Всё же Гедеон Спилет твёрдо знал одно: ему предстоит предупредить воспалительный процесс повреждённой ткани, потом бороться против местного воспаления и лихорадки, которую должна вызвать рана — быть может, смертельная! Но какие имеются в его распоряжении средства, какие лекарства, предотвращающие воспаление? Как избежать осложнений?
Во всяком случае, необходимо незамедлительно перевязать обе раны. Гедеон Спилет решил, что не следует ни омывать раны тёплой водой, ни стягивать их края, так как это могло вызвать новое кровотечение. Кровотечение и так было чересчур обильно, и Герберт очень ослабел.
Поэтому журналист ограничился тем, что омыл обе раны холодной водой.
Юношу повернули на левый бок и следили за тем, чтобы он лежал в этом положении.
— Ему нельзя двигаться, — сказал Гедеон Спилет. — Это положение наиболее благоприятное, так как обе раны, и на груди и на спине, могут свободно выделять гной. Герберту необходим полный покой.
— Значит, мы можем перенести его в Гранитный дворец? — спросил Пенкроф.
— Ни в коем случае, — ответил журналист.
— Проклятие! — воскликнул моряк, грозя небу кулаком.
— Пенкроф! — окликнул его Сайрес Смит.
Гедеон Спилет нагнулся над несчастным мальчиком и вновь принялся внимательно осматривать его. Герберт был по-прежнему бледен как полотно, и журналист почувствовал беспокойство.
— Сайрес, — произнёс он, — я ведь не врач… не скрою, я в полном замешательстве… Помогите же вы мне своими советами, своим опытом!..
— Успокойтесь, мой друг, — сказал инженер, крепко пожимая руку журналиста. — Действуйте хладнокровно… Помните только одно: мы должны спасти Герберта!
Услышав эти слова, Гедеон Спилет обрёл своё обычное самообладание, которое оставило было его в минуту отчаяния, когда он вдруг осознал всю глубину своей ответственности. Он присел у постели больного. Сайрес Смит стоял рядом. Пенкроф разорвал свою рубашку и стал машинально щипать корпию.
Гедеон Спилет объяснил Сайресу Смиту, что, по его мнению, необходимо первым делом остановить кровотечение, но закрывать ран не следует, равно как не следует и добиваться их преждевременного зарубцевания, поскольку имеется поражение внутренних органов. Кроме того, надо предупредить скопление гноя в грудной клетке.
Сайрес Смит полностью поддержал журналиста, и было решено лечить раны, не пытаясь раньше времени стягивать их края. К счастью, хирургического вмешательства не требовалось.
Но есть ли в распоряжении колонистов действенное средство против возможного воспаления?
Да, во всяком случае одно средство было у них под рукой, в изобилии поставляемое самой природой. Рядом текла чистая холодная вода, иными словами — великолепное болеутоляющее средство, которым пользуются при воспалительных процессах, связанных с ранением, действенное целительное средство при тяжёлых заболеваниях, признанное ныне всеми врачами. Холодная вода имеет сверх того ещё одно немалое преимущество; рана благодаря ей может оставаться в покое, вода избавляет от необходимости немедленной перевязки, что весьма ценно, ибо, как показал опыт, в первые дни болезни соприкосновение раны с воздухом губительно для больного.
Гедеоном Спилетом и Сайресом Смитом в данном случае руководил простой здравый смысл, и действовали они, как действовал бы самый искусный хирург. На обе раны несчастного Герберта положили компрессы из полотняной ткани и беспрерывно смачивали их холодной водой.
Моряк тем временем развёл в очаге огонь и осмотрел домик Айртона, где имелось всё необходимое для жизни. Из кленового сахара и лекарственных трав, которые сам Герберт собирал на берегах озера Гранта, сварили освежающий напиток и влили несколько ложечек в рот, юноши, но больной ничего не почувствовал. Температура у него была очень высокая, он целые сутки не приходил в сознание. Жизнь Герберта висела на волоске, и волосок этот мог оборваться в любую минуту.
На следующий день, 12 ноября, у колонистов зародилась слабая надежда. Герберт очнулся от длительного обморока. Он открыл глаза и узнал склонившихся над ним Сайреса Смита, журналиста и Пенкрофа. Он даже произнёс несколько слов. Всё происшедшее вылетело у него из памяти. Гедеон Спилет вкратце рассказал ему о случившемся, умоляя соблюдать полнейший покой, так как, сказал журналист, хотя опасность уже миновала, надо, чтобы рана поскорее зарубцевалась. Впрочем, Герберт почти не ощущал боли, а холодные, непрерывно сменяемые примочки предотвратили воспалительный процесс. Гной выделялся равномерно, температура не поднималась, можно было надеяться, что страшная рана заживёт без осложнений. Пенкроф впервые вздохнул с облегчением. Он превратился в настоящую сиделку, как родная мать ухаживал он за своим «голубчиком».
Герберт снова уснул, но на этот раз спокойным сном.
— Скажите мне ещё раз, мистер Спилет, что можно надеяться на его выздоровление! — просил Пенкроф. — Скажите, что вы спасёте Герберта.
— Да, мы его спасём! — ответил журналист. — Рана серьёзная, не скрою, и, возможно, пуля пробила лёгкое, но ранение этого органа не смертельно.
— Услышь господь ваши слова! — воскликнул Пенкроф.
Совершенно естественно, что в течение суток, проведённых вдали от Гранитного дворца, поселенцы думали только о Герберте, заботились только о нём. Они забыли об угрожавшей им опасности, о том, что пираты могут возвратиться, не принимали никаких мер для охраны кораля. Но 12 ноября, пока Пенкроф дежурил у постели больного, Сайрес Смит и журналист решили обсудить создавшееся положение и начать действовать.
Первым делом они обошли весь кораль, но не обнаружили никаких следов Айртона. Неужели несчастного увели с собой его прежние сообщники? Значит, они застигли его врасплох? Вступил ли он с ними в борьбу, пал ли от их руки? Последнее предположение было более чем вероятно. Перелезая накануне через забор, Гедеон Спилет успел заметить, как один из пиратов бросился бежать к южному отрогу горы Франклина, и верный Топ погнался за ним. Это был, конечно, один из незваных пришельцев, чья шлюпка разбилась о скалы в устье реки Благодарения. Впрочем, разбойник, сражённый кинжалом Сайреса Смита, труп которого был найден за оградой, тоже принадлежал к шайке Боба Гарвея.
Однако никаких разрушений в корале не оказалось. Муфлоны и козы не разбежались по лесу, так как ворота были на запоре. Колонисты не обнаружили также никаких следов борьбы, никаких повреждений в доме, ни одного пролома в ограде. Только патроны и порох, которые Айртон держал здесь, исчезли вместе с ним.
— Очевидно, беднягу Айртона застали врасплох, — сказал Сайрес Смит, — но он не такой человек, чтобы сдаться без выстрела, и его, очевидно, убили.
— Да, боюсь, что это так! — ответил журналист. — А затем каторжники захватили кораль, где всего имеется в изобилии, но, заметив нас, убежали. Бесспорно также, что в эту минуту Айртон, живой ли, мёртвый ли, уже далеко отсюда.
— Надо обшарить весь лес, — подхватил инженер, — и очистить остров от этих негодяев. Предчувствия не обманули Пенкрофа, недаром же он настаивал на том, чтобы устроить облаву и перебить пиратов, как хищных зверей. Если бы мы послушались его, сколько бы несчастий мы предотвратили!
— Да, — подтвердил журналист, — но уж зато сейчас мы вправе беспощадно расправиться с ними.
— Во всяком случае, — сказал инженер, — мы вынуждены пробыть в корале до тех пор, пока можно будет перевезти Герберта в Гранитный дворец.
— А как же Наб?
— Набу ничего не грозит.
— А вдруг его встревожит наше отсутствие, он не усидит в Гранитном дворце и решит прийти сюда?
— Этого нельзя допустить! — живо ответил Сайрес Смит. — Его убьют по дороге!
— А ведь весьма вероятно, что он попытается добраться до кораля.
— Ах, если бы телеграф работал, мы бы его тут же предупредили! Но сейчас это, увы, невозможно! С другой стороны, мы не можем оставить здесь Пенкрофа и Герберта одних… Знаете что, я сам пойду в Гранитный дворец.
— Нет, нет, что вы, Сайрес! — воскликнул журналист. — Вы не имеете права рисковать жизнью. Храбрость в данном случае не поможет. Ведь эти негодяи следят за нами, они засели где-нибудь поблизости в лесу, и если вы пойдёте в Гранитный дворец, нам придётся оплакивать не одного, а двоих.
— Но как же быть с Набом? — не сдавался инженер. — Ведь он уже целые сутки не имеет от нас никаких известий. Наб, конечно, явится сюда!
— А поскольку он будет остерегаться ещё меньше, чем мы, пираты наверняка расправятся с ним!..
— Неужели же нет никакой возможности предупредить его?
Взгляд инженера вдруг упал на Топа; во время всего разговора верный пёс беспокойно бегал по комнате, как бы говоря всем своим видом: «А я-то на что?»
— Топ! — крикнул Сайрес Смит.
Топ бросился к хозяину.
— Правильно, надо послать Топа, — сказал журналист, угадав мысль инженера. — Топ легко пройдёт там, где нам не пройти! Он доставит письмо в Гранитный дворец и принесёт нам оттуда ответ.
— Не будем терять ни минуты! — воскликнул инженер. — Скорее!
Гедеон Спилет быстро вырвал листочек из записной книжки и написал несколько строчек:
«Герберт ранен. Мы остались пока в корале. Будь осторожен. Не покидай Гранитного дворца. Не появились ли в его окрестностях пираты? Ответ пришли с Топом».
Эта коротенькая записка содержала все новости, которые должен был знать Наб, и все вопросы, ответа на которые с нетерпением ожидали колонисты. Журналист сложил записку и засунул её за ошейник Топа так, что уголок бумаги выглядывал наружу.
— Топ! Собачка моя! — говорил инженер, лаская Топа. — Наб! Понимаешь, Топ, Наб! Иди! Иди!
Услышав эти слова, Топ немедленно сорвался с места. Он понял, он угадал, что он него требовал хозяин. Дорогу из кораля он знал отлично. Через полчаса самое большее он будет дома и, как надеялись колонисты, проберётся незамеченным по лесу и густой траве, тогда как человек, вышедший за ограду, подставлял себя под вражеские пули.
Инженер подошёл к воротам и приоткрыл их.
— Наб! Топ, понимаешь — Наб! — повторил он снова, указывая рукой в направлении Гранитного дворца.
Топ выскользнул за ограду и через мгновение скрылся из виду.
— Он непременно добежит! — сказал журналист.
— Не только добежит, но и вернётся обратно, мой верный Топ!
— А который час? — спросил Гедеон Спилет.
— Ровно десять.
— Через час он может быть здесь. Будем ждать.
Ворота снова заперли. Инженер и журналист вошли в дом. Герберт по-прежнему спал глубоким сном. Пенкроф всё время менял ему холодные компрессы. Гедеон Спилет, отложив на время свои обязанности врача, занялся приготовлением несложного обеда, но то и дело поглядывал на ту часть ограды, которая примыкала к отрогу горы и представляла таким образом наиболее удобное место для нападения.
Колонисты с тревогой поджидали возвращения Топа. Около одиннадцати часов Сайрес Смит и журналист, захватив карабины, встали у ворот, чтобы открыть их, как только вдали послышится собачий лай. Они не сомневались, что, если Топу удалось благополучно добраться до Гранитного дворца, Наб тут же отошлёт его обратно.
Так простояли они минут десять, как вдруг раздался выстрел, а вслед за ним заливистый лай.
Инженер распахнул ворота и, заметив примерно в сотне шагов пороховой дым, выстрелил в этом направлении.
Почти одновременно Топ проскользнул за ограду кораля, и ворота быстро захлопнулись за ним.
— Топ! Топ! — воскликнул инженер, обхватив обеими руками морду славного пса.
К ошейнику Топа была привязана записка, и Сайрес Смит прочёл несколько слов, написанных крупным почерком Наба:
«В окрестностях Гранитного дворца никаких пиратов нет. Я с места ни за что не тронусь. Бедный мистер Герберт!»
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Пираты бродят вокруг кораля. — Временное жилище. — Дальнейшее лечение Герберта. — Первые восторги Пенкрофа. — Разговоры о прошлом. — Что сулит будущее. — Мысли Сайреса Смита на этот счёт.
Итак, беглые каторжники по-прежнему были здесь, они наблюдали за поселенцами и, очевидно, собирались перестрелять их одного за другим. Незваные пришельцы действительно были дикими зверями и не заслуживали снисхождения. Но прежде всего следовало соблюдать величайшую осторожность, так как все преимущества были на стороне пиратов, — они могли видеть, оставаясь невидимыми, могли напасть из-за угла, а их самих нельзя, было застать врасплох.
Сайрес Смит решил поэтому обосноваться в корале, где, к счастью, нашёлся запас провизии на несколько недель. В доме Айртона было всё, что необходимо человеку для жизни, поселенцы появились здесь столь внезапно, что пираты ничего не успели разграбить. Очевидно, события разыгрались именно так, как и предполагал Гедеон Спилет: шестеро каторжников, высадившись на остров Линкольна, направились вдоль южного побережья, обогнули полуостров Извилистый и, не желая углубляться в леса Дальнего Запада, добрались до устья Водопадной речки. Отсюда, следуя по правому её берегу, они достигли отрогов горы Франклина и, здраво рассудив, что в гористой местности нетрудно будет найти убежище, пустились на поиски такового и почти тут же обнаружили кораль, где в ту пору никого из колонистов не было. Здесь они, по всей вероятности, и решили устроить себе притон, выжидая благоприятной минуты для осуществления своих злодейских замыслов. Неожиданное появление Айртона расстроило их планы, но им удалось захватить несчастного… и не трудно себе представить, что произошло вслед за этим.
Теперь пираты — правда их осталось пятеро, но все пятеро вооружены до зубов — бродят по окрестностям, и всякая попытка пробраться через лес связана с огромным риском — любой колонист явился бы прекрасной мишенью для разбойничьей пули, а сам не мог ни предотвратить нападения, ни приготовиться к нему.
— Ждать и только ждать! — повторял Сайрес Смит. — Иного выхода у нас нет. Когда Герберт поправится, мы устроим настоящую облаву и расправимся с бандитами. Вот ещё одна цель нашей экспедиции, кроме…
— Кроме поисков нашего таинственного покровителя, — договорил за него Гедеон Спилет. — Надо признаться, дорогой Сайрес, что он не оказал нам помощи именно тогда, когда мы в ней особенно нуждались.
— Как знать! — отозвался инженер.
— Что вы имеете в виду? — удивлённо спросил журналист.
— А то, дорогой Спилет, что наши испытания ещё не кончились и, возможно, наш всемогущий покровитель найдёт ещё случай помочь нам. Но сейчас не это важно. Главное — чтобы Герберт остался жив.
Здоровье Герберта было предметом огорчений и забот колонистов. Прошло несколько дней, и, к счастью, состояние бедного юноши не ухудшилось. А вырвать у болезни несколько дней — это уже немало. Беспрерывно сменяемые холодные компрессы не дали ранам воспалиться. Журналист считал даже, что эта вода, содержащая небольшое количество серы вследствие близости вулкана, оказала на рану заживляющее действие. Выделение гноя почти прекратилось, и благодаря неусыпным заботам Герберт медленно возвращался к жизни; температура у него постепенно снижалась. Так как больного держали на строжайшей диете, он очень ослабел; всё же целебные настойки, а главное, полный покой оказывали своё благотворное действие.
Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Пенкроф — все трое достигли большого мастерства в искусстве перевязки ран. Всё бельё, обнаруженное в домике Айртона, пошло в дело. Раны Герберта, на которых лежали компрессы и корпия, были перевязаны не слишком туго и не слишком свободно, а это ускоряло рубцевание, не вызывая воспалительного процесса. Журналист с особой тщательностью делал перевязку, зная, насколько это важно, — он не раз напоминал своим друзьям, что такого же мнения придерживаются и врачи; недаром же говорится — легче сделать удачную операцию, чем удачную перевязку.
Через десять дней, 22 ноября, Герберту стало значительно лучше. Он уже мог проглотить несколько ложек супа. На щеках его заиграл румянец, глаза с ласковой улыбкой следили за хлопотавшими вокруг него добровольными сиделками. Он даже пытался разговаривать вопреки стараниям Пенкрофа, который болтал с утра до вечера, чтобы заставить больного молчать, и рассказывал ему множество самых невероятных историй. Как-то Герберт осведомился об Айртоне; не видя его у своей постели, он очень удивился, так как считал, что Айртон должен находиться здесь, вместе со всеми. Не желая огорчать больного, моряк коротко пояснил ему, что Айртон вернулся в Гранитный дворец, который они с Набом должны защищать в случае нападения пиратов.
— Вот проклятые пираты! — добавил он. — С такими, джентльменами церемониться нечего! А мистер Смит ещё хотел воздействовать на их чувства. Нет, на них можно воздействовать только с помощью пуль крупного калибра.
— А они ещё здесь не показывались? — спросил Герберт.
— Нет, сынок, — ответил моряк, — но мы их отыщем, не бойся; а когда ты выздоровеешь, посмотрим, осмелятся ли эти трусы, стреляющие из-за угла, встретиться с нами лицом к лицу!
— Но я ещё очень слаб, мой бедный Пенкроф!
— Ерунда! Силы постепенно восстановятся! Подумаешь, пуля пробила грудь! Да это сущие пустяки! Я ещё не такие раны получал и, как видишь, жив, здоров!
Дело явно шло на поправку, и если болезнь обойдётся без осложнений, можно считать, что опасность миновала. Но в каком поистине ужасном положении очутились бы колонисты, если бы, скажем, пуля застряла в кости или пришлось бы ампутировать Герберту руку или ногу!
— Нет, — признавался Гедеон Спилет, — я не раз с содроганием думал, что бы мы стали делать в таком случае!
— И если бы всё же пришлось, вы бы не колебались? — как-то спросил его в упор инженер.
— Нет, не колебался бы, — ответил Гедеон Спилет, — но, благодарение богу, нас миновало это испытание.
На этот раз, как и в ряде других случаев, поселенцы призвали на помощь здравый смысл, который часто вызволял их из затруднительного положения, и снова благодаря своим знаниям они одержали новую победу! Но вдруг наступит такая минута, когда все их знания, вся их логика будут бессильны? Ведь они одни на этом острове! А в обществе один человек дополняет другого, люди не могут обходиться друг без друга. Сайрес Смит прекрасно знал это и подчас с тревогой думал о том, что могут возникнуть такие обстоятельства, против которых колонисты окажутся бессильны.
Ему казалось даже, что его товарищи, да и он сам, жившие до сего дня так счастливо, вступили в роковую полосу. В течение двух с половиной лет, с того самого дня, как им удалось вырваться из Ричмонда, всё шло удачно, всё складывалось так хорошо. Недра острова были богаты металлами и минералами, леса и равнины — полезными растениями и животными, и если природа неизменно предлагала им свои дары, то люди благодаря знаниям и труду умели пользоваться её щедростью. Материальное благосостояние колонии не оставляло желать ничего лучшего. К тому же какая-то непонятная сила в тяжёлые минуты приходила им на помощь! Но не могло же всё это длиться вечно!
Словом, Сайрес Смит смутно чувствовал, что удача отвернулась от них.
И в самом деле, в водах, омывающих остров, появился разбойничий бриг, и пусть пираты погибли при помощи некоего таинственного вмешательства, шестеро из них всё же спаслись от катастрофы. Мало того, они высадились на берег, и пятеро, оставшиеся в живых, практически неуловимы. Айртон, без сомнения, пал от руки этих негодяев, вооружённых до зубов и испробовавших на несчастном меткость своих карабинов. Герберта настигла вражеская пуля, еле удалось вырвать его из когтей смерти. И не обрушит ли судьба на поселенцев новые беспощадные удары? Вот какие мысли волновали Сайреса Смита. Вот о чём он не раз говорил с журналистом, и обоим подчас казалось, что они лишились необъяснимого, но могущественного покровительства. Может быть, этот таинственный человек, в существовании которого они не могли более сомневаться, покинул остров? Или, может быть, его тоже сразила разбойничья пуля?
Все эти вопросы оставались без ответа. Но было бы неверно думать, что Сайрес Смит и Гедеон Спилет, нередко беседовавшие на эту тему, отчаялись и сложили руки. Не такие они были люди! Они смело шли навстречу любым испытаниям, они старались найти из всякого положения наиболее разумный выход, они во всеоружии ждали любой неожиданности, которую судьбе заблагорассудится им поднести, они уверенно смотрели в лицо будущего, и если вновь суждено было обрушиться на них бедствию, они встретили бы его как мужественные борцы.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
От Наба нет известий. — Предложение журналиста и Пенкрофа отвергнуто. — Вторая вылазка Гедеона Спилета. — Обрывок ткани. — Послание. — Спешный отъезд. — Прибытие на плато Кругозора.
Здоровье Герберта улучшалось с каждым днём. Колонисты желали теперь лишь одного: как только юноша достаточно окрепнет, доставить его в Гранитный дворец. Хотя домик в корале был снабжён всем необходимым, всё же он бесспорно уступал по части удобств их каменному жилищу. Помимо того, здесь колонисты не чувствовали себя в полной безопасности и, несмотря на всю свою бдительность, могли в любую минуту стать мишенью для пиратской пули, пущенной из-за угла. А там, в их убежище, в самом сердце неприступного гранитного кряжа, им нечего было бояться — напротив, любая попытка пиратов посягнуть на него кончилась бы для них весьма и весьма плачевно. Поэтому они с нетерпением поджидали того дня, когда можно будет перевести Герберта домой без риска для его здоровья, и решили во что бы то ни стало осуществить свой план, хотя отлично представляли себе, как трудно будет пробраться через лес Жакамара.
От Наба не было никаких известий, но это не смущало колонистов. Храбрый негр, укрывшись в надёжном гранитном убежище, так просто не дастся в руки врагу. Поэтому Топа не послали вторично к Набу с письмом — жаль было подвергать верного пса опасности, а тем более лишиться такого ценного члена колонии.
Итак, приходилось ждать, хотя друзьям не терпелось поскорее оказаться всем вместе в Гранитном дворце. Сайрес Смит с горечью видел, что силы колонистов распылены, а это было на руку пиратам. После исчезновения Айртона их осталось только четверо против пятерых, ибо Герберт пока ещё не мог идти в счёт, и это обстоятельство доставило чуткому юноше немало тяжёлых минут, — нелегко ему было сознавать, что он является причиной возникших затруднений!
Днём 29 ноября, воспользовавшись тем, что Герберт спит и не может их слышать, Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Пенкроф решили наметить дальнейший план действий против пиратов.
— Друзья мои, — начал журналист, когда разговор зашёл о том, что они отрезаны от Наба и не могут с ним сообщаться, — я полагаю, как и вы, что выйти за пределы кораля, значит, просто подставить себя под пулю, не успев даже ответить выстрелом на выстрел. Но не кажется ли вам, что сейчас разумнее всего было бы начать охоту за этими негодяями?
— Совершенно с вами согласен, — подхватил Пенкроф. — Нам, надеюсь, не пристало бояться пули, и если мистер Сайрес разрешит, я тут же отправлюсь в лес. Подумаешь, великое дело! Один человек всегда другого одолеет!
— Ну, а пятерых человек?.. — спросил инженер.
— Я пойду вместе с Пенкрофом, — перебил журналист, — мы возьмём с собой Топа, и вдвоём, хорошо вооружённые…
— Дорогой мой Спилет, и вы, Пенкроф, — ответил Сайрес Смит, — будем рассуждать хладнокровно. Если бы пираты засели где-нибудь на острове и мы знали бы это место, если бы речь шла только о том, чтобы выбить их с позиции, я бы, конечно, согласился атаковать их в лоб. Но разве можно быть уверенным, что пираты не откроют огонь первыми?
— Э, мистер Сайрес, — воскликнул Пенкроф, — не каждая пуля долетает по назначению.
— Но та, что ранила Герберта, как видите, не сбилась с пути, — возразил инженер. — Учтите к тому же, что если вы оба покинете кораль, мне одному придётся его защищать. А можете ли вы поручиться в том, что пираты не завлекут вас с умыслом в лес и не нападут в ваше отсутствие на кораль, зная, что тут находятся только раненый мальчик и один взрослый мужчина?
— Вы правы, мистер Сайрес, — ответил Пенкроф, хотя в груди его клокотал гнев, — вы правы. Уж они постараются захватить кораль, ведь им известно, что здесь добра хоть отбавляй! А вы один, конечно, против них не выстоите! Ах, будь мы в Гранитном дворце!
— Если бы мы находились в Гранитном дворце, — ответил инженер, — положение было бы совсем иное! Там я без опасения оставил бы Герберта с любым из вас, а трое остальных отправились бы обследовать лес. Но, увы! Мы находимся в корале и покинуть его можем лишь все вместе.
Было бы просто нелепым оспаривать веские доводы Сайреса Смита, его товарищи отлично поняли это.
— Если бы Айртон был с нами! — вздохнул Гедеон Спилет. — Ах, бедняга, бедняга! Вернуться к честной жизни и умереть так скоро!
— Если только он умер… — произнёс Пенкроф каким-то странным тоном.
— Значит, Пенкроф, вы надеетесь, что он жив, что эти разбойники пощадили его? — спросил Гедеон Спилет.
— Конечно, для них это был бы прямой расчёт!
— Как! Неужели вы считаете, что Айртон, очутившись в обществе своих прежних сподвижников, забыл всё, чем он нам обязан…
— Как знать, — ответил моряк, помедлив, словно это ужасное предложение шло не от него.
— Послушайте, Пенкроф, — сказал Сайрес Смит, взяв моряка за руку, — вам пришла в голову дурная мысль, и мне не хотелось бы ещё раз услышать от вас подобные слова. Не огорчайте же меня. Я могу поручиться за верность нашего Айртона!
— И я тоже, — с жаром отозвался журналист.
— Оно, конечно, мистер Сайрес… я, пожалуй, и не прав, — ответил Пенкроф. — Верно вы сказали, плохая эта мысль, да и ни на чём не основанная! Но что поделаешь? У меня голова кр?гом идёт. От этого сидения в корале я совсем очумел. Никогда в жизни я так не злился.
— Наберитесь терпения, Пенкроф, — ответил инженер. — Как, по-вашему, дорогой Спилет, когда нам можно будет доставить Герберта в Гранитный дворец?
— Это, знаете ли, трудно сказать, Сайрес, — раздумчиво произнёс журналист, — ведь малейшая неосторожность в таких случаях может привести к самым печальным последствиям. Но пока всё идёт как надо, и если через неделю к Герберту вернутся силы, тогда поглядим!
Через неделю! Значит, возвращение в Гранитный дворец откладывается до первых чисел декабря.
Прошло уже два весенних месяца. Стояла чудесная погода, началась жара. Леса красовались в великолепном зелёном убранстве, близился срок уборки урожая. Следовательно, по возвращении в Гранитный дворец сразу же начнутся полевые работы, которые продлятся вплоть до дня задуманной экспедиции.
Читатели поймут, как пагубно отражалось на благосостоянии колонии это вынужденное заточение. И хотя приходилось молча покоряться необходимости, поселенцев грызла тревога.
Раз или два журналист всё же выбрался из кораля и обошёл вокруг ограды. С ним отправился Топ. Гедеон Спилет, держа карабин наперевес, был готов к любой неожиданной встрече.
Но никто не попадался ему на пути, никаких подозрительных следов он не обнаружил. Верный пёс, конечно, предупредил бы его лаем об опасности, но Топ молчал; ясно было, что опасаться некого, по крайней мере в данную минуту, и что пираты убрались в другую часть острова.
Однако во время второй своей вылазки, 27 ноября, Гедеон Спилет, который рискнул углубиться на четверть мили в чащу леса у южного склона горы, вдруг заметил, что Топ забеспокоился. Пёс уже не скакал с беспечным видом, он носился взад и вперёд, обнюхивая траву и кусты, словно чуя нечто подозрительное.
Гедеон Спилет последовал за Топом, науськивая его и посылая вперёд, а сам зорко глядел по сторонам, взяв карабин на изготовку и пользуясь каждым деревом, как естественным прикрытием. Вряд ли Топ почуял присутствие человека, ибо в таких случаях он начинал отрывисто и глухо лаять, словно гневался на невидимого врага. А сейчас он даже не ворчал — следовательно, опасность была ещё далеко.
Минут пять Топ рыскал по лесу, а журналист осторожно следовал за ним, как вдруг собака кинулась к густому кустарнику и вытащила оттуда обрывок материи.
Это был лоскут одежды, испачканный, разорванный, и Гедеон Спилет немедленно отнёс находку в кораль.
Колонисты внимательно осмотрели лоскут и признали в нём кусок куртки Айртона, так как сшита она была из грубой шерсти, которая производилась в мастерской Гранитного дворца.
— Вот видите, Пенкроф, — заметил Сайрес Смит, — несчастный Айртон мужественно сопротивлялся. Пираты увели нашего друга с собой против его воли! Неужели и сейчас вы сомневаетесь в его честности?
— Нет, нет, мистер Сайрес, — ответил моряк, — я уж давно не сомневаюсь, это тогда мне что-то в голову взбрело. Но, как мне кажется, отсюда мы можем сделать один вывод!
— Какой же? — осведомился журналист.
— Что Айртона не убили в корале! Его увели отсюда живым, раз в лесу он оказал им сопротивление! А значит, он и сейчас, может быть, жив!
— Возможно, что и так! — задумчиво ответил инженер.
Надежда вновь увидеть товарища ожила в сердцах колонистов. Они думали раньше, что пиратская пуля сразила застигнутого врасплох Айртона, подобно тому как она сразила Герберта, и Айртон погиб. Но если каторжники не убили его сразу же, если они увели его с собой куда-то в глубь острова, разве не может статься, что он и по сей день томится у них в плену? Возможно, кто-нибудь из пиратов признал в Айртоне своего прежнего дружка по Австралии — Бена Джойса, вожака беглых каторжников. И кто знает, не созрел ли у них безумный план снова заманить Айртона в свою пиратскую шайку? Ведь если бы им удалось склонить его к измене, он был бы им крайне полезен!..
Словом, находка лоскута возродила надежды поселенцев, и они решили, что им ещё суждено увидеть своего друга. Если Айртон жив, но находится в плену, он сделает всё возможное и невозможное, лишь бы вырваться из рук бандитов, и тогда какое мощное подкрепление получит в его лице колония!
