План экспедиции. — Айртон возвращается в король. — Посещение порта Шара. — Мнение Пенкрофа. — Телеграмма. — Айртон не отвечает. — Отъезд. — Почему не работал телеграф. — Выстрел.

      Теперь главной заботой колонистов была подготовка экспедиции для обследования всего острова. Эта экспедиция имела целью, во-первых, разыскать таинственного покровителя колонии и, во-вторых, выяснить, что стало с пиратами, где они поселились, какой образ жизни ведут и насколько они опасны для колонии.
      Сайрусу Смиту хотелось немедленно тронуться в путь, но экспедиция должна была продлиться несколько дней, и не мешало захватить с собой, кроме достаточного запаса провизии, также и всё необходимое для разбивки лагеря на привалах. Для этого нужно было взять повозку. К несчастью, один из онагров зашиб ногу и временно выбыл из строя. Колонисты решили поэтому подождать его выздоровления и отложили отъезд до 20 ноября. Ноябрь в южных широтах соответствует маю Северного полушария. Весна была в самом разгаре. Солнце подходило к тропику Козерога, и дни становились всё длиннее. Иными словами, время для экспедиции было выбрано как нельзя более удачно.
      Остающиеся до отъезда девять дней решено было посвятить земледельческим работам на плоскогорье Дальнего вида.
      Айртону пришлось возвратиться в кораль, обитатели которого требовали ухода и забот. Решено было, что он пробудет там два-три дня и вернётся в Гранитный дворец только после того, как обеспечит скот кормами на всё время своего отсутствия.
      Перед тем как отпустить Айртона, Сайрус Смит спросил, не хочет ли он, чтобы кто-нибудь из колонистов отправился с ним в кораль, так как остров стал менее безопасным с тех пор, как на него высадились пираты.
      Айртон отклонил это предложение, заявив, что он не боится никого и в случае нужды сумеет защитить себя. Если же в окрестностях кораля случится какое-нибудь происшествие, он не замедлит сообщить об этом по телеграфу.
      Он уехал на рассвете 9 ноября в повозке, в которую был впряжён только один онагр. Через два часа после его отъезда колонисты получили телеграмму, в которой он сообщал, что в корале всё в порядке.
      Эти два дня были посвящены Сайрусом Смитом осуществлению плана, который должен был предохранить Гранитный дворец от опасности неожиданного нападения. Инженер хотел поднять уровень воды в озере Гранта на два-три фута, чтобы совершенно скрыть от непосвящённых глаз отверстие бывшего водостока. Для этого достаточно было сделать плотину у истоков реки Водопада и Глицеринового ручья.
      Все колонисты, кроме Айртона, занятого в корале, приняли участие в этой работе, и оба водостока были быстро запружены сцементированными обломками скал.
      Уровень воды в озере Гранта поднялся на три с лишним фута, и теперь никто не мог заподозрить, что под водой находится отверстие прежнего водостока.
      По окончании этой работы Пенкроф, Гедеон Спилет и Герберт решили сходить в порт Шара. Моряку не терпелось узнать, открыли ли каторжники маленькую бухту, в которой стоял на якоре «Благополучный».
      — Я не дал бы медного гроша за наш шлюп, — сказал он, — если бы эти джентльмены обнаружили его!
      10 ноября после обеда моряк и его спутники вышли из Гранитного дворца. Все они вооружились ружьями, причём Пенкроф демонстративно зарядил двумя пулями каждый ствол своего ружья: это не предвещало ничего доброго людям или животным, которые попадутся ему по дороге.
      Наб проводил своих товарищей до берега реки и поднял за ними мост.
      Маленький отряд пошёл прямо по дороге в порт Шара. Несмотря на то, что расстояние это не превышало трёх миль, колонисты потратили на него больше двух часов. Зато они попутно осмотрели весь прилегающий к дороге лес. Пиратов здесь не было; не зная, какими средствами обороны располагает колония, они, видимо, предпочли поселиться в более отдалённой и менее доступной части острова.
      Придя в порт Шара, Пенкроф с величайшим удовлетворением увидел, что «Благополучный» спокойно стоит на якоре в узкой бухточке.
      Впрочем, это было и неудивительно: порт Шара был так укрыт со всех сторон скалами, что ни с моря, ни с суши его нельзя было заметить.
      — Замечательно! — воскликнул Пенкроф. — Эти негодяи ещё не приходили сюда! Змеи всегда ищут траву погуще. Очевидно, мы найдём их в лесах Дальнего Запада!
      — Я счастлив, что они не нашли «Благополучного», — заметил Герберт. — Они, несомненно, бежали бы на нём, и мы лишились бы возможности поехать на остров Табор…
      — И лорд Гленарван никогда не узнал бы, куда девался Айртон, — добавил журналист.
      — Но «Благополучный» на месте, мистер Спилет, и всегда готов по первому приказу тронуться в путь, так же как и его экипаж!
      — Я думаю, Пенкроф, что эту поездку придётся отложить до конца обследования. Возможно, что, когда нам удастся разыскать нашего покровителя, нужда в этой поездке отпадёт: не забывайте, что это он написал записку об Айртоне. Может быть, он знает также и об ожидаемом возвращении яхты лорда Гленарвана?
      — Однако кто бы это мог быть? — воскликнул Пенкроф. — Обидно то, что он знает всех нас, а мы даже не можем догадаться, кто он! Если он такой же потерпевший крушение, как мы, то почему он прячется от нас? Кажется, мы честные люди, и знакомство с нами не должно никому казаться зазорным! Добровольно ли он поселился здесь? Может ли он покинуть остров, если ему захочется сделать это? Здесь ли он ещё или уже уехал?..
      Продолжая беседу на эту тему, Пенкроф, Гедеон Спилет и Герберт взошли на борт «Благополучного» и стали прохаживаться по палубе.
      Вдруг моряк остановился и, склонившись над бимсом, на который был намотан причальный канат, воскликнул:
      — Вот это здорово!
      — Что случилось, Пенкроф? — спросил журналист.
      — А то, что этот узел завязан не мною!..
      И Пенкроф указал на узел, которым была завязана верёвка на самом бимсе.
      — Как так не вами? — спросил журналист.
      — Нет, могу поклясться, что не я! Это плоская петля, а у меня привычка делать двойную морскую!
      — Вы ошибаетесь, Пенкроф. Наверное, вы забыли, что завязали одним узлом.
      — Нет, этого не может быть! Эти узлы делаешь механически, не думая! А в таких случаях руки не ошибаются!
      — Значит, пираты всё-таки нашли «Благополучный»? — спросил Герберт.
      — Не знаю, — ответил моряк, — но могу поручиться, что кто-то поднимал якорь «Благополучного» и потом снова бросил его.
      — Но если бы это сделали пираты, то они бежали бы на нём или, в крайнем случае, ограбили бы его.
      — Куда им бежать? На остров Табор? — возразил Пенкроф. — Навряд ли они рискнули бы предпринять это путешествие на корабле с таким малым водоизмещением…
      — Кроме того, для этого они должны были бы знать точные координаты острова Табор, в чём я сомневаюсь, — заметил журналист.
      — Как бы там ни было, — заявил моряк, — но наш «Благополучный» куда-то плавал! Это так же верно, как то, что меня зовут Пенкрофом!
      Моряк говорил с такой уверенностью, что Гедеон Спилет и Герберт почувствовали себя убеждёнными. Было совершенно очевидно, что «Благополучный» стоит не совсем на том месте, куда его поставил Пенкроф; не было сомнений и в том, что якорь вытаскивался. Зачем бы люди стали производить эти два манёвра, если бы судёнышко не отчаливало от берега?
      — Но как случилось, что мы не заметили корабля вблизи от острова? — спросил журналист, желавший рассеять все сомнения.
      — Что ж тут удивительного, мистер Спилет? — ответил моряк. — Поднимите якорь ночью, и, если будет дуть хороший ветер, за два часа вы отойдёте так далеко, что потеряете из виду остров!
      — В таком случае последний вопрос, — сказал Гедеон Спилет, — для какой цели пираты пользовались «Благополучным» и почему они поставили его обратно в порт?
      — Отнесём это к разряду необъяснимых событий, мистер Спилет. Для нас важно, что «Благополучный» стоит на месте. К несчастью, у нас нет уверенности, что он и дальше будет стоять здесь, раз уж пираты нашли его…
      — Послушай, Пенкроф, — сказал Герберт, — ведь мы можем отвести «Благополучный» в устье реки, под самые окна Гранитного дворца. Там он будет в безопасности.
      — И да и нет, — ответил моряк. — Устье реки — неподходящее место для стоянки. Там очень неспокойное море.
      — Тогда вытащим его на песок у Камина.
      — Вот это, кажется, правильная мысль. Однако так как мы всё равно собираемся надолго покинуть Гранитный дворец, по-моему, лучше оставить «Благополучного» здесь на то время, что мы будем в экспедиции.
      — Вы правы, Пенкроф. По крайней мере, за него можно быть спокойным во время непогоды, — сказал Гедеон Спилет.
      — Но что, если пираты снова явятся сюда? — начал Герберт.
      — Что ж, — прервал его Пенкроф, — не найдя «Благополучного» здесь, они поищут его в районе Гранитного дворца и во время нашего отсутствия завладеют им. Я согласен с мистером Спилетом — оставим шлюп на месте.
      — В таком случае, в путь! — сказал журналист.
      Возвратившись в Гранитный дворец, Пенкроф отдал отчёт о всём виденном инженеру. Тот вполне одобрил решение оставить шлюп в порту Шара. Он пообещал моряку исследовать берега реки, чтобы выяснить, можно ли создать искусственную гавань для «Благополучного» невдалеке от Гранитного дворца.
      Вечером Сайрус Смит послал Айртону телеграмму с просьбой привезти с собой из кораля пару коз, нужных Набу. Однако Айртон, вопреки своему обыкновению, не подтвердил получения телеграммы. Это удивило инженера. Впрочем, Айртон мог уже уйти из кораля — прошло два дня со времени его отъезда, и, возможно, он уже возвращался в Гранитный дворец.
      Колонисты ждали Айртона больше двух часов. Наб дежурил у моста, чтобы опустить его, как только покажется повозка, запряжённая онагром. Но и в девять часов вечера Айртона ещё не было. Инженер подошёл к аппарату и послал вторую телеграмму с просьбой немедленно ответить.
      Приёмный аппарат молчал.
      Колонисты забеспокоились. Очевидно, с Айртоном что-то случилось. Либо его больше не было в корале, либо он находился там, но не был свободен в своих поступках. Следовало ли сейчас же, тёмной ночью, отправляться в кораль?
      Поднялся спор. Одни настаивали на том, чтобы пойти немедленно, другие возражали.
      — Но, — сказал Герберт, — ведь могла просто-напросто случиться авария на телеграфной линии.
      — Возможно, что ты прав, — сказал инженер. — Подождём до завтра. Может быть, действительно Айртон не получил нашей телеграммы.
      Ночь прошла в напряжённом ожидании.
      На рассвете Сайрус Смит снова попробовал протелеграфировать, но ответа не получил.
      — В кораль! — сказал он тогда.
      — И вооружимся как следует, — добавил Пенкроф.
      Было решено, что Наб останется в Гранитном дворце. Он проводил своих товарищей до мостков через Глицериновый ручей, затем, подняв мостки, спрятался в деревьях в ожидании возвращения колонистов или Айртона. Если появятся пираты и сделают попытку перебраться на этот берег ручья, Наб должен был попытаться отогнать их ружейными выстрелами, а если это не поможет — искать убежища в Гранитном дворце.
      В шесть часов утра колонисты зашагали по дороге в кораль. Топ бежал впереди, не проявляя никаких признаков беспокойства. Попутно колонисты проверяли исправность телеграфной линии. На протяжении первых двух миль столбы были в сохранности, изоляторы на месте, и никакого обрыва проводов не замечалось. Но, подойдя к столбу №74, Герберт, шедший впереди, вдруг остановился и закричал:
      — Провод оборван!
      Колонисты подбежали к нему. Действительно, дорогу преграждал поваленный телеграфный столб. Теперь понятно было, почему Айртон не отвечал на телеграммы из Гранитного дворца.
      — Думаю, что не ветер опрокинул столб, — сказал Пенкроф.
      — Нет, — ответил Гедеон Спилет, — у подножия его вырыта яма. Столб повалили намеренно.
      — И провод перекручен. Смотрите, вот разрыв!
      — В кораль! В кораль! — воскликнул моряк.
      Колонисты находились теперь в двух с половиной милях от кораля. Они не шли, а бежали, уверенные в том, что в корале случилось какое-то несчастье. Теперь пугало их не то, что Айртон не подал вести о себе, — причина этого была ясна, — а то, что он, обещав вернуться накануне вечером, не пришёл. Кроме того, пираты не стали бы без нужды прерывать связь между коралем и Гранитным дворцом. Колонисты искренне привязались к своему новому товарищу, их чрезвычайно взволновала опасность, угрожавшая ему.
      Наконец вдали показалась ограда кораля. Здесь всё выглядело как обычно: ограда стояла прочно, ворота были заперты. Но, подойдя ближе, колонисты заметили, что из кораля не доносится никаких звуков — ни блеяния муфлонов, ни голоса Айртона.
      Кругом царила тишина.
      — Войдём внутрь, — сказал Сайрус Смит.
      И инженер смело направился к воротам. Остальные колонисты, приложив ружья к плечу, готовы были стрелять при малейшей тревоге.
      Сайрус Смит поднял засов ворот и хотел уже толкнуть створку, когда Топ отчаянно залаял. Из-за ограды раздался выстрел, и Герберт, вскрикнув, упал на землю.

Журналист и Пенкроф в корале. — Герберта переносят в дом. — Отчаяние моряка. — Лечение. — Пираты появляются вновь. — Как предупредить Наба? — Верный пёс. — Ответ Наба.

      Услышав крик Герберта, Пенкроф бросил ружьё и кинулся к нему.
      — Они убили его! — вскричал он. — Мой бедный мальчик! Они убили его!..
      Сайрус Смит и Гедеон Спилет также подбежали к Герберту. Журналист, склонившись над юношей, удостоверился, что его сердце ещё бьётся.
      — Герберт жив! — сказал Гедеон Спилет. — Его нужно перенести на постель…
      — В Гранитный дворец? Это невозможно, — возразил инженер.
      — Тогда в кораль! — вскричал Пенкроф.
      — Минутку подождите, — сказал Сайрус Смит.
      И он бросился влево, вдоль ограды кораля. Неожиданно он увидел перед собой одного из пиратов. Тот целился в него из ружья. Инженер быстро нагнулся, и пуля сорвала у него шляпу с головы. Не успел пират перезарядить ружьё, как нож Сайруса Смита, более верный, чем пуля, вонзился ему в сердце.
      Тем временем Гедеон Спилет и Пенкроф перелезли через ограду кораля, откинули колоду, подпиравшую изнутри ворота, и, убедившись, что домик Айртона пуст, перенесли туда бедного Герберта и уложили его на постель Айртона.
      Через несколько минут Сайрус Смит также вернулся к раненому.
      Горесть моряка при виде недвижимого Герберта не поддавалась описанию. Он рыдал, он проклинал судьбу, он порывался разбить себе голову о стену. Ни инженеру, ни Гедеону Спилету не удавалось успокоить его. Впрочем, и сами они были в полном отчаянии.
      Тем не менее всё необходимое было сделано для того, чтобы вырвать из когтей смерти бедного юношу. Гедеон Спилет за время своей полной приключениями жизни приобрёл некоторые познания в медицине. Ему и в прошлом неоднократно приходилось оказывать помощь при огнестрельных и ножевых ранах.
      Совладав с первым порывом горя, он занялся раной Герберта.
      С самого начала журналиста неприятно поразила вялость раненого. Он приписал её потере крови. Герберт был мёртвенно бледным. Сердце его билось еле слышно, так что много раз журналисту казалось, что биение совсем прекратилось. Сознание совершенно покинуло раненого. Это всё были очень неприятные симптомы.
      Обнажив грудь юноши, журналист омыл её холодной водой. Показалось отверстие раны между третьим и четвёртым рёбрами. Повернув Герберта на спину — раненый испустил при этом стон, но настолько слабый, что, казалось, это был его последний вздох, — Гедеон Спилет увидел выходное отверстие.
      — Какое счастье! — воскликнул он. — Пуля прошла навылет, и нам не придётся вынимать её!
      — Но сердце? — спросил Сайрус Смит.
      — Сердце не задето, иначе Герберт был бы уже мёртв.
      — Мёртв! — вскричал Пенкроф, отчаянно зарыдав. Моряк услышал только последнее слово.
      — Нет, Пенкроф, нет! — ответил инженер. — Он не умер. Сердце у него бьётся! Он даже застонал только что. Но ради самого Герберта, успокойтесь! Нам нужно всё наше мужество. Не заставляйте нас терять его, мой друг!
      Пенкроф умолк. Только крупные слёзы потекли по его щекам.
      Тем временем Гедеон Спилет старался вспомнить, как надо поступать в таких случаях. Он не сомневался в том, что пуля, войдя в грудь, вышла через спину. Но какие разрушения она могла причинить на своём пути? Какие жизненно важные органы задеты? На этот вопрос едва ли мог бы ответить и профессионал-хирург, тем более трудно было его решить журналисту.
      Но он твёрдо знал одно: нужно предотвратить воспалительный процесс в поражённых тканях и неизбежное его следствие — лихорадку. Но как это сделать? Какие антисептические и жаропонижающие средства применить?
      Прежде всего нужно было обеззаразить оба раневых отверстия. Гедеон Спилет боялся промывать раны тёплой водой, чтобы не вызвать нового кровотечения, так как Герберт и без того потерял уже много крови. Поэтому он ограничился тем, что омыл их холодной ключевой водой.
      Юношу положили на левый бок и оставили его в этом положении.
      — Не надо позволять ему ворочаться, — сказал Гедеон Спилет. — Это положение наиболее удобно для заживления ран на груди и на спине. Герберту нужен полный покой.
      — И мы не сможем перевезти его в Гранитный дворец? — спросил Пенкроф.
      — Нет, Пенкроф, — ответил журналист.
      — Проклятие! — вскричал моряк.
      — Пенкроф! — укоризненно сказал инженер.
      Гедеон Спилет приступил к внимательному осмотру ран Герберта. Юноша был так бледен, что журналист почувствовал страх.
      — Сайрус, — сказал он, — ведь я не врач… Я в страшной нерешительности… Вы должны помочь мне своими советами… своим опытом…
      — Не волнуйтесь, дорогой Спилет, — ответил инженер, пожимая ему руку. — Обдумайте всё совершенно спокойно. Пусть вами владеет только одна мысль: как спасти Герберта!
      Слова инженера вернули Гедеону Спилету самообладание, утерянное на минуту от сознания огромной ответственности. Он сел у постели раненого. Сайрус Смит стал рядом. Пенкроф разорвал на себе рубаху и принялся щипать корпию.
      Гедеон Спилет изложил свой план лечения: прежде всего он считал нужным остановить кровотечение. Но перевязать раны он не решился, чтобы не закрыть выход гною, который мог образоваться внутри тела от воспаления задетых пулей органов.
      Сайрус Смит одобрил этот план; решено было не тампонировать ран, а предоставить им самим рубцеваться, не допуская только загрязнения их. Теперь оставалось решить, какое средство нужно применить для предупреждения воспаления.
      Таким средством, по мнению журналиста, могла быть только холодная вода. Вода унимает жар и является отличным лекарством, которое врачи применяют при таких ранениях очень охотно, даже при наличии большого выбора других средств. Таким образом, Гедеон Спилет, избрав в качестве лекарства холодную воду, сделал то же, что сделал бы на его месте лучший хирург. К обеим ранам бедного Герберта тотчас же были приложены холодные компрессы, которые сменяли каждые несколько минут.
      Моряк развёл огонь в очаге. К счастью, жилище Айртона было снабжено достаточным количеством всяких припасов. Кроме того, здесь же хранились собранные самим юношей лекарственные травы. Журналист сварил из них настой и влил его в рот раненому. Тот всё ещё не приходил в сознание. Температура у него была очень высокая.
      В течение остатка дня и всей ночи жизнь Герберта висела на волоске, и каждую секунду этот волосок грозил оборваться.
      На следующий день, 12 ноября, у Гедеона Спилета и его товарищей появилась надежда на благополучный исход болезни. Герберт очнулся от долгого забытья. Он открыл глаза, узнал Сайруса Смита, журналиста, Пенкрофа, даже сказал им два-три слова. Он не знал, что с ним случилось. Ему рассказали всё, и Гедеон Спилет попросил его сохранять полную неподвижность — жизнь его вне опасности, и раны скоро заживут. Впрочем, Герберт почти не страдал, так как холодная вода, которой беспрерывно смачивали его раны, не давала им воспалиться.
      Пенкроф почувствовал себя так, словно камень упал с его сердца. Он ухаживал за Гербертом, как мать за своим больным ребёнком.
      Герберт снова заснул, но на этот раз более спокойным сном.
      — Скажите мне, что вы не теряете надежды, мистер Спилет! — взмолился моряк. — Скажите, что вы спасёте его!
      — Мы спасём его! — ответил журналист. — Герберт опасно ранен. Может быть, пуля даже пробила лёгкое. Но всё-таки его рана не смертельна.
      Вполне естественно, что за эти двадцать четыре часа, проведённые в корале, колонисты ни о чём, кроме ранения Герберта, не думали. Они не позаботились даже о своей безопасности, несмотря на то что пираты могли вернуться каждую минуту. Но теперь, когда Герберту стало лучше, Сайрус Смит и журналист стали совещаться, что следует предпринять.
      Прежде всего они решили осмотреть кораль. Нужно было выяснить, был ли Айртон взят в плен своими бывшими сообщниками, застали ли они его врасплох, или он боролся с ними и был убит. Последнее предположение, увы, было самым правдоподобным.
      Однако в корале не осталось никаких следов борьбы. Ворота его были аккуратно заперты, все животные находились на месте, даже всё имущество в доме оказалось нетронутым. Исчезли лишь сам Айртон да порох и пули, которые он взял с собой в кораль.
      — Очевидно, несчастного застигли врасплох, и так как он не пожелал сдаться без сопротивления, то его убили… — сказал Сайрус Смит.
      — Боюсь, что вы правы, — ответил журналист. — Очевидно, пираты поселились было в корале, где всё имеется в изобилии, и удрали отсюда, только завидев нас. Ясно ведь, что в это время Айртона — живого или мёртвого — здесь не было.
      — Придётся организовать облаву в лесу и очистить остров от этих негодяев! — сказал инженер. — Предчувствия не обманули Пенкрофа. Помните, как он настаивал, чтобы мы истребили пиратов? Если бы мы послушались его тогда, мы не знали бы теперь этих несчастий.
      — Да, — ответил журналист. — Но зато теперь мы вправе быть беспощадными.
      — Нам придётся выждать некоторое время в корале, пока можно будет перевезти Герберта в Гранитный дворец.
      — А как же Наб? — спросил журналист.
      — Наб в полной безопасности.
      — А что, если, встревоженный нашим долгим отсутствием, он решится прийти сюда?
      — Этого ни за что нельзя допустить! — живо сказал инженер. — Его могут убить по дороге.
      — И всё-таки я боюсь, что он именно так и поступит.
      — Ах, если б работал телеграф! Мы предупредили бы его! Увы, сейчас это невозможно… Но нельзя же оставить здесь Герберта на попечении одного Пенкрофа!.. Придётся, видно, мне одному пойти в Гранитный дворец.
      — Нет, нет, Сайрус! Вы не имеете права рисковать жизнью! Тут недостаточно одной храбрости! Негодяи, конечно, следят за коралем. Они затаились где-нибудь в чаще леса, и, если вы отправитесь один, мы будем оплакивать две смерти вместо одной!
      — Но ведь Наб уже двадцать четыре часа не имеет от нас известий! Он, безусловно, захочет прийти!
      — И так как он не подозревает об опасности, его наверняка убьют, — добавил журналист. — Неужели нет способа предупредить его?
      В то время как инженер и журналист раздумывали над этой задачей, Топ вертелся вокруг них, как будто пытаясь сказать: «А я-то на что здесь?»
      — Топ! — вскрикнул инженер.
      Собака кинулась к нему.
      — Топ пойдёт! — сказал Гедеон Спилет, сразу оценивший идею инженера. — Собака благополучно пройдёт там, где нам бы не удалось и шага сделать! Она передаст в Гранитный дворец новости из кораля и принесёт нам ответные известия!
      Гедеон Спилет вырвал из записной книжки листок и быстро набросал на нём следующие строки:
      «Герберт ранен. Айртон исчез. Мы в корале.
      Будь настороже. Ни в коем случае не уходи из Гранитного дворца. Не заметил ли ты пиратов в его окрестностях? Пошли ответ с Топом».
      Записка была вложена в ошейник Топа так, чтобы она сразу бросилась в глаза Набу.
      — Топ, милый Топ, — сказал инженер, лаская собаку. — Беги к Набу, Топ! К Набу! Скорее, Топ!
      Топ радостно залаял в знак того, что понял, чего от него ожидают.
      Дорога в Гранитный дворец была ему хорошо известна.
      Инженер подошёл к воротам кораля и, распахнув их, несколько раз повторил:
      — Беги к Набу, к Набу, к Набу, Топ! — и вытянул руку в направлении Гранитного дворца.
      Топ выбежал за ворота и тотчас же исчез.
      — Он добежит! — сказал журналист.
      — И принесёт нам ответ, — добавил инженер.
      — Который час? — спросил Гедеон Спилет.
      — Десять часов.
      — Через час Топ может возвратиться. Надо будет стеречь его.
      Закрыв ворота кораля, инженер и журналист вернулись в дом. Герберт крепко спал. Пенкроф сидел возле него, беспрестанно меняя компрессы. Видя, что больному в данную минуту ничего не нужно, Гедеон Спилет занялся приготовлением пищи, не переставая в то же время наблюдать за примыкающей к отрогам холма частью ограды, откуда можно было ожидать нападения.
      Колонисты с тревогой ждали возвращения Топа. Около одиннадцати часов, зарядив карабины, Сайрус Смит и Гедеон Спилет вышли к воротам кораля, чтобы впустить собаку, как только она залает. Они не сомневались, что Наб отошлёт верного посланца с ответом немедленно по получении записки.
      После десяти минут ожидания вдруг раздался выстрел и словно в ответ на него громкий лай. Инженер раскрыл ворота и, заметив в сотне шагов впереди не рассеявшийся ещё дымок, выстрелил в этом направлении.
      Почти в ту же секунду в ворота кораля вбежал Топ, Гедеон Спилет поспешно захлопнул за ним створку.
      — Топ, милый мой Топ! — воскликнул инженер, обнимая шею умного животного.
      К ошейнику Топа была привязана записка, в которой крупным почерком Наба было написано:

       «Пиратов в окрестностях Гранитного дворца не было. Я не двинусь с места. Бедный Герберт! Бедный Айртон!»

Пираты, бродят вокруг кораля. — Временное убежище. — Продолжение лечения Герберта. — Первая радость Пенкрофа. — Воспоминания. — Что сулит будущее. — Мысли Сайруса Смита об этом.

      Итак, пираты всё время бродили вокруг кораля, подстерегая колонистов, чтобы убить их поодиночке! Действительно, другого, выхода, как объявить им беспощадную войну, не оставалось. Но прежде всего надо было соблюдать величайшую осторожность, так как эти негодяи имели перед колонистами то преимущество, что они видели их, оставаясь сами невидимыми, и могли напасть неожиданно, в любую минуту, а сами не опасались внезапного нападения.
      Сайрус Смит решил поэтому пока что продолжать жить в корале, снабжённом достаточными запасами продовольствия. Домик Айртона не был разграблен пиратами, которых вспугнул неожиданный приход колонистов.
      По мнению Гедеона Спилета, дело происходило так: шестеро пиратов, спасшихся с разбитой шлюпки, бросились бежать вдоль южного берега острова. Обогнув Змеиный полуостров и не решаясь углубляться в дремучий лес Дальнего Запада, они дошли до устья реки Водопада. Идя дальше, вдоль правого берега реки, они добрались до отрогов горы Франклина. Здесь в поисках какого-нибудь естественного убежища они, вероятно, наткнулись на кораль, в то время никем не охраняемый. Возвращение Айртона должно было быть для них неприятной неожиданностью, но, пользуясь численным перевесом, они напали на него, и… дальнейшее было вполне понятным…
      Теперь оставшиеся в живых пять пиратов бродили по лесу. Они были отлично вооружены, и нельзя было выйти из кораля, не рискуя получить пулю в спину из какой-нибудь засады.
      — Надо ждать, — говорил Сайрус Смит. — Ничего другого нам не остаётся! Когда Герберт выздоровеет, мы организуем облаву по всем правилам, и ни один из этих негодяев не уйдёт от нас. Наказание пиратов будет нашей целью наравне с…