Госпожа Лу Далу была супругой знатного мандарина четвертого ранга второго класса, бывшего императорского чтеца и члена академии Ханьлинь.
      Что касается Цзинь Фо, то после свадьбы он рассчитывал побыстрее уехать из Пекина, так как не переносил близости императорского двора. Наш герой хотел обосноваться с молодой женой в своем роскошном имении в Шанхае.
      А пока жених Лэ У временно проживал в «Вечном счастье» — великолепной гостинице, расположенной на бульваре Тяньмэнь, как раз между китайской и маньчжурской частями столицы.
      Там же обосновались Грэйг и Фри. Сун продолжал исполнять свои привычные обязанности. Однако стал более осторожен, и близко не подходил к фонографу. Случай с Нань послужил ему хорошим уроком!
      К счастью, Цзинь Фо встретил в Пекине и пригласил на свадьбу друзей из Кантона — торговца Ян Бана и писателя Хуана.
      Когда-то бесстрастный и ко всему равнодушный ученик мудреца Вана был ныне по-настоящему счастлив! Два месяца ужасных испытаний, постоянного напряжения научили его многому. Останься бедняга-философ в живых, он бы лишний раз убедился в своей правоте.
      Цзинь Фо постоянно находился рядом с Лэ У. Молодая женщина была безмерно счастлива! И зачем ей эти бесчисленные платья из самых дорогих магазинов Пекина? Она думала только о нем, своем милом, и без конца повторяла слова великого мудреца: «Если жена полюбила мужа, то это на всю жизнь; жена обязана глубоко уважать того, чье имя носит, и быть достойной его; в доме жена должна походить на безмолвную тень и прозрачное эхо; муж — Небо для жены».
      Между тем свадебные приготовления шли полным ходом.
      Тридцать пар вышитых туфель — обязательная часть приданого невесты, уже стояли в доме на Чакуа. Кондитерские изделия из магазина Синюян, различные варенья, сухие фрукты, поджаренный и обсахаренный миндаль, леденцы, сироп из ягод терновника, апельсины, имбирь и грейпфруты, рулоны великолепного шелка, масса безделушек из золота и драгоценных камней, кольца, браслеты, заколки для волос и так далее — всем вышеперечисленным потихоньку наполнялся будуар Лэ У.
      В Китае невесту сначала представляют родственникам мужа. Тот до последнего момента не знает свою будущую жену. Наконец закрытый паланкин прибывает в его дом. Жениху передаются ключи, тот открывает дверцу. Если невеста нравится, он протягивает ей руку. В противном случае — резко захлопывает дверь. И на этом все кончается.
      Разумеется, на свадьбе Цзинь Фо все будет иначе. Он давно знал и любил свою избранницу. Это значительно упрощало дело.
      Наконец наступило двадцать пятое июня. Следуя обычаю, последние три дня жилище Лэ У постоянно оставалось освещенным изнутри. Госпожа Лу Далу, представляющая семью будущей супруги, не смыкала глаз, тем самым демонстрируя печаль от расставания Лэ У с отчим домом. Если бы Цзинь Фо имел родителей, его имение тоже осталось бы освещенным в знак траура, так как «женитьба сына расценивается как смерть отца».
      Поскольку молодые были сиротами, они сочли за благо пренебречь многими из перечисленных обычаев. Зато скрупулезно соблюдались другие традиции.
      Пригласили астролога. Гороскоп, составленный по всем правилам, свидетельствовал о полном сходстве характеров молодых. Все им благоприятствовало: время года, положение звезд, луны.
      В Китае жених и невеста не венчаются в церкви, не регистрируются в соответствующем светском учреждении. Как правило, будущая супруга во главе торжественной процессии едет в дом жениха. Поскольку наш герой временно проживал в гостинице, было условлено, что Лэ У в свадебном наряде появится там в восемь часов вечера.
      В девятнадцать часов Цзинь Фо, в сопровождении сияющих Грэйга и Фри, принимал гостей. Почтенным господам заранее отправили приглашение на красной бумаге. Все пришли вовремя. Никто не хотел опоздать на великолепный праздник. Мужчины стояли отдельно, от дам, которые, шурша шелковыми платьями и позвякивая драгоценностями, оживленно переговаривались около отведенного для них стола.
      Торговец Ян Бан и писатель Хуан явно гордились своим другом. По апартаментам важно расхаживали несколько мандаринов в специальных головных уборах с красным значком, указывающим на их принадлежность к высшему рангу. Все приглашенные — в основном скромные гражданские служащие — были китайцы, что вполне соответствовало взглядам хозяина.
      Цзинь Фо, как того требовал этикет, встречал гостей у порога. Каждого прибывшего он лично провожал в банкетный зал, церемонно указывая дорогу и пропуская вперед в дверях, которые распахивали лакеи в золоченых ливреях.
      По пути наш герой почтительно осведомлялся о здоровье гостя и членов его семьи.
      Словом, поведение Цзинь Фо было безупречным, и ни один даже самый внимательный наблюдатель не смог бы упрекнуть его в нарушении исконных традиций и правил.
      Грэйг и Фри восхищенно взирали на молодого, не забывая одновременно зорко посматривать вокруг. А что, если по какой-либо причине Ван не утонул и остался жив? И вдруг он объявится сегодня? Ведь время еще есть! Это невероятно, но, чем черт не шутит!
      А в это время молодая вышла из своего дома на Чакуа и удобно устроилась в закрытом паланкине.
      Если наш герой в качестве жениха отказался облачиться в костюм мандарина, на что, по китайским обычаям, имел полное право, то Лэ У полностью подчинилась правилам высшего света. Она была потрясающе хороша в своем красном платье из позолоченного шелка. Лицо ее скрывала вуаль из натурального жемчуга, ниспадающая с роскошной золотой диадемы. Драгоценные камни и изумительные искусственные цветы украшали длинные черные косы прекрасной женщины.
      Несомненно Цзинь Фо по достоинству оценит красоту возлюбленной, когда откроет дверцу паланкина.
      Кортеж тронулся в путь. Друзья и подруги Лэ У следовали за паланкином, торжественно неся различные предметы приданого. Впереди шли два десятка музыкантов. Гремела музыка, перемежаемая звуком гонга. Вокруг суетились носильщики факелов и фонарщики.
      Лэ У продолжала ехать взаперти. Согласно этикету первому она должна показаться будущему супругу.
      Наконец шумная процессия остановилась у входа в гостиницу «Вечное счастье». Цзинь Фо стоял здесь же, готовый открыть дверцу, чтобы помочь будущей супруге сойти вниз, в номер, где оба они помолятся и потом отправятся к гостям. Здесь Лэ У должна будет совершить четырехкратное коленопреклонение перед мужем. Тот, в свою очередь, сделает так два раза. Затем оба разбрызгают несколько капель вина — жертвенного возлияния. После этого молодым супругам поднесут два бокала с шампанским, из которых они отопьют половину, сольют оставшееся в один бокал и по очереди осушат сосуд.
      Так происходит освящение брака.
      Паланкин прибыл. Цзинь Фо, взяв предварительно ключ у церемониймейстера, открыл дверцу и протянул руку восхитительной и ужасно взволнованной Лэ У. Будущая госпожа Цзинь Фо, сойдя с паланкина, прошла через образовавшийся в толпе коридор. Приглашенные почтительно склонили голову, прижав руку к груди.
      Лэ У собиралась переступить порог гостиницы по сигналу. В небо взлетели огромные бумажные змеи и закачались, подставляя легкому теплому ветерку бока, украшенные драконами, фениксами и другими символами семейного счастья. В воздухе появились десятки белоснежных голубей. Загремел фейерверк.
      Внезапно со стороны бульвара Тяньмэнь послышался какой-то шум, крики, звуки трубы. Потом наступила тишина и снова поднялся шум.
      Цзинь Фо замер. Друзья в нерешительности остановились, ожидая, пока Лэ У войдет в гостиницу.
      Улица наполнилась каким-то лихорадочным оживлением. Совсем рядом послышались звуки трубы.
      — Что происходит? — спросил Цзинь Фо.
      Предчувствие сжало сердце молодой женщины. Внезапно толпа заполнила улицу. В центре ее стоял глашатай в императорской ливрее и в мертвой тишине читал:
      «Умерла вдовствующая государыня! Траур! Траур!»
      Цзинь Фо сжал кулаки. И надо ж такому случиться! Это какой-то рок! Далее в сообщении говорилось, что всем в Поднебесной в течение некоторого времени (какого именно, будет определено позже) специальным указом императора запрещалось брить голову, устраивать публичные торжества, в том числе свадьбы, прекращали работу суды.
      Страшно огорченная Лэ У стоически перенесла удар. Она взяла руку жениха и как можно спокойнее произнесла:
      — Подождем, милый.
      Паланкин вместе с молодой женщиной уехал в обратном направлении на улицу Чакуа. Праздник был отложен, столы разобраны, музыканты отправлены по домам. Друзья старались подбодрить огорченного Цзинь Фо, но скоро и они разошлись.
      Цзинь Фо остался вместе с Грэйгом и Фри в опустевшем номере гостиницы «Вечная радость». Сколько горького сарказма содержалось теперь в этом названии!
      Запрет мог продолжаться по желанию Сына Неба бесконечно! А Цзинь Фо так хотел на следующий же день после свадьбы, вместе с Лэ У вернуться в Шанхай, в свой дом и начать новую жизнь.
      Появился слуга с письмом для Цзинь Фо. Взглянув на почерк, тот не выдержал и вскрикнул.
      Письмо было от Вана. Вот его содержание:

      «Мой друг! Я не мертв, но, когда ты получишь это письмо, меня уже не будет в живых. Умираю, так как не могу сдержать своего обещания. Но будь спокоен, все предусмотрено.
      Твое письмо находится в руках Лао Шэна, бывшего командира отряда тайпинов. Этот человек сделает все как надо. Он получит вместо меня свою долю в страховом полисе. Я позаботился об этом…
      Прощай! Опережаю тебя на немного! До скорого свидания!
       Ван».

      Вот это новость! Положение Цзинь Фо значительно ухудшилось.
      Ван не решился-таки убить любимого ученика и, не ведая о переменах в его судьбе, перепоручил сделать это другому, И кому, разбойнику! Уж у того-то, конечно, не дрогнет рука, за пятьдесят тысяч долларов он не остановится ни перед чем!
      — Ах, мне все чертовски надоело! — воскликнул вконец расстроенный Цзинь Фо.
      Грэйг и Фри также прочитали письмо Вана.
      — Но здесь не фигурирует двадцать пятое июня, как конечная дата, — заметили они.
      — По-видимому, Ван поручил Лао Шэну убить меня, не оговорив срока.
      — Вот как! — хором произнесли Грэй и Фри. — В интересах разбойника действовать как можно быстрее.
      — Но почему?
      — Через несколько дней вам придется возобновить контракт, в противном случае он для всех потеряет силу!
      — Ладно, — махнул рукой Цзинь Фо. — Как бы там ни было, следует не мешкая забрать письмо у Лао Шэна. Пусть это даже обойдется мне в пятьдесят тысяч долларов.
      — Совершенно справедливо! — заявил Грэйг.
      — Правильно! — согласился Фри.
      — Но где находится этот тайпин? Может быть, разыскать его будет легче, чем Вана? — предположил Цзинь Фо.
      Он не мог устоять на месте и ходил взад-вперед по комнате. События последних нескольких часов ввергли его в какое-то лихорадочное возбуждение.
      — Я еду искать этого Лао Шэна, — сказал Цзинь Фо. — Что же касается вас, господа, вы свободны!
      — Господин Цзинь Фо, — как всегда Грэйг и Фри были единодушны, — интересам «Ста лет» угрожает серьезнейшая опасность. Оставить в таких обстоятельствах вас одного было бы нечестно, мы едем с вами!
      Наши герои не мешкая стали готовиться к отъезду. А пока они собираются, расскажем немного о Лао Шэне. Сей господин был так известен, что найти его не составляло особого труда.
      Бывший товарищ Вана в свое время бежал от преследования на север Поднебесной, за пределы Великой Китайской стены и в настоящее время промышлял самым обычным разбоем. Ну что ж, трудно подыскать для убийства более подходящего человека! Для такого жертвой больше, жертвой меньше — все одно.
      Цзинь Фо и агенты навели подробные справки о бывшем тайпине. Выяснилось, что недавно его видели в районе Фунина — небольшого порта на берегу Ляодунского залива. Туда наши герои и решили не мешкая отправиться.
      Цзинь Фо рассказал Лэ У о письме Вана. Та расстроилась еще больше, в глазах появились слезы. Сколько испытаний за последнее время выпало на долю бедной женщины! Она хотела отговорить Цзинь Фо от поездки. Ведь его могут убить! Не лучше ли подождать здесь, где-нибудь спрятаться, уехать из страны, наконец?
      Цзинь Фо вкрадчиво, но твердо заявил возлюбленной, что не сможет жить под постоянной угрозой смерти, во власти какого-то разбойника с большой дороги. Нет! С этим надо покончить раз и навсегда! Цзинь Фо и его спутники сегодня же уедут, найдут Лао Шэна, любой ценой получат назад злосчастное письмо и вернутся в Пекин раньше, чем будет снят траур по вдовствующей императрице.
      — Моя милая сестричка, — сказал Цзинь Фо, — сейчас я не столь сожалею, что наша свадьба отложена! Если бы она состоялась…
      — Если бы она состоялась, — зарыдала Лэ У, — я была бы вправе следовать за вами. Впрочем, ничто не мешает мне сделать это уже и сегодня!
      — Нет! — отрезал Цзинь Фо. — Дорогая, вы останетесь дома. Так мне будет легче. До свидания, Лэ У, до свидания!
      И наш герой с затуманенными глазами нежно, но решительно оторвал от себя руки молодой женщины.
      В тот же день Цзинь Фо, Грэйг, Фри и невезучий Сун оставили Пекин и направились в Тунчжоу.
      Через некоторое время путники прибыли на место и устроили небольшое совещание: как двигаться дальше?
      Сухопутный вариант, очень опасный и трудный, был отклонен. Добраться до Фунина морем безопаснее, да и понадобится для этого всего четыре — пять дней. А дальше придется действовать сообразно обстановке.
      Но где найти подходящее судно?
      И здесь впервые за последние недели фортуна улыбнулась Цзинь Фо. Как раз в устье Байхэ стоял готовый к отплытию в Фунин современный пароход. Пока ученик Вана договаривался с капитаном, Грэйг и Фри закупили необходимое спасательное снаряжение: от простого шлема до подводных костюмов последней конструкции. Ведь Цзинь Фо по-прежнему стоил двести тысяч долларов.
      Итак, двадцать шестого июня в полдень наши герои погрузились на борт «Бэйтана» и поплыли вниз по течению.
      Байхэ очень извилистая, полноводная река, вполне пригодная для прохода крупнотоннажных судов. Движение здесь гораздо оживленнее, чем по бегущей вдоль берега сухопутной дороге от Тунчжоу.
      «Бэйтан» быстро продвигался вперед между бакенами фарватера, звонко шлепая лопастями винта по желтоватой воде и разгоняя круги по спокойной зеркальной глади реки. Радуя глаз, показалась и внезапно исчезла за крутым поворотом башня пагоды в предместье Тунчжоу. На этом участке Байхэ не столь широка, как дальше. Она медленно катит свои воды вдоль песчаных берегов, среди лесов и фруктовых садов небольших деревушек. Вскоре показался Тяньцзинь. Здесь пароходу предстояло протискиваться между сотнями больших и малых судов, которыми буквально кишела гавань. Если на пути встречались джонки на якоре, моряки без зазрения совести рубили канаты, и дрейфующие по течению лодки еще больше загромождали и так напоминающий муравейник порт.
      Во время движения Грэйг и Фри с удвоенным вниманием следили за обстановкой на борту. Ведь теперь речь шла не о Ване, с которым всегда можно договориться, агенты ждали Лао Шэна — страшного тайпина, которого, к сожалению, никто из наших героев не знал в лицо. Как его обнаружить? Грэйг и Фри в каждом пассажире «Бэйтана» видели убийцу! Они не ели и не спали, неотступно следуя за Цзинь Фо.
      А Суну становилось не по себе при мысли, что скоро придется плыть морем. По мере приближения парохода к заливу Чжили камердинер все более бледнел, к горлу подступала тошнота, рот кривился в судорожной гримасе.