Снова стоит вопрос о жилище. — Фантазия Пенкрофа. — Исследование северного берега озера. — Северная оконечность плоскогорья. — Змеи. — Волнение Топа. — Борьба под водой. — Ламантин.

      Наступило 6 мая — день, соответствующий 6 ноября в Северном полушарии.
      Небо хмурилось уже несколько дней подряд. Следовало подумать о жилье на зиму. Однако было ещё не холодно.
      Если бы на остров Линкольна попал стоградусный термометр Цельсия, столбик ртути держался бы, вероятно, в среднем на уровне 10—12° выше нуля.
      Эта высокая средняя температура не удивляла колонистов, так как климатические условия острова Линкольна, расположенного между 35 и 40° широты, должны были соответствовать климатическим условиям Греции или Сицилии. Но, так же как в Греции и Сицилии, на острове Линкольна в разгаре зимы температура могла резко понизиться — возможны были даже снег и мороз.
      К этому следовало подготовиться: дождливый сезон должен был начаться со дня на день, и на этом острове, затерявшемся среди необозримых просторов Тихого океана, бури и непогода должны были свирепствовать с такой же силой, как и в открытом океане.
      Поэтому вопрос о подыскании более удобного жилища, чем Камин, требовал неотложного разрешения.
      Разумеется, Пенкрофу не хотелось расставаться с их нынешним приютом, который он сам открыл и оборудовал, но и он понимал, что Камин ненадёжен и неудобен для жилья. Однажды океан уже вторгнулся в него, и вторично рисковать этим было бы неблагоразумно.
      — Кроме того, — добавил Сайрус Смит, поставивший этот вопрос на обсуждение своих друзей, — нам необходимо принять меры предосторожности.
      — Против кого? — перебил его журналист. — Ведь остров необитаем!
      — Допускаю, хотя мы и не исследовали его полностью. Но если даже он совершенно необитаем, это не значит, что на нём нет диких зверей. Их-то я и опасаюсь. Лучше заранее принять необходимые меры предосторожности, чем быть вынужденными поочерёдно каждую ночь караулить у костра. Наконец, друзья мои, нужно ведь всё предвидеть — мы находимся в той части Тихого океана, которую часто посещают малайские пираты.
      — Как! — воскликнул Герберт. — На таком расстоянии от земли?
      — Да, да, мой мальчик! Малайцы отважные моряки, а малайские пираты опаснее диких зверей. Нам надо обезопасить себя от них.
      — Отлично, — сказал Пенкроф, — мы вооружимся против двуногих и четвероногих хищников. Но как вы считаете, мистер Смит, не лучше ли сначала исследовать весь остров, а потом уже принимать решения?
      — Это правильно, — поддержал моряка журналист. — Может быть, на западном берегу острова нам удастся разыскать какую-нибудь пещеру.
      — Согласен с вами, друзья мои, — ответил инженер. — Но вы упускаете из виду, что нам нужно жилище, расположенное вблизи от пресной воды. С вершины горы Франклина мы не обнаружили на западе ни одного ручейка; здесь же мы живём между двумя водоёмами с пресной водой: между рекою Благодарности и озером Гранта. Это значительные преимущества, которыми не следует пренебрегать. Кроме того, восточный берег острова меньше, чем западный, подвержен действию пассата, дующего в Южном полушарии с северо-запада.
      — В таком случае, мистер Смит, почему бы нам не построить себе дом на берегу озера Гранта? — спросил моряк. — У нас теперь нет недостатка ни в кирпиче, ни в инструментах. Чёрт побери, неужели же мы будем худшими строителями, чем были кирпичниками, гончарами и кузнецами?
      — Я не сомневаюсь в ваших способностях, но, прежде чем принять решение, надо хорошенько поискать. Жилище, созданное самой природой, сэкономит нам много труда и будет, вероятно, более безопасным, чем дом, построенный нами.
      — Хорошо, Сайрус, не спорю с вами, — сказал журналист. — Но ведь мы осмотрели всю гранитную стену на этом берегу и не нашли в ней ни одной трещины, не то что пещеры.
      — Ни одной, — подтвердил Пенкроф. — Вот если бы нам удалось пробуравить эту стену и сделать себе в ней жилище где-нибудь наверху! То-то было бы хорошо! Я вижу уже отсюда по фасаду стены пять или шесть окон нашей квартиры.
      — И мраморную лестницу для подъёма, — добавил Наб.
      — Вы смеётесь, — воскликнул моряк, — но что невозможного в том, что я предлагаю? Разве у нас нет ломов и кирок? Разве мистер Смит не сможет изготовить порох, чтобы взорвать скалу? Ведь правда, мистер Смит, вы приготовите порох в тот день, когда это нам понадобится?
      Сайрус Смит не прерывал энтузиаста-моряка. Атаковать эту массу гранита, даже имея взрывчатые вещества, было бы поистине геркулесовой работой. Как жалко, что природа не выполнила сама труднейшей части этой работы!..
      Тем не менее инженер предложил своим товарищам ещё раз внимательно исследовать всю гранитную стену от устья реки до её северного края.
      Однако самое тщательное обследование не обнаружило никаких признаков пещеры — на протяжении свыше двух миль стена была гладкой, без единой трещины.
      Как это ни было досадно, но пришлось отказаться от идеи моряка — было бы безумием с голыми руками лезть на приступ этого гранитного массива. Случай помог Пенкрофу сразу наткнуться на единственное по всему побережью годное для жилья место — Камин, но и это обиталище приходилось теперь покинуть.
      Исследователи подошли к северному углу гранитной стены. От этого места до самого берега пологий склон представлял собой беспорядочное нагромождение камней, земли, песка, переплетённых корневищами кустарников. Местами из-под почвы прорывались острые зубцы гранита. Деревья отдельными островками росли на покрытых травой уступах. Ближе к океану растительность глохла, от подножия склона до самого берега расстилалась бесплодная песчаная полоса.
      Сайрус Смит пришёл к выводу, что где-то поблизости излишек озёрной воды должен был пробить себе сток. Должны же были куда-нибудь стекать избыточные воды, приносимые в озеро Гранта Красным ручьём!
      Между тем колонисты обследовали все окрестности озера, от устья до плоскогорья Дальнего вида, и не нашли там никаких признаков водостока.
      Следовательно, этот сток должен был быть здесь, и только здесь!
      Поэтому инженер предложил своим спутникам взобраться на стену и возвратиться в Камин поверху, попутно осмотрев северный и восточный берега озера.
      Предложение его было принято, и тотчас же Герберт и Наб вскарабкались на вершину стены. Инженер, журналист и моряк последовали за ними и очутились там же несколькими минутами позже.
      В двухстах шагах от края стены сквозь листву виднелась сверкающая под солнечными лучами пелена воды.
      Местность была поразительно красива. Деревья с пожелтевшей листвой придавали оттенок грусти этому идиллическому пейзажу. Несколько огромных стволов, повалившихся от старости, выделялись тёмной окраской своей коры на фоне зелёного ковра, устилающего почву.
      Вместо того чтобы пройти прямо к северному берегу озера, колонисты направились вдоль опушки леса к левому берегу устья Красного ручья, хоть это и удлиняло путь почти на полторы мили.
      Дорога была нетрудной — деревья росли на расстоянии нескольких футов одно от другого, оставляя широкий проход.
      Растительность здесь была беднее, чем между Красным ручьём и рекой Благодарности. Чувствовалось, что здесь проходит граница плодородной зоны.
      Сайрус Смит и его товарищи шли по этой неизвестной ещё им части острова, соблюдая величайшую осторожность. Их единственным оружием были луки и палки с острыми железными наконечниками. К счастью, они не встретили ни одного хищника; эти звери водились, очевидно, только в густых лесах южной части острова; но зато колонисты были неприятно поражены, увидев, как внезапно Топ сделал стойку перед огромной змеёй длиной в четырнадцать-пятнадцать футов.
      Наб дубиной убил змею, оказавшуюся неядовитой; она принадлежала к виду так называемых алмазных змей, которых австралийские дикари даже употребляют в пищу. Но это не исключало возможности встречи и с ядовитыми змеями, укус которых смертелен.
      Топ, оправившийся от удивления и испуга, стал гоняться за гадами с яростью, внушавшей тревогу за него самого. Поэтому Сайрус Смит часто отзывал его назад.
      Вскоре путники подошли к устью Красного ручья в том месте, где он впадал в озеро. На противоположном берегу озера лежала поляна, где колонисты уже были раньше, спускаясь с горы Франклина.
      Сайрус Смит отметил, что ручей обильно снабжал озеро водой. Следовательно, природа должна была где-то проделать сток для воды, не то озеро вышло бы из берегов.
      Колонисты решили непременно отыскать этот сток, чтобы выяснить, нельзя ли использовать механическую силу падения воды.
      Они пошли в обход берегов озера, которое, по-видимому, было исключительно богато рыбой. Пенкроф дал себе слово в первую же свободную минуту приготовить несколько удочек для рыбной ловли.
      Путь маленького отряда лежал вокруг северо-восточного, острого угла озера. Казалось, что именно здесь находится сток, тем более, что вершина угла почти вплотную примыкала к краю отвесной стены плоскогорья. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что и здесь никакого стока нет и что берег озера после крутого поворота идёт почти параллельно океанскому побережью.
      На этом берегу озера растительность была не так обильна, но всё же отдельные купы деревьев, разбросанные тут и там, делали пейзаж живописным и привлекательным.
      Озеро Гранта было видно отсюда всё целиком. Ни малейшая рябь не колыхала зеркальной поверхности его вод.
      Топ, шаривший в кустах, вспугнул множество самых разнообразных птиц. Герберт удачно сбил одну из них стрелой. Птица упала в заболоченную траву. Топ кинулся за ней и принёс в зубах великолепный экземпляр лысухи, величиной с куропатку.
      Эта водяная птица с жгуче-чёрным оперением, окаймлённым белой полоской, коротким клювом и перепончатыми лапами представляла малозавидную дичь, так как мясо её очень невкусно, и охотники без сожаления уступили её Топу.
      Колонисты достигли восточного берега озера. Скоро должны были начаться уже знакомые им места. Инженер был глубоко удивлён, не находя нигде стока озёрной воды. Он поделился своим удивлением с моряком и журналистом.
      В эту минуту Топ, бежавший до сих пор совершенно спокойно, стал проявлять признаки возбуждения.
      Умное животное носилось взад и вперёд по берегу, внезапно останавливалось и, подняв лапу, смотрело на воду, словно делая стойку над каким-то невидимым зверем. Собака яростно принималась лаять, как будто угрожая этому невидимому врагу, и так же внезапно умолкала.
      Вначале ни Сайрус Смит, ни остальные колонисты не обращали внимания на Топа. Но когда собака зарычала, инженер встревожился.
      — Что происходит с Топом? — спросил он.
      Собака подбежала к хозяину, затем снова кинулась к берегу, видимо не на шутку чем-то взволнованная. Потом неожиданно она кинулась в воду.
      — Назад, Топ! — крикнул инженер.
      — Что происходит в воде? — спросил Пенкроф, всматриваясь в поверхность озера.
      — Верно, Топ учуял какое-то животное, — сказал Герберт.
      — Может быть, там крокодил? — высказал предположение Гедеон Спилет.
      — Не думаю, — возразил инженер. — Крокодилы не водятся под такими низкими широтами.
      Между тем Топ, повинуясь призыву хозяина, вернулся на берег, но он не мог стоять спокойно. Он прыгал в высокой траве, как будто провожал вдоль берега какое-то неведомое животное, плывшее под самой поверхностью воды. В поведении собаки было что-то странное.
      Инженер сгорал от любопытства, но ничем не мог объяснить себе загадочное поведение Топа.
      — Надо всё-таки довести до конца нашу разведку, — сказал Сайрус Смит своим спутникам.
      Через полчаса колонисты дошли до юго-восточного угла озера и снова очутились на плоскогорье Дальнего вида. Хотя они обошли весь берег озера, инженер так и не узнал, где и как происходит сток избытка озёрной воды.
      — И тем не менее этот сток существует! — повторял он. — Если его нет извне, это только значит, что он находится где-то внутри гранитного массива.
      — Но почему вы придаёте такое большое значение этому стоку, Сайрус? — спросил журналист.
      — Теперь, убедившись, что внешнего стока нет, я придаю этому особенное значение: если сток проходит внутри гранитного массива, значит, там есть какая-то выемка. Может быть, отведя воду в другое место, мы сможем использовать эту выемку для жилья.
      — Но ведь может быть, что сток находится на самом дне озера! — сказал Герберт.
      — Вполне возможно, — ответил инженер, — что так оно и есть. Для нас это будет очень печально, ибо тогда нам самим придётся строить дом, раз уж природа не захотела прийти к нам на помощь.
      Колонисты собирались уже вернуться в Камин, когда Топ вдруг снова заволновался. Он с бешенством залаял и, прежде чем Сайрус Смит смог удержать его, опять кинулся в воду.
      Все подбежали к берегу. Собака успела уже отплыть от него на двадцать шагов.
      Инженер только собирался приказать ей немедленно вернуться, как вдруг из воды, видимо неглубокой в этом месте, высунулась огромная голова какого-то животного.
      Герберт мгновенно узнал это животное с конической головой, с огромными глазами и толстыми короткими щетинками усов.
      — Это ламантин! — воскликнул он.
      Огромное животное напало на собаку, и прежде чем Гедеону Спилету и Герберту пришла в голову мысль выстрелить в зверя из лука, схваченный ламантином Топ уже исчез под водой.
      Наб, вооружившись окованной железом палкой, хотел броситься в воду, чтобы атаковать ламантина в его родной стихии, но инженер запретил ему сделать это.
      — Ни с места, Наб! — крикнул он храброму негру.
      Тот нехотя повиновался.
      Между тем под водой происходила какая-то борьба, совершенно необъяснимая, потому что Топ, конечно, не мог сопротивляться в этих условиях. Борьба эта могла иметь только один исход — гибель Топа. Это видно было по клокотанию воды. Но внезапно из круга пены показался Топ.
      Выброшенный из воды какой-то неизвестной силой, он описал в воздухе кривую в добрый десяток футов, снова упал во взволнованную воду и беспрепятственно доплыл до берега; при осмотре оказалось, что на теле собаки нет ни одной царапины.
      Сайрус Смит переглянулся с товарищами, ничего не понимая в происходящем. Но это было ещё не всё: казалось, борьба под водой продолжается. Очевидно, ламантин, на которого напало какое-то крупное животное, теперь боролся за собственную жизнь.
      Эта борьба продолжалась недолго. Внезапно вода окрасилась кровью, и труп ламантина всплыл на поверхность среди красного пятна. Вскоре его прибило к самому берегу.
      Колонисты бросились к нему. Это было огромное животное, длиной футов в пятнадцать и весом более чем в тысячу фунтов.
      На шее его зияла рана, нанесённая как будто острым ножом.
      Какое животное могло нанести ему эту страшную рану?
      Ответа на это не было.
      Озабоченные и смущённые происшествием, колонисты вернулись в Камин.

Посещение озера. — Течение. — Проект Сайруса Смита. — Жир ламантина. — Использование серного колчедана. — Мыло. — Селитра. — Серная кислота. — Азотная кислота. — Новый сток.

      На следующий день, 7 мая, рано утром колонисты принялись за работу. Наб остался в Камине готовить завтрак. Пенкроф и Герберт отправились за дровами. Инженер же и Гедеон Спилет взобрались на плоскогорье Дальнего вида.
      Вскоре они пришли к тому берегу озера, где накануне был убит ламантин. Туша его лежала на отмели, и тучи птиц уже пожирали её. Пришлось отгонять их камнями, так как инженер хотел сохранить жир ламантина для технических целей. Кроме того, мясо животного было очень ценным питательным продуктом: в некоторых малайских княжествах оно считается лакомством, достойным украшать стол туземных князьков.
      Но это уже касалось заведующего продовольствием — Наба.
      У Сайруса Смита в эту минуту были другие мысли.
      Вчерашнее происшествие ни на минуту не переставало волновать его. Ему страстно хотелось проникнуть в тайну подводного боя и узнать, какое чудовище нанесло такую страшную рану ламантину. И он в раздумье стоял над спокойными водами озера, отражавшими первые лучи утреннего солнца.
      Мель, на которой лежала туша, была окружена неглубокой водой. Но ближе к середине озера дно постепенно понижалось, и надо было полагать, что оно достигает значительной глубины. Озеро можно было рассматривать как обширный бассейн, пополняемый краном — Красным ручьём.
      — Итак, Сайрус, — окликнул погрузившегося в размышления инженера Гедеон Спилет, — мне кажется, что в озере нет ничего подозрительного…
      — Действительно, дорогой Спилет, — ответил тот. — Тем более загадочным становится вчерашнее происшествие.
      — Правда, ламантин получил вчера очень странную рану. Но ещё труднее понять, каким образом случилось, что Топ был с такой силой выброшен из воды? Право, можно подумать, что его вышвырнула на поверхность сильная рука и что та же рука, вооружённая кинжалом, убила затем ламантина…
      — Да, — задумчиво сказал инженер. — Здесь есть что-то непонятное. Впрочем, не менее непонятно и то, каким образом я сам спасся. Представляете ли вы себе, дорогой Спилет, как я выбрался из воды, как забрался в дюны? Я чувствую здесь какую-то тайну… Вероятно, рано или поздно мы откроем её. Будем же внимательно наблюдать за всем, но только не надо привлекать внимания наших товарищей к этим событиям. Сохраним наши сомнения про себя и будем как ни в чём не бывало заниматься своим делом!
      Известно, что инженер не установил ещё местонахождения стока озёрной воды. Но так как нигде не было никаких признаков того, что озеро когда-либо выходило из берегов, такой сток должен был где-то существовать.
      Пристально всматриваясь в воду, Сайрус Смит внезапно с удивлением заметил довольно сильное течение на её поверхности.
      Он стал бросать в воду сучья и увидел, что течение идёт в направлении к южному углу озера. Следуя за течением, он дошёл до крайней южной точки берега.
      Там течение как будто внезапно пропадало в какой-то трещине на дне.
      Сайрус Смит приложил ухо к поверхности воды и явственно услышал шум подводного водопада.
      — Спилет, — сказал он, поднимаясь с песка, — я нашёл сток. Воды озера уходят через какую-то трещину в гранитном массиве. Остаётся теперь только разыскать эту трещину и использовать её в наших целях. И я разыщу её!
      Инженер срезал длинную ветвь, очистил её от листьев и, погрузив её в воду, обнаружил существование широкого отверстия всего в одном футе под поверхностью воды. Это отверстие и было началом стока, так долго и безуспешно разыскиваемого колонистами.
      Сила течения в этом месте была так велика, что ветку мгновенно вырвало из рук инженера и засосало внутрь.
      — Видите, — сказал инженер Гедеону Спилету, — теперь нет никаких сомнений — отверстие стока именно здесь; я его вытащу на свет!
      — Как? — спросил журналист.
      — Понизив уровень воды в озере на три фута.
      — А как вы понизите уровень?
      — Сделаю для воды другой, более широкий сток, чем этот.
      — Где, Сайрус?
      — Там, где берег озера ближе всего подходит к стене.
      — Но ведь это гранитная стена!
      — Я взорву гранит, и вода, прорвавшись в новое русло, непременно понизит свой уровень и откроет это отверстие.
      — И образует водопад, силу которого мы используем, — добавил журналист.
      Инженер пошёл обратно, пригласив следовать за собой Гедеона Спилета. Вера этого последнего в гений инженера была так велика, что он ни на минуту не усомнился в осуществимости его проекта. А между тем стена была монолитная и огромная, и непонятно было, как мог инженер мечтать взорвать её, не имея никаких взрывчатых веществ. Казалось, задуманная работа превышала его силы и возможности.
      Когда Сайрус Смит и Гедеон Спилет вернулись в Камин, Герберт и Пенкроф были заняты разгрузкой пригнанного ими плота с дровами.
      — Дровосеки кончили свою работу, мистер Смит, — шутливо доложил моряк, — и когда вам понадобятся каменщики…
      — Нет, мне не нужны будут каменщики, — ответил инженер. — Мне необходимы химики.
      — Да, — подхватил журналист, — мы собираемся взорвать остров.
      — Взорвать остров?! — вскричал Пенкроф.
      — По крайней мере, часть его, — уточнил Гедеон Спилет.
      — Послушайте, друзья мои, — прервал их инженер. — Я поделюсь с вами своими предложениями…
      По мнению инженера, в гранитной толще, служащей основанием плоскогорью Дальнего вида, существовала более или менее значительная пустота, пещера, которую он и хотел исследовать. Чтобы осуществить этот проект, прежде всего нужно было отвести воду от отверстия этой пещеры, то есть, дав воде другой, более широкий сток, понизить её уровень во всём озере.
      Сайрус Смит считал возможным осуществить свой проект, использовав имеющиеся на острове материалы.
      Не приходится говорить, что предложение инженера было восторженно встречено всеми колонистами, а особенно Пенкрофом. Моряка пленяла здесь грандиозность замысла. Шутка ли — взорвать гранитный массив и создать новый водопад!
      Он заявил, что с такой же охотой станет химиком, как стал бы каменщиком или сапожником, если бы этого потребовал Сайрус Смит.
      Первым долгом Наб и Пенкроф получили задание вытопить жир из ламантина и вырезать мясо. Даже не спросив объяснений, они тотчас же отправились на работу, таково было их доверие к инженеру.
      — Я готов стать кем угодно, кем угодно, — шепнул Пенкроф Набу, — даже преподавателем танцев и хороших манер, если этого потребует мистер Смит.
      Через несколько минут в дорогу собрались и прочие колонисты. Волоча за собой корзину из прутьев, они пошли вверх по течению реки по направлению к тем залежам каменного угля, возле которых инженер нашёл серный колчедан.
      Весь день ушёл на переноску колчедана к Камину. К вечеру там уже высился запас породы весом в несколько тонн.
      На следующий день, 8 мая, инженер приступил к производству. В найденном им серном колчедане к сернистому железу примешивались углерод, кремнезём и алюминий. Задачей колонистов было отделить от остальных элементов сернистое железо и получить из него серную кислоту.
      Колонистам серная кислота должна была пригодиться и в дальнейшем для дубления кожи, изготовления свечей и т.п., но в данную минуту она была нужна инженеру для других целей.
      Сайрус Смит выбрал площадку недалеко от Камина и приказал тщательно разровнять на ней почву. На площадке колонисты разложили валежник и дрова, а поверх них навалили большие глыбы колчедана. В промежутки между глыбами они засыпали предварительно измельчённые кусочки колчедана.
      После этого зажгли дрова. Огонь сообщился и породе, горючей благодаря содержащимся в ней углероду и сере. Когда огонь пробивался наружу, его засыпали новыми слоями колчедана и поверх плотно утрамбовывали землёй, оставляя только несколько отдушин, так же как это делается при превращении штабеля дров в древесный уголь.
      После этого оставалось ждать десять-двенадцать дней, чтобы дать сернистому железу время превратиться в железный купорос, а алюминию — в сернокислый алюминий; эти две соли растворимы в воде, тогда как остальные вещества, входившие в состав руды, — каменноугольная зола, пепел древесины и кремнезём — нерастворимы .
      В то время как протекал этот химический процесс, Сайрус Смит приступил к другим работам.
      Наб и Пенкроф собрали жир ламантина в большие глиняные кувшины. Из этого жира нужно было извлечь глицерин путём омыления, то есть путём обработки его известью или содой. Эти вещества, омыляя жир, выделяют из него глицерин, который и нужен был инженеру.
      В извести у инженера не было недостатка, но жир, обработанный известью, даёт кальцинированное мыло, не растворимое в воде и, следовательно, негодное к употреблению. Между тем обработка жира содой даёт растворимые мыла, годные для технических и хозяйственных целей.
      Поэтому инженер решил постараться добыть соду. Было ли это трудной задачей? Нет, ведь на побережье можно было собрать любое количество водорослей. Колонисты собрали их, высушили, а затем зажгли из них костры в специально вырытых ямах. Горение водорослей поддерживали несколько дней, чтобы поднять температуру до точки плавления золы. В результате на дне ям образовались плотные массы сероватого вещества, с давних пор известного под названием «натуральной соды».
      Добытой таким способом содой инженер обработал жир ламантина и получил, с одной стороны, растворимое мыло, а с другой — нейтральное вещество, глицерин.
      Но это было ещё не всё.
      Сайрусу Смиту для осуществления его планов нужно было ещё одно вещество — азотнокислый калий, иначе называемый селитрой.
      Селитру можно получать, воздействуя азотной кислотой на углекислый калий, содержащийся в растительной золе. Но как раз азотной кислоты у инженера не имелось, и именно её он и хотел получить. Здесь был порочный круг, выхода из которого не было. К счастью, тут сама природа пришла на помощь инженеру, преподнеся готовую селитру. Герберт нашёл залежи селитры у северного подножия горы Франклина.
      Эти разнообразные работы отняли дней восемь и закончились, таким образом, раньше, чем сернистое железо превратилось в железный купорос.
      В течение следующих дней колонисты успели приготовить огнеупорные тигли и построить кирпичную печь особой конструкции, предназначенную для перегонки железного купороса. Все эти работы были закончены к 18 мая, почти одновременно с завершением химического процесса в руде.
      Гедеон Спилет, Наб, Пенкроф и Герберт под руководством Смита превратились в искуснейших рабочих! Впрочем, это неудивительно: нужда — лучший учитель в мире.
      После того как серный колчедан был полностью расплавлен, получившиеся вещества, то есть железный купорос, сернокислый алюминий, кремнезём, зола и пепел, были погружены в наполненный водой бассейн. Смесь размешали палками, дали ей отстояться и затем слили получившуюся прозрачную жидкость с осадка. В жидкости в растворе содержались сернокислый алюминий и железный купорос, а остальные вещества, не растворимые в воде, остались в твёрдом виде на дне бассейна.